Урок второй: Не ввязывайся в сомнительные расследования Звездная Елена

Это были последние мысли в тот момент. Потому что после меня подхватили на руки и поцеловали… так нежно, с такой искренней благодарностью. И я опомнилась лишь сидя в большом кресле, в доме лорда-директора, а сам хозяин стоял на одном колене рядом, держал меня за руки и, чуть поглаживая мои ладони, говорил и говорил. А я, ошеломленная случившимся, причем случившимся с закладной и нашим земельным лордом даже в большей степени, чем помолвкой, не сразу и поняла, о чем вещает магистр, от волнения постоянно срывающийся на южный диалект. Диалект, кстати, для меня, северянки, крайне мало понятный. Но потом, вслушавшись, я испытала повторное состояние аффекта, и было от чего! Оказывается, невменяемой мне подробно расписали дальнейший план действий, и был он таков: сейчас мы собираемся, и в срочном порядке нас сочетают браком в родовом замке собственно магистра! После этого нас ожидает представление императорской семье, затем… Затем я пришла в себя и возмущенно воскликнула:

– Нет!

Поток слов прервался мгновенно. Черные глаза чуть прищурились, и темный лорд прошипел:

– Что?

Да, я ни на мгновение не забывала, что лорд Тьер является членом ордена Бессмертных, но в том-то и суть, что именно он когда-то сказал: «Посмотрите на себя! Кто вы, адепты Академии Проклятий?! Где ваша гордость?!» Так вот, недавние события способствовали тому, что я узнала, где находится гордость – в моих достижениях! И мне очень понравилось то чувство, которое я испытала, глядя на «хвостатый» список, где не было моей фамилии. А еще оказалось бесконечно приятно вести расследования! Но это я уже отвлеклась от темы, а суть в том, что:

– Я хочу окончить академию! – скрестив руки на груди, сообщила я магистру. – Я хочу стать частным следователем! Я хочу…

Лорд-директор вцепился руками в подлокотники кресла, едва я начала говорить. Он сжимал пальцы все сильнее по мере того, как я говорила, и треск ломаемого дерева в итоге не дал завершить фразу. Но я терпеливо дождалась, пока лорд Тьер поднимется, стряхнет с ладоней щепки, и после этого продолжила:

– Я не хочу, чтобы о помолвке узнали в академии, мне тут еще полтора года учиться и…

– Отчислю, сегодня же, – прохрипел вдруг магистр.

– Что?! – я подскочила. – Вы опять?!

Вскинув руки в иронично-защитном жесте, меня раздраженно попросили:

– Только без проклятий, пожалуйста.

– Да, пожалуйста! – чувствуя, как по щекам потекли слезы, сказала я, обошла застывшего магистра и бросилась прочь из его дома.

Как добежала до собственной комнаты, я тогда помнила плохо, все было как в тумане, а из-за непрекращающихся слез лиц встречных я вообще не видела. Когда добралась до постели и ревела уже в подушку, над академией раздался приказ о вечернем построении… это меня и спасло. Поднявшись, умывшись и спрятав деньги, которые так и не успела оставить в банке, я, как и все, поспешила на построение. И выяснилось, что бег, а после и физические упражнения очень отвлекают от проблем.

А потом все испортила Верис.

– Риате, зайдите ко мне в кабинет, – недобро приказала куратор.

Я, естественно, ответила:

– Да, капитан Верис.

Янка удивленно спросила:

– Что случилось?

Недоуменно пожав плечами, я потопала к куратору.

Едва зашла, мне тут же сурово приказали:

– Дверь закрой.

Закрыв, подошла к столу куратора. Меня жестом попросили сесть на стул, а вот после этого:

– На твоей левой руке очень интересное колечко. Откуда?

Я вспомнила, что обручальное украшение так и не сняла, с грустью взглянула на красное золото и блестящий кристалл черного бриллианта… Потом все расплылось, и я с ужасом поняла, что банально скатилась до истерики.

– Дэя, да что с тобой? – возмутилась Верис, подскакивая с места.

Мне не помог даже платок, протянутый куратором, а едва она начала меня успокаивать, поглаживая по спине и прося прекратить рыдать, я поняла, что от этого только хуже становится… А потом воздух замерцал, и появилась Дара. Я попыталась собраться, хоть как-то прекратить плакать, в итоге закрыла лицо руками и уже тихо всхлипывала.

– Эти живые! Как же они мне надоели! – неожиданно злым голосом проговорила Дара – возрожденный дух смерти.

– Да что случилось? – воскликнула Верис.

– Не знаю! – возмутилась Дара. – Тот лесорубом-стихийником подрабатывает, эта ревет. Вот что у них опять стряслось?

Я даже всхлипывать после такого перестала. Потом все-таки всхлипнула и прошептала:

– Парк жалко…

Дара усмехнулась и пояснила:

– Так он в Ардамском лесу! Про парк Тьер в курсе, что тебе его жалко.

И тут я вспоминаю:

– В лесу же умертвия! Они после заката становятся сильнее, а уже закат был! И оборотни… и…

– Да-а, – протянула Верис, усевшись на собственный стол. – А ведь Ардамский лес является заповедным, тут такие экземпляры водятся, которые по всей империи уже вымерли.

– Тьер в невменяемом состоянии, так что они, считай, уже и в Ардаме вымерли, – Дара тяжело вздохнула и устроилась рядом с Верис, присоединившись к той в деле укоризненных взглядов в мою сторону. – Успокоилась? Рассказывай!

Я действительно успокоилась, но и рассказывать ничего не собиралась. В любом случае это наши отношения, посвящать в них посторонних я не планировала. Зато посторонние начали делать выводы и без моих слов:

– У нее на пальчике фамильное кольцо Тьеров, то самое, которое наследник рода надевает на пальчик своей избранницы, – с коварной ухмылкой глядя на меня, произнесла Верис. – Этому артефакту около трех тысяч лет, и, судя по черному цвету бриллианта, он уже активирован.

Я с удивлением посмотрела на кольцо… Поверить не могу!

– Да? – отозвалась Дара. – А ты откуда знаешь?

– Помнишь Браю Ардан? – глядя на меня, поинтересовалась у возрожденного духа капитан Верис. – Она по Тьеру с ума сходила еще в годы обучения, и у нее эта страсть не прошла. Так вот изображения именно этого колечка у нее были развешаны повсюду в комнате как самая заветная мечта.

И обе уставились на колечко, я, кстати, тоже.

Потом Дара спросила:

– А что значит активирован?

– Сложно сказать, – Верис продолжала в задумчивости смотреть на кольцо. – Помню, Брая постоянно мечтала о том, что он наденет ей на палец вот это, и камень потемнеет, а значит, будет активирован. Он же изначально был как обычный бриллиант.

Мы все еще раз посмотрели на колечко, и я почему-то пробормотала:

– С черным красивее, с прозрачным смотрелось бы хуже.

– В принципе, согласна, – отозвалась Верис, – так элегантнее. И к твоей белой коже подходит.

Мы еще помолчали, потом Дара вернулась к разговору на не особо приятную тему:

– Вывод из всего этого – Тьер сделал предложение, Дэя согласилась.

– Получается так, – куратор кивнула. – Однако что случилось далее?

И обе уставились уже на меня, забыв про кольцо. Я молчу.

– Не скажет, – разочарованно протянула Дара.

– Я такие пытки знаю… – намекнула леди Верис.

– Тоже об этом постоянно думаю, – призналась возрожденный дух смерти.

Скрестив руки на груди, возмущенно перевожу взгляд с одной на другую.

– Даже не пытайся пробудить во мне совесть, – рассмеявшись, сказала Дара, – у меня ее и при жизни не было.

– Та же история, – в тон ей добавила Верис. – Совесть – не то качество, которое воспитывали в моем учебном заведении, у нас со всего потока только один Тьер этим и страдал.

– Да, он такой, – не скрывая восхищения, протянула Дара, – благородный.

Я нахмурилась, посмотрела на кольцо… Снимать его я не хотела, это понимала совершенно точно, но…

– Знаешь, что меня поражает в нашей забитой на первый взгляд девочке? – вдруг сказала Верис, повернувшись к Даре.

– В благородстве и упрямстве Тьеру она не уступает, – произнесла Дара.

– Да? – удивленно спросила я.

– Два уникума Темной империи встретились! – Верис расхохоталась.

Я встала. Мне этот разговор уже надоел, да и причин продолжать я не видела, а с магистром… потом поговорю, когда успокоится. С такими мыслями, даже не испросив разрешения, я направилась к двери, но была остановлена очень тихим:

– Дэя, ты просто пойми, для него это первая даже не любовь, это его первая влюбленность. – Я остановилась, Дара продолжила: – Ему никогда не приходилось завоевывать женщин, они сами прилагали усилия, чтобы быть с ним. И у Тьера нет опыта романтических отношений.

Я развернулась, удивленно и недоверчиво посмотрела на возрожденного духа смерти. Но ее слова подтвердила Верис:

– Это правда, Дэя. Женщины влюблялись в него сами, всегда. Знаешь, в Тьере нет идеальной красоты, но мужественность, сила, упорство, уверенность, этот взгляд… На нашем потоке имелись и инкубы, те самые, из отверженных родов, изгнанники из Дарранта, но именно Тьер царил в сердцах всех адепток, да и большинства преподавательниц также, кстати. Он вел себя как мужчина, уверенно и спокойно, он принимал решения там, где остальные метались в сомнениях, он никогда не отказывался от своих принципов. Тьер… это просто Тьер. Мне всегда было интересно, как он поведет себя, влюбившись, но… кажется, проблема в том, что выбрал Риан девушку, слишком на него похожую.

Сначала я хотела ответить, но решила промолчать, зато к обсуждению лорда-директора подключилась Дара:

– И если он тебя обидел, ты мне просто поверь – ему от этого в тысячу раз хуже. Он когда переход открывал, на нем лица не было, Дэя.

И вот тогда я решила поделиться своими соображениями и, прислонившись спиной к двери и опустив взгляд, тихо сказала:

– Я не хочу, чтобы о помолвке узнали в академии. Я хочу окончить обучение, хочу работать частным следователем, хочу быть независимой, а он…

Так как и Верис, и Дара молчали, я решилась взглянуть на них и поразилась: возрожденный дух смерти просто мерцала с открытым ртом, а вот Верис, закрыв лицо руками, явно… беззвучно хохотала, но это поначалу беззвучно, а потом громко, и сквозь смех до меня донеслось:

– Бедный мужик!

Зато возрожденная веселья явно не разделяла и хмуро у меня осведомилась:

– Риате, а ты вообще хоть когда-нибудь замуж выйти собиралась? Я имею в виду до встречи с Тьером?!

– Нет, – созналась я. – Незачем было, и как-то… думала, буду клерком, обеспечивать себя буду сама, и какой смысл подчиняться супругу? А замуж я могла и в четырнадцать выйти, у нас девушек рано в семью мужа продают.

Капитан Верис после моих слов успокоилась, села ровно, посмотрела на Дару, ей и пояснила:

– Культ Темного, именно он наиболее распространен в Приграничье, там девушку действительно продают, и она становится бесправной собственностью даже не мужа, а его семьи, так что…

– Полтора года как минимум, – недобрым взглядом смерив меня, вынесла вердикт Дара. – Он против ее воли не пойдет… Полтора года! Я сдохну.

– Это вряд ли, – меланхолично заметила куратор, – ты уже много лет как среди живых не числишься.

– Мне от этого не легче! – рявкнула Дара и исчезла.

Мы с Верис переглянулись, после чего мне махнули рукой, разрешая идти.

Я и ушла.

По возвращении в свои комнаты засела за домашнее задание, потом за учебник, потом прочитала девять параграфов по криптографии, потом пол-учебника по Смертельным, потом… А потом я поняла, что уже светает, а за мной так никто и не пришел… Пришлось лечь спать.

Ближе к полудню, когда я получила заслуженное «великолепно» от Сэдра, который в последнее время все с большим удивлением на меня смотрел, над академией раздалось: «Адептка Риате, в кабинет директора!» Несмотря на сочувствующие взгляды отовсюду, я с трудом сдержала ликование. Но из аудитории вышла со скорбным лицом и даже по коридорам прошла, изо всех сил стараясь выглядеть удрученной.

Постучавшись в кабинет леди Митас, я вошла с опущенной головой и, также стараясь скрыть выражение лица, прослушала сказанное раздраженным шепотом:

– Дэя, чем ты только думала? Жловис тебя не заложил, но ты отсутствовала на практических, сегодня директор получил отчет, а там всего две фамилии – твоя и Нероса.

Хм, Ирва Нероса я знала, он с пятого курса, он тоже раньше работал, как и я, по ночам, интересно, что у него случилось.

– Ирва вызывали уже? – спросила я, на сей раз встревоженно и даже не притворяясь.

– В окно выгляни, – посоветовала леди Митас.

Я подбежала к окну, выглянула – худощавый Ирв вовсю отжимался на беговой. Да, суров лорд Тьер.

– Иди давай, – негромко напомнила леди Митас. – И, Дэя… как же ты так, а?

– А вы про Жловиса откуда знаете? – тоже полушепотом спросила я.

Секретарь воровато огляделась, потом прикрылась папкой от дверей в директорский кабинет и прошептала:

– Здесь всё под наблюдением… и все…

Я едва сдержала улыбку и отправилась к лорду-директору. В двери постучать постучала, но вошла без разрешения. Прошла, встала на ковер, украдкой взглянула на лорда Тьера, и сердце сжалось – он явно не спал всю ночь, как и я, и, наверное, даже не ел… Я тоже ужин пропустила.

– У меня вопрос, – резко начал магистр, – почему вы решили, что административные нарушения, а именно самовольный уход из академии, вам дозволены?

Наверное, стоило обижаться дальше, но я не смогла и тихо ответила:

– Это плохой вопрос.

– Вот как?! – Лорд Тьер откинулся на спинку кресла, смерил меня холодным взглядом. – И чем же он плох?

Пожав плечами, честно призналась:

– У меня на него нет ответа, это первое. И да – я нарушила, каюсь, готова понести заслуженное наказание… Действительно, уходить нельзя было, и я это знала, простите.

Магистр молчал, только сурово сжатые губы выдавали его внутреннее напряжение, и опять-таки стоило бы и мне смолчать, но я не смогла и, подойдя ближе к столу, постаралась придать голосу как можно больше уверенности, потому что сказать нужно было нечто очень важное.

– Ваше кольцо… – начала я, и черные глаза мгновенно сузились. – Я не хочу его вам возвращать и… – я опустила голову, – разрывать помолвку я тоже не хочу.

Тишина. Мертвая практически, даже дыхания лорда-директора не было слышно, словно он его вообще задержал, но и я в тот момент едва дышала.

А потом прозвучал вопрос, заданный почти шепотом:

– Правда?

Я кивнула, все также не поднимая головы. Через секунду меня обняли, нежно и бережно, затем ласково поцеловали в макушку, а затем совершенно спокойно, нагловато даже и как-то уверенно Риан уточнил:

– Свадьба на выходных?

Я остолбенела! Но лишь на мгновение.

– Да чтоб вас!.. – выкрикнула в сердцах, оттолкнула ошеломленного магистра, развернулась и вышла.

Молча рыдать начала уже в кабинете леди-секретаря. Митас только взглянула на текущие по моим щекам слезы, тяжело вздохнула и выдала:

– Лютует лорд-директор, но чего уж там, он нарушений дисциплины не терпит.

Как бы не так! Я просто вылетела оттуда, в коридоре попыталась успокоиться, думала, что даже получилось, но, едва вернулась в аудиторию, Сэдр мрачно вынес вердикт:

– Лютует. Да, с магистром Тьером не забалуешь, Риате.

Как я продержалась те сутки – ума не приложу. Ходила, как заводная кукла, улыбалась даже, отвечала на лекциях, но на практическом занятии со старшим следователем мастером Окено нервы дали сбой: увидев труп тролля с перерезанной глоткой, я села прямо на снег и разревелась. К слову, на это никто внимания не обратил, так как большинство в тот момент хвастались своим недавно съеденным обедом, не перенеся вида убитого.

– Нужно ввести у вас наглядные пособия, чтоб хоть пообвыклись немного, – глядя на демонстрацию трудов академических поваров, пробормотал Окено и протянул мне платок.

– Остальным нужнее, – вытирая слезы, ответила я.

– Снегом умоются, – буркнул мастер. – А вы странно на трупы реагируете, адептка. Знали его?

Я встала, вернула платок старшему следователю, прошла к трупу. Долго рассматривала, потом осторожно повернула голову, открывая левое ухо – тяжелая медная серьга была мне определенно знакома, но сам плосконосый – нет.

– Группировка Медного, – заметив серьгу, пояснил Окено. Заметив мой вопросительный взгляд, старший следователь продолжил: – Банда Медного, те самые, что занимались поиском девушек с определенными внешними данными, как у тебя примерно, и поставляли их кронпринцессе Алитерре. Самого Медного вы обнаружили тогда с Юрао, в качестве погрызенного умертвиями трупа.

Да, наше первое с напарником дело об украденном кольце клана Приходящих во сне.

– Странно, – я осторожно оттянула ворот, разглядывая рану, – такой ровный порез… Знаете, когда Тоби выбирает мясо на рынке, он предпочитает всегда брать туши целыми, чтобы разделывать их самому, либо, если требуется что-то особенное, обращается к мясникам с опытом. И вот он говорил мне, что только мастер, проработавший на скотобойне не один десяток лет, способен сделать четкий, ровный надрез. И такое ощущение, что здесь поработал мастер-мясник.

Я еще раз посмотрела на тупоносого, подумала, что деньги, полученные от кронпринцессы, ему недолго скрашивали жизнь.

– Так! – мастер Окено хлопнул, привлекая внимание еще более зеленых, чем тролль, адептов. – Вытерли рожи, построились – и обратно в академию, пока вы мне здесь все улики не заблевали.

На следующее утро, когда мы все скрупулезно записывали формулы нового заклинания в аудитории магистра Тесме, в дверь постучали. Вошел важный Жловис, гордо переваливаясь, подошел ко мне, протянул свиток с печатью Ночной стражи. Я уж думала, это от Юрао, но, едва развернула, поняла – от Окено.

«Мастер-мясник вервольф Грибо Крус. Действительно внушительный опыт – тридцать четыре года работы на скотобойне. В убийстве признался, о причинах молчит. Знаешь его?»

Так как Жловис стоял все тут же, буравя меня хитрым взглядом, я поняла, что ответ придется писать сразу, поэтому написала:

«Мастер Крус работает в мясной лавке, принадлежащей почтенному гному Рошату уже много лет. У него жена из лесных. Четверо сыновей и две дочери на выданье. Девушки обе очень красивые, старшая, Арроша, часто по вечерам ходит в лавку мастера Гроваса, за скисшим ягодным вином, его используют как маринад для некоторых сортов мяса. Если предположить, что тролль увидел красивую девушку и домогался ее, не удивителен поступок Круса – у вервольфов честь жен и дочерей превыше всего. Вероятно, Арроша прибежала домой, рассказала о случившемся, отец и нашел тролля по запаху, а нюх у оборотней сами знаете какой».

Я подумала еще немного и приписала:

«Очень жаль, если мастера Круса казнят за убийство, которое его заставил совершить долг чести».

Когда Жловис все так же важно ушел, магистр Тесме не удержался от вопроса:

– Что же такого важного было в том послании, адептка Риате, что вы посчитали необходимым писать ответ тотчас же, несмотря на мою лекцию?

Пришлось ответить предельно правдиво:

– Жизнь, магистр Тесме.

У профессора был такой удивленный взгляд, что пришлось пояснить:

– Вчера на практическом занятии мастер Окено водил нас на место преступления… – Адепты почти поголовно начали зеленеть. Я выдержала паузу, потом продолжила: – Там был убит тролль, и на шее у него такой ровный порез имелся…

Половина нашей группы подскочила и рванула к двери, не спрашивая разрешения у профессора. Тесме сопроводил их побег хитрой ухмылкой, и всем оставшимся стало ясно – с первого раза зачет беглецы точно не сдадут. Ну а потом взгляд серых глаз вновь вернулся ко мне, и пришлось продолжить:

– Я сделала предположение по поводу профессии убийцы и оказалась права, о чем сообщил мне мастер Окено. Он также назвал имя совершившего преступление и поинтересовался, не знаю ли я его. Так уж сложилось, что за четыре года работы подавальщицей я знаю очень многих в Ардаме.

Профессор задумчиво кивнул и вернулся к теме занятия. К слову, мы проходили проклятие мгновенного действия «Смерч». Но едва он прошел к доске, как Ригра, которая вполне нормального зеленого цвета была, ехидно поинтересовалась:

– Что, Дэйка-подавальщица, в своей жизни столько блевотины слизывать с пола пришлось, что трупы уже не впечатляют?!

Я откинулась на спинку стула, сложила руки на груди и тоже без особой доброты ответила:

– Внутренности – ерунда, а вот наткнуться на труп в момент его поедания умертвиями – это да, весело было… Особенно когда из его живота, через рваную рану на шее, вино потекло с остатками ужина…

Ригра подорвалась с места и выбежала из аудитории, едва не сбив тех, кто в нее как раз возвращался. Вывернуло ее где-то в коридоре, и я с ехидством подумала, что как раз ей и придется рвоту с пола убирать, а вот у мастера Бурдуса было приличное заведение, клиенты до такого не доходили. Впрочем, и полы мыла там не я.

Когда лекция закончилась и все покидали аудиторию, Дакене все еще стояла на коленях и драила ковер под присмотром нашей крайне вредной уборщицы госпожи Жловис.

Позлорадствовать мне не дал магически усиленный голос, возвестивший:

– Адептка Риате, к директору!

На глаза навернулись слезы, отовсюду опять сочувственно воззрились, и я поплелась к лорду-директору… как обреченный на казнь. К слову сказать, кольцо я не сняла, но накануне, направляясь на практические, подумала, что мастер Окено украшением заинтересуется, и потому… нет, не сняла, а надела черные перчатки с обрезанными пальчиками. Потом так и ходила по академии, уже не испытывая необходимости постоянно рукав натягивать, чтобы не увидел никто.

До кабинета директора шла долго, я бы и вовсе остановилась, но понимала, что таким образом встречи не избежать. Вошла в секретарскую, молча прошла мимо укоризненно качающей головой леди Митас, постучалась и… остановилась под дверью.

– Войдите! – приказал магистр.

Подчинилась приказу, не поднимая головы, дошла до места воздаяния за проступки, остановилась перед столом лорда-директора, глядя исключительно на носки своих сапог.

– Хорошо, – голос у Тьера был усталым, – полгода. Свадьба сразу после экзаменационных испытаний, летние месяцы проведем в моем родовом замке.

Мне полагалось после услышанного возликовать и возрадоваться? Возможно, приличные леди так и поступают, а скромные бывшие подавальщицы вообще радостно помалкивают, но лично я угрюмо посмотрела на магистра и пообещала:

– Прокляну!

– За что? – возмутился лорд-директор.

Это тоже был плохой вопрос – я точно не знала, за что именно, потому что еще не разобралась.

– Хорошо, – он растер лицо руками, словно пытался прогнать усталость, – твои условия?

– Не в моих привычках предъявлять условия, – грустно ответила я. – Это была только просьба… – И, собравшись с духом, я выпалила: – После окончания мною Академии Проклятий!

Глухой стон со стороны лорда-директора и тихое:

– Уйди… пожалуйста.

Встал, отошел к окну и полностью отвернулся от меня, вообще, похоже, не желая видеть. И я уйти уже не смогла. Стараясь ступать тихо, подошла ближе, с грустью глядя на напряженную широкую спину словно окаменевшего лорда Тьера. И почему-то рука сама потянулась к его плечу.

– Сам виноват, – вдруг хрипло произнес магистр. – Сначала я требовал от тебя гордости и уверенности в себе, теперь… Сам виноват.

Я подошла еще ближе, прижалась к его могучей спине и тихо сказала:

– Лорд Тьер, а…

– Риан!

– Что?

– Для тебя я Риан, – поправил магистр, затем резко развернулся, сел на подоконник и привлек меня к себе, расположив между собственными ногами. – Дэя, мы помолвлены, можем мы хоть сейчас перейти на более лично-интимное «ты», вместо вежливо-отстраненного «вы»?

– М-можем, – запинаясь, ответила смущенная такой близостью я.

Его по-мужски большая ладонь скользнула по моей руке, поднялась выше, нежно прикоснулась к щеке, осторожно погладив, после чего магистр тихо спросил:

– Ты не хочешь выходить замуж?

– Не горю желанием, – честно призналась я.

– Мне хуже, – он горько усмехнулся, а между бровями залегли складочки. – Я горю… желанием.

Мы замолчали. Я с нарастающей тревогой рассматривала лицо лорда Тьера, подмечая круги под глазами, некоторую бледность, морщинки, которых ранее не видела, и возник насущный вопрос:

– Магистр, а вы когда в последний раз ели?

Ухмылка, и достаточно жесткое:

– Не слишком вежливый вопрос, не находите?

Ага, нагло уходим от ответа.

– Знаете, лорд-директор, – начала я, – кажется, мы с вами перешли на «ты», и если я не ошибаюсь, то мой вопрос вполне закономерен для девушки, находящейся в статусе вашей невесты и…

Но мою набирающую обороты тираду перебили грустным:

– Ты кольцо… прячешь.

– Верис его узнала, – попыталась объяснить я, – и, как выяснилось, влюбленные в вас леди о нем годами мечтали, рисовали его и…

Под заинтересованным взглядом я умолкла. Тьер иронично вопросил:

– Опасаешься стать жертвой темной эльфийки? Зря.

– Ну, кронпринцесса-то на свободе. – Я сделала вид, что не поняла, чего добивалась дочь императора.

Тьер же не стал говорить о ней вовсе, благороден он сверх меры… с другой стороны, я тоже не особо стремлюсь высказывать свое мнение о людях. Однако после недолгого молчания магистр произнес:

– Кронпринцесса выходит замуж и вскоре покинет территорию Темной империи.

– А сколько их еще осталось… незамужних… – Нет, положительно, разговора у нас сегодня не получится.

И тут Риан выдал:

– Трусишка!

– Что? – Я вскинула возмущенный взгляд на сурового лорда-директора, в чьих глазах сейчас огоньки плясали.

– Ты – трусишка, – невозмутимо повторил он. – Просто маленькая трусишка, причем слишком гордая для того, чтобы даже самой себе в этом признаться.

И взгляд такой, с вызовом.

Гордо развернувшись, я попыталась уйти, только попыталась, потому что в спину мне было сказано:

– Дэя, пообедаешь со мной?

И я ответила:

– Да…