Человек за чёрной дверью Обухова Лена

Глава 3

31 января 2017 года, 15.10

Из здания, где находилась языковая школа, Юля выскочила, не утруждая себя застегиванием пальто и надеванием шапки, хотя та на всякий случай лежала в сумке с учебниками и тетрадями. На улице подмораживало, зима была в самом разгаре, но всего в нескольких метрах от входа ее ждала заботливо прогретая Игорем машина, поэтому она не видела причин укутываться.

Курсы испанского языка – а если говорить точнее, то интенсивные персональные занятия по специальной программе, – организовал Влад. Буквально через пару дней после Нового года он вручил Юле подарочный сертификат на сто пятьдесят предоплаченных академических часов. По ее меркам стоили они целое состояние, а он едва ли считал это серьезной тратой.

– Ну вот, – вздохнула Юля, глядя на сертификат. – А я только порадовалась тому, что ты решил не смущать меня дорогими подарками.

– А кто сказал, что это подарок? – нарочито серьезно удивился Влад. – Это стажировка от компании.

– От какой еще компании?

– Ну, ладно, в данном случае – просто от нанимателя, – поправился он, все же приподнимая уголки губ в едва заметной улыбке. – Ты ведь работаешь на меня, так? Так вот, я считаю, что для полноценной работы тебе необходимо владеть разговорным испанским, поэтому отправляю тебя его учить. Ты потом это обучение отработаешь.

Юлины брови удивленно поползли вверх.

– Интересно как?

– Как переводчик, – невозмутимо пояснил Влад с таким видом, словно они уже сто раз это обсуждали, а она почему-то вдруг забыла. – Я хочу осенью поехать на пару недель в Мадрид, давно там не был. Будешь меня сопровождать. А потом, возможно, в феврале поедем на Майорку. Мне говорили, там в это время невероятно красиво цветет миндаль. Я все собирался как-нибудь съездить посмотреть, но все откладывал из-за разных дел.

Его тон на этих словах почти не изменился, Юля заметила лишь едва уловимое эхо тоски. Возможно, оно ей просто почудилось, потому что она знала: теперь Влад уже не может увидеть, как цветет миндаль.

– Хочу, чтобы ты посмотрела на это вместо меня, – продолжил он. – А я постараюсь уловить запах. В общем, планов на твое владение испанским у меня много.

– Знаешь, я рада, что ты планируешь путешествия, – искренно ответила на это Юля, крепко сжимая его ладонь в благодарном жесте. – И будь уверен: я заставлю тебя поехать.

Влад рассмеялся и притянул ее к себе, чтобы поцеловать, против чего она, конечно, совершенно не возражала.

Юля думала, что заниматься три дня в неделю по четыре академических часа, да еще и в другом, более крупном, чем Шелково, городе, будет нелегко. Ей ведь предстояло совмещать это с отработкой практики в маминой бухгалтерии. Та уже давно договорилась об этом со своим начальством, еще до возникновения на горизонте возможной стажировки. Юля решила ничего не отменять и не переносить, чтобы все-таки закончить обучение в колледже и сдать все досрочно – в начале апреля вместо конца мая. Она считала, что с дипломом о среднем профессиональном образовании на стажировке будет чувствовать себя немного увереннее, чем с одним только школьным аттестатом. И была готова к тому, что в ближайшие три месяца придется поднапрячься.

Однако все оказалось не так страшно. Мама уже смирилась с отсутствием у нее желания делать карьеру в бухучете, поэтому по собственной инициативе договорилась на работе о том, чтобы на практику Юля приходила один день в неделю буквально на пару часов.

– Будешь работать с первичной документацией, а в отчете напишем тебе, что нужно, – заявила она как-то утром еще до окончания новогодних каникул, лениво попивая кофе.

Юля не смогла бы выразить словами, как ее это обрадовало. Даже не из-за освободившегося времени. Просто это означало, что мама действительно поддерживает ее решение попытать счастья в работе за границей.

Едва только пришло время ехать на первое занятие, Влад объявил, что Игорь – его водитель – будет возить ее и туда, и обратно.

– Зачем? – попыталась возразить она. – Здесь на электричке всего двадцать минут…

Правда, еще нужно было добраться до станции и от станции, а маршрутки Юля не любила: там и летом бывало тесно, а в зимней одежде и того хуже. Значит, предстояло ходить пешком, что делало дорогу почти часовой. Видимо, Влад все это знал.

– Юль, я оплачиваю время Игоря в режиме «двадцать четыре часа в сутки – семь дней в неделю». Я езжу не так уж и часто. Так что его это не обременит, а машина не будет стоять без дела.

Спорить с Владом было бесполезно. И Юлю совершенно не раздражало то, что он принял это решение за нее, поскольку оно серьезно упрощало ей жизнь. Как и оплаченные им индивидуальные занятия с репетитором. Все это грело ей душу, потому что она чувствовала в его действиях заботу и поддержку. И это окрыляло.

Как окрыляла ее и сама влюбленность, и неожиданно свалившееся на голову счастье. Такое огромное и всепоглощающее, что в отдельные мгновения становилось страшно. Ненадолго.

В основном Юля чувствовала небывалый прилив сил и энергии. Легко вставала по утрам, порой не дожидаясь будильника, с энтузиазмом вгрызалась в испанскую грамматику, играючи расправлялась с документами на практике, хотя бухучет ненавидела все четыре года учебы в колледже. У нее даже оставались силы на стандартные обязанности помощницы по хозяйству, коей она оставалась для Влада.

Только теперь она совсем не воспринимала это как работу. Юля прибиралась в квартире и готовила с совершенно новым чувством, потому что ели они теперь почти всегда вместе, да и прочее свободное время тоже проводили друг с другом. А с тех пор, как она начала оставаться у него на ночь, они практически жили под одной крышей. Просто ее вещи все еще находились в квартире напротив, а она сама предпочитала делать домашнее задание там же – в своей комнате.

От того, как стремительно все развивалось, кружилась голова. Сейчас ей трудно было поверить, что каких-то полтора месяца назад она страдала, думая, что совершенно не нужна Владу. А ведь эти мысли окончательно покинули ее всего месяц назад – в новогоднюю ночь.

О том, чтобы встречать Новый год вместе, они договорились уже утром тридцать первого декабря, до того момента у обоих были другие планы. Вечером Юля собиралась на встречу – точнее, на свидание, – с особой тщательностью. Кстати пришлось подаренное сестрой Влада платье, которое превращало ее в настоящую красотку. Надела она его, конечно, не для Влада, а для себя. Слепому мужчине было все равно, что на ней надето, но ей самой хотелось в этот вечер с удовольствием смотреть на собственное отражение.

И все же, когда Влад открыл дверь, Юля на мгновение задохнулась от нахлынувшей вдруг паники. В обычных темных брюках и черной рубашке он выглядел совершенно неотразимо, и предательские мысли снова закопошились в голове: «Ну что такой мужчина, как он, мог найти в такой девчонке, как ты? Все это не может быть взаправду, потому что так не бывает…»

– Юля? – уточнил Влад, приветливо улыбаясь, хотя едва ли сомневался в том, что это она.

– Да…

– Войдешь?

Он посторонился, и Юля смущенно поторопилась переступить порог, не зная, что делать, как вести себя и о чем говорить.

Влад вдруг протянул к ней руку и, когда она вложила в его ладонь свою, привлек к себе. Оказалось, что вполне можно обойтись без слов и просто начать вечер с поцелуя. Влад прижал Юлю к себе так крепко, что она почувствовала, как быстро и неровно бьется его сердце. В тот момент ее осенило, что он и сам волнуется до дрожи в руках.

– Я ждал тебя, – тихо выдохнул Влад, прерывая поцелуй.

Он сказал только это, никак не напомнил о том дне, когда они договорились встретиться, чтобы поехать вместе на день рождения его отца, но Юля вспомнила сама. Как тогда так и не смогла найти себе подходящее платье в магазине, как едва не разрыдалась, глядя на собственное отражение в зеркале примерочной. В тот день она молча сбежала, предпочтя авантюрную поездку с подругой откровенному разговору с ним.

А Влад ведь ждал, поняла она только теперь. Вот так же собрался, оделся, привел себя в порядок, что для слепого человека не минутное дело. Волновался, звонил, даже зашел к ней домой, когда она так и не ответила. И в конце концов решил, что Юля не пришла, потому что испугалась развития отношений из-за его слепоты.

Она, конечно, не могла представить, что именно он чувствовал в тот момент, но сейчас ей стало по-настоящему стыдно за тот вечер. Особенно за то, что тогда она не нашла в себе сил нормально объяснить, чего испугалась. А заодно и за то, что сегодня она снова усомнилась в его отношении к ней.

Больше она не сомневалась. Может быть, потому все и понеслось со скоростью спятившего экспресса? Первым утром нового года Юля проснулась уже в постели Влада от щекотного поцелуя за мочкой уха, от которого по шее побежали взволнованные мурашки. Теперь время от времени она замечала, что подбирает имена к отчеству Владиславович, и тут же одергивала себя, понимая, что думать о подобных вещах рановато. Сейчас уместнее было заботиться о том, чтобы такое имя не пришлось выбирать в срочном порядке. Юля сама родилась «по залету», когда ее родители совсем не были готовы ими становиться, поэтому имела твердое намерение в своей жизни все сделать иначе.

До ожидающего ее «БМВ» оставалось не больше десяти шагов, когда водительская дверь распахнулась. Игорь проворно выбрался из салона, обошел автомобиль и открыл перед Юлей заднюю дверцу как раз тогда, когда она к ней подошла.

– Вам совсем не обязательно это делать, – с улыбкой заметила Юля, не торопясь сесть на место. – Я ведь не Влад, сама прекрасно справлюсь.

Она чувствовала себя неловко каждый раз, когда он так делал. Во-первых, Игорь работал не на нее, и Юля к подобному обхождению просто не привыкла. Во-вторых, он был даже старше Влада, примерно возраста ее мамы. Юле казалось нелепым, что мужчина, годящийся ей в отцы, бегает вокруг машины, чтобы открыть перед ней дверь.

Молчаливый водитель лишь мрачно посмотрел на нее. В его выразительном взгляде явно читалось: «Не учи меня делать мою работу, просто залезай уже, чай, не июнь».

Юля лишь пожала плечами и села на свое обычное место. Она отдавала ему предпочтение даже тогда, когда в машине не было Влада, который всегда сидел за водителем.

После занятий голова немного гудела, мозг все еще пытался строить фразы на испанском, но вместо нужных слов в памяти почему-то всплывали английские. Юля прикрыла глаза и откинулась на спинку сиденья, чувствуя, как Игорь плавно выруливает с парковки. В такие моменты она была особенно благодарна Владу за свои комфортные поездки.

Она почти задремала, когда машина заметно подпрыгнула на «лежачих полицейских». Юля инстинктивно открыла глаза, чтобы посмотреть, где они едут. Взгляд сначала устремился в ближайшее окно, потом скользнул по кругу – через лобовое стекло к противоположной стороне, но задержался на мгновение на зеркале заднего вида.

Вдоль позвоночника прокатилась крошечная льдинка, заставив недовольно передернуть плечами. С недавних пор Юля недолюбливала зеркала.

Это тоже началось под Новый год, когда отражение вдруг улыбнулось ей чужой улыбкой, хотя Юля была уверена, что она сама в тот момент оставалась крайне серьезной и выглядела слегка испуганной.

– Настасья? – спросила она тогда у самой себя, вглядываясь в почти полностью изменивший цвет глаз. – Это ты?

Вопрос возник не на пустом месте. В тот вечер ее пыталась убить местная ведьма, которая, как оказалось, всерьез верила в магию и сверхъестественную силу. Юля до сих пор иногда слышала у себя в голове ее голос:

– Зря вы приехали тогда в усадьбу. Хоть бы чуть-чуть попозже, я бы успела закончить ритуал. Но вы явились, прервали меня на полуслове, а потом еще и по пентаграмме принялись топтаться! А процесс был уже запущен! Кто знал, конечно, что вот так оно сработает, но магия – неточная наука…

И чем чаще Юля прокручивала в голове их странный разговор у колодца, тем тревожнее ей становилось. Поэтому она старалась не возвращаться к этим мыслям, убеждала себя, что все это были бредни сумасшедшей, а странная аномалия с глазом – не более, чем нелепое совпадение.

Но зеркала не давали забыть и обмануть саму себя. Чужая усмешка на ее губах была лишь началом. Теперь, если Юля долго смотрела в зеркало, ей начинало казаться, что она видит кого-то у себя за спиной, но стоило обернуться – видение исчезало. Оно возвращалось, стоило неосторожно заглянуть в зеркало, проходя мимо него в вечерней или ночной полутьме. Каждый раз Юле мерещилось, что вместе с ней мимо зеркала проходит кто-то еще. Женщина, облаченная в длинную белую ночную сорочку, с головы которой свисают длинные темные влажные волосы. Утопленница. Настасья. Она так и не оставила ее в покое, все еще была где-то рядом.

Юля научилась краситься, заглядывая в зеркало лишь на мгновения. Ей совершенно не хотелось, чтобы вся эта аномальщина омрачала внезапно свалившееся на нее счастье. Хватало и знания о том, что маньяк, убивший на ее глазах Татьяну, скоро вернется за новой жертвой и разбудит еще одну городскую легенду. Этот день неумолимо приближался. И Влад, конечно, не останется в стороне, а значит, и она тоже.

И вот сейчас, на мгновение заглянув в зеркало заднего вида, Юля снова заметила в нем проблеск чужого отражения, отчего сердце зашлось в груди. Так не могло продолжаться. Эдак можно и нервное расстройство себе заработать или поехать крышей и разбить вокруг себя все зеркала. Нет, пора было перестать игнорировать проблему, настало время ее решить, понять, в чем дело, что нужно Настасье, и прогнать ее раз и навсегда.

– Игорь, а мы можем заехать в одно место?

Водитель едва заметно повернул голову в ее сторону, но взгляд его остался прикован к дороге.

– Куда?

– В Грибово. В усадьбу.

Будь на его месте кто-то другой, наверняка спросил бы, какого лешего она туда собралась, но Игорь только коротко кивнул, и в Шелково проехал мимо Юлиного дома.

Она не знала, что собирается делать в усадьбе. Пентаграмму давно смыли, и в разрушающемся здании дворца едва ли удастся найти ответы и подсказки, но Юле почему-то казалось, что начать стоит оттуда.

Идея оказалась так себе. Игорь смог подъехать к автобусной остановке, находящейся недалеко от усадьбы, но подойти ближе оказалось проблематично: все засыпало снегом, а дорожки тут, конечно, никто не чистил. И судя по отсутствию протоптанных троп, местные все еще предпочитали держаться от усадьбы подальше.

Юля постояла у края расчищенной площадки, задумчиво глядя на мрачные строения издалека сквозь голые ветки деревьев. Лишь когда где-то громко каркнула ворона, она очнулась и полезла в сумку за смартфоном, чтобы открыть чат с Галкой.

С подругой они весь этот месяц почти не виделись: совместная учеба закончилась, а водоворот дел не оставлял Юле времени на походы в клуб, где раньше они иногда проводили время. Да и, если быть честной с самой собой, ей гораздо больше нравилось проводить время с Владом, а он в клубы не ходил: агрессивная громкая музыка травмировала его чуткий слух, полностью дезориентируя.

Но разбираться с вернувшейся в жизнь Юли утопленницей стоило обязательно вместе с Галкой. Та неплохо разбиралась в подобных вещах, к тому же прекрасно была осведомлена о прежнем появлении призрака. Собственно, с него и началась их дружба.

«Надо встретиться, – написала Юля в чате. – Есть одна тема. Тебе понравится».

Глава 4

31 января 2017 года, 18.30

Несмотря на будний день и еще довольно ранний для вечера час, в «Красном Раке» уже было людно и шумно. Добрая половина столиков оказалась занята, включая самый любимый у Соболева – в уголке рядом с барной стойкой. Свободными оставались лишь те, что стояли по центру небольшого зала, но и это было неплохо.

– Зачем мы сюда пришли? – сдержанно поинтересовался Федоров, но в его голосе все равно со всей очевидностью сквозило удивление.

– А зачем приходят в бар? Здесь лучшее пиво в городе. И лучшие раки. Сейчас сам уви… хм… поймешь.

Соболев помог своему спутнику добраться до нужного столика, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды, которые привлекал к себе мужчина в темных очках и с белой тростью в руках. Пока они шли к выбранному месту, на них обернулись, кажется, все.

– Я ведь не об этом спрашивал, – заметил Федоров, пока Соболев прилаживал его пальто на вешалку рядом со своей курткой. Он сам в этот момент изучал кончиками пальцев поверхность маленького круглого столика, чтобы найти на нем наиболее удобное место для сложенной трости. – Обычно мы с тобой не ходим по барам. Почему тебе вдруг пришло это в голову?

– Да так, – Соболев пожал плечами, хотя понимал, что собеседник этого не увидит. – Просто подумал, что раз уж мы стали так часто пересекаться по делам, почему бы нам не познакомиться поближе, не пообщаться на бытовые темы…

– Ты решил со мной подружиться? – недоверчиво улыбнулся Федоров.

– А ты считаешь, что я недостаточно хорош, чтобы быть твоим другом? – уязвленно уточнил Соболев.

– Нет, почему же? Просто… неожиданно.

– А я люблю удивлять. Ты какое пиво предпочитаешь?

– Вообще-то, я предпочитаю вино, – хмыкнул Федоров.

– А пиво не пьешь? – удивился Соболев. – Вообще? Даже под хороший футбол и чесночные гренки?

– Я не фанат футбола. И не очень люблю, когда от меня пахнет пивом и чесноком.

– Ты всегда такой сноб и зануда? – вздохнул Соболев.

– Нет, только когда личная жизнь налаживается. Разве твоя девушка не возражает, когда от тебя пахнет пивом и чесноком?

Вопрос застал его врасплох, поэтому Соболев искренне порадовался, что собеседник слеп, иначе тот обязательно заметил бы, как изменилось его лицо, и, возможно, задался бы лишними вопросами, на которые совершенно не хотелось Федорова наводить.

Хотя, конечно, он вряд ли по одному только выражению лица смог бы понять, что у Соболева внезапно завязались совершенно неподобающие отношения с его замужней сестрой.

Все закрутилось еще в конце декабря. До тех пор они с Кристиной не были толком знакомы, лишь однажды разговаривали по телефону, когда Соболев уточнял у нее алиби брата. Встретившись с ней лично, он ее даже не узнал.

Кристина оказалась, безусловно, красива и довольно умна, ей был не чужд дух авантюризма, присущий ее слепому брату, с завидным упорством влезающему в расследования серийных убийств. Впервые увидев ее, Соболев сразу поймал себя на мысли, что такие женщины недосягаемы для мужчины вроде него. Но всего через несколько дней оказался с ней в одной постели.

Это предполагалось как ничего не значащий эпизод. Кристина была замужем, но в тот вечер, когда она пришла к Соболеву, ей управляли страх и алкоголь. По-хорошему ему вообще не стоило с ней спать, но он не устоял.

Она, протрезвев и придя в себя, не закатила ему скандал с заламыванием рук и трагическими восклицаниями в духе: «Как ты мог?» Спокойно оделась, махнула на прощание рукой и упорхнула обратно в свою сытую красивую жизнь к богатому и наверняка влиятельному мужу. Кристина подозревала, что он ей изменяет, и, сравняв счет, вроде как успокоилась.

Однако уже через десять дней приехала снова. На этот раз трезвая, но с бутылкой какого-то ужасно кислого шампанского и красиво упакованной едой из ресторана.

– Подозреваю, что в твоем холодильнике опять мышь повесилась, – заметила она, вручая ему сумку с едой.

Слегка ошалевший от такого поворота событий Соболев не нашел что сказать в ответ, только послушно накрыл стол и даже нашел в шкафу бокалы для вина – обычного, не игристого. Совместный ужин, как и стоило ожидать, закончился бурным сексом, и на этот раз Кристина уехала только утром. А вернулась уже через неделю. И потом приехала снова.

Она никогда не предупреждала заранее, просто появлялась на пороге его квартиры и набирала номер Соболева только в том случае, если его не оказывалось дома. И то ли каждый раз ей удавалось приехать так, что у него была возможность бросить все дела ради встречи с ней, то ли сама Кристина была права, когда сказала, что дело не во времени и не в делах, а в приоритетах. Соболев не знал, как долго продлится эта связь – назвать их отношения «романом» язык как-то не поворачивался, – но не мог позволить себе упустить хотя бы одну возможность провести с ней время. Эта женщина кружила голову и манила к себе, как пламя манит мотылька.

Перспектив здесь не было никаких: наследница огромной империи, какой, по сути, являлся холдинг «Вектор», принадлежащий семье Федоровых, не свяжет свою жизнь с ментом из Шелково, но Соболев убеждал себя, что ему это и не нужно.

И уж, конечно, ему не было нужно, чтобы о происходящем узнал брат Кристины, которого следователь с недавних пор снова подозревал в серийных убийствах, регулярно происходящих в Шелково. Сам Соболев пока до конца не определился, считает ли он версию Велесова жизнеспособной, но на всякий случай решил присмотреться к Федорову поближе.

Так они и оказались вместе в баре. Соболев любил это место: чистое, красивое, с собственным стилем в оформлении, навевающим мысли о путешествиях, с большим выбором сортов и не слишком замороченным набором закусок, а главное – с вполне умеренными ценами. Здесь никогда не бывало пусто, но всегда было в меру шумно: идеальный баланс, чтобы хорошо провести время после работы или в выходной.

– Моя личная жизнь ограничивается тем, что мне регулярно имеют мозг на службе, – буркнул он и поторопился сменить тему: – Так, значит, пиво ты не будешь?

– Ну почему же? Раз уж оказался здесь, стоит попробовать. Только я не разбираюсь, поэтому закажи мне что-нибудь на свой вкус. И никаких чесночных гренок. Раков тоже не нужно.

Соболев с легкостью согласился: он в своих предпочтениях никогда не сомневался, поэтому заказал обоим свой любимый сорт с картошкой-фри на закуску. Та, по его мнению, была самой нейтральной на вкус и запах.

– Ну давай, – заявил он, поднимая бокал, – за нас с вами и фиг с ними.

С этими словами он чокнулся с бокалом Федорова и сделал большой глоток: первый всегда самый вкусный и освежающий.

– А у тебя, я так понимаю, все сложилось со славной девочкой Юлей? – поинтересовался Соболев следом, пытаясь завязать непринужденный разговор.

Федоров, свой бокал едва пригубивший, снова улыбнулся, но на этот раз как-то совсем иначе. С теплотой – так Соболев описал бы это, если бы ему пришлось искать подходящие слова. Никакого комментария он так и не дождался, но и так все было понятно. Оставалось только завидовать.

– Ясно. Ну, рад за вас. Совет да любовь, как говорится. Одного не понимаю: о чем вы с ней разговариваете? Она же маленькая еще, девчонка совсем. Нет, я в курсе, что ей двадцать один, с точки зрения закона все в порядке. Но у нее глазки такие наивные… Ты у нее, случаем, не первый?

Брови Федорова выразительно приподнялись над темными очками.

– Ты правда думаешь, что я буду с тобой это обсуждать? Вот уж нет. Одно могу сказать: мы не испытываем недостатка в темах для разговора. Она гораздо взрослее, чем кажется. Хоть и сама еще не привыкла к этому. Но мне с ней легко. Надеюсь, ей со мной тоже.

– Хочешь сказать, у вас все серьезно?

– Я пока не загадываю.

В том, как он снова поднял бокал и сделал на этот раз уже более внушительный глоток, Соболеву почудилось что-то странное, нервное, чему он не смог найти объяснение. Казалось, что в чем-то Федоров не уверен. Но вот в чем?

– Да и правильно, – легким тоном заявил Соболев. – Проблемы надо решать по мере их поступления, а не придумывать заранее. По крайней мере, у тебя есть возможность уделять девушке практически любое количество времени. У меня с этим вечные проблемы.

– Мне это знакомо, – заверил Федоров, после чего с разбега угодил в расставленную ловушку: – Но теперь времени у меня действительно предостаточно. Больше, чем нужно.

– Кстати, не в обиду будет сказано, – расслабленно заметил Соболев, делая еще один глоток пива, – но я вообще не представляю, чем ты занимаешься изо дня в день. Правда. Ты мой единственный слепой знакомый. Да и других богачей в моем окружении тоже нет. Тебе не нужно работать, чтобы прокормить себя, у тебя есть помощники на любую твою потребность, но при этом немало ограничений, которые наверняка мешают наслаждаться жизнью и проматывать деньги… Так что же ты делаешь?

Это звучало как пустая болтовня, которая вполне вписывалась в не слишком чуткую манеру полицейского, но на самом деле именно ради этого вопроса Соболев и хотел встретиться с Федоровым в неформальной обстановке. Велесов предположил, что у этого парня расщепление личности и одна из его личностей – серийный маньяк-убийца. Соболев немного почитал на эту тему и уяснил кое-что: человек с таким психическим расстройством до поры до времени может не знать о том, что с ним происходит, но он должен замечать провалы в памяти и во времени. Обнаруживать себя в неизвестных местах, куда не приходил, ловить себя на том, что у него регулярно выпадает несколько часов, в которые он не помнит, чем занимался. Федоров должен замечать за собой подобное.

– Да ничего такого особенного, – равнодушно пожал плечами тот. По его лицу и так было сложно читать эмоции, а сейчас, когда его частично скрывали темные очки, это и вовсе превращалось в невыполнимую задачу. – Обычная рутина. Я ведь гораздо медленнее делаю обычные для тебя вещи. Так пока встал, позавтракал, побрился и оделся – уже все утро и прошло. Я стараюсь больше гулять, хожу на тренировки, слушаю музыку, радио и аудиокниги. Ищу другие способы убить время.

– Я бы с ума сошел от безделья, – заметил Соболев сочувственно. И это уже не было ловушкой, он сказал это совершенно искренне.

– А я и схожу, – хмыкнул Влад с горечью и одним большим глотком осушил треть бокала. – Иногда ловлю себя на том, что не помню, не только который час, но и который день, число, месяц… Все дни как один. Стыдно признаться, но в глубине души я почти радуюсь вашему маньяку. Потому что попытки помочь его найти придают моей жизни хоть какой-то смысл. У меня появилось какое-то дело. И даже привязка к календарю. И опять же… Юля. Она не появилась бы в моей жизни, если бы не мои рисунки и эти убийства. Это ужасно, я знаю.

– Да нет, – соврал Соболев, чувствуя, как нехорошо засосало под ложечкой. – Тебя можно понять.

Ему удалось скрыть волнение и ощутимое разочарование: слова Федорова отчасти подкрепляли версию следователя. Травма – физическая и психологическая – могла способствовать расщеплению сознания, особенно если это сознание жаждало какой-то движухи, пыталось вернуть себе ощущение собственность значимости, нужности.

Паршиво складывается, подумалось Соболеву. Каким бы классным парнем ни был Федоров, если внутри него, так или иначе, обитает маньяк-убийца, его ждет или тюрьма, или психушка – трудно сказать, что хуже.

– А ты не пробовал вернуться к своим обычным рабочим обязанностям? – неожиданно поинтересовался Соболев. – Я ведь читал про тебя, ты весьма успешно работал в отцовском холдинге вместе со старшим братом. Если при помощи ассистентов ты можешь вести расследования, то почему бы тебе при аналогичной поддержке не вернуться в бизнес?

Федоров ответил не сразу, было похоже, что он всерьез задумался. Потом наконец безразлично пожал плечами.

– Пока я валялся по больницам и реабилитационным центрам, мое место в семейном бизнесе успешно занял Олег… Это муж Кристины. А когда я выбрался из всего этого… оказался уже не нужен. В бизнесе успешен другой типаж. Уверенный в себе сильный харизматичный лидер. Не слепой инвалид.

В последних словах снова отчетливо прозвучала горечь, которую Федоров запил, еще одним большим глотком прикончив бокал пива. Соболев не придумал, что на все это ответить, поэтому только молча поддержал, тем более что в его бокале оставалось уже на донышке.

Ни один из них не успел задаться вслух вопросом: «Повторим?», когда перед их столиком материализовался лично хозяин заведения с двумя бокалами того же пива. Он поставил их перед своими гостями и в ответ на вопросительный взгляд Соболева только махнул рукой и заявил:

– Заведение угощает. Андрей Владимирович, рад снова видеть вас у нас.

Он протянул Соболеву руку и тот с готовностью пожал ее. С Вадимом Пороховым – хозяином «Красного Рака» – он познакомился недавно при не самых приятных для бизнесмена обстоятельствах. Соболев помог ему, как смог, и, конечно, не взял за это никаких денег, хотя Порохов и предлагал «отблагодарить». Зато с тех пор в «Красном Раке» его встречали с распростертыми объятиями, делали скидки и угощали за счет заведения.

Однако на этот раз владелец бара, как оказалось, подошел с угощением не только в благодарность за недавнюю помощь.

– Андрей Владимирович, скажите, что там у вас слышно про этого маньяка? Вы его уже поймали? Или он затаился, поэтому в январе никого не убил?

Соболев в ответ уставился на него удивленно и немного обиженно, как бы говоря взглядом: «Разве я могу такое обсуждать?»

– Да ладно вам, – снова махнул рукой Порохов. – Весь город об этом уже говорит, все напуганы, потому что слухи жуткие ходят. По дружбе сказали бы, стоит ли действительно так бояться. Я вот думаю, может, жену с детьми пока к матери в Саратов отправить, чтобы не дай бог, как говорится. Как думаете?

– Не могу ничего посоветовать, – сдержанно процедил Соболев.

– А что говорят в городе об этом? – поинтересовался Влад. – Я ничего не слышал.

– Ну как же? – как будто даже обиделся хозяин. – Говорят, что завелся у нас тут душегуб. И не простой, а с чертовщинкой. То ли сатанист, то ли колдун, даже говорят. Мол, призраков всяких будит, чуть ли не конец света устроить решил.

– Вадим Николаевич, вы же образованный человек, – с укоризной протянул Соболев. – Ну как вы можете такое повторять?

– Так я бы и не повторял, – заметил Порохов с готовностью, – но тут мне жена рассказала, что полиция пригласила для помощи чуть ли не охотников за привидениями.

– Каких еще охотников за привидениями? – удивился Федоров и даже повернул голову так, словно пытался вопросительно посмотреть на Соболева.

Тот недовольно скрипнул зубами.

– С чего она это взяла?

– О, ну так у нее своя система оповещения – школьный родительский чат, – хмыкнул Порохов. – Тут ведь ничего не скроешь, город маленький. И вот кто-то слил информацию о том, что к вам приехал консультант из какого-то Института исследования необъяснимого. Но жена говорит, что они охотники за нечистью. Она их в каком-то шоу видела. Значит, и убийца этот – нечисть?

Примерно в середине тирады Соболев попытался подать владельцу бара знак замолчать, не развивать тему, но тот то ли не заметил его, то ли проигнорировал. И Федоров, конечно, услышал достаточно, чтобы выяснить все, что ему захочется, по собственным каналам. Чертовы родительские чаты!