Чужак Фрай Макс

– Ты все больше удивляешь меня, сэр Макс.

– Что вы имеете в виду?

– То, что завтра я тоже увешаюсь охранными амулетами, – так, на всякий случай.

В это время полная пожилая леди грациозно поднялась из-за своего стола и приблизилась к нам, кутаясь в складки темного лоохи. По дороге дама стремительно менялась в лице. Так что вместо леди к нам подошел обаятельный пожилой джентльмен, крупный и коренастый. Я хлопал глазами, не понимая, что происходит.

– Вижу тебя, как наяву, сэр Макс, – почтительно сообщил он, прикрыв глаза ладонью, как и положено при первом знакомстве. Я автоматически повторил приветственный жест.

– Рад случаю назвать свое имя. Я – сэр Кофа Йох, Мастер Слышащий. Мои поздравления, мальчик. Ты меня сделал.

– Но я и не думал, сэр, – смущенно начал я. – Просто пошутил…

– Скажи еще, что ты больше не будешь, сэр Макс, – от души расхохотался Джуффин. – Посмотрите-ка на него, сидит с виноватым видом. Другой бы на твоем месте лопнул от спеси!

Сэр Кофа Йох мягко улыбнулся:

– Это обнадеживает. В нашей организации должен быть хотя бы один скромник.

Он уселся рядом с Джуффином, лицом ко мне, и с удовольствием попробовал камру.

– Все-таки нигде в Ехо ее так не готовят, – констатировал сэр Кофа Йох и улыбнулся снова: – У меня прекрасные новости для вас обоих. В городе вовсю судачат о новом Ночном Лице господина Почтеннейшего Начальника. Большой популярностью пользуются две версии. Первая: Джуффин Халли привел в Ехо существо из Мира Мертвых. Ты в восторге, сэр Макс? Версия вторая: сэр Почтеннейший Начальник устроил в Управление собственного незаконнорожденного сына, которого прятал где-то на границе с незапамятных времен. Вы довольны, Джуффин?

– Ничего более остроумного они не могли придумать, – ворчливо хмыкнул мой босс. – Столичная мифология развивается исключительно в двух направлениях: запретная магия и сексуальные приключения моей молодости. Последний пункт вызывает особый интерес, поскольку вместо того, чтобы родиться в Ехо, как все нормальные люди, я приехал сюда из Кеттари. Почему-то здесь полагают, что в провинции, кроме ежедневного разврата, заняться абсолютно нечем. Да, Кофа, придется, пожалуй, Королю увеличить ваше жалованье. Выслушивать такую чушь изо дня в день – дорогого стоит.

– Ничего. Первые лет восемьдесят меня это раздражало, а потом я привык. Я очень долго работаю с Джуффином, Макс, – и Кофа Йох снова одарил меня мягкой покровительственной улыбкой.

– А прежде сэр Кофа был Генералом Полиции Правого Берега, – заметил Джуффин. – И на протяжении многих лет пытался меня арестовать. Пару раз его хлопоты чуть не увенчались успехом, однако, пронесло. Дело было в Эпоху Орденов, задолго до последней битвы за Кодекс Хрембера. В те времена, когда каждый горожанин в любую минуту мог выкинуть крендель сороковой этак ступени, а то и похлеще, в соответствии с собственным чувством юмора. Представляешь?

Я молча покрутил головой. Трудно все-таки привыкнуть к мысли, что люди здесь живут не меньше трехсот лет. А более выдающиеся личности, каковых в моем окружении намечалось подавляющее большинство, умудряются продлить свое увлекательное существование чуть ли не до бесконечности.

Интересно, сколько лет сэру Кофе? На вид не больше шестидесяти – по моим меркам. А здесь человек шестидесяти лет – подросток. К примеру, Мелифаро, которого я счел своим ровесником, уже прожил на свете сто пятнадцать годков. Он родился в то самое утро, когда стало известно об окончательной победе Гурига VII над мятежными Древними Орденами и поспешном принятии Кодекса Хрембера. То есть точнехонько в первый день первого года Эпохи Кодекса, над чем любил пошутить, но в душе, кажется, очень гордился.

О возрасте Джуффина я почему-то даже стеснялся спросить. Или просто боялся услышать какую-нибудь головокружительную цифру? В общем, хорош я был среди них – тридцатилетний! Они-то в мои годы только-только грамоте начинали учиться.

Пока я занимался арифметикой, нашего полку прибыло. Молодой человек, чье непропорционально длинное тонкое тело скрывалось под роскошным лиловым лоохи, с порога продемонстрировал мне застенчивую улыбку на очень юном лице. По дороге он умудрился опрокинуть табурет, а потом так мило извиниться перед дамой средних лет, оказавшейся поблизости от места катастрофы, что она проводила растяпу долгим нежным взглядом. Еще издалека это симпатичное существо заговорило, помогая себя отчаянными жестами.

– Я так рад, что могу наконец лично выразить вам, сэр Макс, свое восхищение! И мне нужно вас расспросить о множестве разных вещей. Признаюсь, все эти дни я просто сгорал от нетерпения и любопытства, если вы простите мне такую непочтительную формулировку…

– Кто вы?

Рот мой, помимо воли, расплывался до ушей. Я чувствовал себя рок-звездой под натиском фана, воспитанного бабушкой-графиней.

– Простите! Конечно, я в восторге от возможности назвать свое имя. Сэр Луукфи Пэнц, Мастер Хранитель Знаний, к вашим услугам.

– Это чудо природы присматривает за нашими буривухами, сэр Макс, – вставил Джуффин. – Вернее, буривухи на досуге присматривают за ним.

Мой интерес к господину Пэнцу возрос донельзя. Я уже был наслышан об умных говорящих птицах, наделенных абсолютной памятью. Буривухи почти не встречаются в Соединенном Королевстве, их родина – далекий материк Арварох, но в Доме у Моста проживает больше сотни этих чудесных созданий. Они служат своего рода архивами Управления Полного Порядка. Феноменальная память каждой птицы хранит тысячи дат, имен и фактов. Беседовать с буривухом, полагал я, гораздо занимательнее, чем копаться в бумагах. Мне не терпелось увидеть удивительных птиц собственными глазами, и человек, проводящий с ними все рабочее время, показался мне чрезвычайно полезным знакомством.

– А почему ты один, сэр Луукфи? – спросил Джуффин Мастера Хранителя Знаний, который уже устроился рядом со мной, не преминув обмакнуть полу дорогого лоохи в кружку с камрой. Этим, правда, бедствия пока ограничились.

Теперь, внимательно изучив его физиономию, я понял, что сэр Луукфи Пэнц был не так уж юн, просто он принадлежал к той редкой породе людей, которые сначала очень долго кажутся мальчишками, а потом, в глубокой старости, внезапно начинают выглядеть на свои годы.

Луукфи смущенно улыбнулся:

– Остальные решают серьезную этическую проблему. Вопрос конфликта власти и ответственности.

– О, грешные Магистры! Что там происходит?

– Не беспокойтесь, сэр. Просто они принимают решение. Кто-то ведь должен остаться в Управлении. С одной стороны, это – обязанность сэра Мелифаро, который является вашим Лицом. И когда вы отсутствуете в Доме у Моста, он должен там присутствовать. К тому же он уже знаком с сэром Максом, поэтому вопрос этикета сам собой отпадает. Но с другой стороны, будучи вашим заместителем и, следовательно, нашим начальником, сэр Мелифаро имеет право оставить вместо себя любого, кого сочтет нужным.

Джуффин расхохотался, сэр Кофа понимающе улыбнулся краешком рта.

– Когда я уходил, – продолжил Луукфи, рассеянно отхлебнув «Слезу тьмы» из моего бокала, – леди Меламори решительно заявила, что из них троих только она еще не представлена сэру Максу, поэтому слушать ничего не желает, а пойдет в соседнюю комнату и подождет там завершения этого идиотского спора. Позволю себе с ней не согласиться, спор во всех отношениях интересный и поучительный. Но тут я подумал – ведь сэру Мелифаро может прийти в голову, что я тоже являюсь одним из служащих Тайного Сыска. Словом, я предпочел оказаться невежливым и уйти в одиночестве.

– Отдай сэру Максу его бокал и возьми свой: он более полон, – деликатным шепотом посоветовал сэр Кофа Йох. – Будь осторожен, мой мальчик: а вдруг в глазах жителя Пустых Земель это – самое страшное оскорбление?! А сэр Макс ужасен в гневе, ты и вообразить не можешь, насколько.

– Ой… – лицо сэра Луукфи Пэнца приобрело два выражения одновременно: испуганное и любопытное. – Это правда, сэр Макс?

– Вам повезло, сэр Луукфи, – улыбнулся я. – По нашим традициям, это – самый короткий путь к началу крепкой дружбы. Только для завершения обряда я вынужден опустошить ваш бокал. Тем более что он действительно полон.

Сэр Джуффин Халли посмотрел на меня с почти отеческой гордостью. Луукфи просиял:

– Вот видите, сэр Кофа, а вы говорите – оскорбление. У меня вообще очень хорошая интуиция. Еще когда я учился… Ох, простите, господа, я увлекся, а годы моей учебы – не самая интересная тема для застольной беседы. – Он повернулся ко мне. – Сэр Макс, а это правда, что вы будете работать один и только по ночам? Знаете, ночь – это самое удивительное время суток! Я всегда завидовал людям, которых не тянет в постель сразу после заката. Моя жена, Вариша, например, тоже считает, что только после заката и начинается настоящая жизнь. Поэтому мне так редко удается выспаться, – неожиданно закончил свою речь этот потрясающий парень, слегка смутившись в конце.

– Ничего, – утешил я беднягу, – у вас тоже есть свои преимущества.

– Смотрите-ка, в споре победила идея ответственности, – заметил сэр Джуффин. – Приветствую победителей!

К нам приближалась во всех отношениях замечательная пара. Длинный сэр Шурф Лонли-Локли с лицом памятника Чарли Уотсу, как всегда в белом. На его руку деликатно опиралась маленькая, но определенно шустрая барышня, элегантно укутанная в лоохи цвета ночного неба. Вместо ожидаемой широкоплечей амазонки я заполучил в коллеги небесное создание с личиком девушки Джеймса Бонда, английской актрисы Дианы Ригг. Интересно, как здесь относятся к служебным романам? Надо будет спросить Джуффина.

Шутки шутками, но леди была не только хороша. В темных серых глазах светились разум и смешливость – две стороны одной медали, на мой взгляд. И кроме того… Всем своим недавно проснувшимся для чудесных возможностей телом я ощущал исходящую от этой маленькой леди опасность, не менее грозную, чем источал флегматичный сэр Лонли-Локли, чьи смертоносные руки я уже видел в деле.

– Рада назвать свое имя: Меламори Блимм, Мастер Преследования затаившихся и бегущих, – представилась леди. К моему изумлению, она заметно волновалась. Грешные Магистры, что же ей обо мне наговорили?

– А я рад услышать ваше замечательное имя, – сказал я. Не по регламенту, зато – от души.

Лонли-Локли, вежливо кивнув мне с тайной гордостью старого знакомого, уселся рядом с Луукфи Пэнцом. Меламори подошла совсем близко, и мои ноздри затрепетали от горьковатого аромата ее духов.

– Простите мою фамильярность, сэр Макс, но я решила прийти с подарком. Сэр Джуффин счел бы меня скрягой, если бы я поступила иначе. – С этими словами она извлекла из-под складок лоохи небольшую керамическую бутылку. – Уверена, что вам еще не доводилось пробовать это вино. Я и сама лакомлюсь им крайне редко, хотя мой родич Кима Блимм балует меня, как никого другого в семье.

Бережно передав мне бутылку, она опустилась на табурет рядом с сэром Кофой.

Я задумчиво разглядывал подаренный сосуд.

– Ты не представляешь, как тебе повезло, сэр Макс! – воскликнул Джуффин, помолодевший, кажется, лет на двести. – Это изумительная редкость, «Вечная влага» – вино из самых глубоких подвалов Ордена Семилистника. Кима Блимм, дядя Меламори – Главный Надзиратель за винами Ордена. Поэтому я и держу ее на службе… Не обижайся, леди Меламори! Можно подумать, ты только вчера со мной познакомилась. Могла бы уже составить «Список дурных шуток сэра Джуффина Халли» и за хорошие деньги продать его в «Суету Ехо».

– Сэр Макс совсем меня не знает и подумает, что я действительно попала в Тайный сыск по протекции родственников, – сердито прошептала Меламори.

– Зато сэр Макс знает меня, незабвенная. И кроме того, думаю, он уже тебя раскусил. Еще получаса не прошло с тех пор, как он указал на сэра Кофу, который пришел сюда в облике импозантной леди, и спросил меня, не является ли эта милая дама одним из Тайных сыщиков. Правда, сэр Макс?

Три пары изумленных глаз уставились на меня. Я почувствовал настоятельную необходимость изучить содержимое своей чашки. Смущенно пожал плечами:

– Вы делаете из мухи слона, сэр. Ну, положим, один раз я действительно угадал… Ладно, могу признаться, что, увидев леди Меламори, я подумал, что она по меньшей мере так же опасна, как сэр Шурф. Вот и все. – И подмигнул надувшейся леди. – Я не ошибся?

Меламори улыбнулась, как сытая кошка.

– Думаю, что те ребята, которых я за шиворот приволокла в Холоми или туда, откуда еще труднее убежать… О да, они подтвердили бы вашу правоту, сэр Макс. – И добавила с видом пай-девочки: – Но все же вы мне льстите. Сэр Шурф – непревзойденный убийца. А я – так, учусь помаленьку… Зато я их очень быстро нахожу. – Меламори снова показала острые зубки. – И стоит мне ступить на чей-то след, как сердце его понимает, что наше свидание неминуемо, и он теряет удачу.

Маленькая опасная леди растерянно оглядела наши внимательные лица и пробормотала:

– Простите, я, кажется, увлеклась. Я уже заткнулась, господа.

– Ничего, – по-отечески утешил ее сэр Джуффин, – пользуйся отсутствием Мелифаро, девочка. На каком месте он прервал бы твою пламенную речь, как думаешь?

– На втором слове, – хихикнула Меламори, – проверено опытом! Впрочем, когда мы с сэром Мелифаро остаемся одни, его галантность не знает границ и он дает мне сказать слов пять-шесть кряду. Представляете?

– Не представляю. Даже мне в его обществе это удается крайне редко, а ведь я какой-никакой, а все же начальник… Кстати, сэр Шурф, как ты его одолел?

– Элементарно. Я попросил вашего личного буривуха, то есть Куруша, повторить служебную инструкцию, которую получил сэр Мелифаро при вступлении в должность. Там ясно говорилось, что… – невозмутимо начал сэр Лонли-Локли.

– Все ясно, – рассмеялся Джуффин, – можешь не продолжать. Ох, дырку в небе над вами обоими, нашла коса на камень!

Я сделал вывод, что гармония в Малом Тайном Сыскном Войске основывается на старом диалектическом принципе единства и борьбы противоположностей. Темпераментный Мелифаро и хладнокровный Лонли-Локли, непредсказуемый Джуффин и респектабельный сэр Кофа Йох, безобидный, долговязый Луукфи и грозная маленькая леди Меламори Блимм. Задумался: кого же предстоит уравновешивать мне? Очевидно, всех сразу: я же – существо из другого Мира, как-никак.

Тем временем внимание всех присутствующих сконцентрировалось на подаренной мне бутылке.

– Могу ли я попросить вас, сэр Кофа, честно разделить эту роскошь между нами? – интуиция подсказала мне, что этот пожилой джентльмен – именно тот человек, к которому следует обращаться в трудных житейских ситуациях.

Своей щедростью я навеки завоевал сердца всех присутствующих. Позже сэр Джуффин сообщил мне, что, если бы я забрал подарок домой, это было бы воспринято как должное: здесь умеют уважать чужую слабость к гастрономическим раритетам. Поэтому мое решение оказалось приятным сюрпризом для компании гурманов.

Во время дегустации Лонли-Локли снова поверг меня в изумление. Из-под белоснежных складок лоохи он извлек потемневшую от времени деревянную чашку и протянул ее сэру Кофе. Само по себе это не слишком удивляло, я вполне мог представить, что сэр Шурф повсюду таскает за собой древний фамильный сосуд, специально для подобных случаев. Но тут я заметил, что у чашки почти отсутствует дно. Сэр Кофа не обратил на это никакого внимания и невозмутимо наполнил дырявый Грааль редким напитком. Из чашки не вылилось ни капли. Джуффин понял, что я срочно нуждаюсь в краткой исторической справке.

– Не удивляйся, Макс. В свое время сэр Шурф был членом магического Ордена Дырявой Чаши. Он служил там в должности Рыбника, Смотрителя Аквариумов Ордена, – не менее дырявых, чем этот почтенный сосуд. Старейшие члены Ордена ели только рыбу, которую разводили в этих самых аквариумах, и запивали ее напитками из дырявых же кувшинов. Правильно, друг мой?

Лонли-Локли важно кивнул и пригубил свою порцию напитка.

– До начала Смутных Времен, – продолжил Джуффин, – Орден Дырявой Чаши состоял в дружбе с Орденом Семилистника, Благостным и Единственным, – комически-почтительный поклон в сторону леди Меламори, – так что был распущен на весьма достойных условиях. Наш сэр Шурф, как и прочие его коллеги, до сих пор имеет специальное разрешение исполнять древний обряд своего Ордена, то есть пить из дырявой чашки. Кстати, при этом Шурф использует недозволенную магию и обязан всеми силами нейтрализовать ее грозные последствия, что каждый раз успешно проделывает, хотя на это уходит изрядная порция силы, полученной им от обряда… Сэр Лонли-Локли, я ничего не упустил?

– Вы очень кратко, но емко изложили причины и последствия моего поступка, – важно кивнул Лонли-Локли. Чашку он держал двумя руками, на его неподвижном лице можно было заметить тень напряженного блаженства.

После того как полный поднос разнообразных горшочков по моему настоянию был отправлен бедняге Мелифаро вместе с его порцией «Вечной влаги», я мог быть уверен: теперь коллеги готовы умереть за мою улыбку, все до единого. Впрочем, я не собирался их на это толкать. Улыбался я в тот вечер много и совершенно бесплатно. Я умудрялся осторожно обходить острые углы этнографических вопросов, сыпавшихся из любопытного, но доверчивого сэра Луукфи, кокетничать с леди Меламори, внимать сэру Кофе, правильно произносить имя сэра Лонли-Локли и смешить сэра Джуффина. Сам себе дивился: никогда прежде буке Максу не удавалось стать душой такого большого коллектива.

Когда количество опустевших горшочков вышло за пределы возможностей здешних посудомоек, мы наконец решились расстаться. Сэр Кофа Йох великодушно вызвался сменить Мелифаро на его посту. Сэр Джуффин Халли не менее великодушно даровал им обоим внеочередной День Свободы от Забот и приглашение на совместный ужин в «Обжоре» – завтра же, на закате. Так что Мелифаро, кажется, только выиграл, пропустив сегодняшнее мероприятие.

Итак, Управлению Полного Порядка предстояло пережить последнюю ночь без меня. Эту ночь я собирался посвятить переезду на новое место. А завтра после обеда я должен был явиться в Дом у Моста и официально вступить в должность, то есть за несколько часов попытаться понять, что же от меня все-таки требуется. Впрочем, неуверенность в своих силах постепенно меня покидала.

За леди Меламори прислали фамильный амобилер. Хрупкая Мастер Преследования таинственно улыбнулась на прощание, тихо сказала, что «сэр Макс» – странное имя: слишком короткое, но хорошее. И укатила домой с поистине королевской помпой – кроме возницы ее амобилер обсуживали два музыканта, призванные, как я понимаю, возместить отсутствие автомобильной магнитолы.

Луукфи и Лонли-Локли отправились по домам на служебном амобилере Управления Полного Порядка (право на это имеют все сотрудники Тайного Сыска, но не каждый снисходит до того, чтобы своим правом пользоваться). За нами, например, прибыл старый Кимпа, дворецкий сэра Джуффина Халли. Джуффин всегда уезжает домой только на собственном транспорте, аргументируя это тем, что в служебной машине он, соответственно, и чувствует себя на службе. А в собственном амобилере он уже как бы дома. И надо быть последним кретином, чтобы отказаться от возможности расстаться со службой на полчаса раньше. По-моему, очень логично.

По дороге мы сыто помалкивали. Когда знаешь, о чем поговорить с человеком, это – признак взаимной симпатии. Когда вам есть, о чем вместе помолчать, это – начало настоящей дружбы.

– Посидим еще часок за камрой, – не спросил, а скорее констатировал Джуффин на пороге дома. Малыш Хуф встретил нас в холле, восторженно виляя коротким хвостиком. «Макс пришел… и уходит. Далеко-далеко», – донеслись до меня простые печальные мысли собачки.

– Ну, не так уж далеко, – утешил я песика. – Я бы взял тебя с собой, но ты же сам не захочешь расставаться с хозяином. И потом, в отличие от Кимпы, я совершенно не умею готовить. А ты у нас гурман. Так что буду приезжать к тебе в гости. Ладно?

Пушистый мой друг вздохнул и облизнулся. «В гости… Обедать!» – откликнулся он с восторженным энтузиазмом.

Сэр Джуффин был доволен.

– Ну вот, все улажено. Так и надо, Хуф. Здоровый прагматизм и никаких сантиментов.

В гостиной мы уселись в уютные кресла, Хуф преданно улегся на мою ногу, решив, что напоследок имеет право на маленькую измену Джуффину. Кимпа принес камру и печенье. Я с наслаждением закурил свою последнюю сигарету, запас которых подошел к концу. Теперь начинается совсем новая жизнь: или я все-таки перейду на трубку, или брошу курить вовсе. Оба варианта представлялись не слишком соблазнительными, но третьего не дано.

Мы немного посплетничали о моих новых знакомых. Любопытство сэра Джуффина не знает границ. Сейчас его интересовали мои впечатления: как мне понравился Кофа? А Луукфи? А Меламори? Раз уж речь зашла о ней, я решился осведомиться насчет служебных романов – не запрещены ли они каким-нибудь очередным Кодексом Хрембера? Потому что если запрещены, Джуффин может арестовать меня прямо сейчас, за преступные намерения.

– Ничего не знаю ни о каких запретах. Странная идея… А у вас это практикуется – в смысле, запрещается? – удивленно спросил он.

– Не то чтобы запрещается. Просто считается, что служебный роман – это не очень хорошо. Впрочем, все вокруг только этим и занимаются.

– Странное место, этот твой Мир, сэр Макс. Считается одно, а делается другое… У нас вообще ничего не «считается». Закон оговаривает необходимость, суеверия – внутреннюю убежденность, традиции свидетельствуют о наших привычках, но при этом каждый волен делать что хочет. Так что – вперед, если припекло. Впрочем, не думаю, что это хорошая идея. Леди Меламори – странная девушка. Неисправимая идеалистка и, кажется, очень дорожит своим одиночеством. Мелифаро уже несколько лет пытается за ней ухаживать, она с удовольствием это со всеми обсуждает, а толку-то.

– Представляю себе ухаживания Мелифаро! «Уберите свою роскошную задницу с моих глаз, незабвенная, поскольку ее божественные очертания не дают мне сосредоточиться!»

Сэр Джуффин расхохотался:

– Точно! Ты и правда ясновидящий.

– Какое там. Просто некоторые вещи столь очевидны…

– Как бы там ни было, а Мелифаро – любимец девушек. Хоть и не рыжий. Как, впрочем, и ты. Делай что хочешь, сэр Макс. Но боюсь, тебе ничего не светит.

Я пожал плечами:

– Мне всю жизнь не везло с девушками. То есть поначалу всегда везло, даже слишком… а потом они вдруг решали, что им зачем-то срочно нужно выйти замуж, причем за кого-нибудь другого. Это особенно странно, поскольку я, как правило, влюблялся в умных девушек. Но и это не помогало. Хотя как разумный человек может всерьез захотеть замуж – не понимаю! Так что я привык.

– Ну, если ты так говоришь, значит, ты – самый толстокожий или самый скрытный вурдалачий сын в Соединенном Королевстве.

– Ни то ни другое. Это скорее культурологическое различие. У нас принято быстро забывать боль. А те, кто не может хотя бы притупить ее, вызывают жалость, смешанную с недоумением. И родственники уговаривают их показаться психотерапевту. Наверное потому, что живем мы гораздо меньше. И тратить несколько лет на одно горе – безумное расточительство.

– Сколько же вы живете? – неожиданно удивился сэр Джуффин.

– Ну, лет семьдесят-восемьдесят… А что?

– Вы умираете молодыми? Все, до единого?

– Да нет, что вы. За это время мы успеваем состариться.

– А тебе-то сколько лет, сэр Макс?

– Тридцать… скоро будет или уже было. Когда у меня день рождения? Здесь я сбился со счета.

Сэр Джуффин не на шутку встревожился.

– Совсем ребенок! Ну и дела. Надеюсь, ты не собираешься скоропостижно скончаться от старости лет этак через сорок-пятьдесят? Ну-ка, дай я на тебя хорошенько посмотрю.

Секунду спустя он уже ощупывал мою спину ледяными потяжелевшими руками. Потом его руки стали горячими, а мне показалось, что моя личность, привыкшая обитать где-то в голове, позади глаз, переместилась в позвоночник. Я спиной «видел» теплое сияние, исходящее от ладоней Джуффина.

Прекратилось это так же внезапно, как и началось. Сэр Джуффин Халли возвратился на свое место, полностью удовлетворенный результатами осмотра.

– Все в порядке, парень. Ты ничем не отличаешься от, скажем, меня, хотя, наверное, тебе трудно в это поверить. Значит, дело не в вашей природе, а лишь в образе жизни. Здесь, в Мире, ты можешь прожить куда больше трехсот лет – если, конечно, тебя не убьют. Но это уж твоя забота… Ну и напугал ты меня, сэр Макс! Что же за место такое, твоя родина? Из какого пекла я тебя вытащил?

– «Мир мертвых», – печально усмехнулся я. – Ваши городские сплетники почти угадали. Впрочем, все не так страшно. Когда с детства знаешь только один мир, поневоле будешь думать, что все происходящее – в порядке вещей. Покидая свой дом, я ни о чем не жалел, но… Таких, как я, нашлось бы очень мало, а я – не в счет, поскольку всегда был мечтателем и… да, пожалуй, вполне сложившимся неудачником. А большинство людей сказали бы вам, что от добра добра не ищут. Разве что продолжительность жизни могла бы соблазнить многих. Если будете вербовать еще одного моего земляка, имейте в виду.

– Нужны мне твои земляки!

– Кто знает, а вдруг еще кто-нибудь заведет моду видеть вас во сне?

– Ну, разве что. Придется выбивать для него еще одну вакансию. Ладно, ты прав, не буду зарекаться.

Все имеет дурацкое свойство заканчиваться. Сэр Джуффин отправился спать, а я – хлопотать с переездом.

Перед тем как начать, я был уверен, что собирать мне особенно нечего. Куда там! Мое богатство состояло из катастрофически разросшихся гардероба и библиотеки. Подарки Джуффина и приятные последствия моих познавательных прогулок по городу, во время которых я посещал всевозможные лавки, почти машинально прокучивая выданный аванс. Что касается библиотеки, она включала в себя восьмитомную Энциклопедию Мира Манги Мелифаро, любезно подаренную мне его младшим сыном. И этот увесистый восьмитомник был лишь каплей в море.

Помимо прочего, я прихватил с собой костюм, в котором прибыл в Ехо. Джинсы и свитер мне уже вряд ли когда-нибудь понадобятся, и все же рука не поднималась их выбросить. Может быть, представится случай смотаться домой? За сигаретами, например. Кто знает?

Путешествия из спальни к моему новенькому амобилеру, припаркованному у ворот, и обратно, заняли около часа. Но и этой работе пришел конец. С радостно бьющимся сердцем и пустой головой я ехал домой. «Домой» – как странно звучало сейчас это слово.

Я пересек мост Гребень Ехо, заманчиво сияющий огоньками лавок и трактиров, бойко торгующих, несмотря на позднее время. Здесь, в Ехо, люди знают толк в ночной жизни. Возможно, потому, что даже разрешенной магии вполне достаточно, чтобы покутить ночку-другую без ущерба для дел и здоровья.

Миновав оживленное пространство моста, я оказался на Правом Берегу. Теперь мой путь лежал в самое сердце Старого Города. Выбирая жилье, я предпочел его узкие переулки широким проспектам Нового Города, роскошного делового центра Ехо.

Мозаичные тротуары улицы Старых Монеток почти утратили цвет. Но мелкие камешки древней мозаики нравились мне больше, чем крупные яркие плитки, которыми выложены новые улицы. Новоприобретенный опыт говорил мне, что вещи помнят события и могут о них рассказать. Джуффин научил меня их слушать, вернее – созерцать видения, которые они посылают. А я всегда любил старинные истории. В общем, будет чем заняться на досуге.

Мой новый дом явно был рад меня видеть. Еще недавно я подумал бы, что у меня разыгралось воображение. Но теперь я знал: смутным ощущениям можно доверять в той же степени, что и очевидным фактам. Что ж, отлично. Мы нравились друг другу – я и мой дом. Наверное, он устал быть пустым. Хозяин говорил, что последний жилец съехал лет сорок назад, и с тех пор дом навещали только уборщики.

Я перенес вещи в гостиную. Она была огромной и почти пустой, как заведено здесь, в Ехо. Мне такой дизайн интерьеров всегда нравился, вот только развернуться до сих пор было негде. Небольшой стол, на котором громоздилась корзина с припасами, присланная по моему заказу из «Обжоры Бунбы»; несколько удобных кресел, совсем как в гостиной сэра Джуффина; несколько стеллажей, приютившихся у стен – что еще нужно человеку?

Часа два я с удовольствием размещал на полках книги и безделушки. Потом поднялся наверх, в спальню. Половину огромного помещения занимал мягкий пушистый пол: никакого риска свалиться с кровати! Несколько подушек и меховых одеял сиротливой кучкой ютились в дальнем конце этого огромного сновидческого стадиона. Где-то вдалеке маячил гардероб, куда я и вывалил ворох цветной ткани – свою теперешнюю, с позволения сказать, одежду. Ностальгические джинсы, свитер и жилет приютились рядышком. При спальне была маленькая ванная комната, годившаяся исключительно для утреннего туалета. Прочая сантехника обитала в подвале.

Дела были сделаны, ни есть, ни спать пока не хотелось. Покидать дом и отправляться на прогулку – тоже. Зато хотелось продать душу первому попавшемуся черту – всего-то за пачку нормальных человеческих сигарет.

Я сидел в гостиной, неумело набивал трубку и сокрушался о своей горькой доле. В этот час скорби утешал меня только вид на окрестности – напротив возвышался старинный трехэтажный особняк с маленькими треугольными окнами и высокой остроконечной крышей. Как человек, всю жизнь ютившийся по новостройкам, я трепетно отношусь к любому намеку на старину. А тут о древности сооружения вопил каждый камень.

Налюбовавшись этим величественным зрелищем, я взял под мышку третий том Энциклопедии сэра Манги Мелифаро, где рассказывалось о моих так называемых «земляках» – обитателях границы графства Вук и Пустых Земель. Родину, тем паче вымышленную, надо любить, а главное – изучать. Хотя бы имея в виду предстоящие расспросы миляги Луукфи Пэнца. Кроме того, я находил чтение чертовски занимательным.

На сороковой странице, где рассказывалось, что некое сообщество кочевников Пустых Земель вследствие удивительной рассеянности потеряло в степи собственного малолетнего вождя, после чего эти раздолбаи сами себя прокляли, я уснул. И увидел во сне собственную версию счастливого конца этой безумной истории: их повзрослевший вождь обратился в наше ведомство, и мы с сэром Джуффином помогли парню разыскать его бедный народ. А на прощание сэр Лонли-Локли разработал для него четкую и ясную инструкцию поведения вождя кочевников на рабочем месте.

Проснулся я, по собственным меркам, очень рано, еще до полудня. Долго и старательно приводил себя в порядок – мне, как-никак, предстояло официальное вступление в должность. Спустился вниз и побарахтался в трех своих бассейнах, поочередно. Да, что ни говори, три ванны – лучше, чем одна. И гораздо лучше, чем одиннадцать, да простят меня столичные снобы во главе с сэром Джуффином Халли.

Корзинка с припасами из «Обжоры» наконец-то дождалась своего часа. На мое счастье, там нашелся большой кувшин камры, разогреть которую я мог, а вот приготовить… Во всяком случае, до сих пор результаты моих опытов приходилось выливать. Сэр Джуффин Халли даже подумывал использовать камру моего приготовления для устрашения особо опасных преступников. Его останавливала лишь уверенность, что этот метод сочтут чрезмерно жестоким, а пытки Кодексом Хрембера строжайше запрещены.

Я разогрел камру из «Обжоры» на миниатюрной жаровне, непременной принадлежности всякой хорошей гостиной. И с горем пополам раскурил набитую вчера трубку. Ничего, и с этим справимся! Непривычный привкус местного табака не нанес особого ущерба моему оптимизму. Утро было просто великолепным.

На службу я отправился пешком. Сегодня я собирался продемонстрировать всему городу свое дорогое узорчатое лоохи благородных темных оттенков и черный тюрбан, превращавший меня из заурядного симпатяги в экзотического красавца. Впрочем, кроме меня самого, это зрелище никого в городе не взволновало. Люди спешили по своим делам, сидели в трактирах или мечтательно разглядывали витрины роскошных магазинчиков Старого Города. Ни тебе восторженных взглядов, ни тебе трепетных красавиц, готовых броситься на шею. Вечно так!

Я свернул на улицу Медных горшков. Еще немного, и нога моя впервые переступила заветный порог Тайной Двери, ведущей в Дом у Моста. До сегодняшнего дня я не имел права проникать в здание Управления Полного Порядка через этот вход. Разве что через обычную дверь для посетителей, но до этого я решил не снисходить. Да и делать мне там до сих пор было абсолютно нечего.

Короткий коридор вел на половину, занимаемую Малым Тайным Сыскным Войском – моей родной организацией. Вторая половина здания принадлежала Городской Полиции Ехо под предводительством Генерала Порядка сэра Бубуты Боха, о котором я пока не слышал ни одного лестного отзыва. Я миновал огромную пустующую приемную (дремлющий на краешке стула курьер не в счет), зашел в Зал Общей Работы, где застал Лонли-Локли, что-то сосредоточенно записывающего в объемистую тетрадь. Опечалился. Вот тебе и на. И тут писанина! А как же самопишущие таблички и запоминающие каждое слово буривухи?

Тревога оказалась напрасной. Сэр Шурф Лонли-Локли вел личный рабочий дневник, к тому же исключительно ради собственного удовольствия. Я не стал отрывать его от добровольной бюрократической барщины и прошел в кабинет Джуффина, оказавшийся сравнительно маленькой и очень уютной комнатой.

Сэр Почтеннейший Начальник сидел за столом и, давясь от смеха, пытался отчитывать леди Меламори, замершую напротив него с видом скромной гимназистки.

– А, это ты, сэр Макс? Первое задание: пойди в город и соверши, пожалуйста, какое-нибудь зверское убийство. А то ребята от безделья с ума сходят. Знаешь, что выкинула первая и последняя леди Тайного сыска? Встала на след капитана Фуфлоса, заместителя, шурина и брата по разуму генерала Бубуты Боха. У бедняги начало ныть сердце, плохие предчувствия овладели им. Впервые в жизни он задался фундаментальными вопросами бытия, и это не принесло ему радости. Только сообразительность молодого лейтенанта, сэра Камши, спасла господина Фуфлоса от самоубийства. Его отправили в поместье приходить в себя, а лейтенант Камши был вынужден отправить мне служебную записку. Да, вот на таких ребятах и держится городская полиция! Этого бы сэра Камши, да на место Бубуты… Тебе смешно, сэр Макс?

– И вам тоже, – заметил я. – Не идите против природы. Дайте себе волю, а то лопнете.

Джуффин махнул рукой и внял моему медицинскому совету. Меламори смотрела на нас почти с упреком. Дескать, она тут в кои-то веки должностное преступление совершила, а мы хихикаем.

– Ну что мне с тобой делать, леди? Твое счастье, что этот Камши на тебя, кажется, заглядывается. Представляешь, какой мог бы подняться шум, если бы он чуть больше дорожил буквой закона и здоровьем своего босса?

– Ну, тогда мы бы просто доказали, что капитан Фуфлос – государственный преступник, – парировала Меламори и неотразимо улыбнулась нам обоим. – Вы же первый получили бы удовольствие.

– Мне и без твоей помощи удовольствий хватает, смею тебя заверить. В общем так, леди. Поскольку ты окончательно одурела от безделья, отправишься на три дня в Холоми. Поможешь господину коменданту разобрать секретный архив. Кому и доверить такое дело, если не тебе. У вас в роду умеют хранить тайны. Заодно почувствуешь себя узницей. И поделом! Если у нас что-то произойдет, я тебя вызову. Так что моли Темных Магистров о кровавом преступлении… Да, и не забудь дать взятку сэру Камши. Поцелуем – дешевле, но лучше порадуй его чем-нибудь из запасов своего дяди Кимы. Это уж точно ни к чему не обяжет, зато превзойдет его самые смелые ожидания. А теперь – марш в тюрьму.

Леди Меламори мученически закатила глаза.

– Видите, сэр Макс? Вот он – оплот тирании! В Холоми, на целых три дня, из-за какой-то невинной шутки. Фу!

– Ну, прямо уж «фу»! – ехидно ухмыльнулся сэр Джуффин. – Старый комендант устроит тебе королевский прием. Знаешь, какой у него повар?

– Знаю. И только поэтому не принимаю яд прямо у вас в кабинете. – Меламори замялась и виновато добавила: – Простите меня, сэр Джуффин. Но этот Фуфлос такой идиот! Я просто не могла удержаться.

– Могу себе представить. – И Джуффин снова расхохотался.

Думаю, что леди Меламори Блимм сходили с рук и не такие штучки.

Прекрасная преступница укатила в Холоми на служебном амобилере, успев на прощание сообщить мне, что она «не всегда такая». Хотелось верить.

– Ну, сэр Макс, сегодня я вынужден обратиться к тебе как официальное лицо, – сказал поскучневший Джуффин. – Позволь для начала представить тебе Куруша.

История должностного преступления леди Меламори полностью заняла мое внимание. Теперь я наконец заметил большую мохнатую совоподобную птицу, с важным видом сидевшую на спинке пустующего кресла. Буривух тоже соизволил свысока изучить мою персону.

– Ничего, подходит, – наконец заявило это пернатое чудо. Насколько я понял, речь шла обо мне.

– Спасибо, Куруш.

Я хотел пошутить, но фраза прозвучала вполне серьезно.

Сэр Джуффин кивнул:

– Это – высшая оценка, сэр Макс. Знал бы ты, что он говорил об остальных!

– А что ты говорил об остальных? – полюбопытствовал я.

– Это служебная тайна, – невозмутимо сообщил Куруш. – А у вас дела.

«Дела» состояли в том, что сэр Джуффин заставил меня произнести какую-то абракадабру на непонятном языке. Выяснилось, что это – древнее заклинание, сила которого якобы намертво связала меня с интересами Короны.

– Но я ничего не чувствую, – растерянно сказал я, после того как выговорил этот чудовищный скетч.

– А ты ничего и не должен чувствовать. Со мною, во всяком случае, тоже ничего особенного не случилось, когда я это говорил. Может быть, все это – просто суеверие, а может быть, оно все же каким-то образм действует – кто знает? А теперь приготовься к худшему. Я вынужден зачитать тебе служебную инструкцию в присутствии нашего Куруша. Можешь не вникать, думай о чем-нибудь приятном, чтение затянется надолго. В случае нужды Куруш процитирует ту главу, в которой возникнет надобность. Да, мой хороший? – Джуффин с нежностью посмотрел на буривуха, который надулся от гордости.

Повторить подробное содержание зачитанной мне инструкции я не берусь. Смысл состоял в том, что я буду должен сделать все, что я должен делать, и не должен делать ничего такого, чего я делать не должен. Чтобы донести до меня сию немудреную истину, какой-то прозябающий при Дворе бюрократ извел несколько листов превосходной бумаги, а сэр Джуффин потратил больше получаса на декламацию этого литературного шедевра. Закончил он со вздохом облегчения. Синхронный вздох вырвался и у меня. Только Куруш, кажется, получил удовольствие от процедуры.

– А почему вы, такие умные птицы, работаете на людей? – спросил я буривуха, поскольку этот вопрос занимал меня последние полчаса.

– Нас здесь мало, – ответила птица, – трудно прожить! А вместе с людьми спокойно и интересно. Там, где нас много, мы живем одни и обладаем силой. Но здесь очень интересно. Столько разных слов, столько историй!

– Достойный ответ, Куруш, – ласково улыбнулся Джуффин. – Тебе ясно, Макс? Они просто находят нас забавными.

Потом мне торжественно вручили мое «боевое оружие» – миниатюрный кинжал, подходящий скорее для ухода за ногтями, чем для убийства. В рукоять был помещен своего рода «индикатор», чутко реагирующий на присутствие магии, как запретной, так и дозволенной. Я уже видел такую штуку в деле и даже успел убедиться в том, что она не всесильна. Что ж, это и лучше – с самого начала не иметь особых иллюзий.

Покончив с формальностями, мы поднялись на верхний этаж Дома у Моста, где меня представили благодушному маленькому толстяку в ярком оранжевом лоохи.

– Рад назвать свое имя: сэр Кумбра Курмак, начальник Канцелярии Малых и Больших Поощрений при Управлении Полного Порядка. Я – самый приятный субъект в этом угрюмом месте, поскольку ведаю наградами и прочими хорошими вещами, – приветливо сообщил мне этот мандаринчик.

– Кроме того, сэр Кумбра Курмак – единственный полномочный представитель Королевского Двора в Канцелярии, – добавил Джуффин. – Так что, как бы мы ни старались, а без веского слова сэра Кумбры все наши дела канут в безвестность.

– Не верьте сэру Халли, сэр Макс, – улыбнулся польщенный толстяк. – Уж кого при Дворе всегда рады выслушать, так это его самого! Но надеюсь, что я все же был первым, кто рассказал Королю о ваших выдающихся заслугах.

Я ошарашенно уставился на своего босса. «Какие такие выдающиеся заслуги?!» – в отчаянии вопрошал мой взор.

– Он имеет в виду дело с зеркалом старого Маклука, – пояснил Джуффин. – Конечно, официально ты еще не состоял в Управлении. Но тем больше чести! Соединенное Королевство должно знать своих героев.

– Вы, сэр Макс – первый на моей памяти, кто начинает свою службу у нас с награды, – почтительно поклонился сэр Кумбра Курмак. – А я служу здесь очень долго, можете мне поверить. Итак, примите с восхищением, – он вручил мне маленькую шкатулку темного дерева.

Я уже знал, что в Ехо принято внимательно рассматривать любой подарок, как только он оказался у тебя в руках. Поэтому я попытался открыть коробочку. Ничего не вышло.

– Это же Королевский подарок, сэр Макс, – вмешался Джуффин. – Так просто ты ее не откроешь. Здесь нужна, если я не ошибаюсь, белая магия четвертой ступени. Поэтому открыть шкатулку ты сможешь только дома. В общественном месте применять ее нельзя. В этом есть особый смысл: Королевским подарком каждый наслаждается наедине.

– Прошу прощения, – я, кажется, покраснел. – Мне пока не доводилось получать Королевских подарков, как вы понимаете.

– Все в порядке, сэр Макс, – ободрил меня добродушный сэр Кумбра. – Знали бы вы, сколько здесь служащих, прекрасно осведомленных о том, как нужно поступать с наградой, но ни разу ею не удостоенных! Ваше положение представляется куда более завидным.

Я многословно поблагодарил Короля, его Двор в целом и сэра Курмака в частности, и мы с Джуффином наконец отбыли.

– Предупреждать надо, – ворчливо заметил я. – Наслаждаетесь вы моим позором, насквозь вас вижу!

– Поверь мне, так лучше для всех. Ну какой же ты «варвар с границ», если все делаешь правильно? Терпи, мальчик, конспирация – великая сила.

– Ладно уж. Поможете открыть этот ларчик? Я не потяну.

– Не прибедняйся. Давай так: сперва ты сам попробуешь, а я, в случае чего, помогу. Только запрем дверь… Ничего, ничего, в моем кабинете и не такое вытворялось.

Положив шкатулку на стол, я постарался расслабиться и вспомнить все, чему меня учили. Безрезультатно! Посрамленный, я развел руками.

– Ну, сэр Макс, и я могу ошибаться, – пожал плечами Джуффин. – Ну-ка, ну-ка… Нет, здесь действительно всего лишь четвертая ступень. Это ты уже можешь. Давай еще раз!

Я рассердился. На шкатулку, на Короля, ее мне всучившего, на Джуффина, не желавшего помочь. Ладно, попробуем иначе! В гневе я послал такой зов курьеру, что он, наверное, свалился со стула. Мне даже показалось, что я слышу звук удара, что в принципе было невозможно. Через несколько секунд он робко поскребся в дверь. Сэр Джуффин Халли удивился.

– Кому это приспичило?

– Мне. Без кружки горячей свежей камры я не обойдусь.

– Неплохая идея.

Перепуганный курьер, дрожа всем телом, поставил поднос на край стола и испарился. Джуффин в недоумении посмотрел на закрывающуюся дверь:

– Что это с ним? Они меня побаиваются, конечно, но не настолько же.

– Зато меня – настолько. Я, кажется, погорячился, когда отправлял ему зов.

– А, ну это ничего. Тебя должны бояться, ты же новенький. Не напугаешь сразу, потом будешь часами ждать, пока этот ленивый парнишка соизволит откликнуться… А ты что, в гневе, сэр Макс?

– Да! – рявкнул я. Залпом осушил кружку камры и резко ударил мизинцем по столу рядом со шкатулкой, как меня учили.

К моему изумлению, шкатулка рассыпалась в пыль. Но спрятанный там маленький предмет остался целехонек, что и требовалось. Меня отпустило.

– Ой. Что я натворил?

– Ничего особенного. Ну, использовал магию шестой ступени вместо четвертой, черную вместо белой. Хорошую вещь испортил. С кем не бывает. А в остальном все в порядке. Хорошо, что мой кабинет абсолютно изолирован от прочих помещений. Представляю, какой бы поднялся переполох в Управлении! – начальник, похоже, был в восторге от моей выходки.

– Черную? Шестой? Но вы же меня этому не учили. А я и уроки-то усвоил неважно. Как же так?

– А Магистры тебя знают, сэр Макс. Я же говорил, что ты – лихой ветер, – беззаботно отмахнулся сэр Джуффин. – Только, будь любезен, ограничь зону своей разрушительной деятельности этим кабинетом, и все будет путем. Давай-ка лучше посмотрим, что тебе подарили.

И мы уставились на маленький сверток, лежащий в кучке пыли. Я бережно развернул тонкую ткань. Под нею обнаружилась темно-вишневая горошина. Я взял ее в руки и повертел.

– Что это?

Джуффин задумчиво улыбнулся:

– Это – миф, сэр Макс. То, чего нет. Это – Дитя Багровой Жемчужины Гурига VII. Юмор ситуации состоит в том, что «мамочку» никто никогда не видел, в том числе сам покойный Король и его ныне здравствующий наследник. Ее присутствие во Дворце обнаружил один очень мудрый старый Магистр, мой хороший приятель. Правда, хитрец решил не открывать, где именно находится это невидимое чудо. Сказал, что не знает – уж мог бы что-нибудь получше придумать! Но детки регулярно обнаруживаются в разных укромных уголках дворца. Его Величество дарит сироток своим образцово-показательным подданным. У меня их уже три штуки. Но ты получил ее удивительно быстро. Не скажу, правда, что легко. Досталось тебе в доме моего соседушки изрядно.

– А они волшебные, эти жемчужинки?