Сердце предводителя демонов Сапфир Ясмина

Глава 2

Хортон

Почему-то Хортона не злило предвзятое отношение амазонки. Не раздражали ее попытки отправить его восвояси и смешные задания «на мужественность».

Он нарочно не стал пользоваться посудомойкой. Вымыл небольшую горку посуды вручную. И вспомнив боевые времена и походы, приготовил любимое блюдо.

Все эти так тщательно избегаемые земными мужчинами домашние хлопоты не доставляли Хортону ни малейшего дискомфорта. Чего не скажешь о желании – таком, что аж челюсти сводило. Впервые он чувствовал нечто похожее. И – самое главное – впервые больше хотел находиться рядом с предметом желания, чем завалить его и отыметь как полагается.

Эти разноречивые эмоции путали пожирателя.

Он смотрел, как Мадлена пьет чай, слизывая напиток с губ и думал о том, как можно слизать эти капельки самому. А потом проникнуть в ротик амазонки языком. Исследовать его, ласкать…

Приходилось постоянно менять позу на стуле, настолько неприятно и болезненно жали брюки.

Хортон не мог припомнить, чтобы он хоть раз так заводился, просто распивая чаи с женщиной. Обычно для этого требовалось хотя бы раздеть ее. Ну хотя бы поцеловать.

А теперь… от поцелуя, наверное, молния на брюках разошлась бы…

Пожиратель сам себе удивлялся.

И больше всего его поражало то, что каждый жест, каждое слово и каждое действие Мадлены восхищало его и радовало. Даже когда она ругалась или шарахала его своим даром.

Даже когда отсылала подальше. Даже когда воротила нос.

Ему нравилось в ней все.

Хортон выбрал один из специальных укрепленных магией стульев, каких в доме амазонки нашлось три штуки. На всякий случай. Пожиратель понимал, что его вес раза в полтора больше веса любого другого здешнего гостя…

Надо будет подарить Мадлене побольше таких стульев…

Потому, что другие мужчины теперь зайдут к ней только в присутствии Хортона. Даже, если амазонка начнет возмущаться или выгонять его.

Пожиратель понимал, что не подпустит к ней ни одного мужчину старше тринадцати лет. И неважно как придется это объяснять или что он будет вынужден для этого сделать.

Просто не подпустит – и все тут. Костьми ляжет.

За чаем разговор не особенно клеился. Мадлена, по-прежнему, ершилась, колола своими шуточками и не отвечала на вопросы демона. Впрочем, он и сам узнает про нее все. Это не составляло труда. Однако это не то же самое, что узнать ее по-настоящему.

А вот этого Хортону хотелось больше всего. Проникнуть в эту прелестную головку и разобраться в хитросплетениях мыслей, порывов, эмоций.

И пожиратель, который питался чужими чувствами, оказался не в силах ни считать эмоции Мадлены, ни вычислить их по мимике или жестикуляции амазонки.

Она была просто загадкой. Головоломкой даже для такого древнего и мощного существа. И это тоже восхищало в ней Хортона.

Пиканье плиты дало знать, что ужин готов. Он вытащил решетку голыми руками и впервые увидел удивление на лице Мадлены. Притворился, что ничего не заметил и принялся раскладывать еду по тарелкам, а затем – и ставить на стол.

Пусть сама, сама попытается узнать его. Хортону требовалось, чтобы Мадлена, наконец-то, сделала шаг навстречу. Шаг за неприступную стену своих принципов, предубеждений или чего там еще…

Пусть даже такой маленький и, по сути, совсем незначительный. Но лиха беда начала. Он и не с такой мелочи начинал завоевывать государства.

А сейчас мотивация Хортона оказалась не в пример выше. Он был готов ко всему. Главное забрать себе эту женщину. Себе. Насовсем.

Другого варианта у него не оставалось. В принципе.

Мадлена взяла вилку и выжидающе посмотрела на Хортона.

– Попробуй, – кивнул пожиратель. – Ты видела все, что я делал. Хотел бы что-то подсыпать, не смог.

Она вскинула голову и прищурилась.

– Что, например?

– Например, эльтаху… – он не стал пояснять, сделал паузу и добавил: – Или лангу…

Хортон подался вперед и наблюдал за выражением лица Мадлены. Знает или нет? Разбирается и в этом или же размышляет над тем, стоит ли уточнить о чем речь? Скорее, знает. Амазонка казалась не столько озадаченной, сколько немного напуганной…

– Что тебя пугает? – в лоб спросил Хортон. – Эти вещи разрешены для использования министерством здравоохранения твоей планеты. Официально.

– Я думала, такому как ты не требуется травить женщину, чтобы она захотела его! – выпалила Мадлена. Но к еде не притронулась.

– Не требуется, – Хортон первым откусил мясо и картофель. Нормально прожарились, ей должно понравиться.

– А может тебе они даже полезны? – вскинула бровь Мадлена – уже больше дразнила, заигрывала, чем сомневалась. Сама откусила мясо и удивленно покосилась на Хортона. Затем попробовала картошку. – Вкусно…

– Тебя это удивляет? – пошел в атаку пожиратель.

– Да. Я думала у тебя все делают слуги.

– В боевых походах слуги – лишняя обуза. Любой воин должен уметь обслужить себя, в случае чего. Даже если вдруг останется в полном одиночестве на необитаемом острове.

– Буду знать. Так что на счет перечисленных препаратов для увеличения влечения?

Хортон встал и медленно присел рядом с Мадленой. Выдохнул, сцепил зубы, чтобы не сорваться, и положил ее ладонь на свою ширинку.

– Думаешь мне требуется что-то еще?

– Удовлетворение? – с вызовом уточнила она…

Хортон усмехнулся. Ее лицо было слишком близко. А ладонь словно нарочно чуть сдвинулась, и у пожирателя отказали тормоза. Буквально. Напрочь. Он схватил голову Мадлены за затылок, притянул и поцеловал свою амазонку. Жадно, пылко, словно юнец, а не древний демон. А затем, раздвинув губы амазонки, принялся ласкать ее, пока не вырывается. Суматошно, поспешно, пылко…

Ловил краденые секунды, минуты, пока она еще такая тихая и не ощетинилась ежиком.

Пока она еще его… Его, Ррасхетова бездна! Что бы она там ни говорила!

Внезапно Мадлена чуть дернулась, расстегнула брюки Хортона и обхватила пальцами то, что они уже не сдерживали. Пожиратель задрожал. Сильнее впился в губы Мадлены, чтобы не сделать большего. А ее рука двинулась по нацеленному стволу.

Мадлена играла с Хортоном. Медленно, плавно. Дразнила, поглаживала, доводила почти до исступления и вдруг останавливалась. А затем начинала заново. Это была пытка. Сладкая, как патока победы над злейшим врагом и ядреная, как вонзившийся клинок в позвоночник. Кто бы говорил про демонов и ад! Она была ведьмой не по рождению, не по способностям – по сути. И это так заводило, пленяло Хортона еще сильнее.

Он сдавался. Впервые в жизни капитулировал. Потому что иначе не мог. Она им владела. А не наоборот.

Всем. Телом, мыслями и желаниями. Всем, чем был Хортон.

Хортон рычал, стискивал зубы, вырывал неровные вдохи из губ Мадлены, понимая, что и его нервные, безумные, суматошные ласки ее заводят. Еще как! Она стала почти такой же горячей, как и сам Хортон.

Ррасхетова бездна! Он почувствовал, что сейчас кончит от изматывающей и дразнящей ласки этой чертовки!

Слишком долго он находился на взводе. Буквально как пистолет со взведенным курком. Одно движение и…

Хортон быстро убрал руку Мадлены и накрыл своей «конец дула», чтобы поймать семя. Амазонка удивленно вскинула брови.

Хортон помылся и вернулся Мадлене, которая смотрела на него неотрывно, следила за каждым его жестом.

Пожиратель больше почти ничего не соображал. Кажется, его мозг просто расплавился от лавы желания, что текла по венам и током проносилась по коже, заставляя каждый волосок встать дыбом.

Хортон усадил Мадлену на стол, легким движением сдвинул тарелки так, что с них даже крошки не упало.

Стянул одежду так быстро, что она только ахнула. Лосины, блузка, бюстгальтер улетели в сторону и легли ровно на спинку стула. Амазонка усмехнулась.

– А ты ловкий…

Ее чистый, чуть севший от возбуждения голос, лишал Хортона возможности подумать, остановиться, хотя бы управлять собой. Он сбросил одежду и устроился между ног Мадлены.

– Да ты ненасытный… – она кивнула на свидетельство этой ненасытности пожирателя. Ему было уже не до смеха. Не до чего на свете. Умри он после этого, плевать!

Однако Хортон уже показал себя, что называется «торопливым воином». А пожиратель совсем не хотел, чтобы Мадлена так о нем думала.

Поэтому остановился, слегка отдышался и принялся жадно целовать амазонку. Приникая губами к ее гладкой, нежной коже, лаская ее языком, выписывая узоры. Каменный стояк, казалось, разогрелся до температуры магического пламени. Живот выворачивали спазмы.

Но Хортон продолжал и продолжал сладкую пытку, пока не сорвал стон с губ Мадлены. Буквально высек как искру из двух кусков камня… Амазонка гибко выгнулась, запустила пальцы в волосы пожирателя и тот зарычал.

По венам словно текла раскаленная земная магма, все тело горело, и каждое касание Мадлены усиливало эффект в тысячи раз. Она словно играла на оголенных нервах Хортона как музыкантка на скрипке, выводя невероятную мелодию.

Столько эрогенных зон он еще никогда у себя не заподозрил бы.

Впрочем, Хортон стал одной, огромной, двухметровой эрогенной зоной. И его плющило, его ломало от желания соединиться с Мадленой.

Такого древний воитель еще не испытывал. За тысячи лет и ни с одной женщиной.

Он хотел ее. Больше чем когда-либо хотел победы над врагом. Хотя до недавнего времени война и защита Гойских эндеров – были главной целью существования Хортона. И он оставался очень этим доволен. Ни разу не пожалел о своем выборе.

Он довел искусство защиты и боя до небывалых высот. Он стал лучшим среди равных.

Ну разве, что Аскольд и Дементрий могли дать фору Хортону… И то не всегда… Далеко не в любой боевой ситуации…

А вот сейчас весь смысл существования пожирателя был заключен в этой женщине.

В том, чтобы чувствовать ее тело. Владеть им. Не отпускать ее ни на мгновение…

Весь огромный мир Хортона, размером в две планеты и междумирье, вдруг резко уменьшился до размеров комнаты, где они находились с Мадленой. А все вокруг просто исчезло. Растворилось в пьяной, дурной, но сладкой дымке желания.

И в этом тумане, в каком-то безумном угаре, только Мадлена была фокусом Хортона, его целью и его средством достижения этой цели. Она была всем… Всем, чего он хотел.

И даже не мог вообразить, представить, подумать, что желание, голод по женщине вдруг станет таким невыносимо-острым, безудержно-ярким, словно слепящая вспышка магического огня. И таким необходимым, словно глоток воды после жаркой битвы.

Хортон продолжил целовать ее… Между ног, ощущая чуть кисловатый, приятный запах ее нутра. Начал ласкать его языком, чтобы немного разогреть перед основным действием.

Нежные, розовые складки выглядели, так красиво… Как экзотический, редкий цветок…

Ррасхетова бездна! Разве может желание стать одержимостью. Стать таким, что… умирая, он все равно пытался бы взять Мадлену…

Хортон понимал, что его орган слишком большой для обычной земной женщины. Как и он сам. Поэтому требовалось хорошенько ее подготовить.

Мадлена стонала, царапалась, словно дикая кошка. Не скрывала своего желания. И это безумно нравилось Хортону. Заводило почище притворного целомудрия. Или фальшивой, заученной скромности.

Она знала толк в сексе и это тоже пожирателю нравилось.

Когда торчащий колом мужской орган задевал нежную кожу Мадлены, пожиратель останавливался, прикусывал губу, чтобы не завалить амазонку и не сделать все быстро, немедленно…

Ждал… когда немного отпустит…

Когда сможет снова сделать хотя бы вдох. А не ощущать себя так, словно получил под дых. Опять. Из того же источника.

Наконец, Хортон приостановился, нацелившись пульсирующим стволом в нужное место. Прижался «дулом» и стиснул зубы, чтобы не ускориться так, как требовало его нутро. Не начать быстро двигаться, чтобы, наконец-то, стало полегче. И гнет желания хоть немного ослаб.

Вдохнул запах волос Мадлены и его просто унесло. Она стала его наркотиком, его безумием и его разумом тоже.

Стол скрипнул под пальцами Хортона. Шумный вздох пожирателя перекрыл слабый стон Мадлены.

Демон опять приник к губам амазонки, и она сама двинулась навстречу. Дальше Хортон уже не мог терпеть. Сдерживаться было немыслимым.

Легче уж, и впрямь, сдохнуть…

Он вошел… Вначале частично, беря Мадлену языком в рот, чтобы немного облегчить себе состояние. Уж слишком медленно приходилось все делать. Затем двинулся еще. Землянка ахнула, вся напряглась. Инстинктивно чуть сжала колени.

Вззз… Снова скрипнул стол под пальцами пожирателя.

Да Ррасхетова бездна! Как это вообще выдержать?

Когда она такая… узкая, теплая… И единственное, о чем думаешь, чего хочешь – вбиваться, вбиваться, вбиваться.

Хортон углубил поцелуй, лаская бедра Мадлены, поглаживая языком ее небо и чувствуя, что еще немного – и он сорвется. Даже его терпение не безгранично. Поэтому стоит поторопиться. Наконец, амазонка расслабилась опять.

Слегка раздвинула ножки и чуть подалась вперед, отчего мужской орган Хортона скользнул дальше, и пожиратель вновь утробно зарычал.

Ррасхетова бездна… Все, дальше терпения уже не осталось.

Пожиратель вошел на полную длину рывком. В глазах потемнело. В висках бешено запульсировала горячая кровь.

Сердце застучало прерывисто, мощно и очень быстро.

Да что же она с ним делает-то?

Откуда она такая взялась на его голову?

Мадлена

Размеры Хортона немного пугали меня. Но я ведь давно уже не юная девочка, впервые отдавшаяся однокласснику. Та, что желает «по большой и чистой любви» хлебнуть грязных плотских удовольствий.

У меня был опыт и довольно немалый. Так, что я понимала на что иду.

Хортон нравился мне как мужчина. Я не собиралась выходить за него замуж, становиться постоянной любовницей демонныха. Но сорвать плоды его страсти было соблазнительным и приятным.

Меня безумно возбуждало то как он дрожал, как рычал и как почти стонал, когда входил в меня. Медленно, осторожно, стараясь не сделать мне больно. Я буквально растеклась лужицей, поплыла, как выражаются в романтических книгах 18+.

А уж когда он остановился, напряженный настолько, что вены вздулись под кожей синей паутинкой и на шее проступили широкие ленты мускулов… Замер, не в силах вздохнуть, потому что мне стало больно и требовалось еще немного подогреть, прежде чем продолжить…

Черт побери! Я совсем потеряла голову.

В поясницу словно ударял слабый электрический ток и растекался ниже невыносимо приятными спазмами: сосущими, мощными. Мое нутро требовало своего, и Хортон заполнил его до предела.

У нас было одно дыхание на двоих. Одно движение на двоих. Один ритм сердца на двоих.

Мы стали целым. Обменивались воздухом, обменивались стонами – рот в рот. Без лжи… Без лукавства. Был только этот миг невыносимо-приятного, честного первобытного удовольствия.

Мужчина и женщина… Он и она.

И все. Ничего больше.

Это было до ужаса плотское и одновременно чувственное слияние. Хортон не брал меня – он врывался, толкался, выбивая из меня стоны, как, вероятно, выбивал стоны из своих врагов. И от этого у меня в голове совершенно пустело. Я вообще ничего не понимала, не видела. Только чувствовала, что мне нужен контакт наших тел. Проклятье! Необходим, будь неладен этот демонных! Что б его к Ррасхету!

Это было до невозможности жесткое и одновременно нежное соединение. Хортон дрожащими пальцами поддергивал меня, входил до упора и, не давая передышки, толкался, как, наверное, штурмовал вражеские города. И он получал меня, как добычу. С диким рычанием, с каким-то утробным животным стоном. Одновременно похожим и на стон боли, и на стон наслаждения тоже. Эта смесь звенела в моей крови, заставляя вибрировать все внутри и сокращаться.

А потом мы вместе одновременно приходили к пику и уже мой стон дикой птицей рвался на волю. Не сдержанный больше силками самоконтроля. Да и какой там контроль? То, что мы делали, к самоконтролю не имело совершенно никакого отношения. Скорее уж к чему-то полностью противоположному.

Это было на грани полной распущенности и совершенно конкретной, какой-то почти болезненно-отчаянной принадлежности друг другу.

Хортон не отпускал. Сам менял положение. Разворачивал меня или клал на бок и, не давая опомниться, снова вбивался. Ноздри пожирателя хищно раздувались. Словно он зверь, который схватил добычу и не может остановиться – пожирает ее, пытаясь насытиться.

Я даже не думала, что секс может быть таким… Таким… На грани, на пике, на каком-то невозможном острие эмоций и ощущений.

Я млела в томительном ожидании очередного оргазма и затем внутри словно пробуждался вулкан. Хортон вытирал салфеткой вытекающее из меня семя. Так заботливо и осторожно, словно боялся сделать мне неприятно и тут же торопливо, жадно брал меня снова. Не мог остановиться, насытиться, успокоиться.

И мне ужасно понравилась ненасытность и одновременно нежность пожирателя. Даже не думала, что этот рубака на подобное способен. Он словно завоеватель присваивал меня каждым движением, каждым толчком, каждым заходом. Но действовал как мудрый воитель – приносил только хорошее в захваченные города. Пищу, работу, нормальные условия жизни…

В этом были все демонныхи. Они, как никто, понимали, что власть – это больше ответственность, чем самовозвышение. Больше служение, чем приказы.

Это всегда меня удивляло в расе Хортона.

Они могли бы стирать с лица Дергошта города, но принимали их под свое крыло и старались наладить там жизнь. Они могли бы и Землю завоевать. Но сотрудничали с людьми и даже делились магическими достижениями…

К моменту, когда я, изрядно измотанная, распласталась в позе звезды на столе, стало ясно – Хортона вполне можно использовать, как любовника. Даже на постоянной основе, пока мы друг другу не надоедим.

Пожиратель бережно сгреб меня со стола. Осторожно отнес в ванную. Осторожно помыл, как медсестры в больнице, что стараются не навредить и одновременно сделать все по-максимуму.

Одел в чистые вещи, что висели на сушилке и усадил обратно на кухню. Можно сказать – положил туда, откуда взял.

Вытащил из ящика нож, полоснул себе по пальцу и капнул свою кровь мне в чай.

Ага. Способ демонныхов быстро восстановить землян. Я об этом тоже уже знала. Поэтому без опаски глотнула и… ощутила, как силы буквально врываются в тело. Казалось, я не занималась сексом четыре часа с лишним. А отдыхала где-то на море. Вдоволь высыпалась, хорошо и правильно питалась. Занималась зарядкой…

Каждый мускул звенел силой и мощью. Вялость и сонливость прошли, как небывало.

Я с удовольствием умяла все, что наложил мне Хортон. И лишь потом взглянула на пожирателя, что устроился напротив и улыбался. Так, словно захватил весь мир. Или спасся из смертельной ловушки. В последний момент. Просто каким-то чудом.

– Послушай… Не думай, что мы встречаемся… или вроде того. Это только хороший секс. Я не против повторить. Но мне не нужен муж или постоянный сожитель… Мне и так хорошо. Отличный интим – это то, что полезно для здоровья и настроения. А мы прекрасно друг друга чувствуем и дополняем… Мы друг другу подходим…

Хортон поморщился, чуть оскалился и глаза его стали свинцовыми. Расправленные на столе ладони пожирателя сжались в кулаки-кувалды.

– Я знал, что будет непросто. Ну ничего. Это шаг к большему.

– К чему? – поинтересовалась я, подзуживая его.

– К тому, чтобы ты захотела видеть меня не только в постели. А пока начнем так.

– Я считала, что любому мужчине только предложи секс без обязательств… схватится за идею, даже не задумываясь. Еще и попросит закрепить документами…

– Хочется. Но не от женщины, которую он хочет себе.

– А вы хотите меня себе?

– Да.

– Как любовницу, сожительницу, жену?

– Как любовницу, сожительницу и жену.

– Вот прямо сейчас? После нескольких часов общения? Не познакомившись поближе? Не узнав меня досконально? Не выяснив: чем я живу, какие у меня вредные привычки или вредные родственники, для примера?

– Да. И я этого добьюсь.

– Ты настолько в себе уверен? – поразилась я. Даже не поняла – как реагировать. Испугаться, что этот мужлан не остановится, будет штурмовать меня как осаждаемый город или порадоваться, что настолько запала ему в душу, что его от меня так «плющит».

Хортон смотрел на меня сейчас сурово и деловито.

– У меня нет выхода. Если ты на поле боя, в центре эпичной заварушки, ты можешь либо умереть, либо драться. Третьего не дано. И неважно хочешь ты этого или нет. Если желаешь выжить – должен быть уверен, что победишь.

Я чуть не поперхнулась чаем. И впервые уставилась на Хортона со всей серьезностью изучая его лицо.

– В смысле?

– Пока это неважно, – пожиратель глотнул чаю. Встал из-за стола и помыл за нами посуду за какие-то считанные минуты.

Я не переспрашивала. Ждала и дождалась.

– Важно, что ты нашла во мне что-то для себя полезное и приятное.

Я собиралась продолжить разговор, но Хортон ушел портативным порталом.

Не прощаясь и ничего больше не поясняя.

Раньше говорили – ушел по-английски.

Хортон

Хортон слышал от Аскольда, что после ссоры с Веленой, тот разгромил несколько развалин в междумирье. Фактически – сравнял их с землей. В буквальном смысле слова обратил в прах. Без преувеличений и игры слов.

Но вот о чем никогда не подумал бы пожиратель – что он пойдет по стопам своего повелителя.

В ушах громыхали слова Мадлены.

«Не думай, что мы встречаемся… Это только хороший секс…»

«Я считала, что любому мужчине только предложи секс без обязательств…»

«Мне не нужен муж или постоянный сожитель…»

Фразы перемешивались, сменяли друг друга. Перед глазами пожирателя стояло лицо Мадлены в момент, когда она обрушивала эти словесные удары на чувства Хортона и его затаенные желания.

И древняя, жгучая ярость захлестывала демона, накрывала с головой.

Звериная, жесткая, дикая злоба рождалась в груди и выплескивалась наружу.

Пожиратель, не помня себя, молотил каменные стены какого-то полуразрушенного здания в междумирье. Бил до тех пор, пока укрепленный магией и технологиями минерал не осыпался песком к его ногам.

По венам текла чистая ярость. Безумная, безудержная… неукротимая…

Сердце так барабанило в ушах, что Хортон не слышал ни грохота разрушений, ни гула от вибрации остатков зданий.

Он не мог остановиться. Сравнивал с землей одну стену за другой и двигался словно машина для уничтожений.

Хорошо, что хоть не машина для убийств. Сейчас Хортон мог бы попрать собственные правила, жизненные приципы и установки.

Не убивать без необходимости. Даже если перед тобой враг, даже если предатель, даже если вероломный противник. Побежденный, поверженный и обезвреженный, он все равно полезней, чем мертвый.

Мертвые не разговаривают. Не рассказывают, как ты силен и как бессмысленно с тобой бороться. Как опасно тебе противоречить.

Мертвые не укрепляют твою власть и репутацию.

Мертвые не сеют среди своих суеверный страх перед более сильным противником.

Пусть, взрощенный на ненависти, на злости и обиде, но все равно очень полезный на будущее.

К тому же, жестокость никогда не должна быть бессмысленной. В каждом акте убийства, насилия должен крыться смысл.

Но вот сейчас, попадись Хортону под горячую руку сторонники Гейгерры – знахарки, наполовину демоницы, наполовину ведьмы, учинившей целую войну с демонныхами за власть в междумирье – убил бы.

Не раздумывая, не соизмеряя силу возмездия с виной жертвы. Не дав ни малейшего шанса на выживание. Не вспомнив о пользе живого сторонника ведьмы.

Да хотя бы очевидной: все будут знать, что с демонныхами связываться не стоит.

Никогда не следует им перечить. И – уж тем более – затевать вооруженное противостояние. Какое бы сверхновое магическое оружие вы ни придумали. Гейгерра постаралась – создала мощнейшее магическое оружие. При помощи пальца Аскольда, который тот отдал, чтобы спасти жизнь дочки Велены – своей одержимости, и будущей жены. Оружие знахарки уничтожало целые отряды на большом расстоянии без взрывов или чего-либо подобного. Просто стирало с лица междумирья, как стирает ластик рисунок с листа.

Палец самого сильного портальщика на планетах позволял выбрасывать противников ведьмы туда, где те уже однозначно не выживут.

Однако даже без всяких подобных штучек и гадких сюрпризов, демонныхи победили Гейгерру и наказали ее.

Теперь она жила в запертом отдаленном куске междумирья. Ни выйти, ни выглянуть без разрешения Аскольда или кого-то из его подручных.

Ни связаться с кем-либо.

Одна. На века.

Понадобилась эндерам – они приходили. И Гейгерра уже даже этому радовалась.

В последний раз чуть не вприпрыжку бежала навстречу Аскольду.

Полная изоляция, одиночество – то, что ломает всех. Без исключения.