Требуется помощница, или Светлая против темного Чернованова Валерия

– У меня к тебе встречное предложение, – вскидываю голову и ровно смотрю в опасно сузившиеся глаза тёмного. – Ты не тратишь зря время и идёшь искать себе другую крошку, которая захочет познакомиться с тобой по-настоящему или как тебе будет угодно. А я продолжу просматривать варианты.

Взгляд тёмного каменеет. Мгновение, и его рука, соскользнув с бедра, сжимается вокруг моего запястья.

– Осторожнее, низшая, я ведь могу и разозлиться.

Я тоже могу, но тогда хреново будет нам обоим. Ему – сейчас, мне – позже, когда начнётся откат.

– Отпусти. – Пытаюсь вырвать руку, но тёмный держит крепко, сжимая пальцы так, что мне уже хочется на него вызвериться.

– Пойдём, – бросает упрямо.

Собираюсь выплеснуть ему в рожу остатки археса, с тоской понимая, что план вот-вот провалится из-за этой похотливой твари, когда меня приобнимают сзади и мягко прижимают к твёрдой, горячей груди.

– Девушка со мной.

Не знаю, с чего я решила, что у Хороса горячая грудь. Нас разделяет ткань платья, пиджак и рубашка, но мне снова кажется, будто на меня опрокинули солнце. И все остальные звёзды космоса.

– Мало двоих? – усмехается высший, но пальцы всё-таки разжимает.

– Тех двоих можешь забрать себе. – А вот Хорос не спешит меня отпускать. – Будем считать это маленьким утешительным призом.

Тёмный морщится:

– Я бы врезал тебе, да только…

– Да только? – эхом повторяет Ксанор.

Я не вижу его лица, но готова поклясться, что на лице у него сейчас та самая самоуверенная усмешка, которая так часто мелькает на страницах онлайн-журналов, в которых обожают смаковать жизни обоих братьев.

Ненужный мне тёмный уходит, и я спешу отодвинуться от того, который мне нужен. На сегодня. На полчаса – не больше.

Оборачиваюсь, чтобы встретиться с ним взглядом, и чувствую второе солнцепадение.

Хотя нет, уже третье за последнюю неделю.

– Так что там про другие варианты? – Тёмный жестом подзывает бармена и просит налить ему то же, что и «дерзкой сонорине».

– Хочется чего-нибудь цепляющего. До мурашек, – признаюсь я, ощущая эти самые мурашки.

– Открою тебе маленький секрет. – Теперь уже Хорос подаётся ко мне, чтобы шепнуть на ухо, и у меня появляется двойственное чувство: с одной стороны, хочется ему врезать, с другой… Ан нет, всё равно врезать. – На тусовках вроде этой мальчики выбирают, а девочки соглашаются. Без вариантов.

– А мальчикам не надоедает? Никакого разнообразия.

Алкоголь ударяет в голову или, может, в голову ударяет близость высшего. На миг прикрываю глаза, перекрывая уже готовый хлынуть поток воспоминаний, и напоминаю себе что это чудовище сделало с моей подругой.

– Согласен. Разнообразие лишним не бывает.

Рыжая и блондинка косо на нас поглядывают, но присоединиться не решаются. Как будто ждут отмашки высшего, надеются, что о них не забыли.

Словно отзываясь на мои мысли, Хорос спрашивает:

– Хочешь к нам?

Качаю головой:

– Я за разнообразие, но не настолько.

Бросаю взгляд из-за плеча Ксанора – девицы от досады едва ли не скрипят зубами, недовольные возможной рокировкой, которую, я очень надеюсь, сейчас произведёт тёмный.

Пара секунд молчания, после чего он залпом допивает архес и бросает:

– А ты и правда дерзкая. И строптивая.

– Быть другой мне скучно.

Короткий взгляд на рыже-блондинистый дуэт, и высший отталкивается от барной стойки:

– Счастливо оставаться, девочки. – Берёт меня за руку и ведёт за собой.

Не успеваю я порадоваться, что всё так замечательно складывается, как он заявляет:

– Ищи свободный столик, дерзкая. Я голоден как йорг.

Он что, ужинать со мной собрался? Вот какого?!

Скрипнув от досады зубами, я всё-таки начинаю мысленно ругаться.

Столик обнаруживается до противного быстро. И минуты не проходит, как передо мной галантно отодвигают стул. Кто бы мог подумать, что мы вообще так умеем – быть внимательными с девушкой. Джен небось тоже обхаживал перед тем, как опоить и трахнуть.

Мерзавец.

– Я бы на твоём месте снял маску. Испачкаешь, – замечает Хорос, скользя взглядом по меню.

Передо мной точно так же, как и перед ним, раскрывается голограмма, но мне сейчас не до изысканных, а порой и непонятных названий. Не до еды и ни до кого вокруг.

Всё моё внимание сосредоточено на мужчине напротив.

С тех пор как я в последний раз видела его вживую, да ещё и так близко, прошло два года. И сейчас, несмотря на полумрак, который так старательно стирает всё вокруг, я ловлю себя на том, что вглядываюсь в его лицо. Черты его немного огрубели, стали ещё более хищными, опасно-сексуальными. Не зря же по нему сходит с ума половина незамужних девушек Грассоры.

Да и замужние тоже.

Раньше он был просто сероглазым красавчиком с небрежной небритостью на скулах и зашкаливающим уровнем самоуверенности и себялюбия. Сейчас просто красавчик стал мужчиной с таким ярко выраженным магнетизмом, что от одного его взгляда каждая вторая, а то и первая, уверена, готова раздеться и позволить ему делать с собой всё, что захочется этому… этому животному.

Вот он кто!

Неровный свет голограммы касается его лица, а значит, и моего тоже. Откидываюсь на спинку стула, стараясь укрыться в полумраке, и слышу:

– Что-нибудь выбрала?

– Я не голодна.

– Модель? – понятливо усмехается Хорос.

– И довольно успешная, – поддерживаю его версию.

Тёмный отправляет заказ. Скользящее движение пальцев по столешнице, и меню рассеивается. Остаётся лишь одинокая свеча в центре стола в широком стеклянном подсвечнике, окрашивающим в красный тусклые отблески света.

– И как зовут нашу довольно успешную модель?

– Мириам, – называю первое пришедшее на ум имя.

– Надеюсь, что оно не настоящее, – разглядывая меня, как необычного зверька, заявляет тёмный.

Я напрягаюсь.

– Что ты имеешь в виду?

– Оно тебе не подходит. Такой дерзкой колючке нужно что-нибудь яркое и запоминающееся. Такое же дерзкое, как и его обладательница.

– Все претензии к папе с мамой. К тому же, скажу тебе по секрету, – копирую его тон, когда он шептал мне на ухо возле бара, – я не всегда дерзкая и не всегда колючка. Я могу быть очень милой девочкой. А временами даже послушной.

– Не поделишься инструкцией? Как включить эту милую, а главное, послушную девочку?

Неопределённо пожимаю плечами.

– Опытный мужчина всегда найдёт в женщине нужные кнопки.

– Можно поискать, – усмехается высший, недвусмысленно намекая, что совсем не против начать искать и в процессе поисков сделать со мной всё, что собирался сделать с рыжей и блондинкой.

А вот это уже другое дело.

– Как насчёт сейчас? – Подаюсь к нему, призывно закусывая губу.

– У кого-то проснулся аппетит? – вскидывает брови высший, имея в виду голод иного рода. – А как насчёт просмотра вариантов?

– Я просмотрела и сделала выбор.

– И опять забыла про «выбирают мальчики».

– Я думала, ты тоже за разнообразие. – Встаю из-за стола, предлагая ему сделать то же самое.

– За разнообразие, – соглашается тёмный, а спустя пару секунд тоже поднимается. – Но я всё ещё голоден, Дерзкая, и из-за тебя рискую остаться без ужина.

– Посмотрим, что мы можем сделать с твоим голодом. – Поворачиваюсь к нему спиной, чуть подаваясь назад, чтобы ощутить его собой.

А там уже есть что ощущать.

Тёмный на миг прижимает меня к себе, провокационно медленно скользя ладонями по моим бёдрам, а потом отпускает, прежде опалив шёпотом:

– Ну что ж, Дерзкая, похоже, сегодня ты станешь моим ужином.

– Ничего не имею против, – чуть повернув голову, улыбаюсь ему, и мы выходим из зала.

По лестнице (такой же вычурной, как и всё в этом элитном борделе) поднимаемся на второй этаж. Направо и налево раскинулись крылья коридоров со множеством закрытых дверей. Одним богам известно, что за ними происходит.

Высший берёт меня за руку и увлекает за собой в левое крыло. Постепенно коридор расширяется, а свет, наоборот, становится более приглушённым. Наверное, для создания интимной обстановки.

С каждой секундой сердце в груди начинает стучать всё быстрее. Я иду рядом с Хоросом, соприкасаясь с ним рукою, и чувствую, что ноги перестают слушаться, а в горле становится сухо.

Он останавливается возле одной из дверей. Сжав пальцы в кулак, прижимается массивным перстнем к мерцающему устройству на стене. Никаких сканеров и считывания личного кода. Ещё одна странность этого клуба для тёмных.

Створка бесшумно открывается. Продолжая строить из себя сонора Галантность, Ксанор сторонится, пропуская меня вперёд.

– Прошу.

Стоит мне переступить порог спальни (а это и есть роскошная спальня с огромной, ну просто гигантской кроватью под тёмно-бордовым покрывалом), как бра на стенах начинают разгораться. Тоже приглушённо-красным. Видимо, хозяин клуба помешан на этом цвете. Ну или ему просто не повезло с дизайнером.

И такое бывает.

– Могу сделать свет ярче, загадочная моя.

Шорох одежды – тёмный снимает с себя пиджак, небрежно бросает его на диван.

– Лучше оставь так, – шепчу, оборачиваясь, и не успеваю даже вздохнуть, когда меня резко притягивают к себе и целуют.

Требовательно и жадно… возбуждающе жадно. Ловлю себя на том, что мне не хочется, чтобы это прекращалось. Что мне это нравится.

Идиотка Кара…

Скольжение языка по губам, лёгкий укус, от которого меня ведёт, и снова глубокий поцелуй, под жадным напором которого хочется раскрыться ещё больше, почувствовать всю его сладость, втекающее из него в меня пламя. Как чувствую прикосновения ладоней тёмного к бёдрам, поглаживающие, дразнящие, собственнические.

Забывшись, лишь на короткий миг, отвечаю на его поцелуй, сама его целую. Тянусь к пуговицам рубашки и тут же отстраняюсь, почувствовав, как пальцы Хороса, убравшись с моей задницы, теперь пытаются снять с меня маску.

– Не так быстро, – качаю головой. – Куда-то торопишься?

– Нет, Дерзкая, я весь твой, хоть на всю ночь, – хрипло заявляет высший и снова, привлекая к себе, упрямо пытается стянуть с меня маску. – Уверен, тебе нечего стесняться. А без неё нам будет удобнее целоваться.

– Стесняться мне точно нечего, но может, я не хочу, чтобы ты меня видел. Достаточно и того, что я назвала тебе своё имя.

– Боишься, что буду искать? – На губах высшего появляется усмешка, которая яснее ясного даёт понять, что не в его привычках искать снятых на ночь моделек.

– И такое бывало. Поэтому я останусь в маске. Но без одежды, – обещаю жарко, оставляя поцелуй на его щеке.

Короткая щетина царапает и без того ставшие чувствительными губы, и меня всю внутренне встряхивает. Встряхивает от его взгляда, от запаха его одеколона: будоражащая, концентрированная горечь дыма, диких трав и жгучего перца.

Умопомрачительный аромат.

– Мне нужно в туалет. А ты пока сними с себя всё это. – Игриво скольжу пальчиками по его рубашке, цепляясь за пуговицы ногтями, а потом отступаю к двери ванной, не сводя с него взгляда.

– Главное, ты с себя ничего не снимай, – с видом донельзя довольного хищника предупреждает высший. – Я всё сделаю сам.

Оказавшись в ванной комнате, на несколько секунд прикрываю глаза, ожидая, пока выровняется дыхание и сердце перестанет стучать как ненормальное.

Включаю воду и под шум струи вытряхиваю из плетёной корзины полотенца, свёрнутые в аккуратные рулончики. Закидываю в неё наручники, к которым заранее прицепила розовые меховые помпончики. Для маскировки.

Скользнув взглядом по чёрному кафелю и чёрным глянцевым шкафчикам, раскрываю каждый, с удивлением отмечая, что здесь такого добра навалом: наручники, шёлковые ленты и даже плётки. Чем не витрина секс-шопа?

Бросив в зеркало взгляд, поправляю волосы, медленно выдыхаю, шёпотом желаю себе удачи. А потом, оттолкнувшись от мраморной столешницы, беру корзинку и возвращаюсь к высшему.

Хорос, послушный мальчик, уже успел раздеться, оставшись в одних боксерах, которые более чем явно выдают его полную боевую готовность.

Тёмный лежит, заложив руки за голову, на чёрных шёлковых простынях. Покрывало кровавой лужицей растеклось по полу. На нём я и пытаюсь задержать внимание, чтобы не задерживать его на теле монстра. Сильном, мускулистом, тренированном.

Хорос окидывает меня взглядом расслабленного хищника, который понимает, что теперь жертва никуда от него не денется, поэтому нечего делать лишних телодвижений. Напасть он может в любое мгновение.

– Босоножки мы тоже оставим.

Наверное, этот хриплый голос на многих действует как наркотик.

– Как скажешь, – соглашаюсь и с улыбкой добавляю: – Видишь, я могу быть покладистой.

– Иди сюда, покладистая, – подзывает он нетерпеливо. – Снимем с тебя всё лишнее.

Высший приподнимается на локтях, не сводя с меня тёмного, жадного взгляда. Приближаюсь к кровати, забираюсь на неё и, прежде чем Хорос успевает ко мне потянуться, оказываюсь на нём и прижимаюсь ладонью к его груди, заставляя откинуться обратно на подушки.

– Я тут нашла несколько интересных штучек. – Наклоняюсь к нему, устраивая корзинку рядом, и шепчу, почти касаясь его губами: – Как ты смотришь на то, чтобы разнообразить свои ощущения? Сделать их ярче и острее?

Дразнящее движение бёдер, чтобы ещё больше раззадорить охотника. Мужчина подо мной напрягается, каменеет, и в меня из него ударяет звериным возбуждением.

– Ничего не имею против, когда девушка сверху. – Взгляд высшего темнеет, становится непроницаемым. Удар сердца, прерывистое дыхание, и вот уже я, даже не успев воспротивиться, оказываюсь под хищником. – Но конкретно с тобой, Дерзкая, сверху хочу быть я.

А вот это уже нечестная игра!

– Какие же вы тёмные предсказуемые! – шиплю я, пока этот предсказуемый пытается справиться с застёжкой платья.

Не забывая при этом скользить губами по моей шее, ласкать плечи, обжигать поцелуями, даже через ткань, напряжённо ноющие соски. Чуть прикусывает чувствительную кожу, заставляя выгнуться от сладко-желанной боли, и тут же, будто извиняясь за свой животный порыв, проводит языком по ложбинке груди, зализывая укус. Дразня и распаляя, нагло со мной играя.

Но мне сейчас никак нельзя распаляться, а играть я привыкла по своим правилам. Если это не прекратится, он с меня всю маскировку слижет, а мне совсем не надо, чтобы эта тёмная ищейка потом шла по моему следу!

– Я привык держать руку на пульсе событий, Дерзкая.

Молния, предательница, сдаётся, с тихим вжиком протягивается вдоль позвоночника, и я понимаю: сейчас или никогда. Добровольно высший не позволит пристегнуть себя к кровати, а просто врезать ему и убежать будет означать, что все усилия насмарку.

Другой вариант, с ним переспать, я даже не рассматриваю.

Спасибо, уже плавали.

– В этом мы с тобой похожи, Хорос. Я тоже люблю всё контролировать.

В следующий момент я, прикрыв глаза, концентрируюсь на своём светлом даре. Он очень слабый, в течение многих лет успешно заглушаемый блокаторами. Если бы не другая моя сила, он бы уже давно атрофировался, стал бы таким же бесполезным дополнением, как и крылья. Но как ни странно, тёмная магия во мне делает сильнее мою светлую половину.

И плевать, что потом я буду всю ночь обниматься с унитазом и трястись как наркоманка со стажем. Главное довести до конца, что начала.

За Джен.

За себя.

Чувствую, как ладонь тёмного скользит по внутренней стороне бедра с явным намереньем поскорее добраться до нижнего белья. Очередной жадный поцелуй, и через него, через прикосновения наших губ, я направляю на него свою силу.

Секунда, другая, и разгорячённый мужчина надо мной замирает. Тело его, и без того каменное, ещё больше тяжелеет, глаза смыкаются.

Спихнув эту гору мышц с себя на кровать, хватаюсь за наручники и, мысленно ругаясь, подтягиваю тяжеленную руку мерзавца к деревянному изголовью, состоящему из множества резных столбиков. Пальцы дрожат, и я боюсь, что тёмный в любой момент может очнуться. И так и будет! Так что скорее, Кара! Трястись будешь дома в компании фаянсового друга.

Долгожданный щелчок, а спустя несколько секунд вторая рука тёмного оказывается зафиксирована браслетом наручника. Вовремя, потому что в тот самый момент он открывает глаза, и я, подавив желание испуганно пискнуть, слетаю с кровати, на лету подхватывая так и норовящее сползти платье.

– Какого! – Хорос дёргает руками. С такой силой и яростью, что деревянные столбики начинают жалобно трещать.

Боги! Это зрелище стоило всех усилий и обещанных Лукасу свиданий. Злющий, беспомощный высший, абсолютно голый, если не считать боксеров, до сих пор ощутимо топорщащихся там, где им и положено топорщиться.

Завела и довела. Жестокая я.

– Правила игры поменялись, малыш, – победно улыбаюсь звереющему мужчине.

– Светлая, – жёстко ухмыляется он в ответ, прекрасно понимая, кто только что воздействовал на его сознание. Поморщившись, дёргает руками, сжимая в кулаки пальцы, снова пытаясь вырваться. Всё ещё безуспешно.

Но это лишь вопрос времени, так что не тормози, де Ларра, действуй!

Вытряхиваю из клатча свой новенький сейт и, больше не теряя времени, начинаю фотографировать этого бешеного. В глазах тьма, на лице гримаса звериной ярости, с губ срывается что-то очень похожее на рычание.

Фантастика.

– Уже предвкушаю, как эти фотографии увидит весь мир. А ты? – Не останавливаясь, обхожу кровать, желая запечатлеть с разных ракурсов самоуверенного красавчика Ксанора Хороса, распластанного на мятых простынях. – Всемогущий высший, пойманный на крючок моделькой, которых привык пользовать. А теперь и тобой, малыш, попользовались. Ну как, нравится? Нравится осознавать, что не владеешь ситуацией? Что не ты имеешь, а имеют тебя!

Высший хищно прищуривается и смотрит на меня с таким видом, словно пытается убить силой мысли. И наверное, в мечтах уже вовсю убивает.

А вот в реальности…

– Ты ведь понимаешь, что я найду тебя, – подозрительно вкрадчиво произносит он, и я понимаю другое, ясно и чётко: пора убираться.

Очередной яростный рывок – дерево трещит всё громче, сдаваясь, а у меня в груди всё громче и быстрее колотится сердце. От выплёскивающегося в кровь адреналина, к которому примешивается горечь страха и сладость азарта.

– Только представь, что с тобой будет, когда это случится… моделька. Если хоть одна фотка попадёт в сеть…

– Они все попадут, – обнадёживаю его и вздрагиваю, когда высший резко подаётся вперёд.

Теперь уже сердце останавливается, потому что кажется, вот сейчас изголовье разлетится щепками.

Йорги! Сколько же в нём силищи!

А ярости (и ненависти; ко мне) и того больше.

Плевать! Мне с ним детей не рожать. И вообще, я больше никогда его не увижу, так что пусть запугивает, если ему от этого легче.

– Приятного продолжения отдыха, сонор Хорос.

Сунув сейт в сумочку, поправляю ремешок босоножки и бегу к двери, слыша за спиной низкий, глухой от едва сдерживаемой ярости голос:

– Лучше уже сегодня улетай из Грассоры, хоть это всё равно тебе не поможет. Я убью тебя, светлая! Но сначала найду и…

Что следует за этим самым «и» я уже не слышу. Выскочив в коридор и хлопнув дверью, устремляюсь по нему торпедой. Лечу, не сбавляя скорости, мечтая убраться из этого йоргового притона. Ещё несколько метров, почти добралась до заветной лестницы… Эта мысль проносится и улетучивается из сознания, когда я чуть поворачиваю голову вправо и тут же замираю. Дверь в комнату раскрыта настежь, и эта спальня очень похожа на ту, в которой я поквиталась с мерзавцем.

Но не это привлекает моё внимание. Не спальня, а распахнутое окно, через подоконник которого, как поломанная кукла, перекинута девушка. Ноги её широко раздвинуты, короткое платье разорвано, обнажая стройное тело и свободно распахнутые крылья.

Рваные, как и платье.

Проклятье!

– Эй? Я сейчас кого-нибудь позову на помощь и…

Быстро вхожу в комнату, но на полдороге останавливаюсь и понимаю, что шагнуть дальше, приблизиться к ней я просто не в состоянии. Этой светлой уже не нужна помощь. Никто ей не поможет. Просто потому, что она… мёртвая. Я не чувствую в ней жизни, не чувствую… ничего! И от этого, от ощущения пустоты, будто девушку в блестящих лохмотьях окружает вакуум, становится жутко.

Жутко настолько, что я разворачиваюсь и малодушно убегаю. Несусь прочь, не оглядываясь, мечтая оказаться как можно дальше от «Эрреры» и вырвать из воспоминаний жуткую картину смерти.