Право на девочку. Том 1 Кистяева Марина
Лида вскинула брови кверху, стараясь не думать о том, с какой легкостью сегодня они говорят о ремне. А вчера она пришла в ужас.
– Хорошо, попытка номер два.
– Я внимательно слушаю.
– Лидия Максимовна Машкова. Двадцать три года. Глаза серые. Рост сто шестьдесят сантиметров. Объемы…
– Объемами можешь не хвастаться, всё равно не дотягиваешь до 90-60-90.
– Что-о?
Лида сделала вид, что возмущена до глубины души. Даже подумала зачерпнуть немного снега, сколько получится, и запульнуть в Скифского.
Потом всё же передумала. Снега маловато.
– Но мне очень по душе твоя крепкая задница.
Слова у Мирона не разошлись с делом, и на ягодицы Лиды опустилась его загребущая рука. Сжимал он, как всегда, ощутимо. По-другому не умел? Или не хотел?
– Мирон, а ты родом из этих краев?
– Да. Вырос здесь. Меня дед воспитывал. Ну и, конечно, улица.
Лида, сама того не замечая, снова ступила на тонкий лед. Попыталась увести разговор от себя, но зачем-то спросила про него. И ей стало интересно.
– Улица воспитывала всех.
– О да. А нас особенно.
– Нас?
Мирон по-доброму усмехнулся, и Лида поймала себя на мысли, что в таком контексте он воспринимался иначе. Более свободно. Доступнее, что ли. Лиде даже начало казаться, что у неё и нет перед ним никаких обязательств. Что они встретились где-то в другой жизни и решили прогуляться, чтобы просто пообщаться.
Может, она перегибает палку и накручивает себя? Снова…
– У меня, как, наверное, и большинства ребят нашего возраста, была своя компания. Я и ещё трое мальцов сразу скорешились. И так получилось, что и потом мы по жизни вместе.
– Павел Дольник один из них? – вопрос сорвался с губ Лиды прежде, чем она успела подумать.
– Да, – спокойно ответил Мирон, зачерпывая носком ботинка снег и подкидывая его. – Есть ещё два – Игнат и Степан. Больше двадцати пяти лет вместе.
– Поразительно. Столько супруги не живут.
– Угу. Мы тоже порой ржем над этим фактом. А вообще у нас есть прикольная традиция. Рассказать?
– Конечно.
Лида не врала и не кривила душой. Ей на самом деле было интересно. Тем более о традициях в чисто мужской компании.
– Раз в несколько лет мы собираемся в Вегасе, – начал Мирон наигранно-зловещим тоном, чем вызвал искреннюю улыбку у Лиды. – И кутим. По-взрослому. Казино. Пьянки. Даже дебоши устраивали. Короче, продолжаем подтверждать слухи про «тех самых русских».
– Да быть такого не может!
Где дебоши и где Павел Дольник? Где кутеж и Мирон Скифский? Её воображение легко рисовало картину: дом Мирона, и в главной комнате или на кухне расположились четверо крепких мужчин. Сидят, выпивают. Ведут разговоры или даже играют в карты. Или другая картина: всё те же четверо мужчин жарят на вертеле забитого недавно зверя.
И почему-то ни на первой картине, ни на второй она не увидела женщин. Чисто мужская компания. Может, это связано с тем, что разговор шел про друзей?
Её, конечно, подмывало спросить, поинтересоваться про статус его друзей. Но вовремя решила, что это перебор. Личная жизнь других людей – на то и личная, что посвящать в неё никого постороннего не следует.
– Я был единожды. Раньше, пока служил, невыездной… Без надобности меня заграницу не пускали. А тут тоже оторвался. Знаешь, – Мирон сделал паузу, и Лида ничего не сказала, ждала, что он продолжит. – В этом беспределе что-то есть. С нами даже адвокат летает. Иногда приходится урегулировать некоторые наши косяки. Кстати, в последнюю поездку Доля успел жениться и развестись.
– О, – выдохнула Лида. – Даже так.
– Да. Зато весело.
– И будет, что рассказать внукам.
Мирон совершенно естественным жестом протянул ей руку, и Лида так же спокойно вложила свою ладонь в его.
Хотя нет. Не спокойно. Что-то дрогнуло в груди.
Предупреждающе…
Колокольчик снова зазвенел. Но она его приглушила.
Они беседовали. Гуляли. Разговаривали.
Всё хорошо.
– Пожалуй, такое не расскажешь внукам.
– То, что есть такие друзья, с которыми вместе много лет, это замечательно. Наверное, даже круто. Многие мечтают о таком. А можно ещё один вопрос? – спросила Лида.
– Конечно.
– Почему тебя воспитывал дедушка?
Надо было ей в этот момент посмотреть на Мирона. Лучше бы продолжила любоваться окрестностями. А тут было что посмотреть. Красивые сосны, рядком посаженные кем-то десятилетия назад. Или это всё же был самосад, причудливая прихоть матушки-природы? Но деревья завораживали. Как и тропинка, уходящая далеко в лес. Она была узкой, приходилось идти рядом. Поэтому то, что Мирон взял Лиду за руку, только облегчило прохождение. Иначе кому-то из них двоих пришлось бы идти по обочине и вязнуть в слякоти и тающем снеге. Вопрос, кому именно, не стоял.
А воздух… Ни один городской парк не сравнится с ним.
Вот бы и наслаждалась заснеженными макушками и крепкими стволами деревьев. Нет, ей надо было посмотреть на Мирона.
Он нахмурился. Весь подобрался. Лида поняла, что вопрос относился к категории тех самых «личных». Девушка затронула то, что трогать не стоило. У Мирона дернулся кадык, желваки заходили на скулах.
– Потому что я, наверное, сирота, – ответил он, опередив её на несколько секунд. Лида внутренне напряглась, готовая услышать неприятные факты. – Почему «наверное»? Тут вроде бы как и просто, с другой стороны… хрен поймешь. Отец в один прекрасный день пошел в гараж и вышиб себе мозги. Предсмертную записку оставил. Просил в своей смерти никого не винить. А мать… Про мать я ничего не знаю. Был мальчишкой, думал, выросту, обязательно её найду. Деду я вопросы про неё задавал, он каждый раз отмахивался, четко давая понять, что или ничего не знает, или знает, но не желает говорить правду. Я долго думал… Представлял, как найду мать, спрошу, почему она меня оставила… Не отца оставила. Меня. А потом, – Мирон недружелюбно хмыкнул, – в голове всё встало на место. Вырос, поумнел. Да и другие интересы в приоритет вышли.
Лида слушала, не перебивая его, а у самой заходилось сердце. Зачем… Какого черта она спросила? Если мальчишку воспитывает отец, ясное дело, значит, с его родителями что-то случилось! Нет же! Надо ей было спросить!
В груди неприятно заскрежетало, точно старый, давно несмазанный механизм кто-то назойливый и очень настойчивый решил повернуть. И у него получилось. Ржавчина, которая за долгие годы образовалась на этом механизме, посыпалась прямо на душу Лиды.
Дыхание перехватило. Но Лида заставила себя расправить плечи.
У Мирона был дед. Уже хорошо. Тот не бросил его, не отказался, не отправил в детдом. Плюс жизнь подарила ему друзей.
Лида подумала, что следует произнести слова поддержки вслух, но почему-то язык выдал совсем другое:
– Ты думаешь, она живая? Твоя мама?
– Не знаю, – мягче ответил Мирон и посмотрел на Лиду. – Сейчас у меня есть возможности узнать про неё. У Павла неплохие спецы работают. Да и у меня связи кое-какие есть. Вопрос в том, надо ли мне знакомиться и смотреть на женщину, которая за тридцать четыре года не озадачилась моим существованием. Может, я давно сдох? На войне или заточку в бок на зоне получил. Всякое могло случиться.
Глава 25
– Ты говоришь ужасные вещи.
– Разве? Просто ты девочка, и я рад, что в твоем восприятии война и зона – это ужасные вещи. А ты? Росла в полной семье?
– Да, – Лида кивнула. – Мама, папа, я. Всё, как полагается.
– Брат? Сестра?
– Нет. Я одна.
– Родители живы?
– Да.
Она посмотрела себе под ноги и повторила движение Мира – зачерпнула снег. Снега скоро станет больше. Это хорошо. Лида любила зиму. Зимой ей было уютнее. У неё в квартире, в спальне, был увеличенный подоконник. Когда они с Олегом делали ремонт, Лида упросила мужа сделать в спальне увеличенный подоконник. Как на фото, где девушка, раскинув плед, сидит на подоконнике, пьет кофе и смотрит, как за окном кружат снежинки. Олег от её идеи в восторг не пришел. Поворчал немного, но всё же сделал, как она просила. Лида часто вечера проводила именно на подоконнике, с выключенным светом. В ожидании Олега…
Тоска подобралась нечаянно. Вспыхнула и погасла.
Вернее, её погасило теплое пожатие Мирона.
Вот кто интуитивно чувствовал, что её уносит в прошлое, и каждый раз настырно возвращал.
Точно ревнуя.
– Ты с ними общаешься?
– Конечно.
– Хм… Ты живешь с ними?
– Нет, – Лида могла бы прекратить разговор. Но она ответила. – Я родилась в районе. Переехала, когда поступала учиться. Навещаю их по возможности. Наверное, как и большинство из нас.
Мирону что-то не нравилось в её ответах. Лида мысленно приготовилась. И, как оказалось, не зря.
– Лид… Почему они допустили, чтобы ты пошла на панель?
Девушка ожидала подобного вопроса, но не в такой интерпретации! Она даже коротко рассмеялась.
– На панель? Мирон, вот ты сказал.
– А что не так? – жестко бросил он, и её веселость мгновенно исчезла.
Начинается…
Почему у них всегда так? Начинают за здравие, заканчивают не пойми как. Вроде бы взрослые люди. Но нет же, надо ступить туда, куда не следует!
На этот раз Лида не стала переводить тему.
Лишь попыталась высвободить руку, давая понять, что разговор приобретает для девушки неприятный окрас. Куда там! Её ладонь держали крепко.
– Хорошо, пусть будет так, – спорить не имело смысла. – Мне не восемнадцать, Мирон. И я давно отвечаю за свои поступки сама. Даже за негативные. Каждый из нас принимает решения. И несет ответственность за них тоже сам.
– Я не верю, что тебе деньги нужны на шмотки, машину или какую-то прочую хрень, – резко обрубил Скиф.
Лида демонстративно шумно вздохнула.
– Ты хочешь испортить прогулку?
– Почему испортить? Я хочу понять мотивы.
– Зачем, Мирон?
– Если у тебя есть семья, зачем себя продавать?
– Мирон, наверное, у девяноста девяти процентов тех девочек, что работают с Лисой, есть семьи.
– С кем? – бросил он в неё следующий вопрос и погладил большим пальцем внешнюю сторону ладони Лиды.
Удивительный всё же человек Мирон. Задает жесткие вопросы, даже требовательные и одновременно пытается как бы и смягчить эту жесткость. Только к чему…
Но Лида проговорилась. Факт.
– Алиса. Наверное, ты её под этим именем знаешь. Владелица агентства, через которое меня нанял Дольник.
– Даже так… То есть ты её называешь по прозвищу. Делаю вывод, что вы знакомы.
Мирон даже шаг замедлил. И голову повернул к Лиде, внимательно наблюдая за ней. За тем, как она реагирует на его слова.
– Я могу не отвечать, могу прервать разговор. Ты знаешь, это моё право. Но я отвечу, если тебе интересно. Просто не хочу снова конфликтовать.
– Мы не конфликтовали с тобой ни разу, – снова категорично заметил он, и желваки на его скулах вторично заходили от напряжения.
Если то, что у их случилось накануне, не попадало в разряд конфликтов, то тогда Лида умывала руки. От одного воспоминания, как заморозился взгляд Мирона после того, как она упомянула про прогулку с Архаем, её до сих пор нет-нет да бросало в дрожь. Что уж говорить про его рык.
– Как скажешь. Не конфликтовали, так не конфликтовали. С Лисой я знакома давно. Мы росли вместе. Она немного старше меня, но мы всегда хорошо ладили.
– И поэтому подруга с радостью приняла тебя в свой штат?
Мирон не срывал сарказма.
Да и зачем? Он говорил, что считал нужным. И как.
А она… Ожидала чего-то другого? Серьезно?
Мужчина рассказал о себе душещипательные, на взгляд любой девушки, факты, и всё, слушательница поплыла. Растаяла. Тоже надеясь на некую эмпатию?
Лида уже демонстративно потянула руку на себя. Мирон остановился. Руку не выпустил. Более того, он развернулся к Лиде лицом.
Серьезный. Сосредоточенный.
Ни намёка на мягкость.
– Ты не заметил, Мирон, что у нас не получается диалога? Вот зачем ты сейчас с иронией говоришь про Алису? Что хочешь этим сказать? Задеть её? Меня? – Лида говорила, не меняя интонации и не повышая голоса. Ровно. Хотя внутри неё снова поднималась небольшими смерчами горечь. Даже не обида. А именно сожаление, что она снова поддалась желанию провести время в непринужденной обстановке, а вышло с точностью наоборот.
Мирон нахмурился сильнее, поджав губы.
– У меня не было намерения задевать тебя!
– Отпусти мою ладонь, – Лида сдалась, не начав дискуссии. Слова ему больше лишнего не скажет! Ничегошеньки. Если он сам такой охрененный перец и друзья у него такие же охрененные, властью наделенные, не чета ей и её подруге, то и нечего вопросы задавать! Позвонил кому надо, и всю информацию принесут на блюдечке с золотой каемочкой. – Мне дискомфортно, Мирон.
Её слова на мужчину подействовали не сразу.
Да и не подействовали они вовсе.
Мирон не разжал сплетение их рук. Напротив, накрыл её ладонь второй рукой.
Со стороны его жест воспринялся, как забота. Как желание согреть партнера по прогулке.
Неправда…
Его жест – давление. Демонстрация силы. И даже не физической.
Он четко давал понять, что она не в праве что-либо от него требовать.
Поэтому Лида обмякла. Приказала себе успокоиться. Отпустить себя.
Высказался он нелицеприятно об Алиске. Если бы Лида и Мирон завязывали знакомство и он позволил бы себе такое, она бы резко оборвала его. Общение, как вариант, тоже. Девушка всегда считала и считает до сих пор, что если человек не уважает тех, кто близок с тем, в ком он заинтересован и позволяет себе подобные выпады, смысл разговаривать дальше?
У неё с Мироном не знакомство. Не отношения.
У них контракт на секс-услуги.
– Да бл*ть… Красивая, что ты так остро всё воспринимаешь?
– Я люблю Алису, Мирон. Она мне родной человек. И она была против моего соглашения с Дольником. Или с тобой. Деталей я не знаю.
Лида договорила фразу, стараясь не замечать повисшего в воздухе напряжения. Черт с ним… С этим Скифом. Ей осталось провести с ним две ночи. Всё!
Она не позволяла себе думать, что было бы, встреться они в обычной жизни. Большая вероятность, что Лида прошла бы мимо, отказав Мирону в предложении попить кофе или поужинать. Он подавлял. Он…
Лида даже не знала, как выразить своё восприятие этого мужчины.
Наверное, всё же одним емким словом «сложно».
– Я тебя услышал, Лид, – негромко и уже намного спокойнее отозвался Мирон, наклоняясь к ней.
Лида сразу же расслабилась. Его прикосновения знакомы. Его дыхание приятно. Его поцелуи будоражат.
Последнее – особенно хорошо, потому что то, как ломала себя Лида в первые дни, отдаваясь Мирону, не прошло бы бесследно. Она подозревала, что и не пройдет. Хотя… Кто знает? Ничего криминального с ней не делали.
А с совестью и моралью она как-нибудь договорится.
Губы Мирона коснулись её. Он целовал иначе, не захватнически. Скользнул языком по её губам, точно успокаивая.
Странный он всё же человек. Сколько Лида ни пыталась подстроиться под него, предугадать следующий его шаг, ему каждый раз удавалось её удивить. Он поглаживал её ладони. Доверительно. Ласково.
– Красивая… А давай мы с тобой продлим соглашение? – Мирон оторвался от её губ, но продолжил стоять слишком близко, нависая.
У Лиды оборвалось сердце. Нет, так нельзя… Сколько может её штормить? То одно, то второе. Каждый раз ждешь что-то этакое. И ведь дожидаешься!
Дыхание Мирона по-прежнему касалось её лица. Лида не спешила отодвигаться. Да и куда? И, пожалуй, отодвинешься от него.
– Что ты имеешь в виду?
Она прекрасно поняла, что он имеет в виду. Но обязана была задать уточняющий вопрос, дать себе немного времени на осмысление.
– Я тобой не насытился, – глухо ответил Мирон, не спуская с неё глаз. Слишком пристально смотрел. Слишком проникающе. Слишком опасно. – Я не умею красиво говорить и прочее. Я не знаю мотивы твоих поступков, хотя, не скрою, мне они интересны. Но я сам не праведный человек, поэтому демагогию разводить не буду. Ни к чему она. Ты стремишься к обеспеченной жизни, я в состоянии тебе её дать. Ты мне очень зашла, Лид. Я хочу продолжения.
Мирон замолчал, а Лида не нашлась, что сказать.
Вроде бы и так всё понятно, но в душе что-то дрогнуло. Непонятное. Пугающее. Даже появился мимолетный малодушный порыв сразу же ответить согласием. Ринуться в пропасть с головой, и будь что будет.
Разве не мечта современной девушки, чтобы в её жизни появился мужчина, который скажет ей: «Я решу все твои проблемы. За это ты будешь отсасывать у меня по первому требованию и по первому требованию раздвигать ноги. Нет, ни о каких равноправных отношениях речи не может идти. Я плачу. Ты делаешь. За это ты ни в чем не нуждаешься. И да… рот тоже поменьше раскрывай, потому что пустая болтовня меня утомляет».
А что, разве плохо? Сыта, в тепле, при деньгах. Ни забот, ни хлопот. Подумаешь, с тобой обращаются, как с вещью, как с неодушевленным предметом. Ты не имеешь права на свои желания, моральные потребности. Ты не имеешь права сказать «нет».
Захотел «в горло» – пожалуйста.
Захотел в попу – тоже, пожалуйста.
Зато на карту капнет приличная сумма, и ты сможешь пойти на следующий день и купить себе новую сумочку. Или туфли. А душа… Господи, да кому нужна твоя душа, когда платят?
Искушение сильное.
Чего уж тут скрывать…
Поддаться и сказать «да». Забыть про заботы с ипотекой, с ежемесячными платежами. Вздохнуть свободно. Возможно, даже сделать ремонт.
Господи… Какие у неё запросы! Смешно даже. Девушки её возраста, наверное, сразу начали бы прикидывать, смогут ли они купить последний айфон, машину, брюлики и прочее.
А она… ипотека, ремонт.
Лида задышала чаще. Подняла руку и дотронулась до груди Мирона.
Не оттолкнула.
Лишь дотронулась.
Мирон её пугал.
По-прежнему.
Слишком в нем много собственнического. Яростного. Жгучего. Один взгляд чего стоит! А прикосновения… Жесткие. Не в плане боли. Тут она ничего плохого про Мирона не могла сказать. Он мог быть куда требовательнее. Сколько раз шел ей на уступки? Ведь шел! И успокаивал.
Тоже было дело.
От него исходило иное. Он брал Лиду так, что поджилки потом потряхивало.
Он полностью забирал её себе. Наверное, правильнее будет сказать именно так.
А у неё ничего, кроме себя, и не было.
И так она потеряла себя на целую неделю.
– Красивая, ты ни в чем не будешь нуждаться, – он принял её заминку за колебания. Сомнения. – Машину хочешь? Будет. Путешествия? Решим. Дорогая одежда? Тоже не обижу.
Обволакивающая интонация его голоса сшибала с ног. Опрокидывала на лопатки.
Вот теперь Лиде стало по-настоящему страшно.
То есть предложение Мирона не было праздным. Он его не делал «просто так». Шел, и оно ему пришло в голову, и он внезапно решил его озвучить.
Как он сказал? Она ему зашла… То есть устроила, как любовница? Странно. Лиде казалось, что из неё вышла хреновая жрица любви.
Тогда в чем дело?
На этот вопрос лучше не знать ответа.
Мирон голодный мужик. Два года без женского тепла, ласки. Существует же вероятность, что его повело от неё, Лиды? Малая, но есть. Кто она для него? Шлюха. Надо вещи называть своими именами. Покорная, доступная. Его в ней всё устраивало. Он наверняка думает, что своим предложением не то что делает ей одолжение… А вытягивает из пучины порока и разврата.
Лида прикрыла на мгновение глаза.
Один… два… пять…
Лида решилась.
– Мирон, помнишь, ты задал вопрос: есть ли у меня контракт на следующего клиента? Я ответила: нет. То, что я сейчас с тобой… Так скажем, вынужденная мера.
Лида тоже постаралась сгладить эффект от своих слов. Провела рукой по куртке Мирона, скользнула выше. Добралась до открытого участка кожи и там замерла.
– Мне в короткий срок понадобилась крупная сумма, – продолжила Лида, понизив голос. Она не хотела посвящать Скифского в свои проблемы. Она вообще никого не хотела. – Банки мне отказали в кредитах. У меня уже есть ипотека. Откровенно говоря, я не потянула бы ипотеку плюс кредит. Предупреждая твой следующий вопрос. Возможно, Алиса мне и смогла бы одолжить данную сумму. Но чем я буду отдавать? И сколько лет? Десять? Двадцать?
– Ты так мало получаешь?
– Скажем так… Львиную долю я плачу за ипотеку. Коммуналка, дорога, продукты. Всё, как у всех.
– И приват ты, получается, тоже не танцуешь?
Ох, Скифский…
Другого она от него и не ожидала. У него в камере отложилось, что она танцует у шеста. Так и осталось.
– Нет, не танцую.
Лида готова была поклясться, что под её пальцами ушло напряжение. Неужели для Мирона важно, что она не берет приват? Черт! Она вообще не танцует стриптиз! Не раздевается перед мужиками!
Как же всё запутано…
И одновременно просто.
Мирон и Лида – случайные попутчики. Встретились, получили каждый, что хотел, и разбежались.
Лида планировала наглухо закрыть дверь в эту неделю.
Не вспоминать, конечно, не получится. Но она постарается.
Потому что для неё цель оправдывала средства.
– Странно… – проговорил Мирон, шумно сглатывая. – Ладно, разберемся. То есть ты не хочешь стать моей содержанкой?
– Мирон, я хочу вернуться к своей обычной жизни.
– К ипотеке и невысокой зарплате?
Лида пожала плечами.
– Почему бы и нет?
Глава 26
Скиф ни черта не понимал.
Ему нужна информация! И полная! Вся!
Красивая отказалась стать содержанкой, имея финансовые трудности. Хорошо, бл*ть, может, и не трудности! Не всем нужны брюлики и мерсы. Кто-то предпочитает душевное спокойствие и размеренную жизнь. Назовем это так.
Читать бесплатно другие книги:
