Иной мир. Часть третья Шарипов Никита
– Поможешь встать? – спросил уже сидящий я. Даже в таком положении голова начала кружиться. Боюсь представить, что будет, когда окажусь на ногах.
– Попробую, – ответил Андрюха, взглядом показав, что лёжа мне будет всё-таки лучше.
Я был непреклонен и при помощи товарища встал на ноги. Комната закружилась. Почти минута ушла на то, чтобы стабилизировать картинку.
– Нормально, – осторожно сказал я. – Стою… можешь не держать…
Я пытался выйти из комнаты (или всё-таки каюты?), поддерживаемый Андрюхой, и думал о том, в какую передрягу мы угодили. Находимся чёрт знает где, без средств к существованию и шансов на спасение. У нас есть медведь, но много ли от этого толку? Сегодня он есть, а завтра его нет. Мишка некосолапый всемогуществом похвастаться не может. Даже если удастся выбраться из пещеры, то кары Иерихона не избежать. Остаётся надеяться на друзей. Моя надежда на них заключается в бездействии… А то ведь взбредёт в голову и отправятся спасать. Или уже отправились. Если это так, то, скорее всего, нас просто уничтожат. Всех до единого. Не способны мы оказать должного сопротивления врагу. Проиграем. Уже проиграли.
Пройти в дверь было сложно. Мы оказались в большом трюме. Или каюте? Не разбираюсь я в строении яхт.
Закруглённые стены и разруха. От мотора, приводящего в движения винты, ничего не осталось. Лестница, ведущая на палубу, тоже отсутствует. В левом борту огромная пробоина, в которую без труда пройдёт не только медведь, но и более крупный зверь. По двум настилам понятно, что они служили Андрюхе и Урху кроватями. Тусклый светильник кое-как решает проблему освещения.
– До нас тут проживало какое-то большое насекомое, если верить медведю, – рассказал Андрюха. – Когда я нашёл яхту, насекомого не было. Воняло жутко, но после тщательной чистки запах выветрился. Каюта, в которую я определил вас, была не тронута. Полезного не нашлось. Похоже, что, уходя, хозяева не забыли прихватить всё самое ценное. Находится это судно в пещере года два минимум, а может, и поболее.
– Где медведь? – спросил я и двинулся к выходу, за которым виднеется каменистый пол пещеры, подсвеченный чем-то синеватым. Надобность в Андрюхиной поддержке отпала. Хромаю, но передвигаться могу. Не мешает обзавестись костылём или тростью.
– Медведь ушёл встречать гостя, – ответил Андрюха и решил всё-таки поддержать меня за локоть.
Яхта по воле случая попала в один из огромнейших залов пещеры. Волнообразный потолок местами достигает десяти метров в высоту. Мерцающие синие полосы светлячков-люменов покрывают его хаотично и создают приятное глазу освещение. Ширина зала метров пятьдесят. Длина сто с лишним. Мерещится искусственность. Слишком гладкие стены и слишком ровный потолок. С основной пещерой зал соединяется посредством узкого коридорчика, в который с трудом протискивается медведь. Этакий зал-карман получается. Ну неужели природа могла создать такое?
Яхта вышла из портала недалеко от одной из стен, немного проскребла по каменному полу пещеры и остановилась, сильно завалившись набок. Медведь смог вернуть её в нормальное положение, а Андрюха обложил камнями и фрагментами самой яхты. Достаточно крупный двигатель был использован в качестве подпорки в кормовой части.
Вокруг яхты, которая носила имя «Джессика», полно мусора. Доски, пластик, металл. Всё, что может гореть, используется в качестве топлива для костра. Из подручных средств собран столик. Стульями служат два булыжника.
– Сеть пещер – сказал Андрюха. – Их тут столько, что жизни всё облазить не хватит. Подобных залов я нашёл четыре и все они рядом. До реки с полкилометра. Тут интересно! Не готов я, Никита, поверить, что всё это само образовалось. Слишком много фактов указывают на искусственность!
– Да уж… – пробормотал я и осторожно присел на камень, застеленный куском обивки яхты. – Мы, наверное, где-то под горой. Медведь ничего не говорил?
Андрюха покачал головой:
– Нет, молчит как рыба. До выхода на поверхность, если верить ему, неделю топать. Будет сложно…
Стрекотание, от которого заболела голова, ворвалось в зал и было усилено каменными стенами. Затем, на порядок слабее, прилетел звук жуткого медвежьего рычания. Люмены на потолке замерцали. Незваный гость, решивший навестить нас, явно превосходит медведя по акустическим возможностям.
Когда звуки прекратились, я тихо сказал:
– Не нравится мне всё это. Если медведь погибнет, то следом погибнем мы…
– Да ладно ты, Никитос! – Андрюха, махнув рукой, резко повеселел. – Урх не собирается помирать. С уверенностью говорю это. Лучше пошли поглядим на генератор. Такого ты точно не видел и вряд ли когда-нибудь ещё увидишь.
Обойти яхту, чтобы взобраться по лестнице из камней на палубу, мне стоило больших усилий. Терпел боль и мысленно благодарил товарища за поддержку.
Во времена, когда эта яхта плавала по морю, она была роскошной и стоила баснословных денег. Перемещение в другой мир, время и местные твари превратили судно в дырявое алюминиевое корыто. Что за огромное чудовище устроило себе лежанку на палубе, осталось неизвестно, но постаралось оно на славу. Ощущение, что главной целью животного было нанесение максимально возможного ущерба. Хорошо, что внутрь не забралось. Точнее, забралось, но одну из кают не тронуло. И на том спасибо.
Генератором, как выразился Андрюха, оказалось здоровенное насекомое, по форме похожее на черепаху, но размером с упитанную свинью. Раньше у насекомого были ноги, но они были вырваны медведем с целью обездвиживания. Из конечностей остался только метровый хлыст с большой палец толщиной, к которому подключен провод, уходящий в каюты. Торчит хлыст прямо из панциря и какую роль выполнял ранее, пока неизвестно.
– Это… вообще-то… непонятно… как? – я задумчиво почесал бороду. – То есть… электрик… генератор… батарейка… как, блин, оно работает?
Андрюха, который вдоволь посмеялся надо мной, нашёл силы ответить:
– Вот такой вот чудо-таракан, Никита. Встречается только в этих краях. Зовётся электрошоком. Медведь называет его фуркуном. Не знаю, что на его языке это означает.
Приблизившись, смог разглядеть хлыст. Раньше он был длиннее, но, похоже, медведь укоротил его. Представляет из себя хлыст не что иное, как обычный провод. Природный провод!
– Хлыст имел разрядник, которым насекомое защищалось, – принялся рассказывать Андрюха. – Урх от разрядника избавился. Не знаю, какие процессы происходят внутри этого чуда, но оно способно вырабатывать и накапливать электричество, а затем шарахать им направо и налево. Медведь сперва разрядил его в ноль, потом лишил всех конечностей и разрядника, а уже после этого подключил к проводу, на который я запитал освещение. Результат ты сам видел. Первый день электричества вырабатывалось на порядок больше, но затем напряжение снизилось. На то, чтобы три лампочки тускло горели, его хватает. Если яхту раскачивать, то насекомое пугается и начинаются перебои. Это ты тоже видел.
– А почему нельзя отключать его во время сна? – решил спросить я. – Пускай бы отдыхал. Разрядник, блин…
– Отключишь – наберёт электричества и спалит сам себя. Разрядника ведь нет.
– Вы живодёры, Андрюх. Оторвать ходячему электрошоку лапки, чтобы не убежал, и использовать его в качестве генератора. Надо же до такого додуматься!
– Не мы, а медведь, Никита. Я в этом не участвовал. Только проводку внутри яхты чинил. Собрал дендрофекальным способом, так сказать.
Я усмехнулся:
– Это из дерьма и палок?
– Да. Получилось неплохо.
Из коридора, который соединяет зал с основной пещерой, послышался рёв медведя. Спустя секунду он явил себя и на всех доступной скорости рванул к яхте. Нас то ли не заметил, то ли сделал вид, что не заметил.
Когда медведь был почти у яхты, в зал из коридора высунулась здоровенная голова насекомого. Коричневая, с изуродованными жвалами, побитыми фасетчатыми глазами и завязанными в узел усами.
Проход для насекомого оказался маловатым, и оно застряло. Раздался слабо уловимый стрекот. С завязанными в узлы усами много не настрекочешь. Мотая головой и скребя передними немаленькими лапками, насекомое взбесилось и решило преодолеть преграду любой ценой. Люмены на потолке засветились втрое ярче, и создалось ощущение, что потолок усеян тысячами ярко-синих диодов.
Яхта сильно качнулась. Я полетел на насекомое-генератор, но Андрюха успел поймать меня в последний момент. Выругавшись, он крикнул:
– Урх, какого хрена?
Медведь не ответил. Зачем ему вздумалось качать яхту, мы узнали спустя несколько секунд.
Раньше, когда судно было в рабочем состоянии, в движение оно приводилось восьмицилиндровым двигателем, который весит не меньше сотни килограммов. Несколько дней движок служил в качестве подпорки, но теперь зачем-то понадобился медведю. Подняв его над головой, мохнатый представитель разума этого мира, грозно рыча, понёсся на врага с одной целью – уничтожить!
– Вот жесть… – тихо сказал Андрюха.
– Ага… – согласился я. – Не думал, что двигатель можно использовать в качестве оружия…
Насекомое преодолело преграду, когда медведю оставалось до него метров двадцать. Злобная двухвостка, получив свободу, ринулась в атаку, и тут же получила по и без того повреждённой башке мотором. Ядовито-жёлтая жижа брызнула во все стороны. Урх резко остановился и победоносно взревел. Насекомое, умирая, всё-таки выдало последнюю атаку. Тёмно-коричневое, состоящее из множества сегментов, тело резко выгнулось. Два острых хвоста двухвостки устремились в грудь медведя, но тот оказался ловчее и в последний момент отпрыгнул в сторону. Спустя секунду наш мохнатый друг пришёл в такую ярость, что на потолке начали тухнуть светлячки-люмены. Двигатель снова и снова поднимался над головой, чтобы опуститься на останки двухвостки. Не повезло ей, что тут скажешь.
– Пошли вниз, – тихо предложил я, почувствовав головокружение. – Что-то мне нехорошо стало.
До уютной каюты я добирался почти на плечах Андрюхи. Внутри нас ждал сюрприз – Лейн, вопреки всему, вышел из комы…
Глава 1. Фрагмент 6
Первые трое суток после пробуждения для Адриана Лейна были тяжёлыми. Он много спал, сильно стонал во сне, порой кричал, просыпался в горячем поту и снова засыпал. Урх, врачевавший по возможностям, старательно ухаживал за больным моими и Андрюхиными руками.
Отвары Лейн пил неохотно и при этом ни разу не заговорил, словно ему отрезали язык. После короткого совещания, в котором медведь не участвовал, мы решили, что нужно круглосуточное дежурство. От молчаливого Адриана можно ждать чего угодно, вплоть до попытки наложить на себя руки.
Урх, относившийся к Лейну как к мебели, полностью обеспечивал нас всем необходимым: начиная от еды и заканчивая охраной. Один раз в день он покидал нас на несколько часов, чтобы вернуться обратно с полным рюкзаком. Всякие злые твари, желающие отведать человечинки, за трое суток заглядывали в гости около десяти раз. В основном это была мелочь, которая при виде медведя поспешно ретировалась, но и боёв избежать не удалось. Помимо огромной двухвостки, которую Урх уделал на наших глазах, он сразил злобного переростка-богомола, размер которого можно сравнить с малолитражной легковушкой, а также до полусмерти забил камнями пятиметровой длины ящерицу, способную благодаря лапам-липучкам бегать как по стенам, так и по потолку. Волшебным образом наш телохранитель-мишка умудрялся выходить из каждой схватки абсолютно невредимым.
На четвёртый день Лейн наконец-то заговорил, а точнее – высмеял нас. Не собирался и не собирается стратег накладывать на себя руки. Молчал же он по двум причинам: не хотел тратить силы на разговоры и ждал, когда перестанет болеть горло, которое было сильно оцарапано трубкой во время кормления.
На пятый день Адриан Лейн начал болтать по делу и без него. Его лицо прекратило быть лицом покойника и постепенно начало поправляться. Прибавки в весе мы пока не ощутили. Чтобы помыть Лейна, нам приходилось поднимать его и класть на настил из досок. Веса в стратеге, если навскидку, осталось килограммов шестьдесят. До этого, если верить сказанному, Адриан весил почти сотню. Вот так легко, за очень короткий срок, атлетически сложенный человек превратился в живую мумию. Чтобы наверстать упущенное потребуется не один месяц жизни. Нормальной жизни, а не той, что нам предстоит.
Спустя шесть дней после пробуждения Лейна я наконец-то смог нормально ходить. Удивительно, но все раны, полученные во время побега, заживают прямо на глазах. То ли пещера волшебная, то ли лечение медведя столь эффективно. Моё лицо и тело вернулись в изначальное состояние, а на бедре осталась лишь небольшая короста, обещающая отвалиться в течение следующих суток. И это спустя тринадцать дней с момента побега! Осталось вернуть мышцам прежнюю чувствительность. Упрямится нога и не желает работать, как раньше. Урх сказал, что беспокоится не о чем и нужно всего лишь потерпеть. Время, увы, не ускоряется, а напротив, тянется бесконечно долго. Каждые прошедшие сутки, об окончании которых нас уведомляет медведь, по ощущениям, длятся втрое больше. Ждать неизвестно чего – самое мучительное занятие.
Двадцать дней, как мы стали свободными, прошли. Начался двадцать первый. Позавтракали рыбёхой, пойманной медведем в пещерной реке. Живности, что хорошо, и под землёй навалом. Вкусная, если доверить готовку мохнатому, а также питательная. Лейн на пещерной еде заметно поправился и успел набрать килограммов десять. Жаль, что соли нет.
Нога зажила, но хромота осталась. Идти могу вполне нормально, а вот бежать, как раньше, пока не способен. Тренируюсь по восемь-десять часов в сутки. Зал, ставший нам временным домом, выучил до мельчайших подробностей. Хочется нормального солнечного света. Устал от синего, который источают светлячки-люмены. Живой генератор, дарующий электричество, почти выдохся. Лампочки в яхте светят тускло и вскоре обещают погаснуть. Медведь ушёл в неизвестном направлении и обещал не вернуться. То ли пошутил, то ли поставил перед фактом. Мы были уверены, что первое, но спустя сутки поняли, что второе. Урх, вот так легко и просто, бросил нас. Ушёл, оставив самим себе.
– Варианты? – спросил Андрюха.
Паника, вызванная медведем, прошла. Причину ухода, сколько бы ни обсуждали, выяснить не удалось. Смирились, сидим у костра, думаем.
– А вариантов нет, – тихо ответил я. – Мишка Урх, посланный нам добрым братцем-медвежонком, которого зовут Угрх, просто ушел. Видимо, он решил, что мы вполне окрепли и можем существовать без него. Или он психически ненормальный. Кто знает их, медведей этих… может, и у них раздвоение личности случается?
Андрюха, сидящий на камне-табуретке и сжимающий в руках кусок острого дерева, зевнул и начал заваливаться на бок. Резко очнувшись, он сказал:
– Рубит нещадно, блин! Боюсь уснуть…
– Ну так иди и спи. Лейн же спит. Один подежурю.
Уговаривать товарища долго не пришлось. Встав, он через костёр протянул мне кусок дерева, который называем оружием, и сказал:
– Убедил, Никита. Пяток часов подремать не помешает. Будь осторожен…
Я проводил товарища взглядом и остался дежурить в гордом одиночестве. Впрочем, одиночество было недолгим и длилось всего час, пока спал. Дежурный, как выяснилось, из меня не очень.
– Бдительность хромает, однако. Нужно с этим что-то делать.
Я испуганно вскочил и приготовился вогнать острую деревяшку по самое не хочу в тело врага. Но, как выяснилось, врага рядом нет. Есть только мирно сидящий на камне Адриан Лейн, задумчивый взгляд которого прикован к огню костра.
– Уснул, – виновато сказал я и сел обратно на камень.
Положив деревяшку, протёр глаза и начал быстро моргать. Сонливость посопротивлялась и прошла.
– Медведь ушёл? – Лейн, невзирая на отсутствие ноги, впервые самостоятельно покинул уютную каюту. Костыль, сделанный из подручных средств Андрюхой, он почему-то упрямо не использует.
Я кивнул:
– Да, медведь ушёл… Хотя так будет неправильно. Медведь бросил нас!
– Да ладно тебе, Ник. – Лейн, в глазах которого играют языки красного пламени, улыбнулся. – После того, что мы пережили, нас точно не сломать. Без медведя справимся. Он сделал самое важное. Он вылечил нас.
– Далеко ты на одной ноге допрыгаешь? – спросил я. Просто спросил, без цели ущемить или задеть.
– Если поможете, то допрыгаю столько, сколько потребуется. Меня сейчас другое интересует. Вопрос, на который в своё время я так и не получил ответа, можно снова задать?
Без труда догадавшись, о чём речь, я задал вопрос сам:
– Спросишь, почему медведи нам помогают, Адриан?
Человек, у которого совсем недавно была маленькая империя и который теперь похож на Кощея Бессмертного, устало кивнул.
– Не знаю я, Адриан, почему нам помогают медведи. Честно.
– Столько загадок… – Лейн сделался задумчивым. – Странности. Их столько в последнее время, что жутко становится. Нам нужно попасть в одно место. Нужно попасть любой ценой, Ник. Понимаешь меня?
Я покачал головой:
– Не понимаю. Говори прямо, Лейн.
– Тело устало и требует дальнейшего лечения, но мозг способен думать. Меня списали со счетов. В Иерихоне уверены, что все мы сдохли в пещере. Это не так. Искать нас, конечно, будут, но не столь яростно. Думаю, что поиски уже закончены и мы официально признаны мёртвыми…
– Хочешь вернуться и ответить? – перебил я.
Лейн, показав улыбку живого мертвеца, ответил:
– Я вернусь в любом случае, Никита. Это не месть, если ты не понял. Зови это справедливостью.
Человек с оружием в руках вошёл в наше убежище столь непринуждённо, что я грешным делом подумал – мерещится. Зажмурившись и открыв глаза, понял, что не мерещится. Реален человек. Эх, ты, старина Лейн, накаркал. Справедливость какая-то… возвращение… Вот она, реальность! Нас нашли…
Глава 1. Фрагмент 7
Медленно повернув голову, Лейн несколько секунд молчал, а затем устало забормотал:
– Эх, всё катится в чёртову яму… Только начнёшь строить планы, а они, как оказывается, уже построены другими. Нас ведь не должны были найти, но нашли. Никита, у нас ведь нет оружия, да?
Я кивнул и осторожно встал. Человек, идущий к нам, никак не отреагировал. Винтовка болтается на ремне стволом вниз. Что-то не так. Что же?
Походка! Человек, идущий к нам, двигается слишком непринуждённо. Так ходят дети. Взрослые люди ту безмятежность походки, что доступна лишь детям, теряют окончательно и бесповоротно и вернуть уже не способны. Профессионал так идти просто не способен.
Чтобы сложить все догадки в единое целое, мне потребовалось секунд пять. Улыбнувшись, я сказал:
– Отставить панику, Адриан. Это свой человек. Для тебя, кстати, он больше свой, чем для меня. Понимаешь?
– Стенли? – удивился Лейн, когда расстояние сократилось до десяти метров. – Это ты?
– Ух ты! – удивился я. – Ты помнишь всех своих парней?
– Почти… – заметно, что Лейн в сильном замешательстве. – Как такое возможно, Никита?
Стенли спокойно подошёл к костру, сел на корточки и начал греть руки. Посмотрев на меня, почему-то смутился и спрятал взгляд в пол. На Лейна даже не взглянул. Интересно, где Угрх? И по этой ли причине нас покинул Урх? Уж не братца ли он отправился встречать?
– Стенли, где Угрх? – спросил я, не спеша отвечать на полный вопросов взгляд Лейна.
– Я не Стенли, – тихо сказал бывший наёмник, всё так же боясь поднять взгляд. – Папа зовёт меня Фот.
Лейн не выдержал и громко спросил:
– Никита, мать твою, ты скажешь, что тут происходит? Какой папа?
Я развёл руками и честно ответил:
– Не знаю я, Андриан, какой папа. Может, Фот скажет? – посмотрев на Стенли, я спросил: – Фот, кто твой папа?
– Папа будет недоволен, если скажу. Папа не любит, когда я называю его папой. Он скоро придёт. Он сейчас занят спором и не готов проиграть.
Из пробоины в корпусе яхты, которая служит нам входом и выходом, вылез сонный Андрюха. Увидев Стенли, он зажмурился, а затем принялся мотать головой. Убедившись, что не мерещится, спросил:
– Какого чёрта Стенли здесь делает? Я точно не сплю?
– Так-то он теперь не Стенли, – задумчиво сказал я. – Теперь его зовут Фот. Новое имя ему дал папа.
– Какой, на хрен, папа? – удивился Андрюха и подошёл к костру. Взглянул на меня. – Никитос, дурачишь меня?
– Нет, – опередил ответом Лейн. – Папа есть, и он спорит. Кто папа и с кем спорит, пока неизвестно. Ты присядь, Андрей. В ногах правды нет, как говорит ваша пословица.
– В заднице её тоже нет, – буркнул Андрюха и принялся взглядом выискивать хоть что-то, способное заменить сиденье. Путём несложных манипуляций табуреткой стал небольшой в меру квадратный булыжник с положенной на него широкой обломанной доской. Сидеть на голом камне вредно, и это всем известно.
– Фот, а кто твой папа? – осторожно спросил я.
Стенли, который теперь Фот, посмотрел на меня. Взглядом испуганного мальчишки посмотрел. Чего такого могло случиться, что он так изменился? За время, что Стенли шёл с нами по горам, подобного замечено не было. Амнезия была, тут даже спорить не буду. Но подобного поведения точно не было. Каждый раз, как Стенли засыпал, его память обнулялась. Не похоже, что она продолжает обнуляться. Ну никак не хочет в моей голове укладываться образ здорового мужика в отличной экипировке с сознанием мальчишки. Или не мальчишки?
– Папа у меня большой, сильный и строгий! – с гордостью ответил Фот.
– Нет, это уже каламбур какой-то! – воскликнул Андрюха. – Никита, мы ведь не такого Стенли медведю оставили? Что он, блин, с ним сделал? Ещё раз по башке съездил или чего похуже?
– Не знаю, Андрюх. – Я взглянул на Стенли, который смотрит на огонь и улыбается. – Если его папа Угрх, то он придёт и сам всё расскажет. Мне интересно не меньше твоего.
Словно по заказу объявился медведь. Он вошёл в зал в компании двух человек. О чём-то споря, они направились к нам. Кто двое спутников, пока не разберёшь. Заметно, что не торопятся. Идут, словно на прогулке находятся. Послышалась монотонная речь медведя:
– …мы умеем думать, а значит, можем называться разумными. У нас, медведей, в сравнении с людьми много преимуществ. Это сила, живучесть, выносливость, приспособленность к существованию в дикой природе, продолжительность жизни, родовая память… Перечислять дальше или достаточно? Как видите, мы превосходим вас по всем параметрам. Мы разумны. Мы венец эволюции. Человек в сравнении с медведем просто ничтожен. Он выживает лишь благодаря своей многочисленности и невероятной скорости размножения. Жду фактов или считаю спор законченным.
– Вот же блин… – Андрюха медленно встал. – Глаза мои обманывают или это Саня с Булатом?
Глаза Бокова не обманули. Угрх, а это именно он, пришёл в компании Булата Мусина и Саши Бодрова. Последний немного хромает, но выглядит бодро. Соответствует фамилии.
– Здорово, страдальцы! – крикнул Булат. Получилось столь громко, что на потолке замерцали светлячки-люмены. Бросив взгляд на медведя, он прошипел: – О превосходстве наших рас друг над другом потом договорим.
Встреча была тёплой и полной объятий. Только Лейн, Угрх и Стенли не участвовали в дружных обнимашках, а просто сидели и ждали, когда мы успокоимся. На это потребовалось не менее пяти минут. Остановил нас медведь, басовито зарычав:
– Ещё облизываться начните, как вы это любите делать. Люди слишком эмоциональны. Ещё один минус вашей расы.
– А вот тут ты уже лишнего болтать начал, – ухмыльнулся я и вернулся на то место, где сидел. Медведь сидит рядом, поджав лапы под себя. Холодный пол с его шерстью не страшен. – Мы, Угрх, если не заметил, облизываемся только с особями противоположного пола. Это у нашей расы ритуал такой. После следует совокупление. Впрочем, совокупляться можно и без ритуалов.
– Насчёт «только» ты преувеличил, Ник, – вмешался Лейн.
– Ты зачем заднеприводных вспомнил? – возмутился Бодров Саня. – Чтобы не слова больше о них. Договорились, Кощей?
Лейн улыбнулся и слегка кивнул.
– Да-а-а… в гроб и то краше кладут, – принялся качать головой Булат. – Перед выходом на арену ты выглядел намного лучше, Адриан. Эти, – Мусин кивнул на меня и Андрюху, – посвежее будут. И целее. Но, как ни крути, всё намного лучше, чем мы предполагали. Да ведь, Сань?
Бодров показал большой палец. Угрх, рыкнув, заговорил:
– Давайте вернёмся к этим, как вы выразились, заднепроходным. Мне непонятно… слишком непонятно… То есть, у вас, людей, возможны однополые совокупления?
– Да, – ответил Андрюха. – Дерьмовая тема это. Больная. И не заднепроходные, а заднеприводные. Впрочем, разницы никакой. Всех бы перестрелял.
– В этом наши мнения сходятся, – усмехнулся Лейн. – К чёрту толерантность.
– А как же репродуктивная функция? – удивился медведь, снова заладив о больном. – Мне хорошо известно строение как человеческой женщины, так и мужчины. В этом мы даже сходимся. Самец даёт семя, а самка его принимает. Ваши мужчины что, при определённых обстоятельствах способны измениться и воспроизвести потомство без самок? Это что, такая защитная функция? То есть, вы все, даже без женщин, можете продолжать род человеческий?
– Если ты продолжишь эту тему, Угрх, то я буду вынужден пристрелить тебя. – Бодров показал медведю кулак. – У тебя что, другой темы нет? – Посмотрев на Лейна, он прорычал: – Вот зачем ты ему про то сказал?
– Я их вспомнил? – удивился Лейн. – Я только Ника поправил. Тему ты развил.
– Молчать! – взревел Угрх. – Просто ответьте мне: вы способны измениться и давать потомство?
– Нет, сука! – Андрюха вытащил из костра горящую головёшку. – Я тебе шерсть пожгу, если продолжишь! Мы без самок способны только рукоблудствовать, Угрх. Однополые сношения – болезнь. Среди нас больных нет. Уяснил?
Угрх задумчиво почесал башку. Булат первый не выдержал и захохотал. Лейн и Бодров поддержали его, и пещера наполнилась дружным хохотом. Я тоже не смог удержаться и, хватаясь за живот, сказал:
– Вы ему ещё про бисексуалов расскажите и про смену пола. Про всю грязь прежнего мира поведайте!
Андрюха терпел до последнего. Показав мне кулак, тоже начал ржать. Успокоились только минуты через три. Булат, как самый отважный, всё-таки решил рассказать медведю о болезнях человечества. Угрх сперва хмурился, а затем начал издавать рвотные рефлексы. По мере поступления информации их становилось всё больше. Когда Булат закончил, медведь был не похож сам на себя. Весь какой-то поникший и раскисший, словно кусок глины под дождём. После минуты молчания опешивший мишка выдал порцию бормотания:
– Ради удовольствия… больная раса… истреблять всех больных на месте… и как к такому вообще можно было прийти…
Пещеру снова наполнил хохот. Когда стало тихо и смеяться дальше было невозможно, я намеренно создал серьёзное выражение на лице и твёрдо сказал:
– По сути, ты прав, Угрх. Мы больная раса. Но не всецело. Болеют у нас не все. Жаль, что гомосексуализм не единственная моральная болезнь. В нашем мире и другого дерьма хватает. Ты даже не представляешь, какого…
– Лучше замолчи, Никита, – в который раз показывая мне кулак, сказал Андрюха. – Темы поинтереснее и важнее имеются. Нам всем есть что рассказать и спросить. Так?
Я кивнул:
– Так, дружище. Ты вызвался – тебе и начинать…
Глава 1. Фрагмент 8
Мы рассказывали долго и по очереди. Основным рассказчиком выступал Андрюха, и по сути, восемьдесят процентов длинной истории поведал именно он. Слушали нас внимательно, изредка задавая умелые вопросы, которые почти не нарушали линию повествования. Пару раз рот открывал Лейн, но только с целью внесения ясностей в тех моментах, которые нам остались непонятны. О том, что можно поесть, даже и не думали. Медведь стойко терпел болтовню и следил за костром. Стенли, он же Фот, был незаметен.
Закончив, мы начали слушать рассказ Саши Бодрова и Булата Мусина. Их история оказалась длиннее на порядок и не менее интересна. О ней можно было написать книгу, а которой будет добрая половина уделена перестрелкам и погоням. Жалко, что в их истории много смертей. Радует, что из близких знакомых никто не погиб. Осипов Илюха и Пашка Кузнецов могли умереть, но благодаря вмешательству медведя выжили. Если бы не Угрх, появившийся в последний момент, то было бы гораздо больше смертей. Мохнатый помощник не только лечил, но и помогал сбросить погоню. «Светлое Будущее», даже прекратив существовать, не успокоилось. Теперь оно зовётся «Фениксом». Название изменилось, а вот суть осталась прежней.
– …как-то так, – закончил рассказывать Саня и тяжело вздохнул. Подобных вздохов было минимум двадцать штук. – В одном небольшом посёлке мы познакомились с молодым автором. Он выслушал нашу историю и обещал написать по ней книгу. Даже название придумал. Друзья в беде не бросают! Вам, кстати, тоже не мешает при возможности ему свою историю рассказать. А желательно Ермакову. От начала, как в этот мир попал. Думаю, что книжка получится интересная. Даже не книжка, а целая серия книг. Даже название я придумал. Иной мир!
– Ну всё-всё, Сань, понесло тебя. – Андрюха положил руку товарищу на плечо. – Хватит на сегодня историй. Давайте поедим. Есть в ваших рюкзаках что-нибудь вкусное? И это, время не подскажете?
Бодров полез в рюкзак. Булат, взглянув на руку, сказал:
– Без семи минут три ночи сейчас. Впрочем, тут это не сильно важно.
Саня вытащил бутылку водки и протянул Андрюхе. Затем из рюкзака была вытащена тушёнка. У медведя тут же заблестели глаза. Усмехнувшись, Бодров бросил пару банок мохнатому наркоману, и они мгновенно отправились в пасть. Даже звука сминаемой жести не было.
– Новость есть одна. Она мелкая, но неприятная. Тебя касается, Никита. – Булат, взглянув на меня, продолжил распаковывать свой рюкзак.
– Не томи тогда – сказал я.
– Баба твоя, ирландка, убежала, в общем. – Вытащив два тряпичных свёртка, Булат положил их на каменный пол. – Кейли же её зовут, да? Точно, Кейли. Ждала тебя месяц, горевала, пока не появились англичане на потрёпанном «ренджике». Фамилий не помню их. Впрочем, это не важно. Там её друг бывший, как мы поняли. Англичане встряли в лесах неслабо, но сумели чудом выжить. Добра у них, что странно, навалом оказалось. Прибарахлились и двинули в Светлый. Кейли с их отпрыском умотала. Мы не стали препятствовать. Сам понимаешь, не до этого было. Да и не было нас тогда уже в посёлках. Думали, как вас выручать. Новости из третьих уст узнали.
– Не велика потеря. – Я пожал плечами и улыбнулся. – Что мне теперь, горевать, что ли?
– Ну и правильно! – воскликнул Андрюха, открыв бутылку водки. – Баб в этом мире немного, но нам точно хватит. Надо за встречу выпить. Стаканы вынимаем…
Новость о Кейли меня совсем не задела. До сегодняшнего дня и не вспомню, когда в последний раз думал о ней. Помню, по глупости о какой-то исключительной любви мечтал. Не знал, что всё так повернётся. Не до любви сейчас. Но от женских объятий я бы не отказался. Скажу себе больше – мечтаю о них! Истосковался я по противоположному полу. Кейли желаю счастья с… как его звали-то? Вроде Джордж. Да, Джордж Хардман. Повезло англичанам. Выжили.
– Угрх, ты так и будешь молчать? – спросил Андрюха, разливающий водку по армейским термокружкам. – Может, расскажешь, как нашёл нас? И что в горах было? И каким способом на друзей наших вышел? А ещё о Стенли расскажи и как он до такой жизни докатился, что имя сменил. Как по-вашему Фот звучит?
– Отвечу, пожалуй, – буркнул Угрх. – Фот по-нашему глупый. На другие вопросы ответов не ждите.
– Ну раз нет ответов, то и нет тушёнки. – Я хитро улыбнулся медведю.
– Есть тушёнка, нет тушёнки – ответов всё равно не будет. – Медведь показал острые зубы. – Если я помогаю вам, значит, я того хочу.
– Если мы пьём водку, значит, мы хотим пить водку! – сказал Лейн и засмеялся. Мы поддержали его, но не слишком активно.
Медведь, зарычав, решительно встал и подошёл к бывшему королю наёмников. Тихо сказал:
– Пей, и я начну осмотр.
Водку Адриан выпил, не поморщившись. Следом выпили мы. Я взял в руки банку тушёнки и принялся с аппетитом есть, не забывая откусывать от чёрствой лепёшки солидные куски.
Медведь поднял Лейна и, не церемонясь, принялся осматривать его. Адриана, пусть и похудевшего, сложно назвать маленьким, но в лапах Угрха он казался пятилетним ребёнком в руках взрослого.
– Одежда! – вытащив из рюкзака два солидных свёртка, Булат вручил их мне и Андрюхе. Вытащенные ранее свёртки пока не распакованы и ждут участи.
– Да ты просто бог! – воскликнул я.
– Волшебник! – следом сказал Андрюха. – То, о чём мы давно мечтали.
Лохмотья, носимые нами, одеждой сложно назвать. Костюмчики хоть и уцелели, но пережитое сильно сказалось на их общем состоянии. Новая одежда с прочностью наноткани не сравнится, но зато она теплее, легче и удобнее.
– Раздевайтесь! – сказал нам Угрх и вернул Лейна на место. – Вас тоже нужно осмотреть. Урх, этот вредный братец, в лечении совсем не разбирается. Впрочем, он сделал достаточно много. Без него вы бы давно умерли.
– А меня почему в одежде осматривал? – возмутился Лейн, явно недовольный качеством медицинского обследования.
– Ты отдельная тема, – ответил Угрх, спокойно ожидающий нас. – Тебя мне ещё лечить да лечить, а вот их, надеюсь, братец всё-таки вылечил. Или нет, кто его знает. Жаль, что мы так и не встретились. По-прежнему обижается на меня Урх…
Первым был осмотрен я. Никаких комментариев от медведя не последовало. Получив разрешение одеваться, с удовольствием влез в новую одежду. Андрюха спустя пару минут проделал то же самое. Водка была допита, и Угрх объявил, что забирает Лейна на стационарное лечение. Стационаром выступит единственная уцелевшая каюта яхты. Всё просто. Стенли без лишних вопросов отправился за медведем, которого называет папа.
Оставшись вчетвером, мы прижались ближе к костру. Саня достал вторую бутылку водки, а Булат начал раздавать свёртки. В них оказалось оружие. Рюкзаки, которые товарищи принесли, набиты столь плотно и весят так много, что их спинам совсем не позавидуешь. Сложно представить, какой путь был пройден. Долгий, опасный, с кровавыми мозолями, потом и борьбой со страшной усталостью.
Выпив очередную стопку, я почти не глядя собрал свой «АК-15». Пистолет собирать не пришлось. Андрюха, увидев, что ему принесли тот самый АС «ВАЛ», которым он хвастался ещё в Заксенхаузене, засветился от счастья, словно ребёнок, которому купили долгожданную игрушку. С оружием пришли лёгкость и спокойствие. Тысячи километров друзья несли его, чтобы отдать нам. Донесли. Огромное спасибо!
Дальше была обычная пьянка. Мы обнимались, смеялись и плакали. Что бы ни ждало впереди, сдаваться не собираемся. Ещё повоюем…
Глава 1. Фрагмент 9
Булат ушёл спать первым. Спустя минут десять, выпив ещё пару стопок, в мир пьяных сновидений отправился Андрюха. Я и Саня продолжили посиделку. Сильно захмелевшие, но ещё способные допить последнюю бутылку. Как выяснится утром: Булат и Андрюха оказались умнее нас, и головная боль им не досталась.
– Это ведь я во всём виноват, Никита. – Саня не церемонясь наполнил кружки. В который раз по его щекам побежали слёзы. – Виноват в том, что Кейли бросила тебя. Виноват во всех этих смертях. В вашем похищении виноват. Я – причина всего. Веришь?
Я потряс головой и взял кружку. Выпили и закусили. Чёрная икра, которую друзья смогли добыть из пойманной неделю назад рыбы, а затем посолить, оказалась вкусной и почти не отличимой от земной осетровой. Обильно мажем её на чёрствые лепёшки. Шикуем!
– Расскажешь, с чего такие выводы? – поинтересовался я. – Если это пьяный базар, то считаем, что я согласился с тобой. Хорошо?
– С чего это я пьяный? – возмутился Саня. – Я не пьяный. Трезвый как стёклышко. Просто уставший… Всё, что говорю, чистая правда. Моя вина в некоторых моментах, конечно, косвенная, но она есть. Слушаешь?
Я кивнул. Саня начал рассказывать:
– Очнуться в пещере берсерка было удивлением. Оружие и рюкзак вы мне оставили. Хорг тот ещё гад, но вылечил меня полностью. Могу шрам показать, если надо. Ольга бы не смогла, если что. Прогрессивная медицина медведей… В общем, ушёл я от берсерка целым и невредимым. Он из пещеры меня выводил два дня и всё причитал, что с людьми, пусть и дурными, мне будет проще. Думал, что за люди, да всё понять не мог. Хорг многословностью не блистал. Вроде отвечал, но как-то двусмысленно. Не единожды намекал, что за нами должок. Про тушёнку, видимо, говорил. Надо будет отдать при первой возможности. Наркоман хренов…
Плеснув водки в кружки, Саня жестом предложил выпить. Я покачал головой. Согласившись, что пока рано, он продолжил рассказывать:
– Вышли мы из пещеры, что странновато, километрах в ста выше посёлка Заксенхаузен. Прямо у реки Извилистая вышли. Медведь сказал, что свою задачу выполнил, показал, куда идти, и вернулся в пещеру, которая отлично замаскирована кустарником. Я, смирившись с участью одиночки, пошёл в предложенном направлении… Часа полтора отчапал вдоль реки и наткнулся на трёх не слишком хорошо сохранившихся англичан. Бодрее всего выглядел мужик. С ним и беседовал. Жена мужика и сын, как мне тогда казалось, совсем с катушек съехали. До сих пор не понимаю, как они в дикой природе этого мира выжили.
– Это были Хардманы – сказал я. – То, что выжили, странно. По моим прикидкам, у них давно должно было кончиться всё, начиная от топлива и заканчивая патронами.
– Верно, – мощно кивнул Саня. – Старший сказал именно эту фамилию. Я, Никит, честно не знал. Да и знал бы, иначе всё равно бы не поступил. Не способен людей на смерть оставить. Это даже при том условии, что вначале мы были готовы перестрелять друг друга. Не люблю, когда в меня целятся. Старший Хардман испугался, потому что после тебя я был вторым встреченным им в этом мире человеком. Можно понять его. Занятно, да?
Я кивнул, понимая, что за время, пока рассказывает Саня, предстоит кивнуть ещё не раз.
– Хардманы, как ты и сказал, были почти на нуле. Жили они у реки почти две недели, потому что топливо в «ренджике» было на исходе. После моего объяснения, что люди близко, англичане пришли в восторг. Полностью не доверяли, но выдвинуться в Заксенхаузен согласились легко. Так я вернулся к своим и спас жизни трём людям. Уже потом, через пару дней, они оказались в Двойке и затаривались в местном оружейном магазине. Денег у них не было, но они появились благодаря проданному оружию, которого навалом, а патронов нет. Ещё продали музыку свежую и новинки земного кинематографа. Много чего продали, так как «ренджик» был забит под завязку разнообразной мелочью. Народ ведь любит скупать всё новое из прежнего мира. Торгаш старший Хардман от бога и на продаже, можно сказать, поднялся. Стартовый капитал сколотил на пустом месте. Так получается. Сейчас у него в Светлом небольшой бизнес. Даже какого-то знакомого из прежнего мира встретил.
Саня замолчал. Я осторожно спросил:
– И где тут твоя вина?
– Как где? – возмутился он и сунул мне кружку с водкой. – Я Хардманов привёл в посёлки? Я! Кейли к их сынку убежала уже через неделю. Если бы не я, то она бы осталась тебе верна. Понимаешь?
Я помотал головой:
– Не понимаю, Сань. Верность штука сложная. Если, увидев старого дружка, она так легко к нему вернулась, то могла так же легко загулять с любым другим мужиком. Понимаешь меня? Даже с тобой могла загулять.
Читать бесплатно другие книги:
