Влюбись в меня, Воробышек! Логвин Янина
– Что-о? – Я вновь посмотрела на парня, но уже возмущенно. – Вовсе нет!
– Да! – не поверил он мне. – Недаром же ты, Золушка, на меня пялилась. Видимо, изо всех сил старалась разочароваться!
Нет, ну сколько самоуверенности в синих глазах! Хоть купайся!
Зато поняла, что делать с пенкой. Встала и вылила ее в пустой стакан грубияна – жаль, что не на голову.
– Зато мне точно нравятся умные! А ты – дурак!
Из квартиры выходили молча. В машине тоже не разговаривали. На этот раз он сам надел свою куртку, а мне дал теплую кофту с капюшоном – сунул в руки, и я не стала отказываться. А чтобы не подумал, что мне нужны его вещи – пообещала вернуть всё почтой. Только пусть адрес даст – потому что видеть его снова мне совсем не хочется.
Моя семья жила в элитной высотке, в соседнем районе города, и ехать к дому оказалось не так уж далеко. И все бы ничего, если бы последний километр наше движение не сопровождал звук приближающейся полицейской сирены, время от времени раздававшийся в толпе машин.
Странно, может, на дороге случилось что-то? В таком большом городе, как наш, происшествия совсем не редкость, но любопытствовать не стала, чтобы не смотреть на водителя.
Я показала, куда сворачивать, и синеглазый свернул от светофора вправо. Резво повернув руль, нырнул под арку в общий двор красивых многоэтажек и, сбросив скорость, направился по аллейке к парковке возле детской площадки.
Ну, наконец-то дома!
Но не успела я обрадоваться и сказать грубияну на прощание «спасибо», как уже сползала с сидения под переднюю консоль кроссовера, лихорадочно отстегивая на себе ремень безопасности. И не просто так сползала, а потому что совершенно неожиданно увидела у подъезда родителей! Которые, вообще-то, должны сейчас находиться в небе на пути в Гамбург! Но вместо этого стояли у нашего подъезда и совершенно точно кого-то ждали!
Вопрос на засыпку: кого?
Меня обдало холодным потом вместе с жаром, едва я поняла, какой сейчас перед ними предстану. Их умница и отличница дочь, которой папа так гордится! И которая ни разу в жизни их с мамой Дашей не подвела.
Господи, что же делать? Я бы никогда не решилась на акцию женского протеста, если бы не была уверена, что они никогда об этом не узнают. И не потому, что они меня осудили бы – скорее всего наоборот. А потому что… в общем… это долго объяснять почему!
Я схватилась за щеки и слезла вниз. «Ауди» синеглазого неуклонно приближался к подъезду, и папа с Дашей повернули головы…
– Ой, нет! Тормози… Тормози, слышишь? Да остановись ты!
Схватив синеглазого за руку, я с громким шепотом полезла назад между сидениями. Неловко съехав с кожаной спинки, ткнулась носом в многострадальный букет желтых хризантем, потеряв туфли, но мне уже было все равно.
– Уезжаем прямо сейчас! Пожалуйста!
Сказать, что парень удивился – значит, ничего не сказать. Он просто оторопел и с силой нажал на тормоз – вот почему я свалилась. Но быстро пришел в себя – кто бы сомневался! – и выругался:
– Что? Снова?! – возмутился. – Ну уж нет! Эй, Ева, или как там тебя? А ну, выходи! – обернулся и попытался меня поймать за лодыжку. – Второй раз я уже не куплюсь на твое «пожалуйста». И туфли свои забери… расшвырялась тут! Я тебе не принц, за тобой обувь подбирать!
Но уехать у нас все равно бы не вышло. Потому что в этот самый момент, сверкая мигалками, во двор въехала патрульная машина и преградила нам путь. Двое полицейских выскочили из нее и встали по обе стороны от кроссовера. И не успели мы отреагировать, как почти сразу же раздалось:
– Полиция! Немедленно выйти из машины! Руки за голову или перед собой!
– Че-го-о? Это еще что за хрень?
Глава 6
Синеглазый удивился, но дверь толкнул. Вышел из машины и повернулся к полицейским. Руки поднимать не стал – кто бы сомневался. Резко одернул куртку на крепких плечах, а я замерла, не понимая, что происходит.
– Чем обязан? – рыкнул совсем иначе, чем говорил со мной. На другом тоне мужского недовольства – конкретном и деловом. – Я ничего не нарушал.
– Документы! – потребовал один из стражей порядка – пониже и покруглее, а значит и поопытнее. – Оперуполномоченные Бубен и Дудка! Предъявите документы на машину и удостоверение личности! И живее шевелитесь, мы тут не в гляделки играем.
– Да пожалуйста.
– А теперь откройте заднюю дверь салона и покажите багажник.
Что?! Ой, мама, лучше не надо! Я заметалась в поисках туфель, прикрываясь букетом хризантем и прячась за спинку водительского кресла. Пожалуйста, скажите, что вы ошиблись, и уезжайте!
Требование прозвучало безапелляционно, мужчины держались строго, и я уже почти услышала звук открывающейся двери, но синеглазый вдруг отказался выполнить команду.
– И не подумаю! – неожиданно заявил и нагло сунул руки в карманы джинсов. – Не раньше, чем услышу внятный ответ, что случилось и зачем вам понадобился досмотр моего личного транспорта. Так чем обязан вниманию родной полиции?
Чем он был обязан, стражи порядка ему тут же объяснили, явно забыв о нормах должностной этики – во всяком случае умело балансируя на ее грани. Парень их явно нервировал и напрашивался на неприятности, о чем его честно предупредили, но, кажется, не напугали.
– Вам знакома девушка по имени Маргарита Воронова?
Что?! О-ой!
– Нет. Первый раз слышу.
– Мы нашли ее вещи, документы и телефон, а также к нам поступил сигнал, что данную девушку видели в вашем обществе в районе городского парка. А точнее, вот в этой машине – в обнаженном виде! После чего вы насильно увезли ее в неизвестном направлении. Наш долг отреагировать и убедиться, что с девушкой все в порядке.
– Итак, повторяем еще раз – вы знакомы с гражданкой Вороновой?
– Молись, сынок, чтобы так и было, – поддакнул полицейский, который поопытнее, и водрузил руку на табельное оружие. – Иначе плохи твои дела, у нас четверо свидетелей.
Пауза и хмуро сведенные к переносице брови парня показали, что он догадался, о ком речь, вот только вряд ли обрадовался. Достав из кармана руку, «мой похититель» провел ею по коротко стриженному затылку и недобро ухмыльнулся:
– Насильно, значит? Да вы шутите, офицер?!
– Ничуть!
– Нет, я поверить не могу… – парень криво улыбался. – Зашибись!
Я понимала синеглазого – он точно был готов меня убить. Такого поворота событий в его жизни ничего не предвещало… до появления в «Ауди» разукрашенной незнакомки, а вместе с ней и проблем с законом.
– Нет, подождите… Он не увозил! Не виноват! Я сама…
Я открыла дверь и высунулась из машины. Поправив взметнувшиеся от ветра волосы, вышла из нее, не чувствуя под собой ни земли, ни ног.
У стражей порядка тут же изменились лица, они переглянусь, и угроза в голосе сменилась беспристрастным должностным интересом:
– Маргарита Воронова, надо полагать? – уточнил высокий и худой полицейский. Наверняка, Дудка.
– Да, это я.
– Озвучьте свою дату рождения и домашний адрес.
Я послушно повторила то, что им было известно уже и без меня, и прижала к груди букет хризантем. В руке офицера мелькнул мой паспорт, за ним последовал внимательный взгляд, и стало ясно, что проверку на идентичность я прошла.
– Так что вы сама, Маргарита? Договаривайте.
– Сама с ним уехала. П-по собственному желанию.
Офицер, который покруглее, недоверчиво хмыкнул:
– Раздеты вы тоже были, хм, по собственному желанию?
– Э-э… д-да. Именно так, – едва заметно кивнула, но тут же спохватилась: – Но не во всех местах! Только ч-частично.
– Почему? Что вы делали без одежды с этим молодым человеком в общественном парке?
Что я делала, никак придумать не могла. Вопросы были за гранью такта и, скорее всего, я бы и дальше бледнела под чужими взглядами, если бы синеглазый вновь не возмутился.
(Ну, почему он по типу разбойник, а не принц? Принцы всегда вежливы и благородны, следят за манерами, красиво изъясняются и защищают честь беззащитной дамы. А этот… разве герой может вести себя так дерзко и вызывающе?)
– Не так быстро, офицер! Что за допросы? Во-первых, не в парке, а в моей машине. А во-вторых… что делали… Любовью занимались! Что тут непонятно? До дома не дотерпели, я только сегодня в город вернулся, а тут парк… Вот и вышло всё немного из-под контроля. Дверь нечаянно открылась, но мы тут же все поправили. Все живы, никто не пострадал, может, уже разойдемся по-хорошему?
– Так значит, вы состоите с этим парнем в отношениях?
Вопрос адресовали мне, и отрицать было бесполезно. Да и что я после такого признания могла ответить? Только беспомощно обхватить плечи руками.
– Да, со… состоим. Типа того.
– А точнее? Ответ важен для фиксации правонарушения и меры административного взыскания – то есть штрафа. Ответьте, Маргарита, Даниил Воробышек – ваш жених?
Лучше бы офицер не произносил вслух последнее предположение, потому что в это самое мгновение сзади раздался ледяной рык, и я обомлела:
– Что-о?! Жени-их?.. Та-ак, а ну иди сюда, смертный! Я тебе сейчас клюв об асфальт начищу! А то, чем ты «не дотерпел» – завяжу морским узлом и оторву к чертям!.. Дети, а ну закрыли уши и марш отсюда к маме!
Да, это был мой папа – уже рядом и очень сердитый в расстегнутом черном пальто и деловом костюме, а с ним мама Даша, Сонечка и Ёжик. Все стояли с открытыми ртами и смотрели на происходящее.
– Риточка? Слава богу, нашлась! – Даша бросилась ко мне, а я – наперерез папе. Который, еще секунда, и свернул бы синеглазому шею.
– Папа, пожалуйста, не трогай его! Я все объясню!
– Я тебя убью, сопляк!
– Папочка, все не так, как ты думаешь! Он… пошутил!
Я изо всех сил старалась задержать своего родителя, а этому… Воробышку – ну и фамилия! – кажется, было все равно.
– Это твой папа? – парень только ухмыльнулся, спокойно забирая у офицера свои документы, и спрятал их в карман. – Ничего себе, Золушка, вот это ты влипла! А насчет пошутил… – он вдруг тоже стал серьезным, глядя на Андрея Воронова поверх моей головы, – Мне казалось, ты принимала меня всерьез.
И вот это его «принимала» так прозвучало… что хоть стреляйся или под асфальт лезь от стыда.
Ненормальный! Даже жаль, что офицер помладше помешал Даше огреть его сумкой по голове и в последнюю секунду спас от потери памяти7.
Я бы сейчас и сама с удовольствием это сделала!
Это же мои родители, он что – самоубийца?!
– Нет, это ты влип, жених! И намертво!
Папа все-таки достал парня, схватил его рукой за лацкан куртки, и я испугалась не на шутку.
– Папа, не надо! – как последняя треска в бочку, влезла между ними с букетом, понимая, что еще немного и грубиян пострадает из-за меня по-настоящему. Как бы то ни было, а ответственность за происходящее лежала целиком на мне. – Он не виноват, слышишь?! У нас все серьезно! Серьезно, пап!
Не знаю, услышал бы меня папа, если бы не мама Даша. Она громко окликнула мужа, и тот остановился:
– Андрей, не смей! Ты слышишь, что Рита говорит! Риточка? – мама шагнула ближе, положив руку мне на плечо, и с изумлением заглянула в глаза. – Неужели это «он»? Тот парень, да?
Я никогда себе не прощу эту ложь и это мгновение, сделавшее вечер только хуже, потому что я снова совершенно осознанно соврала – уже во второй раз самым любимым на свете людям. Но сегодня к своему ужасу поняла, что мне поверили.
– Да. Да, мама. Он.
Не знаю, кто кого отпустил первым – папа грубияна, или синеглазый сам вырвался. Я только услышала от него невежливое:
– Отвали, мужик! Я тебе не сопляк! И лучше не провоцируй, я из пугалок давно вырос. А хожу туда, куда сам хочу, понятно? И с кем хочу!
Этот Воробышек, не в пример фамилии, оказался крепким орешком, но он не знал, с кем имеет дело – мало кто был способен возражать Андрею Воронову. Мой отец умел добиваться своего и говорить прямо, что думает. И семья для него не пустой звук – у меня было время в этом убедиться.
А теперь придется убедиться и синеглазому. А все из-за моей оплошности и трусости!
Ох, и как теперь из всего этого выкрутиться – ума не приложу!
Папа аккуратно отодвинул меня в сторону и приблизился к парню.
– Сам хочешь, говоришь? – проговорил сквозь зубы, словно лед покрошил. – Ну, посмотрим, что ты за фрукт, парень. Выбирай! Или ты идешь с ними, – он кивнул в сторону полицейских, напряженно следящих за происходящим, – и объясняешь, как вещи Риты оказались на улице. Или со своей девушкой к нам домой и представляешься, кто ты есть. Но если ты и дальше намерен прятаться по паркам и играть с моей дочерью… – папа поднял руку и сжал ее в кулак у кадыка парня. – То лучше убирайся прямо сейчас, пока я не добрался до тебя и не напугал по-настоящему!
Парень молчал, прошло полминуты. Мое сердце за этот момент ушло в пятки! Не знаю, что мой родитель увидел в его взгляде, но он вдруг в следующее мгновение опустил руку и ка-ак рыкнет – очень сердито и страшно:
– И почему, твою мать, моя дочь стоит босиком, если из вас двоих, здесь именно ты – мужик! – что я подпрыгнула на месте и только теперь заметила данный факт.
Глаза синеглазого потемнели, а губы сжались. Медленно, гораздо медленнее, чем следовало бы, он перевел взгляд на меня и спустил его ниже, играя на четких скулах натянутыми желваками. Скользнул по моим голым ногам к земле и задержал его на пальцах.
На одной моей ноге была надета туфля-лодочка, а вот вторая лодочка лежала перевернутая танкеткой вверх возле машины, где я ее и обронила. Я действительно стояла на земле одной босой ногой, и даже этого не заметила.
Ужас какой!
Я тут же поджала ногу под себя и распахнула глаза, потому что синеглазый вдруг двинулся в мою сторону. Нет, сначала повернул к машине – где подобрал с земли туфлю, а потом уже ко мне. Подойдя вплотную, впился взглядом коршуна в лицо и не спеша присел передо мной, уперев одно колено в землю…
– Ну, Р-рита…
Я только успела заметить, как на этом сильном колене натянулась джинсовая ткань брюк, а парень уже поймал мою лодыжку и сомкнул на ней длинные горячие пальцы, наверняка мечтая, чтобы вместо лодыжки они оказались на моей шее. Приподняв ногу к себе, умело и без ужимок надел на нее туфлю и так же не спеша встал.
Положив руку на мой затылок, наклонился к виску и прошептал в ухо так ласково и многообещающе, что у меня волосы под его ладонью зашевелились:
– Ну, Ромашка, держись! Я теперь тебе все лепестки по одному пересчитаю. Любит – не любит, до самого стебелька – клянусь! Раз уж у нас с тобой все серьезно!
Глава 7
Даня
Да, я был зол, и это мало сказать.
Настолько, что если представить вместе злость и контроль – то я определенно находился на пределе своих возможностей, полный решимости отпустить ситуацию и дать выход чертовым чувствам. Уже очень давно жизнь не заставляла меня ощущать себя таким неудачником, как сегодня. Краснеть за то, в чем не было моей вины – вот почему я терпеть не могу сюрпризы. Если бы Альбинка не опоздала к условленному времени и пришла вовремя – все для нас сложилось бы иначе. И сейчас я, скорее всего, после пары секс-таймов, уже скучал бы в ее обществе и от ее болтовни, отчасти это скрывая.
Зато не торчал бы в компании полиции непонятно где!
Рита, значит. Белокурая Маргаритка! Не искусительница Ева, а в присутствии отца – и вовсе сущий ясноглазый ангелок.
Ну-ну, девочка-загадка. Вот уж с кем не соскучишься и не поймешь: так кто же ты есть – Ромашка? Умелая притворщица, водящая всех за нос, или послушная дочь?
Не скажу, что в данную секунду, когда я смотрел на нее, прижимая к себе, жалел о нашем знакомстве. Нет, не жалел, здесь бы я солгал – во мне уже вспыхнул азарт и требовал принять заявленные ею правила. Доказать девчонке, что зря она вздумала играть с огнем. Но продолжение истории мне не нравилось. Слава богу, что Клон не видел, как я стоял перед «Золушкой» на колене с туфлей в руке, словно я не взрослый парень, способный управлять собственной жизнью, а редкий сказочный кретин. Иначе бы Ванька сдох от смеха, а я бы все-таки не сдержался и навалял кому-нибудь от души.
Например, вот этому мужику в пальто – ревностному папаше! Даже не подозревающему, как близко он был к тому, чтобы его идеальная переносица слегка помялась. Он явно далеко не слабак, и мы бы схлестнулись всерьез, но он бы точно меня услышал. Не люблю оправдываться, тем более перед незнакомцами. Ему не мешало бы лучше следить за своим языком, и особенно – за старшей дочерью.
Сопляк, надо же. Давно никто не бросал мне подобного в лицо. Ему повезло, что рядом стояли жена и дети. И полиция. И вообще, дернул же меня черт во все это дерьмо ввязаться!
Я мог уйти отсюда прямо сейчас и забить на ситуацию. Уехать к чертям собачьим и забыть о Ромашке уже через полчаса – я видел этих людей впервые и точно никому из них не был обязан. Так почему же остался?
И почему меня вдруг зацепил несправедливый упрек мужчины? Ведь девчонка не была моей ни в каких смыслах. Так какого лешего я позволил ему в это поверить? Им всем поверить? Откуда у меня появилось желание ее защитить? Да хоть бы и от полиции – при чем тут я? Пару минут назад я даже имени ее не знал!
А теперь стою, обнимаю эту Риту собственническим хватом, наплевав на присутствие родителей, и думаю о том, как заставить ее за все ответить. Заплатить за мое унижение и добрую волю, которую она не оценила. Хотя, надо отдать ей должное, пыталась меня защитить. А ведь я был уверен, что она до последнего не покажется из машины.
Маргарита Воронова. Участница топлесс-протеста. Проныра, без разрешения занявшая чужую территорию и отказавшаяся ее покинуть.
Неожиданно моя девушка, с которой у нас все серьезно…
Что ж, Ромашка, посмотрим, понравится ли тебе твой парень. Теперь я точно не уйду, пока не узнаю ответ на этот вопрос.
Ухо у девчонки оказалось нежным, светлые волосы под рукой мягкими, а щека – шелковой и горячей. Жаль, что здесь не подходящее место, чтобы начать разговор, а то бы я попробовал ее остудить. Да и грудь касалась моей вполне откровенно, когда я прижал ее к себе, отлично помня, что под спортивной кофтой она без верхней части белья. Сидя за кухонным столом в моей квартире, я успел раз десять мысленно обрисовать ее формы, пока она пила кофе, а я таращился на то, что очень женственно проступало под моей футболкой и давало почву для фантазий.
Уверен, ее грудь бы мне понравилась.
– Я не хотела, – пролепетала Ромашка, когда я снял руку с мягкого затылка и куснул губы, оглядываясь на полицейских.
– Я понял.
– Я, правда, не думала…
Но что именно она «не думала» уже не дослушал. Оставив девчонку, подошел к своей машине и повернулся к полицейским. Они представляли собой странную парочку – тонкий, высокий Дудка и низенький, толстый Бубен, и если бы было настроение – я бы оценил их оперативный дуэт, а так лишь спросил:
– Ко мне вопросы есть? Или я свободен?
Оба уже начинали скучать – похищение с возможным криминалом не сложилось, награда за поимку преступника по горячим следам накрылась медным тазом, и стало ясно, что пора расходиться.
– Пока нет. Но штраф, Воробышек, вам заплатить придется! – ответил офицер, который пониже, строго глядя на меня снизу вверх. – За учинённое возле парка, хм, безобразие.
– И беседу пройти вместе со своей невестой в центре профилактики правонарушений. В обязательном порядке! – поддакнул ему второй, еще молодой парень, и не без зависти взглянул на поникшую Ромашку.
– Ясно, тогда до встречи. Мои координаты у вас есть.
Я сел в машину и завел двигатель. Подождал пока полицейские уедут, и развернул «Ауди». Семья Вороновых все это время стояла у края аллейки и наблюдала за мной, но когда мой автомобиль поравнялся с выездом – мужчина окликнул детей и повернулся лицом к подъезду. Взяв жену за плечи, подошел к старшей дочери, стопроцентно решив, что на этом наше знакомство закончилось, а я трусливо сбегу.
И я был близок к искушению уехать, но Ромашка обернулась.
Черт! Как же меня достал сегодняшний вечер! Пора закрыть вопрос с девчонкой, успокоить уязвленную гордость и забыть о нем уже всерьез!
Рита
Не знаю, чего я хотела больше, когда парень распрощался с полицейскими и сел в машину, чтобы этот Данил уехал, и мы больше никогда не увиделись, или остался? Я много чего наговорила сегодня лишнего и при мысли, что останусь со всем этим одна… Что сейчас вернусь в нашу квартиру и надо будет смотреть родителям в глаза – мне становилось до невозможного страшно и стыдно.
Однажды я уже дала им повод думать о себе нехорошо и вот снова всё повторилось.
Конечно же, они все слышали – и про близость в машине, и про отношения. Я сама подтвердила это несколько раз. И, конечно же, заметили на мне мужскую одежду и оценили мой внешний вид – такой неопрятной, как сейчас, я не бываю даже когда болею. А сейчас я чувствовала себя ужасно. Неправильной дочерью с кучей секретов.
Глядя, с каким потрясенным любопытством смотрит на меня младшая сестра Соня, закусив губы и покраснев на щеках от интереса – я пыталась придумать, что сказать папе, когда он спросит о женихе – ведь ясно же, что я должна хоть что-то объяснить.
Но главное, почему я пропала. Они с мамой Дашей всегда доверяли мне и от мысли, что я их подвела, заставила переживать – тело начала бить мелкая дрожь, то ли от холода, а то ли от волнения. Потому что я действительно серьезно влипла!
Это уже не придуманный парень, он самый настоящий, и теперь, когда после своего признания просто уедет, мне будет трудно объяснить родителям, почему я для него так мало значу. Где их застенчивая, домашняя Рита, которая избегала мальчишек, предпочитая проводить свободное время с младшими братьями и сестрой, рассказывая им сказки и зачитываясь далеко за полночь романами? Мечтающая о принце, а оказавшаяся с босой ногой и в чужих шортах на холодном асфальте.
И даже если родители ни о чем не спросят, я все равно знаю, они будут думать.
А еще знаю, что если однажды они отвернутся от меня – я пропаду, потому что очень-очень их люблю!
Стало холодно, и я привычно обняла себя руками – детская привычка, оставшаяся со мной еще с того времени, когда умерла мама, и по ночам в нашей с ней спальне в бабушкином доме мне было особенно одиноко и страшно. Я столько раз пыталась от нее избавиться, а она все равно возвращалась, стоило к душе подобраться сомнению – вот как сейчас.
Черная «Ауди» развернулась, и я отвела взгляд. Папа обнял маму Дашу и подошел ближе.
– Рита, мы все решим. Главное, что ты цела и дома. Ну и напугала ты нас!
– Вы из-за меня не улетели, да?
– Ерунда, разберемся.
Но это вовсе не было ерундой, я серьезно спутала планы своей семье, заставив их переживать, поэтому не могла не сказать:
– Простите меня.
– А вот это лишнее, дочка. – Взгляд папы упал на злосчастный желтый букет в моей руке, и он не сдержался: – Но если он тебя обидел… Если этот сопляк только посмел… Я его найду и шкуру с него спущу, обещаю!
– Если я не доберусь до него раньше! – поддакнула мама Даша и наконец поймала за руку Ёжика, который, как всегда, вертелся юлой и выдал всю правду:
– Рита, а мы думали, тебя украли бандиты!
А подросшая Соня, которая внезапно обнаружила, что у ее старшей сестры есть личная жизнь, совершенно по-взрослому поинтересовалась:
– Рит, а это парень что, правда твой жених? А почему он назвал тебя Золушка? А у тебя есть помолвочное кольцо?
– Размечтался! В заднее место я ему это кольцо вставлю! Еще и проверну, чтобы все краны перекрыть! Чтобы не открывались у него двери нечаянно!
Это была серьезная угроза и, конечно, я вздрогнула, когда неожиданно услышала на нее ответ:
– Интересно посмотреть, как у вас это получится.
На мои плечи села знакомая куртка, укрыв от холода, а вот обнял меня синеглазый совсем не тактично – подойдя сзади, обхватил рукой плечо, положив ладонь на ключицы и прижал спиной к себе. Очень нагло и по-собственнически, чтобы данная деталь не укрылась от сузившегося взгляда моего отца и взволнованного мамы Даши.
– Решил знакомиться, значит? – прошипел папа, и я его понимала. Ему точно хотелось парня убить.
– Надеюсь, вы услышали, что я вырос из страшилок? Со мной это не работает. Если устраивает – можно и познакомиться. Тем более, что Рита… – Данил сделал ударение на моем имени, понятное только мне и скользнул ладонью под воротник куртки, – не против.
– Дома! Хватит морозить мою дочь на улице и развлекать народ. Идемте! – прорычал папа, и мы пошли.
Глава 8
Дом наш был новым, лифт – большим и просторным, так что все влезли сразу.
Открыл дверь Степка, мой пятнадцатилетний брат, и увидев на пороге квартиры меня в обнимку с парнем, сначала удивился, а потом восхищенно открыл рот, рассмотрев гостя, когда Соня ему в двух словах всё выложила – кто он такой и откуда взялся.
Куртка синеглазого была на мне, сам он стоял в футболке с короткими рукавами, поэтому брат не постеснялся спросить – он вообще отличался редкой коммуникабельностью. Сначала протянул руку, а когда ему ее не пожали, не огорчился, а поинтересовался:
– Ого, чувак! Вот это бицухи! Камень! Ты качаешься или анаболики пьешь? Впечатляет!
За последний год Степка здорово вытянулся, стал еще худее, и ему это страшно не нравилось. Главной мечтой брата было стать похожим на Криса Хемсворта в роли Бога Тора, ну или хотя бы на папу Андрея. Харизмы кружить девчонкам головы у брата хватало и смелости тоже, а вот мышцы до харизмы расти никак не желали. А тут такой вдохновляющий экземпляр.
Если у меня челюсть отвисла, когда я увидела этого Воробышка в одних джинсах, то у Степки и подавно.
– Ты кто? – не понял синеглазый, когда перед его глазами встала рыжая физиономия, и в бицепс запросто потыкали пальцем. – Эй, осторожно, – предупредил он холодно, перехватив руку брата, – сломаешь, мелочь! Чем потом в носу ковырять будешь?
А вот это он зря. Со Степкой лучше не ссориться. Вот правда откуда ему об этом знать?
Родители покосились, но вмешиваться не стали. Мне показалось, что на губах у папы мелькнула ухмылка, когда он переглянулся с мамой Дашей и вслед за Ёжиком завел в квартиру Соню. За кого-кого, но за Степу можно было не волноваться – еще не родился тот, кто способен обидеть этого парня и не пожалеть об этом. Я знала это так же хорошо, как моя семья и только поэтому решилась заговорить.
– Это Степан, мой брат. Данил… отпусти его, пожалуйста.
Этот парень Воробышек продолжал уверенно прижимать меня к своему боку, вряд ли догадываясь, как его близость и ладонь на талии действуют на меня, лишая дара речи. И, наверное, к лучшему. Он видел во мне другую девушку – хитрую и беспринципную обманщицу, и, оглядываясь на события сегодняшнего вечера, я его понимала. Даже понимала, почему он вернулся – только надеялась, что знакомство пройдет максимально быстро для нас всех, и мы скоро расстанемся.
Главное, успокоить родителей, а дальше я что-нибудь придумаю. Ведь расстаются же люди даже из-за пустяков!
Гость отпустил запястье брата, и Степка тут же прищурился. Сунув руки в карманы широких спортивных штанов, подтянул их на тощих бедрах и заметил скучающим тоном:
– Рит, а чего он у тебя такой понтовый? Попроще не могла найти? Ты же говорила, что он культурный. – Брат покосился на заметно увядший в моих руках букет и криво хмыкнул: – Типа эстет и все такое.
– Не могла, – ответил за меня синеглазый. – Кто бы ей дал выбирать? А тебе что, цветочки не нравятся?
– Не очень, – сознался брат. – Я бы своей девушке такие не подарил. Так что же, получается, это ты в Ритку влюбился?
У Степки тоже существовала своя шкала крутости парней, а незнакомец со мной стоял высокий, привлекательный и явно не робкого десятка, и я бы на месте брата тоже усомнилась в его словах – все же он меня знал гораздо лучше других, вот и удивился. И, конечно, Воробышек это заметил.
– Получается только фигура из трех пальцев и больше ничего. Хочешь много знать – шуруй в библиотеку, умник, а дела взрослых тебя не касаются.
Степка ничего не ответил. Только плечами пожал и посторонился, но уходить не спешил – как бы там ни было, а экземпляр к нам в дом попал интересный, и он собирался как следует его рассмотреть. А возможно, и сделать ответный ход – если представится случай. Я тоже очень хорошо знала своего брата.
Мы вошли в квартиру и разулись. Уже было довольно поздно – за окном стремительно темнело, знакомиться предстояло на нашей просторной кухне, и я показала гостю куда пройти.
Там уже были папа и мама Даша. И, само собой, младшие дети – в нашем доме всегда всё решалось в присутствии всей семьи. Так что Ёжик и Соня уже сидели за столом в ожидании вкусняшек, а сестра и новостей – вон как глаза горят и стреляют по сторонам от любопытства. То на взрослого парня в нашей кухне посмотрит, то на меня.
Да уж, сегодня я всех смогла удивить.
Минута молчания затянулась, и мама негромко кашлянула. Ослабив галстук и расстегнув у ворота пуговицу, папа шагнул вперед и представился, первым начав разговор:
– Андрей Воронов, – протянул руку парню, и честно заметил: – Не скажу, что рад знакомству при данных обстоятельствах, но кое-что нам выяснить не помешает, раз уж ты здесь и оказался не из пугливых.
Папа уже успел снять пальто и пиджак, стоял в брюках и рубашке, и рукопожатие у мужчин получилось крепким – вроде схватки, от которой мне стало не по себе. Допытываться папа умел, синеглазый тоже держался вполне собранно, но вот был ли на самом деле тем «крепким орешком», каким казался – это только предстояло выяснить. Я же про себя взмолилась, чтобы парня хватило хотя бы на час – если он расколется, то окончание знакомства выйдет еще хуже, чем его начало. А потом уже пусть мстит мне, как хочет. Все равно без извинений перед ним не обойтись.
– Бывает. Я тоже сегодня не собирался знакомиться с папой, хм, своей девушки, – нашелся синеглазый. – Честно говоря, я сегодня вообще ни с кем не собирался знакомиться. Но раз уж вы настаиваете… – Парень ухмыльнулся и представился: – Даниил Воробышек. Лучше просто Даня, мне так привычнее.
– Кто? Воробышек?! – Степка вдруг хрюкнул и рассмеялся, а за ним и Ёжик захихикал – он как маленькое отражение в свои семь лет во всем копировал старшего брата и сейчас мелко прыскал в чашку с соком. – С такими бицухами и… Воробышек?! Ой, я не могу! Чувак, теперь я понял, почему ты такой сложный!
– Степан, помолчи! Хорошо хоть не Петушок, – серьезно заметил папа, а гость напрягся.
– Это шутка, надо понимать? – уточнил прохладно. – Если что, моя фамилия меня целиком устраивает. И нет, у меня нет по этому поводу комплексов – никаких!
– Не кипятись! Просто мысли вслух, – ответил папа и сунул руку в карман. – Тебе не повезло, что мы не улетели. А еще, что не оглохли. А какого ты полета птица, это мы еще увидим.
– Смотрите, мне не жалко. Хотя, скорее, это я выбрал неудачный день, чтобы вернуться в город. Столько впечатлений – многовато для одного вечера.
– М-да уж, дочери удалось нас удивить.
– И меня тоже. Сам первый раз в серьезных отношениях, а уже жених. Поверить не могу. Ритуль, может, ты скажешь, как так вышло?
Этот Воробышек в незнакомом доме чувствовал себя, как рыба в воде – ничуть не смущаясь моих родителей. А вот я покраснела, когда на его вопрос не нашлось ответа.
– Я сделаю чай. Мам, я тебе помогу! – трусливо сбежала от парня, и от перекрёстных взглядов папы и синеглазого. Подойдя к столовому шкафу, открыла стеклянные дверцы и стала выставлять чашки на стол – самые красивые, из дорогого чайного сервиза, чтобы хоть как-то переключить внимание. Войдя в квартиру, Воробышек больше меня не обнимал – видимо, решив, что с него хватит. Теперь уже моим шагом было избавить его от этой необходимости.
Но мама решила иначе. Дети проголодались, всех ждал ужин, так что вечер обещал затянуться.
– Так кто ты у нас есть, Даня? – папа, как хозяин дома, отодвинул стул и пригласил гостя за стол. Сам сел напротив, сложив руки на столе в замок. Соня со Степкой, плюхнувшись на стулья, тут же навострили уши. – Чем занимаешься в жизни?
– Да так… Всем потихоньку. Заканчиваю универ, занимаюсь спортом… когда не бездельничаю. А что?
– Ничего. Просто мы тебя несколько иначе себе представляли со слов Риты.