Очень древнее зло Демина Карина

ГЛАВА 4

Где корабли выходят в море

«Спряла она пряжу, а с неё соткала ткань, на диво тонкую и мягкую, такую, что водой сквозь пальцы текла. И сказала сиротка: «Вот, матушка, будет то сестрам дорогим подарок, в знак моей любви и благодарности. Сошью из этой ткани платья, и тогда-то не будет во всем селе девок краше». Так оно и получилось. Сшила сиротка из ткани наряды, каковых, верно, и в королевском дворце не видывали».

Сказка о бедной сиротке, мачехе её и сестрах.

Ричард смотрел, как медленною, суетливою змеею выползает из ворот обоз. Люди… как вышло так, что в замке собралось столько людей? Ржали лошади. Скрипели телеги и повозки. Кто-то кричал, кто-то ругался. И вся эта разноцветная толпа казалась чем-то единым, неделимым. А ведь вироссцы смешались с ладхемцами, и степняки средь них не так уж и выделялись.

– Дойдут, – сказал ладхемский посол, хмурясь. – Тут ведь недалеко.

– Дойдут, – согласился виросец. – Я оставил указания. В городе… как-нибудь да разместятся.

– Я отправил в городскую управу посланника, – Ричард заставил себя отвернуться. Демоница… она ведь обещала.

Она разумна.

И не станет делать глупостей вроде тайного побега… и… и взгляд то и дело останавливался на одинокой фигурке, что замерла в стороне от ворот. Правильно. Она уйдет в числе последних.

Четверки Легионеров достаточно, чтобы защитить его женщину.

Невесту.

– Помогут. И с жильем. И… с прочим. Сказал, чтобы ждали десять дней. Если не вернемся… их отправят домой. Дорога давно уже безопасна. И караваны ходят часто.

– Хорошо, – виросец отер лицо. – Но государь будет недоволен.

– Не только ваш, – ладхемец привстал на стременах. – Кого мы ждем?

– Никого, – и Ричард тронул коленями жеребца. И старый друг четко уловил пожелания всадника. Он с ходу взял в галоп. И подковы зазвенели по камню.

Мимо мелькнули люди.

И повозки.

И… Ричард вернется. Обязательно. Он сделает все, чтобы… чтобы замок снова ожил. Это ведь не так и сложно. Душницы больше нет. С демоном… что-нибудь тоже придумает. Должен же быть способ повергнуть демона, даже такого древнего.

Главное ведь другое.

Его ждут.

Его впервые в жизни ждут. И верят, что он, Ричард, вернется. А значит, у него нет права обмануть эту веру.

Именно.

Дэр Гроббе удалился сразу после разговора. Корабль готовить. Островитяне ушли тогда же. А значит, надо поспешить. Солнце давно перевалило за полдень, того и гляди, понесется к земле. А ночью… старые проливы – не то место, где можно безопасно ходить и днем.

Надо…

Он свистнул, и конь прибавил шагу. До города и вправду недалеко. А там…

Корабли ждали. Разные такие. И тот, что принадлежал дэру Гроббе, казался почти игрушечным по сравнению с узкой длинной ладьей островитян. На носу её ощерился дракон, разрисованный синей и красной красками.

Сходни.

Бледный градоправитель, который беспрестанно кланяется, заверяя, что все-то будет распрекрасно. Но голос его подрагивает, да и в целом не хватает ему уверенности.

Слуги, что спешат принять лошадей.

Люди, которых тянет с пристани. И смотрят, а во взглядах читается страх. Надо бы что-то сказать, но в голове царит пустота. Лассар понимает.

Хмыкает.

– Мы, – его голос гремит. – Отправляемся, дабы повергнуть древнее зло! И земли эти обретут свободу.

Кто-то хлопает, но вяло. А градоправитель сгибается еще ниже.

– Ты, – тяжкая ладонь Командора падает на плечо, и колени градоправителя, человека сухопарого и невысокого, подгибаются. – Проследишь, чтоб тут порядок был. Ясно?

– Д-да.

– Вернусь и проверю лично.

Эта угроза вызывает нервную дрожь. А Лассар отпускает жертву.

– Вы все, – теперь он обращается к людям, которых с каждой минутой становится все больше. – Вы живете на этих землях. И представляете его милость.

Тычок в спину заставил Ричарда распрямиться.

– Бочку бы тебе какую, – задумчиво протянул Ксандр. – Для солидности.

– Иди ты…

– А потому вам надлежит показать, что вы гостеприимны. И позаботиться о тех, кто оказался в тяжком положении…

– Всенепременно… – выдавил градоправитель. А до Ричарда донеслось.

– А рыцари-то, рыцари, поглянь, какие… ажно блещут. Чем они доспехи натирают-то?

– Вестимо, зубным порошком. Я тебе еще когда говорила, бери, не пожалеешь. Будут твои сковородки блишчать, как рыцарев шлём!

– Ой, молоденький какой… и с короною…

– Так это того…

– Слыхали, кажуть, что принцесс дракон унес. И стало быть…

– Какой дракон?!

– Обыкновенный! Его давече в Запрудях видали. Вот мой кум и видал! Аккурат, что тебя!

– Знаю я тваво кума… кого он только не видал! На грудь возьмет, от и сразу драконы мерещутся…

– Так-то оно так… – возразили из толпы. – Но тот всамделишный был! Оно ж как? Ежели где принцесса заведется, так сразу тамочки и дракон.

– Говоришь, что будто энто мыша какая…

– Знаете, – тихо проговорил ладхемский посол. – Теперь я уверен, что здесь живут обычные люди.

– Почему? – поинтересовался Ричард.

– Да вы послушайте…

– …а я тебе говорю, стало быть девки того, нецалованные. Иными-то дракон брезгуеть! Табой бы точнехонько побрезговамши б…

– …а в лоб?! Глаза твои бесстыжие… глупости говоришь! Какое драконам до этого самого дело-то? Или думаешь, он девок крадет, чтоб портить?! Жрет он их! Жрет! А какая разница, чего ему жрать, девку или бабу?! – женщина почти перешла на крик.

– …мне-то откудова знать-то? – возражал ей мужчина. – Я, чай, не дракон… может, у девки мясо мягшее… ты он костистая, что прямо…

– Я, стал быть, костистая? Я?! Люди добрыя, вы токмо…

Конь ткнулся мордой в ладонь и вздохнул. Люди… люди оставались людьми и это успокаивало.

– А доспех, – сказал Ричард Светозарному, который тоже слушал и улыбался, презадумчиво так. – Доспех лучше снять. В доспехе точно не выплывешь, если что…

И невидимая рука сдавила горло.

А ведь не обязательно… да, Ричард ошибся и девушки пострадали по его вине. И он готов признать. Искупить как-то. Компенсацию предложить.

Это ведь вполне нормально в подобных случаях.

Поторговаться придется, но примут. Никуда не денутся. А лезть самому в пасть к демону по меньшей мере неразумно. Этак не только Ричард, но и весь мир сгинуть может. Его ведь кровь держит запоры, а стало быть… стало быть, логичнее будет, если Ричард останется.

Здесь, в городе.

Можно послать Лассара, если уж на то пошло. И Легионы. Ксандр опять же, раз уж рвется. А Ричард…

Он решительно ступил на сходни. Может, он никогда-то не был героем. Но и трусом тоже. Не был и не будет.

Я не плакала.

Вот, наверное, момент был подходящим, но я не плакала. Стояла… смотрела… мучительно улыбалась, потому что, может, Ричард и не видел моего лица, но вдруг? И к чему ему слезы? Я ведь верю.

Нет, я знаю, что он вернется.

Обязательно.

Он ведь Повелитель Тьмы, и стало быть прикажет ей убраться. Из города. И демона тоже одолеет. У них ведь есть и новый Император, и меч очень древний.

Лассар.

Ксандр.

Легионеры и люди. Много людей и много оружия. Хватит, чтобы справиться с одним-единственным демоном. А я… я просто подожду. Так ведь всегда было. Исторически. И дама в башне – это не только красивая картина, но еще и вывернутая наизнанку душа.

За спиной молчаливыми статуями высилась пара Легионеров.

Так оно спокойнее…

Люди ведь. Люди демонов недолюбливают.

Мимо с душераздирающим скрипом проползала карета. И из окна выглянула напудренная девица.

– Демон! – взвизгнула она, указав на меня. – И она тут!

Карета прокатилась, а вот люди… не то, чтобы кто-то рискнул бросить в меня камень, но взгляды… взгляды были совершенно однозначными. Мне даже холодно стало от такой незамутненной ненависти.

Что я им сделала?

Ничего.

Наверное, они просто боятся. Ведь и вправду исчезли принцессы, а еще девушку убили, пусть даже не я, но кто в это поверит? Куда проще обвинить одну присутствующую демоницу, чем какого-то абстрактного чернокнижника.

– И что мне делать? – поинтересовалась я.

Никто не ответил.

Так мы и стояли. Долго… повозки все тянулись и тянулись. И стоять на жаре было тоскливо. Да и зачем, если и Ричард, и рыцари давно уже скрылись где-то там, в дымке горизонта.

Я отступила.

Вздохнула. И развернулась. Надо бы вещи собрать, что ли, если уж уезжаю. А уезжать не хотелось. Категорически. Что-то сомневаюсь, что в городе ко мне иначе отнесутся. Я ведь все-таки демон. И не расскажешь же, что дефективный.

И Замок.

Я чувствовала его печаль. Одиночество. И не удержалась, коснулась камня.

– Они вернутся. Он вернется. Веришь?

Тихо скрипнула дверь.

А с другой стороны… вот зачем мне уезжать-то? Душницы нет. Твари… ну, твари, конечно, дело такое… но опять же, даже если эти порталы открывались где-то там и кто-то в них попадал, то случалось это нечасто.

Так?

Плюс я вовсе не так уж беззащитна. И опять же, легионеры.

Правда, оставались кое-какие нюансы…

– Ты готовить умеешь? – поинтересовалась я, обернувшись. И пальцем ткнула в грудь легионера, отчего он отступил. – А то ведь я как-то… не очень.

Он подумал и осторожно кивнул. А потом руками развел и помахал, довольно-таки экспрессивно.

– То есть, высокая кухня не для тебя, – поняла я. – Но в целом с голоду не помрем. Устраивает.

И стало как-то легче.

Не только мне.

Замок тоже обрадовался. Я его понимаю. Одиночество ведь никому на пользу не шло. Даже замку.

– Мы… мы чем-нибудь займемся. Чтобы не думать о плохом. Например… не знаю, уборкой? Всегда её ненавидела. Но вот если надо отвлечься, то уборка – самое оно.

Наверное, это признак душевного нездоровья, разговоры вслух, но тишина давила. И… и я просто пошла. По комнатам… заглянула в одну, отступила, до того резко в ней пахло духами. Стало быть, жил кто-то… кто-то жил.

И замку это нравилось.

Несмотря на духи, которые словно разлили. И на мятое покрывало, сброшенное цветною кучей. На опрокинутую вазу и лужу под нею. Отпечатки на ковре…

– Они вернутся. Потом. Когда-нибудь… – я подняла вазу. И покрывало тоже. Встряхнула и сложила. Потом разберусь, куда его.

А ведь слуги из местных, те, которых дэр Гроббе нанимал. Они тоже уйдут?

Нет.

В следующей комнате меня встретила пухлая девица, нервно прижимающая к груди мятый ком простыней.

– Г-госпожа? – выдавила она.

– Я, – согласилась я как-то обреченно. – А ты кто?

– М-м-маришка… убираюсь. Вот.

– А домой? Со всеми?

– Так это… сперва убраться. А потом домой.

– И… много таких тут? Как ты?

– Я. И еще Улька, – она как-то вот успокоилась. – Нихта, ей вовсе идти некуда. У ней мачеха злая. И батька запойный. И…

– Раз некуда, пусть остается, – решила я. – А ты?

– Так и я… мне ж того… там и без меня, – она махнула рукой. – А вам чего?

– Ничего. Так… смотрю.

– После гостей, – Маришка понимающе кивнула. – Оно-то да. Оно-то надобно. У нас, помнится, к старостихе минулым годом свояки приезжали. Так опосля гребень серебряный пропал. Очень она по нему убивалася.

Это да, за гостями глаз да глаз нужен.

– Сочувствую, – сказала я. И тут же поинтересовалась. – А готовить вы умеете?

– Так… готовим, – Маришка явно удивилась. – А чего надо-то?

– Ужин. На… на одну персону.

И опять тошно стало. Я тут порядки навожу, ужины заказываю. А он там… они там… что они делают? И откуда это ощущение грядущей беды? И еще очередной ошибки, которую я сделала?

Слезы на глазах опять же.

Но плакать… нет, демоны не плачут.

Я развернулась и тихо вышла. Нечего людям мешать. И все равно надо чем-то себя занять. Надо… иначе свихнусь. Вот будет радости-то Ричарду. Он возвращается, всех одолевши, а тут невеста сумасшедшая.

Хотя… чего еще ждать от демоницы.

– Идем? – спросила я у молчаливого Легионера. – Куда-нибудь… только понятия не имею, куда.

Он кивнул. И в этом кивке мне примерещилось сочувствие.

Надо же…

Нет, точно с ума схожу. Или уже. Но в стене передо мной появилась дверь. И… и это был хороший повод её открыть.

В конце концов, оставляя девушку на хозяйстве, не стоит надеяться, что именно им она и будет заниматься.

ГЛАВА 5

Где случаются сюрпризы

«А когда нужда случается отбыть по делам, надлежит не столько увещевать жену строго, ибо пусть даже внемлет она уговорам, но всякому ведомо, сколь слаб дух женский и сколь падок он на всякие искушения. И потому человек разумный не станет полагаться лишь на слова, предпочтя им действия. Увези жену из града великого, оставь её в поместье малом, окружи верными слугами да приставь сродственницу из тех, что богата годами, но и только. И пускай она со всею страстью блюдет честь родовую»

«Наставления для супруга во счастие семейное», писанные безымянным монахом.

Теттенике открыла глаза.

Она… она была.

Где?

И… и что с ней случилось-то? Она помнила. Туман. И зеркало. И золотые тропы, что сами легли под ноги. Выбирай любую. Только потянись, и откроется, отворится тайное. Теттенике потянулась, перебирая одну за другой. И… что дальше-то?

Что-то произошло.

Она ведь почти поняла. Почти выбрала правильную тропу. Почти… и нить лопнула. Громко так. Так громко, что…

Она села.

Чихнула.

В носу что-то… что-то не то… пахло знакомо так. Сеном сухим и влажною, едва-едва скошенною травой. Так пахнет… где?

Хлебом.

Навозом.

Конюшня? Голова болела. Просто таки невыносимо.

– Эй ты, – в бок пнули. – Ишь, разлегся…

Больно! От боли она зашипела. И от непонимания. Как… кто… посмел…

В сумраке было видно крупное круглое лицо, а вот черты его расплывались перед глазами. Во рту пересохло. Сердце колотилось.

– Вставай, вставай! – её снова толкнули, опрокидывая на слежавшуюся солому, из которой отчетливо пахло плесенью.

Что произошло?

Что…

Теттенике с трудом, но поднялась. Сперва на четвереньки, потом… потом просто.

– На от, вычисти… дали боги помощника, даром, что рожей смуглый, а ленивый… – в руки сунули скребок. – И гляди у меня, хоть соринку на шкуре найду…

В нос сунули кулак.

Большой.

– Чего ты с ним возишься? – раздалось откуда-то сбоку. – Дай затрещину, чтоб место знал.

– Ага, а он еще нажалуется. Да и то… мало ли… кто их, желторожих, знает.

И человек отступил. Правда, недалеко.

– И хилый он больно. Не дайте боги, помрет ненароком… эй, есть хочешь?

Теттенике осторожно кивнула.

Она ничего не понимала. Или… это все ведьма! Ведьма что-то сделала, и Теттенике… Теттенике была там, по другую сторону зеркала. А теперь оказалась здесь. И… и где это «здесь»?