Безупречная Луна Арден Лия

© Арден Л., текст, 2022

© ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Пролог

– Дочь, не дёргайся! Это серьёзное дело.

Длинноволосый мужчина с золотой короной на голове смотрит сверху вниз на маленькую девочку. Он сидит на троне из чёрного базальта, массивную спинку которого обрамляет накинутый на камень переливающийся золотой шёлк. Мужчина пытается придать строгости своему голосу, но выходит плохо, ребёнок продолжает отвлекаться.

Полдень минул, наверху всё ещё ясный день, однако в этом расположенном под песками Тронном Зале уже медленно собираются сумерки. Слуги зажгли часть свечей, заключённых в золотые ажурные светильники. В воздухе витает аромат граната и лотосов, королеве Сарир нравится это сочетание.

У подножия лестницы ждёт девочка шести лет. Она сжимает губы, стараясь не смеяться. Рядом невозмутимо стоит высокий мужчина с изумрудными глазами. Он изредка хватает ребёнка за ворот белого платья и возвращает на место, когда та в очередной раз порывается нарушить традиции и побежать к трону или своим Назари, толпящимся в самом конце огромного зала. Нет ничего плохого в том, чтобы дать девочке пойти к отцу и забраться к нему на колени, как она любит делать, но сегодня особенный день и должна быть соблюдена грань между королём и наследником.

– Вот и что мне с ней делать, Азар? – нарочито громко вздыхает король, устало опуская подбородок на ладонь и опираясь локтем на чёрный подлокотник. – Стоит ли наказать?

Азар бросает быстрый взгляд на девочку и беззлобно шипит на неё, пока та, воспользовавшись тем, что взрослые отвлеклись на диалог, пытается вытащить кинжал из украшенных ножен, закреплённых у него на бедре.

Любой взрослый прикрикнул бы на ребёнка за такие дела, но Азар и Дарий хорошо знакомы с любовью Ойро ко всему острому, поэтому отцепляют её пальцы и пресекают попытки бессознательно, как обычное дело, иногда даже не глядя. Девочка на мгновение замирает, привлечённая запахом лайма и тростникового сахара от рук Азара.

– Вряд ли нужно, Хисара, – со смешком отвечает Азар. – Это платье, которое Сарир на неё нацепила, уже достаточное наказание.

Смех короля тёплой вибрацией разносится по залу. Он сам отмечает, как его дочь время от времени дёргает ворот наряда, словно ей жутко неудобно, но пока интерес к мельтешащему перед её носом оружию Азара сильнее. Оно занимает всё внимание Ойро. Понимая, что Азар не ослабляет надзор, малышка нехотя отводит взгляд от кинжала и начинает крутить головой, нетерпеливо оглядываясь назад в темноту, откуда иногда доносятся приглушённые голоса её друзей.

Она последняя. Даян и Айла получили свои предсказания, и теперь все ждут только её.

– Ойро! – Отец появляется из теней прямо перед ней, чёрная мантия с золотой подкладкой визуально увеличивает его рост. В глазах ребёнка он кажется внушительнее, чем обычно, будто легко может закрыть собой даже солнце.

– О-о-о! – с изумлением тянет девочка, вскидывая голову.

Дар переноса всегда приводит Ойро в восторг, поэтому отец нередко пользуется этим трюком, чтобы привлечь внимание дочери. Вот теперь она, не отрываясь, огромными, разного цвета глазами смотрит на короля и изо всех сил старается не моргать. Хочет уловить момент, когда он вновь повторит перенос.

Король опускается перед ней на одно колено, чтобы их лица были на одном уровне. Ойро поднимает вопросительный взгляд на Азара, а тот кладёт свою широкую ладонь ей на макушку и поворачивает обратно к отцу. Но руку он так и не убирает, заставляя девочку сохранять внимание только на человеке с короной.

– Каждому Калануа даётся предсказание, Ойро. Эта традиция тянется с незапамятных времён. Первые тогда ещё даже не родились. Стара она так же, как Зов Назари и Кольца Пустыни. Обычно о будущем гадают наши ахны[1], но вам, детям Сарир, даровал предсказание особенный пророк – потомок самого Исара. Это несказанная честь. Твоему брату и сестре я уже передал то, что предсказали им звёзды и огонь, теперь тебе нужно выслушать своё. Нужно хранить услышанное в тайне, запомнить и разгадать на протяжении своей жизни. Чем быстрее ты его поймёшь, тем будет лучше, – говорит отец.

– Оно сбудется? – впервые подаёт голос девочка.

– Скорее всего. Однако каким образом это произойдёт… сбудутся ли слова в точности так, как сказано, или же окажутся метафорой – мы не знаем, – растягивая слова, загадочно ведает Хисара. – Правду узнаешь, лишь когда придёт время и ты столкнёшься с предсказанным лицом к лицу. Оно может сбыться совсем не в той форме, в какой ты будешь предполагать, поэтому тебе необходимо быть готовой…

Девочка наклоняет голову, взгляд становится скучающим и отрешённым, она явно не понимает, о чём говорит отец, а из-за непонимания Ойро всегда теряет интерес. Азар громко хмыкает, а Хисара с тяжёлым вздохом сокрушенно опускает голову.

Старший сын Даян уже достаточно взрослый, чтобы осознавать серьёзность происходящего, поэтому, выслушав своё предсказание, он задал несколько наводящих вопросов, думая, что отец поспособствует ему с отгадкой. Не получив помощи, мальчик отошёл к своим Назари, размышляя над личной загадкой. С младшей Айлой – близнецом Ойро – всё было не менее просто. Та внимала наставлениям отца и иногда кивала, давая понять, что сосредоточена на словах родителя. Средняя же дочь другая.

– Ойро, просто запомни своё предсказание, хорошо? – сдаётся король.

– Хорошо! – моментально кивает девочка и улыбается во весь рот.

Хисара ещё какое-то время хмурится, со всей серьёзностью вглядываясь в лицо дочери, но затем губы короля непроизвольно растягиваются в улыбке. Он любит всех троих одинаково, однако при взгляде на Ойро ему чудится, что он видит копию своей жены Сарир. Та в юные годы была такой же непоседливой.

– Ахна сказала, что на протяжении жизни в твоих чёрных руках будет три Света. Первый – родственный, который ты простишь. Второй – холодный, что будет жечь, как огонь. А полюбишь ты – третий. Полюбишь того, кто сам принесёт тебе свет.

Это не конец предсказания, но мужчина замолкает, пытаясь по лицу дочери понять, внимательно ли она слушает. Единственная реакция девочки на услышанное – частое моргание длинными ресницами. Король Хисара шумно втягивает носом воздух, готовый пересказать заново, решив, что Ойро большую часть всё-таки пропустила мимо ушей. Но неожиданно дочь задаёт вопрос:

– Принесёт свет? Это про тех, у кого Дар Света в Каидане?

Хисара обратно шумно выдыхает набранный воздух, чем вызывает очередной смешок Азара. Король прикладывает палец к своим губам, напоминая девочке, что это секрет, который нельзя произносить так громко. Ойро поджимает губы, ожидая продолжения.

– Но из-за одного из них другой принесёт жертву, которую ты должна будешь принять, – заканчивает мужчина.

Повисает тишина, Хисара и Азар с недоумением наблюдают, как лицо девочки становится задумчивым и непривычно серьёзным. Её брови сдвигаются, а взгляд скользит по отцовской мантии. Она выглядит недовольной, чем сбивает мужчин с толку.

– А если я не захочу? – неожиданно спрашивает Ойро.

– Не захочешь что?

– Не захочу и не приму жертву?

Плечи короля расслабляются. Ему бы удивиться, что его шестилетняя дочь так хорошо знает значение слова «жертва». Однако она слышала его не раз. Оно звучало в попытках объяснить и оправдать важность тайны её существования и причины, почему девочку скрывают ото всех. Ойро понимает значение жертвы в разы лучше Даяна и Айлы.

Хисара обхватывает плечи дочери, заставляя ту посмотреть ему в лицо. Теперь он мягко улыбается, стремясь развеять страхи Ойро.

– Тогда всё может обернуться плохо… или хорошо. Это тебе придётся узнать самой. Я уверен, что ты поступишь правильно, и буду ждать, когда ты расскажешь мне о своём открытии. Но только после того, как оно произойдёт.

Глава 1

Ойро

Утром, на рассвете, мы попрощались с Даяном, Самией и Анисом, которые присоединятся к нам через несколько дней. Наше прибытие в Астару – столицу Теялы – изначально планировалось на следующий день, но планы изменились, и теперь мы прибудем на закате, раньше, чем предполагали.

Вначале Рушан перенёс нас на границу Илоса и Теялы, однако там мы встретили одинокого солдата с посланием, где говорилось о новом месте встречи. Поэтому Рушан перенёс нас дальше, преодолевая ещё как минимум половину пути от границы до столицы. На мой вопрос: «Почему мы с самого начала напрямую не отправились в Астару?» – Назари ответил спокойной улыбкой и тихо напомнил, что теялийцы сейчас наши союзники, но история научила, что перемирие и дружба не вечны. Чем меньше мы будем демонстрировать потомкам Шейна нашу способность без приглашения явиться в их дворец, тем лучше.

Сокращение пути меня скорее радует. Несмотря на красивые пейзажи этой почти всегда зелёной страны, мне хочется как можно меньше времени проводить рядом с Теневым заливом, вдоль которого тянется дорога. Несмотря на тихую гладь вод и отсутствие ветра, это место навевает плохие воспоминания и внушает чувство беспокойства. В итоге полдня мы проводим в сёдлах теялийских коней, которых привели солдаты во главе с капитаном Ли, сопровождающим нас до самого дворца.

Рушан перекидывается дежурными фразами и новостями не только с капитаном, но и с несколькими явно знакомыми ему мужчинами. Я бегло оглядываю их длинные традиционные одежды. Узнать воинов короля Теялы просто – их принадлежность подсказывает вышитое изображение тигра, занимающее почти всю правую часть груди. Правителя в Теяле символизирует дракон, тигр же – знак воинов и знати. У теялийских нарядов широкие рукава, однако, чтобы не стеснять движения в бою, у воинов они уже, а излишек ткани обмотан вокруг предплечий и прикрыт кожаными наручами. Помимо этой скромной защиты у них разве что широкие плотные пояса, закрывающие большую часть торса, чтобы хоть как-то защитить живот.

В дороге мы с Дареном увлечённо обсуждаем пейзажи, а после нескольких неверных выводов к нашему разговору присоединяется капитан Ли. Вокруг высажен рис, но мужчина указывает на далёкие холмы, рассказывая об особенных террасовых полях, поражающих своей геометрией и расположением. Мы также проезжаем плантации зелёного чая. По словам Айлы, здешний сорт полюбили многие илосийцы, поэтому Калануа закупают его у семьи Юн не первое столетие. Мы не задерживаемся ни в одном из поселений, проезжаем мимо, и я лишь издалека любуюсь аккуратными домами.

В рассчитанное время мы добираемся до Астары, в лучах вечернего солнца город прекрасен. Он располагается в низине, заключённый в полукруг из редких и невысоких гор. Среди мощёных улочек множество фонтанов и узких каналов с каменными мостами, одноэтажные дома с причудливыми изогнутыми крышами, покрытыми зелёно-серой черепицей. Кажется, что город гармонично вписывается в окружающий пейзаж, будто и не люди возвели его, а сама природа создала эту «Жемчужину»[2]. Если Рушан и Айла спокойно двигаются по улицам города, то мы с Дареном глазеем по сторонам, раскрыв рты, словно жители далёкой мелкой деревушки, впервые выбравшиеся в столицу.

В пути сестра подробно описывает теялийский дворец, да так красочно, что сопровождающие нас теялийцы сами заворожённо слушают принцессу Илоса. По её словам, это целый дворцовый комплекс, огороженный каменной стеной. В отличие от нашего дома, все его постройки одноэтажные или двухэтажные с массивными, изогнутыми по краям крышами.

Территория комплекса состоит из основного королевского дворца, спальных павильонов, домиков для слуг и стражи, тренировочных полей, цветущих садов и множества мелких каналов. Она поделена на части невысокими стенами с просторными арками.

– Арки эти будто магические проходы, за мгновение переносящие из одного места в другое, – делится Айла. Она прекрасно замечает внимание теялийцев, поэтому намеренно добавляет лести и восхищения в рассказ, радуя сопровождающих. – Стоит свернуть в арку направо, как с большой, выложенной крупными плитами площади перед основным дворцом попадаешь в хвойный сад. А там стволы сосен изгибаются причудливыми линиями, распростирая свои хвойные ветви по сторонам, как навес.

Едущий рядом Рушан нагибается, хватает поводья моей лошади и отводит её, пока та тянется, чтобы стащить фрукты у ближайшего торговца, – она пыталась это сделать уже несколько раз, привлечённая ароматом сушёной хурмы. Кахари сказал приглядывать за лошадью, но я не уследила за животным, увлечённая рассказом сестры.

– Если же свернуть налево и пройти арку напротив, – продолжает Айла, одаривая меня заговорщической улыбкой, – а потом пересечь маленький рукотворный канал по каменному мосту, то можно подойти к большому пруду с лотосами. Там есть беседка, расположенная на небольшом острове прямо в центре пруда, к которому ведёт единственный узкий мостик с перилами из красного дерева.

Я удивляюсь, насколько у Айлы отличная память, ведь она продолжает детально описывать, как отыскать её самые любимые сады, упоминает также и о существовании скрытых мест дворца. На все мои просьбы поделиться их месторасположением сестра загадочно улыбается, но не отвечает.

Теялийцы реагируют на нашу процессию сдержанно, с любопытством провожая взглядами. Мы с Айлой прикрыли лица, накинув капюшоны плащей на головы. Рушан же не скрывается, позволяя Дарену поступить точно так же, поэтому всё пристальное внимание достаётся моему другу. Чтобы облегчить путь, капитан Ли ведёт нас через спокойные районы города, избегая шумных рынков и многолюдных улиц.

Перед дворцом располагается просторная площадь, которая, по словам Рушана, предназначена для празднований и встреч простого народа с правящей семьёй Юн. После входных массивных ворот мы сразу попадаем на каменный мост, перекинутый через небольшой канал, и следом оказываемся на территории дворцового комплекса. Пока я слезаю с коня, из-под ближайшей арки появляется принцесса Суа. Она придерживает руками бледно-зелёные юбки своего традиционного платья и, стараясь держать осанку, почти бежит к нам.

– Кажется, кто-то сильно ждал вашего прибытия, – насмешливо шепчет Рушан мне и Айле.

Я перевожу вопросительный взгляд на сестру, а та благосклонно улыбается моему недоумению.

– Благородные теялийцы не бегают, – очень тихо подсказывает она. – Считается, что им это не к лицу. Ну, кроме ситуации, когда что-то угрожает их жизни, разумеется.

Я ещё раз смотрю на теялийскую принцессу, оценивая, насколько Айла и Рушан правы. Её шаг действительно чрезмерно быстрый, сразу и неясно, она всё-таки идёт или уже бежит. Девушка едва сдерживает себя, чтобы остаться верной правилам и не поддаться желанию.

Вспомнив о правилах, Суа резко снижает скорость в двадцати шагах от нас, отпускает ткань юбки и преодолевает оставшееся расстояние сдержанно и в меру медленно. Я прячу улыбку, чтобы её не смущать.

– Принцесса Суа, – Рушан кланяется девушке.

В первое мгновение Дарен теряется, а потом поспешно копирует приветствие Рушана. Девушка же словно только в этот момент замечает присутствие наших мужчин и отвечает им менее глубоким, но всё же поклоном.

– Рушан и… простите, я не знаю вашего имени, – обращается она к Дарену.

На долгие секунды повисает неловкая пауза, потому что мой друг, не переставая разглядывает теялийскую принцессу, не в силах вымолвить и слова.

– Его зовут Дарен. Дарен Отеро, – приходит ему на выручку Айла.

– Приятно познакомиться, Дарен.

– И мне, ваше высочество, – наконец выдавливает хоть что-то мой друг.

– Суа, как твои дела? – решив развеять эту неловкую заминку, я выхожу вперёд и подхватываю девушку под руку.

Серош столько времени потратил, заставляя меня изучить теялийский этикет, и одно из правил – обойтись без прикосновений. В теялийской культуре подобная вольность допустима только между действительно близкими людьми. Однако мне хочется стать с Суа хорошими подругами, поэтому я намеренно сокращаю дистанцию. Её щеки заливает румянец, но она не успевает ничего сказать, как Айла подхватывает её под другую руку. Улыбка у принцессы выходит робкая, но искренне счастливая, словно она, как и мы, хочет орести подруг.

Втроём мы идём в глубь комплекса в сторону следующей арки, Рушан и Дарен следуют за нами.

– У меня замечательно! – отвечает на мой вопрос Суа. – Надеюсь, дорога не очень вас утомила?

– Нет, всё было чудесно, а Астара всё так же восхитительна, настоящая «Жемчужина», как и раньше, – учтиво добавляет комплимент сестра, отлично зная, что нужно говорить в такие моменты.

– Благодарю, Айла, – скромно улыбается Суа. – Хотя процветать в нашем климате несложно, а вот стать сокровищем в пустыне куда тяжелее. Вряд ли мы можем тягаться с Паргадой.

Я задумчиво прокручиваю услышанное в голове, размышляя, нужно ли и мне добавить мёда в этот странный диалог и поддержать незатейливый обмен любезностями, но Суа продолжает:

– Отец выделил для вас особенный павильон, там четыре комнаты, чтобы вы все могли расположиться с удобством.

– Спасибо, но нам хватит и трёх, – даже при отказе голос у Айлы нежный и успокаивающий с идеально подобранной интонацией.

Суа с недоумением переводит взгляд с сестры на меня. Она идёт между нами, и её растерянность кажется ещё милее от того, как ей приходится вертеть головой.

– Понимаю, ты и Ойро желаете расположиться вместе.

– Не я и Ойро, но мысль верная, – сладко улыбается Айла, а потом наклоняется к уху Суа и что-то шепчет.

По ощущениям краснеют даже мои уши, стоит теялийской принцессе в изумлении распахнуть глаза, а потом резко обернуться на Рушана, идущего сзади. Кахари всем видом показывает, что он абсолютно не слушает, а ближайшее голое дерево и то интереснее разговора трёх принцесс.

– Суа прекрасно хранит секреты. И не за что, Ойро, пользуйся свободой, пока Даян не видит, – беззастенчиво бросает мне Айла, и я сбивчиво бормочу благодарности.

– Я сохраню тайну, – шепчет мне Суа, – и поздравляю! Что бы там брат ни говорил о Рушане, я знаю, что он добрый.

Девушка тянет нас за руки сквозь очередные арочные ворота, за которыми простирается широкая площадь, выложенная каменными плитами. Почти в самом центре, на внушительном возвышении, стоит главный, двухэтажный дворец. Нам навстречу идут остальные члены семьи Юн, и в этот раз я могу увидеть их в полном составе.

Во главе процессии – король Юн Киан. Он ни капли не изменился. Чёрные одежды точно такие же, как и на коронации Даяна, за единственным исключением, в этот раз верхняя шёлковая накидка туго запахнута и затянута широким поясом. Половина его волос собрана в пучок на затылке, а остальная часть свободно спадает вниз. Сейчас в лучах закатного солнца он напоминает мне тёмные воды глубокой реки – каждое движение потомка Шейна плавное и одновременно пугающее. Стоит Юну согнуть руку в локте, как тихо следующая за правителем вереница слуг и помощников мгновенно замирает. Не поворачиваясь спиной к своему королю, те пятятся назад на почтительное расстояние и только после расходятся, давая нам поговорить без лишних ушей.

По правую руку от главы семейства идёт Шиун всё с той же лёгкой полуулыбкой и пристальным взглядом. В отличие от отца, на нём рубиново-красный наряд. Этот цвет придаёт Шиуну какой-то вызывающий настрой, прошлая же бледно-голубая накидка делала его образ спокойнее.

По левую руку короля сопровождает невысокая, стройная женщина. Благодаря сходству я легко догадываюсь, что передо мной мать Шиуна и Суа – королева Юн Хёрин, которая из-за болезни не смогла прибыть на коронацию Даяна.

Все её тёмные волосы идеально зачёсаны назад и убраны в длинную косу, кольцами уложенную на затылке. Вся причёска не распадается благодаря двум длинным шпилькам с фигурой дракона на конце. На королеве традиционное платье: красная пышная юбка до самой земли и плотная белая блузка, закрывающая всю кожу от шеи до кистей. В отличие от наряда Суа, блуза Хёрин украшена золотой вышивкой в форме длинного дракона, а сам предмет одежды длиннее сзади и спереди, что позволяет женщине прятать под ней руки, сложенные на животе. Глаза королевы такие же большие, как у дочери, а губы пухлые и розовые, как у сына. Её внешний вид настолько обманчив, что я бы приняла её за старшую дочь, но никак не мать, которой уже за сорок. Если Юн – это воды тёмной, бурлящей реки, то его жена – спокойное озеро с лотосами.

Суа уходит вперёд, присоединяясь к своей семье.

Глядя на «родственников», Айла замирает, складывает руки на животе и глубоко кланяется. Я делаю то же самое, радуясь, что в последнюю неделю Серош не один час мучил меня, тренируя правильно выполнять поклон. Здесь выверено всё: от угла наклона верхней части тела до расположения ладоней и времени, на которое нужно задержаться в такой позе. В Теяле очень трепетно относятся к традициям и уважению старших. Рушан и Дарен тоже незамедлительно приветствуют правителей.

Наши старания вознаграждены широкими улыбками от короля и королевы.

– Дорогие Айла и Ойро, мои глаза радуются, наслаждаясь вашей красотой во второй раз за столь короткий срок, – Юн на короткие мгновения заключает Айлу в расслабленные объятия, а потом проделывает это и со мной. Вероятно, это наивысшее проявление искренности к нам. Я несдержанно улыбаюсь, потому что сама рада встретиться вновь.

Юн отходит поздороваться с Рушаном и познакомиться с Дареном.

– Айла, как же давно я не видела тебя! – Хёрин аккуратно обнимает мою сестру, а потом с материнской любовью берёт за руку и поглаживает, согревая её ладонь.

Несмотря на приятный климат Теялы, солнце уже не греет, а холодный ветер заставляет ёжиться, кутаясь в накидки. Я слышала про многослойность теялийских нарядов, и, несмотря на внешний шёлк, кажется, что семье Юн вполне тепло. Хотя не исключено, что они хорошо скрывают истинные чувства, об этом меня предупреждали Самия и Даян.

– Рада, что вы в добром здравии, – отвечает Айла, а потом притягивает меня поближе к ним. – Позвольте… Это моя сестра – Ойро. Думаю, вы слышали нашу историю.

– Да-да. Конечно! – Хёрин переводит всё внимание на меня, не стремится обнимать, ведь это наша первая встреча, но порывисто берёт меня за руки, передавая тепло своей кожи. – Ещё один прекрасный цветок Илоса, и так жаль, что я не смогла познакомиться с тобой раньше. Если бы мы знали.

Её слова и ласковый тон смущают своей искренностью.

– Ты простишь меня, дитя, что я не смогла приехать на коронацию твоего брата? Хотя это наименьшее из моих грехов. Как мы могли всё это время не знать… – тяжело вздыхая, говорит Хёрин. – Такая утрата для Калануа. Хисара был благородным человеком, а Сарир была мне как настоящая сестра. Мы ведь даже не знали, что горе в вашей семье в разы тяжелее.

Я благодарна ей за эти слова, но не хочу говорить о смерти, когда наконец всё стало так хорошо и мы начали ощущать потерянное счастье. Поэтому я встреваю, меняя тему:

– Ничего страшного! Не нужно переживать, я ведь жива и здорова, – тараторю я. – Как… ваше здоровье?

– Ох, всё в порядке, дорогая, а с вашим приездом стало ещё лучше. Рушан!

Хёрин с широкой улыбкой зовёт моего Назари, и я от неожиданности забываю тему нашего разговора. Обычно на нашу свиту мало кто обращает внимание, и тем более почти никто не улыбается им так доброжелательно, как теялийская королева сейчас. Рушан беззвучно встаёт рядом, и его тёплая ладонь ложится на мою поясницу.

– Здравствуй, Хёрин.

Рушан одаривает королеву Теялы не свойственной ему мягкой улыбкой, доказывая, что с этой семьёй он хорошо знаком.

– Я не видела тебя больше года. Ты вновь вырос и совсем возмужал! – она оглядывает его с ног до головы. – Сколько тебе уже? Двадцать два? Двадцать три?

– Двадцать три.

– Так время летит. Я беспокоюсь, что в твоих письмах нет новостей о невесте, неужели ты всё ещё один? Знаю о ваших традициях и что Назари редко имеют семью, но это ведь необязательно, – щебечет королева с материнским беспокойством. – Если в Илосе для тебя никого нет, то ты только скажи. Помнишь мою племянницу, она всё спрашивала о тебе, и мы можем…

Рушан рядом со мной напрягается и растерянно открывает рот, выжидая подходящего мгновения, чтобы возразить, но тут Суа хватает Хёрин за руку, прерывая её речь. Суа активно мотает головой, прося мать не делать этот разговор более неловким. Я уже решаю задать пару неудобных вопросов кахари, как перед нами появляется Шиун. Мы приветствуем друг друга скромными поклонами, а после он невозмутимо тянет руки к моему лицу, вероятно, чтобы поприветствовать фамильярным поцелуем в щёку. Однако застывает, натыкаясь на Рушана, который делает шаг вперёд и загораживает меня собой.

– Думаю, поклона было достаточно, – холодно отвечает он на немой вопрос.

Повисает неловкая пауза, а губы Шиуна медленно растягиваются в натянутой улыбке.

– Вероятно, ты прав, Рушан.

Ситуация принимает ещё более странный оборот, когда теялийский принц делает шаг в сторону моей сестры, возможно, с теми же намерениями, но перед Айлой вырастает Дарен. В ответ на вопросительные взгляды он смотрит растерянно, будто сам не понял зачем помешал Шиуну. Зная Дарена, я догадываюсь, что он просто под воздействием необъяснимого импульса повторил движение за старшим.

Теперь в глазах Шиуна проскакивает удивление и лёгкая обида. Рушан старается, чтобы его улыбка выглядела сдержанной, но она слишком быстро ширится, превращаясь в довольную. Айла прикрывает рот ладонью, скрывая веселье. Очередную неловкую сцену сглаживает Юн, неожиданно разражаясь глубоким смехом.

– Сын, кажется, это урок для тебя! Нельзя играть с эмоциями других безнаказанно. Пойдёмте, друзья! Время ужинать, – добавляет он, направляясь к высокой лестнице, ведущей во дворец.

Назари ободряюще хлопает Дарена по плечу, берёт меня за руку и уводит вслед за королём.

– Похоже, я ошиблась и свой выбор ты уже сделал, Рушан, – прикрывая понимающую улыбку широким рукавом, тихо говорит Хёрин, пока мы проходим мимо.

Кахари отвечает ей красноречивым кивком, притягивая меня поближе к себе.

Глава 2

Айла

Рушан уводит Ойро вперёд, а я обхватываю руку Дарена. Вначале он сконфужен, но потом инстинктивно сгибает руку в локте, чтобы мне было удобнее держаться. Мы неторопливо идём вперёд, на несколько шагов отставая от остальных.

– Принцесса?

Меня умиляет его неуверенность в голосе. Нам ещё не доводилось общаться один на один. С Ойро он расслаблен и болтлив, а со мной сдержан, как если бы мой титул действительно его пугал.

– Айла, Дарен… меня зовут Айла.

– Простите, Айла.

У меня вырывается смешок. Дарен поворачивает ко мне голову, но, встретившись взглядом, моментально отводит в смущении.

– Не «простите, Айла», а просто Айла. Общайся со мной как с Ойро, представь, что мы друзья. Скорее всего, теперь это так и есть. Мы все побывали в голове у моей сестры и знаем вашу историю. Тебе может показаться, что мы знакомы лишь месяц с чем-то, но на самом деле мы прочувствовали всю вашу дружбу с Ойро с самого её зарождения, – я объясняю спокойно, пытаясь донести мысль, что между нами не должно быть неловкости.

– Хорошо, я это запомню, – его улыбка едва ли увереннее, а во взгляде осталось недопонимание, но он явно принял услышанное к сведению. – Просто лицо…

– Лицо как у Ойро? – подсказываю я.

– Да, но вы… ты другая. Не в плохом смысле, – поспешно добавляет он, а свободной рукой несколько раз поправляет и так хорошо лежащие волосы. – Просто абсолютно другой человек, а значит, и дружба наша будет иной.

Я понимающе киваю, удовлетворённая, что он чётко разграничивает меня и сестру, видит нас разными. Это приятно.

– Почему ты это сделал? Встал передо мной?

– Сам не знаю, – слабо пожимает он плечами. – Рушан встал перед Ойро. Вряд ли он сделал это без причины. Мне показалось, что принц представляет какую-то угрозу, и я просто сделал то, что сделал.

– Хочешь сказать, что тебе настолько нравится Рушан, что ты смотришь на него как на старшего и полностью доверяешь его решениям?

Дарен одаривает меня тяжёлым взглядом, кажется, там даже немного обиды, будто на всеобщее обозрение я вывалила его важный секрет. У него такой приятный ореховый цвет глаз, светло-карий у зрачка и травянисто-зелёный по краям радужки. Редкий цвет, двойной, отчего глаза сильно выделяются на лице. А его бежевые волосы и слегка загоревший тон кожи напоминают мне пустыню.

– Ойро упоминала, что ты удивительно хорошо читаешь людей, – тихо бубнит он. – Прошу, не говори Рушану и Ойро о своём наблюдении.

– Обещаю сохранить этот секрет, – заверяю я его ласковой улыбкой.

Мы поднимаемся во дворец. Перед нами распахивают широкие двери, приглашая в тронный зал. В Теяле тёплый климат и удушающе жаркое лето, поэтому местные жители предпочитают хорошо проветриваемые помещения. В этом зале не только огромные двери, которые при желании можно оставить открытыми, но и множество больших окон по периметру, прикрытых плотной бумагой между резными деревянными панелями. Их тоже можно распахнуть, чтобы весь зал наполнился свежим воздухом и солнечным светом.

Цвета Теялы – это зелёный, красный, золотой и синий. Поэтому весь дворец внутри с непривычки выглядит слишком красочно, даже пёстро. Однако со временем начинаешь привыкать и замечаешь особенное очарование этих необычных на первый взгляд сочетаний.

Прежде чем войти, мы снимаем обувь и оставляем её снаружи – ещё одна из традиций этой страны. Войти в дом, не сняв обуви, – значит оскорбить хозяина.

Пол, как и весь дворец, – деревянный, но покрыт чёрным лаком. Я скрываю улыбку, когда Дарен забывается и с детским восхищением запрокидывает голову вверх, разглядывая красные деревянные колонны. Потолок неравномерный по высоте, где-то выступают балки и перекрытия, но всё это чётко выверено и геометрически правильно. А поверхность потолка кропотливо украшена резьбой и росписью в любимых цветах Теялы.

Я тяну Дарена дальше через дверь, спрятанную за возвышением со стоящим позолоченным троном из красного дерева. Все уже прошли дальше в глубь дворца, мы – последние.

Мы оказываемся в коридоре: стены и двери здесь сделаны из дерева, сами коридоры не широкие, а потолки не особо высокие. Если исключить просторный тронный зал, то по сравнению с нашим дворцом теялийские здания внутри ощущаются в разы меньше и местами теснее. Однако потомки Шейна с лихвой превосходят нас территорией дворцового комплекса, способной разместить, наверное, четыре или даже пять наших дворцов со всеми садами. Стены в коридорах выкрашены в бледно-красный, а створчатые двери – в приглушённый зелёный. Идущая впереди сестра не сдерживается и, проходя мимо дверей, касается пальцами деревянной резьбы.

– Это и есть дворец, в котором жили Первые? – Дарен наклоняется, задавая вопрос как можно тише.

– Да, – киваю я.

– Он весь деревянный?

– В основном дерево, камень в фундаменте.

– Как же он так хорошо сохранился?

– Реставрация, – отвечает Рушан, едва заметно поворачивая голову к нам. – Дворец восстанавливали множество раз, но они тщательно сверяются с документами, чтобы сохранять его облик именно таким, каким его знали сами Первые. Хотя это лишь часть секрета.

– А вторая?

– Дар Воды. Потомки Шейна способны ей манипулировать, и этот Дар очень полезен при подобных постройках. Они умеют вытягивать лишнюю влагу. Благодаря этому местные дома стоят долго, – Рушан стучит костяшками по ближайшей деревянной стене. – Никакой плесени, несмотря на влажный климат. Сухая древесина служит в разы дольше.

– Значит, именно где-то здесь умерла Теяла? – с долей благоговения и беспокойства оглядывает декор Дарен.

– Верно, это место, где началась история четырёх стран, – отвечаю я.

Вспоминая об этом, я сама словно свежим взглядом рассматриваю убранство. Я ходила здесь не один раз, но забыла, какую трагедию видели эти комнаты. Забыла, что отсюда началось наше проклятие, а этих стен касался сам Илос, его братья и сестра. Это единственное место на всём Континенте, сохранившее призрачное присутствие Теялы, единственной девочки среди Первых.

Мы много плутаем по коридорам, пока не упираемся в столовую – просторное помещение с длинным ломящимся от угощений столом. Как и в любом другом теялийском доме стол – низкий, а вместо стульев – разложенные по полу подушки.

Юн первым занимает место во главе стола, потом его жена, а их наследники ждут, пока сядем мы. Рушан садится напротив Хёрин, по правую руку от Юна. Шиун намеренно игнорирует своё привычное место подле матери и невозмутимо выбирает место напротив меня.

Как только Юн берёт столовые приборы, все начинают накладывать себе угощения. Теялийцы едят металлическими палочками и ложкой, нам же предусмотрительно положили дополнительную вилку.

Ойро о чём-то говорит с Рушаном и Юном, но я не слушаю, продолжая сверлить взглядом соседа напротив. В ответ Шиун лишь поднимает глаза. Я пытаюсь сконцентрироваться на ароматах печёной рыбы, овощных салатов и риса с острым соусом. Я умею пользоваться палочками, но под взглядом Шиуна пальцы кажутся непривычно неловкими, и я выбираю вилку.

«Почему именно сейчас?» – раздражённо думаю я, продолжая ощущать внимание Шиуна.

Мне не нравится дрожь, проходящая по спине, и воспоминания, как его руки мяли мою юбку и тянули вниз лямки платья, как были прохладны его пальцы, в отличие от горячего дыхания. Накатывают моменты, о которых я не хочу сейчас вспоминать. Мне знакомо ощущение его Дара, Шиун чувствует эмоции, цепляется за них, усиливая, а моё сознание само услужливо подкидывает картинки из прошлого. Принц с напускной невинностью наклоняет голову набок, при этом глядя на мои губы.

Каждый вздрагивает, а Шиун наконец отпускает меня из своего дурмана, когда сестра задевает стол коленом, отчего вся посуда и столовые приборы гремят.

– Прошу прощения за мою неуклюжесть, я совсем не привыкла к тому, чтобы есть, сидя на полу, – с небывалой скромностью лепечет Ойро королю и королеве, но при этом повышает голос, чтобы все слышали. – Такая интересная традиция. Надеюсь, наблюдение за вашим изяществом поможет и у меня станет получаться лучше.

Сестра делает вид, что не замечает мой вопросительный взгляд. Я знаю, что она лжёт. Её приёмная мать Лайла Сесциа – теялийка. По воспоминаниям Ойро, мы видели, что сидение на полу не вызывает у сестры трудностей. Да и её стыдливая речь с непривычным для Ойро угодливо мягким тоном кажется подозрительной.

– Что ты, дорогая, всё в порядке! – Хёрин накладывает мужу мясо на рис и улыбается Ойро, не догадываясь о притворстве.

– Ваше величество… – вновь начинает сестра.

– Просто Хёрин, дорогая.

– Хёрин, я слышала, что Теяла славится своей здоровой едой и глубокими знаниями в полезности и сочетании ингредиентов. Кажется, Айла немного устала с дороги, её лицо слишком бледное. Это правда, что правильно приготовленное сердце или печень на обед, – вроде бы невзначай предупреждающий взгляд сестры останавливается на Шиуне, – могут улучшить цвет лица?

– Нет, дорогая, – смеётся королева, не замечая напряжения между Ойро и её сыном, – ей просто нужно поесть зелёных овощей или рыбы, но для быстрого результата есть хитрость. Достаточно съесть что-нибудь острое и щёки порозовеют моментально.

Женщина передаёт Рушану тарелку с рисом, поджаренным с капустой и пастой из острого перца. Назари невозмутимо вручает её мне.

– Очень жаль, а то я ради сестры уже была готова порезать одно, – тихо добавляет Ойро.

Рушан с силой трёт глаз, пытаясь не смеяться. Шиун всё понимает и возвращает внимание к своей тарелке, а я благодарно сжимаю колено сестры. Иногда так непривычно вспоминать, что я всё-таки младшая из нас двоих. Но позже надо узнать, что этот болван успел сделать Ойро на коронации, из-за чего теперь сестра точит на него зуб.

– Расскажите Ойро про завтрашнее празднование Ёнчо, – я быстро перевожу разговор в безопасное русло, пока Юн и Хёрин не заметили лишнего. – Ей немногое известно.

Юн расплывается в горделивой улыбке. В этот праздник происходит особенное для теялийцев событие, которое все ждут с нетерпением.

– Тогда будет лучше оставить это сюрпризом для принцессы, – решает Юн.

Я смеюсь, наблюдая за вытягивающимся лицом Ойро. Ожидание – самая слабая её сторона. Сестра бросает умоляющий взгляд на Суа, точно определяя, на кого за этим столом можно надавить. Теялийская принцесса чуть ли не роняет ложку от пристального внимания, несколько раз неловко хватает ртом воздух, пытаясь угадать, чего от неё ждут.

– Отец, расскажи хоть немного, – в итоге неуверенно просит девушка, а Ойро беззвучно её благодарит.

– Ну, хорошо, – сдаётся Юн под двумя жалобными взглядами. – Мы, в отличие от жителей Илоса, не празднуем и не веселимся по ночам. Обычно наш ужин проходит на закате. После мы отдыхаем и ложимся спать, чтобы начать новый день на рассвете. Однако ночь на границе старого года и нового – особенная. Мы зовём её Ёнчо. Она единственная, когда мы не спим, а празднуем.

Он делает небольшую паузу, прожевывая мясо с овощами. Мы следуем его примеру и уделяем внимание еде, терпеливо ожидая продолжения. Дарен немного наклоняется вперёд, чтобы иметь возможность видеть короля Теялы.

– Сейчас на всём Континенте зима, а она знаменита снегом, обильным количеством которого может похвастаться разве что северный Каидан. У нас он выпадает редко, обычно во второй самый холодный месяц, и то лежит на пиках и склонах местных гор. Но какой же зимний праздник без снега? – лукаво тянет Юн, наблюдая за реакцией Ойро. – Поэтому в ночь Ёнчо он обязательно выпадает.

– Как это? – удивляется Дарен, застывая с вилкой у рта.

– Узнаете завтра, – с хитрым блеском в карих глазах, но не терпящим возражения тоном отвечает Юн.

Мужчина умело уходит от очередных вопросов, которые сестра готова на него обрушить, переводя тему на самого Дарена. Впервые семья Юн общается с кахари помимо Рушана. К тому же нечасто встретишь наполовину исарийца, наполовину илосийца, да ещё и с Даром. Суа пару раз скромно задаёт вопросы о его семье, и все мрачнеют, слушая правдивый рассказ Дарена. Он не скрывает то, что его мать убили каиданцы, а рассказывая о пленении его самого и отца, умело привирает, избегая упоминаний о том, что Ойро была с ними. Даян всё ещё не решил, как много стоит рассказывать Юну о содеянном Квинтилиями. Стоит ли настраивать «родственников» друг против друга или всё-таки постараться вернуть покой на весь Континент. Личные эгоистичные желания борются против долга и возможности долгосрочного мира.

В ответ на откровенность Дарена Юн лично приносит ему искренние извинения, словно чувствует часть вины за действия далекого «брата» в лице Клетуса. Дарен пытается исправить мрачную атмосферу, подробнее рассказывая о своём отце, отчего вся семья Юн приходит в изумление. Они, как и многие, слышали о знаменитом кузнеце Отеро. Король делится желанием лично познакомиться с Аланом Отеро и, если тот согласится, заказать у него пару мечей для себя и сына.

Ужин заканчивается десертом из сладкого рисового печенья и ароматным чаем в маленьких пиалах. Мы благодарим за угощения, Хёрин желает нам приятных снов, напоминая, чтобы мы отдыхали столько, сколько нам потребуется, – праздник начнётся только к завтрашнему вечеру, поэтому утром нас никто тревожить не станет. До комнат нас провожают Суа и Шиун.

Глава 3

Ойро

– Мы расположим вас в глубине комплекса, там никто не станет беспокоить, – говорит теялийский принц, пока мы спускаемся по лестнице из главного здания дворца.

Я рада, что моё раздражение из-за его выходки поутихло, иначе было бы тяжело побороть желание скинуть его вниз по ступеням. При виде остекленевшего взгляда и побледневшего лица Айлы только Рушан, сжав мою руку, удержал меня от импульсивного намерения кинуть в Шиуна вилку.

Теперь Назари обнимает меня за плечи, прижимая к себе, и мне сразу становится спокойнее. Идиллию тихого вечера прерывает Суа, которая в потёмках спотыкается на последних ступеньках. Шиун нервно дёргается, желая уберечь сестру от падения, однако сам слишком далеко. К счастью, стоящий ближе всех Дарен успевает ухватить принцессу за локоть. Он резко притягивает её к себе, а мы выдыхаем, когда он ловит её в объятия и падения удаётся избежать.

– Прошу… прощения, ваше высочество, – поспешно бормочет Дарен, отстраняясь.

Уверена, его лицо сейчас красное. Он до сих пор и с Айлой-то иногда не знает как себя вести, хоть она и моя сестра, – тут же совершенно незнакомая принцесса Теялы.

– Спасибо, – с неменьшим смущением отвечает Суа.

Шиун подходит к сестре и берёт её за руку, помогая ориентироваться в темноте на оставшемся отрезке пути. Как верно сказал Юн, теялийцы не привыкли к ночной жизни. На всей территории дворца вдоль дорожек горят многочисленные факелы, но пространство комплекса настолько большое, что ночная тьма плотно обступает освещённые части дороги, не желая отдавать свету больше, чем должно.

– В этот раз мы выделили для вас особенный павильон, – продолжает объяснять Шиун, уводя сестру подальше от Дарена. – В самом начале в главном дворце жили мать и отец Первых, а у тех, в свою очередь, были отдельные дома. Все они построены рядом, чтобы братья и сестра были как можно ближе друг к другу. Для вас отец приказал приготовить павильон самого Илоса. Обычно мы туда никого не пускаем, но вы его потомки. Однако не забывайте, какая это честь, – ровным тоном чеканит принц.

Несмотря на его горделивый и в чём-то высокомерный вид, я не раздражаюсь, а чувствую, как внутри просыпается трепет предвкушения из-за возможности увидеть место, где жил сам Илос.

Вслед за Шиуном и Суа мы сворачиваем под одну арку, оказываясь у пруда, затем под другую, и наконец попадаем на площадку, где среди сосен и аккуратных кустов размещены четыре больших дома.

– Вон там пятый – принадлежал Теяле. Она жила немного в отдалении от своих братьев, – рассказывает Суа, указывая на павильон, отчасти скрытый за деревьями.

Я перевожу взгляд на второй павильон справа, свет горит только там, подсказывая, что это и есть дом Илоса. Жадно оглядываю его. На самом деле здание ничем не отличается от остальных трёх: одноэтажные постройки, одинаковые белые с коричневым стены, изогнутые крыши. Минимум украшений, если не считать каменные охранные статуэтки животных на краях крыш. В Теяле верят, что они отгоняют зло.

– Крайний слева принадлежал Исару. Хотя, насколько я знаю, прожил он в нём недолго, так как раньше всех нашёл невесту и переселился со своей возлюбленной в павильон просторнее в восточной стороне комплекса, – рассказывает теялийский принц. – Следующее здание принадлежало Шейну.

Мы подходим ближе к дому третьего по старшинству брата. Я задумчиво наклоняю голову, подмечая, что у него одного крыша немного отличается по форме, да и на окнах другие деревянные панели.

– Верно, он другой, – будто читая мои мысли, говорит Шиун, наблюдая, как мы рассматриваем детали. – Нам известно, что павильон Шейна почти полностью сгорел при его жизни, поэтому он отстроил его заново. Следующим идёт дом Илоса, а самый последний принадлежал Каиду.

Каждый дом находится на небольшом возвышении, и я вспоминаю рассказы Лайлы, что зимой теялийцы отапливают пол при помощи горячего воздуха, проходящего по полостям под полом. Присматриваюсь внимательнее и нахожу пристройку у каждого здания, но только из пристройки у дома Илоса валит дым.

– Ты знакома с нашей системой? – заметив мой взгляд, уточняет Шиун, в ответ я киваю. – Там две ванные комнаты, мужская и женская, для вас греют воду, а также отапливают пол. Они скоро закончат, но тепло будет держаться большую часть ночи, однако не советую пренебрегать приготовленными для вас тёплыми одеялами, под утро может быть прохладно.