Город драконов Звездная Елена

Не заметила, чтобы здесь было скользко, но придерживал меня лорд-следователь так, словно я была хрупкой фарфоровой вазой на ледяном катке. И точно так же, с подчеркнутой бережностью, меня препроводили до кареты, где, не позволяя соскочившему с козел мистеру Илнеру выполнить его прямые обязанности, помогли подняться в экипаж, и даже дверца была крайне галантно захлопнута.

– Доброго дня, мисс Ваерти, – произнес лорд Гордан на прощание и, махнув кучеру рукой, приказал: – Трогай!

Лошади резво понесли нас по заснеженным улицам, миссис Макстон и мистер Уоллан не удержались от вопросительных взглядов.

Я выдержала паузу до того, как карета отъехала подальше от мэрии и центра города, и сообщила, задумчиво глядя в окно:

– Последние четыре года в Вестернадане действительно исчезают девушки и молодые женщины. Судя по всему, количество достигло полусотни, не меньше.

– Ох ты, господи! – всплеснула руками миссис Макстон.

– Да, – подтвердил мои предположения мистер Уоллан. – По городу ползут слухи один хуже другого, но, в общем, все сходятся на мысли, что дамы самовольно покидают город «железных правил и условностей».

Я посмотрела на дворецкого и отрицательно покачала головой.

– Они не сбегают? – правильно понял меня мистер Уоллан.

Лишь молча поправила воротник плаща, выразительно глядя на мужчину.

– Твою ж…

– Мистер Уоллан! – возмутилась миссис Макстон.

Дальнейшую часть пути мы проделали в молчании, и лишь когда подъехали к дому, дворецкий произнес:

– Мисс Ваерти, пожалуй, я подберу пару человек для охраны дома. Так же, полагаю, будет нелишним прикупить несколько собак.

Кивнула, не став говорить, что ни люди, ни собаки не станут препятствием для дракона. Особенно если это лорд.

В уютной гостиной громко тикали настенные часы, в глазах рябило от васильков, вытканных на шелковых обоях непременно с серебряными, а не зелеными лепестками и стебельками, легкие белые занавеси на окнах были придавлены тяжелыми серебряными гардинами, а мебель, внешне изящную, на мой взгляд, откровенно портили тяжелые ножки, массивные подлокотники и обилие сребротканых подушек. Подушки здесь были везде. Гостям изначально предлагались две – под спину и под ноги, третья укладывалась на колени под блюдце с чашкой, четвертую предлагали под руку, дабы не сложно было удерживать чашку.

Увы, но, несмотря на всю подчеркнутую заботу и попытку создать уют, меня, как и миссис Макстон, атмосфера явственно давила своей помпезностью и обилием серебра. Еще я очень опасалась, что с минуты на минуту мне предложат еще и пятую подушку. Так, на всякий случай, чтобы придавить к этому дивану окончательно.

– Мисс Ваерти, вы очаровательны! – в сто первый раз воскликнула леди Эссалин.

Отнюдь не старая драконица пугала живостью взгляда и движений, что при ее росте и фигуре выглядело устрашающе. Ничего удивительного, что чем дольше продолжался визит, тем все сильнее у меня было желание вжаться в диван и прикрыться подушками. Пожалуй, в этом контексте я бы не отказалась и от пятой…

И, глядя на леди Эссалин, я все не могла понять, каким образом из хрупкой белокурой леди на семейном портрете, висящем над камином, драконица превратилась в нечто столь значительное как весом, так и размером. Причем метаморфозы случились с ней уже после рождения детей, потому как на все том же семейном портрете имелись пятеро юных драконов от шести до двадцати лет примерно, и… Впрочем, можно было предположить, что матерью их всех леди Эссалин не является, если учесть слова мистера Толлока о количестве вдовцов в Городе Драконов.

Но семейный портрет создавал впечатление идиллии имеющегося брака, а остальные стены гостиной занимали портреты молодых леди и лордов, в основе своей светловолосых и имеющих явное сходство с леди Эссалин. Чуть дальше виднелись уже фотографии, и не все отпрыски драконьего семейства выбрали себе в пару драконов. По крайней мере, не чистокровных драконов.

– Просто очаровательны, – продолжала леди Эссалин, завершившая с пересказыванием нам с миссис Макстон последних новостей, заключавшихся в обсуждении новых тенденций столичной моды, и перешедшая непосредственно к делу: – Вы слишком очаровательны для вдовцов!

Непосредственность была внушительной, как и сама леди Эссалин.

– Как вам вообще подобное пришло в вашу очаровательную головку?

Понятия не имею. И в целом я понятия не имела, откуда о моем разговоре в мэрии стало известно почтенной леди, а спросить не решалась.

– С вашими синими глазами, мисс Ваерти, вам следовало бы обратить внимание на настойчивые ухаживания лорда Алека Гордана, он, несомненно, крайне специфичный для обычного дракона, но вы первая девушка, которой он подал руку – поверьте, у нас это значит многое.

Я бы, несомненно, поверила, но, немного подавившись после данной информации, некоторое время натужно откашливалась, после чего, восстановив дыхательное и осанное равновесие, спросила:

– Простите?

Леди Эссалин, всплеснув руками, от чего чай едва не покинул ее чашку, угрожающе плеснувшись в сторону застывшей миссис Макстон, возмущенно взглянув на меня, укоризненно пояснила:

– Мисс Ваерти, мужчина подал вам руку, не обремененную перчаткой, это недвусмысленно означает, что он в принципе не желает обременять себя одеждой в вашем присутствии.

Я ощутила, как стремительно краснею, потому что… потому что слова леди восприняла буквально. Повторной удушливой волной меня накрыло при осознании своей крайней порочности, и я уже хотела было попросить прощения, как драконица добила:

– Это же так очевидно, что он желает вас! Что вы наденете на прием к Арнелам?

Дом излишне гостеприимной леди Эссалин мы с миссис Макстон покидали в смятении и с ощущением надвигающейся паники.

На будущий месяц у меня было запланировано свыше двадцати выездов. Запланировано не мной, и не мне же пришлось отбирать, куда я направлюсь, а куда нет. Воистину, знай я, чем обернется этот визит, – осталась бы дома.

– Не понимаю, – усаживаясь на сиденье в экипаже, выдохнула раздраженно, – в Вестернадане критический недостаток дев брачного возраста?

– Вынуждена признать, я тоже в некоторой растерянности, – сообщила домоправительница.

– У меня нет никакого желания посещать что-либо в принципе, – указывая на стопку приглашений, кои с легкой руки леди Эссалин уже удостоились ответа «да, непременно и с превеликим удовольствием буду», сказала я.

– Боюсь, вам не оставили выбора, – с искренним сочувствием сказала миссис Макстон.

Ее сочувствие относилось и к тому, что мне придется все это посетить, и к тому, что посещение будет проходить в обществе леди Эссалин как моей компаньонки – увы, миссис Макстон, в силу своего происхождения, на порог всех этих домов если и допускалась, то исключительно как прислуга.

«Что вы наденете на прием к Арнелам?» – вспомнился мне вопрос моей уже фактически дуэньи.

Протянув руку, вытащила из вороха приглашений белоснежную открытку с золотым тиснением и прочла: «Дружеский прием лорда и леди Арнел».

Почему-то сознание зацепилось за эту информацию… и мне хватило всего нескольких секунд, чтобы понять почему. Перед глазами как наяву возникла страница первой газетной полосы, фотография и заголовок: «Лорд Арнел и леди Энсан объявили о помолвке».

– Как… странно, – проговорила я, вглядываясь в белый, тисненный золотом листок и одновременно с тем пытаясь понять, почему я не помню лицо дракона с той фотографии.

Девушку я узнала сразу, но едва ли обратила внимание на того, кто был с ней помолвлен, но сейчас… У меня вполне нормальная память, даже при условии испытываемого эмоционального потрясения я должна была бы запомнить его лицо хотя бы в общих чертах.

Но я почему-то отчетливо помнила только руки. Одну, в черной замшевой перчатке, что сжимала трость, и вторую, не слишком бережно и тоже при наличии перчатки удерживающую спутницу за локоток.

Странно, что я обратила внимание на руки. Или не странно, в свете сказанного леди Эссалин «это означает, что он в принципе не желает обременять себя одеждой в вашем присутствии». Для меня, выросшей в столице и человеческом обществе, было как-то непривычно ассоциировать обнаженное мужское тело с обнаженными же мужскими руками…

Но я заставила себя повторно вспомнить пренеприятное вторжение неизвестного дракона и вздрогнула, потому что, в отличие от лица мужчины, его руки я запомнила! Его ничуть не стесненные перчатками руки, одна из которых крепко обхватила меня за талию, не позволяя дернуться, а вторая осуществила магическое вторжение в мои воспоминания. И, судя по всему, вторжение произошло не без последствий для моей памяти.

– Мисс Ваерти! – встревожилась миссис Макстон.

– Миссис Макстон, – я перевела взгляд с открытки на явно волнующуюся о моем состоянии женщину, – а вы помните, как выглядел тот, ворвавшийся к нам накануне дракон?

Она удивленно моргнула, собираясь ответить, и даже приоткрыла рот… но тут же захлопнула, и только глаза, светло-голубые, почти прозрачные, мгновенно округлились.

– Не помните, – заключила я.

– Боюсь, что… нет, – прошептала миссис Макстон.

«Мисс Ваерти, мужчина подал вам руку, не обремененную перчаткой, это недвусмысленно означает, что он в принципе не желает обременять себя одеждой в вашем присутствии», – мысленно повторила я слова леди Эссалин.

И я поняла то, до чего женщины Города Драконов, видимо, еще не додумались: отсутствие перчатки не означает, что мужчина желает женщину, оно означает, что мужчина может применить магию в отношении женщины.

– Мисс Ваерти! – Миссис Макстон в ужасе смотрела на меня.

«Плевать я хотел на все приличия в отношении любовницы престарелого Стентона». Да, он мог наплевать, причем легко. Девушка без роду-племени и поддержки семьи и в столице становилась объектом… приложения не слишком благородных желаний, что говорить о Городе Драконов, откуда я теперь даже выехать не могу?!

– Мисс Ваерти… – экономка с нарастающей тревогой смотрела на меня.

– Знаете, это очень странно, – проговорила я, продолжая рассматривать приглашение, – насколько я понимаю, у лорда только что погибла невеста, а его семья устраивает дружеский прием? Как-то слишком, вы не находите?

Остаток вечера я посвятила истории Города Драконов. По факту, история драконьего поселения ничего оригинального собой не представляла – драконы, некогда лишившиеся способности летать, были вынуждены для начала заключить договор с Железной Империей, как тогда именовалась Алария, а позже и вовсе покинуть столицу и наиболее заселенные людьми территории в силу особенности собственной магии и довольно сложного характера.

Семьи-основатели Арнел, Даткур, Нессад и Гордан прибыли на Железную Гору и, собственно, основали Город Драконов. В дальнейшем из небольшого аристократического поселения Вестернадан разросся до города с несколькими тысячами жителей, появилось и несколько городков ниже по склонам, но неизменным оставалось одно – вся гора признавалась собственностью рода Арнел, и селиться здесь могли исключительно с разрешения главы данной династии. Селиться и… покидать город. И если с заселением все было понятно, драконы жестко контролировали своих возможных соседей, то отчего такие проблемы с выселением?

По какой причине покидать Вестернадан могли исключительно особы драконьей крови и их прислуга?

Кстати, в связи с этим возникал и другой вопрос: каким образом профессор Стентон добился для меня разрешения на вселение в город и, собственно, владение этим домом? Боюсь, этого я уже никогда не узнаю. Профессор просто выполнил свою часть сделки, не сообщив мне о последствиях.

В семь вечера в двери позвонили.

Подойдя к выходу из кабинета, расположенного на втором этаже, я прислушалась. Судя по всему, пришел мужчина, и почти сразу я поняла, что мне выходить не стоит – по дому отчетливо разнесся запах цветов.

Следом мистер Уоллан громко возвестил:

– Цветы для мисс Ваерти.

– Вынесите на улицу! – крикнула я, на миг приоткрыв дверь и тут же захлопнув ее, чтобы, торопливо пройдя через кабинет, распахнуть окно и вдохнуть морозный воздух гор.

Зимние фиалки, ярко-синие снежные цветы, вызывающие кратковременную потерю магии при сильной концентрации, дворецкий вынес сам. Под моим мрачным взглядом унес к ограде и вышвырнул за нее, от чего букет, естественно, унесся вниз по склону.

– Мисс Ваерти, – раздался из-за двери осторожный голос миссис Макстон.

– Дом проветрить! – крикнула я.

И снова посмотрела на дворецкого. Мистер Уоллан, подойдя к дому, громко сообщил:

– Мисс Ваерти, это был мистер Нейлисс из цветочной лавки. Мы хорошо знакомы. Что-то не так с цветами?

– Да, – я старалась сделать вид, что все в порядке, – тот, кто эти цветы заказал для меня, хорошо осведомлен о том, что их аромат блокирует магические способности примерно на двадцать часов.

Мистер Уоллан лишь дернулся в ту сторону, куда выбросил букет, и стало ясно – имени дарителя мы не узнаем.

– Я выясню, – упрямо сказал он. – Цветочная лавка не так далеко, так что…

– Вы останетесь дома! – приказала я.

И судорожно вздохнула, осознавая, что впереди меня ждет мигрень. Очень-очень зверская мигрень… и, если честно, мне искренне жаль, что пострадала та девушка, а не лорд Арнел, чтоб ему пусто было!

Двадцать часов…

Я поставила сигнальное заклинание вокруг дома на пять суток, после чего возвращалась в дом уже ползком. Дворецкий прекратил мои страдания шагах в десяти от порога, подошел и помог подняться, более того – попытался отобрать снежок, который я прижимала к пульсирующему болью виску.

– Мисс Ваерти, с каких пор вам так плохо от магии? – придерживая меня, спросил мистер Уоллан.

– Со вчерашних, – с трудом ответила я.

Идти могла едва ли, в дом мистер Уоллан меня практически внес, а после передал на руки миссис Макстон и горничной.

До полуночи я проклинала Арнела на все возможные лады, дошла до чертыханий и поминаний дьявола, потому что зверская мигрень не отступала, несмотря на все возможные чаи и компрессы экономки.

А примерно в час ночи по дому разнесся звонок сигнальной магии. Сначала один. После второй. Третий.

«Четвертое и пятое окна на первом этаже справа», – мгновенно определила я.

Мистер Уоллан, сидящий у двери, стремительно поднялся. Конюх мистер Илнер все это время тоже не спал, ожидая сигнала от дворецкого, который считал, что непременно следует вызвать доктора. Горничная Бетси также присутствовала в моей спальне, повар нервно ждал на кухне распоряжений от миссис Макстон по поводу нового варианта противомигреневого чая.

– На дворе спущены собаки, – нервно произнес мистер Уоллан.

В этот момент система зазвенела снова.

– Окно в кабинете! – воскликнула я, кубарем скатываясь с постели.

Что я буду делать, встретившись с далеко не глупым грабителем, я в тот момент не думала – лишь прихватила горячий чайник с подноса на столике и выбежала в коридор.

Двери в кабинет распахнула магией и, вбегая, выкрикнула вызвавшее боль заранее:

– Illiumena!!!

Неяркий свет в единый миг выхватил фигуру худощавого мужчины, в данный момент забирающегося в неведомо как открытое им окно. В магическом свете ярко вспыхнули драконьи глаза, и именно на их блеск я безошибочно метнула раскаленный медный чайник.

И поняла, что передо мной маг. Крайне слабый и неопытный, потому что, выставив защитный блок, он сумел уберечься от столкновения с чайником, но не с выплеснувшимся из него кипятком. И едва исходящая паром вода оказалась на его ничем не защищенном лице, дракон взвыл, попытался швырнуть чайником в меня, но, не рассчитав с магией, вывалился из окна на снег.

Внизу раздались выстрелы из ружья и крик дворецкого:

– Грабители, двое! Одного подстрелил!

И именно его окрик заставил меня выставить сначала щит и лишь после выглянуть в окно. Это оказалось предусмотрительно, потому что в следующий миг во мраке мелькнула вспышка, а после в меня понесся пылающий багровым снаряд.

И не долетел.

Ослепительно ярко вспыхнул защитный купол, в сотни раз сильнее того, что могла бы и в лучшем своем состоянии поставить я, и незадачливого стрелка отшвырнуло вместе с частью ограды…

Несколько секунд я стояла, в ужасе слыша его уносящийся по склону вниз крик…

И лишь после, повернув голову, посмотрела на стоящего на скале дракона, чья ладонь все еще сияла призванной магией.

Темная фигура на фоне мрачного черного почти лишенного звезд неба, несколько мгновений, и защитивший меня маг исчез, не оставив после себя никакого магического следа. Я проверила. Несмотря на безумную головную боль, отправила «Vitisque repertor». К сожалению, поисковое заклинание вернулось, не принеся мне ничего… кроме мигрени, разумеется. Будь проклят Арнел!

Прекрасный ковер, купленный для парадного входа, оказался безнадежно испачкан кровью и сдвинут в сторону, дабы не мешал. По всему участку ходили полицейские, вспыхивая заклинаниями света то тут, то там. И новости от них были неутешительно скудными – нападавших было трое, впрочем, мы уже знали об этом.

Один погиб, и сейчас поисковый отряд предпринимал действия по извлечению его тела из ущелья, второй был ранен мистером Уолланом, третий получил ожоги на лице вследствие столкновения со мной и чайником, но все же сбежал. И сейчас я прилагала все усилия, чтобы составить его словесный портрет.

– Сорок с небольшим. – Слова давались с трудом. – Светло-зеленые глаза, насколько я могу судить. Дракон. Выше меня примерно на голову, но точно сказать сложно – он не выпрямлялся, находясь в процессе проникновения в кабинет через окно.

Я стиснула губы, пытаясь удержать стон. Стонать в принципе в окружении пяти представителей полиции мне не хотелось.

– Мисс Ваерти, вы позволите? – Лорд младший следователь также присутствовал, и именно он попытался предложить помощь, протянув ко мне лишенную перчатки ладонь.

– О нет, благодарю вас. – Я переместила повязку со льдом с виска на середину лба. – У меня генетическая непереносимость магии драконов.

Почти не солгала.

– Вот как? – Лорд Гордан опустился на корточки на расстоянии вытянутой руки от меня. – В вашем личном деле ничего не сказано об этом.

У меня есть личное дело? И оно находится в полиции? Как неожиданно.

– Сказано в специализации, – я заставила себя улыбнуться, – собственно, это было одной из причин, по которой профессор Стентон отобрал меня в свою группу.

Улыбаться не хотелось вовсе, хотелось выйти и, со стоном засунув голову в снег, провести так хотя бы пару минут…

Лорд Давернетти, сидевший на диване напротив, чем крайне смущал штатного портретиста, пытающегося, собственно, нарисовать портрет нападавшего, опасно прищурившись, произнес:

– Непереносимость? Вы уверены, мисс Ваерти?

И прежде, чем я хотя бы попыталась ответить, сделал пасс рукой. Я знала это движение! О, я очень хорошо его знала, это был «Indrag», заклинание мгновенного притяжения, применяемое к живым существам. Профессор Стентон часто использовал его, когда лень было кого-то звать или в принципе отвлекаться от работы. Действовало мгновенно – притягиваемый оказывался перед профессором в полусклоненном положении, готовый выполнить все, что угодно. А еще мне было прекрасно известно, что данное заклинание относится к запрещенным. Категорически запрещенным. Налагаемым исключительно при наличии письменного согласия жертвы, во всех иных случаях – уголовно наказуемым!

– Как любопытно, – стряхивая пасс с кончиков пальцев, произнес старший следователь, все так же с ухмылкой глядя на меня.

– Вам любопытно? – звенящим от ярости голосом переспросила я. – Знаете, я тоже позволю себе проявить любопытство и поинтересоваться – неужто в Вестернадане законы столь существенно отличаются от общеимперских?!

Ухмылка лорда Давернетти несколько померкла, особенно ввиду того, что на него в данный момент очень пристально смотрел лорд Гордан.

– Я… готов принести извинения, – наконец выговорил старший следователь.

– Да, будьте любезны в письменной форме! – потребовала я.

Криво усмехнувшись, лорд Давернетти спокойно ответил:

– Я не отношусь к идиотам, мисс Ваерти, к идиотам, признающимся в собственном преступлении, тем более. Но я возьму на себя труд прислать вам цветы.

– Не трудитесь! – отчеканила, глядя на него со вполне обоснованной яростью. – И будьте уверены, в мэрию поступит жалоба от моего имени!

Усмешка Давернетти стала откровенно издевательской, но лорд, склонив голову, учтиво ответил:

– Что ж, это ваше право. Обязательно ознакомлюсь с вашей жалобой, когда зайду… в гости к брату.

То есть мне недвусмысленно намекнули, что глава города является близким родственником лорда старшего следователя. Очаровательно.

– Приложу все усилия к тому, чтобы ваш визит к члену семьи не прошел впустую, – с самой очаровательной улыбкой заверила я.

Неодобрительно покачав головой, лорд Давернетти поднялся и покинул мою гостиную. Лорд Гордан, сопроводив его уход мрачным взглядом, тоже поднялся и произнес:

– Боюсь, написание жалобы на имя лорда Арнела – не лучшая идея.

– Не беспокойтесь, у меня огромный опыт в написании жалоб. – Я заставляла себя улыбаться.

Улыбаться, а не скрежетать зубами.

И в этот момент вне дома раздался голос, от которого меня откровенно замутило.

– Мага определили?

Рвотный позыв был такой силы, что мне пришлось приложить все старания, только бы сохранить съеденный ужин и достоинство и остаться сидеть в гостиной.

– Да, – ответил Давернетти. – Илиас Скайверн, один из мелких выблядков.

Выблядком, по моему искреннему мнению, был сам Давернетти! То есть они знали! Они знали имя нападавшего с самого начала, и все вот это вот с «созданием портрета» было лишь форменным издевательством надо мной!

Сжав кулаки до боли от впившихся в ладони ногтей, я уже собиралась было вскочить, как вновь заговоривший лорд Арнел ожидаемо вызвал у меня второй приступ тошноты.

– Никакой иллюзии?

Я прижала ладонь ко рту, тяжело дыша и пытаясь сдержаться.

– Нет, – уверенно ответил ему Давернетти. – Дев…

Осекся.

– В смысле, мисс Ваерти заметила бы: у новой владелицы поместья Стентона невосприимчивость к драконьей магии.

– Да? – искреннее удивление в голосе, который я ненавидела всем сердцем. – Как любопытно.

В уборную я промчалась опрометью, вывернуло меня уже там. И, к моему искреннему сожалению, тихим процесс не был. Однако повторный приступ не уберег меня от услышанного:

– Ты применил магию внушения по отношению к леди? – с изумлением вопросил Давернетти.

– Не леди, – отчеканил Арнел, заставив меня пошатнуться перед раковиной. – Слегка, – добавил он же без малейшего сожаления.

И новый приступ тошноты стал продолжением абсолютно не самой приятной процедуры в моей жизни.

Некоторое время в доме и снаружи было тихо, затем старший следователь насмешливо протянул, судя по звуку, стоя в шаге от двери в уборную:

– Мисс Ваерти определенно подаст жалобу.

– Переживу, – произнес Арнел.

И покинул мой дом.

Избавив меня тем самым и от присутствия, и от очередного спазма желудка. Насколько же он сильный маг, если у меня такая реакция?! Я действительно достаточно устойчива к магии драконов, и мне удавалось противостоять даже ментальным внушениям профессора Стентона, а он был одним из сильнейших драконов империи. Что не так с этим Арнелом? И каким образом он оказался здесь настолько быстро? И… и если вспомнить высокоуровневый защитный купол, что выставил неизвестный дракон, и сопоставить его силу с тем влиянием, которое на меня оказывал лорд Арнел… то можно было прийти к неутешительному выводу, что Арнел спас меня от выстрела. И это было бы похвально, но, вопервых, я могла спасти себя сама, а вовторых, какого черта Арнел вообще делал возле моего дома?!

О, я размышляла над этим все то время, пока пыталась прийти в себя.

На это ушло немало времени, и уборную я покинула неровной походкой спустя четверть часа, не меньше.

Пошатываясь, постояла несколько секунд, вглядываясь в портрет, подсунутый находящимся максимально далеко от меня участковым художником. И достаточно налюбовавшись худощавым, явно больным драконом с шальными глазами, подтвердила:

– Да, это он.

Художник мгновенно ретировался. Лорд Давернетти, не испытывающий никакого отвращения к процессу, который на столь долгий срок отвлек меня, произнес: