Функции памяти Кузнецова Дарья

На звук шагов мне навстречу вышла немолодая уже, седая харра, тоже хорошо знакомая – Эрра, пара Бетро. Как такового института брака на Индре нет, местные никак не узаконивают собственные отношения. Просто выбирают того, кто нравится, и живут с ним вместе. Чаще всего уже до конца, потому что к выбору постоянной пары подходят очень ответственно. Хотя, конечно, всякое случается, и расставания с шумными скандалами – тоже.

Диморфизм у аборигенов выражен сильно, женщины хоть и высокие из-за длины ног, но заметно мельче мужчин. Стройные, фигуристые, с тонкими кистями и длинными пальцами – это у харров очень важный критерий женской красоты. Одеваются обычно почти так же, как мужчины, разве что всегда, а не от случая к случаю, носят короткие не то майки, не то жилетки, прикрывающие грудь: в этом их приличия удивительно похожи на наши. Ну и дома те, что постарше, часто носят прямые свободные платья до колен и без рукавов – уверяют, что так удобнее. А украшения любят ещё больше и, помимо браслетов, часто вплетают в волосы цветные ленточки и ими же украшают хвост. Порой и не только ими, а надевают специальные кольца почти на самый кончик, у основания кисточки.

Чисто женское украшение, к слову. Как уверяла меня вот эта самая Эрра, хвост – первейшее средство привлечения мужского внимания, и, если умело им пользоваться, окрутить можно любого. А уж если у такой вот талантливой и умелой через ухоженный мех кисточки загадочно мерцает какой-нибудь яркий камушек, то всё, жертва обречена. Ещё очень сочувствовала бедным урши, обделённым такой полезной частью тела.

– Тамара! – обрадовалась женщина. Она почему-то нежно любила моё полное имя и принципиально называла только так. – Ты тут! Как ты, девочка? – тоже обняла, тоже отстранилась, держа за плечи. – Как я рада тебя видеть! Уже и не думала, что вернёшься после всего.

– Я тоже не думала. Эрра, тут такое дело… нужен проводник. Туда, к храму.

Она нахмурилась, смерила меня острым взглядом голубых глаз.

– Пойдём-ка, всё расскажешь. – Харра уцепила меня за локоть и потащила в глубь дома, в свою маленькую «комнату для общения», куда допускались только близкие и желанные гости. Там усадила в плетёное кресло с мягкой подушкой на нём, сама устроилась в таком же напротив и уставилась выжидательно. Пришлось начинать с самого начала, заодно оглядываясь и опять привыкая к местным видам.

Внутренние помещения дома всегда напоминают уютную, тёплую и сухую нору с множеством отдельных каморок. Харры не любят большие пустые пространства, им удобнее в маленьких и даже довольно тесных по нашим меркам комнатах.

Хозяева именно этого дома, ко всему прочему, самозабвенно любят книги, поэтому всё свободное пространство во всех личных комнатах занято именно ими.

С огромным облегчением я рассказала Эрре почти всё, не считая эротической части. Всё же это слишком личное, а она не доктор.

С Бетро и его парой мы познакомились ещё по дороге к храму. Они тогда с удовольствием, очень тепло нас приняли. Хозяин дома и Говоров быстро и легко нашли общий язык и остались очень довольны друг другом, было бы больше времени – наверное, сдружились бы. Но у нас был план экспедиции, а потом…

Потом остатки группы тоже привели сюда: харры-проводники, которые вели нас к злополучным руинам, внутрь, конечно, не заходили, так что они и не пострадали. На месте позвать на помощь не получилось, связную аппаратуру не удалось реанимировать. Так что всё оборудование, целое и нет, бросили в храме и ушли налегке, только с каким-то запасом еды и аптечкой. Причём меня попеременно несли на руках: в себя я по дороге так и не пришла.

Профессор Баранова, которая, имея соответствующее образование (история изначально была для неё хобби, которое со временем стало судьбой), выполняла в группе обязанности врача, по дороге пыталась привести меня в чувство, вводила питательные растворы, и, наверное, именно она в итоге спасла мне жизнь.

Проснулась я только уже тут, в этом доме, и первое время была не в себе. Полностью дезориентированная, не понимала, где нахожусь и что происходит, физически не могла подняться на ноги от слабости. А когда узнала, что произошло, то поначалу и не хотела.

Помощь из города прибыла быстро, Бетро отправил кого-то на тсоре с дурной вестью. В Индре-1 из-за этого подняли один из нескольких дежурных вертолётов местной сборки. Но прилетевший врач согласился с Барановой, что нет смысла срочно меня куда-то эвакуировать, а вот брошенные тела в таком климате стоило осмотреть как можно скорее, пока там хоть что-то осталось. Так что пару дней, пока следователи возились с мёртвыми, живые ждали своей очереди у харров, приходя в чувство.

Эрра очень сердобольная женщина, она близко к сердцу приняла и моё состояние, и гибель половины экспедиции и успела привязаться ко мне за те несколько дней, чему совсем не помешала неисправная шимка и невозможность полноценного общения. Всех приняли очень тепло, но ко мне эта пара почему-то особенно привязалась. Говорили, что я напоминаю им старшую дочь.

– И зачем ты хочешь пойти туда? Что надеешься найти? – строго нахмурилась Эрра, когда я закончила рассказ.

– Не знаю, что-нибудь, – неопределённо развела руками в ответ. – Я понимаю, что это довольно глупо, но я просто не знаю, что делать. Сны не проходят, становятся чаще. Не то чтобы они очень сильно тяготят, это даже интересно, но всё равно здорово не по себе. Откуда-то же они берутся?! Да, вряд ли я сумею узнать что-то новое, я это понимаю, но не попробовать не могу. Вот если не получится, тогда и буду думать над другими вариантами.

– Бетро спросим, – со вздохом решила Эрра. – Туда сейчас не ходят совсем. Как твои умерли, так и не ходят. Только Бетро и скажет, кто из мужчин достаточно безумен.

Мы немного помолчали.

– Эрра, всё же почему вы не ходите в храм? Что в этом месте плохого? Ладно, после того, что случилось с землянами, можно приписывать дурную славу, но вы и до этого пирамиды не жаловали. Что там всё-таки?..

– Ай, не знаю! – женщина махнула рукой и улыбнулась. – Я же не была. Парни по молодости бегают, храбрость показывают. Бетро ходил. Говорит, ничего страшного не происходит, просто – тяжело. Стены давят, чувство, как будто ты один во всём мире остался, как будто никто и никогда тебя не найдёт. И словно наблюдает кто-то. Погибали ли прежде? Нет, не помню. Но всё равно страшно. Потому и место плохое, и лезть туда не хочется. Мы же говорили.

– Говорили, – со смешком согласилась я. – Только вы всегда так расплывчато говорите, что свихнёшься, пытаясь понять. И тут – не то отвечаете, не то уходите от ответа.

– Потому что не всё можно и нужно знать, – сообщила она поучительно. – Знания опасны и часто вредны. Мы это знаем и не суём хвосты туда, куда не стоит, когда-нибудь поймёте и вы. Пойдём, Тамара. Мужчины вернулись, я тебя покормлю, заодно Бетро спросим.

В большой комнате стало оживлённей: вроде бы харры не шумели, но присутствие сразу нескольких мужчин изменило атмосферу комнаты. В кухне что-то шкворчало, а трое посетителей, включая Ипро, мирно беседовали – нормальная жизнь.

– Хвостик! – окликнула женщина. – Где ты, дело есть!

Ласковое обращение заставило нескольких присутствующих сцедить смешки в кулаки. Бетро тут уважают, а то и побаиваются, тем веселее им слышать вот это умильное и совсем детское «хвостик». Мне-то забавно применительно ко взрослому сильному мужику, а уж местным…

– Что случилось? – выглянул из кухни невозмутимый хозяин.

Эрра подалась ближе, вытянулась, чтобы прошептать ему несколько слов в ухо. Ухо в ответ пару раз нервно дёрнулось, бесконтрольный хвост – ласково обвил хвост женщины. У них это очень «болтливая» конечность, сразу выдающая и настрой, и отношение. Даже присказка есть «держать хвост клинком» – то есть быть настороже, в боевой готовности и жёстко себя контролировать. И в пику ей неодобрительная характеристика «хвост что палка», которой награждают сдержанных и малоэмоциональных существ, каковых жители Индры вообще-то очень не жалуют.

– Это плохая мысль, – с укором посмотрел на меня Бетро.

– Я знаю. Так есть кто-нибудь подходящий?

– Если только Нидар согласится, – пожал плечами харр.

– Ай, да с чего бы это ему соглашаться! – не поверила Эрра. – Такой умный мальчик…

– Да. И ответственный, – непонятно чему усмехнулся мужчина. – Но если согласится – только он.

– Почему? – нахмурилась я.

– Потому что он спокойно относится к этому месту и не испытывает перед ним трепета, – отозвался Бетро и шевельнул вибриссами. Кажется, добавил что-то персонально для своей пары, чтобы я не слышала. Конечно, стало жутко любопытно, но я сдержалась от расспросов. Вместо этого перешла сразу к делу:

– И где его искать?

– Да что искать, сам вечером придёт. И что вам это место покоя не даёт?

– И не говори, сама не рада, – хмыкнула я в ответ, но тут же осеклась, уцепившись за оговорку. – Погоди, а кому «нам»? Туда кто-то ещё ходил? Вроде же запретили исследования… Я даже боялась, что вы меня туда просто не пустите!

– Да шныряют тут, говорливые, – он передёрнул плечами. – Давно уж ходят. А ты, значит, не с ними? Ну и тем более – что тебя не пускать, если это твоё личное дело.

– Не с ними, я сама по себе. И, насколько знаю, никаких экспедиций и официальных делегаций туда не планировалось. Разве что они по уголовной части, дело-то о смерти так и не закрыли, – пробормотала себе под нос, не очень-то веря в такой вариант.

– По какой части? – удивился Бетро. – Пойдём уж на кухню, там поговорим.

– Хвостик, ты бы девочку покормил сначала, а потом всё остальное!

– Мы совместим, – поспешила поддержать я идею харра.

– Ай, делайте как знаете! – махнула руками Эрра и ушла здороваться с Ипро, а я за её мужчиной проскользнула в соседнюю комнату.

У харров кухня относится к «грязным» частям дома, поэтому чаще всего размещается в пристройке, за пределами основных стен. Тут под неё был приспособлен балкон под навесом верхнего этажа, загороженный от непогоды и любопытных глаз лёгкими стенками, хитро сплетёнными не то из травы, не то из коры.

Пара столов, пара табуретов, два больших шкафа вдоль стен, раковина с краном. Воду харры не подогревают, считают и так достаточно тёплой; к этому сложно привыкнуть, но приходится. Небольшая круглая печка с крышкой и на ножках: при необходимости можно было как разгрести угли в стороны и сунуть что-то между ними, так и запалить костёр и поставить посуду сверху на открытый огонь.

– Значит, не твои это? – возобновил прерванный разговор Бетро и принялся шустро строгать овощи грозного вида ножом.

– Не мои. Я предположила, что они, может, из следователей, у вас их шретами[7] называют. Но, знаешь, странно как-то… Столько лет прошло, что им тут сейчас делать? Вряд ли появилось что-то новое, откуда! Ой, так, может, это журналисты? По-вашему, то есть, вроде писателей.

– Странные у вас писатели, если это они, – сказал харр.

– А когда они вообще появились-то?

– Появились… да уж года три захаживают. Нечасто, и вроде разные, но хвостом чую – одна стая.

– И чем странные? Чего хотят?

– Непонятно, – Бетро недовольно прижал уши и раздражённо дёрнул хвостом. – Спрашивают, не было ли чего странного, не приходил ли оттуда кто-то, не появлялись ли урши. Я им каждый раз про их же предыдущих говорю – кривятся, но молчат. О тех-то явно знают, кого-то другого ждут. Уж не тебя ли? – он глянул на меня через плечо.

– Вряд ли. Бетро, мне просто снятся сны, уже несколько лет. Про то, что храм этот не заброшен, и про то, что в нём живут и управляют им твои сородичи. В странных зелёных одеждах, почти одинаковых. Я не помню деталей, но нечто вроде тех платьев, которые Эрра носит. И меня… Знаешь, наверное, правильно будет сказать – меня туда тянет. Я не могу объяснить это рационально. Я честно пыталась избавиться от этого желания, но оно не проходит, и сны снятся чаще. Не знаю, на что я рассчитываю, но… в общем, я решила попробовать не бороться с собой, а просто прилететь сюда и дойти до храма. Как бы глупо это ни выглядело. Так что – нет, я понятия не имею, кто ещё интересуется этим местом, я тут по личному делу.

– Тянет, значит? – задумчиво покосился на меня Бетро.

– Ты что-то об этом знаешь? – насторожилась я.

– Поговори с Нидаром. Я-то ничего не знаю, а он про храм тоже одно время вот вроде твоего говорил, что там не страшно совсем, и интересно, и тянет. Давно, правда, он моложе тогда был, погорячее. Но если тебя кто из наших поймёт – только он.

– А почему не он выступал проводником тогда, в экспедиции? Если ему там, в отличие от остальных, спокойно.

– Да я уж не помню, где-то его в других краях носило, – отмахнулся Бетро. – Да и недолюбливал он тогда ваше племя.

– А сейчас долюбливает? – спросила я мрачно.

– Сейчас повзрослел, – харр улыбнулся. – Не бойся, вреда не причинит, к уршам он сейчас лучше относится. Если договоришься, хороший выйдет проводник.

– Ладно, попробую. Но я так и не поняла про тех, кто о храме спрашивает. Что в них не так? Ну кроме того, что они одна стая? Почему они кажутся тебе странными?

Бетро помолчал, помешивая на большой плоской сковородке что-то одуряюще пахнущее жареным мясом и специями.

– Они другие, – наконец, сформулировал мужчина. – Вот я тебя знаю, остальных твоих умников помню. Горячие головы знаю, вроде молодых харров, которые в лес идут не то по глупости, не то от лишней силы. Шретов тоже помню, которые искали, кто твоих убил. Хитрохвостых всяких видел, которые тут раньше шныряли, всё надеялись поживиться чем ценным. Наглых, которые нас выгнать пытались, тоже навидался, и главных ваших, которые потом за них извинялись. А эти другие. И вроде не трусят, точно как вы или шреты, и вроде лишнего себе не позволяют, как те нахалы, а всё равно холка колом, как поговоришь.

– Ничего не понимаю, – пробормотала я. – То ли это какие-нибудь безопасники… Это такая особенная разновидность шретов, которые за самые серьёзные дела отвечают. То ли, наоборот, какие-то преступники. Они что, думают, пропавшие охранники в лесах эти годы прятались? И действительно верят в официальную версию? – последний вопрос был риторическим.

Бетро не стал уточнять, что я имею в виду, и вообще предпочёл закончить болтовню, поставив передо мной тарелку с коротким и строгим:

– Ешь.

Отказываться я, конечно, не стала. Мне вообще кухня харров нравится, когда это не что-то очень сладкое, а уж Бетро готовит так, что я каждый раз с удовольствием вылизываю тарелку. Благо тут эта дурацкая привычка, на которую мама постоянно ворчит, служит комплиментом повару, а не нарушает правила приличия. У них даже тарелки специально для этого низкие и широкие: чтобы не извозиться по уши.

Общаться, тем более общаться с незнакомыми харрами, для которых я экзотика и вообще забавный инопланетный зверёк, настроения не было. Обычно это довольно весело – знакомиться с представителями других разумных видов. И взаимный осмотр зубов, щупанье ушей, шерсти, крыльев проходит весело – если, конечно, все участники посиделок настроены дружелюбно и не обижаются даже на то, что считается в их культуре оскорбительным, а объясняют, почему так делать нельзя.

Но на Индре я уже через это проходила. Тогда действительно было смешно и здорово, и хохотали мы до слёз, и даже сурыр не казался таким мерзким. Балагур и трепло Лю спьяну братался с кем-то из хвостатых, мы с Мисси учили ещё одного древним, народным земным танцам не пойми каких народов, в которых и сами не очень-то понимали. Все шумели, смеялись, и даже старшее поколение взирало на эту вакханалию снисходительно.

Но все они остались там, в храме. И вроде бы отболело, и я даже сумела простить себе, что выжила, но вспоминать всё равно горько. А здесь совсем ничего не изменилось за прошедшие годы, и я…

В общем, я предпочла забрать забытые во время разговора с Эррой вещи, прихватить там же пару книжек и подняться в выделенную хозяевами комнату.

Читать на харрском я наловчилась ещё перед отправкой на Индру: у них забавная письменность, состоящая из отдельных значков. Похоже на то, как будто по строчке пробежалось несколько разных крошечных птичек и зверьков. С шимкой это довольно просто, она подсказывает перевод, нужно только немного приноровиться. Конечно, знанием письменности, как и знанием языка, вот это восприятие через переводчик не назовёшь, но мне хватало.

За прошедшие годы я ни разу не открывала их книжек, хотя несколько привезла на память. Думала, растеряла все навыки, и взяла пару томиков наугад, просто чтобы убить время и занять голову. Но нет, навык забылся не так крепко, и через полчаса я уже бегло читала. Попала удачно, это оказался сборник стихов весьма известного местного поэта, а их поэзия мне нравилась.

Вообще у них очень богатая литература. Изобразительное искусство развито слабо, а вот книги харры любят, это главное местное развлечение. Я тот ещё знаток, но по словам специалиста – литература жителей Индры столь же своеобразна в своих традициях, как и они сами. Например, харры очень не любят описывать дорогу, делают это довольно редко и обычно просто опускают.

Однако долго наслаждаться прекрасным не получилось. Только я вчиталась, как жутко разболелась голова, словно в лоб и глаза начали вбивать по гвоздю. Поначалу боль была терпимой, но чем дольше я пыталась её терпеть, тем сильнее она в меня вгрызалась. Отвыкла я, что ли, от местного электромагнитного фона? Или на погоду начала реагировать?

Благословив собственную предусмотрительность, я распотрошила аптечку, собранную по всем правилам выживания в дикой природе. Лекарство принесло облегчение почти сразу, но вместе с ним – слабость, заявленную как типичный побочный эффект. Поскольку никакой полезной деятельности от меня сейчас не требовалось, то я решила не прибегать ни к каким тонизирующим веществам, включая даже самые безвредные, а просто завалилась спать.

Выключилась почти мгновенно и, кажется, без сновидений. Во всяком случае, когда меня разбудила Эрра, ничего такого не вспомнила. Слабость после таблеток выветрилась, я опять чувствовала себя бодрой и полной энергии, несмотря на то что за небольшим одиноким окном уже совсем стемнело.

– Нидар пришёл, Бетро его сейчас кормит, чтобы подобрел, – весело сообщила она. – Спускайся.

– Спасибо!

Я выпуталась из невесомого мягкого одеяла, быстро оделась. Бельё – удобное, новенькое, с функцией самоочистки, – простая майка, водостойкие штаны с кучей карманов, высокие ботинки с терморегуляцией. Куртку оставила в комнате, потуже переплела косу, перевела шимку в режим ночного зрения и почувствовала себя готовой к великим свершениям. Правда, не очень понятно, как я буду уговаривать на них незнакомого харра, которому и даром не нужны такие прогулки, но – что-нибудь придумаю.

Внизу пришлось поменять настройки шимки, какое-никакое освещение тут было, а именно – пара длинных тонких свечей в разных концах зала. Потому что в темноте-то харры, конечно, видят, но не в абсолютной же, и для чтения им освещение требуется, и для какой-то другой мелкой работы. Не говоря уже о том, что свет живого огня они находят очень красивым и приятным.

Сразу стало легче, картинка перестала запаздывать, а вместе с этим – кружиться голова.

Здесь меня перехватил Бетро. Вернее, заметил, подозвал жестом и подвёл к сидящему отдельно харру.

– Вот, это Нидар. Нир, это Мара, про которую я говорил. Разговаривайте, – напутствовал он и ушёл к другим собеседникам, а я решительно плюхнулась на стул напротив своего будущего проводника, полная решимости не вставать отсюда до тех пор, пока он не согласится с этой ролью.

Нидар оказался довольно светлокожим по местным меркам и восхитительно, вопиюще, очень по-кошачьи рыжим, даже с едва уловимыми белыми полосками, так что я едва сдержалась от улыбки. Ну один в один – Кекс, домашний любимец родителей. Разве что у этого глаза зелёные.

А ещё, что я отметила чуть погодя, харр даже по местным меркам был крупным, побольше Бетро и большинства других моих знакомых. Мощная шея, широченные плечи, на груди – несколько крупных клыков и когтей на шнурках. На правой руке несколько кожаных браслетов разного плетения: один над внушительным бицепсом и штук пять – на запястье. И, судя по вилке, левша, тоже редкость.

– Зачем тебе это надо, маленькая урши? – спокойно, безо всякой насмешки спросил Нидар, и я приободрилась. Он, по крайней мере, настроен на разговор и не отказывается сразу и категорически, это даёт надежду. Впрочем, не удивительно, вряд ли Бетро посоветовал бы мне какого-нибудь откровенного хама.

А что «маленькой урши» называет… ну так в сравнении с ним я действительно мелкая, и это он ещё сидит.

– У меня нет разумного ответа на этот вопрос, – ответила со вздохом. Уж что-что, а врать тут точно не стоило.

– И зачем ты хочешь туда попасть? – мой ответ харра явно озадачил.

– Как раз наоборот, я очень не хочу туда идти, – усмехнулась нервно. – Но есть глупое ощущение, что я должна туда вернуться. Поскольку наука и медицина мне с моей проблемой не помогла, я решила попробовать довериться интуиции.

– Ты там уже была?

– Четыре года назад, погибшая экспедиция, – кивнула я.

– Погоди, так ты та самая девочка, которая выжила? И теперь хочешь исправить случайность? – улыбнулся он с лёгкой насмешкой.

– Нет, против этой случайности я ничего не имею, – поморщилась в ответ. – То есть лучше бы, конечно, живы остались все, но раз уж я каким-то чудом уцелела – отказываться от этого шанса не собираюсь. Понимаешь, в чём проблема…

И я в третий раз за сегодня рассказала про сны. Чувствую, к моменту возвращения на Землю об этой истории будет знать весь Индра.

Несколько секунд мы помолчали, причём рыжий рассматривал меня оценивающе, пристально. Вопросов почему-то не задавал, в здравости моего рассудка не сомневался, да и заговорил после паузы на неожиданную тему.

– Это плохая идея, маленькая урши. Идти далеко, сложно. Одно дело – когда большая группа, ни один зверь не сунется. Но вот так… Там дикие места, опасно. Ты просто не дойдёшь.

– Если это единственная проблема – не переживай, я не такая хлипкая, как тебе кажется. По нашим меркам даже очень крепкая.

– Подумай ещё, – он неодобрительно качнул головой.

– Ладно, давай так. Если я уложу тебя на лопатки в драке, эта твоя претензия снимается, – я поднялась. – Всё честно, без оружия, один на один.

– Маленькая урши никогда не видела харра в драке? – улыбнулся Нидар, смерив меня взглядом.

– Ну тебе же это ничего не будет стоить. Мы же не всерьёз дерёмся, и я сама тебя прошу, – загорелась я идеей. – Никто не скажет, что ты дрался с женщиной, считай это шуткой. Не скажет ведь? Тренировочный поединок, – обернулась я к Бетро, улыбающемуся в усы.

– Я чего-то не знаю об урши? – вопросительно уставился на него же рыжий.

– Всё честно, – заверил тот. – Я тоже хочу на это посмотреть.

Ещё бы не улыбался. Он-то знает.

– Ну не волнуйся. Я верю, что ты будешь аккуратен, – весело добавила, едва не подпрыгивая на месте от нетерпения.

Подначивать и брать на слабо, предполагая, что Нидар чего-то боится, я не стала: глупо и оскорбительно, и если вдруг он решит проучить наглую девчонку, это плохо кончится. Нет уж, моё главное оружие здесь – его любопытство. Пусть смеётся, пусть забавляется, пусть гадает, в чём подвох, и просто считает меня ненормальной чудачкой. Всё равно он до последнего не поверит, что я смогу его одолеть.

– Ладно, – сдался наконец рыжий и поднялся. Я правильно оценила, он действительно оказался огромным: если опустить на пятки, будет выше меня на голову, и даже больше, а так я макушкой не доставала ему и до подмышки.

Тут уже мы окончательно стали центром внимания. Присутствующие весело смеялись, в основном надо мной, подначивали на тему того, насколько мне понравился большой рыжий харр, что даже не побоялась привлечь внимание таким способом. Впрочем, с точки зрения местных, это был скорее комплимент и проявление некоторой зависти к Нидару: аборигены ценят в женщинах решительность и характер, и такое вот внимание любому молодому и холостому харру было бы приятно, даже если конкретная женщина ему неинтересна.

Ну а отношение к тренировочным боям у них совсем простое, и никаких особенных ограничений на них нет, может хоть ребёнок со взрослым встать. Потому что это не драка и не размолвка, а просто разминка и чаще всего обучение. И соглашаясь на такой бой, любой принимает на себя ответственность: одновременно обещает не причинять серьёзного вреда и быть аккуратным, но сознаёт возможность случайной травмы.

Нидар сбросил жилетку, снял ремень, который не поддерживал штаны, а служил для ношения оружия – двух кинжалов грозного вида, длиной больше моей руки, и ряда метательных ножей, излюбленного средства местных охотников. Я следовать примеру и раздеваться, конечно, не стала, только выразительно похлопала себя по карманам, давая понять, что они пустые, и прошла на свободное пространство в центре зала, на ходу разминаясь.

Рыжий последовал за мной – высокий, крупный хищник с вальяжными движениями, полными уверенности в себе и сознания собственной силы. Все харры особенно красивы именно вот так, в движении, но мой нынешний противник всё равно выделялся. Невероятно хорош! Сразу видно – сильный воин, настоящий, и любой сородич пять раз подумает, прежде чем всерьёз выйти против него. Впрочем, чему удивляться? Бетро вряд ли мог посоветовать мне для путешествия кого-то менее опытного.

По мере приближения походка Нидара стала более мягкой, стелющейся, пружинистой. Присогнутые ноги, медленно ходящий из стороны в сторону хвост – может, всерьёз мужчина меня не воспринимал, но и глупо поддаваться не собирался. Понимал, что не просто так Бетро веселится.

А я постаралась расслабиться, тоже смягчить ноги и вспомнить всё, чему меня учили.

Пара медленных кругов по залу с обманными резкими движениями со стороны Нидара – просто проверка. И если я в подобных не нуждалась, точно зная, что противник мне достался опасный и серьёзный, то в рыжем с каждым мгновением разгорался интерес.

Быстрое, едва уловимое движение, в конце – удар. Уклоняюсь, не задумываясь о блоках: даже если харр ничего мне не сломает, я же от первого тычка улечу через весь зал!

Пара обманных выпадов, серия ударов – я пропускаю все мимо, не позволяя задеть себя и на волос.

В глазах противника, в прижатых ушах, в хлещущем хвосте – азарт и жгучее любопытство. Вокруг улюлюкают и подначивают, звучат, кажется, даже грубые и пошлые замечания, только я не вслушиваюсь, а Нидар – тем более.

Ещё серия ударов. У него они отнимают не так много сил, и выносливости харру хватит надолго. Даже если не сможет достать, он просто меня загоняет. Он сильный, он опасный, он грозный противник, с которым не тягаться человеческой девчонке, пусть даже я, по земным меркам, совсем не маленькая и не хрупкая.

Но я знаю один секрет.

Вместе с очередным ударом – движение противника всем корпусом вперёд. То самое, которого я ждала. Почти нежный захват огромной руки, шаг с поворотом, подножка и лёгкий толчок, доворот… И звучный «шмяк!» тяжёлого тела об пол.

Повисла звенящая, растерянная тишина: никто вот так сразу не поверил, что какая-то пигалица легко, почти играючи опрокинула огромного мужика. И тот лежит, не шевелится, и вообще – живой ли?

Последний вопрос интересовал и меня. Вроде я не так уж его приложила, крепкий, не должен пострадать, но мало ли!

– Эй, проводник, ты как? – спросила, осторожно подходя, и присела рядом на корточки.

Нидар лежал на спине с открытыми глазами и с непередаваемым выражением лица рассматривал потолок. Когда я приблизилась, едва заметно вздрогнул, видимо, от неожиданности. Сел, опираясь на широко расставленные руки, смерил взглядом – и расхохотался. Радостно так, заливисто, даже слегка запрокинув голову. Я облегчённо перевела дух, потому что боялась куда более нервной и негативной реакции. Следом за рыжим отмерли и загомонили остальные.

– Хитрая маленькая урши! – отсмеявшись, проговорил Нидар. – Подловила. Как ты это сделала?

Он поднялся, я тоже выпрямилась. Вопрос харра поддержали остальные, кто-то даже попросил показать.

– Нет уж, должны быть у слабой женщины свои секреты, – отмахнулась я от страждущего, остальные захохотали громче, а мы с рыжим тем временем вернулись к столу. Мужчина набросил жилетку и сел, ремень застёгивать пока не стал.

– А всё-таки?

– Я в прошлый раз видела, как вы дерётесь, – пояснила тихо. – Обратила внимание, что в вашей рукопашной борьбе совсем нет бросков, а мне как раз эта часть приёмов всегда особенно нравилась.

– Особенно? – с нажимом уточнил он. – А остальное?

– А остальное уже не так.

– Мне казалось, урши не любят драться, особенно женщины. Даже наши редко этому учатся, они предпочитают ножи, – он выразительно хлопнул ладонью по лежащему на столе ремню.

– Мой отец – потомственный военный, офицер. Хотя вы же не воюете, как бы это…

– Я понимаю, о чём ты, – прервал он. И пояснил в ответ на озадаченный взгляд: – Мы тоже стараемся узнать о вас побольше.

– А, ну тогда проще. В общем, он офицер, и нас у него четыре дочери. Нинка, старшая, пошла по стопам отца, продолжает династию, я… ну вот как-то не сложилось, из младших там тоже непонятно, что ещё вылупится. Но к воспитанию всех четырёх отец подходил основательно. Стрелять и драться мы умеем все. Ну не профи, конечно, но постоять за себя, вот так воспользоваться эффектом неожиданности, как сейчас, – можем. Ты не думай, я прекрасно понимаю, что, дрались бы мы всерьёз, ты бы меня по стенке размазал, и по дороге геройствовать не буду. Я жить хочу.

– Судя по всему, отец хотел сына? – усмехнулся Нидар.

– Как раз наоборот, – возразила ему. – Он очень обижается на такие предположения и не отказался бы ещё от пары дочек. Он нас очень любит.

– И отпустил тебя сюда одну? – мужчина насмешливо вскинул брови.

– Не будем об этом, – поморщилась я. – Ты же не пойдёшь жаловаться моему папе?

– Может, и стоило бы, – он недовольно дёрнул правым ухом. – Но не буду, обещал же проводить.

– Погоди? Вот так просто? – растерялась я. – Мы вроде договорились только до моей способности выдержать дорогу. И ты уже согласен? И что взамен?

– Научишь меня вот этим приёмам, – он задумчиво кивнул в сторону центра зала.

– И всё? – не поняла я.

– А что надо?

– Ну не знаю, обычно просят какую-то плату. А ты вдруг соглашаешься тащить меня туда, куда харры вообще-то стараются не ходить, потратить несколько дней своего времени… Извини, но это заставляет нервничать. Зачем это тебе?

– Мне любопытно, что из этого выйдет. И место это интересно.

– И всё? – продолжила допытываться я.

– За тебя попросил Бетро, я его уважаю и не против оказать ему услугу, – как-то странно улыбнулся Нидар и, растопырив вибриссы, что-то просигналил хозяину дома. Тот не обернулся и вообще как будто не заметил, но моего собеседника это не смутило. – А других ответов у меня нет. Можешь отказаться.

– Нет-нет, я только в выигрыше, всё равно не представляю, чем с вами можно расплачиваться, если у вас денег нет, а сделать что-то полезное в ответ я не могу.

– Можешь считать обучение платой, если тебе так спокойнее, – отмахнулся харр и внезапно сменил тему. – А ты совсем не боишься идти вдвоём с незнакомым мужчиной в лес? Может, у меня совсем не мирные намерения?

– Во-первых, тебя посоветовал Бетро, а ему я верю, – с улыбкой вернула я рекомендацию. – А во-вторых, какие ещё у тебя могут быть намерения на мой счёт? Взять в заложники? Изнасиловать под кустом? Глупость какая. Я достаточно много про вас знаю, вы так себя не ведёте. Нет, ну наверняка попадаются всякие мерзавцы, но вряд ли Бетро бы так меня подставил.

– Договорились, – кивнул Нидар с задумчивой улыбкой. – Может, ты ещё и с тсорами ладишь?

– Чего нет – того нет. Твари они забавные, конечно, и вообще кошмар биолога, но научиться ездить было некогда. А что, ты хочешь верхом? Мне казалось, так только риск выше, да и не везде проедешь…

– Можно было бы сократить путь на день, – пояснил он. – Доехать до леса. Подумаю. Утром выйдем. Ещё мне надо посмотреть, что у тебя есть из вещей.

– Да хоть сейчас! – легко согласилась я. – Вот прямо этим утром пойдём? И у тебя никаких дел нет, и отдохнуть не надо, и собраться?

– Отдохнуть я успею, до утра далеко. Собирать нечего, кое-какие мелочи Бетро даст. А дела… Были бы у меня сейчас неотложные дела, меня бы здесь не было. Всё? – усмехнулся, поднимаясь.

– Пока да.

Моей подготовкой и количеством вещей Нидар оказался удовлетворён и, кажется, приятно удивлён. Ни к чему не придирался, одобрительно кивал на аптечку, лёгкий спальный мешок, минимум гигиенических средств и сменной одежды. Только маленькая «Оса» – карманный дамский парализующий излучатель – вызвала насмешливую улыбку.

– И против кого это работает? – спросил, вертя в руке оружие. Мужчина сидел прямо на полу, скрестив ноги, я на табуретке – напротив, а между нами лежал выпотрошенный рюкзак. Шимку опять пришлось перевести в ночной режим, но сейчас это доставляло мало неудобств.

Иронию харра легко можно было понять: «Оса» даже для моей руки маловата, а в его лапе она вообще смотрелась игрушкой. По-моему, у него под скобу и мизинец не пролезет.

– Против людей, – ответила спокойно. – По большей части. Просто это единственное оружие, которое свободно продают гражданским, разрешения на что-то более серьёзное у меня нет. Получить можно, но отец непременно заинтересовался бы, что со мной случилось и зачем всё это вдруг понадобилось.

– Он учил тебя драться и стрелять, а оружие вызвало бы вопросы? – озадачился Нидар.

– Он учил защищаться. А вернее – выкроить время, чтобы успеть убежать и позвать на помощь, – возразила я. – А оружие… ну не люблю я его, я вообще пацифистка. И он это знает.

– Ты – кто?

– Те, кто выступает против решения вопросов военным путём. Я не люблю войну, не люблю оружие и надеюсь, что когда-нибудь человечество достигнет такого морального уровня, когда воевать не придётся вовсе.

– А если встретится враждебный разумный вид? – заинтересовался рыжий.

– Слушай, ну вот только ты ещё не начинай! – Я вскинула руки в защитном жесте. – Мне домашних с этими подколками хватает. Да, я понимаю, что это утопия, что Вселенная несовершенна и за место в ней нужно бороться, неся большие потери. Но я и не призываю никого срочно сложить оружие и возлюбить ближних. Это просто мечта, она не обязана быть достижимой!

– Не обижайся. – Нидар прижал уши, выражая досаду и неловкость, и улыбнулся. – Это хорошая мечта.

– Да ладно, извини, это уже я вспылила, откуда бы ты мог знать…

– Что значат эти надписи? – он неопределённо дёрнул головой и, когда я не поняла вопроса, уточнил. – На твоих руках. На правой дерево и животные, а на левой?

– А, нет, тут всё скорее наоборот, – улыбнулась я. – Вот эти полосы со значками, похожие на браслеты, – я провела по левой руке снизу вверх, – символизируют мировые сферы в индуизме. Это… В общем, одна из древнейших религий и философий на Земле. Это всё не очень похоже на действительное устройство мира, да оно больше и не про реальность, данную в ощущениях, а про путь души. По этой философии душа бессмертна и путь её лежит из низших миров к высшим через самосовершенствование в каждом новом воплощении… В общем, это очень долго объяснять, не занимай голову. Я просто этой философией очень увлекалась, пока училась, вот и сделала. Каждый «браслет» – один из «слоёв» мира, вот здесь их название на санскрите, это один из древних земных языков, и разные символы, олицетворяющие то, что существует на этом уровне мироздания. А вот это как раз надпись, – я провела пальцем по цепочке египетских иероглифов на правом плече. – Дословно переводится как: «Кто убивает, тоже будет убит. Кто приказывает убивать, тоже будет убит по приказу». Это тоже один из древних мёртвых языков. В институте это казалось очень крутым, сейчас… просто красиво. Вот это, – показала надпись на внутренней стороне правого предплечья, – тоже старый мёртвый язык, латынь. «Завтра будет лучше». А остальное… – я запнулась, проследила пальцем длинную ветвь плюща, обвивающего остальную руку и островки отдельных пиктограмм. – Это на память. Каждый вот такой значок – это кто-то из тех, кто… остался тогда в этом храме. Книга – профессор Говоров, наш учитель, это вот кисточка и палитра – Мисси, моя лучшая подруга, она очень рисовать любила. Это… В общем, всё равно ты их не знал, – оборвала я себя, чувствуя ком в горле. Ещё разреветься не хватало!

– Очень интересно, – задумчиво проговорил Нидар, глядя на меня с непонятным выражением лица. – Одновременно красиво и много смысла. Хорошее искусство.

– Ты о чём?

– Об этих рисунках на коже. Можно? – он протянул руку, явно намереваясь пощупать.

– Да, конечно, – я заставила себя встряхнуться и протянуть руку в ответ. – Только они никак не ощущаются.

– Необычно. – Он осторожно провёл кончиками пальцев по моему предплечью, щекоча и слегка царапая – кожа рук у харра оказалась грубой, обветренной и шершавой. – Расскажешь мне про эту… Индусм? Потом, по дороге.

– Если хочешь, – пожала плечами. – А тебе зачем? У вас же нет никакой религии.

– Потому и интересно, – улыбнулся Нидар. – Ладно, собирай всё обратно. Мне нравится, как ты подготовилась. Все правила расскажу завтра, по дороге.

Говоря это, мужчина поднялся. А когда я утвердительно угукнула, вышел, только кисточка хвоста перед носом махнула. Забавная такая, рыжая, в форме сердечка.

Упаковав обратно в рюкзак все одобренные проводником вещи, я собиралась спуститься вниз, к харрам: возиться в одиночестве при свете фонарика (разбирая рюкзак, я наткнулась на него и искренне обрадовалась встрече) было скучно. Читать не получится, спать же вроде бы не хотелось.

Только планы пришлось изменить в угоду боли, которая опять вгрызлась в мой лоб. Правда, на этот раз ощущения показались не настолько мучительными, вполне терпимыми. Похоже, привыкаю к новым условиям. Можно было даже без медикаментов обойтись, но я не стала себя мучить, приняла лекарство и завалилась досыпать.