Скажи, что любишь меня Бейли Ники

Это вторая книга из цикла «Сводный брат», и последняя из дилогии.

Посвящение:

Для каждого моего читателя, кто готов по-настоящему чувствовать эмоции этих двоих сквозь экран. Для всех тех, кто верит в безграничные чувства. Для каждого, кто ждал продолжения и не переставал верить в меня. С любовью, ваша Ники Бейли.

Глава 1. Лекси Рид.

Ночь. Лишь тусклый свет фонарей, пробивавшийся сквозь открытое окно, освещал тёмную комнату моего гостиничного номера. Ветер неожиданным колючим порывом лизнул щёку, забравшись под лёгкий халат. Пробежал мороз по коже. Даже звук шуршавших о ворсистый ковёр плюшевых тапочек, в которых приятно нежились мои ножки, не заглушал собственных мыслей.

Ещё один шаг и пути назад не будет. Всего лишь один шаг…

«Он здесь. Он мой. Пускай только сегодня», – вновь и вновь мысленно повторяла, будто мантру.

Я, словно кошка, продолжала медленно продвигаться к кровати, скидывая с себя ненужную шёлковую ткань. Торопливо стянула рубашку с его плеч, которую спустя мгновение он сбросил вовсе.

Чёртов Ник Блэк был великолепен.

Его крепкие плечи, жилистые руки с выступающими венами, эта широкая грудь и рельефный пресс с чёрной дорожкой волос ниже пупка. Сфокусировала взгляд на извечной хищной ухмылке. В его обычно холодных, словно декабрьский порыв ветра, глазах сейчас бушевало тёмное пламя, словно сама ночь. Они загорелись искрой желания и ещё чем-то совсем неуловимым.

«Он безнадёжно сломил тебя, Рид», – пронеслось в голове. И я согласилась сама с собой.

Важно только то, что он здесь. Сейчас. Настоящий.

Блэк резко притянул меня за талию, обвив руками, прижал к себе и впился губами в мои губы. Только он мог целовать так: до головокружения, дрожи и бешеного ритма сердца.

Я слегка выгнулась, тесно прижавшись к крепкому телу, почувствовав, как его ладонь медленно пробралась под кружевные трусики. Всплеск ненавистного, но ожидаемого желания пылающей волной разлился по всему телу до кончиков пальцев. Казалось, что в этот самый момент горячее его ладоней, поглаживавших внутреннюю сторону бедра и его губ, настойчиво прошедшихся от шеи к ключице и ниже, могли быть только раскалённые угли на самом дне Ада.

Рывок и я под ним. Как же Блэк хорош в данный момент. Мускулы напряжены, властная улыбка не сходит с лица.

– Ты моя, Лекси Рид, – довольно прошептал он, неспешно проведя ладонью по моей груди.

Ник заполнил меня. Медленно, дюйм за дюймом. Подалась бёдрами навстречу, стихийно, бесконтрольно. Потянула к себе, обхватив шею руками, обняла ногами, впустила ещё глубже, истошно желая быть как можно ближе. Простонала в приоткрытые губы.

– Я знал, что ты шлюха, Рид, – глухо произнёс Блэк, протянув руку, схватив меня за подбородок, заставив посмотреть себе в глаза.

Взгляд колючий, в нём застыла неприкрытая ненависть. Мне хотелось закричать: «Нет». Спросить, что я сделала не так. Однако он не позволил.

– Я ведь с первой встречи говорил тебе, что ты всего лишь маленькая, глупая, никчёмная… – он тяжело задышал, нарочно склонившись к уху и вынудив кожу покрыться мурашками от его шёпота. – Чёртова шлюха, – он коснулся носом моей щеки. – Не смей больше подходить ко мне.

Нет.

Нет, не может быть!

Я резко поднялась на кровати, быстро и прерывисто дыша, постаравшись сфокусировать зрение. Рассудок начал медленно проясняться, и я отпустила смятую простыню, что держала в побелевших от напряжения пальцах.

Грёбаное дерьмо. Это был просто сон. Чертовски реальный кошмарный сон.

Я в своём номере. Одна. Блэк за несколько тысяч миль отсюда.

Поднялась с постели и вышла на балкон своего номера, залюбовавшись открывающимся видом на Спейс-Нидл1 и созерцая безмолвную полную Луну, выглянувшую из-за окутанного туманом горизонта, обливавшую землю своим мягким светом. С силой прикусила щёку и задержала дыхание, пытаясь остановить новую тягучую волну, разлившуюся по телу при одной только мысли о начале моего сна-кошмара.

Выдохни, Лекси. Это всего лишь сон.

Дабы отвлечься от тягостных мыслей, я начала осматривать когда-то родной для меня город, наслаждаясь освежающим дуновением ветра. В этот раз Сиэтл встречал действительно радушно: даже несмотря на плюсовую температуру и начинавший накрапывать дождь, из магазинчиков на улицах разливались знакомые с детства праздничные песни. Люди, казалось бы, суетились как никогда, носившись с огромными пакетами и разноцветными коробками с распродаж туда-сюда, увиливая от автомобилей и встречных прохожих. Повсюду горели вывески. А сотни гирлянд украшали улицы, мерцая разноцветными огнями. Всё казалось таким волшебным, как и надлежало перед Рождеством.

Когда-то мы с отцом часто ужинали во вращающемся ресторане на смотровой. Весь город и залив как на ладони. Непередаваемые ощущения. А если небо голубое и чистое, можно увидеть горы и вулкан Рейнир,2 гордо возвышавшийся над окрестностями. Вспомнилось, как, попав туда в первый раз, я долго стояла, прижавшись лбом к холодному стеклу, и всматривалась в совершенно новый для меня город, который стал нашим домом на целых четыре года.

Нравился ли мне Сиэтл сейчас? Нет. Воспоминания приносили только боль. Лютую, рвущую изнутри. А в каждом мало-мальски знакомом месте я словно видела призрак отца.

Хотелось собрать чемодан и сбежать обратно в Миссулу, в дом, который я до сегодняшнего дня считала совершенно чужим. К матери, которая не так давно казалась далёкой и опасной, словно ядовитая змея.

К чёртовому Нику Блэку, ненависть к которому не позволяла сдаваться, а зародившаяся любовь помогала пережить потерю. Потому что любовь была самым лучшим лекарством от боли.

Он был не таким, как все. Выбивался из моего привычного окружения. Как порыв свежего ветра, Блэк ворвался в мою жизнь тогда, когда это было необходимо. Перевернул там всё вверх дном, установив свои правила.

«А была ли когда-то ненависть?» – предательски пропел противный тихий голосок в голове. Внутренний голос был худшей моей половиной, зато, чего греха таить, наиболее мудрой.

Мы слишком похожи. Две потерянных души, которые остались слишком одиноки. Сильные люди тоже плачут. Сильные тоже задыхаются от боли. Он излечил меня, вернул желание жить, но как быть с его израненным сердцем? Феникс возрождается из пепла тысячу раз, но в душе Блэка так и осталось пепелище.

Я не знала, что ждало меня дальше. Даже несмотря на ставшие в последний месяц более или менее похожими на нормальные отношения с матерью, внутри поселился страх, что, вернувшись к Рождеству домой, она попросит меня уехать. Или просто выставит. Ведь завтра я получу наследство, и её обещание, данное доверенному отца, исполнится. Потому нет нужды больше содержать обузу, мешавшую её новой жизни. Ещё в сентябре я бы с полной уверенностью сказала, что так и будет, но сейчас всё запуталось, словно клубок ниток, состоявший из противоречий, гордости, неизвестности.

Бросив последний взгляд на город, заправив за ухо выбившуюся из высокого хвоста прядь, я зашла обратно в номер. Комната была по истине прекрасна: огромная люстра украшала потолок, хрусталики, будто стеклянным дождём, свисали из-под потолка. Стены, отделанные дубовой древесиной, огромная двуспальная кровать с шёлковыми простынями и высокой мягкой спинкой, ворсистый светло-серый ковёр. Но главным достоинством номера был балкон и прекрасный вид.

Тесса и Макс отправились в музей искусств, а мне предстоял долгожданный ужин с крёстным. Мы не виделись с августа, хотя раньше Билл постоянно присутствовал в нашей с отцом жизни. Я очень соскучилась по этому ставшему таким родным человеку.

Спустившись в ресторан, я назвала хостес фамилию крёстного, на которого была сделана бронь, и мужчина проводил меня к столику. Через несколько минут появился и сам Билл. Как всегда в элегантном костюме, с лучезарной улыбкой. Раскрыл мне приветственные объятия.

– Моя маленькая девочка, – сказал он, по-отечески прижав меня к груди. – Поговорим о делах сначала, или расскажешь, что у тебя нового? – я мягко улыбнулась и осторожно высвободилась из его рук, тем временем крёстный уже присаживался за стол и раскрывал меню.

– Практически ничего нового, – конечно, я слукавила. Всё же рассказывать Биллу про все свои ребяческие приключения после долгой разлуки было бы неуместно. – Учусь, живу. Думаю, куда поступать, – неопределённо ответила я, подобно кареглазому мужчине, взяв в руки меню и листая страницы. – Мать спит и грезит Колумбийским, но ты знаешь, как я не люблю Нью-Йорк.

– Первый раз в жизни поддержу Джоан, – без тени юмора серьёзно произнёс он, махнув рукой официанту. – В Колумбийском3 одна из лучших бизнес школ в мире. Если ты, конечно же, не собираешься в Гарвард4 или Стэнфорд.5

– Кембридж? Нет, спасибо, – недовольно буркнула я. – Как думаешь, куда стоит отправить заявки? – как можно равнодушней спросила, после чего заказала тарелку своих любимых блинчиков. И пускай сейчас время ужина, у меня завтра день рождения, могу себе позволить.

– Ты ещё не отправляла их, Лекси? – поинтересовался Билл, эмоционально всплеснув руками. – У тебя времени до Рождества. Уже занялась рекомендательными письмами? – чуть спокойнее спросил крёстный.

Все взрослые люди мыслили одинаково, когда дело касалось учёбы их детей. Джоан буквально неделю назад задавала мне точно такие же вопросы. Неудержимо начала закипать злость. Какого хрена они со мной носились, как с писаной торбой? Я уже взрослая и сама в состоянии о себе позаботиться. Если с оценками дела обстояли вполне сносно, то с характеристиками была большая проблема. Директор, да и учителя в моей школе вряд ли напишут обо мне что-то хорошее. Никакими полезными делами, как Тесса, после смерти отца, я не занималась, кроме волонтёрства на День благодарения и моего желания начать помогать в приюте. Никто из моих родителей или родственников не учился в «Лиге плюща». Заметив моё долгое молчание, Билл прервал тишину:

– Рекомендацию можешь взять из школы, в которой училась тут, ты ведь состояла в Национальном обществе почета, Инвестиционном клубе при школе и занималась волейболом, если мне не изменяет память? – я угрюмо кивнула. – Но этого всё равно мало для «Лиги плюща».

– Я что-нибудь придумаю, обещаю, – самым уверенным тоном, на который только была способна, ответила я, снова задумавшись о волонтёрстве в приюте для животных и о том, как бы получить характеристику авансом.

Дальше мы болтали ни о чём и обо всём сразу. Шутили, смеялись. Крёстный пожаловался на протестующих работников клининга в офисе, надоевший дождь в Сиэтле. Рассказал, как тяжело сотрудники восприняли смерть моего отца, ведь многие его просто обожали. На душе у меня стало тепло-тепло и очень спокойно от его светлой улыбки, рассказа. Будто после зимних холодов вышло первое весеннее солнышко, согревающее своим теплом замёрзшую землю. Отец был прекрасным руководителем, и я должна стать достойной ему заменой, такой, чтобы он мог мной гордиться.

Официант поставил передо мной тарелку шоколадных блинчиков со свежими ягодами и всевозможными топпингами, и я ощутила их манящий запах. Всё же соскучилась по изысканной кулинарии туманного альбиона Северной Америки.

– Девочка моя, по какой причине ты отказалась от пентхауса? – заинтересованно спросил Билл, внимательно вглядевшись в мои глаза. – «Sense Inn by The Space Needle» отель, принадлежащий «Sense Hotels International», почти твоей компании. Вы с друзьями могли бы жить в самом лучшем номере, но ты не захотела. Почему? – с хитрой ухмылкой продолжил расспрос он.

– Я не хочу, чтобы меня воспринимали как дочку богатенького отца с серебряной ложкой во рту, – ответила, почувствовав себя предельно неловко. – Смотрели косо, перешёптывались. Пускай это всего лишь работники одного из наших отелей, я ещё ничего не сделала для холдинга, чтобы выделяться, – закончила я свою мысль.

– Ты и правда очень похожа на Артура, – расплылся в улыбке крёстный. Я бросила на него быстрый взгляд, но ничего не сказала. – Он всегда был ближе к работникам, чем я. Похвально, Лекси, – одобрительно сказал Билл, расплатившись с официантом.

Мы вышли из-за стола и направились в холл отеля. «Sense» – значит «Смысл». Именно так отец назвал свою компанию. Работа была смыслом его жизни, а теперь должна стать и моим. Справлюсь ли я? Хотелось бы в это верить.

Билл повернулся ко мне, окинув долгим внимательным взглядом своих тёмно-карих глаз, затем спросил:

– Джоан не знает, зачем ты здесь? – я отрицательно мотнула головой. – Замечательно, – всё так же задумчиво ответил крёстный. – Послезавтра жду тебя в офисе в двенадцать. Не опаздывай, пожалуйста, – проговорил мужчина, попутно чмокнув меня в лоб и, развернувшись, зашагал в сторону выхода.

Я же направилась в свой номер, даже не удосужившись проверить, вернулась ли Тесса. Не хотелось мешать подруге проводить время с её парнем.

Зайдя в уютную комнату, приняла горячий душ, легла на кровать и задумалась. Смерть отца никак не шла у меня из головы. Широкое овальное зеркало на стене отразило уставшую миниатюрную девушку с разбросанными по подушкам длинными тёмно-шоколадными кудрями.

Я знала, что мне нужно сделать всего один шаг. Первый шаг из закрытой комнаты моего сознания. Шаг в светлое будущее, в котором я без страданий смогу вспоминать прошлое, отца. Вот только что-то отчаянно не давало мне покоя. В душу закралось какое-то беспокойное сомнение.

Кому теперь можно доверять?

Ответа не было.

Глава 2. Лекси Рид.

Двадцатое декабря, а в Сиэтле будто всё ещё хозяйничал ноябрь. Крупные капли дождя разбивались о стекло, будто слёзы, порывисто опускавшись с серого, затянутого свинцовыми тучами неба. Создавалось ощущение, что внезапно наступила ночь. Таким тёмным всё было вокруг.

Погода была гадкой и холодной. Находиться на улице просто невозможно. Постоянно мёрзли руки, а северный ветер норовил сбить с ног.

Мы сидели за столиком в одном из ресторанов в центре города, отмечая мой день рождения. Когда Тесса прилетала к нам с отцом на каникулы, мы часто бегали с ней сюда на завтрак: уж больно приятная в этом месте атмосфера. Зато Макс поначалу был крайне смущён совершенно «девчачьему» интерьеру этого заведения. Но деваться другу было некуда. Поэтому, собрав всю волю в кулак и скорчив нарочито несчастную мину, он уселся на розовый пуфик за мраморно-розовый стол возле абсолютно розовой лампы.

Отмечали – громко сказано. Просто и скромно. Без торта, свечей и прочих типичных атрибутов, которые столь сильно начали раздражать в последние полгода. Вместо этого у меня был шоколадный кекс с голубикой, что полностью устраивало мою персону.

Телефон разрывался от сообщений знакомых, одноклассников, каких-то дальних родственников. Однако больше всего моё внимание привлекли три из них:

«С днём рождения, Лекси. Спасибо за всё…» – короткое поздравление, напоминавшее своеобразное прощание, пришло от Сары Дойл. Меня всё больше и больше начинало настораживать странное поведение этой девушки, но сегодня размышлять на эту тему не было абсолютно никакого желания.

«Дорогая, Лекси! Ты столько лет шла бок о бок с моими невзгодами и удачами, за что благодарю тебя от всего сердца и прошу принять мои поздравления. Пусть твоя жизнь наполнится светом и добром, исчезнут все недостойные люди, а рядом останутся только настоящие и искренние друзья. Возможно, ты когда-нибудь простишь меня. Твой бывший друг, Эрик», – и вроде бы стало приятно, что Донован наконец-то сам сделал первый шаг и не спрятался за спиной других, как делал раньше. Приятно, даже несмотря на то, что мы пережили за последние месяцы. Он нашёл в себе смелость написать мне в день рождения. Но то ли я настолько разочаровалась в этом человеке, то ли больше не верила в его «хорошие намерения», что увидела скрытые намёки даже в его поздравлении. «Исчезнут все недостойные люди». Разве не прямой намёк на то, что я, по его мнению, неспособна выбирать своё окружение? О чём он ни раз говорил? Случайно, не Блэка ли он имел в виду? «Рядом останутся только настоящие и искренние друзья». А в этом, казалось бы, безобидном пожелании я увидела параллель, проведенную им к нашей дружбе. Возможно, я ошибалась и стала слишком мнительна. Обязательно стоило обдумать эту интересную мысль, как только выдастся свободная минута.

Третье сообщение было самым коротким, и покажи я его кому, вряд ли бы кто-то понял, почему радостная улыбка застыла на моём лице:

«С днём рождения, Рид», – всего четыре коротких слова, но таких дорогих сердцу. Ник не забыл про мой праздник. И пускай в его поздравлении не было пафосных фраз: они были не нужны. Он написал. Это уже значит так много.

Я подняла взгляд на Тессу и Макса. Почти все, кого я хотела бы видеть в этот день, были рядом. Рейс Нейта задерживали уже на пять часов из-за внезапной метели, что обрушилась на Нью-Йорк. А ведь брату подруги ещё и лететь около шести. Я лишь надеялась, что Абрамсон-старший успеет до завтра. Мне была необходима его помощь.

– Тесса, твой брат точно сможет прилететь? – обеспокоенно спросил Макс мою подругу, отставив в сторону пустой стакан от выпитого коктейля с интересным названием «Весёлый падуб».

– Он обещал, – уверенно ответила Абрамсон. – А Нейт всегда держит своё слово. Что-то придумает, – Тесса раздражённо посмотрела на парня, который что-то быстро печатал в своём смартфоне, громко фыркнула, привлекая его внимание. – Ну и с кем ты там переписываешься? – гневно спросила она.

– Да так, ничего важного, – спокойно ответил Макс, показав ей диалог на экране. Лицо Абрамсон вмиг расслабилось. – Нужно было брать с собой Ника, – неожиданно для меня произнёс О’Брайан, то самое имя, от которого сразу больно кольнуло в сердце. – Он же будущий адвокат, ты не знала?

Видимо, я так сильно удивилась, что друг расценил моё молчание по-своему. Стало стыдно.

Я поняла, что совершенно не осведомлена о Нике Блэке, а главное, даже не удосужилась поинтересоваться. Как я могла кричать о любви, ничего не зная об этом человеке? Неужели меня настолько привлекала его внешность, что было наплевать на то, что в душе? Да пусть хоть маньяком-убийцей окажется, главное, что это он? Мне стало не по себе. Хотя, признать честно, по-настоящему влюбилась я только в ночь Дня благодарения. Но всё же было крайне эгоистично с моей стороны даже не интересоваться объектом симпатии. Ведь Блэк знал обо мне почти всё. Поведал бы он что-то сам? Вряд ли, но попытаться я должна была.

– Расскажи о нём? – тихо попросила я Макса.

– Блэк так и не открылся тебе, не так ли? – совершенно не удивившись, ответил О’Брайан вопросом на вопрос.

– Ник кое-что сказал про свою мать. И всё, – я с тоской посмотрела куда-то поверх его головы.

– Поверь, если Ник рассказал тебе хоть что-то, это уже много значит, – уверенно сказал Макс. – Кроме меня и его отца, пожалуй, никто не знает, кто такой Ник Блэк на самом деле, – парень тяжело выдохнул. – Теперь есть ты. Не потеряй эту нить, – улыбка его стала печальной.

Я задумчиво провела подушечкой пальца по тонкому стеклу своего бокала.

Удастся ли мне узнать что-то о нём вновь? Поговорить ещё раз без обыденной ненависти и привычных оскорблений?

С каждым ударом сердца он становился всё ближе, роднее. В ночь Дня благодарения так не хотелось, чтобы наступало утро. Но оно наступило будто назло. Утро всегда наступало, как бы мы ни молили об обратном.

– Мать много раз хвасталась, что Дейв – один из самых успешных адвокатов в Штатах, – мой голос стал тихим и мягким. – Но я никогда не интересовалась его делами. Не знала, что Ник пошёл по стопам отца, – ответила, насупившись.

– Макс тоже будущий юрист. Последний курс бакалавриата, – торжественно объявила Тесса. – Впрочем, как и Ник.

– Вы пойдете в магистратуру? Будешь работать с Блэками? – буднично поинтересовалась я, взяв бокал с гранатовым спарклером, что пили мы с Тессой, небрежно качнув рукой.

– Нет, – невозмутимо заявил О’Брайан. – Не хочется учиться ещё два года, вместо того, чтобы начать работать. А Нику это просто не нужно, – пояснил юноша. – А насчёт работы, вот это уж точно длинная история… – усмехнулся блондин и принялся рассказывать.

Так, спустя ещё один бокал своего напитка, я узнала, что младший Блэк мог бы отправиться в любой университет «Лиги плюща» и даже получить степень доктора юридической науки вместо степени доктора права, которая присуждается всем выпускникам юридических факультетов. Но он не хотел оставлять отца. Дейв Блэк слишком тяжело переносил утрату своей жены, даже ходил к психологу продолжительное время. Будущие клиенты не станут смотреть на образование Блэка, который ещё с первого курса был помощником одного из лучших судебных адвокатов во многих штатах – своего отца.

Хотя это позволено не каждому студенту. Большинство могли устроиться работать только с третьего курса, и то почти забесплатно. Естественно, и к делам их никто не допускал. Обычно помощники систематизировали документы: почти личные ассистенты взрослого юриста, набирались опыта. Ник же ездил с отцом к его клиентам, ходил на заседания суда.

– А на моё образование смотреть будут. Поэтому я и не лезу в судебную практику, – понуро пожал плечами Макс. – И адвокатом быть не хочу. Для этого нужно сдавать экзамен в каждом штате, постоянно повышать квалификацию, если законы обновляются, – пояснил он, словно учитель непонятливым ученикам. – Я хочу консультировать тех, у кого нет денег на услуги адвоката.

– Но если тебе не будут платить, как ты планируешь зарабатывать? – опешила Тесса. Видимо даже она ещё не знала о планах своего парня на будущую карьеру.

– В «Black&Black» есть целый штат юристов, получающих зарплату не от государства и клиентов, а от самой фирмы, – с гордостью сказал О’Брайан. – Они и занимаются «неоплачиваемой работой».

– Блэк и Блэк? – с нескрываемым интересом спросила я. – Расскажешь?

– Лучше спроси у Ника. Уверен, он не откажется поведать эту историю, – по-мальчишески с задором подмигнул Макс. – Почему мы до сих пор разговариваем о работе? – рассмеялся он. – Кажется, мы должны чествовать Лекси и поздравлять с тем, что скоро она станет богатенькой зазнобой. Но даже это не поможет ей легально покупать алкоголь ещё пару лет, – шутливо проговорил друг, и в его голубых глазах заплясали весёлые искорки.

Мы втроём дружно рассмеялись. Серьёзность вмиг сменилась беззаботностью, и на душе снова стало хорошо и спокойно. И пускай завтра предстоял очень сложный день, я знала одно: друзья всегда рядом. едва заметно усмехнулась. Кто бы подумал, что со временем доброта Тессы превратится в рассудительность, а слепая вера в добро обернётся упорством в достижении целей?

Я долгое время чувствовала себя так, словно смотрела затянутый и очень неинтересный фильм, но никак не могла найти нужную кнопку, чтобы выключить его. Множество раз повторяла, что моя жизнь – дерьмо.

А моя лучшая подруга всегда была уверена, что мир так красив и ничего плохого в нём случиться не может. А если и может, то всё победит любовь. Что беды, смерть и страдания есть где-то там, для других. Глупое детское ощущение. Страшно, если оно уходит. С другой стороны, когда розовые очки спадают, ты можешь разглядеть реальность. И какой бы она не была, ты учишься выживать. Становишься сильнее.

Сила в том, чтобы не быть слабым. Так говорил мой отец. И какой бы пошлой и банальной не была эта фраза, я знала наверняка: Артур Рид никогда не ошибался.

– Лекси, выйди на связь. Земля вызывает Лекси Рид!

– А? – встрепенулась я. – Что? – оказывается, Тесса уже какое-то время добивалась моего внимания. Все её попытки не увенчались успехом, и подруга начала щёлкать пальцами перед моим носом.

– С тобой всё хорошо? Ты бледная, – Абрамсон бросила на меня обеспокоенный взгляд. – Хочешь, вернёмся в отель?

В этот миг я осознала, что ужасно устала. Два дня старательно делала вид, что совсем не думаю об отце. Притворялась, что нисколько не злюсь на себя за свою же безвольность. Что вовсе не мучаюсь угрызениями совести оттого, что не нашла в себе сил сходить на его могилу. Никто не осудит меня за это, кроме меня самой. Друзья, крёстный, даже мать наверняка поняли бы моё нежелание возвращаться в это место, где в августе прошли его похороны. Где незнакомые люди произносили вычурные и манерные речи. Где каждый считал своим долгом выразить свои неискренние соболезнования только потому, что того требовал этикет. Скорбел ли кто-то из них по-настоящему? Мне было всё равно тогда. Но после разговора с крёстным я неподдельно порадовалась, что отца помнят. И помнят в хорошем свете.

Пускай он был во многом для других неидеальным, но, возможно, для кого-то Артур Рид был хорошим наставником, другом, поддержкой.

Я не могла позволить себе очередную слабость. Я должна отдать дань уважения своему отцу. Как бы не было больно.

– Всё нормально, Тесс, – поспешно отозвалась я, встав из-за стола. – Вы возвращайтесь, а у меня есть ещё одно дело в городе.

– Не хочу оставлять тебя в таком настроении. Лекси, сегодня же твой день рождения! Дела подождут, – она подняла голову и посмотрела в мои глаза. Потом протянула руку и осторожно тронула меня за плечо.

– Прости, Тесса, но сейчас я хочу побыть одна, – получилось холодно и даже немного грубо. Я не хотела этого, но вышло совершенно непроизвольно.

– Держись, – Абрамсон накрыла мою руку своей и чуть сжала.

Кажется, подруга не ожидала ничего другого, будто сама ощущала, как этот город влиял на меня. Она снисходительно улыбнулась и кивнула. Отвечать я не стала, лишь развернулась и направилась к выходу.

Сумерки сгустились над город, окутав дома тёмно-синей пеленой. Я безмолвной тенью брела по улицам, закутавшись в воротник пальто, пытаясь спастись от бушующего ветра, с трудом удерживая зонтик, но его всё равно выворачивало наизнанку. Стоило сразу вызвать такси, но хотелось пройтись, немного собравшись с мыслями. Вокруг то и дело сновали прохожие, которые, казалось, появлялись из ниоткуда и также внезапно исчезали, даже несмотря на непогоду. Вечер. Все торопились домой, к своим семьям. У каждого свои заботы.

Мимо пробежал мужчина с огромными бумажными пакетами, задев меня плечом. Один из пакетов выскользнул из его из рук, и ярко-оранжевые апельсины покатились мне под ноги по грязному тротуару. Он оглянулся, выругался и принялся собирать их обратно. Я присела на корточки и стала помогать. Лицо мужчины озарила благодарная улыбка, и даже моё настроение немного улучшилось. Вот так вот просто. Незначительная встреча и случайная улыбка от незнакомого человека способна сделать твой день чуточку лучше.

Я свернула на знакомую улицу, зашла в маленькую цветочную лавку. Улыбнулась миловидной продавщице. Расплатилась, закутав букет, словно самый бесценный клад в складки пальто. Дойдя до перекрёстка, поймала такси, уселась на заднее сиденье. На удивление, водитель не задавал вопросов и не пытался завязать разговор, за что я была ему очень благодарна.

И я снова тут. Чёрное пальто, десять белых лилий в руке и пустота в карих глазах. Порывы холодного ветра били по лицу, но я не обращала на это абсолютно никакого внимания.

Вдруг стало невыносимо холодно. Не снаружи, в душе. Я обхватила себя за плечи. Возможно, не стоило приезжать сюда одной? В эту секунду как никогда не хватало Тессы, её сочувственных объятий, доброго взгляда нефритовых глаз, что всегда обещали: «Всё будет хорошо». Стало грустно и тоскливо. А ведь до этого момента я считала, что тоскливей уже быть не может.

Одна. Я совершенно одна в этом мире.

Вокруг лишь надгробия. Целое поле серых холодных камней. На них с фотографий улыбались незнакомые люди, чьи улыбки застыли в вечности. Я яростно пнула ворох сухих листьев под ногами, заставив их взметнуться ввысь и опасть грязным месивом на мои сапоги. Ища взглядом лишь один знакомый сердцу портрет, такой родной, но в то же время казавшийся таким далёким.

Красивый мужчина с тёмными седеющими волосами, карими глазами, точь-в-точь как мои, и лёгкой ухмылкой. Под фото выгравированная надпись: «Артур Роджер Рид. Любимый отец, друг и муж. В сердцах и памяти всегда ты с нами».

Прошло уже почти полгода.

– Здравствуй, папа, – еле слышно промолвила я, присев на холодный бетон и проведя рукой по его портрету. – Прости, что так долго не приходила.

Что-то сломалось во мне, оборвалось и исчезло навсегда. Или наоборот, появилось.

Глава 3. Лекси Рид.

Нейт Абрамсон вальяжной походкой прошёлся по номеру, в задумчивости осмотрев меня с ног до головы. В светло-зелёных глазах засверкали весёлые искорки, а на губах застыла полуулыбка.

Он прилетел только сегодня утром и прямиком с рейса отправился к нам в отель. Было удивительно, как хорошо старший Абрамсон мог выглядеть даже после шестичасового перелёта. Это дар, не меньше. Идеально-белая рубашка, сидевшая по фигуре, зелёно-бежевые брюки, коричневые оксфорды.

Весь его безупречный образ просто кричал о том, что передо мной будущий выпускник «Лиги плюща». А вот мой вид оставлял желать лучшего: спутанные волосы, уставшие опухшие глаза, помятое лицо.

– Ты пялишься, – озвучила я очевидную вещь, открыв перламутровую баночку и достав оттуда соскальзывавшие с лопаточки патчи.

– Да вот, пытаюсь понять, – скорбно произнёс Нейт, опёршись на дверной косяк. – Не можешь же ты так плохо выглядеть только потому, что постарела на год? – я раздражённо скривилась от его высказывания. – Вы что, пили всю ночь?

– Прекрасный комплимент, Нейт, – огрызнулась я, с вызовом глядя на друга. – Ты просто дамский угодник, мать твою.

– Уже девятнадцать лет, а ума всё ещё нет, – рассмеялся он собственной шутке. Я обиженно фыркнула и отвернулась к зеркалу, пытаясь распутать кудри расчёской. Получалось крайне плохо. – Ладно-ладно, не обижайся. Я шучу. Ты выглядишь отлично, как всегда, – примирительным тоном сказал Абрамсон-старший. – Просто не понимаю, как можно было так безответственно напиться перед важным событием? К слову, если ты не поторопишься, то мы опоздаем.

– Спасибо, папочка, я в курсе, – раздражённо ответила я, бросив заранее обречённую на провал затею распутать волосы. Собрала их в высокий аккуратный пучок, повернувшись к брату Тессы. – Мы не напивались. Я ходила к отцу.

– Прости, не знал, – вмиг стушевавшись, заметил он.

– Не страшно, Нейт, – равнодушно бросила я снова отвернувшись. – Всё нормально, забудем, ладно?

– Ты же знаешь, что если захочешь поговорить или поплакать, я всегда к твоим услугам? – я кивнула, одними губами прошептав: «Спасибо». Нейт и так много для меня делал, прибыв сюда. Не хотелось грузить его и этими проблемами. – Я буду ждать тебя в холле, – добавил юноша и вышел из номера, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Собираться пришлось быстро, ведь опаздывать на встречу с Биллом в собственном офисе, где мне предстояло работать, пускай и через несколько лет, было нельзя. Иначе какой пример я подам сотрудникам? Надев на себя бежевое платье-свитер, орехово-коричневые ботфорты и длинное кремовое пальто, замазав залёгшие тенью синяки под глазами, я придирчиво осмотрела себя в зеркале. Что ж, могло быть и хуже.

Крёстный прислал за нами машину. И уже через пятнадцать минут мы были на месте.

Пройдя в светлый холл офисного небоскрёба, подойдя к стойке ресепшен «Sense Hotels International», назвав администратору свою фамилию и получив в ответ заинтересованный взгляд, обещавший немало сплетен за обедом, я в ту же секунду ощутила накатившую волну неуверенности и тревоги. Но уже в следующую нацепила на лицо дружелюбную улыбку, от которой постепенно начинали болеть щёки. Никто не должен увидеть моего волнения, иначе меня не станут воспринимать всерьёз, сочтя маленькой глупой девчонкой.

Выдохни, Лекси. Ты дочь Артура Рида, ты сможешь всё.

Офис нашей компании находился в высотном пятидесятиэтажном здании, занимая шесть верхних этажей.

Поднявшись на последний этаж, администратор проводила нас к секретарю Билла, а та, в свою очередь, в большую переговорную. Казалось, время в ожидании тянулось бесконечно долго. Будто прошёл не час, а как минимум три. Хотя, взглянув на часы, я поняла, что мы с Нейтом просидели так всего десять минут. Стеклянная перегородка в переговорной открывала прекрасный обзор на сновавших мимо сотрудников пятидесятого этажа.

Три женщины в строгих деловых костюмах остановились у кофемашины, бросив на меня оценивающий взгляд, зашептались и некультурно захихикали. Стало быть, обсуждают меня и смеются. Нахмурившись и смерив их ледяным взглядом, я скрестила руки на груди. Распрямила спину, словно эта поза могла прибавить уверенности в себе. Вся эта ситуация немного выбивала из колеи, но нельзя подавать виду. Женщины под моим пронизывающим взглядом стушевались и быстро ретировались по своим делам. Конечно, они знали, что я «папочкина дочка», которая заполучит должность по протекции. Но они ещё не поняли, с кем связались. Я умею за себя постоять. И, получив полноценное образование, поставлю всех на место. Негодяи, что впредь посмеют шептаться у меня за спиной, получат по заслугам. Я докажу им, чего стою, а если не поймут, уволю к чёртовой матери и глазом не моргнув.

Я сама не знала, откуда во мне столько целеустремлённости и уверенности, что будет так, а не иначе. Будто в голове щёлкнула кнопка и сработал рефлекс идти напролом, до конца, не останавливаясь. И всё получится.

Наконец дверь открылась, и вошла женщина, на вид ровесница моей матери. Её короткие медно-коричневые волосы были уложены в аккуратную прическу и заколоты по бокам. Классический брючный костюм с баской гранатового цвета идеально сочетался с тёмно-красной помадой. Серо-голубые тёмные глаза смотрели на меня внимательно и слегка тревожно.

– Здравствуйте, Лекси, – обратилась она ко мне по имени. – Меня зовут Брук Томпсон, и я была личной ассистенткой вашего отца. Теперь же я буду вводить вас в курс его дел, – она мягко улыбнулась, протянув мне руку для пожатия.

– Приятно познакомиться, миссис Томпсон, – я протянула руку в ответ и смерила её холодным взглядом. – Но впредь будьте добры обращаться ко мне мисс Рид, – в моём голосе проступили предупреждающие нотки. – Деловой этикет никто не отменял, и я не потерплю фамильярностей в свой адрес.

Брук удивлённо посмотрела на меня, но не успела ничего сказать, так как в переговорной, наконец, объявился Билл Гибсон вместе с незнакомым пожилым мужчиной.

– Миссис Томпсон, можете быть свободны. Позже обсудите всё с мисс Рид, – дружелюбно проговорил Билл и указал женщине на дверь. Та послушно вышла. – Лекси, добро пожаловать! – крёстный хотел меня обнять в знак приветствия, но я остановила его жестом руки, склонив голову в сторону не сводящих с нас глаз сотрудников верхнего этажа. – Я тебя понял. Лекси, это адвокат нашей фирмы, мистер Шелдон Гарсиа. Он здесь для соблюдения формальностей, не волнуйся.

– Ничего не имею против, Билл, – твёрдо ответила я. – А это Нейт Абрамсон. Он здесь, чтобы помочь мне во всём разобраться. Не возражаешь?

Крёстный прошёлся недоверчивым взглядом по Нейту, вздохнул и склонил голову в приветствии. Брат Тессы кивнул в ответ.

– Вы юрист, мистер Абрамсон? – сдвинув брови, спросил Билл.

– Нет, мистер Гибсон, – без тени смущения ответил блондин. – Я просто друг Лекси. Приступим?

Крёстный ничего не ответил, только кивнул и жестом пригласил всех сесть. Билл расположился во главе стола, я по правую руку, адвокат по левую, а Нейт рядом со мной. Шелдон Гарсиа достал целую стопку папок с бумагами из своего портфеля и передал крёстному. Билл надел очки, взял красную папку, открыл на первой странице, пробежался взглядом и передал её мне.

– Итак, – серьёзным тоном проговорил он. – Эта папка не касается фирмы. Только твоего наследства от отца напрямую. Открой первую страницу нотариального завещания, – я просмотрела документ. В нём было написано о передачи недвижимого и движимого имущества лично мне. – Подпишешь передаточный акт сейчас?

– Давай сначала разберёмся с делами «Sense», – вежливо проговорила я.

Хотелось поскорее закончить с более сложными вещами, а уже потом перейти к завещанию. Мурашки от одного этого слова. Я передала красную папку Нейту и, сложив руки на столе, посмотрела на крёстного. Мужчина кивнул, протянув руку за чёрной папкой.

– Артур Рид владел пятьюдесятью пятью процентами акций «Sense Hotels International», – спокойно промолвил Билл. – Он завещал их тебе в случае свой смерти, – на последнем слове голос мужчины дрогнул. – Как я и говорил, полноправный владелец ты. Но, – крёстный на минуту замолчал, обдумывая какую-то мыль. – Открой десятую страницу.

Я последовала его указанию. Открыв нужную страницу и прочитав условие передачи акций компании, взгляд зацепился за одну из строк, и я зачитала вслух:

«Пока мисс Александрине Кетрин Рид не исполнится двадцать два года, мисс Александрина Кетрин Рид имеет право распоряжаться двадцатью двумя процентами акций “Sense Hotels International” из пятидесяти пяти. Остальные тридцать три процента акций перейдут во временное распоряжение партнёра “Sense Hotels International” мистера Билла Уильяма Гибсона до указанного срока. По достижению мисс Александриной Кетрин Рид двадцати двух лет, мистер Билл Уильям Гибсон обязуется передать принадлежащие мисс Рид акции в её полное распоряжение».

– Что это значит? – ошарашенно осведомилась я.

– Лекси, мы с советом акционеров пришли к выводу, что пока ты не закончишь учёбу и не получишь полноценное образование, не сможешь грамотно управлять компанией, – решительно сообщил Билл. – Твои пятьдесят пять процентов – контрольный пакет. Ты обязана будешь приезжать на каждое собрание и принимать основные решения все четыре года. Если ты хочешь постоянно метаться между Университетом и «Sense» вместо того, чтобы не отвлекаться от учёбы, мы сейчас же переделаем эту страницу, – крёстный внимательно взглянул на меня, откинувшись на спинку кресла. – Решение за тобой. Или ты мне не доверяешь?

– Нейт? – я вопросительно посмотрела на блондина.

– Мистер Гибсон, какова ваша доля и доли других акционеров в холдинге? – деликатно полюбопытствовал мой друг.

– Очень правильный вопрос, мистер Абрамсон, – крёстный почтительно улыбнулся. – Как я и говорил, у Лекси пятьдесят пять процентов. Четырнадцать процентов имею я. Двадцать один у мажоритарной6 группы и десять у миноритарной.7 Из этих десяти – четыре процента на биржевых торгах.

– Сколько сейчас акций у компании и какая их стоимость? – уточнил брат Тессы с абсолютно невозмутимым выражением лица.

– Более пяти миллиардов акций. Стоимость одной – около ста семидесяти долларов. Тем самым «Sense Hotels International» сейчас стоит более восьмисот пятидесяти миллиардов долларов, – пояснил крёстный таким будничным тоном, словно в этом факте не было ничего особенного. – Надеюсь я ответил на все интересующие вас вопросы?

Абрамсон-старший на несколько минут задумался, что-то прикидывая в голове, наклонился к моему уху и прошептал еле слышно, так, чтобы услышала только я:

– Ты доверяешь крёстному? – я немного растерялась, но всё же нерешительно кивнула. – Тогда я думаю, что это хороший выход из ситуации. Он был партнёром твоего отца много лет и управлял один все эти месяцы.

Я снова кивнула, согласившись с другом. Всё же он разбирался в вопросах бизнеса лучше меня. Не даром поступил в магистратуру.

– Акции остаются твоими, просто в его временном распоряжении. У тебя даже больше контрольного пакета. Имея твои тридцать три процента временно и его четырнадцать, количество акций в распоряжении мистера Гибсона не достигнет пятидесяти одного процента, который является контрольным. Закончишь учёбу и вернёшься к управлению. Хотя, конечно же, решение принимать тебе. Да и в собраниях сможешь участвовать онлайн или через представителя.

Ещё раз кивнула, ощутив себя китайским болванчиком. Таким же глупым и бесполезным.

– Я принимаю эти условия, Билл. Думаю, ты прав. Так будет лучше, – решительно сказала я. – Где нужно расписаться?

Шелдон Гарсиа подошёл ко мне и показал графы, в которых нужно поставить свою подпись. Я сжала пальцами ручку, занесла её над первой страницей и внезапно услышала низкий голос прямо за своей спиной:

– На правах помощника вашего адвоката, мисс Рид, не советую вам ничего подписывать, – моя кожа покрылась мурашками, сердце подскочило, сделав кульбит, а лёгкие сочли, что на эти несколько мгновений кислород им не так уж и обходим. – Не посоветовавшись со мной и с вашим адвокатом.

Глава 4. Лекси Рид.

Ник Блэк. Именно этот голос я не слышала три долгих недели. А казалось, прошла целая жизнь. Что он здесь делал и в какие, чёрт возьми, игры играл?

– Прошу прощения? – возмущённо обратился к Блэку крёстный, уперев руки в бока. – Вы, собственно, кто? И с какой целью ворвались на важные переговоры?

Я боялась оборачиваться. Но как это часто бывало со мной, если дело касалось Ника, тело совершенно не слушало разум. И уже через секунду я неспешно развернулась к Блэку и тут же, покраснев, отшатнулась под его суровым взглядом. Ведь он находился слишком… Близко.

Как долго он стоял прямо за моей спиной в этой характерной для него самоуверенной позе, скрестив руки на груди, в своём шикарном чёрном костюме?

И почему никто его не заметил?

Сводный братец наклонился к моему уху, положив ладонь на моё плечо и, слегка надавив на него рукой, прошептал:

– Рид, не будь дурой и давай обойдёмся без лишних вопросов, – требовательно проговорил он. – Подыграй мне. Сейчас.

– Я не услышал вашего имени, мистер? – привлёк наше внимание Билл.

– Николас Блэк, представитель фирмы «Black&Black». Помощник Дейва Блэка, личного адвоката мисс Александрины Рид, владельца вышеупомянутой юридической фирмы и одного из самых уважаемых адвокатов в США. Но вы наверняка итак в курсе, кто мы, – отчеканил Ник таким тоном, которым обычно патологоанатом объявляет причину смерти.

Промелькнувшее удивление на лице крёстного быстро сменилось сосредоточенным выражением лица. Пожилой адвокат уважительно кивнул своему молодому коллеге. Блэк бесцеремонно выхватил у Нейта папку с документами и принялся усердно листать страницы, вчитываясь в строки. Его лицо мрачнело с каждым прочитанным листом. Ник уселся в кресло и ледяным взглядом посмотрел на Билла.

– Уважаемый мистер Гибсон. С какой целью вы хотите на четыре года овладеть контрольным пакетом акций? Вы, наверное, забыли упомянуть, что двадцатью одним процентом единолично владеет некий «тайный акционер» и данные акции уже несколько лет находятся под вашим управлением. Или вы, мистер Гибсон, намеренно умолчали об этом? – сощурив глаза, поинтересовался Ник. – Мисс Рид в течение четырёх лет будет иметь всего двадцать два процента, это количество даже не считается блокирующим пакетом. А вы планируете распоряжаться шестьюдесятью восьмью в общей сумме, учитывая акции мисс Рид, двадцать один процент тайного акционера и четырнадцать ваших собственных. – Блэк сверлил взглядом крёстного. В его голосе было столько властности, что я нервно поёжилась. – Если вы выкупите ещё семь процентов у оставшихся акционеров и с торгов, то обретёте тотальный контроль над «Sense». Так вот, повторю свой вопрос на правах адвоката мисс Рид: какова ваша цель?

Я посмотрела на сводного брата. Он ответил мне совершенно равнодушным взглядом и отвернулся к крёстному продолжив сверлить того глазами. Казалось, он прекрасно понимал, что разговор будет, мягко говоря, неприятным, но действовал, словно так и задумано, будто всё в этом мире шло по его собственному сценарию.

«Конечно, тебе нужно учиться, окончить Университет, чтобы управлять компанией, но стать владельцем ты должна как можно скорее», – вспомнился мне наш разговор с крёстным под августовским дождём в парке Миссулы. Неужели Билл так сильно хотел, чтобы я побыстрее унаследовала акции, дабы тотчас забрать их у меня?

«Не говори Джоан, что летишь в Сиэтл за этим. Скажи, что просто едешь отмечать день рождения или забрать забытые вещи. Я переживаю, как бы она не решила вмешаться в дела фирмы или оспорить наследство. Будь осторожна. Я не очень доверяю ей», – так сказал крёстный после. Быть может, именно он попросил Джоан приютить меня, заплатив ей денег, и это не было условием отца? Возможно ли, что Билл хотел совершить каки-то манипуляции в «Sense» в тайне от всех, до того, как я унаследую детище папы?

Или же они до сих пор с матерью в сговоре? Я ведь прекрасно помнила их разговор с отцом четыре года назад, когда я узнала про развод. Она требовала от него денег, а Рид-старший оспаривал это.

«Нет, крёстный не поступил бы так со мной. Да и мать не давала поводов задуматься о подобном», – мудро рассудила я. Вот только отчего после слов Ника было так тревожно на душе? Я уставилась на виновника своих мыслей.

– Это лишь ваша теория, мистер Блэк. Дела других акционеров касаются только адвокатов «Sense». Лекси знает, что это для блага компании и её будущего. Мы уже обсудили всё до вашего прихода, – едва сдерживая раздражение, возразил Билл. – Задам вам встречный вопрос, почему адвокат мисс Рид не явился на это собрание?

– По законам этого штата, мистер Гибсон, помощник адвоката, имеет право заменять его по необходимости на встречах с клиентами, – ровным тоном отозвался Ник. – Если вы, конечно, хотите довести дело до суда, то непременно познакомитесь с Дейвом Блэком лично. И поверьте, он не проиграет это дело.

– Пока Лекси учится, ей не стоит иметь решающий голос в компании. Она не всегда сможет принять правильное решение без надлежащего опыта. Как только Александрина получит диплом, то сможет распоряжаться всеми своими акциями в полном объёме, – устало объяснил Билл. Кажется, весь этот разговор начал его утомлять.

– Как адвокаты мы против такого решения, – жёстко отрезал младший Блэк. – Вы можете выступать её представителем на собраниях, подсказывать и наставлять, как партнёр. Но мы не позволим завладеть акциями нашей клиентки на столь длительное время, – сказав это, Ник вновь наклонился очень близко ко мне и прошептал на ухо, обдав кожу горячим дыханием:

– Рид, послушай. Никому не отдавай то, что принадлежит тебе. Даже временно, даже из хороших побуждений. Доверься моему отцу. Не подписывай передачу акций.

Голос Блэка будто засел в голове. Все его доводы и аргументы казались настолько правильными и логичными, что невозможно было отрицать – он прав. И пускай могут возникнуть проблемы. Пока я не разберусь с этой странной ситуацией, мои акции побудут у меня. А дальше будет видно. Передать их обратно во временное распоряжение крёстному можно в любой момент.

– Билл? – тон, с которым я обратилась к нему, звучал как-то по-иному. Я никогда не разговаривала с ним так. Отчуждённо, уверенно. Меня пугала та странная ясность, с которой я сейчас мыслила. – Я передумала. Прошу переписать десятую страницу. Хочу владеть своими акциями в полном объёме.

Решение пришло быстро. Стоило только посмотреть в полные хладнокровия и уверенности глаза Блэка, и я поверила ему. Но не совершила ли я большую ошибку? Не пожалею ли, что доверилась не крёстному, которого знала с пелёнок, а сводному брату и отчиму?

Время покажет. И я надеялась, что поступала правильно.

По прошествии ещё часа все документы, касавшиеся «Sense» были изучены и подписаны. Дейв сразу же вышел на связь по видеозвонку и консультировал Ника в спорных вопросах. Было интересно наблюдать, как слаженно работала их команда. Отец и сын. Два Блэка. Сейчас это были коллеги, настоящие профессионалы, которые понимали друг друга с полуслова.

Адвокат холдинга, доверенный и представитель воли отца, мистер Гарсиа вновь зачитал завещание, судя из которого, я наследовала нашу квартиру в Сиэтле, дом на улице Марко Бей возле городка Сомерс, что на озере Флатхед, который построил Артур в подарок на моё девятнадцатилетие, два автомобиля отца, а также банковские счета и вклады.

– Данное завещание было написано рукой самого завещателя? Оно нотариальное или тайное? Исполнитель вы, мистер Гарсиа? Документы уже представлены в пробационный суд? Пошлина оплачена? Пробационный суд вынес постановление? Письмо в банк направлено? – только и сыпал вопросами Блэк.