Стать последней Орлова Тальяна

Глава 4. Утро

Кажется, я впервые за три прошлые жизни выспалась. После таких испытаний спокойный отдых многого стоит. Перевернулась на бок. Криит спал, лежа на спине. На его голове не было золотого обруча, а на руках браслетов. Дыхание ровное, что едва можно уловить. Я не шевелилась, потому что не хотела его пробуждения. Лучше бы он вообще никогда не просыпался…

– Ну, что смотришь? – он даже глаза не открыл, а я дернулась от неожиданности. – В палатке есть ножи, неужели еще не нашла? Или собираешься душить голыми руками?

И дыхание все такое же ровное. Я успокоилась и положила голову обратно. Ответила тихо:

– Я убила пятнадцать воинов из твоего народа, но на пятнадцатом мой путь оборвался. Поэтому нет, я не думала о том, как тебя убить. Но почему ты оставил меня здесь, если ждал этого?

– Если меня убьет женщина, да еще и во сне, то и мой путь можно считать оборванным, – он улыбнулся и только после открыл глаза. Повернул голову и посмотрел на меня. – Пятнадцать воинов? Врешь?

Мы лежали рядом и говорили тихо. В таком спокойном тоне не ожидаешь угроз. И потому Криит сейчас не пугал.

– Вру, сын вождя. Возможно, я просто об этом мечтала.

– Тогда зачем смотришь на меня? – он вернулся к прежней теме. – Пытаешься привыкнуть ко мне, раз другого выбора нет?

– Нет. Я думала… думала о том, может ли глава насильников и убийц сам не быть насильником и убийцей?

– Не может, – он прищурился и будто пригляделся к моим губам. – Я хуже их всех вместе взятых, потому что… Не важно. Что у тебя во рту?

Я немного приоткрыла рот, высунула язык и показала ему жемчужину, которую еще сама не имела возможности рассмотреть. Пояснила, как могла:

– Это знак вечного служения богине добрых духов. Я была жрицей.

– Интересно, – он приподнялся на локте и навис надо мной. Я оставалась обнаженной, поэтому прижала рукой покрывало к груди, даря себе чувство мнимой защищенности. – Покажи еще раз.

Пришлось открыть рот. Не буду же я спорить из-за такой ерунды. Его глаза будто потемнели, когда он наклонился ниже, разглядывая.

– Что-то подобное делают у нас только шаманы. Ты шаманка, Тали?

– Нет, сын вождя. Это просто знак служения.

– Но если бы была, все равно бы не призналась? – его глаза смеялись, но ощущение веселья промелькнуло только на миг. – Это синий жемчуг, но мелкий и гладкий. Покажи снова.

Кажется, я понимала, почему его дыхание становится тяжелее, но не связывала это осознанно с возникшей близостью. Но когда я приоткрыла губы, он наклонился еще сильнее и коснулся кончиком своего языка моего. Мне даже отшатнуться было некуда, поэтому я только дернулась и сцепила зубы.

– Покажи! – повторил он резче. Глаза уже не светлые. Прижал собой сильнее, не обращая внимания на сопротивление руки.

Я медленно разомкнула губы и сразу приняла его язык. Он кончиком прошелся по жемчужине, отстранился, посмотрел в глаза, а потом снова наклонился, целуя глубже. Немного навалился на меня, тем самым полностью ограничивая движения, но поцелуй его стал приятным открытием: сначала ласковый и медлительный, но вызывающий дрожь, а потом все более настойчивый. Мои глаза сами закрылись, а тело отзывалось на непривычную ласку. Я не целовалась прежде, вообще не умела этого делать, но губы и язык будто сами подстраивались и отвечали. Теперь и я задышала рвано, захотелось убрать руку между нами и обнять его, чтобы это приятное ощущение продлить и усилить.

Но он внезапно остановился, снова посмотрел в глаза – и его взгляд сейчас был совсем другим.

– Я хочу тебя, Тали. Потому задам обещанный вопрос прямо сейчас. Но от твоего ответа ничего не зависит – чувствую, что ты соврешь.

Я сжалась, внутри назревала истерика. Поцелуй разволновал, вынудил захотеть большего, и я даже позабыла о том, что поцелуй возбуждает не только меня одну.

И Криит, не дождавшись внятной реакции, высказался вместо меня:

– Я потерял счет женщинам, а тебе буду первым мужчиной. Ты не станешь для меня последней, но я постараюсь тебя запомнить. Как синюю жемчужину.

Решившись, я не стала сопротивляться, когда он откидывал покрывало, сжимал мою грудь, потом вновь целовал, отстранялся, раздвигал бедра и проходился пальцами вдоль складки. Он не пытался доставить удовольствие мне – он сам получал удовольствие, трогая меня. Стянул штаны, отбросил в сторону. Сел между моих ног на колени, широко раздвинув бедра.

Обнажившийся член был огромен, а головка блестела от прозрачной жидкости. Я же испугалась, что он разорвет меня им изнутри. Какую боль выносит женщина, когда ее берет мужчина?

– Нет-нет, Тали, не сжимай ноги, – он надавил мне на колени. – Сейчас я не хочу останавливаться, даже если ты станешь кричать от ужаса.

Он лег на меня, уперся локтем в лежанку, другой рукой направил член внутрь. Это неприятно, но я пыталась расслабиться, насколько могла. Запрокинула голову, чтобы хотя бы мысленно отвлечься от происходящего. Внутри тянуло, но резких движений не было. Криит подавался бедрами вперед и назад плавно. А потом вдруг толкнулся резче, заставив меня выгнуться от смешанных ощущений. Но мужчина тут же отстранился всем телом и приподнялся.

– Ты не девственница. Как ты оказалась здесь?

Мой голос дрожал, как и все тело. Криит склонен слишком часто меняться, я просто не успевала подстраиваться.

– Я… я…

Что я могла ответить? Что и сама не знала? Что от бесконечных слез у меня отшибло память?

– Сейчас тебя выведут наружу, привяжут к четырем коням и разнесут в разные стороны. Или объясни.

– Сын вождя! – голос заходился от паники. – Я соврала, чтобы выжить!

Он пристально смотрел на мое лицо:

– Сколько у тебя было мужчин? Это было насильно или по любви?

Его интересу я объяснений не находила, но судорожно искала любое объяснение, подходящее для ответа. Вряд ли кто-то из соплеменников изнасиловал бывшую владелицу тела: среди моего народа такие преступления были редкостью, сродни убийству. Наверное, у нее был кто-то… Возможно, до того, как она попала в храм. Или связи с мужчинами в храме не воспрещались – откуда же мне знать? Криит, не дождавшись объяснений, прищурился:

– Кто-то из моих людей? Если тебя взял кто-то из них, то он будет наказан.

Вот, что его беспокоило – дисциплина в этом сброде негодяев. Эта мысль была почти смешна, если бы сейчас я была способна смеяться. Я могла назвать любого! Например, того самого, что пытался изнасиловать Наю, когда я вцепилась ему в глаз. Уж точно заслужил, добрые духи свидетели. Но что делать с остальными – точно так же заслуживающими наказания? И вряд ли богиня Алаида потерпит клевету… а она, кажется, все еще со мной, раз меня до сих пор не привязывают к коням.

– По любви, сын вождя. Один. До того, как я стала жрицей.

Каждый раз, когда я говорила, он не отрывал взгляда от моих губ – будто только ждал, когда там мелькнет жемчужина. Возможно, это зрелище и мешало ему сосредоточиться.

– Ты странная, Тали. Когда я целовал тебя – точно знал, что первый. Когда входил в тебя – точно знал, что первый. И шаманы никогда не ошибаются так сильно – для жертвенника нужны девы, не познавшие мужчин. Как подобное могло произойти?

Значит, их шаманка была слишком стара, чтобы безошибочно отличать девственниц! Похоже, я оказала всем большую услугу, избавив мир от нее. Сейчас же я понимала, что в уме он решает мою судьбу, но желает меня не меньше прежнего. А судя по взгляду, который он нехотя отрывал от моих губ, даже больше. И потому сама подалась бедрами вверх. Теперь без прежнего страха – ощущения, когда он вошел в меня, можно было назвать неприятными, но вряд ли болезненными. Такое я выдержать смогу, если выторгую этим продление жизни красавице Тали:

– Просто возьми меня, сын вождя. А потом делай что хочешь.

Он не ответил, только еще дальше приподнялся и смотрел в глаза, словно там был ответ на все его вопросы. Взгляд пристальный, без тени улыбки или ожидаемой страсти.

– При одном условии, Тали. Ты притворишься, что никто не любил тебя раньше. И ты никого не любила раньше. Сможешь?

Я не поняла, в чем смысл этой просьбы, но ответила честно:

– Смогу.

– Снова врешь?

– Клянусь добрыми духами, что никогда не вспомню о том мужчине, которого любила раньше!

Он выглядел удивленным. Вероятно, ощутил искренность сказанного. Кивнул.

– А если родишь мне ребенка с такими же черными глазами, то клянусь перерождением – я отпущу тебя и не трону всех, кого ты назовешь родными.

Отпустит, но без ребенка? Да уж, у нас действительно расходятся взгляды на многие вещи… Девушка эта на самом деле отличалась густыми черными волосами, роскошными бровями и длинными ресницами, что для нашего народа в диковинку. Бесы сами были темноволосы, но контраст не так заметен на фоне их смуглой кожи. Цвет своих глаз я до сих пор даже не знала, а у бесов глаза были чаще голубыми или серыми. У самого Криита – холодного стального оттенка, что ничуть не смягчало его внешность. И Даара еще не сообщила ему об отваре против зачатия, который вчера дала мне выпить. Не обманула ли она меня? А если не обманула, то не разозлится ли Криит, узнав о моей уверенной предосторожности? Осмелилась сказать только:

– Как скажешь, сын вождя.

Он вдруг отпустил меня и сел. Потянулся за штанами.

– Тогда пойдем есть. Сегодня поворачиваем обратно на восток, тебе понадобятся силы и хорошая обувь.

Глава 5. Три женщины

Лошадей у бесов было немного. Наверняка и те взяты в пройденных поселениях. Потому большая часть отряда передвигалась пешком. И я среди прочих.

Теперь меня попросту игнорировали: я стала то ли женщиной главаря, то ли его личным трофеем – не так важно. Да ведь никто из них и не знал, что не стала, а Криит не спешил перед всеми отчитываться. Мне давали место у костра, предлагали еду и воду, но вопросов не задавали. Конечно, я тоже не вступала в разговоры. Зато прислушивалась к другим, выясняя детали, которые нигде больше не узнала бы.

Оказалось, что первые корабли – это только разведчики, главная армия еще даже не высаживалась на наш берег. Если всего несколько подобных отрядов смогли навести панику, то вместе с остальными на Большую землю явится бойня. И вот в создании ужаса, насколько я поняла, и состояла их миссия. Бесы на самом деле были странными – их интересовал не просто захват территории, а отвоевание территории у сильного врага. Будто это украшало честью их мерзкие поступки. Но они своего добьются: надеюсь, когда прибудут основные силы, то встретит их сам император с вооруженными и обученными рыцарями, а не крестьяне с вилами. Он вышвырнет каждого пришлого со своей земли! Сейчас же они направлялись к порту, чтобы там ждать другие отряды или войско. Без шамана углубляться в материк смысла не имелось.

После полудня я едва переставляла ноги. Тело жрицы было слабо, не приспособлено для таких переходов, и моей внутренней силы не хватало, чтобы наполнить энергией мышцы за один день. Довольно удобная поначалу обувь, которую мне отыскали, теперь терла изнеженные ступни. Кожаные штаны я не надела, отправилась в платье. Пусть женщины вокруг своей голой груди не стеснялись, а мне еще далеко до того. Но и с этим никто не спорил – подстилка Криита обязана делать только то, что приказывает Криит. А ему вообще до моего наряда, как и до меня, дела не было.

Я поглядывала на пустую повозку, но так и не заставила себя спросить разрешения ехать в ней. Не то чтобы я переживала быть высмеянной – мне плевать на их отношение, я просто не хотела ни о чем их просить. Но помощь пришла неожиданно от Даары. Женщина заметила, как я споткнулась, заставила коня повернуть и, поравнявшись со мной, протянула руку:

– Иди сюда. Этот конь сильный, выдержит нас обеих.

Подтянула меня и усадила перед собой, придерживая за живот сильной рукой. Ехали медленно, чтобы пешие солдаты не выдохлись. Я же, покачиваясь на каждом шагу, думала о все больших странностях. Но в итоге пришла к выводу, что Даара просто считает меня ценной для своего вожака и потому заботится. Как заботилась бы о лошади или любой вещи.

Впереди нас ждали только разрушенные и сожженные селения, никаких людей. Я могла радоваться хотя бы этому. С Даарой говорить я тоже желанием не горела, потому за остаток перехода не произнесла ни слова.

Уже вечером остановились и развели костры. И только тогда Даара снова подошла ко мне, протянула кусок жареного мяса на палке и толкнула к центру, где сидел Криит. Наверное, я обязана быть его молчаливой тенью. Спорить не стала и села неподалеку.

Среди бесов наблюдалась строгая иерархия: Криит выше других по статусу, его мнение не оспаривается – создалось впечатление, что если он прикажет всем пойти и немедленно утопиться в море, то все так и поступят. Но он, если сочтет нужным, может выслушать мнение советников и командиров, к которым относилась и Даара. Нет, не так – они говорят свое мнение, даже если он не спрашивает, но принимает решение сам. Напряжение ощущалось, когда речь заходила о других отрядах. Возможно, в этом случае возникнет спор о власти? Я не могла знать наверняка, но было очень заметно, что и командиры, и простые солдаты не желают к кому-то присоединяться. И не пошли бы на это, если бы нужда не вынудила. Если бы я их не вынудила! Усмехнулась про себя, но и сама тревожилась, как изменится положение Тали в еще более масштабной общине.

Установили палатки. Криит, направляясь в свою, оглянулся и нашел меня взглядом. Понимая, что должна делать, поплелась за ним. Но на этот раз не постеснялась использовать слабость тела себе во благо:

– Сын вождя, – обратилась к нему, как только вошла в шатер, – мое тело болит, а ноги стерты в кровь. Я не привыкла к подобным нагрузкам.

– Разденься, Тали.

Я начала волноваться – ведь он раньше проявлял какую-то жалость, почему бы не теперь?

– Давай сначала поговорим, сын вождя! У меня возникло много вопросов, если я вообще вправе их задавать.

– Разденься, Тали. И тогда поговорим.

Видимо, это какое-то лишь ему понятное правило: любовница должна быть обнажена перед ним. Дикость несусветная, но мой разум уже устал удивляться. Стянув и откинув платье, я прошла дальше и села перед ним, едва прикрываясь руками. Но сегодня он не спешил заставлять меня себя показывать.

– Что за вопросы?

– Зачем ты здесь? Я имею в виду… зачем тебе вообще эта война?

– Мне? – он задумался, потянулся за лампадой, чтобы зажечь. – Я вернулся из Тикийского государства, и в тот же день отец направил меня сюда.

– Я слышала, как Даара упоминала, что эта земля тебе нравится… Но из твоих слов выходит, что ты не слишком хотел сюда попасть.

Он улыбнулся, его лицо не становилось красивым от улыбки, но делалось мягче:

– Я этого не говорил, Тали.

– Не говорил, – кивнула я. – Просто я сегодня много слушала. Кто-то хочет больше крови, кто-то хочет убить императора, кто-то – не оставить на этой территории ни одной живой души. Вот только я не услышала, а чего хочешь ты?

– У меня есть ответ на твой вопрос, но я не хочу тебе его давать. Потому что сейчас думаю о другом.

Улыбка с лица не исчезла – он не разозлился. Но я поежилась. Криит наклонился ко мне:

– Я понял, что продолжаю хотеть тебя, несмотря на обман. Проклинай в этом свою красоту, Тали. Но ты испытываешь мое терпение на прочность. Даара сказала про отвар от зачатия – вон там, в кружке, снова его передала. Лекарям она соврала, что нужен ей, потому что никто не в состоянии был бы понять тебя. Но ведь я пообещал тебе свободу. Ты ее не хочешь?

Я опустила взгляд в пол, но не от смущающих разговоров. Ответ должен быть таким, чтобы не ухудшить мое положение.

– Я… сын вождя. Не знаю, как объяснить.

– Попытайся.

И этим будто подтолкнул меня к искренности:

– Это не мое место, Криит, – хотелось добавить «я не из тех, кто сдается живым, не из тех, кто смиряется», но он заподозрил бы меня во лжи. Ведь вот она я – сижу перед ним голая. – Я имею в виду, что моя жизнь должна была стать служением богине, а не служением мужчине. Эта история написана не про меня, я случайно в ней оказалась… И потому мне не быть матерью твоим детям – пусть хотя бы это будет правильным. Можешь такое понять?

Я заглянула снизу в его лицо, глаза Криита теперь были серьезными, как и интонация:

– Или ненависть ко мне выше всего остального?

– Или так, – я ответила тихо, но он ведь сам выразился очень точно.

– Тали, покажи жемчужину.

Я напряглась – теперь точно знала, что за этим последует. Но выполнила, немного приоткрыв рот. Криит обхватил мое лицо большими ладонями и притянул к себе.

– Не закрывай. Отдавайся хотя бы в поцелуях – поверь, поцелуи заметно успокаивают сердце. Нельзя ненавидеть в полную силу и целовать так, как ты отвечала вчера мне.

Он прошелся языком по моему, а потом поцеловал с напором. В какой-то мелочи он прав – закрывая глаза, я забывала о том, кто это делает. И целовала в ответ, задыхаясь от желания. Однако Криит отстранился после очередного моего полустона:

– Если твое тело болит, как ты говоришь, то сделай мне сегодня приятно ртом. Тогда и отвар нет необходимости пить. Я готов ждать тебя еще один день. Видишь, я иду навстречу?

Он тут же поднялся на ноги и стянул штаны. Я вообще не поняла смысла его просьбы, но когда возбужденный член обнажился перед лицом, отшатнулась. Мужчина шагнул ближе, и, когда я попятилась назад, притянул за затылок, пока головка не коснулась сомкнутых губ.

– Ну же, Тали, – кажется, я впервые слышала в его голосе заметное раздражение. – Для этого твое тело тоже слишком устало?

– Я… – получилось нервным вскриком. – Что ты творишь?!

Он отодвинулся, посмотрел на меня сверху пристально:

– Ваши женщины так не делают?

– Нет! – выкрикнула и, поскольку он отпустил меня, я попыталась отползти еще дальше. О таких «утехах» я в самом деле и не слыхала! Даже в байках про продажных женщин в портовых городах, а байки всегда преувеличены до неузнаваемости. И ни разу не упоминалось, что женщин так могут насиловать. Даже не насилуют так! А он хочет, чтобы я сделала добровольно?! – Это… это же…

– Не заканчивай фразу, – оборвал он. Но будто взял себя в руки. – Говорю же – ты испытываешь мое терпение снова и снова. До каких пор мне опускаться до тебя, чтобы ты уже стала частью этой истории?

– Я… Прости, сын вождя, но тебе легче меня убить, чем заставить делать подобное!

Он ухватил меня за плечо и рванул вверх, заставляя подняться на ноги. Бес был зол, но как будто привычно пытался сдержать свои эмоции:

– Ты не до конца понимаешь свое положение, Тали.

– Я все понимаю, сын вождя, – мой голос дрожал. – Возьми меня, как мужчина берет женщину. Я отдамся тебе, как женщина способна отдаваться мужчине. Но если ты убьешь во мне женщину подобным унижением, то останется пустая подстилка, как называет меня Даара.

Я интуитивно чувствовала, что бью в правильном направлении. Даара не рассказала о Криите многого, но зато открыла важное: традиции и его положение сталкивали его в постели только с теми женщинами, которые жаждали этого. Они должны умолять о его внимании, а затем извиваться под ним от удовольствия. Вряд ли он привык к чему-то другому. Поэтому обычная дырка с руками и ногами его не устроит, это не сочетается с его привычным понятием мужественности. В своих выводах я уверенной быть не могла, только пыталась влезть в его шкуру и понять. Однако глаза его горели яростью:

– Ты испытываешь мое терпение, бывшая служительница несуществующим богам!

– Так не допрашивай, а возьми меня, сын вождя, не опуская в такую грязь, – я прошептала нерешительно и приоткрыла рот, вставая на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ.

Ему нужен был миг на осмысление, но теперь он меня не жалел. Поцелуй был диким, почти болезненным. Или боль создавали его руки, которые сжимали мое тело почти в полную силу. Он бросил меня на пол, резко развел ноги и сразу вошел. Замер на секунду, будто сам только пытался осмыслить происходящее, а потом задвигался – несколько мучительно медленных толчков. Я не сдержалась и выгнулась ему навстречу. После этого движения стали страстными, резкими, и от них моя кровь тоже начала закипать. Неприятное растяжение внутри сменилось на тягучую истому, которая нарастала с каждым его рывком. Рот непроизвольно открывался, и Криит тут же погружал в него свой язык, а я только выдыхала с тихими стонами.

Еще немного, и я сама начну насаживаться на него, но слабое тело не было способно на ответ, достойный страсти Криита – оно только наслаждалось ощущением силы, входящей внутрь вместе с мужчиной. Он ускорился еще, потом с самым сильным толчком выплеснулся в меня, а лицо при этом неконтролируемо напряглось, будто ему было больно. Мне же словно чего-то не хватило: когда он брал меня, в теле назревала буря, стремясь к какому-то пику. И теперь все нутро заныло от разочарования, что так и не узнало, чем заканчивается такая буря.

Вышел, орошая остатками семени мое бедро, и перекатился на бок. Смотрел в мой профиль, но долго ничего не говорил. Я не выдержала сама:

– Могу я выпить отвар, сын вождя?

– Пей, Тали. Я совершенно точно убью тебя очень скоро, потому что ты невыносима. И хочу быть уверенным в этот момент, что ты не носишь моего ребенка.

Уснула я за миг – и сознание, и каждое сухожилие только этого и ждали.

Проснулась на рассвете. Криит лежал рядом, но уже не спал. Снаружи звучали голоса. Скоро мы выйдем из палатки, чтобы позавтракать и отправиться в очередной бесконечно длинный день.

Я молчала, не зная, как приветствовать того, кто ночью стал твоим первым мужчиной. Показал или просто наметил возможное удовольствие, но сам не перестал быть тем, кем был раньше. Криит вдруг начал говорить тихо, делая паузы между фразами, будто подбирая слова:

– Отвечу на один вопрос. Мне на самом деле нравится эта земля, Тали. Она очень необычная. Я здесь совсем недолго, но успел повстречать трех женщин, каждая из которых не укладывается у меня в голове. Первая – молодая девчонка, очень меткий стрелок, не задумываясь, пожертвовала собой, чтобы убить нашу шаманку. А потом всадила себе нож в горло, чтобы ее тело не досталось моим солдатам. Она могла бы стать моим лучшим воином. Вторая женщина умирала на моих глазах, но ее спокойствие перед последним порогом равняло ее с лучшими из нас. Мы ценим тех, кто не боится смерти, стремимся к этому, но мало кто с ней бы сравнился. Она могла бы стать моим лучшим другом. Третья – настолько красива, что взгляд никогда не устанет на нее смотреть, и страстная, что никогда не надоест ее брать. Ее тело будто создано для того, чтобы дарить и получать удовольствие. Не такая смелая, как первая, не такая умиротворенная, как вторая, зато обладает дерзким языком, пробитым золотым стрежнем с жемчужиной. Она могла бы стать моей лучшей любовницей. Но ее ненависть ко мне всегда будет стоять превыше страсти. Я удивлен, что ваш народ так слаб в целом, но так силен в тех, кого я успел рассмотреть ближе.

Я ничего не ответила.

Глава 6. Шаман

После завтрака Даара сразу взяла меня к себе. Обе мы весили немного, и ее конь без труда выдерживал такую ношу. Без седла ехать неудобно, а бесы только мягкую замшевую подкладку закидывали на круп. Но это дело привычки. Мы ехали рядом с Криитом, и потому я могла слышать их разговоры.

– Наат должен явиться сюда к концу лета. Он и возглавит наступление на столицу, – задумчиво сказал Криит.

– Плохо. Наат способен покорять только девичьи лона, а не города. Его третья жена очень красива, мог бы и побыть с ней подольше.

– Следи за языком, Даара. Он первый сын вождя.

– А то я не знаю! Тикийцы почти разгромили нас, благодаря этому первому сыну, который был больше занят выбором третьей жены, чем военной стратегией.

– Даара!

– Молчу, молчу, Криит. Но если бы вы с Ракиидом не успели, то сейчас бы Тикийское государство праздновало победу над Родобессками.

– Ты вроде бы обещала молчать?

– Молчу! Слышишь же – молчу. Кто там?

Она указала вперед рукой, и я пригляделась. Какая-то женщина бежала от моря к линии леса. Возможно, ее спутники просто оказались быстрее – никого больше видно не было. Вряд ли она здесь одна… Из разоренных рыбацких деревень унесло ноги немало людей. Кто-то из них до сих пор остается поблизости: все же рыбный промысел им привычнее, с голоду умереть не даст.

Я же сжалась, пытаясь унять панику. На лошадях ее догонят быстро, стоит только Крииту кивнуть своим приспешникам.

– Возможно, там есть поселение? – предположила Даара. – Сын вождя, прикажешь обыскать лес?

Вот он – тот самый момент, когда о себе начисто забываешь!

– Криит, – мой голос был сдавленным, но слова я старалась произносить отчетливо. – Отпусти ее… Добрыми духами молю, отпусти! Это ведь просто женщина! Она…

Сын вождя посмотрел на меня удивленно. Но я радовалась и этому – несколько минут могут спасти бедняжке жизнь, поэтому нужно тянуть время.

– Торгуешься со мной, Тали?

– Не торгуюсь – от всей души прошу!

– Как будто у тебя есть право просить, – он улыбнулся мягко, с непонятной иронией. – А торговаться может только тот, кому есть что предложить.

– Я… мне есть что предложить! – я даже подскочила, и от этого конь фыркнул. – Пусть эта женщина уйдет невредимой и пусть твои воины не ищут поселение, а я сделаю то… чего ты от меня вчера хотел. Добровольно! И все остальное, что ты еще захочешь от меня …

Голос сбился, я покраснела и отвела взгляд. Криит и так должен понять мой намек, а говорить о настолько стыдной вещи вслух я бы не сумела. Сын вождя посмотрел вдаль – женщина уже достигла первых деревьев, но ее до сих пор было видно. Кажется, ее бег замедлялся ношей – то ли пойманной рыбой, то ли младенцем в свертке. Бес снова повернулся ко мне:

– Ладно, Тали. Я согласен на эту сделку. Значит, все, что я еще захочу?.. – уточнил и сразу рассмеялся.

– Да… И спасибо! Я не откажусь от своих слов.

Даара, будто точно понимая, о чем мы говорим, поддержала его звонким хохотом. Отряд пошел мимо. Криит оглядывался на Даару с улыбкой, и та никак не могла успокоиться.

Через некоторое время я отважилась спросить о причине ее веселья:

– Ну, что ты смеешься? Я знаю, что поступила правильно, но от твоего смеха мне становится стыдно.

– Красавица Тали! – ответила она. – Ты глупа, как морские крабы! Интересно, а на что вы торговались? Чтобы ты не пила отвар или призналась ему в вечной любви?

Значит, она была не в курсе подробностей. Хоть это радовало.

– Не важно. Но почему ты смеешься?

– Потому что ты до сих пор не поняла одной вещи – мы никогда не преследуем тех, кто бежит. Если человек решил бежать, то он уже не воин. А мы воюем только с теми, кто берет в руки оружие и готов умереть – ради чего угодно. Ты в самом деле считаешь, что мы не догнали бы ни одной из тех повозок, что так спешили укатить?

Хотелось воскликнуть презрительно, но я сдержалась. В конце концов, Даара не лукавила – все женщины, которых они захватили, были как раз из тех, кто был готов умереть и не пытались бежать… Как отважная Ная. Да и уйти поселенцам удалось многим, раньше этот факт мне не казался странным. Все, кто бежит… Кроме одной!

– А я? Разве я не убегала?

Вопрос был нелогичным, я понимала. Но та юная жрица вряд ли взяла в руки нож и смело шагнула навстречу врагам. Или я ошибаюсь? Криит тоже заинтересовался нашим разговором:

– Ты у нас об этом спрашиваешь? – Поскольку на его вопрос я лишь пожала плечами, он пояснил с тем же изумлением. – Убегала. Но не от нас, а к нам. И шаманка тебя сразу разглядела – берите, говорит, это лучшая жертва для огня, если хотим привлечь удачу на долгое время.

Даара продолжала посмеиваться над моей глупостью, а я задумалась. От кого могла убегать жрица храма, да в такой панике, что не разглядела еще более страшное впереди? Или она просто не знала, что бежит к врагу – это неудивительно: бесов у нас раньше не любили, но вряд ли боялись. Она могла просто не знать… Слабая запуганная девочка, которая была на самом деле глупа. Тут с Даарой не поспоришь. Но мысли о ней позволили отвлечься от обещания, которое я в пылу дала Крииту. Мне предстоит очень неприятная ночь… а он провел меня вокруг пальца.

Возле одного из поселений мы обнаружили лагерь – другой отряд бесов, но значительно меньше. Навстречу вышел мужчина в преклонном возрасте, однако годы не убавляли в нем зримой мощи. Поклонился Крииту:

– Приветствую, четвертый сын. Я искал тебя.

– Зачем?

Даара спешилась и обратилась к своему командующему:

– Это капитан Моор с «Тадики».

Сын вождя кивнул, благодаря за подсказку.

– Приветствую, Моор. Где твой корабль?

– Оставил чуть дальше на востоке. Там и будет общий сбор. Первый сын вождя распорядился собирать все силы в одном месте. Мы подожгли в этом народе ярость, теперь можно наступать армией. А пока приказано ждать.

Криит спрыгнул с коня и ответил только:

– Хорошо. Тогда отдохнем тут, а завтра доберемся до места. Похоже, нам долго некуда будет спешить.

– Да, четвертый сын, – мужчина снова поклонился. – Прими под начало меня и шестьдесят моих людей.

– Принимаю.

А я до сих пор думала, что может возникнуть спор о власти. Нет, не может: у бесов все строго определено. Все, кто ниже Криита, подчиняются Крииту. Сам же он передаст власть сыну, рожденному раньше. Я уже слыхала про каждого из них: Наат, Ракиид, Саан, а потом по праву рождения идет Криит. За каждым стоят свои воины, но больше всего власти у Наата – первого наследника Родобесских островов и захваченной Тикийской территории. И именно про него Даара так нелицеприятно отзывалась.

Наш отряд разбивал палатки рядом с лагерем Моора, кто-то углубился в лес для охоты, кто-то разводил костры, чтобы приготовить ужин. Криит с Моором долго разговаривали наедине. Я не думала о побеге: даже когда отходила по нужде, за мной непременно присматривала одна из женщин. В остальное время я будто была предоставлена сама себе, но если только рвану в сторону… Хотя будь у меня прежние ноги охотницы в десятом поколении, то я могла бы попытаться. Предупредить остальных, а может, и самого императора, что тут затевается! Но придется ждать более подходящего момента.

Я сидела у костра рядом с Даарой и поглощала несоленую, но весьма сытную похлебку, когда к нам подошли Криит с Моором. А за их спинами я разглядела старика – такого древнего, что удивлял сам факт, что он самостоятельно стоит на ногах. Шкуры на бедрах, посох с младенческим черепом… Я потупила взгляд, чтобы не выдать отвращения.

– Твоя женщина? Красивая, – с приятельской легкостью поинтересовался Моор.

И тут шаман вышел вперед, вылупился на меня и заскрипел:

– Жаль, Криит, что ты успел ее взять! Такая жертва обеспечила бы нам удачу на год вперед! Девица слишком хороша, чтобы стать всего лишь любовницей, пусть даже твоей.

Похоже, что мне еще повезло. Я посмотрела в белесые глазки шамана и утонула в них, никак не могла оторвать взгляда. А он все причитал, его голос теперь слышался будто издалека:

– Какая досада! Четвертый сын, разве ты не научен сдерживаться? Ведь опоздал-то я совсем ненамного. Почти еще чистая… может, все-таки попытаемся?

Я от ужаса сжалась, но Даара вновь оказала неожиданную помощь:

– Успокойся, шаман. Теперь уже поздно, сам знаешь. Будем считать, что Криит опередил свою удачу на пару дней.

– Знаю, великая Даара, знаю, – от скрипа его голоса закладывало уши, но я все равно смотрела в его глаза, будто зачарованная.

Однако Криит заинтересовался другим:

– Что значит – почти чистая?

– То и значит, сын вождя. Что была она с одним мужчиной, один раз и совсем недавно. Так что ты своей несдержанностью только хуже сделал! Неужто нельзя было потерпеть?

Криит смотрел на меня, словно я была обязана немедленно предоставить еще какое-то объяснение. Разве моя вина, что у бесов каждый первый шаман ошибается? Или девушка эта в самом деле с мужчиной не была? Я не очень хорошо себе представляла, как можно потерять девственность иным способом, но вообразить-то можно! Или служение богине очистило ее до первоначальной невинности?

Капитан судна Моор оказался намного приветливее:

– Да не трясись ты так, сжигать тебя действительно теперь резона нет. Какое имя тебе дал отец, женщина Криита?

– Т-Тали, – я продолжала утопать в глазах шамана.

– Врет! – вскрикнул старик. – Не это имя. Другое! Тэла? Такка? Ну, скажи еще что-нибудь, в твоей интонации звучит другое имя!

– Да ты у нас просто загадка, женщина-краб! – захохотала Даара и хлопнула меня по спине.

От удара я смогла очнуться и вынырнуть из шаманского взгляда. Посмотрела на Криита и просто пожала плечами. Он не стал допрашивать, а в моей голове поселился холод. Эти шаманы… они на самом деле очень сильны! До ужаса, до мурашек по коже могущественны! И потому я, как только мы с Даарой снова остались наедине, попросила ее рассказать о них.

Она и поведала, что чем старше шаман, тем сильнее. Что шаманы рождаются очень редко, а силу набирают годами. Уже в младенчестве известно, есть ли в ребенке магия – у них взгляд другой, от которого даже родная мать на время немеет. И после у него уже нет выбора. Его охраняют превыше любой драгоценности, учат колдовству и знахарству, а когда они становятся достаточно сильными, берут в военные походы. Родиться шаманом – это величайшая честь. И молодой жене всегда желают, чтобы один из ее детей родился с магией в крови. Но пожелание это сбывается намного реже, чем хотелось бы бесам.

Закончила свой рассказ Даара ожидаемым вопросом:

– Так какое имя дал тебе отец? И зачем соврала?

– Тесса, – решилась я на откровенность. – Но мне так легче. Как будто все происходит не со мной, а с какой-то другой девушкой.