Брат жениха. Он хочет меня Безрукова Елена

36.

Поняла, что успокоиться не могу. Не смогу туда вернуться. Туда, где ОН. Слезы сами собой бежали из глаз, смазывая к чертям собачьим весь макияж. Спустя минут десять в дверь постучали и потянули её на себя. Я обернулась и увидела Марата.

— Ты куда пропала? Ушла, и с концами. Та, Ангел, — нахмурился он и развернул меня к себе за плечи. — Почему ты плачешь? Кто тебя обидел так? Тебе вредно так переживать.

— Я не пойду туда, Марат, — вцепилась я в его пиджак ледяными пальцами и рыдала. — Не заставляй… меня идти…

— Да что случилось, чёрт возьми? — поднял брови вверх Марат. — Ты можешь объяснить нормально? Ты знаешь Матвеева? После встречи с ним сама не своя стала.

— Да, — проглотила я очередные слёзы и опустила глаза. — Знаю… Даже больше, чем ты думаешь…

— Он что — твой бывший, что ли? — спросил Марат, поняв, что я имела в виду, но не до конца. Вряд ли он мог представить себе, какой ужас я пережила.

— Нет… Он… — попыталась я начать, но язык не поворачивался рассказать.

— Смотри на меня, — слегка тряхнул меня за плечи Марат. — Прекрати рыдать. Скажи мне, что он тебе сделал, я эту суку в порошок сотру. Что он сделал?

— Но ведь он твой… возможный инвестор, — проговорила я сквозь рыдания.

— Да плевать. Ты мне важнее денег, я же говорил уже. Рассказывай.

Я молча продолжила глотать слёзы. Не могу я о таком говорить. Тем более с ним.

— Если узнаешь, то не женишься на мне. Бросишь…

— Что за бред ещё? — ещё больше нахмурился Марат. — Я не брошу тебя, я тебя люблю. Ты с ним спала или что? Чего ты так испугалась?

— Я… Не совсем, — закусила я губы.

— Как это понимать? — снова ничего не понял Марат. — Мы с тобой одна семья теперь, Лина. У нас не должно быть секретов друг от друга. Расскажи мне, чтобы я не додумывал сам, какая бы ужасная правда ни была.

Опустив голову, я коротко пересказала ему историю своей модельной карьеры. Какая я была красивая, но доверчивая и наивная дура. Как меня обманул мой "парень" и менеджер в одном лице, сыграл роль моего сутенёра, сделав меня проституткой для Матвеева, как Матвеев наедине мне угрожал рассправой, если я не соглашусь развинуть перед ним ноги…

Марат напряжённо слушал и пребывал одновременно в шоке и в холодной ярости, которая волнами расходилась по всему тесному помещению уборной. Когда рассказ кончился, я замолчала и снова заплакала, закрыв лицо ладонями, потому что вспомнила о своём унижении, потому что теперь Марат будет считать меня грязной шлюхой, но я ведь не сама на это пошла… Меня вынудили.

— Сука! Сука! Сука!! — замолотил вдруг он кулаками по кафелю, едва не разбив и его, и кулаки.

Я закрыла голову руками и еще горше заплакала. Это всё… Он уйдет, он не будет с такой испорченной, как я…

Однако через минуту я ощутила, как мои руки убирают от лица. Марат смотрел на меня. Его ресницы были мокрыми. Он почти плакал? За меня? Ему настолько больно?

— Больше никто не обидит тебя, — твёрдо сказал он мне в глаза. — Никогда. Дашь мне имя второго. Я оплачу им по счетам. Они пожалеют, что сделали это. Ублюдки. Твари!

— Марат, не надо… — попросила я, осмелившись дотронуться до его рук, которыми он держал меня за лицо. — Не надо никого наказывать. Просто скажи… скажи мне, что я тебе не противна. После этого всего…

— Девочка моя, — притянул он меня к себе на грудь, стал успокаивающе для нас обоих гладить меня по спине. — Ты такое пережила… Это самое страшное, что может случиться с женщиной. Ты не должна винить себя. Твоя вина лишь в том, что ты такая красивая, что мужчинам сносит башню. Виноваты только эти ублюдки, что позволили себе так мучить тебя и издеваться… Хорошо, что вообще не убили.

— Ты не считаешь меня шлюхой?

— Нет, ты что, милая, — нахмурился он. Ему больно вместе со мной. Я чувствую. — Шлюхи идут на это осознанно. Ты не виновата ни в чём, маленькая моя!

— И ты не передумал на мне жениться?

— Ни в коем случае. Я, наоборот, намерен этим заявить всему миру, что ты больше не одна. Никто больше не посмеет даже подойти к тебе, потому что каждая собака в подворотне будет знать, что ты со мной, что ты под моей защитой. Нам надо забыть… Забыть об этом. Мы больше никогда не будем говорить об… этом. Мы забудем. Всё будет хорошо.

От его слов по моим щекам снова побежали солёные дорожки. Теперь уже от облегчения, что он не считает меня прокаженной. Марат стёр пальцами мои слёзы.

— Не плачь, девочка моя, — он снова прижал меня к себе так, словно я самое ценное, что есть для него в этом мире. После Алиски и бабули, конечно. — Ты для меня самая лучшая, самая красивая, самая желанная. Мама моих детей, любимая женщина… Мне всё равно, что было до меня. Я принимаю тебя такой, какая ты есть, с прошлым. Но мы будем смотреть только в будущее. А там нас с тобой ждёт только хорошее. У нас скоро свадьба, мы полетим на острова вместе с нашей доченькой, такой же красавицей, как её мама, а потом у нас родится сынок. Всё будет хорошо.

— Правда? — хлюпнула я носом.

На душе стало намного спокойнее. В руках Марата я чувствовала себя в безопасности. Он не даст в обиду. Больше никакой Матвеев ко мне никогда не подойдет. Марат прикроет меня своей спиной. Меня и наших детей.

— Правда, — ласково провёл он пальцами по моей щеке. — Вот почему ты так сторонишься мужчин… Из-за этих уродов… Теперь я всё понял.

— Что всё?

— Всё, Лина. Всё о тебе. Поехали домой.

— А инвесторы?

— Да в ж*пу этих инвесторов. У меня жена плачет.

37.

Свадьба прошла всё равно шумно. Гостей было не так много, но веселились они за десятерых. Папа отплясывал с бабулей Марата под всеобщий смех и умиление. Больше всех призов от тамады за участие в конкурсах урвали они же. В последнее время, после знакомства папы с семьёй моего жениха, тот с отчимом Марата и его бабулей сильно сдружился. Они могут часами обсуждать рассаду, семена, варенье и Алиску. Что ж, за этим приятно наблюдать. Сбылась мечта папы — иметь большую семью.

Сбылись и мои мечты, многие из них. Мы летали с Маратом в Париж. Я увидела эйфелеву башню, поцеловалась со своим мужчиной под ней и сделала селфи. Получила новую машину, платья той марки одежды, на которую не хватило бы и всей моей зарплаты до декрета, избавилась от кабалы в виде кредита. Марат исполнил многие мои желания, погасил ипотеку. Догадаться обо всём это он никак не смог бы, потому пришлось припереть его к стене и выпытать, не давая ему кончить и дразня его возбуждённый член языком, что в сообщниках у Марата папа, который и рассказал все мои тайные желания, часть из которых была впереди — рождения сына и мечта увидеть океан.

Сначала, конечно, была потрясающе красивая церемония в ЗАГСе, где мы сказали друг другу да и именем Российской Федерацией объявлены мужем и женой. Первый танец у камина, фотографии… Марат, выносящий меня из ЗАГСа на руках, и громко говоривший, что несёт сокровище, что он женился. Потом душевный банкет в уютном небольшом кафе класса люкс, арендованным нами на весь вечер.

Задушевные песни от тамады, признания в любви от Марата в микрофон и новые слёзы. Слёзы счастья. Я знаю, что обещания моего мужа — не пустой звук. С ним я могу расслабиться и просто жить, просто растить наших малышей и быть любимой, быть нужной. Этот мужчина принес мне большую боль, подарил бесчисленное количество ночей без сна, а потом он же залечил все мои раны, он подарил мне наших замечательных детей. Алисочку и нашего сыночка, которого сейчас я нашу, и который мешал мне наслаждаться яствами на столе на собственной свадьбе — тошнит жутко… Отчего-то Марат уверен, что будет сын, даже имя ему придумал — Арсений, а я не стала спорить. Хорошее имя, мне нравится. Он и меня заразил, что будет непременно мальчик. Впрочем, на самом же деле мне всё равно. Главное, чтобы малыш родился здоровый и сильный на радость маме и папе!

Под завершение банкета на пороге появилась вдруг Любовь с букетом белых роз. Улыбка спала с моих губ. С момента, как Марат объявил о нашей скорой свадьбе, Марк и Люба стали появляться в доме родителей значительно реже, и мы с ними почти не пересекались. Особенно с Марком. Тот просто избегал поездок к родителям, когда мы бы у них в доме. Люба подошла к нашему столу и обратилась к нам с Маратом.

— Какие вы красивые, ребята, — сказала она, улыбаясь. Она протянула мне букет. — Цветы для самой прекрасной на свете невесты.

— Спасибо, — окинул её подозрительным взглядом Марат и теснее прижал меня к себе.

— Спасибо, Люб, — ответила я ей, забирая букет из её рук.

— Поговорим? — спросила бывшая подруга. — Надолго не задержу. Хотела наедине поговорить.

___

Марат прижал меня к себе еще теснее. Люба заметила этот жест и мягко рассмеялась.

— Да не бойся ты, не заберу я твою невесту никуда. Мы просто поговорим.

Мы с Маратом переглянулись.

— Ты хочешь пойти? — спросил он меня.

— Да, наверное, — пожала я плечами. — Не вижу причин отказывать. Она ведь ради меня приехала сюда. Что же я её — не выслушаю даже?

— Ну иди, — сказал муж. — Только не ходите далеко. У тебя голова не кружится?

— Нет, всё в порядке, не переживай, — я нежно чмокнула его в щетинистую щёку и встала из-за стола. Положила букет, подаренный Любовью, на стол. Посмотрела на Любу. — Идём.

Поддерживая подол не слишком тесного и не слишком тяжелого платья в греческом стиле, я прошла в соседний пустующий банкетный зал. Здесь, за дубовыми дверями, шум значительно стих. Только сейчас поняла, как же сильно болит голова. Будто маленькие молоточки стучат по вискам. После разговора с Любой пора ехать домой, еле плетусь уже и дико зеваю. Устала. Это только со стороны свадьба кажется красивой, но если же ты невеста, да ещё и беременная, то это всё начинает под конец дня очень тяготить.

Я дошла до кресел и села в одно из них. Люба села рядом. Изучала меня взглядом какое-то время.

— Ну как ты? — спросила она меня.

— Нормально, — пожала я плечами. — Устала немного. А ты как?

— Тоже нормально, — ответила она. — Я так рада за вас, Лин. С самого начала видно было, как вас тянет друг к другу.

— Помнится, ты меня осуждала за связь с Маратом, — хмыкнула я.

— Да, было дело. Мне было жаль Марка…

— А потом ты решила, что можно его увести под шумок, — закончила я за неё. — Но мне, если честно, давно всё равно. Мне и на Марка было всё равно, я переживала, что именно ты меня предала. Мы ведь были подругами.

— Знаю, — опустила она голову. — До сих пор жалею, что обманула тебя. Я так влюбилась, понимаешь…

— Понимаю, — кивнула я. — Только ради этого предавать дружбу — последнее дело. Я ведь тебе и так его уступила. Я бы не стала с ним сходиться.

— Потому что любила Марата?

— Да.

— Прости…

Я не ответила. Легко сказать, да трудно сделать. Простить-то я уже простила, но забыть уже не получится.

— Я скучаю по тебе, Лин, — тихо сказала Люба. — И я очень рада, что ты нашла своё счастье.

Посмотрела на нее иным взглядом. Неожиданно услышать такое признание от бывшей подруги.

— А ты? Нашла?

— Нет, — покачала она головой. — Мы разводимся. Уже подали документы.

— А как же сын?

— Ну а что сын? — теребила она в руках ключи от машины. — Сын со мной останется, Марк его не бросает. Не жить же нам ради сына… Это глупо.

— Да, согласна… Жаль.

— Марк, он… хочет уехать.

— Почему?

— Потому что продолжает любить тебя. Пить начал…

— Прости. — Искренне огорчилась я. Как бы я ни была до сих пор недовольна тем её поступком, зла я ей не желаю.

— Ты не виновата, — утёрла она слёзы, собравшиеся в уголках глаз. — Верно ведь говорят, что насильно мил не будешь… Зря я эту мудрость не послушала.

— Ты влюбилась, Люб, — вздохнула я. — Все мы творим глупости от любви. Но Марк действительно не герой твоего романа.

— Я уже это поняла, — грустно говорила она. — Как пелена с глаз упала, знаешь. Я будто воздух какой-то любила, фантом, не его. Марк совсем не тот, кого я себе выдумала. Понимаешь?

— Понимаю, — ответила я и положила руку ей на плечо. — Ты переживешь это, Люб. Все мы когда-то прощались со своей несложившейся любовью. Надо идти дальше.

— Да, ты права, — кивнула подруга. — Знаешь, мне прямо легче стало, когда я с тобой поговорила. Ты простишь меня, Лин? Видишь, я заплатила за всё.

— Я тебя давно простила, — посмотрела я ей в глаза. — Зла не держу. Камня за пазухой тоже. Но забыть и доверять как раньше уже не получится.

— Ну, пусть так, — её лицо немного просияло. — Может, как-нибудь вместе прогуляемся в саду у родителей Марка с детьми? Или в торговый центр съездим.

Люба очень одинока. С Марком не сложилось, я отвернулась от неё, родителей нет. Мне жаль её. Когда кто-то просит помощи у меня и нуждается во мне, я не в силах отказать.

— Да, можно, — кивнула я. — Прогуляемся, конечно.

— Тогда я тебе позвоню?

— Да, позвони. Только мы завтра улетаем отдыхать. Наверное, я тебе позвоню сама, когда вернёмся.

— Хорошо. Куда летите?

— Не знаю, — развела я руками. — Это сюрприз. Но купальник и крем для загара Марат сказал взять!

— Здорово, — улыбнулась сквозь слёзы Люба. — Какой он у тебя молодец. Настоящий мужик. И тебя так любит…

— Да, Марат мужик… Лучше него только мой папа.

— Папа у тебя классный, — подхватила Люба. — Так рада с ним иногда пересекаться у свекрови. Даже не думала, что мы когда-то станем одной семьёй с тобой.

— Ну да… Надо же было нам влюбиться в братьев!

Мы помолчали ещё какое-то время. Люба не хотела уходить, но мне надо возвращаться к Марату и гостям.

— Кстати, я теперь у неё буду жить. У свекрови, — поведала мне Люба. — Так что… заглядывай, что ли.

— Конечно, — улыбнулась я ей и мягко сжала её руку. — Мы будем приезжать все.

— А как твоя беременность проходит?

— Всё хорошо, Люб. Слушай, мне пора возвращаться. Может, ты… Пойдёшь со мной? Выпьешь за здоровье наше.

— Ты меня… приглашаешь? — Люба уставилась на меня.

— Почему нет? — пожала я плечами. — Ты всё равно уже здесь. Пойдём.

ЭПИЛОГ.

Люба прошла за мной. Села недалеко от нас на свободное место. Смотрела на нас и улыбалась. Поднимала за нас бокалы.

— О чем вы говорили? — спросил Марат меня, когда тамада отпустил нас с очередного конкурса.

— Ни о чём особенном, — ответила я. — Поздравляла нас. Хочет снова общаться.

— И ты будешь?

Марат в курсе всего, что происходило до наших отношений.

— Возможно. Мы ведь с ней одна семья, хотя… Они с Марком расстались и разводятся.

— Почему? — теперь он покосился на меня.

Да, угадал, милый, но сегодня твоя ревность мне ни к чему.

— Не сказала. Не срослось, — пожала я плечами.

— А я, кажется, догадываюсь, почему не срослось, — проговорил задумчиво Марат, не сводя с меня серых глаз.

— Не любит её, наверное, — сказала я.

— Ну да, — хмыкнул он. — Кого-то другого любит явно.

— Может, и кого другого, — отмахнулась я. — Слушай, Марат, меньше всего в такой день я хочу говорить о твоём брате.

— Хорошо, извини, — отступил он. — Ты не устала, Лин?

— Чертовски устала. Поехали домой?

— Поехали.

— А как же гости?

— Да сами догуляют.

Он взял меня под руку и вывел из-за стола. Подошёл вместе со мной к ведущему и взял у него микрофон.

— Дорогие друзья! — говорил Марат в микрофон. — Спасибо всем огромное за то, что разделили с нами этот светлый праздник. Я очень рад был провести этот прекрасный день вместе с вами. Но моя любимая жена очень сильно устала. Как многие уже знают, мы в положении…

Зал радостно загалдел и зааплодировал.

— Да-да, — хитро улыбнулся мой муж. — Поэтому я, моя любимая и наш сынок уезжаем отдыхать. И пусть она знает, что я очень-очень сильно её люблю!

Он отдал мирокофон обратно, а я кинулась ему на шею, целуя губы, щёки и шею. Ну обожаю же!

— И я тебя люблю! — кричала я на весь зал. — Ой!

Марат взял меня на руки и понес из ресторана. Наш водитель лениво курил возле свадебного лимузина, но завидев нас, тут же затушил сигарету.

— Куда едем? — спросил он нас.

— Гони домой, шеф! — сказал ему Марат.

Он помогмне сесть в авто, и мы поехали по уже погружающимся в сумерки улицам Москвы. Рядом, рука об руку, тело к телу… Как же хорошо. Как здорово, что все проблемы кончились. А впереди нас ждёт самое лучшее, самое светлое будущее. Общее.

— Боже, как я устала, — простонала я дома, когда скинула балетки с ног. — Хочу в душ.

— Пойдём, — потянул он меня за руку наверх.

В спальне помог раздеться, разделся сам до белья, и мы вместе пошли в тёплый душ. Просто обнимались, целовались и стояли под ласкающими струями. Марат хотел близости, его напряжённый член мешал обниматься, но он не приставал, понимая, как сильно я устала. Я почти дремала на его мужественном плече.

Он выключил воду, вытерся сам, потом взял чистое полотенце и завернул в него меня, а затем снова взял меня руки и отнес уже в постель. Уложил, забрал полотенце и заботливо укрыл одеялом. Лёг с другой стороны кровати рядом. Прижал меня к себе и стал гладить меня по волосам.

— Как ты будешь спать, Марат? — спросила я, почти проваливаясь в сон.

— Как понять — как? — не понял он. — Молча. Закрою глаза и усну.

— Но ты же… хочешь.

— А-а… Это. Не обращай внимания. Он тебя всегда хочет, но мне важнее твоё самочувствие. Поэтому сегодня спи, девочка моя. А вот завтра… Ух, не завидую я тебе, Ангел мой порочный… Залюблю.

Он поцеловал мою шею, и я мягко рассмеялась в ответ.

— Да, сегодня я спать…

Он уложил меня к себе на грудь, крепко прижав к своему горячему телу. Так тепло. Хорошо. Безопасно. Кажется, я поняла выражения "как за каменной стеной" и "крепкое мужское плечо"… Аж слёзы на глаза навернулись… От счастья.

— Ангел, — шептал он мне, целуя висок и макушку. — Я самый счастливый на свете.

Марат чувствует примерно то же самое. Мы дома. В объятиях друг друга.

— Почему?

— Потому что ты моя жена. Ты рожаешь мне детей, любишь меня и спишь со мной в одной постели. Мне в этой жизни ничего не нужно больше.

— А бизнес? — изогнула я бровь, даже привстала с постели.

— Ну, и бизнес, — улыбнулся он. — Вот поймала, а… Спи давай!

Жизнь Марата и Лины потекла своим чередом. Быт, супружеские отношения, иногда и ссоры, учитывая их буйный нрав, но после следуют такие же бурные примирения, когда звукоизоляция их спальни очень даже пригождается…

Алиса растёт и взрослеет на радость маме с папой. Она теперь зовёт Марата только папой и любит проводить время с обоими родителями.

Марат налаживает бизнес в России, стараясь не забывать уделять время любимой семье. Он постепенно встаёт на ноги, и его собственное дело крепнет.

Ольга Вячеславовна связала-таки шарфик и варежки для свои любимых девчонок — Ангелины и Алисы, но это не значит, что теперь девчонкам больше не о чем шушукаться. Бабуля Марата всегда больше остальных рада, когда Марат, Лина и Лиска приезжают в гости, теперь даже и с ночёвкой на радость прабабушке.

Мама Марата постепенно перестала коситься на нашего Ангела. Приняла и поверила в её любовь к Марату. Лина долго задавалась вопросом, почему Елизавета Ивановна так не хотела её принимать, а в душевном разговоре, который однажды всё-таки состоялся между женщинами, Лина поняла, что мама братьев просто подумала, что Ангелина увидела в Марате более перспективный и выгодный вариант. Только недавно она всё же оказалась готова поверить в любовь, а не корысть Лины.

Любовь развелась с Марком. Лина и Марат познакомили её с порядочным и довольно состоятельным, и тоже неудачливым в любви, и разведённым знакомым Марата. Ещё молодая и довольно симпатичная, хозяйственная Люба приглянулась приятелю Марата, и у пары завязался роман. Теперь Любовь больше не выглядит несчастной.

Лилия больше в их жизни не объявлялась. Продав часть своего бизнеса, Марат окончательно с ней развязался, но они слышали, что Лиля снова вышла замуж по протекции папы, и они с мужем активно готовятся к новому ЭКО. Теперь остаётся надеяться, удачному — она это заслужила.

Что до Марка… Нет, он не спился. Он взял себя в руки стал жить дальше. Марк понял, как и Люба, простую прописную истину — насильно мил не будешь. Он уехал сразу после свадьбы Марата и Лины в Испанию. Теперь он живёт там, приезжает редко и привозит с собой красавицу — кареглазую брюнетку с длинными ногами. Возможно, она кого-то могла бы очень сильно напомнить нам своей внешностью, но это уже совсем другая история…

Несмотря на просьбы Лины, Марат всё же разыскал Даниила, который исполнял роль её менеджера в модельном агентстве. Он не говорит, что именно сделал, всегда рычит грозно, стоит ей заговорить об этом с ним, но гад угодил за решётку. Наверное, помимо Ангелины у него были ещё девочки, которых он просто использовал самым грязным образом, а теперь понёс за это весьма суровое наказание в колонии строго режима. Он лишился свободы на десять лет.

Что касается Дмитрия Матвеева, то он внезапно разорился и опозорился каким-то компроматом так, что уже не смог отмыться. Партнёры от него отвернулись, и как гласили таблоиды и новости прессы, он стал спиваться и ушёл на самое дно.

Марат смотрел, как я иду к нему по холлу претенциозного родильного дома. Родные все толпились за стенами комнаты малыша и ребёнка, где первым на выписке нас встречали наш папа и Алиска. Она крутилась возле его ног, без перерыва болтая. Он же вглядывался, открыв рот, в синий детский конверт на моих руках. Пытался что-то разглядеть уже сейчас. Смешной…

— Ну вот, — улыбнулась я ему. — Это твой сын, Марат.

Я осторожно откинула с личика спящего малыша уголок.

— Наелся и дрыхнет, — тихо смеялась я. — Врачи в шоке были, сколько он в день наедает! Не поверили даже, думали, что у них в родовом отделении весы сломались, представляешь?

— Да ты что, — немного ошалело, но безгранично счастливо улыбался Марат.

— Да, проглот тот ещё!

— Ну-ка, дай мне, — протянул Марат руки ко мне. — Я хочу подержать его.

Я улыбнулась и осторожно переложила сына к нему на руки.

— Ой, Господи, — вглядывался Марат в личико сына и нежно прижимал его к себе, чтобы не дай бог не уронить. — Какой он маленький…

— Не такой уж и маленький, три восемьсот…

— Малыш, — ласково говорил с ним папа. — Сыночек. Арсюшка.

Он поднял глаза на меня, и я увидела в них слёзы.