Цианид Старк Кристина
И нажала отбой раньше, чем мне ответил оператор.
Тем вечером Дерек снова мучился и долго извинялся, повторял «прости» до хрипоты. Признался мне, что никогда – никогда в жизни – не испытывал такого оргазма, как сегодня, когда порол меня ремнем и я кричала и извивалась под ним, и этот факт заставляет его ненавидеть самого себя. Бояться самого себя. И еще он совсем не знает, как ему быть дальше.
– Пороть меня каждый раз, когда тебе вздумается? – спросила я, утирая красные глаза.
А он не понял, что это был сарказм. Обнял меня, притянул к себе и сказал, что мои чувства для него превыше всего, и он не хочет делать это слишком часто.
– Хотя бы кожа должна успевать зажить, ты согласна? – сказал он, и я почувствовала, как холодею от ужаса, как на моем теле выступает пот, и все ссадины разом начинают жечь от соли.
Вечером Дерек решил заказать на дом еду и спросил, хочу ли я что-то корейское.
– Нет! – крикнула я так громко, что он рассмеялся.
Позволить Митчеллу увидеть меня в таком состоянии – да я скорее руки на себя наложу.
– Не зашел кимчи что ли? – вскинул бровь Дерек. – Ладно, закажу пиццу.
До самого корпоратива я не появлялась на работе. Работала из дому, обклеив себя ранозаживляющими пластырями. На работе наврала, что подхватила грипп. И ни разу за все эти дни не открыла дверь звонящим. Ни почтальону, ни собирателям пожертвований, ни соседке, когда та пришла за своей рисоваркой, которую я одолжила у нее.
Я боялась, что за дверью окажется Митчелл. И что мне придется как-то объяснить, что случилось с моим лицом. Придется снова врать – или взять да рассказать правду. И оба варианта были хуже некуда. Если я скажу, что врезалась в кухонный шкафчик, он не поверит и оскорбится моей ложью. А если признаюсь, что мой парень выпорол меня ремнем до крови, то открою ларец Пандоры, который уже невозможно будет закрыть.
Все изменится. Весь мой мир перевернется. Ничто не будет прежним, если кто-то узнает.
На меня навалилась страшная апатия и осознание бессмысленности всего, что меня окружало.
Я вспомнила, как на первом курсе университета поехала с друзьями в Лиссабон, и как-то так получилось, что я одна из всей компании была там без пары. В одном из баров ко мне начал клеиться незнакомец, и я, чтобы унять горечь одиночества, вышла с ним на улицу и позволила ему облапать себя за углом. Его руки шарили по моему телу, залезли в белье, и он даже успел сунуть свой палец мне во влагалище. До секса не дошло, я сбежала раньше, чем мной воспользовались, но вернувшись в гостиничный номер, все равно чувствовала себя грязной и униженной. Как будто мной вымыли заплеванную мостовую. Чувство отвращения к себе не покидало меня даже после того, как мы вернулись из Португалии. Это было очень мощное и странное чувство, ни на что не похожее.
И вот теперь, когда я стояла перед зеркалом и разглядывала красно-фиолетовые полосы на своем теле, то вдруг поняла, что те обжимания за углом бара были просто ерундой. А настоящее унижение – вот оно: мое отражение в зеркале, мое израненное тело, мои отношения и вся моя жизнь.
Тот незнакомец в Португалии хотя бы остановился и позволил мне уйти, когда я попросила его. Дерек же никогда не останавливался.
И никогда не позволял мне уйти.
За несколько дней до корпоратива я обнаружила в почте рекламную рассылку из ресторана «Кей-Таун», несколько электронных брошюр с обновленным меню и купон на два бесплатных стакана бабл-чая. И внезапно меня накрыло странное чувство, похожее то ли на ностальгию, то ли на отчаяние. Я разглядывала картинки с салатами и десертами и читала названия. И тут же вспомнила, как Митчелл за ужином протянул мне кусочек курицы на своей вилке и предложил мне попробовать. Я тогда подалась вперед, придерживая волосы, чтобы не упали в его тарелку, и сняла аппетитный кусочек губами. В том, чтобы есть с его вилки, коснуться ее ртом, было что-то странно интимное.
«Ну как?» – спросил он с улыбкой, пытаясь понять, нравится мне или нет.
«Очень остро, но… Слушай, я даже не думала, что мне может понравиться такая острая еда! Язык горит, но горит так приятно, – рассмеялась я, прижимая к губам салфетку. – Хочешь попробовать мою капусту? У нее интересный вкус: она и острая, и кислая, и сладкая, и соленая одновременно».
«Да», – кивнул Митчелл, и я протянула ему горстку капусты на своей вилке, пересыпанную белым и черным кунжутом.
Его губы сомкнулись над кончиком вилки, и внезапно со мной случилось что-то странное: легкий спазм в промежности – секундный, но невыносимо приятный. Я так смутилась, что опустила глаза в тарелку.
«Я не любитель салатов, но эти просто кайф», – вынес свой вердикт Митчелл. Я посмотрела на него и почему-то покраснела.
И вот теперь у меня в почте были фотографии тех самых салатов. И курица в остром соусе. И пирожки из рисовой муки с начинкой из сладкой фасоли.
Пронзительная боль разлилась в сердце, я закрыла почту и – тут же открыла ее заново, заметив кое-что необычное. Мой взгляд метнулся к адресу отправителя, и я увидела, что это не адрес ресторана. Это был другой почтовый аккаунт, принадлежавший некому М. Макферсону.
Я резко встала со стула и тут же села обратно. Почему-то страшно нервничая, нажала на аватар отправителя и увидела там… горы Керри. Он отправил мне письмо со своего личного ящика. Теперь я знаю, куда писать, если захочу связаться с ним.
Мне нужно было успокоиться, прийти в себя. Я спустилась на кухню и заварила себе большую чашку чая с мятой и шалфеем.
– Снова болит живот? – поинтересовался Дерек, следя за мной краем глаза.
После того, как он выпорол меня, у него до сих пор продолжалась фаза «заботливый парень». Он ловил каждое мое движение, понимал каждый жест, даже вспомнил, что я часто пью травяной чай, когда чувствую боль.
– Все в порядке, – ответила я. – Просто захотелось чего-то без кофеина.
– Как там твоя желчнокаменная болезнь? Прошла? – спросил он.
С моей желчнокаменной болезнью была связана одна из самых сильных наших ссор.
Я долго принимала контрацептивы в виде таблеток. Начала сразу же, как только стала спать с Дереком. А через несколько месяцев у меня начались страшные, резкие боли в правом подреберье. Гастроэнтеролог сообщил мне, что у меня появились камни в желчном и это побочный эффект от приема контрацептивов. Он отправил меня к гинекологу, а тот запретил контрацептивы с эстрогеном. Категорически. Предложил перейти на другой тип гормонов – прогестерон.
Побочные эффекты прогестерона были еще хуже: меня стали мучать отеки – утром мои ступни просто не влезали в туфли, а лицо выглядело так, словно я пристрастилась к алкоголю. У меня полностью расстроился менструальный цикл: месячные приходили хаотично, беспорядочно и могли продолжаться две-три недели. Каждое утро начиналось с приклеивания прокладки: на всякий случай. Полностью пропало желание, чаще хотелось повеситься, чем заняться сексом (но тут сложно было сказать, что было причиной: контрацептивы или Дерек). И еще что-то страшное стало твориться с моим настроением. Оно менялось от веселья до тоски, причем быстро, часто и без видимых причин.
– Эмоциональная лабильность, – заключил врач, когда я пришла к нему снова. – Боюсь, никакие гормональные средства вам не подходят. Как насчет презервативов? А также могу предложить вам внутриматочную спираль.
Он рассказал о возможных побочных эффектах спирали, и я тут же отмела ее. Спираль часто вызывала обильные, болезненные месячные и ассоциировалась с высоким риском внематочной беременности.
– Может все-таки презервативы? – снова спросила врач.
Дерек ненавидел их. И я прекрасно знала почему. Тот стиль, характер сексуальной жизни, которую он предпочитал, никак не вязался с презервативами. Они требовали времени, паузы, нескольких секунд, чтобы надеть их – а этого у Дерека не было, когда он накидывался на меня, поддавшись мгновенной смене настроения. Все, чего ему хотелось, – абсолютная свобода действий и отсутствие любых преград. Он не желал отвлекаться. Он не хотел идти в спальню за презервативом, когда у него вдруг возникала потребность «наказать» меня прямо посреди гостиной.
Я попросила врача написать официальное заключение, что таблетки мне не подходят и он рекомендует презервативы или спираль, – и с этой бумагой пошла к Дереку. Набралась смелости и еще раз предложила ему подумать над презервативами.
Дерек пробежал по заключению глазами, смял его в комок и швырнул в мусор.
– Я же уже сто раз говорил тебе, что не хочу никаких резинок. Сто раз объяснял, а в сто первый не буду. Просто нет терпения.
– Я знаю, что говорил, но у нас нет иного выхода. Мое тело не переносит контрацептивы. Можно было бы поставить спираль, но…
– Да, что насчет спирали?
– У нее тоже есть свои побочные эффекты, и к тому же это инородное тело в организме, которое может повести себя как угодно. Может проткнуть стенку матки, если что-то пойдет не так. Может вызвать внематочную беременность…
– Стоп, но ты же даже не пробовала!
– И не хочу пробовать! Я ознакомилась с побочными эффектами и приняла решение. Это мое тело и я вольна решать…
– Вольна вынуждать меня натягивать резинку каждый раз – ты это хотела сказать?
– Я не знаю, что еще могу сделать. Врач ясно написал, что…
– Да на хер этого врача! Они просто обожают перестраховываться! Напишут что угодно, лишь бы никакой ответственности не брать! Я каждый день веду дела в суде и знаю, как работают эти проныры!
– В моем случае я испытала все побочные эффекты таблеток на своей шкуре. Причем тут врачи?
– Что ж, теперь поставь спираль.
– Дерек, этот предмет введут в мою матку, и он будет там всегда, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в год! Влияя на меня бог знает как! При этом для тебя надеть презерватив на несколько минут – это проблема?
– Да, это проблема! И я не позволю этой проблеме похерить нашу сексуальную жизнь. И точка. Ищи любое другое средство, но я категорически против резинки.
– Может рожать тебе по ребенку каждый год? – вскинула бровь я.
Дерек расхохотался и закатил глаза.
– Боюсь, ребенок будет покрупнее и покрикливее спирали!
Мне так и не удалось убедить его перейти на презервативы, и я таки поставила внутриматочную спираль. Это решение аукнулось мне мгновенно: периодически у меня открывалось такое сильное кровотечение и начинались такие сильные спазмы, что в день уходила пачка прокладок и горсть обезболивающего. Такого со мной раньше не было, так что причиной точно была спираль.
Я не могла взять в толк, почему именно я должна расплачиваться за то, что было нашим общим с Дереком делом. Почему именно мое тело должно быть экспериментальной базой для гормонов, спиралей и прочего. Почему это именно я должна служить потребностям моего мужчины и жертвовать собой в то время, как он мог бы просто разорвать пакетик и на пять минут надеть презерватив.
Что ж, видимо его ощущения были богом, храмом и сакральной святыней, а я и мое тело – всего лишь средством служения, алтарем и жертвенным барашком, который своей кровью должен заплатить за радость великолепного божества.
Но больше этого меня задевало то, что Дерек так и не оценил мою жертву и не понял, на что я пошла, лишь бы продолжать делать его жизнь удобной. Лишь бы он и дальше мог кончать в меня без последствий.
Дни менструаций стали вырванными из жизни днями, когда я не могла ни работать, ни отдыхать, но я не получила за это ни слова благодарности.
Теперь Дерек стоял на кухне рядом и невинно интересовался моим самочувствием и моей желчнокаменной болезнью. А я даже ответить ничего не могла: ком стоял в горле.
Я вернулась в комнату и снова открыла почтовый аккаунт. Снова кликнула на картинку отправителя и пару минут разглядывала горы Керри, упиваясь странной нежностью. Кнопка «Ответить» так и манила, и я поддалась этому порыву: «Привет, Митчелл. Спасибо за купончики на бабл-чай. Я немного приболела. А ты как?»
Мы начали переписываться.
Никакого криминала. Он никогда не писал ночью, не флиртовал и не делал двусмысленных намеков. Чаще мы просто говорили о чем-то нейтральном: о работе, погоде, политике, коронавирусе, строили догадки, вернется ли общество к тому, что было раньше, или мы обречены носить маски до смертного одра.
Разговаривая с ним, я чувствовала себя… спокойно. Умиротворенно. Как будто находилась в тихой гавани. Ловила себя на том, что улыбаюсь. Тревожность и взвинченность, которые появлялись после общения с Дереком, исчезали, стоило мне открыть переписку с Митчеллом.
Я отправила ему пригласительный билет на корпоратив. До праздника оставалось два дня. Следы от ремня почти сошли. Я купила платье, черное сатиновое на тонких бретельках, и оно село идеально.
Дерек не любил мои корпоративы, был на них пару раз и после всегда обрушивал на меня шквал токсичной критики. То еда была недостаточно хороша, то музыка слишком старомодна, то мои коллеги слишком навязчивы.
В нашем коллективе было гораздо больше женщин, чем мужчин, и Дереку всегда доставалась куча внимания. Его знали все мои коллеги и считали трофеем: мужественен, привлекателен, адвокат, денег куры не клюют, живет в доме на триста квадратных метров, ездит на новом «мустанге», шутит и улыбается так, что хочется вцепиться в его рукав и молча пойти с ним туда, куда он поведет.
Все мои коллеги сошлись во мнении, что мне повезло. Только одна из них, Девлин, сказала за моей спиной, что я слишком невзрачна для такого мужчины, как Дерек.
Девлин составляла для нашего журнала тесты, гороскопы, ребусы и прочие развлечения. Я не верила в гороскопы, но бесконечно уважала ее труд. Чтобы составить действительно хороший развлекательный контент, нужен был талант, фантазия и энергия. Сначала мы с Девлин вместе ходили на перекуры и вместе обедали. Но общих тем для разговора у нас оказалось немного, и постепенно мы потеряли друг к другу интерес. А после ее ремарки о моей невзрачности и вовсе перестали общаться.
– И на хер ее, – заключила Магда, когда узнала обо всей этой истории. – Забудь. Она просто не поняла, почему у тебя Дерек, а у нее никого, и решила отыграться. Кстати, кто ты по гороскопу?
– А что? – рассмеялась я. – Кажется, Рыбы. Но не уверена на сто процентов.
– А то, что Рыбам Девлин в следующем месяце предрекает болезнь, неожиданные трудности, вереницу непреодолимых тягот и низвержение с облака потайных желаний и сокровенных мечт. И я подумала, что ты у нас точно Рыбы.
– Потайных желаний и сокровенных мечт, – повторила я, закатывая глаза. – Ну и обороты.
Магда рассмеялась и залпом допила кофе.
– Не говори.
– Ну а хорошее там что-то было?
– Естественно, нет. Все хорошее для Рыб уже закончилось, осталось только плохое.
Глава 6
Он мой
В день банкета мы с Дереком сильно повздорили. Он придирчиво оглядел мое платье и приказал мне надеть что-то другое.
– Почему? – спросила я, холодея.
Я была полностью готова, и у меня не было ни времени, ни желания подбирать, гладить и надевать какое-то другое платье.
– Ты выглядишь в нем как шлюха, вот почему, – сказал Дерек, и я инстинктивно отступила к двери, вдруг приготовившись к обороне.
– Не выгляжу. А если бы и выглядела, то что? – спросила я твердо, хотя кишки словно в узел стянуло.
– Мне не слишком приятно будет находиться рядом с тобой, вот что. Ты же в этом платье вся как напоказ. И, раз уж начистоту, твои синяки на груди и руках до сих пор видно. Ты хочешь и их выставить на всеобщее обозрение? Ничего, что люди начнут интересоваться?
– Так дело в том, что я выгляжу как шлюха, или все-таки в синяках? – спросила я. – И если в синяках, то почему ты не преминешь еще и оскорбить меня параллельно? Мы оба знаем, что это платье можно назвать скромным.
Дерек сузил глаза, как обычно, когда приходил в ярость, и принялся развязывать галстук.
– Ну скромным так скромным. Вперед, веселись. – Он швырнул в угол пиджак, и пошел наверх.
– Дерек! Пожалуйста! Давай просто поедем, мы и так опаздываем!
Я пошла за ним следом, раздражаясь от того, что должна снова вымаливать прощение непонятно за что.
– Если ты считаешь платье слишком открытым, то я могу набросить пиджак, окей? Не проблема!
Дерек вошел в нашу спальню и со всей дури толкнул за собой дверь. Та захлопнулась перед моим носом, едва не встретившись с лицом. Я положила руку на дверную ручку, но так и не решилась войти. Просто стояла под дверью, как провинившаяся школьница перед кабинетом директора.
– Дерек, – позвала я, проклиная себя за то, что решила спорить. Надо было молча переодеться и черт с ним.
– Я никуда не еду. Можешь отправляться туда сама.
– Я наброшу пиджак.
– Твою мать, ты глухая? Я никуда не еду, – рявкнул он из-за двери.
Я отступила. Чуть не споткнулась, путаясь в собственных ногах. Дерек решил наказать меня за неподчинение. Решил лишить меня праздника, потому что я осмелилась перечить ему. Вот так просто. Будь это какой-то другой банкет, я бы, измученная чувством вины, никуда не поехала тоже. Но это был первый праздник за долгое время после вирусных ограничений. Я страшно соскучилась по общению и веселью и не хотела пропускать его.
– Тогда я поеду сама. Ты уверен, что хочешь остаться? – спросила я, обращаясь к запертой двери.
Он не ответил.
Подчиняясь непонятному чувству вины, я в последний момент решила не надевать платье на бретельках. Наспех выбрала другое – красное кашемировое, но его пришлось тщательно выглаживать и еще искать клатч другого цвета и туфли, которые я давно не надевала и сунула куда-то далеко.
На корпоратив я опоздала на час. Официанты уже вовсю разносили закуски и шампанское. Я забыла накрасить губы и в отражении зеркала в лифте показалась себе такой нездорово бледной, будто какой-то вампир высосал из меня всю кровь.
«Вампир по имени Дерек?» – отозвался внутренний голос, и я невольно рассмеялась.
В банкетном зале было шумно, суетливо, и куча людей толпилась на террасе, куря и громко болтая. Кондиционеры работали вовсю: в платье на бретельках я бы наверно уже сто раз продрогла. Новые стандарты фильтрации воздуха, которые ввели после эпидемии, явно не были рассчитаны на мерзляков.
Большинство из нас уже получили две дозы вакцины, но многие по-прежнему носили маски, подобранные в тон нарядам. Они словно стали новым элементом повседневной моды. Вчера в торговом центре я видела целую витрину усыпанных стразами дизайнерских масок, которые стоили по пятьдесят евро за штуку. Внезапно я подумала, что если Дерек снова разукрасит мне лицо, то я просто надену маску – и никто не заподозрит неладное. Мы вступили в новую эру, когда насилие будет скрывать легче.
– Матерь божья! Можно пригласить вас на танец? – воскликнула Магда, целуя меня в обе щеки и протягивая стакан – джин с тоником и листочком мяты.
– Конечно можно. Только дай мне напиться.
– Ты же собиралась надеть другое – черное сатиновое? – оглядела меня она.
– Решила, что замерзну под кондиционерами.
– О нет, зря! – возразила Магда. – У нас тут сегодня намечается жара!
– Да ладно. Кто будет зажигать? Уж не Девлин ли со своими гороскопами?
– Ха-ха. Нет, упаси боже. Главред привел своих сыновей. Плюс пришли все стажеры из желтой прессы – те, что двумя этажами ниже. У Девлин аж пар из ушей идет, так сильно старается подцепить кого-то. В общем, я предрекаю всем незамужним зажигательный вечерок, полный греха и соблазнов. А где Дерек, кстати?
– Остался дома.
– Вы поссорились? – спросила Магда, пристально разглядывая меня.
– Немного, – призналась я.
– Я так и подумала. У тебя подавленный вид.
– Правда? Заметно?
– Ничего, джин все исправит, – улыбнулась она.
И в этот момент я увидела Митчелла. Он стоял на террасе и разговаривал с нашим главредом Эндрю. Эндрю всегда был невыносимым занудой с вечно кислым лицом, но сегодня преобразился: увлеченно рассказывал что-то Митчеллу и громко смеялся.
Митчелл выглядел роскошно. Белая рубашка обтягивала массивные плечи, расстегнутый ворот открывал загорелую шею с иероглифом в яремной ямке, брюки так классно сидели на заднице, что я засмотрелась. Он опирался правым локтем о перила, а в левой руке держал бокал с белым вином. Эндрю поднял с пола бутылку и подлил Митчеллу еще. Тот пытался протестовать, но в итоге сдался.
Я поморгала, разглядывая их. Тут что-то не вязалось. Эндрю обожал распекать всех парней в редакции. Считал их тупицами и неудачниками. Но Митчелл его словно очаровал. То ли своей аурой, то ли эрудированностью, но Эндрю просто светился. Словно сто лет не говорил с умным человеком и вдруг внезапно встретил такого.
– Хватит таращиться на красавчика, – шепнула мне Магда. – Никаких шансов, потому что Эндрю решил присвоить его себе.
– Не знала бы Эндрю, подумала бы, что он гей, – улыбнулась я.
– Нет, не гей. А вот парнишка, вероятно, да. Слишком хорошо одет для натурала. – Магда снова громко рассмеялась. – Не знаю, кто он, но боюсь, живым он отсюда не выйдет. Девлин проходу ему не давала, пока Эндрю не спас его. Господи, я лопну со смеху, если Девлин будет его окучивать весь вечер, а он в итоге окажется геем!
– Не думаю, что он гей, – ответила я.
И вспомнила, как Митчелл смотрел на меня, когда я снимала губами кусочек курицы с его вилки.
– Тем хуже для него, потому что Девлин уже подбирает подходящие пули для этого кролика, ха-ха.
Тут к нам подошла Эми и спросила, заметили ли мы того парня, который болтает с Эндрю.
– Заметили и даже мысленно трахнули, – ответила Магда, и они обе покатились со смеху. – Я гадаю, кто он. Хорошо одет, рубашка от Дольче и Габбана, и даже то, как он держит бокал… Господи, я таких стильных парней даже в Париже на неделе высокой моды не видела.
Я закусила губу, чтобы не выпалить: «Он мой! Он мой друг! Это с ним я иногда переписываюсь, и еще он натурал. На-ту-рал. Он мне конечно не объявлял свою ориентацию, но я просто знаю».
Меня затопила гордость и радость за него. Такая простая и ребяческая! Как будто Митчеллу на моих глазах вручали олимпийскую медаль или Оскар. Почему-то хотелось вскочить и крикнуть: «Да, детка! Да! Ты лучше всех!»
Митчелл словно почувствовал мой взгляд и повернул голову в мою сторону. Его голубые, как небеса, глаза увидели меня и просияли. Он едва заметно поднял бокал и подмигнул мне.
– Он на нас смотрит, он на нас смотрит! – громко зашептала Магда. – Девочки, держите либидо в узде, а не то ускачет!
Я хохотала, как ненормальная. Впервые за долгое время. И Митчелл смеялся тоже, глядя на меня. Эндрю даже пришлось обернуться, чтобы понять, что же его так развеселило.
Мне ужасно хотелось оказаться с ним вместе на террасе, выкурить по сигарете, ощутить его близость, поговорить. О чем угодно. Или просто постоять рядом, купаясь в лучах его ауры. Но вокруг него постоянно вертелись женщины, а ко мне он, следуя своему обещанию, подходить не торопился. Лишь однажды мы оказались возле столика с напитками и он, незаметно коснувшись моей руки, прошептал, что я ослепительно выгляжу.
«Все равно померкла в твоих лучах», – ответила я и похвалила его рубашку. Он сказал, что рубашка из секонд-хенда за два евро. «Врешь и не краснеешь», – ответила я, и он только рассмеялся в ответ.
В воздухе звучала «Heartburn» [6], и каждое слово словно падало внутрь меня: «Скажи мне, почему мое сердце болит каждый раз, когда вижу твое лицо?»
Девлин не давала Митчеллу проход весь вечер, и почему-то это подпортило мне настроение. Когда он в третий раз вышел с ней на террасу, я пошла к столику с напитками и одним махом хлопнула бокал вина. Обычно мне нравилось действие алкоголя: он снимал тревожность и страх – но сегодня имел обратный эффект. Странная тоска и взвинченность вымотали меня раньше, чем принесли десерт и начали раздавать подарочные сертификаты. На часах было только одиннадцать, а я уже хотела сбежать.
Последней каплей стала небольшая словесная перепалка с Девлин, когда мы с ней одновременно оказались на террасе.
– Привет, Ванесса. Чудесно выглядишь. А что же Дерек не пришел? Я слышала, он выиграл очередное громкое дело в суде. Как раз повод отпраздновать!
– Не горел желанием, – ответила я, заливая в себя алкоголь.
– А что же так? Вы вроде не так давно вместе, а ему уже скучно, – оскалилась она так широко, что губы вытянулись в ниточки. – Мужчину нужно уметь развлекать. Правда, Митчелл?
Девлин бросила кокетливый взгляд через плечо – оказалось, что Митчелл стоял совсем близко. Ближе, чем я думала, и конечно же слышал все.
– Скольких ты уже развлекла сегодня? – спросила я и, кивнув Митчеллу на прощание, пошла к выходу.
Ночь выдалась тихая и спокойная. Я будто протрезвела на свежем воздухе и тут же пожалела о своей колкости, сказанной Девлин. Нужно было просто включить игнор. Необязательно отвечать ударом на удар. Хотя, кто знает, может моя философия и сыграла со мной злую шутку. Может быть, если бы я не пыталась вечно все сглаживать, помалкивать и терпеть, то моя жизнь не была бы похожа на камеру пыток.
Я достала телефон, чтобы вызвать такси, и тут меня окликнули. Я обернулась, и мое сердце застучало быстро-быстро. Митчелл спешил ко мне, набрасывая пиджак на ходу. Ветер касался его светлых волос и, немного тронутые гелем, они блестели в свете фонарей. Он подошел ко мне, и почему-то мне захотелось прижаться лицом к его груди. Как будто он был тем, кто мог бы решить все мои проблемы.
– Ты вышла на перекур или собралась домой? – спросил он.
– Домой, – ответила я.
– Можно мне подвезти тебя?
– Разве ты не пил?
– Только один бокал с Эндрю, но это было два часа назад.
Я секунду подумала и сказала:
– Сможешь подобрать меня на соседней улице? Не хочу, чтобы кто-то из коллег увидел, что я уехала с тобой.
– Без проблем, – ответил он и добавил, оглянувшись на офис: – Если честно, я тоже сейчас чувствую себя преступником. Уж не знаю, почему.
Я рассмеялась и, пошатываясь, отправилась к тому месту, где мы условились встретиться. Через четверть часа Митчелл подобрал меня на Нортбрук Роуд и повез домой.
В тепле и уюте салона ко мне вернулось легкое опьянение. Все снова показалось простым и беззаботным. Дерек словно переехал жить в соседнюю галактику, а до той были миллионы световых лет. И все, что меня тяготило и тревожило, отчалило вместе с ним. Я снова была юной, смешливой, свободной и непуганой. Мной никто никогда не овладевал прямо на голом полу, пока я совсем не хотела этого. Никто никогда не повышал на меня голос и не насмехался надо мной. Никто не вселял в меня ужас одним своим взглядом или жестом. Любовь была чем-то реальным и, казалось, вот-вот нагрянет со дня на день. Секс не пугал и не вызывал отвращения. Наоборот, казался чем-то прекрасным, как праздник или выигрыш в лотерею.
– Ты пользовался сегодня популярностью, – сказала я слегка заплетающимся языком.
– Думаешь?
– Да. В тебе есть что-то притягивающее. И особенное. Ты не думал стать моделью? Тиктокером? Ютубером? Инфлюэнсером?
– Хватит, – рассмеялся он. – Это что, какие-то новомодные ругательства?
– Да знаешь ты, что это! Не прикидывайся. Я все не могу отделаться от мысли, что ты создан для того, чтобы купаться в лучах славы: кино, музыка, театр. И я думаю, это принесло бы тебе больше денег и контроля над своей жизнью, чем работа курьером.
– Мне нравится моя работа, – пожал плечами он. – По крайней мере сейчас она меня устраивает. То, что нужно. А там видно будет.
– Прости, если обидела. Я просто желаю тебе всего самого лучшего. Заработать миллион, объехать все страны, познать все радости мира…
Митчелл рассмеялся, громко и заразительно.
– Не волнуйся обо мне, Ванесса. Уж о ком, о ком, а обо мне не стоит.
Он и впрямь выглядел как тот, о ком не стоит переживать. Дерзко, сильно и чертовски самоуверенно. Я разглядывала его профиль и россыпь татуировок на шее. Наверно все его тело тоже забито татуировками. Начиная с торса и заканчивая… Господи, почему рядом с ним мне в голову постоянно приходят такие мысли, за которые стыдно?
– Значит, ты пишешь статьи на социальную тематику для «Зумера»? – внезапно спросил Митчелл, притормаживая на светофоре.
– Быстро ты выяснил, – рассмеялась я.
– Ваш главред страшно горд тобой. Сказал, что твоя последняя статья вывела журнал на новый уровень. Теперь мне интересно узнать подробности. Эндрю только обмолвился, что она о…
– Порно.
– Значит, он не шутил, – сказал Митчелл.
– Конечно не шутил. Эндрю вообще шутить не умеет.
– Расскажи больше.
– Тебе правда интересно? – спросила я.
– Очень.
Митчелл действительно выглядел заинтересованным, и этот интерес, который Дерек, например, никогда не проявлял, ужасно польстил мне. Я постаралась собрать воедино свои размокшие в алкоголе мозги и начала рассказывать:
– Если коротко, то я считаю порнографию неэтичным продуктом. Таким, от которого нам всем стоит отказаться, или который государству стоит взять под жесткий контроль, как сигареты или алкоголь. Потому что эта индустрия построена на жестокой человеческой эксплуатации. Когда мы заходим на порносайты, мы способствуем увеличению просмотров, кормим создателей порноконтента и помогаем расширению индустрии. Но при этом мы совершенно не знаем, получили ли женщины, снявшиеся в порно, достойное вознаграждение. Обращались ли с ними уважительно на съемочной площадке и вне ее. Все ли они давали согласие на съемку или видео сняли тайно. Все ли они совершеннолетние. Насколько разрушительно для их психики было все, на что они пошли. Насколько реально применяемое к ним насилие. Отвечали ли условия их труда минимальным требованиям безопасности? Возвращались ли они домой после съемок в целости и сохранности? На все эти вопросы нет ответов. Однако параллельно с этим индустрия приносит миллиарды тем, кто ею владеет. Миллиарды! Недавно в New York Times вышла статья журналиста Николаса Кристофа об одном из самых популярных в мире порносайтов. Он выяснил, что на сайте до сих пор находятся в открытом доступе видео реальных изнасилований; что на нем можно найти порно с несовершеннолетними, просто забив соответствующий возраст в поиск; а также там в изобилии лежат ролики с «порноместью» – видео, которые были выложены в интернет ради мести или шантажа. Многие жертвы пытаются покончить с собой, когда узнают, что ролики с ними не будут удалены. Учитывая всю эту изнанку, любой человек, которого хоть немного беспокоит этическая сторона вопроса, не должен смотреть порно. Мы не должны кормить хищников. Вот ты бы пошел в клуб, где реальные люди занимаются сексом у всех на глазах? Причем не было бы информации об их возрасте, и неизвестно было, хотят ли они сами этого или их принудили.
– Ноги бы моей там не было, – ответил Митчелл.
– Вот именно. Но порносайты – это такие же клубы. Просто находятся в виртуальном пространстве.
– Хм, я никогда не задумывался об этом, – ответил Митчелл. – Но теперь будет над чем поразмыслить.
– Правда? Ты задумался? – спросила я, испытывая просто ребяческий восторг.
– Да. Но у меня куча встречных вопросов. Что делать тем, кого порно заводит? Секс и голод – сильнейшие инстинкты человека. И если к выбору еды можно подойти обдуманно, то что делать с сексом? Чем его заменить, если не порно?
– Есть альтернативы, – кивнула я.
– Правда?
– Да. Анимация. Которая никому не причиняет боль и никого не эксплуатирует. Художники сидят в студиях и рисуют мультфильмы, которые, по моему мнению, совершенно не хуже реального порно. Некоторые даже лучше, – заявила я экспертным тоном. – Интересные сюжеты, потрясающая прорисовка деталей, женщины и монстры, прекрасные пленницы и демоны-похитители. Можно создать любую генетику, любую эстетику, абсолютно нереальную физиологию…
Митчелл расхохотался и потер лоб, выглядя немного смущенным. Я тоже рассмеялась, когда до меня дошло, что я слегка увлеклась. Лицо залило жаром, и я закрыла его руками.
Он остановил машину на обочине дороге, включил аварийку и, все еще хохоча, предложил сделать перекур. Я согласилась, и мы вышли под темное небо, усеянное звездами.
– Прекрати смеяться! – простонала я, обходя машину и приблизившись к нему. – Анимация – очень серьезное дело.
– Да, совершенно согласен.
– Прости, если я вывалила на тебя все это без предупреждения. Я забыла, что люди бывают неподготовленными.
– Я подготовлен. В вопросах порно я теперь просто эксперт.
– Не присваивай себе мои лавры! Это я эксперт по порно, а ты…
– Кто же?
– Всего лишь подающий надежды новичок.
– Подающий надежды, – повторил он, усмехаясь. – Ну хотя бы так.
Я сунула сигарету в рот, и Митчелл чиркнул зажигалкой. Я прикурила и посмотрела на него с пьяным весельем.
Знал бы он только, что я действительно эксперт в некоторых вещах. Например, в том, как быстро сводить синяки. Как не кричать, даже если очень больно. Как сохранять рассудок рядом с человеком, начисто лишенным самоконтроля.
– Если честно, твоя точка зрения перевернула мой мир, – сказал Митчелл. – Я теперь полностью перейду на анимированное порно. Когда приспичит, то смотреть буду исключительно на забавы фей и гоблинов. Пусть мои просмотры засчитываются пожилому аниматору-компьютерщику, рисующему хентай в маленькой студии на окраине Киото, которая не эксплуатирует реальных людей.
– Ты просек тему, – помахала пальцем я.
Читать бесплатно другие книги:
