Расколотое королевство Уатт Эрин

– Нет, зимой нужно ехать туда, где много снега, потому что снег может быстро растаять, в то время как теплые места никуда не денутся, – возражает он.

– На Эвересте всегда лежит снег, – заявляет Элла.

– Но на Эвересте не покататься на лыжах, – Ист разворачивается на сиденье, – детка, поддержи меня.

Я открываю один глаз.

– В Дубае можно кататься на лыжах весь год напролет. По-моему, я где-то читала об этом.

– Ты это помнишь? – обиженно говорит он. – Ты должна быть на моей стороне. Придумай что-нибудь и поддержи меня.

– Не могу. Женская солидарность и все такое.

Элла поднимает кулак, выражая признательность.

– Что? – восклицает Ист. – А как же сегодняшнее утро, когда мой язык был у тебя…

Я мигом придвигаюсь вперед и закрываю ему рот рукой. Он лижет середину моей ладони. Я вскрикиваю и сажусь обратно.

– … у тебя во рту, – заканчивает он с дьявольским блеском в глазах. – А ты что подумала?

– Ничего. Ничего я не подумала. – Я сердито смотрю на него, но мое сердце вот-вот выпрыгнет от счастья. Все, что мы вчера делали с Истоном, было восхитительно. И… да… я не могу пожаловаться на его язык.

– Приехали. Спасенные звонком «Астор-Парка», – объявляет Элла, въезжая на школьную парковку.

Не знаю, кто спасся – я или Ист.

Мы втроем идем по широкой дорожке к главному зданию, и это целая комедия. У одноклассников отвисают челюсти, они встают как вкопанные, разговоры внезапно обрываются. Если бы глаза могли вываливаться, то асфальт был бы просто усеян ими.

Ист останавливается в центре тротуара, почти прямо перед крыльцом, и поворачивается лицом к изумленным ученикам. Я собираюсь идти дальше, но его сильная рука, обхватившая мою талию, не дает мне сбежать.

– Потому что я такой великодушный и всегда готов прийти на помощь, я отвечу на несколько ваших вопросов перед началом занятий, чтобы потом вы могли сконцентрироваться на учебе, а не сочинять новые слухи. Да, мы с Хартли вместе. Да, моя семья не против. – Он подталкивает Эллу, и та кивает. – Да, у Хартли амнезия, и да, я выбью все дерьмо из любого, кто заставит ее даже нахмуриться. А если кто-то из вас заставит ее плакать, то я сломаю вам столько костей, что придется закупить весь ассортимент китайской стали, чтобы они срослись.

Он говорит все это с широкой улыбкой и будничным тоном, и наверное, поэтому от этих слов мороз по коже.

– Есть еще вопросы? – кричит Ист.

Повисает оглушающая тишина. Он улыбается еще шире, хлопает в ладоши и говорит:

– Ну и отлично! Спасибо, что выслушали меня. Увидимся в школе!

Истон поворачивается и подталкивает нас с Эллой в сторону входа.

– Это было так необходимо? – Мне стыдно за его речь и одновременно за то, что так сильно наслаждалась происходящим.

– Очень необходимо, – отвечает вместо него Элла. – Особенно, когда Себ вернулся в школу. Мы хотим, чтобы все видели нашу сплоченность. В прошлом году Ройалы шатались по школе, как зомби, и народ как с ума посходил. Унижения и тирания продолжались до тех пор, пока мы не объединились в одну команду. Акулам «Астора» не помешает лишний раз услышать, что Ройалы друг за друга горой. Ну все, пока, увидимся за ланчем.

Помахав нам рукой, она убегает и останавливается рядом с брюнеткой, которая тут же обнимает ее.

– Это Вэл, лучшая подруга Эллы. Ты встречалась с ней однажды, на пирсе, – шепчет Ист мне на ухо. – А это Клэр, моя бывшая. – Он украдкой показывает мне на изящную, похожую на куколку девушку, которая печально смотрит на нас. – Я показываю тебе людей, чтобы ты не удивлялась. Так, еще ты должна познакомиться с Пашем. Он мой лучший друг, не считая членов моей семьи. – Истон оглядывается по сторонам.

Он все время это делает. Его случайные, казалось бы, даже не особенно важные поступки заставляют меня трепетать. Несколько минут назад он фактически объявил всей школе о том, что я тоже вроде как Ройал, а теперь ему не терпится посвятить меня во все детали своей жизни. Ист не хочет, чтобы я чувствовала себя лишней.

– Я могу с ним познакомиться и потом. Завтра, например. А сейчас мы должны идти на занятия.

Он улыбается мне, и внутри сразу становится тепло. Мое личное солнышко.

Утро проходит гладко. Истон вместе со мной на всех уроках. Он признался, что это не случайное совпадение и что ему пришлось сжульничать. Я не против. Здорово не быть одинокой. На нас все время кто-то смотрит, но широкоплечая фигура Истона загораживает меня от них, как огромный щит.

Когда мы приходим на ланч, он оттаскивает меня подальше от угла.

– Там водятся насекомые, помнишь?

– А, точно! Брэн говорил мне.

Истон хмурится.

– Я говорил тебе это первый, до Брэна.

Я отворачиваюсь, чтобы спрятать улыбку. Эти маленькие приступы ревности просто очаровательны.

– Брэн – хороший парень. Вы могли бы дружить.

– Мы и дружили. До тех пор, пока он не решил вторгнуться на мою территорию, – бурчит Истон себе под нос, протягивая свое школьное удостоверение кассиру.

– Твою что? – выгнув бровь, спрашиваю я.

– Нашу территорию? – пытается спасти ситуацию Ист.

Я протягиваю свою карту.

– Звучит все так же не очень.

Он отталкивает мою руку и снова дает свою карту.

– Они не могут проводить одним удостоверением дважды, – напоминаю я Исту.

– С каких пор? – Он смотрит на кассира. – Проводи.

– Э-э-э… – Парень закусывает нижнюю губу. – Нам нельзя.

– Проводи, – повторяет Ист тихо, но твердо.

Кассир делает как велено, деньги снимаются со счета, и мы поднимаем наши подносы, чтобы освободить места для следующих в очереди.

– Раньше они отказывались так делать, – говорю я Истону, опуская тот факт, что до него так же пытался сделать Брэн.

– Это глупое правило, но никто не принуждал нас его исполнять. Им все равно платят, так что тут такого.

Он останавливается у стола рядом с огромным окном, выходящим на спортивное поле. За ним уже сидят Элла, Вэл и близнецы. Когда они вместе, их почти невозможно различить, но думаю, тот, который смотрит волком, – Себастиан, а тот, что сидит с видом мученика, – Сойер.

Кивнув обоим, я тихо здороваюсь. Себастиан притворяется, как будто его сейчас стошнит, когда я сажусь. Все чувствуют себя неловко и неуютно, но я не знаю, что вызовет больший скандал – если я уйду или если останусь.

Нелегкие раздумья вдруг прерывает разыгравшаяся неподалеку от нас драма. Мой старый приятель Кайл стоит рядом со столиком, где сидит Фелисити со своей компанией. У него в руках поднос, и он, очевидно, хочет сесть вместе с ними. Но точно так же очевидно, что этого не хочет Фелисити. Она кладет свою сумочку на пустое место рядом с ее подносом.

– Здесь занято!

– Кем? – с вызовом спрашивает Кайл. – Последние пять минут это место было пустым. А еще ты говорила, что я могу сидеть с вами.

– Ты, должно быть, шутишь! – громко с презрением отвечает Фелисити. – Ты рвань. А мы не сидим с такими.

– Рвань? – шепчу я Исту.

– Те, кто учатся по стипендии нуждающимся в финансовой помощи, – шепчет он мне на ухо.

– До нелепого ужасное оскорбление. Она подсмотрела это слово в словаре? – шепчу я в ответ.

Он пожимает плечами.

– У нее есть деньги. Ей не обязательно быть умной.

Кайл становится пунцовым. Стрелка моего счетчика стыда и неловкости за других зашкаливает. Я ненавижу этого парня за то, что он пичкал меня ложью, но такие унижения просто недопустимы!

– Раньше ты так не говорила.

– Ты прикалываешься? Я бы никогда не пригласила такого парня, как ты, сесть за стол с моими девочками. По-моему, твоей отец зарабатывает на жизнь тем, что чинит машины, верно? А что если на твоих руках масло? Ты хоть знаешь, сколько мама Скайлар заплатила за этот блейзер? Это не та дешевая синтетика, которую носишь ты. Блейзер сделан из натуральной шерсти овечек, выращенных в одной испанской деревне. Тебе придется починить не один миллион машин, чтобы получить право хотя бы дыхнуть на эту шерсть, так что, – Фелисити машет на него рукой, – проваливай!

Это так грубо, что я ахаю. Потом застываю, а потом начинаю подниматься из-за стола. Истон хватает меня за правую руку, а Элла за левую. Они вместе сажают меня обратно на стул.

– Это не твоя битва, – предупреждает Ист. – Этой парочке нужно разобраться между собой, к тебе это не имеет никакого отношения.

– Он прав. Сейчас не время вступать с ней в перепалку.

В какой-нибудь другой день я, наверное, прислушалась бы к ним. Но когда Кайл выбегает из столовой, а губы Фелисити кривятся в довольной ухмылке, меня накрывает. Я сбрасываю с себя руки Иста и Эллы и вскакиваю на ноги.

– Даже не думайте, – говорю я им. – Это дерьмо не сойдет ей с рук.

Они не успевают ничего сказать, потому что я уже марширую к столику Фелисити. Она как раз собирается сделать глоток из бутылки с какой-то дорогущей газировкой, этикетка на которой полностью на французском. Конечно же, она пьет газировку, привезенную из-за границы. Еще бы!

Стиснув зубы, я выхватываю у нее бутылку. Фелисити гневно взвизгивает, и ее глаза вспыхивают, когда она видит, чьих рук это дело.

– Какого черта! Отдай! – Она сердито протягивает руку.

Я отодвигаю бутылку в сторону.

– Кто дал тебе право обращаться с людьми подобным образом?

Фелисити растерянно моргает. Серьезно? Она правда забыла, как только что унизила Кайла?

– Кайл, – подсказываю я. – Как ты посмела разговаривать с ним так, как будто он какой-то мусор под твоей туфлей?

До нее доходит. Но она тут же взрывается пронзительным смехом.

– Ты сейчас серьезно, Райт? Какое тебе дело, как я обращаюсь с этим лузером? Ты даже представить себе не можешь, как легко было уговорить его согласиться немного поиздеваться над тобой, бедняжкой! – Фелисити снова смеется. – Обошлось мне дешевле, чем я плачу специалисту по химчистке, который заботится о моей форме. – Она показывает на свою белую блузку и идеальной чистоты блейзер.

– Ты имеешь в виду эту форму? – Широко улыбаясь, я переворачиваю бутылку, и ее содержимое выливается на Фелисити.

Наступает гробовая тишина.

Потом раздается уже знакомый смешок Истона.

А затем по столовой эхом проносится полный ужаса вопль Фелисити. За ней вскрикивает ее подруга Скайлар, которая тоже случайно попала под раздачу. Несколько капель пузырящейся красной жидкости забрызгали ее блейзер из волшебной натуральной шерсти откуда-то из Испании, и она вот-вот разрыдается, схватившись за его лацканы.

– Мой блейзер! – завывает Скайлар.

– Ах ты, гребаная овца!

Промокшая, в заляпанной красными пятнами форме, Фелисити вскакивает из-за стола, замахиваясь для удара. Но у нее ничего не выходит, потому что она поскальзывается на луже газировки в своих дизайнерских туфлях на каблуках.

Фелисити летит вперед и падает лицом в блестящий пол.

Огромное помещение наполняется хохотом – все наблюдают за ее неудачными попытками подняться. Она скользит по полу и, не успев толком встать, тут же падает снова, как героиня какой-нибудь нелепой комедии.

Я окидываю толпу убийственным взглядом и поднимаю руку, требуя тишины. Я не намеревалась унизить Фелисити и выставить ее на посмешище. Это было бы равноценно тому, как она обошлась с Кайлом, который мне даже не нравится! Поэтому мне нужно высказаться.

– Ты не лучше нас, никого из нас, – рявкаю я на Фелисити. – То, что твоя семья может купить и продать мою несколько сотен раз, то, что твои тупые друзья не учатся по стипендии и имеют трастовые фонды с семью нулями, еще не делает тебя лучше всех остальных. И не дает тебе права унижать их, или использовать, или «издеваться над бедняжками». – Мой голос дрожит от гнева. – Клянусь Богом, Фелисити, если я еще раз увижу, как ты снова попытаешься показать кому-то свое превосходство, ты не отделаешься вылитой на тебя газировкой! – Я угрожающе смотрю на нее. – Я надеру тебе задницу!

Опять этот смешок. Проклятье, Истон, я же тут изображаю крутую девчонку!

Должно быть, Ист чувствует мою досаду, потому что подходит и говорит:

– Помнишь, как Элла протащила Джордан Каррингтон за волосы по всей школе? – Он широко улыбается Фелисити. – Что ж, Харт и не такое тебе устроит.

– Еще как! – подтверждаю я.

Фелисити, наконец, удается встать, но ее каблуки то и дело разъезжаются в разные стороны. Она злобно смотрит на меня, потом на Истона, потом на Эллу, потом на своих друзей и всех, кто наблюдает за ней, даже не пытаясь сдержать смех.

Затем открывает рот, как будто собираясь сказать что-то, но принимает мудрое решение промолчать, обходит меня и вылетает из столовой.

– Святые угодники! – восклицает подруга Эллы Вэл, когда Фелисити исчезает. – Это было офигенно, Хартли!

Она протягивает мне ладонь.

Я бью по ней своей и начинаю краснеть, когда и другие ученики подходят ко мне, чтобы тоже дать пять или сказать, как это было круто.

Но в столовой есть человек, которого мой поступок совсем не впечатлил.

– Подумаешь, она вылила газировку на какую-то стерву, – насмешливо произносит Себастиан Ройал. – Какая героиня!

– Себ, – одергивает его Сойер.

– Нет! – Злой близнец прорезает рукой воздух. – Кому есть дело до того, что она отчитала Фелисити? Я поверить не могу, что должен находиться рядом с этой дрянью! Мало того что, когда я спустился позавтракать в своем собственном доме, она сидела за моим столом, словно не таранила своей тачкой мой «ровер», чуть не убив меня, моего брата и нашу девушку…

– Бывшую девушку, – вставляет Сойер.

– …девушку, которая теперь даже не разговаривает с нами. А теперь она еще будет сидеть за нашим семейным столом в «Асторе»? А все будут считать ее героиней? Вам, ребята, совсем плевать, что я провалялся в гребаной коме из-за нее?

– Себ, хватит, не надо так, – просит Сойер.

– Вижу, после аварии ты превратился в тряпку, – с презрительной усмешкой отвечает его близнец. – Вот что я вам скажу: либо вы избавляетесь от этой сучки, либо избавитесь от меня.

Он вскакивает со стула и уносится прочь из столовой.

– На самом деле он так не считает. – Ист поворачивается ко мне и проводит рукой по моей спине.

Но вслед за его ладонью по мне пробегает тревожный холодок. Неправильно, что Ист утешает меня. Я не заслужила этого.

– Мне нужно в туалет. – Я встаю из-за стола.

– Погоди, Харт…

– Пусть идет, – слышу я голос Эллы.

Я уже третий человек, который за последние пару минут вылетает из столовой, и, наверное, выгляжу смешно, но сидеть здесь, когда чувство вины придавливает меня к полу, еще хуже. Не знаю, как мне наладить отношения с Себастианом, но можно попытаться начать с извинения. Сегодня утром я уже извинилась перед Сойером, но попросить прощения у его близнеца мне пока так и не удалось. Слов обычно недостаточно, но они могут стать неплохим началом.

Я пробегаю по коридорам, пытаясь отыскать Себастиана, но везде пусто. Останавливаюсь под табличкой «Мужская раздевалка». Прижав ухо к двери, слышу скрип кроссовка о плитку.

Сделав глубокий вдох, я стучусь.

– Себастиан? Это Хартли Райт. Можно поговорить с тобой? Я хочу извиниться.

Снова раздается скрип, как будто кто-то подходит к двери.

– Спасибо, – говорю я и тут же вскрикиваю, потому что, когда дверь открывается, вместо Себастиана Ройала передо мной появляется Кайл Хадсон.

– Передо мной тебе тоже не помешает извиниться, – рычит Кайл.

Я отскакиваю от него.

– За что я должна перед тобой извиняться?

– За то, что ты существуешь на этом свете, тупая сучка.

Я уже начинаю уставать от этого слова. Сначала Себастиан, теперь Кайл? А если подумать, то всего несколько минут назад я бросилась на его защиту.

Можно оскорбить его в ответ, но какой толк? Он снова обзовет меня, от чего, повторюсь, я уже устала. Повернувшись к нему спиной, я ухожу.

Вернее, пытаюсь уйти.

Мясистая рука с пальцами, похожими на сосиски, опускается на мое плечо и толкает меня в шкафчики. Я ударяюсь с такой силой, что воздух выходит из легких.

– Теперь ты сама по себе. Ройалы всегда вместе, так что Истон пошлет тебя куда подальше. – Кайл угрожающе наступает на меня.

Я оглядываюсь в поисках чего-нибудь, чем можно ударить по его большой голове.

– Если твой член окажется рядом со мной, я отрежу его.

Он снова толкает меня.

– Очень мне надо пихать своего Джонсона в твою грязную щелку. Даже не мечтай. Но вот тебе маленький анонс того, какой будет твоя жизнь до окончания школы.

Я не вижу его кулак. И уж тем более ничего такого не ожидаю. Я подумала, он просто хочет полапать меня, засунуть свой язык в мой рот. Я подумала, он полезет мне под юбку, и мое колено уже было наготове… Но я бы никогда в жизни не подумала, что он собрался ударить меня.

Удар – усиленный злостью униженного стокилограммового импотента – приходится мне прямо под дых. Я сгибаюсь пополам, из меня вылетает все, что я съела за ланчем. У меня перехватывает дыхание, и я падаю на колени, хватая ртом воздух.

Краем глаза я вижу, как он заносит свой ботинок. Он сейчас пнет меня! Я сворачиваюсь в клубочек и пытаюсь откатиться в сторону, но не успеваю, и носок его туфли с силой вонзается в мой бок. Сквозь пелену слез и боли я стараюсь придумать, как мне выбраться отсюда. Где я буду в безопасности? В классе? Рядом есть класс? Ну же, Харт! Вставай!

Но мне больно даже пошевелиться. До меня доносятся смех, шаги, потом еще голоса, которые вдруг внезапно обрываются.

– Какого хрена тут происходит? – от рева Истона в буквальном смысле дрожат стены.

Кайл, застыв надо мной, начинает заикаться.

– П-п-привет, Истон. Это сучка запнулась и упала. Наверное, хотела отсосать мне, но я отказался.

Что-то быстро проносится мимо меня, и рядом падают два тела. Раздается тошнотворный звук удара плоти о плоть. Я пытаюсь прохрипеть что-то типа «хватит!», или «помогите!», или «нет!». Но никто даже не замечает меня. Я с трудом поднимаюсь на ноги, хватаясь за ручки шкафчиков, принимаю вертикальное положение и тут же обхватываю себя за бок, гадая, не вывалятся ли из меня кишки, если опущу руку.

Звуки драки привлекают внимание. Ученики собираются в конце коридора.

– Ставлю сотню на Ройала.

– Никто не примет твою ставку.

– Тогда как насчет сотни на то, что Хадсон не протянет и пяти минут?

– Вот это уже лучше.

– Что здесь происходит? Хватит! Разойдитесь! – через толпу пробирается приземистый мужчина плотного телосложения в клетчатом костюме.

Истон сидит верхом на Кайле и изо всех сил старается вмять его в пол. Парень лежит неподвижно. Его лицо в крови, как и кулак Истона. Меня охватывает неподдельное беспокойство, что Ист мог сделать непоправимое. За нападение на другого ученика можно угодить в тюрьму.

Стараясь не обращать внимания на боль, я пробираюсь вперед и хватаю руку Истона, которую он занес для очередного удара.

– Истон, – стону я. – Пожалуйста.

Он опускает руку и смотрит на меня. Видимо, я выгляжу совсем плохо, потому что на его лице появляется безумное выражение. Он скалится.

– Я убью его!

– Нет! Мне плевать на него, но ты мне нужен. – Мне невыносимо даже думать о том, что у меня могут забрать мое солнце. Я лучше вытерплю тысячу ударов в живот, чем позволю такому случиться.

– Мистер Ройал, довольно. Еще один удар, и я отстраню вас от занятий. Мне все равно, что ваш отец жертвует деньги этой школе.

– Истон, – продолжаю умолять я, – прошу тебя!

Его одеревеневшая рука слегка сгибается. Я прижимаюсь губами к его локтю и шепчу:

– Отпусти его. Он за все заплатил. Клянусь тебе. Он заплатил.

– Дерьмо. Ладно. – Он обнимает меня, прижимая мою голову к своему плечу. Наклоняется ко мне и прижимается щекой к моим волосам. – Сейчас я закончил, но если он еще хоть раз прикоснется к тебе, то будет вычищать ошметки своих яиц из зубов до конца школы.

– Справедливо, – говорю я, но сомневаюсь, что Кайл когда-нибудь вернется в школу.

Истон еще раз нежно целует меня в лоб и поднимается.

– Как твой живот? – Он склоняется, чтобы осмотреть меня и задирает мне юбку.

Я опускаю ее вниз, потому что вокруг нас собрались человек пятьдесят и все смотрят на нас, ожидая продолжения.

– Мне уже лучше.

– Я хочу отвезти тебя в больницу.

– Нет, правда. Со мной все в порядке.

– Мистер Ройал, вы должны пройти в мой кабинет.

Истон даже не смотрит на мужчину.

– Я собираюсь отвезти Хартли в больницу, чтобы убедиться, что у нее нет внутреннего кровотечения. Если она умрет из-за того, что вы медлили с помощью, судебный процесс против вас будет очень громким.

И без того тонкие губы директора сжимаются в одну линию.

– Хорошо, но завтра утром я жду всех троих в своем кабинете.

– Не вопрос, – у Истона нет никакого желания идти на эту встречу, а что до меня, то пусть уж лучше исключают из школы совсем.

Мы начинаем препираться о том, стоит ли везти меня в больницу. Истон намерен нести меня на руках до машины, и я всячески этому сопротивляюсь. Но он непреклонен.

– Мне стыдно, – говорю я, пряча лицо на груди Иста.

– Я несу тебя, как настоящий герой. Здесь нечего стыдиться, – утверждает он.

– Это не тебя тащат по коридорам на глазах у пары сотен человек. – И одного человека, со взглядом которого я особенно не хочу встречаться. Злобное удовлетворение, мелькнувшее на лице Себастиана Ройала, когда Истон поднимал меня на руки, я забуду не скоро.

– Нет, все разошлись по классам.

– Я слышу их. Никто никуда не уходил. – Ровный гул не утихает с тех пор, как Истон взял меня на руки. – Ты не умеешь врать.

– Но они уйдут. Элла, можешь открыть дверь? – Звенит металл, и входные двери открываются. – Спасибо. Увидимся дома.

– Наши планы на сегодня в силе? – с тревогой спрашивает меня Элла.

У меня хватает сил поднять вверх большой палец.

– Брось мне свои ключи, сестренка. Сойер подвезет тебя домой.

Истону каким-то образом удается поймать их, не уронив при этом меня.

– Выбрала бы больницу, я позволил бы тебе идти самой, – ворчит он, шагая к кабриолету Эллы.

– Сомневаюсь.

– Ты права. Не позволил бы. Но обещаю, что если меня изобьет в мясо кто-то в два раза больше, то я разрешу тебе носить меня на руках столько, сколько захочешь. – Истон подгибает колени и умудряется открыть дверь, не уронив меня. Он опускает меня на сиденье, пристегивает ремнем безопасности и снова нежно целует в лоб.

– Поверить не могу, что директор так просто дал тебе уйти. – Я оглядываюсь на фасад школы.

– Берингер знает, что мой папа как банкомат. Кто-нибудь из Ройалов влип в неприятности – и наш старый добрый директор покупает себе новую «БМВ». В итоге все довольны.

Он говорит об этом таким будничным тоном, что я сразу перестаю волноваться и перевожу тему на более важные вопросы.

– Мы возвращаемся в квартиру, да?

Истон, застыв на мгновение, закрывает дверцу.

– Я думал отвезти тебя к себе домой.

Как мне вежливо объяснить ему, что я боюсь, как бы его брат не придушил меня подушкой?

– Мне лучше будет в квартире. Там уютнее.

Он хмурится, глядя на меня с подозрением, но мой не такой уж и притворный стон от боли заставляет его согласиться.

– Тогда в квартиру.

Как бы я ни старалась забыть, но лицо Себастиана не идет у меня из головы. Он ненавидит меня. То ли это из-за аварии, то ли из-за того, что случилось после, но это неприятная правда, которая причиняет мне куда больше боли, чем удар Кайла в живот. Я переживу побои, могу не обращать внимания не оскорбления Фелисити, но не знаю, как пережить потерю Истона. Я не готова к тому, чтобы мой мир вновь погрузился во тьму.

Но есть ли у меня варианты? Я не могу разлучить Истона с семьей. Они одно целое. Паззл, из которого нельзя вытащить ни одной детали.

– Ты так напряженно о чем-то думаешь, что я даже притормаживаю. В чем дело?

Я могла бы соврать ему. Но раз уж благодаря амнезии я получаю шанс начать новую жизнь, то в ней не будет места лжи и жалости к самой себе.

– Я не нравлюсь твоему брату.

– Значит, ты видела его?

Я поворачиваю голову.