Хамелеоны Ольховская Влада

– Не уверена, что понимаю…

– Мои шутки? Вам и не надо, у меня для этого специально подготовленный брат есть. А понимать вам нужно только одно: я не ваша сотрудница и даже не сотрудница Назарова. Правильнее всего будет считать меня приглашенным консультантом. Так что я не буду всем улыбаться, обращаться исключительно на «вы» к тем, кого признаю мудаком, и раздвигать ноги в качестве бонуса от заведения. Это понятно?

Мирна снова метнула в нее тяжелый взгляд. Неужели не поняла еще, что этот трюк не сработает? Александра терпеливо ждала, и организатор аукциона наконец улыбнулась ей – слабо, еле заметно, но вполне искренне.

– Думаю, мы поняли друг друга. Не возражаете, если я буду звать вас Александра?

– Я к этому привыкла. Я вас в отместку буду звать Мирна.

– Идет. Какие новости у нас по Муратову?

– Ну-у… Вот он.

Александра не ожидала, что так получится, но совпадение оценила. Очередным гостем, входящим в зал аукционов, оказался Петр Муратов собственной персоной. Причем он не прорывался с боем, его впустили охранники, а официант уже спешил к нему с бокалом шампанского. Да и чувствовал себя наемник вполне уверенно – а судя по ошарашенному виду Мирны, уверенным ему быть не полагалось.

– Я так понимаю, вы ему билет не продавали? – поинтересовалась Александра.

– Нет… Меня насторожило уже то, что он будет на корабле, но на аукционе!.. Я бы вас предупредила, да кто б меня предупредил!

– У вас будет возможность узнать, на какое имя у него билет?

– Конечно, у охраны есть списки.

– Вот позже и узнаете, сейчас не надо, пусть думает, что он весь такой ловкий и незаметный.

Времени на выяснение всех подробностей и правда не было: Муратов вошел в зал одним из последних, центральное освещение приглушили, аукцион должен был вот-вот начаться. Мирна уходить не спешила, она взяла у официанта бокал красного вина, готовясь остаться здесь. Это и к лучшему: человек, знающий всех гостей аукциона, мог стать великолепным источником информации.

Приветственная часть не обошлась без музыки, и Александра использовала эту отсрочку, чтобы осмотреться. Нет никаких гарантий, что Муратов явился сюда из-за лотов, возможно, ему нужен кто-то из гостей. Ян говорил, что наемник внимательно изучал корабль. Если он будет так же внимательно изучать присутствующих, это многое расскажет о цели его прихода.

Наконец и музыка, и болтовня закончились, настало время первого лота. Что ж, если организаторы хотели удивить своих гостей, получилось у них неплохо. На небольшое возвышение, служившее на аукционе сценой, вынесли стеклянный куб с собственной подсветкой. Внутри на подставке, обитой черным бархатом, мягко, будто бы снисходительно мерцало бриллиантовое колье. Никакой крошки, только целые камни, изящно ограненные, потрясающей чистоты. Основой колье стали прозрачные бриллианты, однако по-настоящему завораживали не они. Центром украшения служил крупный камень очень редкого цвета: насыщенно-желтого, но с заметным зеленым отливом.

Уже оригинальный цвет и размер камня вызвали у Александры смутное ощущение узнавания. А следующей реплики ведущего было достаточно, чтобы все расставить на свои места:

– Дамы и господа, я представляю вам уникальное творение, настоящий шедевр ювелирного искусства – «Флорентийские мотивы»!

Тут уже Александра не выдержала, наклонилась к Мирне, чтобы не привлекать внимание других гостей этим разговором, и шепнула:

– «Флорентийские мотивы», серьезно? Скажите мне, что они просто вдохновлены «Флорентийцем»!

– Мы не держим подделок, созданных по образу чего-то другого, – равнодушно отозвалась Мирна. – Камень, который вы видите в центре колье, – это фрагмент настоящего «Флорентийца». В каратах – всего шестьдесят семь, увы, это все, что нам удалось добыть. Мелочь по сравнению с оригиналом, но все равно уникальный камень.

– Вы говорите об этом так спокойно, как будто это не преступление!

– А это и не преступление: на ожерелье есть все документы, они чисты.

– Но там, конечно же, не будет ни слова о том, что это – кусок «Флорентийца»?

– Некоторые вещи лучше не придавать бумаге, их достаточно знать.

Александра только головой покачала: все-таки хорошо, что на аукцион попала она, а не Ян! Брат относился к службе в полиции серьезней, чем она, ему было непросто уже пойти на сотрудничество с Назаровым. Если бы он узнал, что здесь торгуют похищенными мировыми сокровищами, будущее миссии оказалось бы под угрозой.

«Флорентиец» был в свое время уникальным алмазом – очень крупным, примечательно желто-зеленым. Однако примерно век назад он пропал, след камня безнадежно затерялся. Александра слышала об этом, но судьбой алмаза никогда не интересовалась, зачем ей? Она не ожидала, что когда-либо его увидит.

Но вот увидела, жизнь умеет делать сюрпризы. Похоже, крупный алмаз разделили на несколько частей, пригодных для использования в украшениях. Это одновременно разумно – и жуткое варварство. Однако, что сделано, то сделано, теперь значение имели только последствия.

Похоже, некоторые гости, как Александра, узнали камень сразу, но и другим не позволили остаться в неведении. До начала торгов им прочитали целую лекцию о «Флорентийце», сопроводив ее эффектными фото. Что ж, это объясняло, почему такой аукцион нужно проводить за закрытыми дверями и тщательно отбирать на него гостей! Может, Муратов для этого пришел – собирает компромат? Хотя нет, быть не может. Во-первых, не его профиль, слишком мелочно для профессионала международного класса. Никто не нанимает тигра, чтобы надавать по щекам хомячку. Во-вторых, и компромата особого тут не было. Рассказ о «Флорентийце» велся отстраненно, будто бы это просто примечательный факт. Естественно, все всё понимали. Но любой юрист скажет, что вот это «все всё» на суде не играет никакой роли.

Болтовня о камне велась не для общего развития гостей, таким образом организаторы набивали цену, показывали будущим покупателям, что они обретают не просто украшение, а вещь с историей. Так что торги стартовали с очень солидной суммы, которая быстро рванула вверх. И это только первый день, первый лот! Что же дальше-то будет?

– Как проходит покупка? – спросила Александра, наблюдая, как ведущий с восторгом называет все новые и новые цифры, и в ответ на каждую в зале поднимается белая табличка. – Не будут же такую вещь хранить в сейфе номера! Мы тут сейчас все узнаем, сколько она стоит. Человек, который ее покупает, очень рискует.

– Никакого риска нет, – возразила Мирна. – Это не первый такой аукцион, все давно уже продумано и опробовано. Победитель аукциона оплачивает товар сразу, мы подписываем все необходимые документы. Ну а дальше лот по-прежнему хранится в нашем сейфе, мы несем за него полную ответственность до прибытия к берегу.

– А если покупатель захочет забрать свою бирюльку? Скажем, сразу повесить на свою бабенку вот эти бусики, что тогда?

– Никто этому препятствовать не будет, но тогда мы подпишем с покупателем дополнительное соглашение о том, что он осознает все риски и принимает на себя ответственность. После этого он волен делать с лотом, что угодно: вешать на шею, спать с ним или бросить за борт, нам без разницы. Сделка заключена. Дальнейшую судьбу лотов мы тоже не отслеживаем.

– То есть, если Муратов пришел сюда грабить, то грабить он хочет вас, потому что предугадать, кто из покупателей сразу заберет лот, нереально?

– Выходит, что так, – сухо ответила Мирна. – Но я очень надеюсь, что он этого не сделает.

– Будем работать.

Постепенно желающих заполучить колье оставалось все меньше и под конец уже весь зал следил за противостоянием двух последних претендентов. Причем если один из них был вполне логичным, то второй – не очень.

Логичным претендентом оказалась женщина лет сорока-сорока пяти, выглядящая на свой возраст, ухоженная и очень красивая. Эту красоту, не современную, а будто сошедшую со старого портрета, несколько портила очевидная печать траура: женщина была с ног до головы затянута в черное, даже перчатки надела, а ее лицо прикрывала дымка тончайшей вуали. Женщина выглядела печальной, и аукционную табличку поднимала будто бы нехотя, однако сдаваться она определенно не собиралась, и астрономические суммы ее не страшили. Сейчас единственным украшением, которое она себе позволила, была камея, скреплявшая черную блузку у самого горла, однако в будущем она явно планировала более торжественные выходы.

Мирна тоже заметила рвение женщины.

– Когда тебе нужно сохранить репутацию, а камушков все равно хочется, – усмехнулась она.

– Кто это?

– Наша уважаемая хозяйка, в некотором смысле. Алла Золоторева входит в совет директоров управляющей компании, которой принадлежит «Рейна дель Мар». Точнее, в совет входил ее муж, но он несколько месяцев назад умер, отсюда и обилие черного цвета. Алла только-только приняла бразды правления, а потому старается присутствовать везде и всюду.

– То есть, старательно лезет не в свое дело?

– Я такого не говорила.

– Но и не отрицаете, – заметила Александра. – Раз она здесь, я полагаю, она способствовала проведению аукциона на «Рейне»?

– Да, и в благодарность за это получила пригласительный билет на все аукционы. Но на этом – все, на торгах у нее нет никаких преимуществ, правила одни для всех.

– Похоже, легко ей не будет… этот тип уперся.

– Вы использовали очень правильное слово, – отметила Мирна. – Не думаю, что господину Валетскому так уж нужно это колье. Просто он из тех людей, которые готовы настоять на своем всегда и любой ценой, для них это принципиально. А уж если их противник вдруг оказывается женщиной, об отступлении речи не идет.

Второй претендент на обладание бриллиантами и правда не походил на человека, который будет их носить. Мужчина лет пятидесяти был не слишком полным, но каким-то расплывшимся, будто оплавленным, рыхлым и бесформенным. Дорогой костюм старался придать ему мужественности, но не справлялся. Видимо, даже портному не удалось окончательно определить, где заканчивается грузное тело и начинается большая круглая голова, да и куда вообще делась шея.

Лицо мужчины было отечным, и короткая стрижка лишь подчеркивала это, редкие светлые волосы прикрывали только на удивление плоскую макушку. Но больше всего удивляли глаза – настолько крошечные, что казалось: мужчина до жути боится, что кто-то попытается украсть его глазные яблоки, и превентивно зарастил веки. Теперь он пялился на мир через две узенькие щелочки, прикрытые стеклами очков.

Внешность была по меньшей мере специфическая, легко запоминающаяся – и легко всплывающая в памяти. Если Льва Куплака, который относил себя к богеме, Александра и не могла узнать, потому что светскими сплетнями не интересовалась, то этого типа все-таки опознала – он был героем совсем других новостей.

– А это не тот ли господин Валетский, которого недавно судили за изнасилование? – спросила она. Вопрос был формальностью: она и так не сомневалась, что это он.

– Он был оправдан.

– Да, но все ведь знают, что он реально изнасиловал и покалечил ту девушку…

– Он был оправдан, – жестко повторила Мирна. – Мы руководствуемся исключительно законом, миссис Моррис, и не лезем в сумрачную зону глобальной справедливости.

– Или вы подгоняете законы под себя, что тоже очень удобно. Скажите, если мы успешно выполним задание, я могу скормить господина Валетского рыбам? В качестве гонорара.

– Боюсь, что такой бонус в вашем контракте не предусмотрен, да и гонорар, как мы уже определили, вам плачу не я.

То, что говорила Александра, было шуткой лишь отчасти, не наполовину даже, а меньше. Она ни к каким преступникам не испытывала симпатии, однако в редких случаях могла если не оправдать, то хоть понять действия некоторых. Насильников любого толка это не касалось никогда. При взгляде на довольную рожу Валетского в памяти поднималась злая, разрушительная волна ненависти. Слишком много Александра пережила сама, слишком часто слышала брезгливое «ты сама в чем-то виновата» в разных формулировках. Слишком дорого ей пришлось заплатить, чтобы сохранить жизнь и вернуть себе свободу.

Валетский не был похож на человека, который когда-то изнасиловал ее – тот давно уже гниет в земле, и земле этой можно лишь посочувствовать. И все же Александре казалось, что они одинаковые – не внешне, а под кожей, потому что они не люди даже, а хладнокровные твари, удачно притворяющиеся людьми. Мало кто замечает, но она-то знает…

Видимо, в этот момент что-то отразилось на ее лице – что-то, насторожившее Мирну.

– Миссис Моррис, с вами все в порядке?

– Конечно, – улыбнулась Александра. – Просто заинтригована торгами.

Усилием воли она загнала своих чудовищ обратно в клетку, туда, где им самое место. Не хватало еще так откровенно и бездарно потерять контроль из-за создания, которое даже не подозревает о ее существовании!

Александре хотелось, чтобы торги выиграла Алла Золоторева. Плевать, что она только изображает горюющую вдовушку, да и то не слишком усердно. Это не преступление – и куда лучше того, что сотворил Валетский. Пусть проиграет хотя бы здесь!

Увы, Мирна оказалась права: этот тип пошел на принцип, ему нужно было получить лот, он так самоутверждался. Алла, заметившая это, благоразумно отступила, и теперь победитель бурно ликовал. Александре оставалось лишь надеяться, что так же бурно он будет стенать, когда сообразит, какие деньги улетели с его счета за эту побрякушку. Впрочем, утешение было слабым.

Она снова переключилась на Муратова. Он в торгах вообще не участвовал, он, как и Александра, с большим интересом наблюдал за окружающими. Он ради этого пришел? Или ему просто оказался не интересен лот? Гостей не предупреждали, что именно будут предлагать на каждом из аукционов. Возможно, у Муратова была конкретная цель, которой он собирался дождаться.

Когда торги были закончены, гостей попытались снова приобщить к классической музыке. Некоторые остались – как предполагала Александра, больше ради шампанского, чем ради выступления. Однако были и такие, кто бесцеремонно направился к выходу, и Муратов оказался в их числе.

Александра выждала пару секунд, позволила парочке гостей оказаться между ней и наемником, а потом последовала за ним. Яну сегодня не везет, это понятно, а вот она упускать их общую цель не собиралась.

Но вскоре оказалось, что не везет и ей: в коридоре прямо перед ней возникло препятствие, представленное всемирно или хотя бы локально прославленным режиссером и сценаристом.

– Думаю, мы не с того начали наше знакомство, – заявил Куплак. – Давай попытаемся снова. Привет, я Лев!

– «И я алкоголик», – проворчала Александра.

– Ты забавная!

– Я замужем.

– Да? И где же этот муж?

– А тебе не все ли равно? Уйди с дороги.

Вот только самоустраняться Куплак не спешил, а потом стало слишком поздно: Муратов скрылся на лестнице. Теперь, пытаясь догнать его, Александра невольно привлекла бы к себе внимание, а это выглядело бы слишком подозрительным. Так что сегодня ей пришлось поднять белый флаг: если Муратов пришел не за лотом, а за кем-то из гостей, она этого не узнает.

Пока она раздумывала об этом, Куплак воспользовался паузой и ужом скользнул ближе. Александра вспомнила о нем, лишь когда режиссер по-хозяйски приобнял ее за талию. Его романтическая стратегия была проста, как лопата: не отставай от намеченной жертвы, пока она не сдастся, просто чтобы ты получил свое и наконец ушел.

Но у Александры и без того было не слишком хорошее настроение, и нежеланное горячее прикосновение потной ладони через тонкую ткань платья стало последней каплей. Прежде, чем Куплак успел сообразить, что происходит, он уже бодрой ласточкой летел вниз по лестничному пролету, пугая гостей. Получил он за всех сразу: за себя, за Валетского, разбудившего в душе Александры черные воспоминания, и за Муратова, который оказался раздражающе неуловимым.

Полет режиссера длился недолго и был остановлен перилами, но свою порцию синяков и ушибов Куплак получил. Александра понимала, что отреагировала чуть более эмоционально, чем следовало бы, но ни о чем не жалела. Швырнула идиота – и реально легче стало!

Естественно, романтические планы Куплак утратил окончательно и сразу же перешел к угрозам. Приближаться к Александре он больше не рисковал, теперь он требовал, чтобы ее посадили за решетку, да еще и намордник надели. Быстренько примчавшиеся представители администрации выслушали версии обеих сторон, решетку и намордник оставили при себе и попытались решить дело миром. Куплаку выдали подарочную корзину фруктов и сертификат на бесплатное посещение СПА-центра. Александру тоже пытались одарить, но она отказалась, вместо этого взяв с персонала обещание, что не в меру пылкого режиссера к ней больше на километр не подпустят.

Ян, выслушав ее рассказ, предупредил, что Куплак все равно может нарисоваться, такие типы непредсказуемы, их решения в большей степени зависят от того, куда, когда и как их клюнет жареный петух.

– Ну и хрен бы с ним, – отмахнулась Александра. – Не понял урок сразу – будет получать по башке снова и снова, пока не поумнеет.