Уж замуж невтерпеж Демина Карина

Глава 10

Где добро продолжает постигать тайны прошлого

«Привези мне, батюшка, зеркало чудесное, из серебра да злата сотворенное, самоцветами убранное. Такое, что глядишь в него, а красоты прибавляется».

«Сказ о коварной деве и зачарованном королевиче».

Артан недолго колебался.

Точнее только подумал, что если и падет в неравном бою с каким-нибудь чудовищем, то не того ли он искал всю жизнь? В смысле, не смерти, но подвига.

Не ими ли, чужими, вдохновлялся.

Правда, появилось такое вот нехорошее чувство, что, возможно, подвиг и погодить может. Скажем, лет так на пару. Что не все вопросы решены и вовсе давно он уж дома не был. И пусть даже с отцом отношения не заладились, но матушка всегда встречала Артана пресердечнейше. И слушала его. И вздыхала. И даже не пыталась уговорить вернуться к делам мирским.

А он письма ей не написал.

Все герои перед подвигом всенепременно писали письма родным и близким, в которых признавались в любви и просили прощения. А он вот так пойдет.

Неудобно, однако.

Но Артан силой воли подавил позорную мысль о бегстве. И решительно шагнул во тьму очередного коридора.

Нет, залы.

Большой такой залы, которая вовсе показалась необъятною. Медленно, один за другим разгорались светящиеся камни на колоннах. И желтоватый свет их кое-как разгонял тьму.

Пахло… цветами.

Камнем и цветами. От запаха этого странного голова кружилась, а во рту появился кисловатый привкус. Артан силой воли попытался усмирить бьющееся сердце, но вышло плохо. Следовало признать, что до героев древности ему далековато. Те-то колебаний не знали. А он прямо весь какой-то исколебавшийся.

Он сделал шаг.

И остановился.

Каждый звук, даже самый слабый, рождал эхо. И тьма оживала. Метнулись тени по стенам, зашевелились, передразнивая Артана.

Что это?

Он сделал еще шаг. И третий дался уже многим легче.

Зал.

Просто зал.

Зачем?

Кому понадобилось выдалбливать в толще скалы этакую вот… пещеру? И для чего? Артан подошел к стене. Гладкая. Не такая гладкая, как та, что снаружи, но все же камень обработан. И главное, что ни тебе письмен таинственных, ни какой иной инструкции для случайного героя.

Стены вот.

Колонны.

Одни малые, в человеческий рост, с кристаллами, другие высоченные, уходят ввысь, выпуская тонкие дуги арок, которые пересекают потолок, чтобы опереться на другую такую вот колонну. И в пересечении их видится сходство то ли паутиной, то ли крыльями летучей мыши.

Жуть, в общем.

И голова кругом идет. А главное… главное все одно не понятно. Зачем? Замок вон рядом. Там залов всяких, больших и малых. А тут еще один. И кем построен?

Артан дошел до середины и остановился. Голову задрал, вглядываясь в потолок. С него свисали на цепях огромные круги, а уже с них – светящиеся камни. Правда, эти загораться не спешили, то ли иссякли за многие годы, то ли требовалось что-то сделать, чтобы пробудить их к жизни.

– Эй, – он осмелел и крикнул. – Есть тут кто?

– Кто? Кто? – заволновалась тьма, и тени засуетились. А кристаллы под потолком ожили. Сперва один блеснул искрой, потом другой, третий, они разгорались стремительно и силы набирали.

Становилось светлее.

В какой-то момент света стало так много, что от избытка его возникла резь в глазах. Артан потер их. И закрыл. Постоял, позволяя слабому телу привыкнуть.

Сердце успокоилось.

Чем бы ни было это место, в нем не чувствовалось угрозы. Но… все равно не понятно. И потому он осторожно двинулся вдоль стены. И рукой её касался, боясь пропустить что-то важное, но неприметное. Однако стена была гладкой.

И простой.

И зал… длился и длился. Колонны. И снова колонны. Пол… пол тоже без узоров. Несостоявшийся подвиг наполнял душу некоторым разочарованием. Все-таки от тайных проходов в скале ждешь чего-то большего, нежели огромная пустая и забытая, что людьми, что богами, зала.

Артан вздохнул.

И тьма подхватила его вздохи, склоняя на многие голоса. В какой-то момент даже будто засмеялась, но тотчас смолкла.

А потом, смилостивившись над глупым нетерпеливым человеком, отползла. Она отступала медленно, пятясь, выпуская одну статую за другой. И сперва-то Артан принял их за очередные колонны. Но вскоре понял ошибку.

Статуи.

Огромные фигуры. Богов? Нет, людей. Узкие у основания, они расширялись кверху, почти сталкиваясь друг с другом невообразимо большими плечами. И на них головы казались совсем уж махонькими.

Чудные одежды.

То ли платья, то ли просто материя, что вольно стекала, обнимая гигантские эти фигуры.

Артан задрал голову и отступил, пытаясь разглядеть хоть что-то.

Но лица терялись в сумраке, а фигуры казались слишком уж похожими друг на друга. Разве что… вот одна держит щит. Круглый, иссеченный то ли ударами, то ли временем.

А в руках другой – клинок.

Свиток держал третий.

У ног четвертого раскинулся целый город человеческий.

Посох пятого попирал каменные волны, и на них застыл крохотный корабль, у которого Артан задержался надолго, до того умело был этот корабль исполнен. Правда, он гляделся непривычно узким и длинным, и оскаленная пасть чем-то напоминала лодки островитян, как и квадратный парус. Но сходство было отдаленным.

Что это?

Храм?

Не похоже.

Где алтарь? И боги, если это боги, выглядели слишком уж земными.

Он продолжил путь в тишине, которая больше не пугала. Напротив, снизошло на душу успокоение, какое случалось с Артаном лишь в храме да и то давно, когда не переполняли его еще все нынешние заботы.

Женщина.

Точно женщина. Она тоньше и будто бы изящнее, хотя вряд ли статую подобной величины вовсе можно назвать изящною. И наряд мало чем отличается от мужского, разве что ткань перехвачена под грудью и облегает выпуклый живот. Его женщина и придерживает обеими руками.

Артан поклонился ей.

Им.

– Простите, если оскорбил присутствием своим ваш покой, – сказал он громко и четко. Пусть даже никто и не слышит, но героям к лицу вежливость.

Да и матушка одобрила бы.

А письмо написать стоит. Потом. Когда вернется.

Статуи молчали.

А он…

Зал превратился в узкую галерею, по обе стороны которой возвышались статуи. И с каждым шагом становились они будто… меньше? Определенно, меньше. Артан шел. Не спешил. То и дело останавливался, разглядывая то одну статую, то другую. Вот воин в причудливом доспехе. Голоногий, облаченный в некое подобие юбки, тот, однако, не гляделся смешным. Теперь, когда воин возвышался над Артаном но не так, чтобы совсем уж высоко, он сумел и лицо рассмотреть, пусть даже то почти скрывалось под шлемом.

Странным тоже.

Кто носит такие? Со щеткою наверху? Зачем она надобна?

Не важно.

И снова человек с посохом, правда, не один. К ногам его жались чудовища, только гляделись они отчего-то жалко.

Людей сменили… демоны?

Нет, демоны тоже были, но изображенные вдали, смутными тенями. Они скорее угадывались в каменных нишах, что стали для статуй вместилищем.

Но и люди…

Женщины.

Изящные. Несомненно, прекрасные, только красота их не привлекала, скорее уж заставляла пятиться, ускоряя шаг. Вот у одной появились рога. Точь-в-точь, как у демоницы, что повсюду следовала за Повелителем тьмы. И сама-то похожа.

Немного.

Хвост.

И… имена. Артан пропустил момент, когда у подножия статуй появились медные таблички. Металл потемнел от времени, да стерлись многие символы. Но Артан сумел-таки прочесть.

– Ар-рей Архаг, – он опустился на колени и пальцами повторил изгибы рун. Слова старого языка прозвучали в тишине резко. И тени тотчас пришли в движение, засуетились.

– Ирей Архаг. Арана…

Он читал, не понимая, что читает. Могли бы для несчастных потомков оставить не только имя, но пару слов о том, кто это был и чем занимался.

А то и вовсе лучше бы не пару слов, но мемуары там.

Или жизнеописание.

Хотя бы кратенькое.

– Эрея… – женщина выгнулась словно от боли. Она стояла, раскинув руки, в позе совершенно неестественной. И прекрасное лицо её исказила уродливая гримаса.

Снова мужчина.

И… статуи закончились.

А он оказался в очередной пещере. Сколько же их скрывается в скале? Впрочем, Артан слыхал, будто в южных морях есть острова, где скалы сплошь изгрызены пещерами. И блуждать в оных можно годами.

Артан призадумался и оглянулся.

Перспектива блуждать годами его не вдохновляла. Вот совершенно. Правда, тут же подумалось, что блуждания его на столь длительный срок точно не затянутся, раньше он умрет от голода и жажды.

Но…

Пещера была невелика.

И иных выходов не наблюдалось.

– И что это такое? – спросил Артан вслух, ибо тишина изрядно давила на разум.

– Такое, такое, – отозвалось вялое эхо.

И смолкло.

Здесь не было статуй. И колонн тоже. Неровные стены. И столь же неровный пол. Потолок, с которого свисали белые тускло светящиеся нити. Они почти касались… чего?

Сперва Артан принял это за алтарь, но вскоре понял свою ошибку.

Саркофаг.

Саркофаги ему случалось видывать. В той же обители во времена древние братьев в саркофагах и хоронили, это уже потом места не осталось, да и дорогое удовольствие – саркофаги, вот и нашли способ попроще.

Артан мотнул головой.

И сделал шаг.

Сердце вновь заколотилось. А во рту сделалось кисло. Вспомнилось вдруг, как они с братом играли в поиски сокровищ, как забрались в подвалы старого дома и там блуждали. Правда, нашли старую подкову, три гвоздя, один из которых пропорол Артану ногу и пару дохлых крыс. Ну и розги, уже потом, по возвращении, ибо отец сокровищами не проникся.

Как и пропоротой ногой.

Надо будет помириться.

Давно надо было помириться. Он ведь неплохой человек. И всегда желал Артану добра. А что у них о добре разные представления, так кто ж в том виноват-то?

Еще шаг.

И знакомое вдруг давящее ощущение. Тьма, до того притворявшаяся обыкновенной, по-настоящему оживает. Она клубится. И манит.

Она здесь.

Рядом.

Всего-то и надо, что подойти. Заглянуть. Даже не надо заглядывать, достаточно будет коснуться крышки. Руки сами потянулись к ней.

– Нет, – Артан стиснул зубы. Сердце колотилось, что сумасшедшее. А тьма… тьма хохотала. Беззвучно.

Кого ты хочешь обмануть, мальчик?

Ты притворяешься.

Ты всегда притворялся. И все тебе верили. Светозарный… какой из тебя светозарный, если ты всегда, с самого рождения своего, с первого вздоха, принадлежал именно тьме?

– Неправда.

– Правда-правда, – отозвалось эхо.

Правда. Иначе она бы не отозвалась. Тогда. Чернокнижниками не становятся. Ими рождаются. И ты родился таким.

Помнишь?

Все ли помнишь?

Или напомнить? Тот черный-черный коридор. Свечи. Зеркало.

– Это была детская глупость!

Книга, найденная в библиотеке. Теперь, спустя годы, кажется, что она сама в руки скользнула. И раскрылась на нужной странице. Древний язык, который Артану не давался, вдруг тоже ожил. И руны сплелись заклятьем.

Ты ведь его прочитал.

Ты и никто другой.

И ладно бы только прочитал. Кто решил испытать? Кто пробрался ночью в библиотеку? Кто принес зеркало. И склянку с кровью. Свиной кровью, которую хранили на кухне, чтобы делать колбаски? Помнишь, как тряслись руки, когда ты на эту кухню пробирался.

– Это была глупость. Детская глупость, – губы шевелились. И Артан слышал свой голос, словно со стороны.

И видел.

Их.

Мальчишек. Сколько им было? Ему пятнадцать. А Кристофу чуть меньше, но он всегда-то с радостью участвовал во всех проделках.

А уж такое приключение, как пропустить?

Босые. В белых ночных рубашках. С кровью этой. С зеркалом. Матушкиным, серебряным, на длинной ручке. Книга раскрытая. Грязная, то ли в жиру, то ли еще в чем испачканная.

Свечи.

И собственный голос, который нервно зачитывает старое заклятье.

– И что? – брат хмурится, потому как заклятье было произнесено, но ничего не изменилось. – А дальше?

– Погоди, – Артан зубами пытается вытащить пробку из склянки. В склянке тоже хранилось что-то матушкино, то ли масло розовое, то ли еще какая ароматная гадость. Но оставалось там мало, а склянок у матушки была дюжина, если не две.

Она и не заметила бы.

Она и не заметила.

Пробка выскочила, и руки дрогнули. Свиная кровь выплеснулась и на них, и на зеркало, и на книгу. Темные пятна впитались в страницы.

– А… дальше чего?

Он всегда был нетерпелив, младший брат.

– Не знаю, – Артан подвинул зеркало к себе. – Ждать, наверное. И думать.

– О чем?

– Ну, о том, что ты увидеть хочешь.

Кристоф нахмурился и постучал по лбу. А потом спохватился.

– А думать одному? Или двоим? И как оно тогда поймет, кому чего показывать?

– Не знаю. Может… давай я?

– Давай, – с легкостью уступил Кристоф. – Только ты, может, еще раз зачти? А то вдруг оно не поняло?

Артан кивнул и, облизав пересохшие губы, заговорил. Во второй раз слова древнего заклинания сплетались друг с другом. И каждое произнесенное меняло Артана. Оно тянуло изнутри.

Что-то.

И темная кровь, лившаяся на зеркало – хорошо, додумались и таз принести, в который зеркало и положили – завораживала.

В какой момент это случилось?

Будто внутри Артана что-то лопнуло. И из носа тоже полилось. Его кровь хлынула потоком, таким необычайно ярким, что Артан удивился. И запнулся.

Качнулась нить заклятья.

И впиталась в зеркало. Вместе с кровью. А потом… потом зеркало потемнело. Оно стало черным-черным, как тьма, что жила в глубине старого колодца, подходить к которому им строго-настрого запрещалось, но они все одно бегали. Даже когда в колодец провалился поваренок, и слуги стали шептаться, что это дом взял свою обычную жертву.

Но та тьма спала.

Эта же… она клубилась, она выползала. Она… Кристоф вдруг замолчал. А тьма потянулась к Артану. И он к ней. Он видел себя со стороны. Безумный взгляд. Приоткрытый рот, который растянулся в улыбке. Тоже совершенно безумной. И когда пальцы коснулись зеркала, Артан и в самом деле увидел.

Он… забыл!

Он ведь увидел! Действительно увидел! Книга не обманула. Тьма редко лжет, ей этого не нужно. Правда тоже бывает на диво многообразной.