Запределье Михайлов Дем

«Хрена ей, а не часть легендарного доспеха!» – ожесточенно подумал я, набычившись, как бешеная чупакабра. Значит, ЧБ уже в курсе – проморгали мои защитники пару соглядатаев. Хотя скорее всего смотрят откуда-то ну очеень издалека, через мощнейшую оптику и при наличии соответствующих умений. Видели ли серебряную перчатку? А наручи Мирты? Неизвестно. Да и неважно – все равно я пока что неприкасаемый для Неспов. Силой не заберут. Добром, может, и отдам – ежели мне самому не понадобится. Вернее сказать, продам. Так или иначе, переживать уже поздно.

Но Кира такого финта ушами не поймет. Это мое право, конечно. Моя находка. Но Кира точно не поймет, если я предложу ЧБ выкупить легендарные наручи Мирты.

Треньк.

А это от кого?

От Беды моей ненаглядной. И чего пишет фанатка рыбной ловли?

«Рос! Рос! Рос! У нас вот только что такой клев попер! И только у нашей лиги! На всех участках! Рыба, как бешеная, на крючки кидается! Чуть ли не сама по леске взбирается и в садки прыгает! Организаторы бегают и волосы рвут на всех частях тела! Волшебники-наблюдатели тоже бегают, что-то колдуют, а затем головами качают и руками разводят! А рыба прет и прет! Большая! Ты, случайно, не знаешь, почему по нашей лиге волна клева ударила? И что мне ответить одному из судей, что топает прямо сюда?»

– Хм, – глубокомысленно изрек я, запахивая полу плаща и прикрывая голые коленки. – Хм-ммм. О! Вспомнил! Всю ту лужу, что изрыгнула рыбка одержимая несварением желудка, надо срочно проверить и забрать любые предметы и кусочки – включая кости, ржавые куски железа и прочие непонятные штуки. Там же должно быть несколько сфер с яростью бога. Забрать надо вообще все-все! Даже мусор!

– Будет выполнено, сударь, – коротко и четко проинформировали меня.

Господи, как же мне нравятся такие ответы!

«Да, господин!», «Слушаюсь, сударь!», «Будет выполнено!».

Кажется, я начинаю всей душой понимать Черную Баронессу – это нечто непередаваемое, когда окружающие тебя люди – будь они настоящими или местными – выполняют твои приказы столь быстро и четко. Это чувство абсолютной власти! И одновременно чувство спокойствия – ведь я уверен, что сейчас изрыгнутое одержимой щукой добро будет собрано, упаковано, сохранено и представлено пред мои очи по первому требованию!

Сколько мелких событий, трудно все удержать в голове, но надо постараться. А еще лучше решить некоторые из возникших проблем прямо сейчас.

Со скрежетом и хрустом покосившийся экипаж покатил вперед. За него придется заплатить хозяину колесного средства. В деревне повозку следует починить как можно скорее. С финансами туговато, но я могу решить этот вопрос хотя бы отчасти и достаточно быстро – при небольшой удаче.

Итак.

Сначала сообщение Беде и как можно скорее:

«Радость моя, ничего не признавай, от всего отпирайся и весело улыбайся! Отпирайся и улыбайся! Мы ничего не делали, ничего не нарушали! Почему рыба прет – да фиг его знает! Мы не при делах! На этом и стой, как утес Рока с бешеным припадочным волком на вершине! Удачи и целую в твой лобик паладина. ЗЫ: попробую сейчас все утрясти».

Обещание «все утрясти» давал я не просто так – была у меня мыслишка по поводу внезапно начавшего клева в моей вновь созданной рыболовной лиге.

Покачиваясь в чудом не рассыпающейся повозке, я написал следующее сообщение, намереваясь пополнить свой кошелек и немного проредить трофеи.

«Храбр, опять тебя дергаю. Если свободен и нужно немного ингр типа ярости бога – буду рад помочь».

Откликнулся фанатичный алхимик крайне быстро:

«Всегда! Ты где?»

«Озерный край. Западный берег Найкала. Деревня Присвятье. Хватай побольше налички. Встретимся через минут пять на центральной площади!»

«Понял!»

Интересно на какую общую сумму уже наторговал Храбр Светлушка и насколько сильно он приподнялся в мастерстве алхимии? Того гляди скоро имя Храбра зазвучит на устах игроков, потому что он буквально живет в мире Вальдиры и рвет жилы никак не меньше меня. А может, и больше – я путешествую и авантюризмом занимаюсь, а Храбр часами корпит над варкой разных зелий.

– Эй!

– Эге-гей!

– А, черт, – тихо ругнулся я, мрачно глядя на бегущих навстречу пятерых разномастных игроков.

– Слушай, че это сейчас было? А? – завопил патлатый полуорк, обращаясь именно ко мне. – Че за Зубрава Одержимая и где она сейчас?! А?!

– В озере, – буднично отозвался я, указывая на поблескивающую гладь Найкала. – Плавает.

– Так это что такое было то? Нападение? И почему? А еще такое нападение будет? И если да – то когда? И где? С собой возьмешь? – затараторила, как пулемет, рыжая девушка с двумя хищно изогнутыми серпами в руках.

– Задание это у меня было, – столь же спокойно поведал я. – Больше не будет ничего такого. Щука излечена и отправлена в Найкал. Я серьезно, ребят. Хотите верьте, хотите нет.

– Да как же так?! – расстроенно взвыл еще один полуорк, отличающийся приметным алым доспехом. Как будто копирует кого-то…

– Хотя бы все сняли! – радостно оповестила спотыкающаяся на бегу стройная девушка-человек с топающим рядом пыхтящим бурым медвежонком. – Слушай, ты ведь Росгард! Да?! Тот самый Росгард! Ультра-мега-Росгард!

– Росгард я, – пришлось признаться. Популярность нашла меня и в этом медвежьем углу.

И все пять игроков тут же радостно загомонили, зажали медленно едущий экипаж в плотное кольцо. Так мы и двинулись к деревне, а по пути я радостно улыбался, даже оставил один автограф, несколько раз щелкнулся на память, старался не врать много, но все же чуть привирал, ибо не хотел светить тот факт, что в деле о Зубраве замешаны боги. Ни к чему такой инфой за просто так разбрасываться. Раз семь отказался от предложения вступить в группу и не захотел создавать свою. Не стал сообщать, где спрятаны богатые клады – попросту не знал этого.

Да и вообще, вопросов была целая прорва, а по приезде в деревушку едва-едва отбрыкался от сопровождения и сумел укатиться вперед.

Счастье одиночества длилось недолго.

На центральной площади меня уже поджидали несколько местных жителей, что сразу же глубоко поклонились в мою сторону. Едва же я ступил на пыльную утоптанную землю, как подбежавшая девушка мгновенно одарила меня огромнейшей копченой рыбиной – щукой! Хоспади, неужто Зубрава?!

Интерфейс полыхнул зеленым, радостно поведав мне, что отныне я здесь вовсе не чужак подозрительный, а самый что ни на есть гость желанный:

+2 доброжелательности к отношениям с жителями рыбацкой деревушки Присвятье!

Еще десять минут я, как только мог, раздавал широченные улыбки, хлопал гомонящих мужиков по плечу, благодарил тощего, как ручка от швабры, старосту с бледным желтоватым лицом. Староста тут же намекнул на наличие целых трех заданий лично от него и только для достойного сей чести героя, смотря при этом на меня лучезарным намекающим взором.

Выкрутиться удалось и на этот раз – с помощью догнавшей меня пятерки игроков. Прикинув внешний вид пятерки героев, я тут же громогласно поручился за них старосте – рискуя при этом заработанной репутацией – и лично попросил поручить важные задания именно им.

Игроки не подвели: радостно загомонив, они тут же собрались в единую пати, приняли от вздыхающего старосты сразу три задания и мгновенно умчались прочь, не забыв поблагодарить меня и даже пообещали пятнадцать процентов от награды. Во время получения заданий я стоял рядом с важным видом и посему услышал всю суть. Первое задание требовало найти неведомого разорителя аистовых гнезд и убийцу птенцов в деревне и ее окрестностях. Второе задание просило найти потерявшегося на болоте жителя, ушедшего в ту сторону два дня назад и пропавшего. А третье поручение старосты рассказало о недавнем оползне на берегу, открывшем проход в неизведанную пещеру. Вот эту пещеру и требовалось срочно изведать на предмет опасностей разных и тварей жутких. В общем, очень интересные задания, обещающие загадки, приключения, опасности. Но мне некогда, пусть другие радуются.

Затем, когда завершились разговоры, нашелся и Афросий-рыбак.

Лежал он на земле и, гулко охая, принимал побои сильные от дюжего мужика с большой лысиной и грязным фартуком. Дело происходило напротив трактира деревенского, на земле видны осколки глиняные и лужа пенная…

С кряхтением слез я с экипажа боевого, отдал несколько приказов слуге, после чего потопал себе потихонечку до места экзекуции. Увидев меня, трактирщик прервался – а это явно был именно он – и радостно поприветствовал меня. Ну дык, сам избавитель явился от беды лютой… поплотнее запахнувшись в серый плащ, я забрал продолжающего хныкать Афросия, возместил трактирщику ущерб моральный и материальный, купил еще три кувшина пива, вернулся к экипажу. Тут подоспел слуга, и я быстро оделся в обычнейшие суконные штаны и рубашку, после чего мы тронулись в обратный путь.

Не успел я чуть-чуть передохнуть, как навстречу выскочил улыбающийся Храбр. Потерев ладонями виски, я принял легкое решение и попросту забрал у алхимика принесенную денежку – пятьсот золотых. После чего отдал ему найденные в щучьей отрыжке сферы божественной ярости, а также какие-то странные шары, наполненные черными и синеватыми сгустками, – при виде них Храбр затрясся, словно кленовый лист, отдал мне мешок с деньгами, несколько затребованных бутылей с жизнью и маной, три свитка возвращения, после чего помахал мне вяло ручкой и исчез в вспышке телепорта, прошептав сначала: «Я должен тебе очень…», а потом слово «Клауд Роад».

Покачав удивленно головой, я упрямо набычился и, не обращая внимания на мысленный шепоток «на сегодня хватит уже», продолжил следовать к берегу Найкала, где среди разбитых лодок и рваных сетей бродили охающие жители. Каждому из рыбаков я вручил по одной золотой монете, приговаривая при этом: «В дар от Ивавы». Рыбаки деньги принимали, кланялись, я кивал в ответ и продолжал действовать в той же манере, пока не одарил монеткой каждого пострадавшего от действий Зубравы Одержимой. Зачем я это делал? Не знаю. Просто решил как можно сильнее уменьшить нанесенный слугой Ивавы ущерб. Золотых монет всего-то потратил два десятка, хотя раньше удавил бы за такую сумму.

Седой старый рыбак, стоявший у небольшого и чудом уцелевшего плотика, продал мне его за ту же золотую монету. В этой деревне скоро появится новый стандарт – золотой. Золотое Присвятье! Хм…

На плотик я усадил вяло упирающегося Афросия, а также слугу, сам зашел в воду по плечи и принялся толкать плавучее средство по направлению к видимым Иглам Ерша. Взгромоздиться на плот лично я не решался – не хотел шутить возможностью обнаружения своего статуса Великого Навигатора. Только этого мне сейчас и не хватало для полноты ощущений. Сидящий на плотике Афросий охранялся молчаливым слугой, который за десять минут заплыва уже трижды воспрепятствовал побегу забулдыжного рыбака.

– Ра-аакитушка! – возопил я, когда счел, что в достаточной мере удалился от берега и приблизился к Иглам Ерша. – Эээге-еей!

Поразительно, но долго кричать не пришлось – не успело эхо моего последнего «ээгегея» затихнуть, как воды озера с плеском раздались, и на поверхности показалась Ракитушка. Полностью восстановившаяся, да еще и приукрашенная в честь праздника – на зеленой тунике и волосах расцвело множество белых цветов.

– Добрый молоде… – открыла было рот Ивова Сестра, но тут ей пришлось прерваться.

Почему?

Да потому что мимо нас в быстром темпе проплывала целая орава донельзя радостных лохров, тащащих с собой на плотиках и поднятых руках немыслимое количество каких-то яств и булькающих кувшинов. Крик стоял такой, будто рядом работала на всю мощность бензопила! Во все стороны брызги! Гоготание! Хрюканье!

Взбаламутив чистую воду и нарушив тишину, лохры шустро добрались до одного из островковсвятилищ Снессы – кусков безжизненной скалы. Ракитушка вновь открыла рот:

– О добрый молоде…

И снова ей пришлось прерваться.

Потому что от оккупированного толпой вернувшихся к обрядам лохров островка донеслось немыслимо громкое:

– ДУЦ-ДУЦ-ДУЦ-ДУЦ… – а затем в дело вступил чей-то лохрячий и донельзя пронзительно-противный визгливый тенор: – Хе-ееей, лалей-ййяяя… ДУЦ-ДУЦ-ДУЦ…

– Ритмично стучат в бубны, – заметил я. – Кислотные такие фольклорные мотивы.

– Из года в год! – разъяренно прошипела Ракитушка. – О добрый молодец, твои деяния! Твои свершения! Они…

– ДУЦ-ДУЦ-ДУЦ-ДУЦ!!!

Плях! Из воды вынырнула улыбающаяся харя неизвестного мне лохра, находящего в явном подпитии. Он тут же всучил мне кувшин, приобнял за плечо, осмотрел трясущуюся от бешенства Ракишутку и удивленно спросил:

– Друг Росгард! А чего ты здесь? Здесь рыбы нет! Пойдем к нам! Сейчас будут танцы!

– Обязательно, – улыбнулся я, тут же делая небольшой глоток из врученной посудины. – Но сейчас есть еще дела, друг лохр.

– Ждем! – веско заявил представитель забавной расы, похлопал меня напоследок по плечу, покосился на трясущуюся Ракитушку и с плеском нырнул.

Забавные эти лохры – и не боятся ведь нападения обычных храмовых щук. А я бы побаивался: щука – это, конечно, не акула-монстр из шедеврального фильма «Челюсти», но страх вызывает такой, что хочется боязливо поджать ножки и ручки.

После убытия лохра Ракитушка немного еще помолчала, попыхтела, а потом так же молча указала пальцем на едва виднеющийся во внезапно сгустившемся тумане островок, заросший деревцами с длинными ветвями. И я понимал ее решение – раздающееся в воздухе «ДУЦ-ДУЦ-ДУЦ!» становилось только громче, к ритму бубнов и барабанов добавились новые переливчатые вопли и дикие взрывы смеха. Лохры явно решили наверстать упущенное и принялись за святые ритуалы всерьез. Снесса, должно быть, блаженствовала.

Грести самостоятельно до нового места рандеву не пришлось: накатившая волна подхватила плотик и меня, мягко и быстро переместив подальше от источника шума. Ритмы лохров затихли, а вот перепуганное хныканье Афросия стало более явственным. Особенно заставляли морщиться тоненькие взвизгивания горе-рыбака.

По пути я вспомнил о еще одной проблеме и не стал тянуть с вопросом:

– Ракитушка, не твои ли храмовые щуки гонят рыбу на крючки ловцов моей рыболовной лиги?

– Нет, – последовал короткий и категоричный ответ. Я озадаченно замолк. Если не она, то кто?

Пока я думал, мы достигли выбранной девушкой точки для переговоров. Не дожидаясь очередного вступления от Ивовой Сестры, я перешел в наступление сам, указав на Афросия и спросив:

– Что делать будем?

В ответ тишина. Лицо Ракитушки тут же надулось обиженно, став похожим на мордаху крупной лягушки.

Я терпеливо выжидал, и наконец-то послышалось донельзя усталое и злое одновременно:

– Видеть его не могу!

В доказательство слов глаза сплетенной из ивовых побегов девушки выпорхнули из глазных орбит и обиженно улетели в туман. Я тут скоро заикой стану. Вроде милое доброе озеро, радостные люди и лохры, но в противовес всему этому густой белый туман и летающие в этом мареве светящиеся глаза.

– Настрадался он вдосталь, – заметил я. – Одно дело, когда щука по пятам следует. И другое, когда чудище темное вот-вот пятки отгрызет.

– Осквернил и ограбил святилище он! Убил и сожрал храмовых щурят! Детей Зубравы!

Едва Ракитушка упомянула пожранных щурят, как метрах в трех от хлипкого плотика бугром прошел водяной вал, мелькнула на секунду костистая большая спина. Не дай боже, тяпнет сейчас меня за ляжку! Такой вот странный подспудный страх. Как представлю, сколько огромных щук сейчас затаилось у дна и смотрит на меня снизу вверх, так дрожь пробирает: как игроки не боятся играть расой ахилотов?

– Убил, ограбил, – признал я. – Но наказание понес великое он. Куда больше? Или убить рыбака Афросия хочешь, Ракитушка?

– Темных дел творить нельзя! – вздрогнула Ивова Сестра всем телом. – Жизнь отнимать нельзя!

– Отлично, – с облегчением кивнул я. – Тогда что же дальше? Напугаешь Афросия еще сильнее – и помрет он. Прошу тебя, Ракитушка Славная, пощади уже Афросия дурного, хватит пугать и гонять его. Раскаялся он уже.

– Раскаялся я уже, – в голос прорыдал Афросий, вцепившись пальцами в волосы. – Раскаялся!

– Пусть вернет украденное! Предметы священные!

– Вернешь? – вздохнул я, глядя на рыбака.

– Да не знаю я, где они! Не ведаю того! – возопил внезапно Афросий, вскакивая на ноги и начиная дубасить себя ладонями по лбу. – Не помню! Не помню! Не помню, где схоронил! Не помню! Голова дурная! Голова пустая! Как ни тужусь – ничего на ум нейдет! Не помню я, куда спрятал! Давно бы уж отдал! Вернул бы я давно! Покаялся бы на коленях! Но не знаю я, где схоронил! Не ведаю! Все, все как в тумане, густом и хохочущем.

– Чтоб тебя, – устало и зло выдохнул я. Новое осложнение.

А ведь мне следовало догадаться, что вот так просто не получится, что обязательно сыщется пара подводных камней.

Как можно не знать, не ведать и не помнить, где ты спрятал украденное добро? А ответ прост – он алкоголик, запойный пропитой рыбак, заливший себе и глаза, и мозги. Хотя про туман густой и хохочущий он, конечно, красиво сказал, прямо от души, метафорично и критично… образованные нынче рыбаки пошли.

– Все как в тумане, – раскачивался несчастный рыбак. – Во мгле… вижу урывками, вижу обрывками… вот перчатка серебряная… вот чаша золотая… а там, у камня истукан, что держит свиток… и камни вижу я сырые… червей в избытке… пьяный хохот… грохот гулкий…

Сделав стойку, словно водоплавающий охотничий пес, я замер и обратился в слух. Продолжай, Афросий, продолжай вспоминать.

– Надев корону золотую, налив вина в богату чашу, сижу вверху я, пью, смеюсь, гляжу на танцы дики… затем встаю, танцую… хочу я к ним, хочу веселья, но между нами есть вода… потом туман! И я на бреге… а где схоронка? Того не ведаю я! Не ведаю! Не помню!

– Нехило, – подытожил я. Рыбак в золотой короне, сидящий наверху и смотрящий на дикие танцы, проходящие на сырых камнях и в присутствии избыточных червей, пьяного хохота и гулкого грохота. Он хочет к ним, но между ними вода.

– ДУЦ-ДУЦ-ДУЦ-ДУЦ, – донеслось до нас с порывом ленивого ветерка.

Так…

– Ракитушка славная, – натянул я лыбу. – Тут дом твой. Твои пенаты. Подскажи, добрая душа, нет ли среди Игл Ерша высокого скалистого островка? Такого, чтобы прямо рядом со святилищем богини Снессы.

При озвучивании имени «Снесса» Ивова Сестра снова вздрогнула, поежилась, но все же пересилила себя, склонив голову призадумалась и спустя минуту ответила:

– Три места знаю я подобных.

– Отлично, – обрадовался я. – Ракитушка, спроси Зубраву, коль рядом она, не помнит ли добрая щука, где именно увидела она серебряную перчатку? Где нашла? Где проглотила?

Помедлив, Сестра ушла под воду с головой, мелькнуло несколько светящихся силуэтов внизу, плотик колыхнуло волной. Ожидание и в этот раз не затянулось надолго. Вскоре я получил еще один ответ.

– Не помнит Зубрава, все как в тумане, – вздохнула вернувшаяся Ракитушка.

– Они с Афросием из одной бутылки пили, что ли? – зло пробурчал я. – Хорошо! Ракитушка, придется нам осмотреть все три места, что пришли тебе на ум. Нет ли среди них такого, чтобы было там много залитых водой больших трещин или канав? Таких, чтобы Зубрава могла проплыть по ним.

– Ведаю! – неожиданно звонко и обрадованно вскрикнула Ракитушка. – Идем!

Выбора мне не дали – вновь накатила волна, вновь потащила нас за собой. Мягко и жестко одновременно – как бульдозер с отвалом, обтянутым ситцевой подушкой. Частый плеск, брызги, летящие в лицо, туманная завеса, что-то темное, мелькающее вокруг нас – да тут атмосфера, больше подходящая богу-крабу Диграцию, а не мирной и добрейшей Иваве!

Но!

Но!

Бинго!

С первого же раза, с первого выстрела – прямое попадание в цель!

Два островка почти вплотную друг к другу – между ними лишь трехметровая полоса воды.

Один островок в виде достаточно ровной скальной площадки, находящейся почти вровень с водой. Повсюду лужи, повсюду хаотично снуюие дибилиды, какие-то статуэтки, на камнях корявые изображения змей и рыб. Типичное святилище Снессы. В данный момент пустующее.

А по соседству – нечто вроде каменной свечки высотой метров в пять. Вернее, в виде гнилого пустотелого дерева или же что-то вроде колодца из дикого камня. Свечка стоит на небольшом основании из нагромождения крупных валунов, промеж которых широкие расщелины, заполненные хлюпающей водой. Одна из подобных расщелин оказалась входом, ведущим внутрь, в колодец.

А там!

Ну, это, конечно, не мифическая пещера легендарного Али-Бабы и его сорока кровавых наемников, но если сделать небольшое снисхождение к масштабам, то весьма и весьма похоже.

Внутренности этакой пещерки-колодца представляли собой испещренный выступами и трещинами камень. На дне по колено озерной воды. Вот на этих самых выступах и были расставлены самые разнообразнейшие предметы, все как один сверкающие золотом и серебром. Чего здесь только не было: монеты, чаши, большое овальное блюдо, позолоченная люстра, серебряный шлем, там и сям с выступов свисали золотые и серебряные цепочки. Это был не просто склад ворованных вещей – это был настоящий храм злата и серебра! Все несколько кривовато, но при этом развешано с истинной любовью. Монетки и те в стопочках. На нескольких выступающих из воды камнях разложены особые вещицы, явно составляющие для Афросия предмет гордости обладания. Самый настоящий золотой меч, включая лезвие, странный каменный идол с позолоченной макушкой и руками, держащий перед грудью каменный же скрученный свиток, смотря на него своими рубиновыми глазками. Третий камень пустовал – и вот кажется мне, что именно на нем и лежала в свое время серебряная перчатка с золотыми наручами.

– Афросий, твою так удачу рыболова, – затряс я головой в полном обалдении. – Да ты просто монстр!

Говорить такое вслух я не боялся – рыбак-пропойца остался снаружи, сидя на плотике в гордом одиночестве и плаксиво хныкая. Деться он никуда не мог – вокруг плота хищно плавали храмовые щуки, среди коих особенным рвением отличалась Зубрава. В общем, рыбак там и останется, если только не сумеет улететь.

– Священные предметы! – Тонкий палец Ракитушки указал на зажатые в одной из трещин серебряные предметы. – Принадлежат святилищу! А вот и оставленные дары!

– Забери же их, Ракитушка, – тут же кивнул я, хотя в принципе моего согласия никто и не спрашивал. – Они ваши по праву. Афросий вернул украденное и был изрядно наказан на воровство. Что скажешь, Ракитушка? Не пора ли смилостивиться?

– Раскаяния в нем не видать, но наказан он был сурово, – медленно произнесла Ивова Сестра, одновременно протягивая разом удлинившиеся растительные руки и забирая несколько серебряных предметов, а также с пару десятков монет. – Зубрава не будет более преследовать рыбака Афросия. Гон завершен, охотник отозван, преступник отныне на твоей совести, друг Росгард. Помни – однажды ты можешь пожалеть о своей доброте. Такие, как Афросий, не знают благодарности!

– Почти не сомневаюсь, – вздохнул я грустно, глядя на крайне воодушевляющие строчки:

Поздравляем!

Задание «Чудовище озерных глубин» выпол-нено!

Награда:

Награда – будет вручена рыбаком Афросием!

Опыт!

Поздравляем!

Вы получили новый уровень!

Вы получили новый уровень!..

Волшебник Росгард стал гордым обладателем сто шестнадцатого уровня.

– До свидания, друг Росгард, – кивнула на прощание Ракитушка и с легким плеском исчезла в мелкой воде.

Я остался стоять в подземном храме, рассматривая сокровища и переглядываясь со слугой, последовавшим за мной. Хотя пока что я был больше занят расчисткой интерфейса от нескольких сообщений.

Достижение!

Вы получили достижение «Уникум» второго ранга!

Увидеть таблицу полученных достижений мож-но в настройках вашего персонажа.

Ваша награда за достижение: +4 % к шансу получения уникальных/скрытых заданий.

Текущий шанс: 9 %.

Достижение!

Вы получили достижение «Уникум» третьего ранга!

Увидеть таблицу полученных достижений можно в настройках вашего персонажа.

Ваша награда за достижение: +3 % к шансу получения уникальных/скрытых заданий.

Текущий шанс: 12 %.

(За успешное выполнение двух уникальных за-даний меньше чем за один день!)

Щелк!

Прямо из стены ко мне шагнула широкоплечая белоснежная фигура игрового ангела. Бессмертный поймал мой взгляд, мягко улыбнулся и оповестил:

– Поздравляю, Росгард. Вы попали в исторические анналы Вальдиры. Запечатлевшая ваше достижение картина уже сегодня появится во всех тавернах и гостиницах мира Вальдиры.

Когда-то я уже слышал эти слова.

– Добрый день, – улыбнулся я в ответ.

– День добрый, Росгард, – не остался в долгу ангел Вальдиры. – За вами остается право решать, хотите ли вы, чтобы ваше достижение стало известным всему миру Вальдиры.

– Выполнение двух уникальных заданий? – предположил я.

– Меньше чем за один день, – подтвердил Бес. – До вас подобного результата не достигал никто. Ваш ответ касательно достижения? Предать огласке? Сохранить в тайне?

– Предать огласке, – не стал я долго думать.

– Благодарю, Росгард. В течение десяти минут картины с запечатленным моментом появятся в тавернах и гостиницах мира Вальдиры. Вот изображение.

Передо мной возникла большая картина, где я, стоя по колено в воде, заложив руки за спину, смотрел на висящие и стоящие повсюду в каменном мешке золотые и серебряные предметы. Одет я простенько, стоящий рядом слуга и тот пороскошнее облачен, но на этот раз я хотя бы не голый! И без бобра…

– Хорошего вам дня, – улыбнулся ангел еще раз и испарился.

Ах да, все время моей беседы с ангелом верный слуга молча таращился на большое овальное блюдо и пошевелился лишь, когда Бес исчез под звон невидимых хрустальных колокольчиков.

Сюрпризы на этом не закончились. После исчезновения Бессмертного выскочило еще одно оповещение.

Достижение!

Вы получили достижение «Живая легенда» вто-рого ранга!

Увидеть таблицу полученных достижений можно в настройках вашего персонажа.

Ваша награда за достижение:

Серебряная фигурка изображающая вашего тор-жествующего персонажа, держащего над головой золотую табличку с надписью «Легенда Вальди-ры!». (Внешний вид персонажа берется с момен-та получения данного достижения!)

Нагрудный серебряный знак в виде многолу-чевой звезды, инкрустированной драгоценными камнями.

(Вручение знака произойдет в торжественной обстановке в вашем «родном» городе Альгора, во внутреннем дворе королевского дворца в любой день на ваш выбор – обратиться в восточную привратную башню стражей.)

Текущий бонус: +1 доброжелательности к от-ношениям с НПС.

«Родной» мой город – тот населенный пункт, где я впервые «родился», то бишь прошел через изначальные врата в Ясли. В моем случае это Альгора.

Нагрудный знак должен быть особым предметом с некоторыми статами. Плюс что-то там с репутацией. Но носить его на груди постоянно – значит наживать завистников и врагов среди игроков. Ладно, его сначала бы получить.

Но и это потом. Сейчас у меня в голове крутились слова Афросия про золотую корону.

«Богату чашу» из его же тогдашнего бормотанья я видел – даже несколько их здесь повсюду валяется, бери любую да наполняй. А вот золотой короны или иного позолоченного головного убора не наблюдалось. Задрав голову, я приметил характерность выступов и понял, что пора обновить навыки скалолаза, а также умение владения заклинанием «лоза».

Слуге я велел подождать внизу. Но не просто стоять, а начинать собирать все тутошние сокровища в его заплечный мешок. Сам-то я налегке. По поводу присваивания чужого добра совесть меня не грызла совершенно. Афросий вор! Он их точно откуда-то спер, причем здесь явно многолетняя работа отчетливо просматривается.

Едва я высунул голову из отверстия в верхней части каменной скалы-свечи, как тут же наткнулся на лежащую на камне золотую корону, вернее, толстенный золотой обруч с большим сиреневым камнем у лба. Сцапав добычу, я довольно ухмыльнулся и быстро огляделся. И тут же понял ощущения пьяного Афросия, когда он, со златой короной на макушке, с золотым кубком, полным вина, усаживался на самой вершине пустотелой скалы и, прихлебывая хмельной напиток, с высоты наблюдал за дикими плясками веселых лохров, славящих Снессу… Он им и подпевал, наверное, и наверняка чувствовал себя самым настоящим королем, глядящим свысока на своих подданных.

Этот мир продолжает меня поражать.

– Эй! – хриплый и угрожающий голос, донесшийся снизу, был мне очень знаком, но при этом казался чужим и опасным. – Ты кто? Что здесь делаешь?! А?! А?! А?!

– Ммать! – пробормотал я, цепляя край волшебной «липкой лозы» к камню и проваливаясь вниз.

Этот голос…

Афросий…

Мокрый рыбак стоял по колено в воде, покачиваясь, набычившись, грозно расставив руки, с зажатыми в ладонях кривыми ножами. Лицо злобное, незнакомое, глаза пылают яростью и злобой. Это уже не тот трясущийся мирный алкаш. Это нечто грозное и страшное. Буйный пьяница и убийца, заставший грабителей в своей берлоге…

После ухода Ракитушки спали ее очищающие ауры. Дорвавшийся до прихваченных мною на всякий случай кувшинов с пивом Афросий быстро нализался в хлам и перестал, похоже, бояться к тому времени уплывших храмовых щук. А может, просто заметил меня на вершине скалы. И в нем вспыхнула дикая ярость собственника.

– Афросий! Это я! – поспешил я заявить, едва только плюхнулся в воду. – Это я! Я выполнил твое поручение!

Ох как же я ошибся.

Пылающий взор рыбака буквально прилип к зажатой в моей руке златой короне, и с диким воем Афросий прыгнул вперед, выставив перед собой сразу два ножа…

– Мое! Мое! Мое! – каждый хриплый крик сопровождался ударом.

Каждый удар уходил в пустоту, ибо ринувшийся вперед слуга успел откинуть врага ударом ноги.

Стоя за спиной защитника, я лихорадочно тасовал заклинания, пытаясь понять, чем можно воспользоваться в этой тесной ловушке и при этом не угробить себя и союзника. А над всклокоченной головой воющего Афросия полыхала красная надпись:

Афросий Буйный!

Уровень: 130.

Эк его модернизировало обычное деревенское пивко-то!

– Убивать? – вопросил меня слуга, вновь откидывая врага назад. Спросил спокойно, буднично, от чего еще страшнее стало.

– Нет! Ты все собрал?

– Осталось лишь несколько монет.

– Ясно. Когда скажу – следуй за мной, – велел я, вновь выпуская из ладони магическую лозу, прилипшую к сырому камню над головой.

– Слушаюсь!

Тяжело пыхтя, я принялся карабкаться, а вслед мне бешено заорал Афросий Буйный, увидевший, как исчезает его любимая корона. Но попытки рыбака пробиться ко мне ничего не дали – его надежно блокировал куда более умелый и сильный воин.

Оказавшись у самой кромки, я спустил лиану вниз и крикнул:

– Давай!

Рывок! Еще один! Одно мгновение, и слуга выскочил из дыры, как черт из табакерки. Из отверстия донесся самый настоящий взбешенный рев, по стене проворно карабкался Афросий, глядя на меня сквозь спутанные пряди волос. Не думаю, что он мне даст награду обещанную, к тому же я уже обчистил его ларец.

Нна!

Вырвавшаяся из моей руки вспышка породила внутри пустотелой колонны настоящий растительный ад – одна за другой я поместил там сразу три терновые стены. И рыбак Афросий завяз, словно букашка в паутине, хотя замолкать и не думал, продолжая дико и пьяно орать.

– Валим отсюда! – буркнул я, первым совершая прыжок.