Босиком по пеплу. Книга 1 Мейер Лана
До последнего надеюсь на первый вариант, потому что второй означает, что я крупно попал, влип, вляпался, облажался. Как не назови, факт остается фактом. Мне пи*дец.
Отец проходит к стене и, приложив палец к панели, отступает назад, дожидаясь пока стена бесшумно сдвинется в сторону.
Все-таки пи*дец, обречённо понимаю я.
Внутрь мы заходим одновременно, оказываясь в ярко освещенной квадратной коробке, напоминающей камеру-одиночку хакера. Помещение напичкано современной компьютерной техникой, в центре массивный широкий стол, за который и садится отец. Мне он жестом показывает на кресло напротив. Стена, тем временем, возвращается в исходное положение, уничтожая все пути для отхода.
Расположившись там, куда мне ткнули, я выжидающе смотрю на отца. Прочитать выражение его лица невозможно, как и предугадать, что он скажет или сделает в следующий момент. Это профессиональные издержки многолетней службы в АРС. Даже в штатском, даже за обеденном столом в кругу семьи – Джамаль Каттан остается генералом спецслужб. Мама говорит, что когда-то отец был другим. Но я помню его только таким, как сейчас.
От напряженной тишины звенит в ушах, по спине пробегает неприятный холодок страха. Отец молчит, сверля меня сквозь прозрачный жидкокристаллический экран непроницаемым взглядом.
– Пап, может, объяснишь, что происходит? – не выдерживаю я. – Ты же должен быть на задании.
– Так и есть, – подтверждает он, не меняя застывшей позы. – Пришлось прервать его выполнение на несколько часов, чтобы выяснить, как так вышло, что, находясь, на другом конце Анмара, я, оказывается на протяжении десяти ночей посещал, на одном из своих автомобилей, охраняемый спецслужбами засекреченный объект.
Несколько секунд я недоумевающе смотрю на отца, пытаясь вникнуть в смысл сказанных слов.
– Ничего не хочешь мне рассказать, Хамдан? – металлическим тоном уточняет он. Я отрицательно качаю головой. – Подсказка номер один. Я имею в виду мой черный Хаммер.
– Там не было датчиков. Я проверил. Он же гражданский, – хрипло бормочу я, отводя взгляд в сторону. Отрицать бесполезно, меня вычислили.
– Плохо проверил, и у меня нет гражданских автомобилей, сын. Я – собственность анмарских разведывательных служб, как и все, чем владею, – хлестким тоном сообщает отец.
Мне хочется влепить себе крепкую затрещину.
Кто, вообще, считает эти железяки? Серьезно?
Как я мог пропустить жучок?
Идиот.
– Ты их возглавляешь, – выдавливаю севшим голосом, словно озвученный факт имеет какое-либо значение.
– Это не отменяет вышесказанного, – холодно отрезает отец.
– Я брал Хаммер, но ни на какие засекреченные объекты не ездил. Как бы меня пропустили туда? – ухожу в глухую оборону. А что мне остается?
– Пропустили не тебя, Хамдан, а автомобиль, внесенный в базу АРС, предоставляющий владельцу безграничный допуск. Любой другой был бы остановлен военными, – сталь в его голосе заявляет меня вскинуть голову.
– Пап, я не понимаю, о чем идет речь, – утверждаю с нажимом, хотя, когда отец смотрит на меня так, как сейчас, я сам себе доверять не способен.
– Речь об объекте с режимом повышенной секретности, Хамдан. Сам факт твоего присутствия там – является преступлением. А то, что ты попал туда на моем автомобиле – делает меня организатором преступления. Наказание от пятнадцати лет лишения свободы до смертной казни. Теперь ты понимаешь, о чем речь?
– Это просто озеро, – почти не дыша, сиплю я. Мозг отказывается анализировать услышанное. Футболка на спине пропиталась холодным потом.
– Это озеро, Хамдан – один из крупнейших нефтяных месторождений в нашей стране, которое через несколько лет сделает нашу страну вдвое богаче, – резко чеканя каждое слово, неумолимо продолжает отец. – То, что я говорю тебе об этом сейчас, тоже является преступлением. Анмар не имеет права заниматься поиском, добычей и переработкой нефти, пока действует сдерживающее соглашение с Соединенными Штатами Америки.
– Это недоразумение, случайность, – бормочу я, чувствуя себя полным недоумком. Масштаб последствий от моих романтических свиданий на озере, может уничтожить карьеру отца, мою собственную, а если выяснится, что на секретном объекте со мной находилась Алисия Саадат, грянет грандиозный скандал, который одинаково сильно ударит по нашим семьям.
– Подобная безответственность недопустима, Хамдан, – правая ладонь отца сжимается в кулак, и я понимаю, что мои дела совсем плохи. – Как будущий военный, ты должен просчитывать риски наперед.
– Там не было никаких предупреждающих знаков. Как я мог просчитать то, о чем не имел ни малейшего понятия?
– Тебя не должно было там быть и точка. Я не давал тебе разрешения брать мои автомобили, – громовым голосом бросает мне отец.
– И что теперь делать? – негромко спрашиваю я.
– Я могу решить эту проблему, – помолчав, генерал расслабляет ладонь и, подняв руку, выводит несколько линий на пребывающем в режиме сна прозрачном экране. Дисплей загорается, и в следующую секунду мы оба видим таблицу с указанием дат и четких временных промежутков нахождения Хаммера на засекреченной территории. – Я воспользуюсь служебным положением и сотру фиксирующие протоколы. Я сделаю это для тебя и твоего будущего, – он делает паузу, бросая на меня тяжелый взгляд. – Ты осознаешь, что мне грозит, если данный факт вскроется?
– Понимаю, отец, – глухо киваю я, с трудом выдерживая подавляющий зрительный контакт. – Сожалею, что доставил тебе неприятности.
– Сожалений недостаточно, Хамдан.
– Я готов понести наказание.
– Конечно, готов, и я даже знаю, каким оно будет, – отец выводит на экран размытое изображение Хаммера, припаркованное недалеко от дворца шейха Адама Саадата, а потом снимок его дочери, забирающейся в автомобиль. В следующем кадре мы стоим, держась за руки, на берегу озера. – Уверен, мы оба понимаем, кто это, – меня бросает в холодный пот, когда режущий взгляд отца останавливается на моем лице. – Но мне не понятно, что вы делаете вдвоем ночью на секретном объекте.
Он решил меня добить… Я нервно провожу взмокшими ледяными ладонями по волосам, недоумевая, как мог так облажаться. Проклятое озеро, я должен был догадаться, что король не назовет именем своего наследника простую лужу в пустыне. Черт… что мне делать? Как выкручиваться, не поставив под угрозу Алисию?
– Я отвез ее в красивое место, только и всего, – говорю самым убедительным тоном. – Мы не дел…
– Ночью? – прерывает отец. – Точнее десять ночей. Ты понимаешь, что будет, если узнает отец Алисии?
– Пусть узнает. Я хочу жениться на ней, – бросаю в порыве слепой смелости.
– Что ты сказал? – генерал меняется в лице.
– Я ее люблю и хочу жениться, – заявляю, вскочив на ноги. Адреналин в крови зашкаливает, я просто не способен усидеть на месте. – Я планировал поговорить с тобой о Ли, заручиться поддержкой, чтобы в последствии совестно обсудить возможность нашего брака с шейхом.
– Такой возможности нет и быть не может, – категорично отрезает отец, тоже вставая из-за стола. Нет сомнений – он в ярости, желваки нервно гуляют, вены на висках вздулись, но, как ни странно, я его не боюсь. Моему возрасту свойственно отчаянное бесстрашие. – Ты спал с ней, Хамдан? Хорошо подумай прежде, чем ответить, потому что если да, то я сам тебя кастрирую прямо сейчас.
– Нет! – отрицательно качнув головой, твердо смотрю в глаза отца. Эта ложь не для спасения моей шкуры. Я не хочу еще больше подставлять Ли. Если наш брак действительно невозможен, а выяснится, что у нас была сексуальная связь, ее ждет незавидная участь. И даже шейх не сможет помочь своей любимой дочери.
– Ладно, – с заметным облегчением выдыхает отец. – Этот вопрос снят.
– Не снят. Я хочу жениться на Алисии Саадат, – упрямо повторяю я. – Если ты не хочешь помочь, сам пойду к шейху.
– Ты идиот, Хамдан? – он окидывает меня недоумевающим взглядом. – Ты же отлично знаешь, что она уже обручена. Или у тебя есть какие-то особые преимущества перед одобренным ее отцом кандидатом? По какой такой причине шейх должен отказать ему и отдать Алисии тебе?
– Она меня тоже любит, – бросаю полным уверенности голосом.
– Разлюбит, – холодно произносит отец. – И ты поможешь ей это сделать, если, конечно, желаешь ей счастья.
– Алисия до сих пор ничего не знает. Если шейх молчит, то, может быть…
– Не может быть. Все в силе, Хамдан. Ничего не отменено. Сразу после получения диплома девушка вернется в Анмар и выйдет замуж. Не за тебя! И если ты попробуешь прикоснуться к ней, просто посмотреть, тебя посадят. Без всяких угроз, Хамдан, так и будет. Ты помнишь, кто твой счастливый соперник?
Я не отвечаю. Стиснув челюсть, отворачиваюсь, чтобы отец не увидел мятежной ненависти в моих глазах.
– Не надо считать меня врагом. То, что ты натворил – безответственно и недопустимо. Ты совершил преступление, Хамдан. Если факт несанкционированного проникновения на закрытую территорию в компании с Алисией Саадат всплывет, масштаб последствий может быть весьма плачевным для всех нас.
– Я понимаю, отец.
– Понимания мало. Будущий агент АРС не имеет права на ошибку, неоспоримо исполняет приказы, и не позволяет себе импульсивных необдуманных порывов. В качестве урока и укрепления выдержки, я придумал для тебя подходящее наказание. После окончания военной академии, ты поступишь в Колумбийский университет и одновременно получишь своей первое задание. Им станет охрана жизни и безопасности Алисии Саадат.
– Ты не сделаешь этого! – шокировано отрицаю я.
– Сделаю, и не потому, что я бесчувственный изверг. Ты не добьешься успеха, пока не научишься отвечать за свои поступки, не научишься ставить службу выше личных интересов. Прими факт замужества Алисии Саадат, как свершившийся. Потому что по большому счету так и есть. И, охраняя ее, помни, что ты защищаешь собственность того, кому в недалеком будущем тебе предстоит присягнуть на верность.
На этом разговор исчерпывает себя. Отец выпроваживает меня из кабинета, предупредив, чтобы я не говорил матери о его кратковременном визите. И спустя несколько минут он покидает территорию виллы, словно его здесь и не было. Словно за несколько минут моя жизнь не превратилась в кладбище разбитых надежд.
Это еще не конец. Я что-нибудь придумаю. Я обязательно что-нибудь придумаю. У нас впереди целых четыре года.
Ты только верь мне.
Ты только дождись меня, Ли.
Наши дни
Четыре года закончились быстрее, чем я думал. Но не было ни дня, чтобы я не пытался сдержать клятву, данную самому себе и Алисии.
Но «что-нибудь придумать» оказалось практически невозможно. А я рассматривал самые разные варианты и возможности, но все они заходили в тупик, когда всплывало имя Амирана аль-Мактума. Я мог противостоять кому угодно, и уверен, что отец поддержал бы меня, не затрагивай мой вопрос интересы старшего сына короля.
Интересы… Аллах, да это просто блажь. Никто не воспринял всерьез полушутливое предложение принца, сделанное больше десяти лет назад. Никто, кроме самого принца и шейха аль-Саадата, не посмевшего отказать наследнику престола. Я был тогда совсем мальчишкой, но мне довелось стать свидетелем тех событий.
Все началось на территории дворца шейха. Адам Саадат принимал высокопоставленных гостей в закрытом для женщин шатре-кальянной, выстроенном в саду.
Встреча носила неофициальный характер.
Мой отец сопровождал принца, а я напросился с ним, объяснив это желанием увидеть вживую будущего короля. На деле я испытывал потребность посмотреть только на одного человека – Алисию Саадат. А она с не меньшим нетерпением жаждала увидеть меня, и пока я пытался придумать повод сбежать из шатра и отыскать в саду Ли, она решила проявить инициативу, запустив в кальянную своего тигрёнка-альбиноса, подаренного шейхом на ее тринадцатый день рождения. Маленький зверек выбежал в самый центр шатра. Я рванул к резвому животному с воплем: «Я вынесу ее в сад».
Но Амиран аль-Мактум оказался быстрее.
Подхватив котенка-альбиноса за холку, он с улыбкой посмотрел в прозрачные голубые глаза животного, с бесстрашным любопытством взирающие на него.
– Она? – вопрос был адресован мне. – Это девочка? – проглотив приступ злости, я, молча, кивнул.
– Какая красивая, – проговорил Амиран, усадив тигренка на коленки, почесал за ухом. – Где ты приобрёл такое чудо, Адам? Я могу ее перекупить ее у тебя?
– Увы, вынужден отказать, Амиран. Savage (с англ. дикарка) любимая тигрица моей дочери, символичный подарок, – с сожалением покачал головой шейх. – Однажды отец подарил мне тигра-альбиноса, который долгие годы был мне верным другом, и я принял решение сделать это семейной традицией.
– Опасный подарок для девочки, – скрыв недовольство отказом шейха, задумчиво проговорил принц. – Savage… интересный выбор имени. Смелый и говорящий. Сколько лет твоей дочери, Саадат? – вопросительный изучающий взгляд эмира застыл на лице владельца дворца.
Шейх не успел ответить, потому что в шатер ворвалась сама хозяйка тигренка, нарушая все возможные правила мусульманского мира. Ли вторглась на мужскую территорию с непокрытой головой, с длинными рассыпавшимися по худеньким плечам пепельно-белыми волосами, в платье, открывающем руки и колени, и обратилась к самому наследнику.
В шатре повисло молчание. Шейх и его гости, включая меня, потеряли дар речи от невиданной наглости и только Амиран аль-Мактум улыбался чему-то, понятному только ему одному. Гордо вздернув подбородок, запыхавшаяся Алисия остановилась напротив принца.
– Тринадцать, – смело ответила она на заданный ранее вопрос. Она смотрела прямо в глаза аль-Мактума. Заправив растрёпанные локоны за уши, Ли все-таки опустила ресницы, не выдержав давления пронзительного взгляда принца.
– Шейх, у твоей дочери глаза тигрицы, – улыбка Амирана стала шире. – Она выбрала своему питомцу подходящее имя.
– Savage выбрала себе имя сама, когда выпрыгнула из подарочной коробки и расцарапала мои руки до крови. А теперь верните, она моя, – Ли требовательно протянула открытые ладони. Принц удивлено выгнул бровь. Снисходительная добродушная ирония на его лице сменилась другим, более сложным выражением, которое я в свои двенадцать лет распознать не смог.
Хозяин дворца и все присутствующие изумленно молчали, не имея права вмешиваться, пока эмир увлечен разговором с девочкой.
– Как тебя зовут, отважная укротительница диких кошек? – протягивая Алисии тигренка, спросил наследник. Темно-серые глаза неотрывно, с нескрываемым интересом изучали мою Ли, и уже тогда меня подбрасывало от желания встать и загородить ее своей спиной.
– Алиса, – храбро ответила Ли, прижимая к себе любимого питомца. – Я дочь шейха, а вы?
– Алисия, ты с ума сошла, вон отсюда, – придя в себя, грозно рыкнул Адам Саадат. Амиран аль-Мактум поднял на него предупреждающий взгляд, удерживая от дальнейших прилюдных воспитательных мер.
– А я твой будущий король, Алиса, – вернув свой царственный взор к побледневшему лицу Ли, с улыбкой ответил принц.
Уже через секунду перепуганной девчонки и след простыл, а шейх принялся извиняться за поведение дочери, объясняя его тем, что после недавнего переезда из Америки Алисия еще не успела привыкнуть к традициям Анмара.
– Кажется, я придумал, как получить в свою собственность тигрицу, – выслушав Саадата, невозмутимо сообщил принц. – Я возьму в жены твою дочь, когда она достигнет зрелого возраста.
– Не слишком ли сложный путь? Я поговорю с Алисией, и она с радостью отдаст своего питомца в дар эмиру, – шейх осторожно попытался уйти от темы брака, а я шокировано переводил взгляд с одного на другого. Сердце бешено колотилось в клетке из ребер, в висках шумела кровь. Я готов был умолять отца Ли отказать принцу, в то же время обреченно понимая, что это невозможно.
– Ты не услышал меня, Саадат? – в голосе будущего короля прорезались стальные нотки, и я понял, отчаянно осознал, что битва за свободу выбора Ли окончена, так и не начавшись. – Я хочу в жены твою дочь. У тебя есть особые условия? Говори.
– Она должна получить образование, – опустив голову и стиснув челюсти, произнес шейх. – Алисия грезит о Лиге Плюща. Я дал ей слово, что она сама сможет выбрать вуз и будущего мужа.
– Насчет мужа ты погорячился, Адам, а на ВУЗ я согласен. Жена наследника должна получить блестящее образование и сохранить безупречную репутацию. Ты обязан будешь гарантировать мне и то, и другое, когда подойдет время бракосочетания.
За прошедшие с того момента десять лет – Адам Саадат так и не удосужился сообщить дочери о том, что ее будущее давно предрешено. Его затянувшееся молчание сыграло со мной злую шутку, подарило надежду на то, что предложение принца носило шуточный характер и не привело к обязательным договорённостям. Я действительно верил, что никакой свадьбы не состоится, когда в восемнадцатый день рождения Алисии привез ее на берег озера, носящего имя будущего короля.
А теперь я вынужден обеспечить сохранность безупречной репутации Алисии Саадат, но вот незадача – именно я лишил ее невинности, о чем ни капли не жалею. Ли – моя девочка, была, есть и будет. Мы любим друг друга слишком долго, чтобы сомневаться в наших чувствах.
Как я могу собственноручно передать ее любому другому мужчине, будь он хоть трижды король?
Невозможно, недопустимо. Этого никогда не произойдет. Но времени на приятие решения почти нет. Единственная возможность для нас быть вместе – побег. У меня остались считанные месяцы до получения Алисией диплома, чтобы уговорить ее отказаться от всего, что она любит и ценит… ради меня.
Я готов рискнуть всем, а она еще не знает… до сих пор находится в счастливом неведении, и злится на меня за три года молчания и холодного равнодушия, ставшего для нас обоих адом.
Два дня назад я пытался ей объяснить, что не мог вести себя иначе. За нами наблюдали, отец не забыл, что на засекреченную сокровищницу Анмара я вторгся вместе с Алисией. И моих слов, сказанных сгоряча о любви к дочери шейха – тоже не забыл.
Несмотря на полные обиды слова Ли, наш последний разговор укрепил уверенность, что она меня не забыла. Реакция ее тела, податливость губ, мое имя, произнесённое с особым придыханием, блестящие в распахнутых глазах слезы…
Аллах, каждую ночь на протяжении последних лет я отчаянно сражаюсь с желанием пробраться к комнату Ли в общежитии через окно, вытолкать ее соседок за дверь и повторить все то, что мы делали в палатке на берегу озера Амиран.
Мысли и мечты об Алисии ни на минуту не покидают меня, мое желание и чувства растут и подпитываются с каждым новым днем, потому что я вынужден блюсти роль незаметного наблюдателя, призрака, следующего попятам и отвечающего головой за безопасность Алисии Саадат.
Но сегодня вечером, после конференции, где мы оба будем, я снова нарушу устав и поговорю с Ли напрямую. Она обязана меня выслушать и принять решение, а я озвучить риски, которые нас могут ждать в будущем.
Если мы сбежим, и нас поймают – наши головы подадут на ужин Амирану аль-Мактуму.
Глава 5
Мероприятие, на котором я был вынужден присутствовать по ряду независимых от моих желаний причин, организовано в научно-выставочном центре, в одном из крупнейших бизнес-центров Нью-Йорка. Участники конференции – элита нефтегазового бизнеса Штатов и стран-партнеров, инвесторы, политики, ученые, инженеры, студенты технических вузов и огромное количество репортеров.
Ума не приложу, что могло заинтересовать Алисию на научно-практической конференции, посвященной малоинтересной для молодой девушки теме.
Но она здесь, в длинном алом платье на тонких бретельках.
Гладкая ткань плотно облегает идеальное стройное тело Ли, каблуки бежевых лодочек приравнивают ее рост к модельным стандартам. Белокурые волосы собраны в стильную высокую причёску, подчёркивающую длину шеи и изящную хрупкость обнаженных плеч. Она выглядит сногсшибательно и элегантно, несмотря на вызывающий цвет и достаточно откровенный верх наряда. Оторвать от нее взгляд не могут восемьдесят процентов собравшихся мужчин, остальные либо слишком старые, чтобы испытывать влечение к женскому полу, либо геи.
Алисия Саадат – сексуальное искушение и вызов, неукротимая, дерзкая девушка, не признающая правил, свободолюбивая, упрямая, страстная и вся моя. Со мной Ли не сражается, как со всем окружающим ее миром, пытающим поглотить, лишить крыльев, опустить на землю. Меня она любит. Я единственный мужчина, которому она покорится по собственной воле.
– Алисия твоё задание, Хамдан. Нельзя так откровенно пялиться, – обернувшись я натыкаюсь на взгляд генерала разведывательных служб Анмара. Сердце болезненно дергается и сбивается с ритма. Если отец здесь, значит, где-то неподалеку находится Амиран аль-Мактум. За этот год, это далеко не первое мероприятие, где присутствуют одновременно Алисия и наследник престола. В случайности я не верю, а, значит, остается самый неприятный для меня вариант. Шейх начал компанию по сближению дочери с принцем.
– На нее все пялятся, отец, – ответ звучит излишне резко.
– Это так, – не спорит он. – Девушка расцвела и похорошела. Очень похожа на свою мать. Мэлания Саадат, кстати, в числе гостей. Она спрашивала о тебе. Так что будь готов отвечать на миллион вопросов.
– Моя мать тоже могла быть здесь вместо твоей американской подружки, – бросаю с досадой, наблюдая за приближающейся спутницей отца, пробирающейся сквозь разношёрстную толпу участников конференции. Поймав мой взгляд, гламурная красотка приветственно кивает, а я демонстративно отворачиваюсь. Очередная пустая блондинка с силиконовыми достоинствами и лицемерной приклеенной к утиным губам улыбкой. Никогда бы не подумал, что отца могут заинтересовать подобные женщины.
– Элен – мой секретарь, тут она находится для ведения протокола форума, – холодно подчёркивает генерал, окинув меня неодобрительным взглядом. – Я никогда не давал твоей матери повода сомневаться в моей преданности. Твоему младшему брату всего два года – вот основная причина ее отсутствия на этом мероприятии. И если ты научишься смотреть чуть дальше своего носа, то заметишь на пальце Элен обручальное кольцо.
– Извини, я погорячился, – мне действительно становится неловко. Несмотря на внешнюю суровость и сдержанность, отец одержим моей матерью и обвинить его в измене можно только с одной женщиной. Ее имя – военная разведка. Мама долго пыталась подвинуть соперницу сторону, но с годами смирилась и научилась принимать отца таким, как есть.
– Все в порядке, – коротко кивает, разыскивая взглядом кого-то в зале. – Мне нужно отлучиться. А ты держись подальше от сестер Саадат, и не забывай, что мы с тобой находимся здесь по долгу службы.
– Сестер? – с досадой морщусь я. В памяти всплывает вечно ревущая капризная угловатая девчушка с косичками. Во время дружеских вылазок наших семей на острова, она повсюду таскалась за мной и Ли, как привязанная, чем жутко раздражала нас обоих. – Ками тоже здесь?
– И самая младшая тоже, но она оставила на тебе гораздо меньше шишек, чем средняя, – сочувственно улыбается отец, припомнив момент, когда в ответ на горсти песка в лицо, я получил камнем в лоб. Отругали, между прочим, тогда именно меня, несмотря на огромный фингал под глазом. Ведь это я начал первым. Нет, встреча с сестрами Ли, совсем не входит в список моих особых пожеланий. Я очень надеюсь, что Камила Саадат не узнает меня спустя столько лет.
Не упуская из поля зрения свой обожаемый объект, я с опаской оглядываюсь по сторонам и считаю минуты до завершения основных этапов конференции и с трудом подавляю зевоту, слушая бесконечные научные доклады и выступления руководителей организаций нефтегазовой направленности.
Ничего особого нового, полезного и познавательного для меня. Однако Ли считает иначе. То и дело, я вижу, как она поднимает верх свою пресс-карту онлайн-портала, чтобы задать назревший вопрос выступающим. Некоторые вводят меня в затяжной ступор. Чтобы понять, о чем речь, приведу в пример парочку:
«Каковы перспективы развития инновационных технологий восстановления продуктивности скважин?»
«Насколько приоритетен для вашей компании вопрос защиты окружающей среды в нефтегазовом комплексе?»
Или вот еще интереснее:
«Насколько актуальны на сегодняшний день крупные инвестиции в развитие нефтяного бизнеса королевства Анмар?»
С улыбкой наблюдаю, как ответчики теряются не меньше меня. Для блондинки в красном она задает слишком сложные вопросы, но для Алисии Саадат, никогда не существовало непреодолимых сложностей. Она умудряется еще и в дискуссии вступать на темы, далекие от ее специализации.
Некоторые доклады откровенно политизированы и лживы. Вся эта пафосная толпа присутствующих, сверкающая эксклюзивными бриллиантами корпорации «Лакшери-Корп» и разряженная в дизайнерские костюмы и ведущие бренды, понятия не имеет, что основная повестка мероприятия будет обсуждаться кучкой миллиардеров и представителей политической верхушки за закрытыми дверями и без камер журналистов.
Близится день икс. Через полгода истекает договор между Анмаром и США, поставивший нашу страну в энергические тиски. Америка настроена на пролонгацию с сохранением прежних условий, а Анмар планирует выйти из договора с минимальными потерями. А по большому итогу это уже пятая попытка переговоров за последний год за ширмой международной конференции.
В стенах военной академии я не один год потратил на изучение последствий тридцатилетнего моратория на добычу ресурсов из недр Анмара. Договор на запрет разработки новых месторождений и увеличения добычи был заключен с целью экономического сдерживания королевства, и он достиг своей основной цели. Махмуд аль-Мактум был вынужден принять кабальные условия Штатов взамен на бизнес-сотрудничество и в целях мирного урегулирования спорных вопросов. На момент заключения договора Анмар не был достаточно силен, чтобы отстаивать свою независимую позицию на данном рынке. Аль-Мактум пошел на уступки страны-диктатора, чтобы избежать повторения судьбы других стран ближнего востока. Все годы действия договора Анмар обеспечивал внутренние потребности в нефти и газе только на тридцать процентов, а недостающий объем восполнялся за счет импорта. Разумеется, основная страна-импортер – Соединенные Штаты Америки.
Едва доживаю до момента, когда основные этапы мероприятия остаются позади и участников приглашают в фуршет-зал.
Скрываясь за спинами гостей, я незаметно следую за Алисией Саадат, с гордостью несущей на шнурке свою пресс-карту. Я периодически ловлю себя на мысли, что за три года наблюдения за любимой девушкой так и не позволили мне изучить ее полностью. Она, оказывается, амбициозна, по-прежнему непредсказуема, и все так же недосягаема. А еще у нее талант оказываться в центре внимания, не привлекая для этих целей ни малейших усилий.
В фуршет-зале многолюдно, что играет в мою пользу, позволяя сохранять безопасную дистанцию. Сосредоточившись на наблюдении за стройной фигуркой в красном платье, я пропускаю две важные детали.
Первая – на южной стене зала развешаны снимки уникальной природы Анмара. Игнорируя разносящих напитки вышколенных официантов, Алисия Саадат прямиком направляется к стенду с изображением «нашего озера», формой напоминающего пересекающиеся обручальные кольца. Это не фотография, а весьма точная художественная репродукция, и, черт подери, я понятия не имею, какого дьявола засекреченный объект выставлен на всеобщее обозрение.
Остановившись напротив стенда, Алисия делает несколько снимков репродукции. Я направляюсь к ней, прежде чем она по незнанию совершит непоправимую ошибку, и тут всплывает вторая незамеченная мной деталь – на фуршет пожаловал Амиран аль-Мактум собственной персоной и точно так же, как десять лет назад оказался на шаг впереди, появившись перед моим носом, словно из-под земли.
Стиснув зубы от бессильной ярости, я вынужден отступить назад, спрятав в карманы брюк непроизвольно сжавшиеся кулаки. В этот момент в мире нет человека, которого я ненавижу сильнее, чем наследного принца моей страны. Подобные мысли недопустимы, но об их существовании знаю только я, и этим вечером с радостью разделю их с Ли.
Пока ничего не подозревающая Алисия Саадат воодушевленно щелкает объективом, снимая на фотокамеру стенд с местом нашего с ней преступления, Амиран аль-Мактум встает рядом с Ли. Он не нарушает зону ее личного комфорта своим вторжением, но при этом его наглый и бесцеремонно-собственнический взгляд, блуждающий по ее фигуре, сложно назвать вежливо-заинтересованным.
И пока я придирчиво изучаю соперника, выискивая в его внешности несуществующие недостатки, он, этот королевский ублюдок, хищно пожирает глазами мою женщину, которую обоснованно считает своей собственностью. Тщательно охраняемой собственностью. Тщательно охраняемой МНОЙ. И, если бы можно было взглядом просверлить дыру в его темноволосом стильно подстриженном затылке, принц давно бы уже отправился к Аллаху.
– Красивое озеро, правда? – низкие вибрации властного голоса аль-Мактума до звенящего напряжения затягивают во мне растущее предчувствие неумолимого крушения. И, хотя вопрос обращен не ко мне, а к увлечённой фотографией Алисии, я ощущаю, как леденеет позвоночник.
«Пожалуйста, только молчи», – мысленно умоляю Ли, с бессильной яростью наблюдая, как она поворачивает голову и смотрит на принца с безмятежной вопросительной улыбкой.
– Правда, – соглашается Алисия, окидывая собеседника изучающим взглядом. – Мне повезло увидеть его воочию.
Это то, чего я боялся больше всего. Я закрываю глаза, височные доли взрывает дикая боль. Черт, какой идиот вывесил сюда проклятый стенд?
– Этого не может быть, – не сразу отвечает наследник.
– Почему же? – Ли продолжает вежливо улыбаться. – Вы не представляете, как красиво блестят кристаллы соли в лунном свете.
– Этого озера не существует, – непреклонно произносит аль-Мактум. Лишенный возможности видеть лицо принца, я могу только улавливать металлические интонации в его голосе. – Пейзаж полностью вымышлен и написан по заказу короля в качестве подарка на двадцатипятилетие наследника, поэтому и носит его имя.
– Но я точно знаю, что видела, – как обычно Ли стоит на своем, хотя сейчас ее упрямство может повлечь за собой сокрушительные последствия.
– Повторяю, это невозможно, Алиса, – стальным тоном отрезает Амиран аль-Мактум.
– Мы знакомы? – она озадаченно хмурится, внимательнее присматриваясь к собеседнику.
– Твое имя указано на табличке, – он кивает на ее пресс-карту.
– Я точно вас где-то видела, – задумчиво утверждает Ли. – Точно, я вспомнила. Месяц назад на международной выставке технологического оборудования в Бруклине. Угадала?
– Мы встречались много раз, Алиса, но были представлены друг другу только в первый.
– Правда? Я не помню, – смущенно опускает ресницы Алисия. Я слышу, как скрежещут от напряжения мои зубы. Черт, она флиртует с ним. Какого хрена, Ли?
– Ты была ребенком. Очаровательным, смелым, дерзким и непосредственным, – они смотрят друг на друга несколько бесконечных секунд, ставших для меня адовым чистилищем. – Как поживает твоя тигрица, Алиса? Наверное, Savage стала взрослой и красивой хищницей, как и ее хозяйка?
Картинка нашего первого с принцем «знакомства» ослепительной вспышкой оживает в памяти. Как и в тот день, пронизывающий взгляд Амирана аль-Мактума сжимает нервные узелки в области солнечного сплетения до размеров бусины. Мне жутко неловко, что я не сразу вспомнила наследника. Мы действительно в последнее время неоднократно сталкивались на различных мероприятиях, а я гадала про себя, почему его лицо кажется мне знакомым. Надо же… сам Амиран аль-Мактум. Именно в его честь король назвал наше с Нейтаном озеро.
– Я так скучаю по ней, – после секундной заминки, искреннее признаюсь, вспомнив поразительно красивую мордочку моей дорогой Сэви. С нетерпением жду момента, когда плавно пройдусь по ее шелковистой шерстке ладонью, хотя совершенно не скучаю по самому Анмару.
– Все такая же дикая? – словно не заметив моей неучтивости, любопытствует эмир.
– Очень своенравная, как и в детстве. «Доступ к телу» Сэви выдает лишь мне, отцу и своей смотрительнице, – едва заметно выдыхаю, стараясь не попадать под воздействие дымчатых, серо-голубых глаз Амирана аль-Мактума, чтобы с легкостью продолжить непринужденную беседу: – Изменилось в ней только то, что теперь я не могу поднять ее на руки, – не в силах сдержать широкой улыбки, делюсь я. – К сожалению, я вижу Сэви крайне редко, – продолжаю заполнять молчание принца, который вместо поддержки диалога, продолжает гипнотизировать меня пронизывающим взглядом.
– Гораздо реже, чем вас, ваше высочество, – глаза Амирана темнеют, мгновенно реагируя на мое вежливое обращение к будущему королю Анмара.
Не знаю, нужно ли соблюдать все правила этикета в общении с принцем, пока мы находимся в США, и, тем не менее, подстраховываюсь в этом вопросе. На официальных мероприятиях, я не просто студентка Алиса Саадат, но и «лицо» всей нашей знатной семьи.
– Ты только что сказала, что не помнишь меня, Алиса, – миндалевидные глаза принца и легкий прищур век, делает его самого похожим на хищника. Уголок губ аль-Мактума слегкаприподнимается, лишь на одну сотую смягчая острые черты лица шейха.
Мужчина не похож на среднестатистического араба, каких я часто видела в Анмаре, выезжая с семьей на общественные пляжи или в торговые центры. Хотя на родине отца, я особо не контактировала с мужчинами и никого не подпускала к себе, кроме Хамдана, конечно.
Нас разделяет от силы метр, и мы находимся так близко друг к другу, что я могу разглядеть мраморный узор радужки его льдисто-серых глаз. Его кожа достаточно светлая для анмарца, хоть и поцелована жарким солнцем до оттенка молочного шоколада.
Как бы ни хотела сделать шаг назад, ноги словно отказались меня слушать: будущий король явно имеет секретную способность припечатывать своих подданных к полу, пока сканирует их взглядом до трепета в груди и вибрирующих поджилок.
Взгляд принца не только обволакивает меня и вызывает в животе колючие спазмы, но и заставляет автоматически расправить плечи, максимально распрямить осанку и стараться выглядеть невозмутимой и уверенной в себе. Хотя, судя по тому, что я только что непосредственно тараторила о Сэви, даже сам Амиран аль-Мактум не отнимет у меня привычки оставаться собой в любой ситуации. Когда я волнуюсь, я способна либо глупость ляпнуть, позаимствовав эту привычку у своей младшей сестры Камилы, либо включить отстранённую стерву.
Но с Амираном аль-Мактумом второй режим пока не включается.
Я действительно волнуюсь и переживаю о том, что он обо мне думает, так усердно пожирая взглядом вот уже несколько минут?
Мне необходимо расслабиться. Он «всего лишь» будущий король Анмара, жить на территории которого я не горю желанием.
И все-таки сердце в груди продолжает периодически хаотично подпрыгивать. Особенно, когда я интуитивно ощущаю горячие волны, исходящие от шейха, вместе с пряным, восточным и насыщенном ароматом его парфюма, в котором я безошибочно улавливаю табачные, мускусные и густые какао-ноты.
– А теперь вспомнила. Вот такая я непостоянная, – с легким смешком замечаю я, но судя по выражению лица Амирана, он в «непостоянстве» не видит ничего забавного. Меня еще больше смущает такая реакция.
Принц, что, совсем не умеет флиртовать или вести непринужденный разговор? Или с моей стороны подобные фразы – лишнее и выходящее из ряда вон?
Я же чуть-чуть, самую капельку, чтобы позлить и подразнить Нейтана, который, вне всяких сомнений, следует за мной сегодня по пятам. Словно тень, отслеживая каждый мой шаг. Знаю, что при следующей тета-тет встрече мне достанется от Натаниэля, и, если честно, с нетерпением жду, когда мы вновь окажемся наедине, и я непременно получу порцию своего «наказания». Любой контакт с Нейтом для меня – праздник, эмоциональный фейерверк.
Ревность, спасение, горячие претензии в машине – куда лучше, чем холодное молчание, длинной в четыре года.
– Очень скоро ты получишь диплом и вернешься в Анмар, – из уст Амирана звучит тотальное утверждение, а не вопрос.
Меня подобное заявление обескураживает, я вдруг чувствую себя чертовски маленькой рядом с этим мужчиной. Откуда он знает? Какое ему, вообще, дело до меня и моего образования? Только сейчас, я понимаю, что шея давно затекла от того, что приходится смотреть на него снизу вверх. Безупречный серый костюм и застегнутая на все пуговицы черная рубашка, зажатая галстуком в тон, не скрывает его широкоплечей и спортивно слаженной фигуры.
Что ж, мало кто знает, но Анмар не только месторождение нефти и алмазов, но и бездонная скважина, из которой периодически выходят привлекательные и мускулистые мужчины. Отчасти, поэтому я не оценила студенческие вечеринки: пареньки вроде Райана Скотта меня забавляют и вызывают лишь желание уколоть их разрядом тока.
С его высочеством Амираном, такая шалость вряд ли прокатит. Он сам кого угодно током ударит, и кажется, что для этого шейху даже шокер не нужен.
– Не уверена, Амиран, – он не делает мне замечание, когда я непроизвольно перехожу на более вольное обращение. – При всем моем уважении и любви к королевству, и к своей семье, я выросла здесь…в Нью-Йорке, и не уверена, что готова смириться с некоторыми ограничениями в Анмаре. Мне очень нравится то, чем я занимаюсь в США и надеюсь, мой диплом мне пригодится. В этой стране.
Его выражение лица остается абсолютно нечитаемым, хотя что-то в едва уловимых изменениях мимики шейха мне подсказывает, что мои слова не пришлись ему по душе.
– Ограничения в отношении женщин не исключают удаленную работу, Алисия. Твою потребность в самореализации, возможно, осуществить и в Анмаре, – удивительно, но это опять не звучит как вопрос, словно Амиран аль-Мактум осведомлен о моей специальности, что черт возьми, невозможно.
– Нет. Нельзя. Я пишу обзоры мероприятий на известном новостном портале и веду блог. Как я буду обозревать их, не посещая лично? – в ответ Амиран вскидывает брови, его лицо приобретает снисходительное выражение. Ох уж эти высокомерные шейхи, с принцем явно редко кто вступает в дебаты. – Эмир, я могла бы упомянуть в статье и о вас, если вы не против.
Амиран не успевает ответить на мою просьбу.
– Добрый вечер! Как я рад, что издалека заметил и поймал вас обоих. Позвольте сфотографировать вас для завтрашнего выпуска «Exhibition news», – к нам подлетает фотограф в весьма эксцентричном и провокационном для мужчины наряде. Судя по тому, насколько бесцеремонно паренек врывается в пространство аль-Мактума, мой коллега и не подозревает о том, что перед ним представитель королевских кровей.
За это я и люблю Нью-Йорк. Здесь важно, не то, где и каким ты родился, а кем ты являешься сейчас и что ты делаешь сегодня, для того чтобы быть лучше и приносить пользу другим людям. Здесь ничего не ставится выше свободы воли и уникальности каждого человека, каким бы он ни был.
– Я думаю, не ст…, – собираюсь отказать я, но Амиран прерывает меня многозначительным властным взглядом, и тут же переводит его на дотошного фотографа.
– Да, разумеется, – на удивление, дружелюбно бросает аль-Мактум. Делает шаг вперед, нелегально вторгаясь в мое пространство.
– Еще ближе к леди, сэр, – раздает указания фотограф, прицеливаясь на нас с Амираном окном своего объектива.
Обнаженным плечом и кожей я вдруг ощущаю шерстяную ткань его костюма. Инстинктивно отклоняюсь, подаваясь всем корпусом в сторону, но одним движением руки Амиран блокирует мое действие: я пропускаю вдох, ощущая, как ладонь шейха уверенно накрывает мою талию.
Пульс учащается мгновенно и до критической скорости.
Какой черт меня дернул надеть шелковое платье. Ткань настолько тонкая, что я воспринимаю прикосновение Амирана как нечто слишком интимное и неправильное. Когда аль-Мактум совершает едва заметное движение ладонью, я невольно вздрагиваю, ощущая силу, вибрирующую в его пальцах, мощь и текстуру его ладони. Облизнув пересохшие губы, поднимаю на шейха взгляд, стараясь вложить в него свое невербальное возмущение.
Черт возьми, как отказать самому принцу и отстоять свои границы? Или я преувеличиваю значимость банального прикосновения?
Боже, если все это видит Нейт…а он видит, то я явно переборщила с флиртом. Или он заслужил подобное зрелище, за то, что измывался над моими чувствами последних четыре года?
Но, правда в том, что я все еще люблю его. И не хочу причинять Нейту боль, даже если он очень долгое время причинял ее мне.
– Ваше высочество…, – собравшись с духом, намереваюсь тактично выразить свое негодование.
– Называй меня по имени, Алиса, – низкие ноты в мужского голоса погружают в легкий транс. – Думаешь, твоя тигрица подпустила бы меня к себе? «Доступ к телу» – для избранных, это звучит как вызов. Уж очень сильно она мне запомнилась, – на последнем предложении его взгляд скользит по моим губам, опускается на мгновение к выемке под горлом, не падая ниже. И вновь поднимается к глазам, оставляя на моей шее печать своего взора, которая ощущается как завязанный вокруг нее галстук.
На доли секунд Амиран сжимает ладонь на моей талии сильнее. Кожа покрывается мурашками, реагируя на продолжение наглого вторжения в мой безмятежный мир этого мужчины. В этот момент несколько раз щелкает вспышка, и яркий свет от нее, накрывает меня с головой, копируя странное наваждение, природу которого я не знаю. И не хочу знать.
Взмахиваю собранными волосами и отступаю назад, ощущая, как рука Амирана соскальзывает по моей спине.
В другой стороне просторного зала, я вдруг замечаю свою маму в кремовом струящемся платье, и посылаю ей невербальный сигнал SOS.
– Готово! Благодарю за безупречный кадр, – объявляет финал моей пытки фотограф и исчезает в толпе, спеша к другой светской парочке.
– Надеюсь, фото получилось удачным, – нервно лепечу я, пытаясь понизить градус токового напряжения между нами.
– Не сомневаюсь в этом, Алисия. Ты украшаешь пространство своим присутствием, – я с удивлением замечаю, что у этого мужчины есть не только скулы, но и легкие ямочки, появляющиеся в моменты настоящей улыбки.
Мне льстит его комплимент, не буду скрывать. Какой девушке неприятно внимание принца?
– И Анмар ты бы обязательно украсила.
– Я смогла бы жить в Анмаре только в одном случае…, – закусив губу, вспоминаю о том, что влюблена в военного. Если бы Нейт все решил с нашим браком, я бы конечно нашла в себе силы остаться там ради него. – Мне бы хотелось работать журналистом, открыть свою редакцию или издательство. Сейчас в этой нише работают только мужчины. Что очень огорчает. Вы не планируете сократить гендерное неравенство, давно ставшее пережитком прошлого?
– Нет, Алиса. Работа отрывает женщину от семьи, – четко озвучивает свою позицию Амиран аль-Мактум.
– Далеко не каждая женщина хочет заниматься только детьми и бесконечно рожать, далеко не каждой позволяет здоровье. К тому же, подобная модель, ставит девушек в полную зависимость от мужа и…
– А ты считаешь, что это плохо – зависеть от мужчины, Алиса? – меня бросает в жар от бескомпромиссного тона шейха. – От своего мужа, если быть точнее, ведь все дети в Анмаре рождаются в законном браке.
Читать бесплатно другие книги:
