Царство Греха Манискалко Керри
Антонио медленно отошел в сторону и, хмурясь, принялся разглядывать залитые уксусом стеклянные осколки на полу. Сделав глубокий вдох, я молча сосчитала до десяти.
– Это вовсе не было весело. Из-за тебя я разбила уксус.
Виттория поморщилась, глядя на разбросанные всюду стекла.
– О, Эмилия, мне очень жаль.
Она пересекла маленькую комнату и сжала меня в объятиях.
– Когда вернемся домой, можешь в качестве наказания разбить мои любимые духи с лавандой и белым шалфеем.
Я вздохнула. Сестра предложила это искренне. Она с радостью отдаст мне драгоценный флакон и будет смотреть, как он разобьется вдребезги, но мне месть не нужна.
– Лучше выпью рюмку твоего лимончелло.
– Сделаю тебе целый кувшин.
Виттория громко расцеловала меня в обе щеки и кивнула Антонио.
– А ты выглядишь очень грозно со всеми этими божественными атрибутами, брат Антонио. Будь я демоном, непременно провалилась бы в ад.
– В следующий раз окроплю тебя святой водой, чтобы изгнать бесов.
– Хммм. Боюсь, потребуется целая ванна, чтобы сработало.
Он покачал головой и обернулся ко мне.
– Мне пора. Нужно помочь братству с подготовкой к завтрашнему празднику. Не переживай из-за уксуса, я вернусь позже и все отмою. Спасибо за наш ужин, Эмилия. После праздника мне вновь предстоит отправиться в поездку, развеивать слухи и предрассудки. Но надеюсь увидеться с тобой по возвращении.
Едва он вышел за дверь, моя бестолковая сестрица принялась кружиться по комнате в танце, притворяясь, что страстно целует Антонио.
– О, Эмилия! Надеюсь увидеть тебя, когда вернусь. Лучше сразу голой, в моей постели, выкрикивающей имя Господне всуе.
– Прекрати, – прикрикнула я на нее. – Вдруг он тебя услышит.
– Вот и прекрасно, – она призывно покачала бедрами. – Может, наконец, поймет, что делать. Ему еще не поздно покинуть братство. Нет такого закона, который обязывал бы остаться в монастыре навечно. Для мужчин есть и более захватывающие способы прийти к религии. Пусть лучше посмотрит, как ты купаешься в святой воде.
– Сколько же в тебе кощунства.
– Зато ты покраснела с ног до головы. Почему бы тебе не рассказать ему о своих чувствах? Или, может, стоит просто поцеловать его? Судя по тому, как он на тебя смотрит, сомневаюсь, что брат Антонио станет возражать. В худшем случае, начнет читать проповеди. Тогда просто задуши его четками.
– Ну, хватит уже строить из себя богиню любви. Не надоело работать свахой?
Я схватила ее за руку и потащила прочь из комнаты, с облегчением обнаружив, что коридор пуст.
Ни Антонио, ни других членов святого братства. Слава Богине! Мы поспешили по сумрачным коридорам к выходу и перестали бежать, лишь когда монастырь превратился в темную точку за нашими спинами.
Дома на кухне Виттория достала апельсины, лимончелло, красное вино и бутылку просекко. Я наблюдала за тем, как она методично отправляла ингредиенты один за другим в кувшин. Чашка того, щепотка сего, немного засахаренной кожуры… лучше всего сестре удавались зелья, духи и напитки. Редкие моменты, когда она становилась абсолютно серьезной. Мне нравилось наблюдать за тем, как Виттория полностью растворяется в ощущении чистейшей радости.
Когда она принялась нарезать апельсины, у меня потекли слюнки. Это был мой любимый напиток в исполнении сестры, вдохновленный сангрией, которая в последние годы приобрела популярность во Франции и Англии. Англичане, переехавшие в Палермо, привезли рецепт с собой и добавили его к нашей и без того богатой и эклектичной кухне. Бабушка говорит, что испанцы переняли его у древних римлян, которые называли вино со специями «гиппокрасом». Не важно, откуда взялся этот напиток, я обожаю смесь апельсинового сока с вином и пузырьками игристого. Виттория опустила ложку в ароматную смесь, быстро перемешала, попробовала немного и налила мне щедрую порцию, затем взяла бутылку лимончелло и жестом пригласила наверх.
– Быстрее, Эмилия, пока мы никого не разбудили.
– А где ты пропадала? – спросила я, тихо прикрыв за нами дверь спальни. – Мы думали, бабушка изведет все оливковое масло, чтобы проверить «Вино и море» и весь остальной остров на присутствие дьявола.
Виттория упала на матрас с бутылкой в руках и улыбнулась.
– Призывала дьявола. Одна древняя книга нашептала мне свои секреты, и я решила взять сатану в мужья. Приглашу тебя на свадьбу, но учти, что церемония наверняка пройдет в аду.
Я бросила на нее сердитый взгляд. Не хочет говорить правду, и не надо. Пусть хранит роман с Домиником в секрете хоть до старости.
– Перестань привлекать к себе столько внимания.
– Иначе что? Мальваги явятся похитить мою душу? Может, я и сама бы им ее продала.
– Иначе у нашей семьи будут проблемы. На прошлой неделе убили двух девушек. Обе были ведьмами. Антонио сказал, люди в последнем городишке, который он посещал, болтают об оборотнях. Сейчас не время для шуток про дьявола. Ты же знаешь, как это бывает у смертных: сначала оборотни, потом демоны, а в итоге преследовать они станут ведьм. Это лишь вопрос времени.
– Знаю.
Виттория тяжело вздохнула и отвернулась. Я открыла рот, чтобы спросить ее, что она делала в монастыре, но сестра резко обернулась, в ее взгляде сквозило озорство.
– Кстати, пробовала ли ты в последнее время какие-нибудь новые коктейли?
Мой вопрос остался невысказанным. «Какие-нибудь коктейли» – наша кодовая фраза, которой мы обозначаем особые ведьмовские видения и знаки. Мы часто его использовали для обсуждения тем, которые хотели скрыть от людей и всяких любопытных бабушек. Я откинулась на подушку и подтянула колени к груди. Прежде чем ответить Виттории на этот вопрос, мне пришлось прошептать заклинание тишины, чтобы заглушить звуки наших голосов.
– Ну, пару ночей назад мне приснился призрак…
– Стой! – Виттория поставила лимончелло на пол, схватила дневник и приготовилась записывать.
– Расскажи мне все до мельчайших подробностей. Как призрак выглядел? Светящийся силуэт или просто ощущение? Он говорил с тобой? Когда это случилось, как только ты заснула или глубокой ночью?
– Ближе к утру. Сначала я решила, что проснулась.
Я отхлебнула из бокала и рассказала сестре про странный сон: бесплотный голос, слишком тихий, чтобы различить слова, шептал нечто бессмысленное, нечто из мира снов. Уверена, что это была всего лишь игра моего богатого воображения, а не предвестник грядущего кошмара.
Три
Мы вовсю готовились к ужину. Я быстро разделывала рыбные тушки, не обращая внимания на тихий хруст костей, когда вдруг осознала, что накануне забыла корзину в монастыре. Поскольку был день праздника, у нас собралась целая толпа посетителей, и мне пришлось ждать закрытия «Вина и моря», чтобы отправиться за своими вещами.
Может, оно и к лучшему. Братство будет праздновать день Святой Розалии, и мне не придется волноваться из-за встречи с Антонио. Не хочу сталкиваться с ним, учитывая вчерашнее поведение Виттории. Ей позволялось быть смелой и нахальной, люди в ней это обожали. Но мне, к сожалению, такое качество не досталось. Сегодня с самого утра сестра вела себя необыкновенно тихо. Что-то ее беспокоило. После того, как я пересказала ей свой сон прошлой ночью, казалось, она тоже хотела чем-то со мной поделиться, но вместо этого просто отложила дневник в сторону, отвернулась к стене и уснула. Может, поссорилась со своим тайным воздыхателем, и теперь собиралась встретиться с ним в монастыре.
– Знаю, что сегодня у нас будет полно работы, – внезапно сказала Виттория, прервав ход моих мыслей. – Но мне нужно уйти немного пораньше.
Бабушка проскользнула мимо нашей матери, которая варила эспрессо, чтобы подать его вместе с десертами, подняла плетеную корзину, полную небольших улиток, поставила на стол и кивнула моей сестре.
– Вот, свари-ка их для бабалуччи[7], – она хлопнула мою близняшку по руке. – Да не слишком долго, чтобы они не стали резиновыми.
Я подняла брови, ожидая продолжения и того, что бабушка непременно запретит Виттории покидать ресторан, но та ничего не сказала. Пока сестра быстро небольшими порциями отваривала улиток, бабуля измельчала чеснок. Вот она поставила на огонь сковороду с оливковым маслом, и вскоре мы все работали в едином ритме, и я полностью сосредоточилась на рыбе, отбросив все посторонние мысли. Но что-то тревожило мою сестру. Ей придется все рассказать, но позже.
Виттория доставала улиток из воды, а бабушка выкладывала их на сковороду с маслом и чесноком, слегка обжаривала и добавляла немного соли, перца и свежей петрушки. В конце она прошептала над блюдом короткое благословение, поблагодарив еду за насыщение, которое она принесет, а улиток за их жертву. Вряд ли это можно считать магией, но клянусь, еда от этого становилась вкуснее.
– Николетта, – позвала бабушка. Мама отодвинула в сторону последний поднос с готовыми десертами и перекинула через плечо полотенце. – Отнеси чашку бабалуччи своему брату, попроси его выйти на улицу и угостить всех, кто голоден. Это поможет нам с очередью и привлечет больше людей в тратторию.
Может, бабушка и не использовала магию, чтобы влиять на наших посетителей, но она отлично владела искусством соблазнять людей, взывая к их собственным чувствам. Запах жареного чеснока совсем скоро должен был привлечь за наши столики множество голодных посетителей.
Когда мама покинула кухню, бабушка заговорила, погрозив нам деревянной ложкой.
– Вы видели небо сегодня утром? Оно было алым, словно кровь дьявола. Оставайтесь дома, займитесь своими гримуарами[8] и пришейте сушеный тысячелистник под юбки. Дома для вас найдется куча дел. Кстати, амулеты при вас?
Я вытянула свой из-под лифа и показала ей. Виттория со вздохом сделала то же самое.
– Хорошо. Вы же не снимали их, правда?
– Нет, бабуля, – ответила я, игнорируя тяжелый взгляд сестры.
Технически мне даже не пришлось лгать. Когда нам было по восемь, это она сняла свой амулет, а мой оставался на мне. Насколько мне известно, с тех пор ни одна из нас этого не повторяла.
Бабушка сделала глубокий вдох и, кажется, успокоилась.
– Слава Богине. Вы же знаете, что случится в противном случае?
– Наш мир обратится в ужас и прах, – Виттория вытянула руки вперед и скривилась, изображая демона. – Дьявол вырвется на свободу, мы утонем в крови невинных, и наши души будут навечно прокляты и заточены в аду.
– Нехорошо смеяться над богиней, посылающей знамения, Виттория. Эти амулеты могут освободить принцев Ада. Если не хотите быть виноватыми в том, что Мальваги вернутся в этот мир после того, как Первая Ведьма пленила их, прислушивайтесь к предупреждениям.
На лице сестры не осталось и тени улыбки. Она снова сосредоточилась на улитках, сжимая в руке корничелло. Я проглотила комок в горле, вспомнив адский вой, который мы услышали той ночью много лет назад. Должно быть, бабушка ошибается. Все это лишь предрассудки. Дьявол и его приспешники заперты навсегда. К тому же, она ведь всегда говорила, что нашим амулетам нельзя соприкасаться, но я и не позволила одному коснуться другого, а всего лишь взяла в руки украшение сестры, пока мое висело на шее. Принцы Ада остались там, где им положено быть. Никаких демонов на земле нет. Все в порядке.
И все же, когда бабушка отвернулась, мы с Витторией обменялись долгими выразительными взглядами.
Четыре
Я смотрела на темный монастырь, не в силах избавиться от ощущения, что он пялится на меня в ответ, обнажив в злобной усмешке клыки, а значит, бабушкины суеверия, в конце концов, заставили меня нервничать. Если, конечно, это не какое-то невероятное заклинание могущественной ведьмы, которая оживила известняк и стекло пустого здания.
– Вот спасибо тебе, бабуля, – прошептала я без капли благодарности, и направилась к деревянной двери, располагающейся глубоко в тени.
Толстые железные петли протестующе застонали, и я проскользнула внутрь. Где-то наверху взлетела птица, хлопая крыльями в такт частым ударам моего сердца.
Монастырь капуцинов находится менее чем в миле от нашего ресторана. Это одно из самых знаменитых зданий в Палермо. Но не из-за его архитектуры, а благодаря катакомбам, которые расположены в святых стенах. Днем он нравился и мне, но в темноте от одного вида по спине пробегал холодок. Но теперь, когда в монастыре было совершенно пусто, меня охватило жуткое предчувствие. В воздухе звенело какое-то напряжение, как будто вот-вот должно было случиться нечто ужасное.
Бабушкины предостережения продолжали звучать в моей голове, пока я осторожно пробиралась в глубь безмолвного монастыря, стараясь совладать с растущим чувством страха. Меньше всего мне хотелось сейчас думать об ужасных краснокожих монстрах, крадущих души. А ведь они, по ее словам, уже явились в наш город.
Сложив руки на груди, я быстро зашагала по темному коридору, уставленному мумиями. Они стояли по сторонам, одетые в наряды по моде, существовавшей сотни лет назад. Торопливо шагая мимо, я старалась не замечать их пустых безжизненных взглядов. Это был самый короткий маршрут в комнату, где осталась моя корзина. В ночи обитель братства выглядела по-настоящему жутко.
Впрочем, мою сестру это никогда не беспокоило. Она всегда мечтала поступить на работу в монастырь, чтобы омывать и подготавливать тела усопших. Бабушка никогда не одобряла ее тягу ко всему, связанному со смертью, и опасалась, что она может привести к увлечению темной магией. Меня это тоже немного тревожило, но, в конце концов, все решилось само собой. Братство выбрало для этой задачи нашу подругу Клаудию. В те редкие дни, когда мы не работали и могли позволить себе гулять по пляжу, собирая ракушки для ритуалов, Клаудия делилась с нами историями о создании мумий. Я зарывала пальцы ног в теплый песок, силясь избавиться от мурашек, бегущих по коже, но Виттория наклоняясь вперед с голодным блеском в глазах, старалась запечатлеть в памяти каждую мельчайшую деталь. Вот бы разом забыть все эти кошмарные рассказы.
Где-то высоко под потолком одно из окон было приоткрыто и пропускало легкий ветерок. Пахло вскопанной землей и солью, словно надвигалась буря. Фантастика! Не хватало мне еще попасть под дождь по дороге домой. По обоим концам длинного коридора горели факелы, но большую часть пути мне предстояло проделать в полумраке. Я решительно шагала сквозь темноту, когда вдруг краем глаза заметила какое-то движение и застыла. Однако тихий звук касания ткани о камень, прежде чем стихнуть, был слышен еще как минимум пару секунд. Там определенно был кто-то еще.
Тело загудело от напряжения, так что пришлось тряхнуть головой, чтобы немного прийти в себя. Наверное, это мой разум, напуганный ужасными историями о Мальваги, решил сыграть со мной злую шутку. Или это снова Виттория. Набравшись храбрости, я заставила себя обернуться и внимательно изучить коридор взглядом. Никого, только молчаливые мумии.
– Виттория? – я уставилась в темный угол и едва не вскрикнула, когда различила там какие-то неясные очертания. Темный силуэт вырос прямо из-за фигур.
– Кто здесь?
Никто не ответил. На ум пришли слухи, о которых вчера рассказывал Антонио. А вдруг там, в тени, прячется оборотень. Мои волосы встали дыбом. Кто-то явно смотрел на меня оттуда. В голове зазвучали первые тревожные звоночки. Рядом таилась опасность. Бабушка была права, не стоило выходить из дома в такую ночь. Я уже размышляла, как бы быстрее оказаться снаружи, когда по стропилам захлопали крылья. Можно было выдохнуть. Это не призрак, не оборотень и не демон, преследующий меня, а просто случайно залетевшая птица, которая, наверняка, испугалась еще больше моего.
На нетвердых ногах я продолжила путь по коридору, пытаясь унять дрожь в коленках. В комнате, где мы вчера готовили ужин для братства, я схватила корзину и принялась трясущимися руками засовывать в нее оставшиеся припасы.
– Глупая птица!
Чем быстрее я смогу собрать вещи, тем быстрее заберу Витторию с праздника и отправлюсь с ней домой. Там мы снова потихоньку утащим бутылку вина, залезем в кровать, чтобы в тепле, уюте и безопасности нашей комнаты пить и смеяться над бабушкиными мрачными предсказаниями о дьяволе.
Но тут резкий звук шагов по каменному полу заставил меня застыть на месте. Его нельзя было спутать с хлопаньем крыльев. Я застыла, едва дыша, вслушиваясь во всепоглощающую тишину. Чтобы хоть немного успокоиться, я сжала в ладони свой амулет.
И вдруг что-то тихо позвало меня. Негромкий, но настойчивый шепот, который невозможно было игнорировать. Богиня свидетельница, я пыталась! Вряд ли это был реальный звук. Нет. Скорее, странное чувство где-то под ребрами. И чем больше мне хотелось сбежать, тем более требовательным становился шепот.
Я выхватила нож из корзины и на цыпочках пошла по коридору, останавливаясь и прислушиваясь у входа в каждую комнату. Сердце колотилось и угрожало разорваться от страха в любую секунду.
Еще один шаг, а затем еще. Каждый последующий давался мне все сложнее. В темноте не было слышно ничего, кроме ударов моего пульса. Словно этот шепот просто послышался мне от страха, но это чувство…
Я двинулась в глубь монастыря, но в самом конце следующего коридора остановилась возле комнаты с приоткрытой дверью. Нечто, находящееся внутри, звало меня. Теперь это было очевидно. Странное ощущение в животе, призыв, с которым невозможно было бороться.
Не знаю, что за магия здесь работала, но она ощущалась очень явственно.
Я отпустила амулет и, затаив дыхание, скользнула внутрь в полной растерянности. И хоть бабушка часто ругала меня за привычку ходить бесшумно, прямо сейчас эта способность казалась скорее благословением, чем проклятьем.
Внутри пахло тимьяном, жженым парафином и чем-то металлическим. Моим глазам потребовалась пара секунд, чтобы привыкнуть к темноте, но как только зрение вернулось, я едва не упала. И как я могла его не заметить! Возможно, виной тому была его странная неподвижность.
Теперь, когда я заметила его присутствие, отвести глаза было невозможно. В комнате было слишком темно, чтобы ясно различить черты лица, но волосы незнакомца отливали темным ониксом, слегка переливаясь, словно крылья ворона на солнечном свету. Он был высоким и крепким, сложением напоминал статую римского воина, одетого в современный костюм. Было в нем что-то необъяснимое, что заставило меня еще глубже отступить в тень.
Незнакомец склонился над закутанным телом. Моя фантазия сразу предложила множество разных объяснений происходящему. Возможно, любовь всей его жизни трагически умерла, не оставив ему шанса воплотить их общие мечты, и он обозлился на весь мир. Возможно, она покинула этот мир во сне. Или это была одна из убитых девушек, которых бабушка упоминала вчера. Та, чье тело обнаружили в нашем городе.
Меня словно обдали ледяной водой. Отогнав прочь фантазии, я сфокусировалась на обстановке комнаты. Вокруг каменного алтаря, на котором лежало тело, горели свечи, и ощущался тот же запах тимьяна. Странным было то, что он жег здесь свечи и травы. Мне вспомнилось, что и прошлой ночью в монастыре ощущался тот же аромат. Возможно, незнакомец был здесь и тогда, когда мы с Антонио готовили ужин в одной из соседних комнат.
Я уставилась на него, затаив дыхание и пытаясь определить, не он ли был источником той магии, которая привлекла меня сюда. Вряд ли. Меня влекло не к нему, а в эту комнату. Внезапно в воздухе что-то изменилось, словно пространство исказилось. Кажется, даже тени замерли.
Так, что за нелепость? Сначала невидимые демоны преследуют меня в коридоре, теперь это. Нет ничего удивительного в том, что молодой мужчина пришел проститься с девушкой, в которую был влюблен. Ставить свечи рядом с телом тоже не так уж странно. Многие люди зажигают их, чтобы помолиться. К тому же…
Незнакомец внезапно склонился к телу и скользнул ладонью по области над сердцем. Я ждала, что он сорвет саван и в последний раз поцелует любимую на прощанье, но он вынул руку из-под ткани и медленно, словно в каком-то дьявольском трансе поднеся окровавленные пальцы к губам, лизнул их. Мне не сразу удалось поверить в то, что я увидела.
Внутри возник какой-то странный гул: смесь ярости и страха, интуитивная уверенность в том, что совершается нечто недопустимое. Теперь я была слишком разгневана, чтобы внять голосу рассудка, кричавшему мне о смертельно опасных кровожадных демонах. Незнакомец не был полуночным существом, рожденным от тьмы и лунного света, как рассказывала бабушка. Он был человеком, ворвавшимся в катакомбы и совершившим худшее из преступлений. И не дав шанса сработать ни одному из предупреждений, которые бабуля с самого детства вкладывала в наши упрямые головы, я выпрыгнула из тени и закричала:
– Хватит!
То ли яростные нотки в моем голосе, то ли, что более вероятно, мой оглушительный визг заставил мужчину быстро отпрыгнуть на несколько футов в сторону. Было в нем еще что-то странное… Что-то… Я схватилась за амулет и сосредоточилась на его ауре. Сияние оказалось не бледно-лиловым, а переливающимся черным цветом с вкраплениями золота, словно бабушкин титановый кварц. Никогда прежде я не видела ничего подобного.
Он скользнул взглядом по кухонному ножу в моей руке и лежащему на столе телу, обдумывая вероятно свой следующий шаг. В руках незнакомца я заметила кинжал. Рукоятку обвивала золотая змея с бледно-лиловыми глазами, обнажившая клыки. Красивый, зловещий, смертельно опасный.
На секунду я подумала, что он направит его прямо в мое сердце.
– Отойди от нее, – потребовала я, делая маленький шажок в его направлении, – или я закричу так громко, что сюда сбегутся братья со всего монастыря.
Это была ложь. Никого из братства не было поблизости, все отправились праздновать день Святой Розалии. Вряд ли кроме нас во всем здании в эту минуту находился кто-то еще. Если он бросится на меня, никто не услышит мой крик в глубине катакомб. Но я не так беззащитна.
Отпустив корничелло, я потянулась к лунному мелку, который по настоянию бабушки каждая из нас носила в секретном кармане юбки. В случае опасности нужно было упасть на колени и нарисовать защитный круг, который сработал бы как против человека, так и против любой сверхъестественной угрозы. Но если этот незнакомец – охотник на ведьм, я выдам себя с головой. Он открыл рот, чтобы сказать… то, что вообще может сказать человек, пойманный слизывающим кровь с трупа… но вдруг его взгляд скользнул по моей груди. Столь жаркий, что едва не подпалил мое платье. Только что он пробовал чью-то кровь на вкус, а теперь имел наглость пялиться на меня, словно на еще один деликатес, доставленный специально ради его удовольствия. Или так оно и было…
– Лгунья! – его голос был глубоким, низким и обладал странной притягательностью, словно зазубренное лезвие, обернутое в шелк, от чего мои волосы встали дыбом.
Но в ту секунду, когда на него уже должен был обрушиться поток проклятий, незнакомец неожиданно развернулся на каблуках и сбежал. В спешке он обронил змеиный кинжал, звякнувший об пол, но либо не заметил этого, либо не придал никакого значения потере. Я ждала, тяжело дыша и выставив вперед кухонный нож. Никакого звука удаляющихся шагов, только легкий треск, словно где-то неподалеку горел костер. И тот стих слишком быстро, чтобы быть уверенной, что мне не показалось. Если он набросится на меня из тени, я буду защищаться всеми возможными способами. И неважно, что одна эта мысль вызывает у меня приступ тошноты.
Прошло мгновенье, затем еще одно. Я напрягала слух, силясь различить хоть что-нибудь кроме оглушительного звука собственного сердцебиения. Он не вернулся. Стоило бы, наверное, пуститься за ним в погоню, но ноги дрожали, а дыхание сбилось. Я посмотрела вниз, гадая, что же так встревожило незнакомца, и заметила, что мой амулет светится в темноте. Но почему?
В это мгновение снова раздался тот самый беззвучный зов, что привел меня сюда. Пришлось усилием воли заглушить его. Отвлекаться было нельзя.
Несколько мгновений ушло на то, чтобы пульс вернулся в норму, и тогда пришло осознание, что тело лежит вовсе не там, где братство обычно омывает и готовит к бальзамированию покойных. Эта комната вообще выглядела заброшенной. В глаза бросался толстый слой пыли. В маленькой комнате с известняковыми стенами не было ничего, кроме каменного алтаря, расположенного в центре. Ни полок, ни ящиков. Здесь явно ничего не хранили. Затхлый воздух отдавал плесенью, будто помещение веками оставалось запечатанным, и лишь недавно было открыто. Этот запах заглушал слабый аромат тимьяна.
Неприятный холодок пробежал по коже с головы до пят. Теперь, когда незнакомец исчез, стало очевидно, что зов исходил именно от мертвого тела. И вряд ли это могло считаться хорошим знаком. Раньше я не имела удовольствия разговаривать с мертвыми, и сейчас эта мысль по-прежнему не казалась мне привлекательной. Хотелось сбежать, не заглядывая под саван, но это оказалось невозможным.
Я стиснула в ладони нож и заставила себя подойти к телу, подчиняясь беззвучному, но настойчивому призыву и проклиная собственную покорность. Прежде чем откинуть простыню, подняла с пола кинжал незнакомца и заменила им свой маленький кухонный нож. Его солидный вес внушал чуть больше уверенности. Если кровопийца вернется, оружие может понадобиться. Чувствуя себя немного спокойнее, я повернулась к накрытому тканью трупу, и не позволяя страху завладеть мной целиком, отдернула саван, чтобы увидеть лицо. Одно мучительно долгое мгновение я не могла выдавить из себя ни звука, а затем тишину монастыря нарушил мой отчаянный крик.
Пять
Магия – это живое дышащее существо, что питается энергией, дарованной вами. Как все силы природы, она не воплощает ни добро, ни зло, а лишь подчиняется вашему намерению. Напоите ее любовью, и она расцветет. Питайте ее ненавистью, и она возвратит ее сторицей.
Отрывок из гримуара семьи Ди Карло
Под саваном оказалось мое собственное лицо. Карие глаза, темные волосы, смуглая кожа, бронзовая не только благодаря загару, но и нашим общим предкам. Протянув руку, я осторожно отбросила прядь волос со лба близняшки и отдернула пальцы, ощутив сохранившееся тепло.
– Виттория? Ты можешь двигаться?
Глаза сестры были пусты и неподвижны. Я ждала, что она моргнет и примется хохотать. Ей никогда не удавалось долго сдерживать смех.
Но Виттория не пошевелилась. Я затаила дыхание, глядя на нее сверху вниз, ощущая ужас происходящего. В зрелище, представшее передо мной, невозможно было поверить. Ведь я видела сестру всего час или два назад.
Должно быть, это очередной глупый розыгрыш.
– Виттория? – прошептала я в надежде получить ответ.
Секунды растягивались в минуты, а она, по-прежнему не моргая, смотрела в пустоту. Возможно, сестра потеряла сознание, и нужно ее немного встряхнуть.
– Очнись, пожалуйста.
С широко распахнутыми глазами и в саване, натянутом до самого подбородка, она казалась такой умиротворенной, словно погрузилась в сказочный сон в ожидании принца, который вскоре разбудит ее поцелуем. Что-то внутри меня сжалось. У этой сказки не будет счастливого конца. И никто не придет, чтобы разрушить заклинание смерти. Это я должна была быть здесь и спасти сестру.
Уйди я из ресторана раньше, быть может, мне бы удалось защитить ее. Возможно, это чудовище выбрало бы меня вместо сестры. Или стоило заставить ее послушать бабушку и остаться дома. Нужно было рассказать ей про амулеты. Передо мной была сотня разных возможностей, а я ничего не сделала. А вдруг… я закрыла глаза, силясь отогнать кошмарное видение.
Но стало только хуже.
Должно быть, это очередная жуткая фантазия, игра моего живого и мрачного воображения. Такого не могло случиться в действительности. Но стоило открыть глаза, и передо мной вновь оказывалась Виттория, которая без сомнения была мертва.
Ход моих мыслей нарушил странный капающий звук, неясный и очень обыденный. Я сконцентрировалась на нем, чтобы заглушить настойчивый шелест и шепот, который все еще звучал в голове.
Может, я схожу с ума?
Капли стали слышаться реже, и это тоже что-то значило, но думать о чем-то другом было невозможно. Шепот в сознании, наконец, стих, словно его источник унесся слишком далеко.
Тишину нарушили громкие рыдания. И лишь через мгновение стало понятно, что исходят они от меня.
Комната закружилась так, что я едва не потеряла сознание. Моя близняшка. Моя самая близкая подруга. Мертва. Мы никогда больше не сможем вместе выпить по бокалу, посмеяться и поговорить о будущем. Она никогда не будет шутить над бабушкиными предрассудками и выпрыгивать из-за угла, чтобы напугать меня. Мы больше не сможем ссориться и мириться. Она больше не скажет мне быть смелее и идти к своей мечте. Кем же я стану без нее? И как смогу жить дальше?
– Нет, – я покачала головой, отказываясь принимать очевидное.
Это просто какая-то магия. Виттория не могла умереть. Она была молода и полна жизни. Дольше всех танцевала на праздниках, громче всех молилась луне и богине ночи и звезд. Влюбляла в себя всех с первого взгляда. А эту тихую неподвижную девушку мне не приходилось видеть раньше.
Со слезами на глазах я откинула саван до конца. На ней было белое платье из дорогого отделанного кружевом шелка, совершенно мне не знакомое. Мы не были бедны, но определенно не могли позволить себе вещей вроде этой. Разве что она копила на него деньги много сезонов подряд.
Изящный лиф был разорван. Ее амулета не было на месте, а ее…
Я закричала. Сердце было вырвано, в груди зияла неровная темная дыра, черно-малиновая пропасть, такая страшная, что если мне доведется прожить хоть тысячу лет, я никогда не смогу стереть это зрелище из памяти. Наконец, стало понятно, откуда исходит непрекращающийся капающий звук. Кровь залила весь алтарь и стекала на пол.
Столько крови, словно… Я упала на колени и исторгла все содержимое желудка. Меня рвало снова и снова, пока внутри не осталось ничего.
Я закрыла глаза, но образ, стоящий передо мной, оказался еще ужаснее.
Глубокие вдохи и выдохи не помогали унять тошноту.
Теперь мне не давал покоя этот металлический запах крови и смерти. Он был повсюду, перебивая все прочее. Меня бросало то в жар, то в холод. Я поскользнулась и упала на камень. Попыталась подняться и снова распласталась. Все мое дрожащее тело покрывала кровь сестры.
Это просто ночной кошмар. Скоро я проснусь. Должна проснуться. Кошмарные сны не длятся вечно. Нужно только дождаться утра.
И все будет хорошо.
Не знаю, сколько времени я провела на полу, сотрясаясь от рыданий, но не меньше часа или двух. Может и больше. Нужно было позвать на помощь.
Да, Витторию уже никто не сможет спасти. Я с трудом приподнялась на слабых руках и снова посмотрела на сестру, не способная принять случившееся.
Виттория убита. Это слово звучало во мне, как похоронный звон. Отчаяние вдруг сменилось страхом. Мою сестру убили. Нужно позвать на помощь. Нужно оказаться в каком-то безопасном месте. И нужно… я сжала в окровавленной ладони кинжал незнакомца и произнесла над телом сестры:
– Кто бы это не совершил, клянусь своей жизнью, Виттория, он за это заплатит.
Взглянув на сестру в последний раз, я бросилась прочь так, словно сам дьявол гнался за мной, чтобы похитить душу.
Шесть
На улице в меня врезались подвыпившие горожане. Вино выплескивалось из их стаканов и проливалось на платья и туники. Они смеялись и старались втянуть меня в свой танец, вовлечь во всеобщее веселье, чтобы вместе праздновать победу жизни над смертью, которую много лет назад даровала им их благословенная святая.
Словно во сне, я прошла мимо темных окон нашего ресторана, давно закрытого на ночь, и побрела в сторону дома. Подол юбки промок и испачкался бог знает в чем, ткань неприятно прилипала к лодыжкам, вызывая зуд, но я продолжала двигаться вперед, несмотря ни на что. У меня не было права чувствовать, что бы то ни было, ведь моя сестра уже никогда не будет чувствовать.
– Маленькая ведьма осталась совсем одна.
Шепот звучал еле слышно, но по позвоночнику пробежал холодок. Я развернулась и вгляделась в темноту пустынной улицы.
– Кто здесь?
– Воспоминания, как и сердца, можно похитить.
Голос теперь звучал прямо за спиной. Я опять резко обернулась… но ничего не увидела. Сердце едва не выпрыгивало из груди.
– Мне это только кажется, – прошептала я сама себе.
Мое сознание рождает эти кошмарные фантазии, ведь совсем недавно я обнаружила оскверненное тело убитой сестры. Может, мой невидимый призрачный демон обрел голос… какая нелепая мысль.
– Убирайся прочь.
– Он хочет помнить, но все время забывает. Скоро он вернется.
– Кто? Человек, который убил Витторию?
Я вновь обернулась, и юбки обвили мои ноги. На улице не было ни души. Пожалуй, она даже казалась устрашающе тихой, словно кто-то уничтожил всю жизнь вокруг. Ни света в окнах домов, ни движения, ни звука. Шума праздника я тоже больше не слышала.
Густой мистический туман полз по земле и окутывал ноги, принося с собой запах серы и пепла. Бабушка всегда утверждала, что это означает близость демонов. Но меня скорее волновало, не прячется ли где-нибудь в темноте человек с ножом, приготовившийся убивать.
– Кто здесь? – громко повторила я. Ощущение кошмарного сна все усиливалось. Закрыв глаза, я заставила себя вернуться в реальность. Нельзя поддаваться панике.
– Когда я открою глаза, все будет нормально.
Так и произошло. Больше никакого тумана с запахом серы. В отдалении зазвучали крики пьяных гуляк. Из открытых окон снова доносились звуки, означающие, что семьи собрались вместе на праздничный ужин.
Я поспешила к дому. Призрачные демоны. Бесплотные голоса, дьявольский туман. Ясно, что со мной происходит. Это просто истерика в самое неподходящее для нее время. Нужно забрать тело Виттории домой и совершить все необходимые ритуалы. Чтобы сделать это для нее, придется запрятать подальше собственный страх и отчаяние.
Ни о чем больше не думая, я несколько минут шагала по знакомым улицам, пока не оказалась прямо перед нашим домом. Я остановилась под решеткой, покрытой плюмерией, не в силах найти слова, которые мне предстояло сказать. Не знаю, как смогу рассказать обо всем семье.
Через несколько мгновений они тоже почувствуют себя сломленными и опустошенными.
С этого момента наша жизнь никогда не будет прежней. Я представила крик матери, слезы отца и ужас на лице бабушки, когда она поймет, что все ее попытки спасти нас от сил зла провалились.
Виттория умерла.
Должно быть я всхлипнула. Полоска золотого света прорезала темноту и быстро угасла. Бабушка в ожидании застыла у окна. Наверняка она простояла здесь все время не находя себе места. Ее тревога из-за дьявольской бури и кровавого неба больше не казалась глупыми стариковскими предрассудками.
Дверь распахнулась мне навстречу раньше, чем я успела подняться по ступеням на крыльцо.
Бабушка схватилась за свой амулет и покачала головой. Ее глаза наполнились слезами. Мне не пришлось произносить что-то вслух, ведь кровь на моих руках говорила сама за себя.
– Нет, – ее нижняя губа задрожала. Никогда прежде мне не доводилось видеть на ее лице такого неприкрытого страха и отчаяния.
– Нет, это невозможно.
Пустота внутри меня росла. Все, чему она нас учила, все заклинания… впустую.
– Виттория… она… – я едва не задохнулась, пытаясь выговорить это, – она…
Я уставилась на змеиный кинжал в своей руке, забыв о том, откуда он появился. Возможно, этим оружием отняли жизнь у моей сестры. Моя ладонь сжалась на рукоятке. Бабушка бросила короткий взгляд на лезвие и крепко прижала меня к себе.
– Что случилось, девочка моя?
Я уткнулась лицом в ее плечо, вдыхая знакомый запах специй и трав. Это объятие вернуло мне ощущение реальности. Весь этот проклятый кошмар не был сном.
– То, чего ты больше всего боялась.
Перед глазами возникло видение моей близняшки с вырванным сердцем. Силы покинули меня, и я погрузилась в темноту.
На следующий день после похорон я в одиночестве устроилась в нашей комнате, держа на коленях закрытую книгу. Было очень тихо. Раньше я наслаждалась подобными днями, когда моя сестра отправлялась куда-то на поиски приключений, а я погружалась в мир любимых литературных героев. Хорошая книга – тоже своего рода магия и ей можно наслаждаться, не опасаясь выдать себя перед теми, кто на нас охотится. Мне нравилось сбегать от реальности, особенно в сложные времена. Ведь в книгах возможно все.
Все утро я то и дело поглядывала на дверь, ожидая, что в нее вот-вот ворвется Виттория с широкой улыбкой и пылающими щеками. Но ничто не нарушало тишины.
Внизу ложка звякнула о чугунный котелок. Мгновение спустя повеяло запахом трав. Бабушка без остановки готовила заговоренные свечи. Она зажигала их, чтобы помочь полиции в поисках. По крайней мере, это была официальная версия. Я видела свечу с ягодами можжевельника и белладонной, в которую она бросила по щепотке соли и перца. Это был ее собственный рецепт, и он никогда не использовался для раскрытия тайн.
Я отложила книгу и спустилась на кухню. Не голодная, но с ощущением пустоты, какой-то незаполненной дыры. Мне совсем не хотелось готовить, сложно представить, что ко мне вообще когда-либо теперь вернется это ощущение света и легкости. Мир без сестры померк, а жизнь утратила всякий смысл.
Бабушка подняла глаза.
– Присядь, Эмилия. Я дам тебе что-нибудь поесть.
– Все в порядке, бабушка. Я сама что-нибудь придумаю.
Я подошла к холодильнику и едва не разрыдалась, увидев внутри графин лимончелло, который приготовила для меня Виттория. Никто так и не прикоснулся к нему.
Я быстро захлопнула дверцу и тяжело опустилась на краешек ближайшего стула.
– Вот, – бабушка поставила передо мной миску подслащенной рикотты, – десерт никогда не повредит.
Я помешала ложкой сливочную массу.
– Думаешь, кто-нибудь узнал… кто мы на самом деле? Может Виттория пошутила насчет дьявола или демонов в неподходящей компании.
– Нет, девочка. Я не верю, что на нее напал человек. Вспомни все знаки, которые мы получали. И кровавый долг.
Я совсем забыла про этот таинственный кровавый долг. Кажется, целая вечность прошла с тех пор, как бабушка впервые упомянула о нем.
– Думаешь, Витторию убили из-за кровавого долга?
– Хмм… это было частью давней сделки, заключенной между Первой Ведьмой и дьяволом. Одни говорят, она прокляла Зло, другие верят, что это дьявол проклял ведьм. И тогда было сказано: «когда на Сицилии прольется кровь ведьмы, спасайте своих дочерей, Мальваги пришли за ними». Уже три ведьмы убиты.
– Но это не значит, что их убили темные силы. Что насчет охотников на ведьм? По-моему, это звучит более убедительно, чем версия о том, что демоны вырвались из Ада. Ты не хуже меня знаешь, как сильно люди боятся ведьм и как им нравится предаваться грехам, в которых они обвиняют нас. Антонио говорил, что в деревне неподалеку судачат о появлении оборотней. Может кто-то увидел, как Виттория произносит заклинание, и убил ее.
– Дьявол поднял бурю на море и окрасил кровью небеса. Как еще объяснить тебе, что в наши двери постучалась опасность, не связанная со смертными? Да и зачем бы людям понадобились сердца ведьм?
Я сделала глубокий вдох, силясь подавить гнев, волной поднимающийся внутри. Не время вспоминать легенды, что веками передавались из поколения в поколение. Пора обратиться к фактам и здравому смыслу. Начиная с самой первой жертвы, найденной в Шакке, убитой за неделю со смерти Виттории, ни одна из семей ведьм не объявлялась с информацией о появлении темных сил.
Пока не появится доказательство присутствия демонических принцев, я буду придерживаться своей теории о том, что в случившемся виноваты люди.
Читать бесплатно другие книги:
