С широко открытыми глазами. 131 Способ увидеть мир по-другому и найти радость в повседневности Уокер Роб

2. Чувствуйте

В 1952 ГОДУ на концерте в Вудстоке пианист Дэвид Тюдор впервые исполнил необычное новое сочинение Джона Кейджа. Тюдор сел за пианино, поставил ноты на подставку — и закрыл клавиши крышкой. Он продолжал сидеть, ничего не делая. В какой-то момент он открыл пианино и закрыл его снова. Затем повторил те же действия. И представление окончилось.

Эти три «части» продолжались 4 минуты и 33 секунды, во время которых Тюдор не играл на пианино. Пьеса Кейджа, состоявшая из отсутствия музыки и потому некоего приглушенного сочетания тишины и случайных звуков, называлась «4’33». Это, наверное, его самая знаменитая работа.

И она вполне того заслуживает.

Пусть это может показаться розыгрышем (и аудитория Вудстока была не в восторге), но это был розыгрыш из тех, что сдвигают культурные границы. В данном случае речь идет о том, что естьмузыка и есть тишина. В замечательной книге Trickster Makes This World («Трикстер создает этот мир»), посвященной подобным актам революционного творчества, ученый и писатель Льюис Хайд объясняет, что продуманное, даже строгое принятие Кейджем случайности было не просто креативным методом, а отчасти попыткой сбежать от его эго.

Его пьеса и его метод создают возможность, которой может воспользоваться любой. Вы можете сыграть собственную пьесу «4’33» дома, в парке или где угодно еще.

Поставьте таймер на телефоне на 4 минуты и 33 секунды. Разверните телефон экраном вниз, чтобы он дал сигнал вибрацией или звуком, и не смотрите, как идут секунды. Закройте глаза, если можете. И просто слушайте.

Вы поразитесь, как долго тянутся 4 минуты и 33 секунды.

Хайд писал, что «4’33» — это «не столько длительная тишина, сколько структурированная возможность слышать случайные звуки, ощущать полноту происходящего». Именно.

Где бы мы ни были, то, что мы слышим, — это в основном шум. Когда мы его игнорируем, он нас раздражает. Когда мы слушаем его, он нас захватывает.

— ДЖОН КЕЙДЖ

В СЕРИИ ПЕРЕДАЧ Art Assignment, выпущенной студией PBS Digital Studios, Джейс Клейтон (также известный как DJ/rupture) предложил простой набор инструкций.

Выйдите на прогулку, посоветовал он, но поставьте себе задачу двигаться в направлении, которое кажется наиболее тихим. Продолжайте идти, пока вы не найдете наиболее тихую точку. Теперь остановитесь и побудьте в этом месте. «Остановитесь, чтобы впитать тишину» — так велит его задание.

Клейтон также предлагает, чтобы вы зафиксировали, где вы находитесь, и загрузили эту информацию в социальные сети с тегом #theartassignment. Как по мне, это не обязательно. Просто убедитесь, что вы действительно впитали то, что вы слышали или не слышали.

В КРАТКОМ ЭССЕ, написанном для журнала The Smart Set на тему шума, писатель Бернд Брюннер рассказывает о женщине по имени Джулия Райс. В начале двадцатого века Райс основала Общество подавления ненужного шума, возглавив кампанию за более тихие сигналы барж. Кампания была успешной.

«Однако, — замечает Брюннер, — Райс вполне устраивал шум в ее жизни: ее шесть детей играли на музыкальных инструментах, и у семьи, говорят, было несколько собак и кошек. Наверное, она считала этот шум “нужным”».

И правда, разница между звуком и шумом, не говоря уже о ненужном шуме, может быть субъективной. Я подозреваю, что большинство из нас, как и Райс, считают рутинные звуки, которые мы издаем в течение дня, не только не вызывающими возражений, но и необходимыми. И, возможно, мы правы. Я, разумеется, уверен, что никого не раздражаю своими звуками.

С другой стороны, что вы на самом деле знаете о своем личном звуковом портрете? Проведите всего несколько часов в день, отслеживая звуки, которые вы издаете, когда ходите, печатаете, моете посуду, говорите, напеваете под любимую мелодию. Сделайте заметки. Поэкспериментируйте, пытаясь издавать как можно меньше звуков, а потом как можно больше звуков, и обратите внимание на то, как это изменяет вашу концентрацию, и то, как вы двигаетесь, а также на скорость, с которой вы выполняете рутинные задачи.

ОДНА ИЗ МОИХ УЧЕНИЦ начала коллекционировать звуки. Перед сном она внимательно прислушивается, стараясь выделять и идентифицировать каждый звук. Лающая вдалеке собака. Гул кондиционера. Шум проезжающей машины.

С помощью этой идеи можно заново открыть знакомую обстановку. Составление коллекции в определенное время дня может быть полезным методом организации.

Начните осознанно замечать звуки.

Составьте список.

Продолжайте охоту. Вы начнете замечать звуки, на которые не обращали внимания ранее.

МОЙ ДРУГ МАРК ВАЙДЕНБАУМ, композитор, помимо прочего, завел очень интересный личный ритуал. «Я люблю писать отзывы на повседневные звуки, — объясняет он, — словно это коммерческие звукозаписи». Жужжание электрической зубной щетки, тарахтящее старое такси, стон береговой сирены, мурлыканье кошки. Марк продумывает описание звука, размышляет о контексте, в котором он издается, и о том, «к какому институту он принадлежит» (культура, технологии, география, эстетика и так далее). «Я описываю, как функционирует это звуковое явление», — объясняет он. Марк регулярно публикует свои рецензии на звуки на сайте Disquiet.com.

Попробуйте сделать то же самое. Представьте себе версию Yelp[6], состоящую из отзывов о повседневных вещах: обыденных предметах, привычных звуках, необычных ощущениях, случайных находках.

Составьте рецензию на крышку от канализационного люка или сирену. Прорецензируйте самые интересные вещи, к которым вы прикасались на неделе, или самые запоминающиеся запахи, которые вы встретите в ближайшие двадцать четыре часа. Напишите отзыв о первом предмете, который вы заметите, — неважно, что это.

Поделитесь своим мнением с близким другом или оставьте его при себе. Потом попробуйте еще раз.

ВЫ КОГДА-НИБУДЬ СЛУШАЛИ одну и ту же песню снова и снова? Уверен, что да. Это не менее приятно, чем любой другой «запой», хотя иногда музыка бывает и навязчивой. Но само по себе повторное слушание не всегда позволяет вам погрузиться глубже в то, что вы слышали раньше, или помочь вам открыть то, что вы никогда не замечали.

Попробуйте позаимствовать подход, используемый Этаном Хайном, музыкантом и педагогом. Считайте это критическим слушанием.

Хайн задает своим ученикам выбрать единственный звук внутри песни, прислушаться к нему и отключиться от всего остального. Может быть, это басы, может быть, вокал. Или нужно сосредоточиться на хоре и выявить каждый звук внутри него. Хайн поручает студентам составлять списки и диаграммы на основе этого упражнения.

«Обычным любителям достаточно просто прислушаться к этим звукам», — говорит Хайн. Не столь важно выявить инструмент, сколько прийти к субъективно верному описанию: например, «штука, которая кричит, как чайка».

Хайн рассказывает, что один его знакомый, преданный фанат The Beatles, испытал «откровение», сфокусировавшись только на партии басов в песне, о которой он думал, что знает ее от и до. «Теперь у него появилось совершенно иное осознание того, как работает эта песня. С его точки зрения, это было все равно что увидеть в цвете то, что ранее он видел только в черно-белых тонах». Избирательное слушание способно на такое волшебство.

МОЙ СТУДЕНТ однажды предложил специально попытаться уловить один особенный звук — птичью песню. Он придумал это отчасти как упражнение на воссоединение с природой в лесу. Но охота на определенный звук может быть еще веселее в сельской или уединенной местности.

Места, которые мы считаем «тихими», конечно, полны звуков, просто неприметных, далеких или неясного происхождения. Вы можете охотиться и на источник звука (да где же эти петухи, в конце концов?), а если эти исследования превратятся в привычку, то охотиться, например, на конкретный вид птиц.

У другой студентки была похожая идея: она искала звуки окружающей среды, которые не на переднем плане, а, так сказать, в общем фоне; звуки, которые мы обычно отбрасываем как несущественные. Она привела в пример слабый шорох пластикового пакета, зацепившегося за дерево. Такие случайные звуки были для нее раздражителями, но, когда она стала активно их искать, ее восприятие изменилось. Вместо того чтобы пытаться заглушить, она коллекционировала их.

ЭРНЕСТ ХЕМИНГУЭЙ, размышляя над тем, что нужно, чтобы стать хорошим писателем, жаловался: большинство людей не слушают и не наблюдают по-настоящему. Намереваясь подчеркнуть эту точку зрения, он бросил читателям вызов:

«Вы должны уметь зайти в комнату, а когда выйдете, знать все, что вы там видели, и не только это. Если эта комната вызовет у вас какие-либо чувства, вы должны точно знать, что именно их вызвало. Попытайтесь-ка это сделать».

Наблюдать за своим окружением — значит концентрироваться на чем-то вне себя: на том, что мы видим, слышим, обоняем, чувствуем и, пожалуй, даже пробуем на вкус. Но иногда место может отличаться чем-то менее конкретным, ощущением, которое возникает внутри нас.

Интересный пример возник на основе исследования поведения пассажиров метро. Ученые пытались понять, почему люди садятся там, где они садятся, или стоят там, где они стоят, на станциях и в поездах метро. Ученые изучали факторы, которые влияют на то, как пассажиры используют пространство и перемещаются в нем в разных ситуациях. Одна из самых интригующих находок объясняла, почему пассажиры любят сидеть ближе к дверям вагона. Отчасти дело было в очевидном удобстве — возможности выйти чуть быстрее. Но отчасти это было вызвано более абстрактным чувством — желанием избежать «иногда дискомфортного ощущения, которое возникает при случайном взгляде в глаза других сидящих рядом пассажиров».

Мы не можем увидеть чувства, но они очень реальны и влияют на то, как мы воспринимаем мир. Вообразите карту, на которой совмещается место и чувство. Вы бы могли во время рутинной поездки или путешествия в незнакомое место периодически отмечать на ней состояние своего тела и души, практиковать что-то вроде быстрой версии той рефлексии, что обычно связывают с медитацией. Где вам дискомфортно и вы нервничаете, где вы беззаботны и бодро шагаете? Какие физические и социальные факторы влияют на ваше состояние?

Обратите внимание на последнюю часть неожиданно раздражающего задания Хемингуэя и поищите чувство внутри себя — тревогу, радость… неважно какое. Определите конкретный источник этого чувства. Позже расскажите кому-нибудь об этом.

ПИТЕР КЬЮСАК называл свое занятие звуковой журналистикой, акустическим аналогом фотожурналистики. «Иными словами, — однажды объяснил он, — неторопливым получением информации из записей звука на месте или во время события».

Еще в 1998 году он запустил проект под названием «Любимые звуки Лондона», собирая предложенные лондонцами короткие аудиоклипы и публикуя результаты на специальном сайте с картой. Это вдохновило многих на создание подобных проектов от Берлина до Пекина, а недавно собственный сайт Кьюсака favouritesounds.org предложил карту любимых звуков британского города Халла: транспорт, звуки детских площадок, трели птиц, оркестр на ярмарке, городской фонтан. Сам Кьюсак увлекся другими проектами, среди них особенно выделяется «Звуки из опасных мест», для которого он собирает записи из зон экологического бедствия по всему миру.

Сайт Favourite Sounds просит участников называть и описывать свои находки. Но основная цель проекта связана не с тем, чтобы отметить звуки на карте, объясняет Кьюсак, а, скорее, с попыткой «заставить людей заговорить о том, как они слышат повседневные звуки, как на них реагируют, что они думают и чувствуют по их поводу и насколько они важны (или неважны)». Обычно, когда люди говорят о том, где они живут, то упоминают свой район, что делают в течение дня или как перемещаются. Попробуйте вместо этого подумать о том, что вы слышите.

«Вы можете много узнать о городе, спросив, как он звучит, — продолжает Кьюсак. — И вы узнаете о нем не то же самое, что услышите, если спросите, как он выглядит, о его визуальном воздействии. Так что мне это было очень интересно. Я попал в новые части Лондона, где никогда не бывал раньше, хотя это мой родной город и я знаю его очень хорошо».

Вам не нужно участвовать в официальном проекте, чтобы поиграть. В течение дня или месяца попробуйте использовать приложение для записи аудио на вашем телефоне, чтобы делать звуковые снимки. Подумайте о том, что вы хотите записать. Послушайте, что получилось, и подумайте, можете ли вы вспомнить место, где сделали запись. Проиграйте некоторые записи другу и проверьте, сможет ли он разобраться, что это. Поговорите с ним о том, что вы записали и почему. Предложите другу сделать то же самое.

Расширьте ваше внимание, чтобы без осуждения внимать всему, что вы только можете услышать. Ухо слышит. Мозг слушает.

— ПОЛИНА ОЛИВЕРОС

КОМПОЗИТОР ПОЛИНА ОЛИВЕРОС была известна, помимо прочего, практикой, которую она назвала глубокое слушание. Идея возникла благодаря опыту работы с двумя другими музыкантами в заброшенной цистерне в штате Вашингтон, в четырех метрах под землей. Группу объединяла также страсть к каламбурам, поэтому записанный ими в 1989 году в этом месте альбом они назвали Deep Listening[7].

Невероятная реверберация в цистерне действительно заставила музыкантов прислушиваться к окружающей среде очень глубоко и бережно. Исполнение (слушателей не было) побудило их по-новому взглянуть на отношения между звуком и пространством. Это привело к появлению группы Deep Listening, мастер-классов и ретритов Deep Listening и, наконец, института Deep Listening. Оливерос позже объясняла, что практика превратилась в некий процесс «исследования различий между тем, чтобы слышать, и тем, чтобы слушать».

«Слышать — это физическая способность, позволяющая воспринимать звуки», — рассказывает Оливерос. — Слушать — значит обращать внимание на то, что мы воспринимаем, как акустически, так и психологически».

Слушание в версии Оливерос включает память о звуках, звуки, услышанные во сне, даже воображаемые или изобретенные звуки.

Задолго до прихода к понятию глубокого слушания Оливерос много экспериментировала с этими идеями и, что важно, в 1974 году создала короткий, но влиятельный текст под названием «Акустическая медитация», предложив различные наборы очень поэтичных инструкций: «Прогуляйтесь ночью. Идите настолько тихо, чтобы подошвы ваших ног стали ушами».

Большая часть этих замысловатых идей также требует, чтобы вы издавали звуки, особенно в компании, что отвечает ее убеждению: музыкальность не должна принадлежать только музыкантам. Например: «Выберите слово. Мысленно услышьте его. Медленно и постепенно начинайте произносить вслух это слово, позволяя каждой его маленькой части звучать как можно дольше. Повторите много раз».

Вы можете скомпоновать и модифицировать некоторые предложения Оливерос, чтобы исследовать глубокое слушание, не переживая из-за того, что вы не композитор. Вот один из подходов к экспериментам с расширенным слушанием, которые она продвигала, позаимствованный из нескольких источников, в особенности из «медитации», представленной в 2011 году на интенсиве по глубокому слушанию в Сиэтле. Считайте его способом исследования вашей акустической идентичности.

В любом выбранном вами месте «прислушайтесь ко всем возможным звукам». Когда один звук привлечет ваше внимание, сосредоточьтесь на нем. Заканчивается ли он? Определите, что он вам напоминает. Подумайте, не похож ли он на звуки из прошлого, из сновидений, природы, музыки.

Теперь подумайте о звуке, который напоминает вам о детстве; можете ли вы найти что-то, напоминающее этот звук сегодня. Поразмышляйте о том, что вы нашли. Остановитесь на этом или следуйте инструкциям к медитации 2011 года так долго, как вы пожелаете. «Вернитесь к слушанию всех звуков одновременно. Продолжайте в том же духе».

В РАМКАХ КУРСА О ЗВУКЕ В МЕДИАСРЕДЕ Академии искусств Университета Сан-Франциско писатель Марк Вайденбаум — я уже упоминал о его рецензиях на обыденные звуки — водит своих студентов на звуковые прогулки. Это пеший маршрут, во время которого нужно наблюдать за звуками, а не видами. Один такой тур начинается в магазине на Маркет-стрит, где участники прислушиваются к фоновому гулу розничной торговли.

Вайденбаум поручает студентам идентифицировать три звука в районе двух кварталов и отметить источник каждого звука на цифровой карте, описав его, выявив его значение или функцию.

Уже сама возможность существования такой карты наводит на интересные вопросы. Должна ли она включать в себя мимолетные звуки, звуки, чьи источники нельзя зафиксировать: например, крик перелетной птицы, шум самолета, далекий раскат грома? Или нужно придерживаться только звуков, имеющих привязку к географии: звон церковного колокола, крики петуха в курятнике, предупредительный сигнал разводного моста?

В качестве бонусного задания Вайденбаум предлагает студентам придумать собственный маршрут на определенную тему с акустически интересными достопримечательностями. В итоге у студентов получаются экскурсионные маршруты, подчеркивающие, по его словам, «акустические аспекты местности, будь то эстетика, культура, история, функциональность и так далее».

«Мир — это музей, — считает Вайденбаум. — А вы — экскурсовод».

ПОДУМАЙТЕ О КАРТЕ как о чем-то, что фиксирует и организует нечто большее, чем места и виды. Выйдите даже за пределы звука, обратитесь к вкусам и прикосновениям.

Коллекционируйте тактильные ощущения, переключаясь то на те предметы, к которым вы прикасаетесь естественным образом, то на те, которые обычно стараетесь не трогать. Обращайте внимание на шершавое и гладкое, теплое и прохладное, жесткое и мягкое. «Мне нравится некоторое время изучать, какие вещи на ощупь, постучав по ним, надавив, погладив, поцарапав, — однажды сказала мне Карла Диана, дизайнер и любительница рисования, которую я уже упоминал. — Это позволяет мне ощутить, как перемещаются конфетки M&M’s в пакетике, разницу температур, например прохладу рамы велосипеда, направление ворса ткани или жесткость кирпича, когда идешь вдоль стены».

Это отличный способ подумать о вашем взаимодействии с миром. О контрасте природного и искусственного. Позаимствуйте вдохновение у названия самой знаменитой книги легендарного архитектурного критика Ады Луизы Хакстебл: Kicked a Building Lately? («Пинали ли вы здание в последнее время?»).

Со вкусом, конечно, сложнее: я не могу посоветовать вам облизывать здания, но и тут нет ничего невозможного. Обратите внимание на источники безопасных продуктов вокруг вас, начиная с фруктового дерева и заканчивая автоматом со снеками. Отмечайте вкусы, которые характерны для квартала, района, города.

НАБЛЮДЕНИЕ ЗА ЗАПАХАМИ породило немалое количество увлекательных проектов и идей, которые, в свою очередь, могут вдохновить нас узнать, как лучше следовать за нашими носами.

Виктория Хеншо, британская исследовательница, городская планировщица и автор книги 2013 года Urban Smellscapes («Городские запахи»), посвятила этой теме свою карьеру. Помимо прочего, она организовывала прогулки по запахам в Шеффилде (Англия) и в других местах, опираясь на свое исследование «современного опыта запахов в городах и селах».

Как Хеншо вспоминает в одном интервью, примечательны были не столько маршруты ее прогулок, сколько сам факт, что участники должны были полностью сфокусироваться на запахах и ароматах, которые часто казались им знакомыми: «Я знаю этот запах, но никогда не задумывался о нем».

Художницы Кейт Маклин и Сиссел Толаас также использовали ароматы и запахи для исследований, открытий и познания мира. Толаас, норвежка, живущая в Берлине, постоянно сотрудничает с компанией International Flavors & Fragrances, которая создает ароматы для дорогих марок. Она провела годы, составляя «архив запахов», хранящийся в тысячах плотно закупоренных баночек, и организовала более пятидесяти маршрутов по городским запахам Лондона, Стамбула, Токио, Калькутты, Окленда и других мест.

Маклин, британка, разрабатывает ароматические карты Амстердама, Эдинбурга, Милана, Нью-Йорка и других городов. В Амстердаме она множество раз обошла город вместе с десятками местных жителей, в сотрудничестве с которыми она выявила одиннадцать ключевых запахов, «представляющих» город, и отметила места, где их можно ощутить.

И, конечно, работа Маклин включала и дурные запахи: например, она исследовала «самые вонючие» кварталы Нью-Йорка и различные сочетания запахов стоячей воды, сушеной рыбы и капусты.

Маклин предлагает удобное PDF-руководство для создания собственной ароматической экскурсии на сайте sensorymaps.com/about. Я процитирую кое-что из основ.

• Обратите внимание на любопытные и неожиданные запахи, а также на «эпизодические» запахи, специфичные для конкретной зоны, — ароматы цветов или пищи, например, — и фоновые запахи, которые менее интенсивны, но создают ароматический контекст.

• Медленно пройдитесь и зафиксируйте как минимум четыре разных запаха. Маклин называет такой относительно пассивный подход ловлей ароматов. Отметьте место, интенсивность запаха и длительность, вашу собственную реакцию и соображения по его поводу.

• Попробуйте охотиться на запахи — шуршать листьями, например, или активно принюхиваться к стенам или другим объектам, и отметьте еще четыре.

• Соберите четыре финальных запаха, используя любой из описанных методов, обсудите ваши находки с коллегами по прогулкам, если это уместно. Выберите запах, наиболее точно характеризующий эту территорию.

Моя работа на самом деле состоит в том, чтобы внимательно высматривать еще не виденное. Я постоянно стараюсь замечать вещи, которые мы упустили и недооценили с точки зрения их важности или увлекательности.

— НИНА КАЧАДУРЯН

ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ на что-нибудь, что вы всегда замечаете. А теперь обратите внимание на то, что вы не замечаете никогда. Это провокационное упражнение раньше давала студентам художница Нина Качадурян, и пусть оно кажется простым, но оно позволяет открыть в себе много нового.

Как заметил один наблюдательный критик, Качадурян «творит любопытство». Это она придумала тридцатиминутную экскурсию по клочкам пыли в Музее современного искусства, о которой я уже рассказывал. В другом проекте она установила на «стаю» машин сигналы, звучащие как птичьи трели, специально модифицированные таким образом, чтобы соответствовать стандартной структуре сигнализации из шести тонов.

Наверное, самый известный из ее текущих проектов — это Seat Assignment («Задание на месте»). В 2010 году Качадурян пришлось постоянно летать на самолетах, а кресло самолета — место, совсем не способствующее вдохновению. Тогда она решила, что даст себе задание использовать время, которое она вынуждена проводить на одном месте, чтобы создавать произведение искусства из материалов, находящихся у нее под рукой. С тех пор она сделала сотни фотографий, несколько видео и анимационных фильмов, исключительно собирая и используя привычные объекты, находящиеся в непосредственной близости от нее.

В результате возник целый поток восхитительных и отчасти сюрреалистичных образов: например, созданных с помощью хлебных крошек, рассыпанных на иллюстрации в журнале, выданном в самолете. Или, скажем, вафли, которые сняты с такого ракурса, что они удивительно напоминают старые башни-близнецы Всемирного торгового центра. Еще более замечательный вариант «Задания на месте» — это ее «Автопортреты в туалете», для которых она делает селфи в стиле фламандских мастеров, используя в качестве реквизита только одноразовые салфетки и другие доступные предметы, чтобы напоминать томных и утонченно одетых героинь портретов XV века.

Писатель Джеффри Кастнер как-то заметил: «Внимание к миру — это истинное призвание не только художника, но и всякого, кто полагает, что мир заслуживает сохранения».

Вот почему задания, которые Качадурян дает своим студентам, могут помочь нам уделять больше внимания миру. Вы можете заниматься чем-то похожим в любом знакомом месте: в районе своего офиса, в комнате, где вы постоянно проводите время, в общественном месте, которое часто посещаете. Качадурян попросила студентов записывать все, что они замечают, и объяснять свои находки и однажды организовала экскурсию по всем выбранным ими предметам.

Контраст между тем, что привлекает ваше внимание, и тем, что не привлекает, может оказаться поучительным. Потратьте всего полчаса на то, чтобы действительно обратить внимание на замечаемое вами. Иногда нам не хватает лишь уверенности, что мы замечаем нечто, заслуживающее внимания. В конце концов, если больше никто этого не делает, нам может показаться, что замеченное не важно. Преодолейте это чувство. Именно то, что все остальные упускают из виду, должно заставить нас задуматься. Почему вы всегда это замечаете — и почему остальные этого не видят?

В1977 ГОДУ знаменитый дуэт супругов-дизайнеров Чарльза и Рэй Имз закончил работу над финальной версией девятиминутного фильма под названием «Сила десяти», посвященного «относительности размера вещей во Вселенной».

Фильм начинается с вида сверху на парочку, устроившую пикник в парке в Чикаго. Закадровый голос объясняет, что площадь кадра — один квадратный метр и камера находится в метре от него. Далее каждые десять секунд камера будет отдаляться на расстояние в десять раз больше: на десять, сто, тысячу метров и так далее. Люди быстро пропадают из виду, мы видим весь город, страну, затем всю Землю. К 10⁸ мы уже далеко в открытом космосе. Путешествие останавливается на 10²⁵ — это известные нам размеры Вселенной, — и тогда мы возвращаемся. Камера приближается к паре, но фильм продолжается, на этот раз в фокусе рука мужчины, и мы быстро уносимся в мир субатомных частиц, заканчивая на 10^-18.

Фильм супругов Имз не только вдохновил создателей первого фильма «Люди в черном», но и стал отличным примером силы масштаба, того, как мы его измеряем и ощущаем. Годы спустя их внук, Деметриос Имз, организовал выставку «Сила десяти» в Калифорнийской академии наук.

«Масштаб сродни географии, — заметил он. — Если вы не знаете, где Афганистан, то, когда услышите его упоминание в новостях, вы не сможете его мысленно представить. То же самое с цифрами. Сибирская язва измеряется в микронах, следы пестицидов — в частицах на миллиард. Эти цифры важны для нашей жизни, и мы должны понимать, что они означают».

Посмотрите вокруг свежим взглядом. Останавливайтесь, чтобы изменить масштаб, сфокусировавшись на деталях, можете даже использовать зум камеры вашего телефона для выделения того, что не могут воспринять ваши глаза. Затем подумайте о «большой картине», о том, где вы находитесь на шкале, на которой вы не можете себя разглядеть, но можете вообразить.

МАСШТАБ — это физическая идея, но она применима и ко времени.

Поищите самые старые вещи вокруг себя — какое-либо здание на улице, конкретный предмет в комнате, дерево в пейзаже. Их возраст может быть очевидным или не поддающимся определению с уверенностью.

Теперь поищите вокруг себя самые новые вещи.

Что общего у старинного и недавно возникшего и чем они отличаются?

Подумайте, что дольше сохранится и почему.

НЕ ЗНАЮ ТОЧНО, как описать моего друга Люциана Джеймса. Он и специалист по производительности, и духовный наставник, и стратегический консультант. Это человек, с которым я советуюсь, когда ищу оригинальную точку зрения на… да практически на что угодно. Я знал: если задам ему вопрос о внимании и умении замечать, ему будет что сказать.

«В мире есть два типа религий: трансцендентные и имманентные, — вот с чего начался его ответ. — Первые — это религии, которые обычно зарождались в пустынных краях, где считалось, что бог живет где-то сверху и за пределами этого мира, это религии “небесного бога”. А вторые — это религии, зародившиеся в лесу, где предполагалось, что бог живет внутри всех вещей, языческие, народные религии». Он посоветовал мне задуматься именно о последних, конкретно — о японском синтоизме.

Люди на Западе, сказал он мне, часто рассматривают синтоизм как проявление «своего рода стилизованного почтения ко всему». Джеймс объясняет своим клиентам, что они «могут позаимствовать эту идею и практиковать нечто вроде синтоистских обрядов в отношении со всем и всеми, с кем они встречаются».

Мы можем впустить «маленький божественный дух во что угодно. Так что в моем ноутбуке живет дух. И в этой чашке с водой. И в моих ботинках. И так далее».

Наверное, звучит как мистицизм. Джеймс описывает эту идею как религиозную, однако поиск «божества» на самом деле не требует какого-то особого религиозного почтения или религиозной веры в целом.

Просто задумайтесь над каким-то объектом, с которым имеете дело прямо сейчас. Например, над степлером на вашем столе. Подумайте о том, какое «мелкое божество» могло бы в нем жить и что бы это означало. «Удивительно, — заметил Джеймс, — но люди сразу понимают, как это сделать. И они начинают рассматривать все — ручки, ботинки, еду — как нечто “обыденно сакральное”».

А может быть, это совсем не удивительно.

Внимание к вещам, вдохновленное синтоизмом, требует поддержки «концентрации на определенной точке». Кажется, простейшее условие, но, как замечает Джеймс, «вся современная культура сговорилась против нашей способности поступать подобным образом». Сфокусируйтесь на чем-то одном и ищите «священное» внутри предмета.

• И в единственном листе дерева,
• и в единственном ростке травы
• являет себя прекрасное божество.

— СИНТОИСТСКАЯ ПОСЛОВИЦА

КОГДА МНЕ БЫЛО ПОД ТРИДЦАТЬ, я работал слишком много, но все равно пытался организовать какой-то досуг. Так что я записался на серию показов документальных фильмов и ходил в кино. Но мне было сложно вырваться с работы. К третьему сеансу я с трудом успел вовремя, и, когда зашел в зал, там как раз гасили свет. Я тогда слишком устал, чтобы вспомнить, о чем будет фильм, и был слишком занят, чтобы это перепроверить. Стоило мне рухнуть в кресло, как на экране появилось название: «Триумф воли». Отлично. Прямо-таки то, что мне надо после затянувшегося рабочего дня: еще и чрезмерная доза нацистского пафоса и воплей Гитлера.

Я вспомнил эту нелепую историю, когда узнал о художнице Марине Абрамович и «Вариациях Гольдберга». Теоретически это был концерт, где Игорь Левит исполнял Баха. Но в каком-то смысле самой интересной стала прелюдия. Посетителей просили прибыть за тридцать минут до начала выступления и тихо сидеть в зале, надев поглощающие шум наушники. Для слушателей это была своего рода нейтрализация вкуса.

Наверное, Абрамович более известна перформансом «В присутствии художника», во время которого она, находясь в Музее современного искусства в Нью-Йорке, садилась напротив посетителей. Они могли сидеть так столько, сколько хотели зрители, и молча смотреть друг на друга. Абрамович также разработала серию упражнений, названных ее именем, в основе которых концентрация на повторяющихся действиях. Например, во время мастер-классов по методу Абрамович участники долго молча изучают друг друга или невероятно медленно ходят по комнате. В одном из упражнений нужно выпить стакан воды так размеренно и с такой концентрацией, чтобы на это ушло двадцать минут; в другом нужно потратить целых десять минут, выписывая собственное имя без отрыва от бумаги, а в еще одном сосчитать все зерна в большой горе риса. Абрамович всегда подчеркивала важность одиночества, утверждая, что художник должен «проводить много времени» у водопадов, горных рек и (что куда проблематичнее) извергающихся вулканов, а также подолгу смотреть на горизонт и на звезды в ночном небе.

Какими бы интригующими ни были эти предложения, я все время возвращаюсь к тому, как Абрамович применила свой метод к исполнению вариаций Гольдберга. Часто ли бывает так, что вы приходите впритык на какое-то важное мероприятие, событие или встречу, а ваши заботы так и тянутся за вами, словно облако пыли? В тот вечер мне пришлось признать, что какими бы ни были плюсы и минусы «Триумфа воли», я не способен уделить ему полноценное внимание, и потому я вышел и провел два часа в тишине.

Попробуйте применить метод Абрамович в обычной жизни. В следующий раз, назначив ужин с кем-то, кто вам дорог, приезжайте (или окажитесь поблизости) заранее. И ничего не делайте. Наблюдайте за миром, думайте о человеке, которого вы ждете, и очистите ваш разум от всех прочих забот и помех.

Важный момент заслуживает достойной подготовки. Будьте готовы.

КОГДА МЫ ЖАЛУЕМСЯ на наши гаджеты, то мы жалуемся, что кто-то отвлекает нас, мешает нам. Вот от чего мы бежим, решив «уйти в офлайн» на пару дней.

Но правда ли, что дело в записях и обновлениях других людей? А как насчет нашего собственного желания помахать рукой собранной нами аудитории, как бы широка она ни была, чтобы напомнить о своем существовании?

Как насчет того, чтобы провести неделю в цифровой тишине?

Вы можете проверять подписки, за которыми следите, и читать онлайн любые обсуждения и записи. Но не вносите во всё это собственный вклад.

Посмотрите, как это повлияет на ваше желание «оставаться на связи». Обратите внимание на то, как это скажется на ваших собственных стандартах: что вам стоит писать и почему. Я часто думал о том, что бы произошло, если бы Facebook, Twitter или Instagram ввели ограничения: позволили нам делать только три обновления в месяц, например? А если бы мы могли писать сообщения только двум людям в неделю? Не пришлось бы нам тогда ограничиваться лишь тем, что действительно нужно сказать? Понравилось бы это вашим читателям?

А вам?

ВСЕ ЗНАЮТ, что у людей пять чувств: зрение, слух, вкус, обоняние и осязание.

Но это еще не все. Вам не нужно дотрагиваться до пламени, чтобы ощутить его тепло. Это происходит благодаря другому чувству, которое называется термочувствительностью — способностью ощущать разницу температур.

Закройте глаза и поднесите палец к лицу, почти касаясь носа. Хотя вы не использовали осязание, вы можете почувствовать, где находится палец. Это чувство называется проприоцепцией, или ощущением расположения тела в пространстве.

А еще существует ноцицепция — чувство боли, эквибриоцепция — чувство равновесия и механорецепция — реакция на механические раздражители, например вибрацию (очень полезная разновидность чувств в эру смартфонов). У нас есть чувство времени. Голод — тоже чувство своего рода.

Попытка найти способы исследовать наши неочевидные чувства может показаться немного пугающей. Но тут, пожалуй, придет на помощь Марсель Дюшан. В рамках одной из менее известных своих провокаций он изобрел термин, важный для его произведений, над которым он не раз задумывался, но так и не дал ему определения. Так что проще показать пример, чем объяснить, что это такое. Это чувство infrathin[8]. Вот один из примеров infrathin, предложенный Дюшаном: тепло только что покинутого сиденья.

Джей Рассел в посвященной этой идее работе пытался дать определение: «Infrathin, в общем, — это отличие, разница между двумя вещами». Мне кажется, не слишком-то удачный вариант, но давайте временно на нем остановимся.

Художник и поэт Кеннет Голдсмит предлагает разнообразные примеры. Звук, с которым уходит электронное сообщение, — это infrathin. Запах изо рта человека, который только что покурил. Тепло бумаги, выброшенной лазерным принтером. «Также можно привести в пример мой айфон. Когда я делаю фотографию, он воспроизводит звук, который издавала фотокамера Nikon примерно 1940 года выпуска, — рассказывает Голдсмит. — Это очень интересно». Он называет infrathin «состоянием между состояниями».

Может, Дюшан был прав и лучше избегать определения infrathin. Ведь это слово называет нечто, чему нет названия, описывает артефакты нашего восприятия, которые выпадают за пределы обычных его категорий.

Ищите такие моменты и не волнуйтесь о том, как их назвать. Поверьте мне: если вы считаете, что нашли infrathin, то у вас получилось.

3. Гуляйте

ОДНА ИЗ ЧАСТЕЙ ПРОЕКТА, который ведет Уильям Кронон, профессор истории, географии и исследований окружающей среды в Висконсинском университете в Мэдисоне, посвящена созданию онлайн-ресурсов об истории окружающей среды. Этим занимаются выпускники. Они подготовили руководство под названием «Как читать ландшафт», в котором читатели, ученые и исследователи могут найти массу полезных предложений. Моя любимая идея — это поиск призраков и руин. Руководство объясняет:

«Призрачные пейзажи — это подсказки прошлого, которые демонстрируют нам, как мог выглядеть этот ландшафт раньше и как он был изменен, чтобы достичь своего текущего состояния. Это могут быть заброшенные дороги или определенные закономерности роста деревьев, указывающие на недавние посадки».

Схожим образом руины — это «исчезающие следы прошлого, все еще различимые в ландшафте». Например, старый, неработающий телефон-автомат — это тоже руины. Он рассказывает нечто о своей среде и окружении. Постоянство руин также может быть поучительным. Почему никто давно не снес и не вывез эту телефонную будку? Из-за ее исторической ценности? Или это просто свидетельство равнодушия?

Как правило, никто не пытается обратить ваше внимание на руины и призраков прошлого в пейзаже. Но если вы хотите понять место на более глубоком уровне, это именно то, что вам нужно искать.

Ищите:

• ЗВУКИ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ

• ОЩУЩЕНИЯ

• ЗАКОНОМЕРНОСТИ

• ФОРМЫ

• ЦВЕТА

• НОМЕРА

• ОКНА

• ПРИЗРАКОВ

• ЛУНУ

• ЧТО-ТО, ЧЕГО ВЫ И НЕ ДУМАЛИ ИСКАТЬ

• INFRATHIN

НАЗВАНИЕ ПРОЕКТА «Постойте с сагуаро» говорит само за себя. Участники проекта отправлялись в национальный парк «Сагуаро» неподалеку от города Тусон в штате Аризона, чтобы около часа постоять рядом с одним из знаменитых кактусов вида сагуаро. (Можно было и сидеть, причем не обязательно именно в течение часа.) Около трех сотен людей действительно выполнили это задание.

Участники проекта отмечали чувство единения с природой, переоценку такого знакомого им кактуса, ощущение спокойствия. «Это учит терпению, — рассказал один участник, студент. — Время пролетает незаметно».

Возможно, рядом с вами нет сагуаро, но если вы ищете способ почувствовать единение с природой или если вы отправились на долгую прогулку или в поход, то выберите какой-то один объект, настолько же привычный для вас, как сагуаро для жителей Юго-Запада США, и уделите ему безраздельное внимание.

Эта идея выглядит как пародия на типичную прогулку на природе. Если хотите, назовите ее шатанием, топтанием и бездельем на природе.