Игра в обороне Райан Кендалл

Глава 31. Фотки голой детки

Джастин

– Все почти готово, – кричит с кухни моя мама. – Не хотите пойти сесть?

Я бросаю взгляд на Элизу, которая показывает пальцы вверх.

– Конечно, – отвечаю я.

Мы у моей мамы на ужине в День благодарения, а позже мы поедем к родителям Элизы на десерт, как она и предлагала. Я не очень-то хотел идти: я не настолько близок со своей матерью, но с подачи Элизы я связался с мамой, и она была так рада, что мы придем, что и я невольно заразился радостью. И все действительно шло лучше, чем могло бы.

Я провожаю Элизу к обеденному столу, опустив руку ей на поясницу. Отодвинув стул и помогая ей устроиться, я наклоняюсь и целую ее в губы.

– Ты в порядке?

Она кивает и бодро смотрит на меня.

– Отлично. Я горжусь тем, что ты пришел.

Я знаю, о чем она: она гордится мной потому, что я повел себя как мужчина и ради праздника забыл о своих разногласиях с матерью. В каком-то смысле я тоже горжусь этим. Мне кажется, я уже много лет не был дома на ужинах.

– А эти детские фотографии? – Она смеется. – Это бесценно.

Я издаю безмолвный внутренний стон. Через пятнадцать минут после нашего прихода мама достала детские альбомы, включая те, где мне всего несколько месяцев, и я сижу голый в ванной. Мать его, фантастика. Ничто так не подрывает твою мужественность, как твоя девушка, смеющаяся над твоим детским пенисом.

Я щурюсь в притворном отвращении и качаю головой.

– Сейчас вернусь.

Элиза снова хихикает, стараясь не расхохотаться.

Я иду на кухню и вижу, что мама наливает соус из кастрюли в маленькую тарелку. Все пахнет просто замечательно.

– Я могу чем-то помочь?

Мама протягивает мне блюдо с индейкой.

– Не откажусь. Отнесешь это на стол?

Я киваю.

– Конечно.

Подхватываю блюдо вместе с кастрюлей, полной картошки, и возвращаюсь к Элизе. Мама присоединяется к нам через секунду с тарелкой овощей и блюдом соуса в руках. Элиза наливает вино, я произношу небольшую молитву, и мы начинаем есть.

Много прошло времени с тех пор, как моя мама готовила для меня в последний раз, и в некотором смысле я все еще опасаюсь приходить сюда, но, с другой стороны, я рад, что Элиза подтолкнула меня сделать это. Плюс, когда она рядом, все проще. Когда я позвонил маме и сказал, что встречаюсь с Элизой Пэриш, она лишь рассмеялась и ответила: «Наконец-то». Я все еще посмеиваюсь над тем, как все делали ставки на то, будем ли мы вместе, тогда как мы сами боялись сделать решительный шаг. Ну, Элиза не боялась. Я боялся. В ту минуту, как она вынула ключ от своей квартиры, я вспотел, наполнившись страхом при мысли о том, что лишь обижу ее в итоге. Но Элиза заставила меня признаться и в этом. Мне было страшно. Теперь – нет. Я не позволю прошлому определять мое будущее. Я знаю, чего я хочу, и моя желанная сидит рядом со мной.

Я вгрызаюсь в свой первый кусок индейки и начинаю жевать.

– Вкусно, мам.

Она светится от моего комплимента, слезы наполняют ее глаза.

– Спасибо, сынок. Я так рада, что ты дома. – Она промокает глаза салфеткой. – Фу. Я вся расклеилась. Извините.

Я сглатываю и тянусь пожать ее плечо.

– Я просто… Так горжусь тобой. Каким человеком ты стал. – Она замолкает, глядя в свою тарелку. – Мы с твоим отцом были молоды. Совершили много ошибок.

Мне очень не хочется пускаться в тур по воспоминаниям. Особенно сейчас. Все это – мои спутанные эмоции, беспорядочная история моей семьи – не решится в один ужин, и, откровенно говоря, я не в настроении погружаться в это сейчас. Или когда бы то ни было.

– Мам, – говорю я твердым тоном. – Все в порядке.

– Я знаю, об этом трудно говорить, и мы не для того собрались тут сегодня. Но я хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя, и я рада, что ты здесь. – Она кладет ладонь на мою ладонь. – И я хочу исправить все, что сделала не так, надеюсь, ты дашь мне шанс.

– Я тоже тебя люблю. – Я ерзаю. – Спасибо, что сказала все это.

Элиза поднимает вилку, насадив на нее кусочек, глаза ее опущены в тарелку.

Несколько минут мы едим в неловком молчании, и я уже не в силах больше выносить это. Я принимаюсь рассказывать о драке, в которую ввязался во время прошлой игры, тогда как мама с Элизой обмениваются заговорщическими взглядами.

– Он был еще хуже, – говорит мама. – Всегда такой агрессивный на льду.

Элиза кивает, не споря.

Мама откидывается назад, делает глоток и салютует бокалом мне, потом – Элизе.

– Откровенно говоря, я должна поблагодарить тебя, дорогая. Мой сын определенно угомонился. Я не уверена, в курсе ли ты… но у него был несколько развратный период.

Я медленно смаргиваю. Моя мама только что назвала меня развратным?

Элиза кашляет в салфетку в попытке спрятать новый смешок.

– Эм… рада была помочь.

Они обе смеются – надо мною, заметьте, – а потом две пары глаз оборачиваются ко мне.

Взгляд Элизы смягчается, когда она вновь переводит взгляд на мою мать.

– Спасибо, что воспитали хорошего человека с добрым сердцем. Под всем этим внешним распутством он на самом деле – защитник, – добавляет она.

Я издаю стон.

– Да бросьте. Черт возьми, не в моем же присутствии.

Они снова смеются. Элиза тянется рукой под столом, чтобы потрепать меня по ноге, и оставляет свою нежную ладонь на моем колене. Она сколько угодно может пытаться утешить меня, но я практически уверен, что, как только мы останемся одни, я отшлепаю ее сексуальную задницу. Эта мысль заставляет меня улыбнуться.

Можно с уверенностью сказать, что моя мама и моя девушка отлично поладят. И хотя я не очень близок со своими родителями, мне все равно приятно, что она меня принимает. Элиза – часть моего будущего, и я чувствую себя потрясающе, когда она рядом со мной. Да, даже когда они с моей мамой объединяются против меня.

Когда Элиза рядом, я начинаю понимать, что могу лоб в лоб столкнуться с любым препятствием. И это хорошо, потому что у нас с Оуэном все еще не было того разговора, который, как он сказал, должен был случиться. И я предполагаю, что мы должны поговорить скорее раньше, чем позже, прежде чем наши отношения станут еще более неловкими.

Глава 32. Счастливые, но странные праздники

Элиза

– Итак… что нового? – спрашивает отец жизнерадостным тоном с противоположной стороны стола, его взгляд мечется между моим братом и моим парнем.

Моим парнем. Это все еще звучит так странно. Понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к этому… в хорошем смысле этого слова.

Оуэн фыркает и передергивает плечами. Мы все собрались вместе – одна большая, счастливая семья – отметить День благодарения в доме моих родителей. Главное торжество сегодня у нас было с мамой Джастина, а теперь, когда солнце село, мы просто сидим за столом с моими родителями и братом и едим пирог. Мы пережили нашу первую семейную вылазку, и теперь я молюсь, чтоб мы пережили и эту встречу тоже. Папа переводит взгляд на Джастина и смотрит на него в ожидании ответа, которого, я почти уверена, не будет. С того момента, как мы приехали сюда пять минут назад, клянусь, Оуэн не сказал и трех слов. А Джастин сказал ровно пять. Привет всем, счастливого Дня благодарения.

Это так странно. Мне ненавистна мысль о том, что между моим братом и Джастином возникла напряженность, но я думаю, это нормально. Должен пройти период адаптации. Так ведь? По крайней мере, я пытаюсь убедить себя в этом.

Ковыряю вилкой кусок тыквенного пирога на тарелке перед собой и мысленно молю, чтобы пол разверзся и поглотил меня целиком. Я почти уверена, что такая перспектива лучше, чем сидеть в этой неловкой, неудобной тишине.

– В команде, я имею в виду, – проясняет папа в тишине, все еще пронизывающей столовую моих родителей. – Что-нибудь новое?

Я откашливаюсь и перевожу взгляд на маму, которая смотрит почти с такой же паникой, какую ощущаю я. Когда мы раньше на неделе говорили с ней, я дала понять, что между Джастином и Оуэном все еще может быть некоторая напряженность из-за того, что наши отношения перешли на новый уровень. Однако я надеялась, что все решится с помощью десерта и алкоголя. Верная себе, как только мы вошли в парадную дверь нашего дома, мама всем вручила по бокалу с горячительным. И слава богу.

Папины кустистые брови сошлись на переносице, а потом он покачал головой и отправил в рот большой кусок яблочного пирога.

– Пирог потрясающий, мам, – говорю я, слегка задыхаясь. Она улыбается, но губы ее вытягиваются в жесткую линию, и я со смущением понимаю, что еще не пробовала свой кусок, поэтому исправляю это, поднося его ко рту и начиная медленно жевать как ни в чем не бывало.

– Слушай, мы можем просто… – начинает Джастин, кладя вилку у тарелки и потирая ладонью затылок. На лбу появляется морщинка, и он выглядит обеспокоенно. Я понятия не имею, что он собирается сказать. Но в одном могу ручаться: он тоже уже не в силах выносить это молчание. – Мы можем немного прояснить ситуацию? Сейчас я встречаюсь с Элизой. Я знаю, что для вас это может выглядеть странно и что, может, вам кажется, будто все это случилось на пустом месте, но я люблю ее. Я люблю вашу дочь, мистер и миссис Пэриш.

Моя мама вновь улыбается, и на этот раз это искренняя улыбка, в уголках ее серо-голубых глаз появляются морщинки, когда она переводит взгляд с меня на него.

– И, Оуэн, я… – Речь Джастина прерывается, когда мой отец поднимает правую руку, ту, в которой он держит вилку, и качает головой.

– Это вовсе не странно, сынок. Мы с матерью Элизы уважаем тебя. Мы видели, как ты рос, и мы знаем, что тебе несладко пришлось. Знаем, что ты с честью справился со всем. Мы гордимся тобой.

Слезы грозят заполнить мои глаза, ведь я не знала этого. И все же это были именно те слова, в которых я нуждалась. Мне нужно было принятие моей семьи. Но мой отец еще не закончил.

– И пока Элиза счастлива, – добавляет он, – мы тоже счастливы. И мы более чем приветствуем отношения между вами.

Моя мама тянется через стол и пожимает плечо отца.

– Как он и сказал. Мы любим вас обоих.

Джастину удается выдавить из себя «спасибо», а я едва сдерживаю слезы, часто моргая, чтобы прояснился взгляд.

Десерт перед нами уже забыт, потому что четыре пары глаз обращаются к Оуэну. Он упрямо смотрит в стол перед собой.

Боже, зачем он так все усложняет?

Я не уверена, что смогу сказать, что именно его не устраивает в наших с Джастином отношениях, даже если мне предложат миллион долларов. Оуэн считает, что Джастин так и остался ходоком. Он думает, что Джастин будет изменять мне? Разобьет мне сердце? Что на самом деле мы не влюблены, просто потому, что, когда Джастин рос, у него не было перед глазами примера любящих родителей?

Я никогда не видела, чтобы Оуэн так над чем-нибудь заморачивался. Он всегда был покладистым, веселым, юморным. Но напряжение, исходящее от него волнами, трудно игнорировать.

– Оуэн? – спрашиваю я, вопрос получается тихим. – Скажи что-нибудь, пожалуйста? Что угодно.

Наконец, Оуэн прокашливается и поднимает взгляд, останавливая его на Джастине.

– Это прозвучит глупо.

Мое сердце слегка оттаивает, когда я понимаю – он откроется перед нами. Понятия не имею, что он задумал, однако я благодарна, что он наконец поговорит с нами. И это естественно, что у него есть свои соображения по этому поводу. Я умираю от любопытства, мне интересно, какие у него могут быть возражения против моего счастья и почему он не хочет уважать наши отношения. Ну, серьезно, братец…

Оуэн продолжает смотреть на Джастина все с тем же странным выражением лица через весь стол. В его глазах мелькает нечто среднее между злостью и болью.

– Ты раньше ни с кем не встречался…

Я поднимаю руку, готовая вступиться и защитить Джастина, когда он останавливает меня, мягко опустив руку мне на спину.

– Пусть закончит, – тихо говорит Джастин, склоняясь ко мне.

Я делаю глубокий вдох и киваю, жестом велев Оуэну продолжать.

Оуэн вздыхает и заговаривает:

– Ты – мой лучший друг. Ты был рядом во время командных торгов, во время отборочных игр, травм и плей-оффов. Мы уже много лет живем в одной квартире и еще дольше – делим комнату в поездках. Черт, ты единственный, с кем я так близко и так долго знаком, и… – Он опускает взгляд к коленям и качает головой, и Джастин делает то же самое.

О боже, только не скорая сексуальная помощь.

Оуэн вздыхает и вновь поднимает взгляд.

– Как бы там ни было, я всегда мог рассчитывать на тебя, и я ценю это.

Джастин благодарно кивает, воспользовавшись короткой паузой посреди монолога Оуэна.

– Это было на сто процентов классное приключение. Я б ни за что не отказался от всего этого.

Оуэн сглатывает.

– Но ты же видишь – изменения теперь неизбежны. Ты встречаешься с Элизой, а я не настолько туп, чтобы не понимать, это изменит отношения между нами. Нашу дружбу. Все.

Так об этом он переживал? На секунду я теряю дар речи. Его маленький броманс с Джастином? Но затем все начинает вставать на место. Опечаленная, я, наконец, понимаю. Оуэн переживал, что потеряет своего лучшего друга. Лучшего друга, который был с ним на протяжении двадцати с лишним лет.

Я уже готова открыть рот и сказать ему, что никогда этого не допущу, никогда не встану на пути их дружбы, но мне вдруг приходит в голову, что он прав. В какой-то степени их отношения уже начали меняться, и я уверена, Оуэн это чувствует. Их совместные походы в бары в поисках девушек закончились. Их ночи двойных свиданий, где они поддерживали друг друга, закончились. Какая-то часть меня опечалена, но другая думает: «офигеть, чувак». Может, пришло время повзрослеть, черт подери? Я откашливаюсь и смотрю на Джастина, прежде чем сказать нечто, что, вероятно, прозвучит жестоко.

– Я понимаю, чувак, поверь мне, я понимаю, – говорит Джастин, склоняясь вперед, чтобы опустить локти на стол, глядя прямо на Оуэна. – И я знаю, ты считаешь, что все поменяется теперь, когда я – вне игры, так сказать, но мы с тобой оба были… эм, – он бросает взгляд на меня, прищурившись, как будто подбирая слова, – игроками уже довольно долгое время. Но даже до Элизы это мне уже надоело.

Оуэн обдумывает это, кивнув один раз.

– Да, полагаю, ты прав.

– Но я обещаю тебе, – добавляет Джастин. – Ты – мой лучший друг. И я всегда найду время для тебя. Ты можешь на меня рассчитывать. Точно так же, как я знаю, что могу рассчитывать на тебя. И для меня очень много значит то, что ты доверил мне свою сестру. Обещаю, я не обижу ее.

Оуэн поднимает тост бутылкой пива.

– Я знаю. И я рад, что вы оба поняли – вам от меня не отделаться.

Джастин улыбается и тоже присоединяется к тосту, стукнув своей бутылкой о бутылку Оуэна, прежде чем сделать долгий глоток.

– Мы никуда не денемся, – заверяет он.

Я поднимаюсь на ноги и обхожу стол, чтобы обнять брата за плечи.

– Я люблю тебя, братишка.

– Да, да. Я тоже тебя люблю, – ворчит он, но с улыбкой.

Мой отец откашливается, и все взгляды в комнате тут же обращаются к нему.

– Драма миновала… а теперь можно задать вопрос – что все-таки нового в команде? – спрашивает отец, и мы все начинаем смеяться.

Эпилог

Элиза

– Сделано на славу, – я приветствую Джастина легким поцелуем в небритую щеку. Сегодня вечером они выиграли у своих давних соперников из Денвера, и поэтому все настроены праздновать. Вот почему Бекка, девочки и я пришли в любимый бар рядом с катком, чтобы занять несколько столиков. Ребята подтягивались сюда все последние десять минут, закончив с душем и кратким интервью для СМИ. Думаю, они неплохо поработали тем вечером.

Джастин улыбается мне, его руки опускаются, чтобы схватить меня за задницу.

– Спасибо.

Я отбрасываю его руки.

– Мы на людях, – шепчу я.

Он лишь коротко смеется. В последнее время он часто делает это – смеется. Не думаю, что мне когда-нибудь это надоест. Наши друзья пытаются приписать эту перемену в нем мне. Они говорят, что он больше не такой сварливый ублюдок, и, хотя им нравится дразнить нас, глубоко внутри я знаю, что это так. Я делаю его счастливым. И мне это нравится.

– Тогда позже, – шепчет он, прижимаясь нежным поцелуем к моему лбу.

Я киваю, соглашаясь. У нас активная, исключительная сексуальная жизнь. Никогда не думала, что секс может приносить столько радости, но это так. Нам нечего было стесняться, между нами не было неловких моментов. Только я, мужчина, которого я люблю, и целая куча химии.

Мы устраиваемся вместе в одном уголке дивана, он ослабляет галстук, и официантка подходит принять у Джастина заказ. Передо мной уже стоит коктейль.

Оуэн и Тедди – в другом углу стола спорят о лучшем виски и другой идиотии, вроде вопроса, поборет ли гризли акулу. Я не могу примириться с этой парочкой. Выглядит так, будто взросление проскочило мимо них, оставив им огромные тела с эмоциональной зрелостью на уровне четырнадцатилетних.

Бекка сегодня выглядит немного мрачной. Я обещала ей, что в нашей дружбе ничего не поменяется из-за моих отношений. Ее взгляд дал понять – она хочет верить мне, но не совсем уверена. Подруга сидит в дальнем конце столика и нянчится с коктейлем «Маргарита», прислушиваясь к чему-то, что шепчет ей Сара, но смотрит она на моего брата. Мне кажется, Оуэн не замечает ее. Несмотря на то, что они так близки, иногда он может быть таким невнимательным.

Но прежде чем я успеваю развить мысль, Джастин склоняется ближе, закидывая мои волосы мне за плечо, чтобы оставить легкий, влажный поцелуй на моей шее, от которого мурашки бегут по телу.

– Я люблю тебя, Элиза. – Голос у него глубокий и хриплый, и мой взгляд устремляется на него.

– Я тоже люблю тебя. – Я прикасаюсь к его подбородку, невольно задаваясь вопросом, что за внезапная эмоция возникла между нами.

Секунду спустя уголком глаза я замечаю движение.

– Хватит, вы двое. Не думай, что я не смогу надрать тебе задницу, Брэди, только потому, что ты встречаешься с моей сестрой.

Это мой брат. Он опускает одну руку на плечо Джастина и жестко пожимает его, но смотрит игриво.

– Отлично играли сегодня, – говорю я, улыбаясь Оуэну. Несмотря на все свои недостатки, мой брат чертовски хороший хоккеист.

– Спасибо. – Он делает долгий глоток пива, его взгляд блуждает по группе одиноких дам, сидящих за стойкой бара. Я видела их, когда пришла, – думаю, это девичник. Я надеялась, что Оуэн их не заметит. Не тут-то было.

– Эй, – я дергаю его за рукав футболки, привлекая внимание. Оуэн опускает взгляд на меня. – Может, пойдешь узнаешь, как там Бекка?

– Бекка? – Он хмурится, его взгляд перемещается к ней. Она сидит, глядя в пустой бокал из-под коктейля.

– Я уверен, с ней все в порядке, – говорит он ни к чему не обязывающим тоном.

– Оуэн, – говорю я твердо. В моем тоне звучит угроза.

Он пожимает плечами, смягчаясь.

– Я подойду к ней. Как только оценю ситуацию в баре. Свадебные вечеринки – мой конек. – Повернувшись к Тедди, он машет рукой, а потом направляется к бару. – Покатились, детка.

Тедди коротко смеется и встает за ним.

Боже, они идиоты.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться, чтобы не кастрировать собственного брата на глазах у его друзей. Затем чувствую, как Джастин ласково кладет руку мне на спину, слегка поглаживая. Это почти тут же успокаивает меня.

– Ты в порядке, детка? – Его губы сжаты в плотную линию, выражение лица непроницаемо.

Я улыбаюсь, пытаясь заверить его в своих словах.

– Да. Я уверена, все хорошо. Просто иногда мой брат – такой осел.

– Не вижу смысла спорить. – Он склоняется ближе, утыкаясь лицом мне в шею. – Вынужден согласиться с тобой… но я считаю его идиотом по другим причинам. Хотя, если это тебя утешит, я люблю тебя.

– Я знаю. И могу я сказать, как рада, что твой распутный период остался позади?

Джастин коротко смеется, его губы вновь касаются моего подбородка.

– Я тоже, дорогая. Я тоже рад. – Он нежно целует меня в губы, а потом встречается со мной взглядом. – У меня теперь есть все, что мне нужно.

Может, это звучит глупо, но он прав. Мы есть друг у друга, и, кажется, с этим великолепным, заботливым мужчиной мне больше ничего и не нужно. Думаю, остальным ребятам просто нужно разобраться самостоятельно. Я лишь надеюсь, ради Оуэна, что это произойдет скорее раньше, чем позже.

Надеюсь, вам понравилась история Джастина и Элизы… следующая – история Бекки и Оуэна, и я жду не дождусь, когда смогу поделиться тем, что произойдет дальше! Давайте скажем, что история начнется со ВЗРЫВА! Если вы готовы читать еще о горячих хоккеистах, ищите подробности на страницах следующей книги «До упора».

Глава один. Пьяные признания

Оуэн

– Ну, давай, вот так. Потихоньку. По шагу за раз.

Обхватив руками за талию, я медленно веду Бекку по коридору к своей спальне, прочь от наших друзей, которые все еще веселятся, включая мою сестру Элизу и моего лучшего друга Джастина, ставших недавно объектом всеобщего внимания.

– Но я не устала, – говорит Бекка, и мучительный зевок прерывает ее на середине этого утверждения. – Я могу веселиться часами.

Я коротко смеюсь.

– Точно. Ну, тогда повесели меня.

Наша группа друзей собралась покутить, чтобы отпраздновать нашу победу над противниками в сегодняшнем матче, а после некоторые из них приехали сюда, чтобы продолжить празднование.

Уже почти два часа утра, и, как любой хороший друг, я помогаю очень пьяной Бекке добраться до своей комнаты, где она сможет отоспаться, поскольку я ни за что не посажу ее в «Убер» с незнакомцем, не в таком состоянии и не в это время суток. Вот уж нет.

– Занимай мою кровать. Я могу поспать на диване в игровой комнате, – говорю я, заведя ее в свою комнату.

Я закрываю дверь за нами, отрезая шум вечеринки. Большая часть народу уже разошлась по домам, но пара парней все еще зависает в гостиной.

– Хочешь сказать, что никого не трахнешь сегодня? – бормочет она, голос у нее игривый и немного удивленный.

– Я не так уж часто трахаюсь.

Ну, ладно, часто, и все же я не знаю, почему она ставит мне это в укор. Мы с Беккой дружим уже много лет, раньше она никогда не комментировала мою чрезвычайно насыщенную сексуальную жизнь. Точно так же, как я не комментирую ее сексуальную жизнь, вернее – ее отсутствие. Что меня вполне устраивает. Я никогда не позволял себе думать о Бекке никак иначе, кроме как о друге.

Пока она садится на край моей постели, чтобы снять ботинки и носки, я ищу в шкафу чистую футболку, дабы она могла переодеться в нее на ночь. Когда я поворачиваюсь, чтобы отдать ей футболку, она уже наполовину разделась: ее брюки расстегнуты, и она неловко пытается стянуть их вниз по бедрам с громким пыхтением.

Я бросаю футболку на край постели рядом с ней и отворачиваюсь, чтобы не смущать ее.

Она, кажется, не думает сейчас, что дает мне бесплатное представление, но я знаю, утром она придет в ужас, когда вспомнит об этом. Обычно Бекка скромна и зажата. Не помню, когда в последний раз видел ее такой пьяной.

– Все. Теперь можешь смотреть.

Когда я поворачиваюсь, она стоит напротив в моей мягкой серой футболке с лого моей команды. Одежда поглощает всю ее пятифутовую фигурку, опускаясь ниже колен. Бекка выглядит такой маленькой, что я не могу не улыбнуться.

– Ты в порядке?

– Ага. Но не лги мне, Оуэн. – Она делает шаг ближе и тыкает пальцем мне в грудь. – Я знаю, ты лучше, чем ты думаешь.

Я ухмыляюсь в ответ.

– Неужели? И что ты себе воображаешь?