Между двумя мирами. Сердце Абриса Ефиминюк Марина

– Что за знак?

– Клановый символ. Эти земли принадлежат Вудсам, – пояснил Рой.

– И много земель? До самого горизонта? – съехидничала я и обвела рукой горную долину с бесконечными зелеными холмами, врезавшимися в горизонт.

– Дальше, – сухо вымолвил знахарь. Видимо, в Абрисе о колдовских семьях и их собственности шутить было не принято. – Много дальше.

Селение встречало путешественников надписью с символом Вудсов. Торговые лавки тянулись с двух сторон тракта, а каменные одноэтажные домики с остроконечными крышами, образуя ступени, взбирались на пологую гору.

– Мне надо к аптекарю, – кивнул Рой в сторону торговой лавки с рисунком змейки, нанесенным на витрине.

– А где магическая лавка?

– Дальше по дороге, но одна ты не пойдешь! – отрезал знахарь, но, когда я демонстративно закатила глаза, нехотя согласился: – Я буду через десять минут. Деньги возьми.

– Не переживай, приятель! За десять минут меня точно никто не украдет.

– Не заблудись! – Он отдал мне кожаный кошель с позвякивающими внутри серебрами.

– Могу, но негде, – в притворном сожалении развела я руками, намекая, что, несмотря на топографический кретинизм, просто не в состоянии заплутать на прямой дороге.

Магическая лавка поприветствовала посетителей громким бряцаньем колокольчика, и я с трудом удержалась, чтобы не вжать голову в плечи. Потолок в торговом зале был гораздо выше, чем могло показаться снаружи, что невольно наводило на мысль о руне, расширявшей пространство.

– Госпожа чародейка! – охнул торговец и согнулся в низком поклоне. – Добро пожаловать!

– Здравствуйте, – опешила я, уже собираясь улизнуть на улицу, дождаться Роя и попытаться войти снова. Видимо, в мире, где колдовским талантом обладали только избранные, появление в магической лавке человека с даром было событием.

– Чем могу вам помочь? – выскочил торговец из-за прилавка. – У нас, как видите, торговля мелкая. Никаких особенных вещей не держим.

На мой взгляд, лавка была как лавка, чем-то похожая на те, что повсеместно стояли в Тевете. Ряды книг на полках, хозяйственные артефакты, грозди защитных амулетов, многочисленные притирки в темных флаконах.

– Мне нужны гримуары с рунами, – вымолвила я, чуть не поперхнувшись произнесенным словом «гримуар», хотя пыталась сказать на теветский манер «сборник». – С пояснениями.

– У нас только учебная литература, – извиняющимся тоном отозвался торговец. – Самые простые книги.

– Неважно.

Он принялся доставать с полок томики в плотных кожаных переплетах с заклепками и металлическими уголками.

– Домашние ритуалы? – бросил на меня торговец быстрый взгляд. Оторвавшись от разглядывания незнакомой руны, нанесенной на деревянный столб, я отрицательно покачала головой.

Торговец сложил на стол высокую стопку, указал мне на стул и позволил спокойно изучить книги. Как я и подозревала, даже простой учебник рун в Абрисе оказался богаче на магические знаки, чем все манускрипты, вместе взятые, из тех, что мне удалось нарыть в закрытом архиве Королевской библиотеки.

– Что изучаешь? – прозвучал знакомый голос над ухом.

Вздрогнув, я резко повернулась и в буквальном смысле оказалась нос к носу с Кайденом. Увлеченная изучением гримуаров, я не услышала ни звона колокольчика, ни шагов! Он специально склонился, чтобы наши лица были на одном уровне, а губы разделяли всего несколько дюймов. Некоторое время я таращилась на мужчину широко раскрытыми глазами, не веря, что он близко-близко, а мне даже коснуться его запрещено.

– Привет, – тихо промурлыкал Кай, приподняв уголок рта в незнакомой сексапильной усмешке. Интересно, снизойдет ли на него просветление, если по голове ему ударить увесистым гримуаром? Проверить оказалось кишка тонка.

Отвернувшись, я с чувством захлопнула фолиант и поднялась из-за стола. Нежданному гостю пришлось подвинуться.

– Ты на меня злишься? – спросил он.

– Нет.

Положила на прилавок выбранный томик. Со смесью благоговения и страха хозяин лавки таращился на темного паладина. От нервов даже испарина выступила.

– Сколько? – спросила я, пытаясь привлечь внимание.

– Примите в дар. – Торговец обращался к мужчине за моим плечом. – Наша лавка всегда открыта для ваших друзей, господин Вудс.

Светлые духи, у Кайдена на лбу написано, что он тот самый наследник клана? Или, может, по клановым землям специально распространяют семейные портреты Вудсов, чтобы подданные не путали принцев с дворняжками?

– Он мне не друг, поэтому возьмите деньги, – резковато произнесла я и расшнуровала кожаный кошель. Торговец сделал вид, будто оглох, и принялся споро заворачивать гримуар в плотную коричневую бумагу. Перевязал бечевкой. Спорить я не стала: книга была важнее гордости. С независимым видом подхватила сверток и, коротко попрощавшись, направилась к дверям.

– Все верно, ты имеешь право злиться, – произнес вслед Вудс мягким голосом с бархатными интонациями.

Я остолбенела, точно по телу от макушки до пяток прошел магический разряд. Было дико слышать от незнакомца с лицом Кайдена слова, произнесенные давным-давно, в ту ночь, когда меня утащили на вечеринку паладинов и нанесли темную руну.

– Не молчи, – в его тоне звучало раздражение.

– Думаешь, я буду выяснять отношения на людях? – сухо бросила я через плечо и толкнула дверь лавки. Снова над головой противно звякнул колокольчик. После полумрака торгового зала солнце на секунду ослепило. Кайден в два счета нагнал меня, сжал локоть и тихо произнес:

– Как скажешь, Голубая кровь.

В лицо ударил поток теплого воздуха, дыхание перехватило, а желудок неприятно устремился к горлу. Я опомниться не успела, как обнаружила, что мы стояли на накатанной дороге, разрезавшей реликтовый лес. Гладкие стволы вековых деревьев затягивал изумрудный мох, землю скрывали высокие папоротники. Солнце с трудом пробивалось сквозь сплетенные кроны.

– Здесь нет людей, – объявил маг, отходя на шаг.

– Вижу, – озираясь по сторонам и покрепче стискивая сверток, бесцветно отозвалась я.

Решительно развернулась и чуть не уткнулась носом в грудь Кайдена. Он не удержался от смешка. Сволочь!

– Хорошо, Кайден Николас Вудс, спрашивай! Раз ты похитил меня из-под носа своего лучшего друга, значит, что-то хотел спросить? Спрашивай.

– Ты забыла вещи в моей комнате.

– Я выронила сумку, когда ты напал на меня, – холодно поправила я. – Где она?

– В доме у знахаря.

Он явно забавлялся, заставляя меня злиться.

– В таком случае тебе стоит вернуть меня обратно! – фыркнула я.

Неожиданно его улыбка растаяла, а в глазах блеснул лед.

– Как вы познакомились с Роем?

– Меня утащили на вечеринку паладинов и нанесли руну. – Я вытянула руку и раскрыла ладонь, демонстрируя грубый шрам. – Рой помог мне пережить, пожалуй, одну из худших ночей в жизни. Так мы познакомились.

– И почему он бросился спасать Голубую кровь?

– Он не бросался, ему выбора не оставили. Меня привезли в дом Роя без сознания.

– Кто?

– Ты.

На лице Кайдена не дрогнул ни единый мускул. Он всегда отлично умел прятать эмоции. Мы точно играли в детские гляделки, кто кого пересмотрит и сдастся. Выдержать ледяной взгляд было непросто. Я вцепилась в книгу, точно в спасательный круг.

– Этого не было, – разрывая зрительный контакт, после долгого молчания спокойно опроверг он.

– Если ты чего-то не помнишь, то не значит, что этого никогда не было, – дернула я плечом. – Ты просто не помнишь.

– Я никогда не страдал потерей памяти.

– Так ли? – усмехнулась я. – В таком случае позволь и тебе задать один вопрос. Как случился Большой взрыв? Почему рассыпался дом Исаи Гленна?

– А ты многое знаешь.

– Просто ответь.

– Двуликий пытался разрушить границы, чтобы избежать смерти, но случился взрыв. Он все равно погиб, а миры разошлись.

– Как звали того двуликого? Валентин Озеров?

На мгновение на лице Кая мелькнуло удивление, но он снова справился с эмоциями. Проклятие, Рой был прав, воспоминания Кайдена находились в хаосе. Похоже, он полагал, будто ловил двуликого мага, чтобы провести ритуал для пробуждения «Сердца Абриса», а Валентин убегал и защищался.

– Ты помнишь неверно, – покачала я головой.

– Как можно помнить неверно?

– Начнем с того, что был не двуликий, а двуликая. Девушка. Она вовсе не хотела разрушать границы, наоборот, пыталась не допустить, чтобы миры разошлись. И еще кое-что… Она не погибла при взрыве.

– Чушь.

– Нет.

– В таком случае покажи мне ее! Где она?

– Перед тобой.

Казалось бы, в лесу просто не может быть гробовой тишины, но именно она наступила после моего короткого признания. Природа будто замолчала вместе с нами – ни дуновения ветра, ни шелеста листьев.

– Если я ответила на все твои вопросы, то можем мы вернуться? Рой наверняка волнуется.

– Расскажи о том дне в доме Исаи Гленна! – даже не потребовал, а приказал Кайден.

– Нет, – отказалась я. – Как вспомнишь сам, приходи. Сравним воспоминания.

В лицо мне ударил злой сквозняк, мужчина будто мигнул – и оказался рядом. Носы наших ботинок соприкасались. Кайден грозно навис надо мной, и продолжать разговор мигом расхотелось.

– Я могу заставить, – тихо вымолвил он.

Стараясь сохранять хотя бы внешнее спокойствие, я вздернула подбородок.

– Ты можешь мне грозить, Кайден Николас Вудс, но на самом деле больше не посмеешь ко мне даже пальцем прикоснуться.

– С чего ты так решила, Валерия?

– Побоишься.

– Да неужели?

– Рой – твой единственный настоящий друг. Ведь с наследниками кланов не дружат, ими просто пользуются. Так?

Пауза была бесконечной.

– Маленькая дерзкая дурочка, – усмехнулся он, поднял руку и легонько ткнул мне пальцем в центр лба, заставив удивленно моргнуть. – Я прикоснулся к тебе.

Сделав медленный шаг назад, он растворился в пространстве. Меня окатило волной возмущенного воздуха, поднявшего с земли мелкие веточки, камушки и пыль. Прикрылась, чтобы соринки не попали в глаза. Когда пространство успокоилось, я крутнулась на месте и позвала:

– Кайден?

Лес молчал. Темный паладин словно надо мной издевался.

– Кайден Вудс, что за глупые прятки? Куда ты делся?!

Эхо вернуло мне истеричный вопль. Он действительно бросил меня одну посреди леса!

– Проклятие! Скотина! – процедила я, искренне сожалея, что не сделала на знахарском доме метку, подобную той, что оставляли темные паладины в Тевете.

У меня было мало опыта в перемещениях, и без меток я часто ошибалась с местом назначения. Страшно вспомнить, в какие глупые ситуации я попадала. Однажды возникнув в гостиной соседского особняка, вообще оставила попытки изображать из себя лихого наездника, ловко седлавшего пространство.

Рисовать руны на теле, да еще без стило, было последним делом, но именно пальцем посреди ладони, едва-едва залатанной Роем, я начертала кривую спираль «перемещение». Ненавижу темные руны! В отличие от светлых, не приносивших боли, абрисские знаки жглись как проклятые. «Перемещение» и вовсе одна из самых болезненных.

Морщась от боли, я заставила магию пробудиться и пробормотала:

– Только не в колодец.

Перед мысленным взором появился знахарский домик в горах, темные стены, знакомые ступеньки и кухонные окна. Секундой позже меня точно дернули за веревку, привязанную к шее. В расколотое пространство я нырнула головой и вылетела как пробка из бутылки. С грацией коровы растянулась на траве, прилично расцарапав коленки.

Конечно же, я промахнулась! Оказалась под указателем на деревню, на полпути от уединенной обители. Идти предстояло в гору, но перемещаться еще раз просто не решилась. Хорошо, что не попала в колодец, точно бы шею свернула или захлебнулась.

Через полчаса прогулки под палящим солнцем дико захотелось пить, ремешки сандалий до крови натерли ноги. После перемещения захотелось есть. Растрата магии всегда вызывала приступы голода, а голод – нелогичную ярость. Попадись мне Кайден, свернула бы шею голыми руками или надавала по голове тяжелой книгой!

Не стесняясь в выражениях, я поносила Вудса всеми известными ругательствами на обоих языках, а когда воображение и словарный запас иссякли, повторила. Может, и по третьему кругу проехалась бы, но впереди замаячил знахарский двор с потемневшими от времени и дождей хозяйственными постройками.

В ожидании меня Рой мерил шагами клочок земли перед воротами, а когда заметил, то рванул навстречу:

– Какого черта ты исчезла?!

– Приятеля своего спроси, – зло выпалила я. – Он бросил меня посреди леса! Скот! Ненавижу!

Но знахарь вдруг успокоился и заметил:

– А вчера ты утверждала, что до смерти его любишь.

– Люблю, но прямо сейчас ненавижу!

В течение трех лет родительский дом являлся для Роя темницей. Талантливый знахарь-отшельник не мог уходить дальше деревни под горой. В заброшенное святилище с магическими воротами, сгоревшими после Большого взрыва, поводок не дотягивался – пришлось ехать одной.

На рассвете Рой проводил меня до селения. Аптекарь собрался в город и согласился подбросить меня до соседней долины, откуда было рукой подать до святилища. Погода, как назло, испортилась. Чистое высокое небо затянуло туманной дымкой, а горные пики окутали плотные облака.

– Как закончу в храме, сразу вернусь, – увещевала обеспокоенного, а потому хмурого приятеля. – Я поставила метку на доме, поэтому точно не промахнусь.

Сама-то я считала, что любой встречный легко распознает во мне теветку, но без рунической вязи, нанесенной на стены храма, не понимала, как создать ключ от дверей домой.

– Хорошо. Счастливой дороги. – Было заметно, что Рой отпускал меня скрепя сердце.

Аптекарь ехал на облучке с возницей, мне досталось место в повозке. Понукнули стригущую ушами лошадку, тронулись. Заскрипели деревянные колеса. Рой шел рядом, держась за бортик. На его шее проявлялась заметная алая полоса, словно стягивался невидимый ошейник. Сам того не замечая, знахарь потер место, где выделялся кадык.

– Рой, тебя сейчас удушит, поэтому остановись, – попросила я и еще раз продемонстрировала ладонь с кривой руной «перемещение», на одно короткое скольжение магии, заключенной в ней, вполне хватало. – Клянусь, со мной все будет хорошо.

– Ладно, – сдался он.

Повозка отъезжала, а Рой по-прежнему стоял на дороге, широко расставив ноги, и провожал нас хмурым взглядом. Теперь казалось нереальным, что в первую встречу около года назад знахарь отказывался называть меня по имени. Прощаясь, он поднял руку.

К тому времени как мы добрались до соседней долины, сверху закапало. Пришлось надеть дождевик и накинуть капюшон. Возница остановился возле указателя со светящимся гербовым знаком Вудсов. Когда я спрыгнула на дорогу, то мне подсказали направление. Уверив, что если вдруг заблужусь, то сразу же вернусь в знахарский дом, я попрощалась с попутчиками и ступила на давно нехоженую, почти заросшую дорогу к храму на холме.

Абрисское святилище представляло собой башню с окнами под самой крышей. С одной стороны стену скрывало темно-изумрудное покрывало плюща. Земля перед входом была вытоптана, не росло ни единой травинки. Дверь, как Рой и пообещал, к моему приезду отперли. Колдунам в Абрисе отказывать не принято, и в письме к смотрителю храма он нарочно уточнил, что открыть святилище нужно для чародейки.

Внутри царил холод, тусклый свет пробивался через узкие окна, больше походившие на бойницы. На полу темнел круг, от которого во все стороны разлетались выжженные лучи, словно каменный жертвенник являлся эпицентром взрыва. Стены покрывали выжженные черные руны. Раньше это место было наполнено древней темной магией, но теперь ничего не осталось, ни единой искорки – все выжег Большой взрыв.

Вытащив из заплечной сумки блокнот, я стала перерисовывать рунические письма. На стенах была настоящая каша, приходилось разбираться в плетениях, имевших хоть какое-то отношение к перемещениям. Увлекшись, я совершенно забыла о времени и очнулась, только когда осознала, что внутри святилища сгустились сумерки, а на улице шумел дождь.

Размяла затекшую шею, развернулась к жертвеннику, на котором оставила сумку, и остолбенела. Прислонившись к высокому камню и скрестив руки на груди, за мной следил Кайден. Закатанные рукава летнего узкого плаща открывали фамильяры – магические рисунки, похожие на татуировки. Левое предплечье обвивали змеиные кольца, морда зверя утыкалась в локтевой сгиб. На правом – теснились «перемещение» и пятиконечные звезды. Скорее всего они тоже являлись магическим арсеналом и по желанию паладина превращались в реальное оружие.

Стараясь сохранять самообладание, твердыми шагами подошла к алтарю, засунула блокнот в сумку и затянула шнурок. Кайден не сводил с меня пристального взгляда.

– Поешь со мной, Валерия.

Мы оба понимали, что он предлагал перемирие.

– Нет.

– Это была не просьба.

– Я догадалась.

Перекинув торбу через плечо, я раскрыла ладонь и заставила руну «перемещение» вспыхнуть розоватым светом. По воздуху разбежались круги, перед взором появилась смазанная метка, оставленная под знахарским крыльцом, но сделать шаг в сторону дома Кайден мне не дал. Сжал запястье, и руна моментально погасла. На ладони даже следа не осталось.

– Проклятье! Ты можешь меня не хватать? – возмутилась я, начиная злиться.

– Тебе лучше сейчас не возвращаться.

– У Роя гости? – удивилась я, а когда Кай кивнул, то огрызнулась: – Не мог сразу сказать?

– Так ты поешь со мной? – невпопад спросил он.

– Нет.

– Не голодная?

– Голодная, – подтвердила я, – но не хочу сидеть за одним столом с человеком, который пытался меня убить. А еще бросил посреди леса, даже не задумавшись, как я буду возвращаться домой.

– Справедливо, – вздохнул мужчина, соглашаясь с тем, что противница не желает мириться. – Ты хочешь, чтобы я извинился?

– За то, что едва меня не прирезал? Или за то, что отдал на прокорм диким зверям?

– В том лесу не водятся дикие звери, разве что кролики и белки.

– В таком случае извинения, конечно, уместны! – огрызнулась я.

– На самом деле я пытаюсь быть вежливым, потому что Рой попросил занять тебя до вечера, – признался он. – Просто ненавижу есть в напряженной атмосфере – кусок в горло не лезет, но раз у тебя паршивое настроение, то счастливо оставаться, Валерия. Не думаю, что тебе стоит появляться дома до темноты.

Внутри кипело.

– У меня не паршивое настроение! – фыркнула я. – Мне компанию предложили паршивую!

– Какая есть, – развел он руками.

Как заставить Кайдена вспомнить прошлое, если единственное, чего хотелось, – это заехать по самодовольной физиономии? Пусть физиономия и была отчаянно привлекательная. Молчу уж про сексапильное колечко в губе… Оставалось надеяться, что во время трапезы не возникнет желания надеть ему на голову посудину с едой или впечатать кулак в это самое колечко.

– Подожди! – позвала я, прежде чем он успел исчезнуть.

– Да?

– Я бы действительно поела, – прозвучало сердито.

Ожидала, что он переместит нас сразу к дверям какой-нибудь трапезной, но мы оказались под горой, ровно в том месте, где я спрыгнула с повозки аптекаря. Под указателем нас поджидала карета с возницей. Ливень утих, но все еще моросило. Дорога, убегавшая за скалистый уступ, напоминала мягкое сливочное масло.

Нам немедленно открыли дверь экипажа, разложили ступеньку.

– Забирайся, – скомандовал Кайден, помогая мне залезть внутрь. Сам уселся напротив и смахнул с одежды капли дождя.

– Экипаж? – не утерпела я, когда мы тронулись с места.

– Я слишком много сегодня скользил, – сухо пояснил он.

По размытой дороге мы ехали тихо, но каждый раз, когда я смотрела в окно, пейзаж менялся. Вроде только находились в низине, как затянутая дождливой дымкой долина открылась сверху. Потом вдруг брызнуло полуденное солнце и появился чистенький, умытый ливнем городок. Выглядело так, будто экипаж перепрыгивал через огромные расстояния, что невольно наводило на мысль о какой-то особенной руне, пересекающей пространство, возможно, нанесенной на карету или даже на лошадь.

– Такое уже было? – вдруг прервал молчание Кайден. Похоже, все время, пока я таращилась в окно и удивлялась резко менявшимся пейзажам, он изучал меня и выглядел, прямо сказать, нерадостным.

– Что именно?

– Мы вдвоем ехали в карете?

Я смело встретила его пронизывающий взгляд и кивнула:

– Да.

– Почему я тебя совершенно не помню?

– Задай этот вопрос себе.

Мы замолчали. В тишине было слышно, как звенели по брусчатке конские копыта, стучали колеса. Карета остановилась напротив смутно знакомого постоялого двора.

Именно сюда мы приезжали в ночь знакомства! Я была сбита с толку. Кайден отличался поразительным постоянством или просто хотел проверить мою реакцию?

Подворье явно процветало, было многолюдно и шумно. В прошлый раз мы приехали в темноте, погода стояла отвратительная. Изучать постройки желания не возникало, и я не разглядела ни побеленного фасада с перекрещенными рейками, ни выкрашенных в густо-коричневый цвет раскрытых ставен. На дверях светился знак Вудсов, а на раскладной доске с помощью мелка было написано дневное меню.

Нас снова проводили в отдельный кабинет, куда гвалт переполненного обеденного зала проникал лишь неразборчивым гулом. Прежде чем закрыть двери, Кайден тихонько отдал указания подавальщику, и пока я умывалась, принесли еду.

Мы сели за стол напротив друг друга, разделенные большой миской с куриной лапшой, котелком с мясом и блюдом с крупно нарезанными овощами, политыми янтарным маслом и посыпанными перцем. Кайден подхватил глубокую плошку и щедро налил супа, потом посыпал сверху порубленной зеленью. Не спрашивая разрешения, он поставил угощение передо мной, а потом в растерянности принялся хлопать себя по карманам.

– Не возражаешь? – наконец продемонстрировал он вытащенный бумажный треугольник. Раскрыв конвертик, высыпал в рот какой-то порошок и, поморщившись от горечи, быстро запил водой.

Никогда не видела, чтобы Кайден принимал снадобья. Спрашивать напрямую, для чего порошки, опасалась, пришлось грубовато пошутить:

– Боишься, что от моей компании случится несварение?

Думала, огрызнется и пошлет куда подальше, но он очаровательно улыбнулся:

– Помогает игнорировать замечания ехидных институток. Кстати, твой парень прописал. – Он взялся за ложку. – Почему ты таращишься на меня с таким лицом, будто я умираю от смертельной болезни? Нервирует. Ешь.

– Ладно.

Поесть я всегда любила. Жаль, что здоровый аппетит у двадцатилетних девиц считался дурным тоном. Немедленно вспомнилось, как Полина с подружками три часа цедили пустой чай в дорогущей ресторации. Зачерпнув густого наваристого супа, я с наслаждением отправила первую ложку в рот и прикрыла глаза от удовольствия. Потом не удержалась, помакала кусочек хлеба в бульон и даже не заметила, как проглотила.

– Вкусно? – полюбопытствовал Кайден. Удивительно, но в его голосе не было насмешки.

– Не то слово! – промычала я. – Стыдно признаться, но я ужасно люблю поесть.

– Незаметно.

– Повезло, скажи? – Я улыбнулась, и Кайден вдруг изменился в лице. Внезапно замкнулся, сосредоточился на еде.

За столом снова повисло тягостное молчание. Аппетит мигом исчез, но я продолжала глотать суп ложку за ложкой. Для магии требовались силы. Сон и еда считались лучшими источниками энергии. Коль поспать мне все равно в ближайшее время не светило, так хотя бы объесться за счет бывшего парня.

– Как ты переместилась? – спросил он, старательно избегая встречаться со мной глазами. – Миры разошлись. Лазеек больше нет, ни одной.

– Если бы не было лазеек, как бы я здесь оказалась? – Я дернула плечом и с вызовом заявила: – Ты видел детали артефакта, переместившего меня. Они лежали в клатче. И артефакторное стило тоже видел.

– Не имею привычки лазить по женским сумочкам.

– Врешь ведь.

Кайден отложил ложку и наконец соизволил одарить меня насмешливым взглядом:

– Хочешь сказать, что ты артефактор?

– Один из лучших в Тевете, – согласилась я. – Сложно поверить?

– Отчего же? – с иронией вымолвил он. – Ты ведь здесь.

Подобный разговор между нами уже происходил в самую первую встречу, поэтому, упреждая следующий вопрос, который наверняка крутился у него на языке, я вымолвила:

– Да, я умею создавать оружие. Легко. Но боевая магия примитивна и безобразна. Не люблю уродливую магию. Созидать – сложнее и красивее.

– У тебя выжжена боевая руна?

Я выставила ладонь с руной «знание». Говорить о том, кто именно наградил меня первым темным знаком и фактически превратил в двуликого мага, не решилась. Правда, как и лечебные порошки, хороша только в правильной дозировке.

– Еще вопросы?

Возникла долгая пауза, и я почти расслабилась, а обруч напряжения, обхватывающий грудь, практически исчез, как раздался резкий, неожиданный вопрос:

– Как он тебя называет?

– Кто? – смутилась я.

– Ройберти Томсон.

Мы с Кайденом встретились глазами. Надеюсь, он не догадался, что я впервые слышала полное имя знахаря.

– Как он называет тебя? Голубая кровь, милая, детка…

– Лера.

Казалось, что мужчина сейчас подавится. К счастью, он не мог слышать бешеного стука моего сердца, колотившегося в груди так сильно, что становилось больно.

– Лера? – Он дернул уголком рта. – Что ж, лучше не придумаешь. Ты знаешь, как переводится Лера с древнего языка?

– Неизбежность, – не сводя с него взгляда, ответила я.

– Верно.