Жена напрокат Лакс Айрин

Глава 1. Настя

– Мирон! Ми-и-и-ро-о-о-он!

На мой десятый по счёту крик сынишка соизволил обернуться.

– Мирон, не уходи далеко, хорошо? – попросила я, неуклюже подволакивая ногу.

Угораздило же меня растянуться на лестнице перед самым выходом и сильно ушибить ногу! Теперь я не успеваю за своим сверхактивным сынишкой. Конечно, я беспокоюсь о нем, как и все другие мамочки переживают за своих детишек. Кажется, Мирон передумал убегать с игровой площадки и начал лазить по горкам, скатываясь со всех по очереди. Я посмотрела на часы: нам уже пора было возвращаться домой к ужину. Но едва я подняла взгляд, как поняла, что сынишки и след простыл. Всегда так, стоит отвлечься хоть на секунду, Мирон успевает исчезнуть из поля зрения. Я начала обходить горки, ища сына и спрашивая у местных мамаш, не видели ли они моего мальчика.

– В зелёном костюме? – спросила одна из них.

– Да, это мой Мирон! Вы его видели?

– Вон там, рядом с машиной… – показала рукой женщина на внедорожник агрессивного вида возле детской площадки.

Мне этот внедорожник сразу не понравился, потому что он был припаркован едва ли не на специальном зелёном покрытии детской площадки. Этот автомобиль уже давно стоял здесь.

– Мирон! – крикнула я, заметив, что сынишка разговаривает с водителем внедорожника.

Меня от сына отгораживала открытая дверь с водительской стороны. Я не знала, кто сидел за рулём, но зато знала, что моему сынишке не стоит общаться с незнакомцами. Я ускорилась, едва не подвывая от боли, и остановилась только у самой машины.

– Мирон! Почему ты меня не послушался? – выдохнула я и едва не застонала от боли.

Натруженная нога сильно заныла. Я вынуждена была схватиться пальцами за дверь машины, чтобы не упасть.

– Мама, все нормально! – весело ответил сынишка. – Этот мужик сказал, что он знает моего папу!

Мирон не называл мужчин «дядями», по своему личному разумению, он называл их «мужиками». Да, мой сын – серьёзный малый…

Я перевела взгляд на водителя. Мужчина белозубо улыбался. На щеках заиграли симпатичные ямочки. Я отметила мощную шею, широкие плечи, рельефную мускулистую грудь, облепленную белой футболкой. Перевела взгляд выше, разглядывая лицо наглеца. Черт, кажется, я пялюсь на его чувственный рот. Крупные, ярко-очерченные губы. Широкая, мужественная линия подбородка. Очнись, Настя! Надо не рассматривать мускулистых похитителей детей, а предотвращать преступление.

– Мирон, пойдём, нам пора домой. С чужими людьми нельзя разговаривать, – укорила сынишку.

– Я ему тоже так сказал. А он сказал, что знает моего папу! – глаза Мирона загорелись воодушевлением.

Вопрос наличия папы был в нашей семье самым острым. Вот как объяснить малышу, что папа у него вроде бы как есть, но в то же время его нет? Я обратилась в банк спермы за материалом шесть лет назад. Оплодотворение прошло успешно. Сейчас Мирону пять лет, и его очень волнует, почему у других есть папа, а у него нет.

– Милый, этот мужчина не может знать твоего папу, потому он не знает даже меня, – ласково сказала я сыну, а сама возмущённо посмотрела на водителя внедорожника.

Потом я отправила Мирона прочь:

– Попрощайся с Даней и Митей, мы уходим домой.

Сынишка наконец-то послушался и отправился к своим приятелям. Я, выпрямляясь гордо, насколько позволила ноющая нога, сказала:

– Мужчина, а вас не учили, что нельзя лезть к посторонним детям с бредовыми рассказами? Ваше поведение кажется мне подозрительным. Я запомню номер вашего автомобиля и позвоню в полицию.

– Мой номер легко запомнить. Три единицы! – беззаботно улыбнулся мужчина. – И с чужим вы погорячились, Настенька…

Я едва не задохнулась от возмущения. Наглый и беспринципный! Откуда он знает моё имя?! Впрочем, мне плевать.

– Держитесь подальше от меня и моего сына! – процедила я сквозь зубы и резко двинулась в сторону, зашипев от боли.

Мужчина среагировал молниеносно. Горячие мужские ладони легли мне на талию. Мужчина притянул меня к себе, едва не впечатывая меня в свою крепкую грудь. Я обомлела и тут же запаниковала: вдруг целью похитителя была я, а мой сын – всего лишь приманкой?!

Понятия не имею, с каких пор мускулистым красавцам нужны серые мышки вроде меня: в спортивном костюме, с дулькой на голове и в одном розовом резиновом тапочке, потому многострадальная нога с намотанным эластичным бинтом больше ни во что не помещалась. Я пихнула мужчина кулаком в грудь и начала колотить его ладонями по корпусу и плечам.

– Ой-ой-ой! Как же больно! – рассмеялся красавчик и резко перехватил мои руки, зафиксировав мои запястья пальцами одной руки. – Прекрати!..

Мужчина стиснул пальцы сильнее.

– Настя, мне нужно с тобой серьезно поговорить, – незнакомец стянул модные очки с лица и посмотрел на меня. – Мирон – мой сын.

– Очень смешно! – фыркнула я и осеклась.

Во-первых, потому что узнала в красавце звезду хоккея Даниила Смолякова.

Во-вторых, потому что у Мирона глаза были один-в-один, как у Даниила Смолякова. Один глаз зелёный, другой голубой.

Я, конечно, знала Смолякова! Его имя было на слуху! Еще бы не знать гордость национальной хоккейной сборной, но я и предположить не могла…

А потом я очнулась: Настя, этот красавец тебя просто загипнотизировал! Подумаешь, у Смолякова тоже гетерохромия, и что с того?

Я освободила запястья из захвата мужских пальцев и растерла покрасневшую кожу.

– Мужчина, не хватайте посторонних за руки. Фантазируйте на тему отцовства в другом месте и с другими людьми! – сердито сказала, отходя и стараясь не хромать.

Шутник! Звезда зажравшаяся!

Я поспешила к Мирону, который уже опять начал играть с приятелями.

– Я знаю, что ты обращалась в банк спермы! Тебе досталась моя сперма! – громким голосом сказал мне в спину Смоляков.

Глава 2. Настя

Я споткнулась, полетела вниз, пропахав ладонями землю, и взвыла. Я ударилась ногой, и её резко пронзило острой болью. Меня тут же подняли и усадили на скамейку. Смоляков присел на корточки передо мной.

– Ну, ты и катастрофа, Панченко Анастасия Михайловна тысяча девятьсот девяностого года рождения! – присвистнул Смоляков, разглядывая содранную кожу на моих запястьях.

– Мужчина…

– Даниил Смоляков, но лучше давай по имени, идёт?

– Ничего не идёт, оставьте меня в покое! – простонала я.

Смоляков отошёл. Не успела я обрадоваться, что так легко избавилась от взбалмошной звезды, как он тут же появился рядом с аптечкой в руках.

– Давай помогу? – предложил, перекладывая мою ладонь на свое колено. – Нужно обработать.

– Справлюсь без тебя!

– Цыц! – приказал мне Смоляков и сжал руку, чтобы я не удрала.

Я хотела вырваться, но нога очень сильно начала ныть. Я не была уверена, что смогу сейчас передвигаться легко и быстро, как грациозная лань. Поэтому я наблюдала за спокойными движениями длинных пальцев Смолякова с неровными сбитыми костяшками.

– Так гораздо лучше! – довольно заявил Смоляков, обработав мою кожу. – А что с ногой?

– Не твоя забота! – огрызнулась я и взвизгнула, заметив, что Смоляков потянулся к моей ноге.

– Так, мужчина… отстань, ясно? Найди себе другую забаву! – я отвернулась и попыталась пошевелить пальцами ног. Больно-о-о-о…

– Я бы отстал! – добродушно заявил Смоляков. – Если бы семнадцатого сентября две тысячи тринадцатого года ты не сделала искусственную инсеминацию от донора Ар-Ди-Би ноль-ноль сто сорок два. Я и есть тот донор!

Смоляков выглядел довольным. Таким довольным, как будто он лично трудился над моим оплодотворением несколько часов подряд!

– Это твои фантазии, Смоляков. Или признаки звёздной болезни! В любом случае – отстань…

Я постаралась проигнорировать тревожный звоночек. Номер донора в картотеке я помнила наизусть. Генетические показатели у этого донора были отменные. Рост отца – сто восемьдесят шесть сантиметров. Я покосилась на Смолякова. Допустим, он тоже высокий. Но все это просто совпадение!

– А как тебе вот это? – ласково поинтересовался Смоляков, показывая детскую фотографию на экране сотового телефона.

Я не хотела посмотреть, но уже посмотрела! Детскую фотографию донора спермы я тоже хорошо помнила. Мальчишку на фотографии сложно было назвать красивым: лопоухий, большеглазый, скорчил мордочку, как мартышка!.. Шесть лет назад мне понравился этот забавный мальчуган, и я решила, что мой сынишка будет весёлым, озорным и с добрым характером. Ага, всё сошлось, кроме последнего. Характер у моего Мирона тяжёлый, и справиться с упрямцем нелегко.

Неужели характер достался ему от звёздного папаши? Но вслух я не могла и не хотела признаваться.

– Послушай, Смоляков…

– Даниил.

– Даниил Смоляков, я понятия не имею, почему ты пристал именно ко мне. Просто посмотри вон на ту девушку, в розовом платье. У неё тоже есть сын, без отца. К тому же она явно будет тебе рада. Можешь подойти к ней, и она обеспечит тебе тёплый приём!

Лена, про которую я говорила, на самом деле заприметила Смолякова и посматривала на него очень плотоядно, красуясь своей фигуркой и взметая подол платья вверх, играя с сыном.

– Возможно. Но не она обратилась в банк спермы, а ты. Именно тебе достался мой материал. Я могу назвать тебе имя лечащего врача и даты посещения клиники, – усмехнулся Смоляков, открывая записи в своём телефоне. – Назвать? Мария Петровна Богуцкая…

– Замолчи! Это конфиденциальная информация! Ты никак не мог узнать эти сведения!

– Конфиденциальная? Конечно. Но деньги, сама знаешь, творят чудеса, – пожал внушительными плеча Даниил.

– Значит, я подам в суд на клинику за разглашение врачебной тайны! И на тебя за вмешательство в частную жизнь! – вспылила я, запоздало понимая, что своей фразой невольно подтвердила слова Смолякова.

– Подавай. Но знаешь ли ты, во сколько тебе обойдется адвокат? Не думаю, что ты можешь позволить себе нанять настоящего профессионала. А мои адвокаты тебя сожрут! – клацнул зубами Смоляков и облизнул пухлые губы. – Сожрут и не подавятся!

Я дёрнулась в сторону от Смолякова и встала, превозмогая боль. Откуда ему известны подробности моего материального положения?

– Я подготовился, – скучающим тоном заявил Смоляков. – Я знаю, где ты живешь, знаю, в какой сад ходит Мирон. Не самый лучший, кстати. Я знаю, сколько ты зарабатываешь.

– Не. Твоё. Дело! – процедила я сквозь зубы.

– Я очень много знаю о тебе и Мироне. А ещё знаю, что не позволю своему сыну жить так, как вы живете сейчас! – заявил Смоляков и встал, обнимая меня за плечи.

Я попыталась сбросить тяжёлую мужскую руку, но Смоляков стоял как скала, его было трудно подвинуть в сторону.

– Мирон! – зычно крикнул Смоляков.

И мой сын, до которого с первого раза было ни за что не докричаться, бросил игры с друзьями и послушно засеменил в нашу сторону.

– Рассказать ему о том, что я его отец, прямо сейчас? – шёпотом спросил Смоляков, наклонившись к моему уху.

– Не смей! Ты сломаешь нам жизнь!

– Тогда ты выслушаешь меня и не станешь от меня увиливать! Договорились?

Шантажист! Как ему удалось так быстро охмурить меня?!

– Да? – Мирон подбежал и послушно встал рядом, глядя на Смолякова с благоговейным трепетом.

– Как насчёт того, чтобы перекусить? – подмигнул Смоляков. – Пиццей?

– Ура!!! Пицца! – заорал Мирон.

Я поняла, что теперь точно не смогу избавиться от Смолякова в ближайшие часа полтора.

Глава 3. Даниил

Незадолго до встречи Даниила и Насти

Итак, я на месте. Моим людям пришлось ехать за Панченко Анастасией Михайловной от самого дома. Думаю, она не заподозрила слежку, потому что была увлечена своим сыном. И моим, кстати, тоже. Потом я подъехал по указанному адресу, припарковав автомобиль у детской площадки, и начал наблюдать.

Анастасия уже битых полтора часа находилась на детской площадке, а у пятилетнего пацана, как его… Мирона. Да-да, Мирона, внутри как будто моторчик на вечном двигателе. Он не останавливается вообще. Сразу видно, моя кровь даёт о себе знать. Весь в меня!

Зазвонил телефон. Звонил Семён, мой двоюродный брат. К тому же он первоклассный юрист, что в моей ситуации просто необходимо.

– Ну, как? – с надеждой спросил брат.

– Что как? – переспросил я.

– Ты на месте?

– На месте. Уже полтора часа на месте.

– Полтора часа? Познакомился, пригласил на разговор? – спросил Семён.

– Не-а, я пока просто наблюдаю.

– Наблюдаешь? Данька, у тебя времени всего ничего – один год. Вдруг не успеешь?

– Да ладно тебе, чего не успею-то? Время в запасе ещё есть. Родит аккурат перед финальной датой! – отмахнулся я, думая совсем о другом.

«Мирон – моя копия!» – вот о чём я думал.

– Здравствуй, мальчик. Ты вообще в курсе, что Панченко уже не девочка? Ей двадцать девять скоро исполнится! Чем старше женщина, тем сложнее ей забеременеть. Так что давай, не рассиживайся. Подойди, представься галантно и вежливо! Всё, как я тебя учил. Пригласишь на деловой разговор в ресторан, обрисуешь ситуацию. Назови сумму гонорара в пределах допустимой нормы, – тараторил Семён. – Но начинай с нижней ставки, как в аукционе на повышение. Понял?

– Угу! – сказал я, наблюдаю за Мироном.

Ловкий малый! Чуть ли не на руках ходит. Анастасия едва поспевала за ним, подволакивая ногу. Инвалидка, что ли? В файле с собранной на неё информацией не было записи о том, что она хромая инвалидка. Но хоть молодая – и то хорошо! Потому что я, честно признаться, ожидал увидеть старую, больную, жирную или просто страшную женщину. Только такие женщины, по моему мнению, могли обратиться в банк спермы за биоматериалом. Только такие и никакие другие! Панченко была молодой и не жирной – уже хорошо.

Глава 4. Даниил

– Данька, ты меня слушаешь?

– Да, слушаю.

– Всё, иди. Потом позвонишь, скажешь, как всё прошло.

– Сём? – позвал я.

– Чего тебе?

– У меня есть сын! – заявил я. – А ты, между прочим, дядя…

– В курсе. Но к делу это отношения не имеет. На работе я твой юрист и только. Всё, с богом! – отрезал Семён и отключился.

Я полистал бумаги, перечитывая сведения о Панченко Анастасии, матери моего сына. Я намеренно просил не показывать мне фотографии заранее. Семён описал мне просто одежду Анастасии и Мирона, а чуть позже всё-таки прислал фото, чтобы я точно ничего не напутал.

Сухие сведения на листах бумаги не сказали мне почти ничего. Кроме того, что сейчас Анастасии очень не помешали бы лишние деньги. Три года назад торговый центр, в котором были расположены три бутика Панченко, выгорел дотла. Вместе с небольшим складом. С тех пор она так и не восстановила свой бизнес, едва сводя концы с концами и выплачивая долг по ипотечному кредиту. Панченко даже устроилась на работу, хотя сама до некоторого времени была работодателем. Ну, да ладно, её сложное материальное положение мне, определённо, сыграет на руку. Мне кажется, она должна будет согласиться. У неё просто нет выбора.

Несмотря на свою уверенность, я не мог заставить себя вылезти из автомобиля и поговорить с Панченко, предложив ей сделку. Может быть, есть другой вариант? Мне кровь из носу нужно было обзавестись женой и ребёнком в течение года. Вторым ребёнком, от одной и той же женщины…

Долбаное бабушкино наследство! Кусь жирный и манящий, но получение наследства хитрая бабуля превратила в самый настоящий квест. Наследство я получу только в том случае, если стану семьянином с женой и двумя детьми.

Бабуля умерла не так давно, меньше двух месяцев назад. Отмеренный бабулей год отсчитывался с момента оглашения завещания… Если я не выполню эти дурацкие условия, деньги и недвижимость перейдут Академии искусств, где моя бабуля была заведующей кафедры по фортепианной музыке.

Всё-таки бабуля не простила фортепиано, расколоченное мною в детстве. Этот инструмент передавался из поколения в поколение! По мнению бабули я непременно должен был стать великим музыкантом. Она заставляла меня сидеть за ним несколько часов подряд. А я ненавидел этого монстра с чёрно-белыми клавишами. В очередной раз я просто позаимствовал у дворника Петюни молоток и расколотил фортепиано. Отвёл душу!

Бабулю после этого увезли с инсультом в больницу. У неё нарушились движения пальцев, и играть без ошибок она больше не смогла. Наверное, именно тогда бабуля и возненавидела меня! Иначе чем объяснить этот дебильный пункт в завещании? А я, между прочим, единственный родной внук! И если семейный особняк, земельный участок и ещё несколько объектов недвижимости не достанутся мне, они перейдут во владение Академии искусств.

Ну, не дебилизм ли?!

Ох, бабуля, удружила, спасибо тебе!

Но судьба была ко мне благосклонна. Несколько лет назад мне предложили неплохую сумму за рекламу репродукционного центра, банка спермы. Цыркнуть в стаканчик, сняться в рекламе… – делов-то!

Но плодить потомство я не желал. После длительных и утомительных переговоров клиника, только начавшая функционировать, пошла мне навстречу. Было оговорено, что мой материал ни в коем случае не должны были трогать!

Пусть лежали бы мои живчики на всякий пожарный случай – карьера спортсмена иногда подставляет подножку. Вдруг случилось бы что-то из ряда вон выходящее, а я все же в далёком и необозримом будущем хотел завести семью. В о-о-о-очень далёком будущем. Так что я одним выстрелом убил бы двух зайцев: и заработал, и подстраховал бы себя.

Мой материал из картотеки банка спермы должны были удалить сразу же. Специалисты должны были отложить мою сперму в неприкосновенный запас, повесить табличку «НЕ ТРОГАТЬ!» и всё в прочем духе. Но по вине невнимательного персонала моя сперма попала во влагалище женщины, желающей иметь детей. Не искать же несчастную, требуя, чтобы она перестала быть беременной?

Я не стал этого делать, хотя специалисты центра намекали на такой вариант. Но, как мне казалось, в такие центры обращаются глубоко несчастные женщины, которые уже поставили на нормальной жизни крест. Расстраивать убогую, несчастную женщину ещё больше мне не хотелось. Поэтому я довольствовался неплохой компенсацией и благополучно забыл об этом случае, махнув рукой на то, что возможно, та счастливица родит моего ребёнка. Вдруг не родила бы?…

Как только мой юрист ознакомился с завещанием и пересказал мне его человеческим, понятным языком, я впал в уныние. Бабуля знала, что я холостяк, девушки у меня долго не задерживаются, поэтому выставила такое нелепое условие. Она не простила мне ещё и того, что я отказался знакомиться с дочерью её подруги. Бабуля мечтала, что я и какая-то Ниночка поженимся, а сама бабуля породнится с подругой. Я, разумеется, отказался. Я не племенной кобель, чтобы меня водили на вязку. Бабуля заточила на меня зуб. Наверное, в момент, когда я услышал требования завещания, бабуля от радости потёрла ладошки в гробу.

Завести за год двух младенцев от одной и той же женщины? Нереально!.. Но потом Семён напомнил мне о той клинике. Он вёл все мои дела уже давно и был в курсе ситуации. Поэтому я схватился за шанс и дал команду Семёну разузнать всё о нелепом происшествии в прошлом.

И, о чудо, эта женщина родила! Есть!.. Одна забитая шайба на моём счету. Остаётся только заколотить вторую, жениться – и оп-ля, выкуси, бабулечка!

«Выбери меня, выбери меня, птица счастья…» – мурлыкал я себе под нос, не отрывая взгляда от Анастасии.

Хромоножка, а жаль! И лица не видно, но судя по фотографиям, она не страшненькая. Ещё одно очко, подаренное мне госпожой удачей. Я пригляделся: нет, кажется, Панченко просто повредила ногу. Вот и тапочек на одной ноге удалось разглядеть. Отлично!..

Удача, определённо, улыбалась мне. Панченко была не замужем – это раз. У неё была куча долгов, и финансы пели грустные романсы – это два. Мордашка у неё была вполне ничего, и она не жируха – это три. Я молод и очешуительно хорош собой – это четыре. Да я просто подарок судьбы! Бери меня полностью, Панченко! Кстати, про взять меня полностью!..

Панченко нагнулась, поднимая кепку, слетевшую с головы Мирона. О, нижние девяносто очень даже ничего. Или чуть больше, чем девяносто. Даже ладошки зачесались от желания потрогать попку Панченко: мягкая или твёрдая, прокачанная в спортзале многократными приседаниями с весом на штанге.

Однозначно, попка Панченко круглее, чем у моей Надьки.

Кстати, с Надей тоже надо будет решить вопрос. Я с ней ещё не разговаривал. Непорядок. Хорошо, что она сейчас в отъезде. Я пока придумаю, как решить проблему, и потом просвещу Надьку.

Я всё ещё думал, как начать разговор с Панченко. Но потом увидел, что с горки лихо скатывается Мирон. Я открыл дверцу автомобиля и свистнул.

– Эй, парень, можно тебя кое о чём спросить?

Мирон огляделся по сторонам и подошёл.

– Чего тебе, мужик?

Мужик? Хо-хо. Борзый малый. Нет, он точно мне нравится. Потом я посмотрел в глаза мальчугана, такие же разноцветные, как у меня, и почувствовал необыкновенный подъём. Как в момент, когда отправил шайбу в полёт и точно знаешь, что она станет победной.

– Там твоя мама хромает, да?

– А мне нельзя с незнакомыми разговаривать, – заявил мальчуган, однако, не уходя.

– Это ты зря, парень. Разве я могу быть тебе незнакомым, если я знаю твоего папу? – спросил я.

Выражение глаз Мирона мгновенно изменилось. Напускная серьёзность пропала без следа. Глаза сына загорелись воодушевлением.

– Знаете?

– Конечно! Очень хорошо знаю. А ты его знаешь?

– Не-е-е… – грустно протянул Мирон. – Мама говорит, что папа много работает. А Митька, дурак, говорит, что у меня просто нет папы. Но я ему доказал, что это не так.

– Да? Как ты это доказал?

– Я сломал его робота. Теперь Митька не говорит, что у меня нет папы! – важно ответил Мирон.

Хм… Какая-то логика в его поступках была. Нет разговоров – нет проблемы.

Только я собрался ответить Мирону, как к машине подошла она, Панченко Анастасия, и возмущённо посмотрела на меня.

Глаза у неё красивые, большие. Только цвет непонятен из-за моих жёлтых очков. Сейчас Анастасия вся раскрашена ярко-жёлтым фильтром.

Я неожиданно для себя улыбнулся неизвестно чему. Ещё не успел открыть рот, чтобы сказать ей и двух слов, но уже понял, что план Семёна – лажовый.

Не будет деловых отношений. Всё будет иначе.

Ну, что, приступим?…

Глава 5. Настя

Меньше, чем через три минуты, я и сын сидели на заднем сиденье вместительного внедорожника. Причём я не понимала, почему я дала себя увлечь этому нахалу. Да, он красавчик, и судя по всему, именно его сперма прижилась во мне, превратившись в моего ненаглядного сыночка. Я пылала от негодования: я Смолякову ничем не обязана! Я заплатила за услугу клинике. Я купила его сперму, которую он заботливо выплеснул в стаканчик. Какие претензии? Но Смоляков, видимо, так не считал. Он поглядывал на меня через зеркало заднего вида и улыбался. Заразительно и обаятельно.

Я поймала себя на том, что и сама поглядываю на него. Поняла и разозлилась. Сколько девочек, девушек и женщин вздыхают по мускулистому хоккеисту? Хочешь пополнить этот длиннющий список ещё и своим именем, Настя?

Я злилась и злилась. Мирон был весел: пицца вместо гречневого супа и варёной курицы – это ли не счастье для пятилетки? Понятия не имею, куда Смоляков собрался нас везти, но закончилось бы это побыстрее! Надо дать Мирону пиццу и поговорить со звездой хоккея, чтобы не вздумал совать свой кривой, не единожды ломаный нос в нашу жизнь.

Внезапно я поняла, что Смоляков припарковал машину у частного медицинского центра.

– Зачем мы здесь? – спросила я.

Смоляков не ответил, вылез из автомобиля и подхватил меня на руки.

– Мирон, вылезай. Надо показать твою маму врачу, – скомандовал Смоляков. – А ещё вытащи ключи из замка зажигания и нажми на кнопку с рисунком замка.

Смоляков невозмутимо двинулся в сторону медицинского центра, даже не сомневаясь, что Мирон выполнит всё чётко и правильно. Я оглянулась: Мирон с довольным видом спешил за нами. Щёки малыша грозили треснуть из-за счастливой улыбки. Конечно, ему дали потыкать по кнопкам настоящего автомобильного брелока от гигантского джипа «Cadillac». Не чета нашей старенькой «Audi», которая вот уже полгода пылится в гараже, ожидая ремонта, который наступит ещё очень и очень нескоро.

– Так, Смоляков. Верни меня на землю, – запоздало возмутилась я.

– Поздно, Настенька. Мы уже прибыли. Мой доктор тебя осмотрит…

Я старалась отодвинуться от широченной мужской груди, чтобы не ощущать мускулы, перекатывающиеся под кожей. Но Смоляков разгадал мой манёвр и лишь крепче прижал меня к себе, заставляя дышать свежим, морозным ароматом его парфюма.

– Не бойся, тебя не обидят! – усмехнулся Смоляков. – Я не позволю.

Фразочка прозвучала так, как будто он собирается меня кадрить. И нет, я до сих пор не понимаю, зачем ему понадобилась я?…

– Сергей Васильевич у себя? – поинтересовался Смоляков у молоденькой медсестрички.

– Конечно. Принимает пациента, но вот-вот освободится. Вы к нему?

– К нему!.. – подтвердил Смоляков, остановившись у двери кабинета.

Ждать долго не пришлось. Дверь тотчас же распахнулась, и Смоляков вплыл в кабинет врача. Вот именно что вплыл, а не вошёл. Вообще, он передвигался на удивление плавно. Такой крупный мужчина, а двигается, словно скользит. Похоже, что у этого хоккеиста, твёрдо стоящего на острие конька, прирожденная способность быть ловким.

– Даниил? Что у тебя?

– Сергей Васильевич, обижаете! Не что, а кто! Ну, осмотрите нашу красавицу… – добродушно заявил Смоляков, сгружая меня на кушетку.

Потом он как бы невзначай скользнул руками по плечам и заявил, серьёзно глядя в глаза:

– Всё будет хорошо. Не бойся.

Я едва не фыркнула от зашкаливающей самоуверенности, сочащейся через поры его кожи. Но, по правде сказать, я очень сильно боялась врачей. Я даже не пошла в больницу с полученным сильным ушибом. Я силой заставляла себя ходить с Мироном на стандартные прививки и позорно хлюпала носом вместо него, а сам сыночек не проливал ни единой слезинки. Странное дело, но от слов Смолякова мне стало чуточку легче. Лысеющий мужчина в возрасте, аккуратно разматывающий эластичный бинт с моей ноги, перестал казаться чудовищем, желающим смять мою ногу своими пальцами.

– Давайте мы сделаем рентген. А потом будем думать, как лечить, – улыбнулся врач. – Леночка, проводите Смолякова и его девушку на рентген. А мальчишка пусть посидит здесь.

– А можно я потрогаю скелет? – осмелел Мирон.

– Можно. Но смотри, чтобы он не укусил тебя за палец!

Смоляков опять подхватил меня на руки, словно всю жизнь только и делал, что переносил девиц, попавших в беду, с одного места на другое.

– Смоляков, я не твоя девушка, – на всякий случай сказала я.

– Девушка? Нет, конечно же. Ты мама моего сынишки. Кстати, он классный парень!

– Спасибо, но я это и сама прекрасно знаю. Мой Мирон, – я выделила слово «мой», – самый лучший.

– И мой – тоже…

Смолякова было не переубедить. Он просто поставил меня перед фактом своего отцовства и не желал уступать мне ни в чём. К счастью, оказалось, что кость у меня цела. Доктор осторожно осмотрел мою многострадальную ногу. Я крепко зажмурилась, потому что жутко боялась. Но потом почувствовала, как Смоляков приземлился слева от меня и приобнял меня за плечи.

– Не бойся. Могу поспорить, что у тебя простой ушиб… – прошептал Смоляков на ухо, вызывая мурашки по моему телу.

– Тебе-то откуда это известно? – так же шёпотом спросила я.

– Откуда? Мышка, у меня не обходится ни одной недели без травм! – рассмеялся Смоляков.

Мышка? Какая я тебе, к чёрту, мышка? Но возмутиться вслух мне не дали. Доктор перестал ощупывать мою ногу.

– Даниил прав. С его количеством травм, перенесённых на себе, можно служить учебным пособием по травматологии, – подал голос прав. – У вас ушиб. Вам незачем было так сильно перетягивать ногу эластичным бинтом. Меньше утруждайте свою ногу. И вот эту мазь втирайте…

Доктор встал и быстро написал на листе бумаги рецепт.

– Желаю скорейшего выздоровления. И прошу показаться мне через три дня. Я уверен, что вам полегчает уже сегодня, но всё же считаю нужным проконтролировать!

Смоляков сердечно поблагодарил доктора и позвал Мирона, крутившегося возле макета скелета.

– Ма-а-ам, а ма-а-ам? Купи мне такой же! – загорелся идеей Мирон. – Купи скелет?

– Нет, Мирон. Скелет мы тебе не купим, – твёрдо ответила я, зная, что мой бюджет не вмещает покупку скелета, робота и аэрофутбола… или ещё кучи других модных игрушек.

– Но почему, мам? Он классный! У него такие огромные кости и длинные зубы! – восхищённо тараторил Мирон.

– Потому что я боюсь скелетов! – решила схитрить я.

Смоляков посадил меня на сиденье и подозвал Мирона.