Маг-новобранец Горбенко Людмила
После бессмысленного ковыряния в непрозрачной жидкости, назвать которую водой язык не поворачивался, рука слуги все же наткнулась на твердый предмет. Донельзя удивленный Филипп дернулся и вытащил на свет… человеческую кость. Пока он, отбросив от себя страшную находку, обеими руками зажимал рот и молча пучил глаза, Хендрик выудил из воды и сунул под нос лягушке желтую, отполированную до блеска ногу.
– Строитель? – сурово спросил он.– Признавайся, кто его так?
– Можешь быть уверен, что не я,– обиженно квакнула зеленая советчица.– Я не собака, чтобы кости обгладывать! Кажется, двое магов из прошлого набора притащили и спрятали. Или трое… точно не помню.
– Ректорский скелет! – обрадовался Филипп, поднимая кости и прижимая их к груди.– Компот гарантирован!
– Не дам,– нахохлилась лягушка.– Для себя держу. На черный день.
– Мы еще сухарей принесем,– пообещал Хендрик.– У Филиппа ими половина тумбочки забита. Пшеничные.
– Пшеничные… – расплылась в мечтательной улыбке лягушка и с подозрением прищурилась.– А не обманете? Точно не обманете? Тогда слушайте: выход где-то наверху.
– Откуда ты знаешь?
– Слышала краем уха. Можно, конечно, по соседней лестнице вниз и через ров, как я говорила, но там девочки голодные. Рискнете?
– Подумаем,– сказал Хендрик, взваливая на плечо ногу скелета и подталкивая слугу в спину.
– Про сухари не забудьте! – крикнула вслед лягушка.
– Чтобы я еще раз близко подошел к этой твари…– брезгливо морщась, сказал Филипп, едва они завернули в соседний коридор.
– Зато зеленая красавица сэкономила наше время. Если, конечно, не соврала,– заметил Хендрик.– Ты смотри, здесь тоже вода. Чует мое сердце, придется нам с тобой все же плыть. Ох, придется…
Филипп разулся и спустился на последнюю сухую ступеньку. На этот раз его лицо выражало такую решимость, что Хендрик захихикал.
– Ты что, собираешься нырнуть прямо сейчас?
Слуга вздернул подбородок и сунул ногу в воду.
Не успели разойтись круги от его босого пальца, как вода забурлила. Раздался металлический скрежет, визг, и огромная рыбина плюхнулась обратно в воду, на прощание мазнув Хендрика по лицу холодным хвостом.
– М-м-мама,– пролепетал Филипп и сполз на руки Хендрику.
– О-ой,– согласился Хендрик, отшвыривая бесполезную теперь погасшую свечу с откусанным фитилем.– Кажется, это была одна из «девочек» – подружек нашей лягушки. Ты случайно рыбалкой не увлекаешься, Филя? Наловили бы себе к ужину.
– Нет! – истерически взвизгнул слуга и грустно констатировал: – Она мне подол оборвала. И ногу поцарапала…
– Бедная голодная девочка,– посочувствовал Хендрик.– Интересно, а что в другой стороне? Пошли по соседнему коридору, посмотрим.
Соседний коридор тоже не порадовал, уже на третьей ступеньке стояла вода. В темноте не было видно подробностей, но тихие всплески, время от времени раздающиеся в непосредственной близости от ног исследователей, заставили их бегом подняться наверх.
– Как в сказке,– сказал Филипп, когда перестал дрожать и отдышался.
– Ага. Причем в страшной,– согласился Хендрик и подвел итог: – Права была лягушка, лучше туда не соваться. А то наши холодные обглоданные «девочками» тела даже не будут похоронены. Черт! Кстати, об обглоданных телах: где нога ректорского скелета?
– Осталась внизу! – ахнул Филипп.– Как же вы могли ее забыть, сэр Хендрик! Не видать нам теперь компота…
– Не хнычь! – с преувеличенным энтузиазмом откликнулся Хендрик.– Бог с ними, скелетами-компотами, пошли спать. Вот поверь опыту: теперь точно выберемся. Меня интуиция никогда не обманывала. Обещаю тебе, Филипп,– осталось недолго.
Широкий рот слуги скептически перекосился, но Хендрик взялся за дело всерьез…
Начиная с этой ночи Хендрик с Филиппом практически не ложились в свои кровати и потому поутру клевали носами. Они исходили Башню вдоль и поперек, но каждый поход заканчивался одинаково: слуга понуро опускал голову и вычеркивал на плане очередной коридор, упирающийся в тупик или узкое окошко, затянутое решеткой. Отверстия же каминных труб и отопительных печей были настолько узкие, что туда едва протиснулся бы годовалый ребенок.
– Все-таки должен быть выход! Должен! – кипятился Хендрик.– Он где-то рядом, прямо перед нашим носом! Просто мы его почему-то не видим!
Помимо унизительного положения невольника племяннику дипломата неприятно было еще и то, что он успел похвастаться перед слугой некоторыми прошлыми подвигами. И хотя Филипп никак не комментировал безуспешные поиски, в его желтых глазах навыкате читался немой вопрос: как же это вы, сэр Хендрик, умудрялись убегать из-под носа ревнивых мужей раньше?
Хендрик и сам не знал, как. Когда за тобой гонится разъяренный громила с пистолем в руках в компании дюжины вооруженных до зубов слуг, то уже не до поисков выхода. Ты просто бежишь, куда несут ноги, думая даже не мозгами, а всем организмом. Правда и то, что редко какая дама проживает во дворце, подобном Черной Башне.
Спустя еще день совершенно случайно выход был найден.
Вкладывая в пакет с письмом ворону, которая упрямо не хотела туда вкладываться, Филипп с Хендриком дружно уперлись спинами в клетку, и она сдвинулась.
Присмотревшись, Филипп заметил, что в окне воронятни вообще отсутствуют решетки. Птицы, в отличие от людей, не могли долго находиться без света и воздуха, поэтому клетка была просто придвинута к незастекленному оконному проему, полностью заслоняя его.
Более того, проем окна радовал абсолютно нормальными размерами, в которые легко мог вписаться взрослый человек.
– А вот и дорожка на волю! – довольно потер руки Хендрик.– Молодец, Филька! Просчитались паны Наставники! Просчитались! Видимо, эти хитрые господа рассудили так: мысль бежать из Башни с самого верхнего яруса, когда есть целых шесть нижних, может прийти в голову только потомственному идиоту. Да и то не сразу. А вот нам пришла! Ты понимаешь почему, Филя?
– Потому что мы идиоты? – предположил слуга, и по его глазам было непонятно – то ли он так тонко шутит, то ли действительно наивен до невозможности.
– Нет! – засмеялся Хендрик.– Потому что мы мыслим нестандартно!
– Но там внизу колья!
– И пусть их! Я же не собираюсь прыгать.
– А как тогда? – удивился слуга.
– Спущусь по веревке. Мне с собой положили приличный моток.
– На колья?
– Увидишь,– хитро прищурился Хендрик…
Если бы сторонний наблюдатель оказался этой ночью в холле Башни, он бы увидел две скорчившиеся от напряжения фигуры, которые тащили из опустевшей ниши что-то тяжелое. Но сторонних наблюдателей в Башне не было. Здесь были все свои, и эти свои безмятежно спали.
– У-и-ий! Смотри, куда ноги ставишь, осел!
– Простите, сэр Хендрик, я нечаянно!
– Тащи его! Аккуратнее, аккуратнее!
– А почему мы не взяли что-нибудь полегче?
– Потому что мы сами с тобой не слишком легкие! Испытывать веревку надо с запасом, понятно?
– Понятно. А он не разобьется?
– Уй! Опять на ногу!!!
Сквозь покрывало, которым была обмотана тяжелая ноша, сверкнуло золото. Бюст великого волшебника Мерлина, увлекаемый двумя парами рук, плавно завернул за угол и рывками стал подниматься по лестнице. Второй ярус… третий…
– Не дыши так громко, Наставников разбудишь! – посоветовал Хендрик.
– Я… не… могу… больше!
– Что значит не могу? Ты маг или кто?
– Я художник!
– Филя, не смеши меня на повороте, здесь ступенька сломана! От твоих портретов мухи дохнут! Ты нанимался ко мне на службу?
– Да!
– Вот и исполняй приказание! Приподнимай голову, приподнимай! Да не свою, а Мерлина! И тащи!
Четвертый ярус…
Пятый… Шестой…
На седьмом ярусе покрывало было торжественно снято. Проснувшиеся вороны с любопытством уставились на блестящую фигурку. В паре птичьих глаз даже засветился чисто сорочий интерес ко всему блестящему.
Хендрик с помощью Филиппа отодвинул клетку и закрепил край веревки, и слугу затошнило от волнения. Если сейчас испытание пройдет успешно, то завтра, в крайнем случае послезавтра, они смогут сбежать. Свобода!
– Крепко держи и опускай медленно,– предупредил Хендрик.
– Понял,– кивнул слуга.
– Ну, с богом! – тихо сказал Хендрик и вытолкнул бюст за окно.
Веревка в руках Филиппа вздрогнула и как живая заструилась по плечу. Ярко блеснув в лучах луны, голова Мерлина золотой кометой улетела в темноту.
Сердце Филиппа остановилось. Спустя секунду снизу послышался глухой шлепок.
– Это ты называешь медленно? – повернулся Хендрик к застывшему от осознания собственной ошибки слуге.
– Испытание прошло успешно, узел выдержал,– каменным тоном без эмоций доложил Филипп.
– Скажи спасибо, что выдержал! – мрачно процедил сквозь зубы Хендрик и выглянул наружу.– Да и голова, к счастью, упала мимо.
– В каком смысле – мимо? – не понял Филипп.
– Я говорю, она упала дальше, чем врыты колья. Значит, лицо великого волшебника не слишком пострадало, и мы сможем вернуть его на место. Берись за веревку, Филя, и тащи!
– Зачем? – попробовал возразить слуга, и получил увесистый тычок под ребра.
– Затем, дубина! Раскрывать себя заранее совершенно не входит в мои планы. Вот придет время – и все узнают, что охрана Башни организована не так безупречно, как думалось.
– И когда оно придет? – простонал Филипп, чувствуя, что веревка сейчас перепилит плечо окончательно.
– А вот когда мы сбежим, тогда и придет. Да ты приподнимай, Филя! Приподнимай и тяни на себя!
Город. Следующим утром на берегу реки
Речная вода и рыба потрудились над телом на славу. Про внешность этого человека сейчас можно было наверняка сказать лишь одно: это был мужчина.
Инспектор Кресс разочарованно потыкал багром ногу жертвы и через плечо уголовного художника заглянул в его рисунок.
– Что это справа?
– Его голова.
– А-а. Больше похоже на закат солнца, если честно. Знаешь что, бросай уголь. Это художество даже к делу не приложишь.
– Но позвольте! – выступил вперед стажер Наоко.– Рисунок с места происшествия является ценным вещественным доказательством!
– Заткнись,– коротко отрубил Кресс.– Пиши, Сэми: обнаружен труп. Кто, кстати, его нашел?
– Дети,– доложил Сэми, старательно выводя в блокноте «об-на…»
– Пиши, Сэми. В результате того, что тело было обнаружено в воде малолетними детьми, опознать его не представляется возможным. Данные дети и рыбы существенно исказили картину преступления своим поведением. Вывод следствия: тело принадлежит неизвестно кому, померло непонятно когда и неизвестно отчего. Так как родственники пострадавшего не объявляли его в розыск, дело считать закрытым за отсутствием состава преступления. Закрыто. В архив. Написал?
– Угу.
– Но как же так? Как это отсутствие состава преступления? – возмутился Наоко.– У него в груди колотая рана!
– Да какие там могут быть раны! Небось, детишки играли,– махнул рукой инспектор.
– А его одежда? Она хоть и промокла, неплохо сохранилась! Там могут быть метки! – не унимался стажер.
– Ох, чуть не забыл! – хлопнул себя по лбу инспектор.– В карманах трупа… вот черт, пусто! Нет, ну до чего наглые потерпевшие пошли, а, Сэми?
– Но его одежда!
– Послушай, отличник! – не выдержал Кресс.– Чего тебе так далась эта одежда? Надо – бери.
– Я просто хотел…
– В другой раз, ладно?
Глубоко под городом. Раннее утро
Джульетта открыла глаза и обнаружила, что находится в темном тоннеле. Она не помнила, когда успела перебраться сюда из своей спальни, но одно было ясно: это весьма странное место. Иногда по сторонам вспыхивали тусклые огоньки, но их свечение быстро угасало, и разглядеть подробности было невозможно.
Под ногами мягко хлюпала грязь. Пройдя по длинному извилистому коридору, стенки которого побулькивали и шипели, трактирщица выбрала относительно сухое местечко и присела. Что-то ей это напоминало. Но что?
Рядом вспыхнули сразу несколько «светлячков». В потолке тоннеля открылось небольшое отверстие, и оттуда вылилась порция зеленой, отвратительно вонючей жидкости. Пока вскочившая Джульетта брезгливо отряхивалась, сзади деликатно кашлянули и сказали:
– Не трудись, все равно не поможет. Ты думаешь, где оказалась?
– За городом? – задумчиво предположила трактирщица и, спохватившись, заорала: – Э! Кто здесь?!
– Под городом,– грустно поправил ее мужской голос.– Мы с тобой в желудке змия.
– Где?! – от изумления Джульетта даже не стала придираться к плохим манерам незнакомца – он не представился,– а растерянно повторила: – Где?..
– В желудке змия,– вздохнул мужчина.– Голова гада, по моим прикидкам, сейчас под площадью, а хвостом он крутит так часто, что я не успеваю отслеживать маршрут.– Ты что? Умом повредилась?
Действительно, радостный вопль Джульетты не совсем вязался с ситуацией, но объяснялся просто: после слов мужчины она поняла, что ей напоминает темное местечко. Внутренности индейки, никаких сомнений! Длинный коридор – гортань, а выступы, о которые спотыкаешься… да это же хрящики! Сколько раз она разделывала перед праздником увесистые круглые тушки! Сколько раз!
– Что, кроме нас, он ел сегодня? – тоном опытного ветеринара осведомилась трактирщица.
– Не знаю,– растерялся незнакомец.– Иногда камешки и монетки под ногами попадаются… а зачем тебе?
– Боже! Ну и сосед мне достался! – простонала Джульетта.– Да ясно же зачем – хочу выйти!
– Не спеши,– охладил ее невидимый собеседник.– Я уже сутки сижу.
– Трус! – коротко отрезала трактирщица.– Вместо того чтобы…
– Ну-ну.– На этот раз «светляки» вспыхнули в полу, и Джульетта наконец сумела разглядеть собеседника – правда, только нижнюю часть. Босые ноги в шлепанцах нервно переминались, а подол одежды (судя по всему, ночной сорочки) был измазан цветными пятнами.
– Прошу! – язвительно предложил незнакомец.– Беги, не раздумывая, красавица! А я послушаю, как ты будешь хныкать и просить помощи, когда заблудишься где-нибудь в складках! Лично я предпочитаю спокойно подождать, пока змий переместит нас из желудка в кишечник.
– И переварит! – ядовито добавила Джульетта.
– Бог даст, нет. Зато из кишечника можно будет спокойно выйти! – оптимистично заметил незнакомец и снова загрустил.– Вот только где выйдем, неизвестно. Непоседливая скотина этот змий. Задом все время так и мотает, так и мотает. А ну как окажемся в реке?
– Змий такой большой? – поразилась трактирщица.– От центральной площади до реки?
– На самом деле гораздо больше,– с гордостью первооткрывателя сказал незнакомец и опомнился.– Езус-Мария! Я же не представился!
– Правда? – иронически хмыкнула Джульетта.
– Ради бога, прости, одичал совсем – меня зовут Дитер, и я актер. Ты не обидишься, если я не стану целовать руку? А ты…
– Джульетта,– сообщила трактирщица.– Прощаю. В таких условиях немудрено одичать.
– А как ты здесь оказалась?
– Сама не знаю! Не день, а черт знает что! Сначала проклятый жулик, выдающий себя за нашего старого друга, потом странное животное под кроватью, а потом и того хлеще – пол подо мной проваливается, и я лечу в какую-то яму!
– Это была его пасть,– понимающе кивнул сосед по желудку.– А где, ты говоришь, дом?
– Мы живем прямо в трактире, на втором этаже. «Дырявый бубен» знаешь?
– Как не знать! Три дня назад я в вашем славном заведении…
– Тише! – прервала его Джульетта.– Слышишь?
– Что?
– Кто-то снаружи разговаривает.
– Тебе почудилось. Так вот, три дня назад я в твоем трактире…
– Да тише же, Дитер! Вот черт, замолчали!
– Мерзкое местечко,– мрачно доложил актер.
Джульетта обиженно засопела.
– По-моему, нормальный трактир! И свиные ножки у нас всегда свежие!
– Не обижайся. «Мерзкое местечко» – это я про него.– Дитер со злостью пнул стенку желудка носком шлепанца.– Пищеварительная система у гадюки ни к черту – ну сколько можно нас болтать в животе? Надоело-о!
Голос Дитера сорвался на истерический визг. Актер, чего с него возьмешь, снисходительно подумала Джульетта. Сплошные эмоции, никаких мозгов. Придется брать бразды правления в свои руки.
– Лично я не собираюсь безучастно сидеть и ждать, пока меня переварят! – доложила она, энергично потягиваясь.
– У тебя и не получится,– язвительно заметил Дитер.– Сейчас змий снова проголодается, и мы вволю набегаемся, чтобы не попасть под струи желудочного сока.
– Эта зеленая дрянь,– догадалась трактирщица.
– Нет. Зеленая дрянь бывает еще и синей, и желтой, но это всего лишь ферменты. Они безвредны, и даже немного полезны. Волосы знаешь, как расти начинают? Потрогай мою голову. Вот здесь потрогай. Чувствуешь?
– Ого! – восхитилась Джульетта, ощупав действительно густую шевелюру.
– Только руки береги,– предупредил Дитер.– Старайся не подставлять.
– Почему? – насторожилась Джульетта.
– Зарастут гуще, чем голова.
В мокром тоннеле повисло молчание.
– Эй! Ты еще здесь? – рискнул нарушить тишину Дитер.– Трактирщица-а!
– Не ори! – сухо ответила из дальнего угла Джульетта.– Я проверяю стену желудка. Надо же прикинуть, как выходить.
– Чтобы выйти, надо сначала перевариться! Я же тебе уже объяснил!
– Еще чего! Я скорее изорву зубами эту тушу, чем буду сидеть и скулить! На тебе еще осталась какая-нибудь одежда? Или только эти лохмотья?
– Только сорочка,– признался актер.– И еще ночной колпак.
– Плохо. Придется нарушить приличия. Раздевайся! – приказала Джульетта.
– Что ты собираешься делать?
– Лезть вверх, в сторону его горла. К самому входу.
– Не торопись. Сверху может упасть то, что змий проглатывает.
– Вот и хорошо. Нам как раз нужен предмет, которым можно пощекотать его. Так ты разденешься? Без веревки не залезть.
– Куда ты собираешься лезть?
– Как куда? Вверх, конечно!
– Глупая женщина! Где этот самый верх, ты знаешь?
– Обычно, низ бывает под ногами, а верх над головой! – вскипела трактирщица.
– Так это обычно. А здесь другие законы, смотри!
Мужчина подхватил подол ночной рубахи двумя пальчиками и резво взбежал на стену.
– Ну? – раздался из угла его визгливый голос.– И где теперь, по-твоему, верх? Там? Или там? Или, может быть, там?
Джульетта устало вздохнула и присела на корточки.
– Все равно я что-нибудь придумаю,– пообещала она.
– Давай, я жду. Что же ты молчишь? Никак не придумывается? Эй! Эй, ты! Да отзовись же! Что с тобой! О, черт!…
Мимо пронесся поток жидкого мусора, среди которого торчали палки, обрывки бумаги и чей-то ботинок.
– Эй! Ау! – разрывался Дитер.– Жива?
– Молчи! – спокойно сказала трактирщица в пространство.
– Почему ты не откликалась? – возмутился актер, плавно скользя по стене вниз.– Я уже решил, что опять остался один! Нельзя же так пугать!
– Молчи, я думаю.
Вечер после ужина. Черная Башня
– Вот,– доложил Наставник по заклинаниям, выталкивая вперед худого юношу. Стеснительный новичок прижимал руки к бокам и мялся, отчего его фигура казалась какой-то неопределенно извилистой.– Наш осведомитель Фузик. Страдает нарушениями сна, поэтому согласился на ночную работу.
Ректор сделал приветливое лицо.
– Что ж, Фузимир, я рад нашему сотрудничеству. Ты умный молодой человек и можешь оказать городу неоценимую помощь. Расскажи мне, как себя ведет курсист Кендр. Меня интересуют любые подробности, которые показались тебе необычными. Не стесняйся и не спеши. Смотри мне прямо в глаза и рассказывай.
Фузик, глаза которого немного косили, попытался выполнить приказание буквально и развести их по местам. Когда это у него не получилось, он ограничился тем, что уставился честным правым глазом в лицо Ректора и начал:
– К-к-к-к-к… К-курсист К-к-к-к… Кендр сегодня утром ск-к-к-к… сказал…
– Он все время будет так заикаться? – шепотом спросил Ректор у пана Зелинского.
– Только на букве «к».
Тем временем старательный Фузик, спотыкаясь, добрался до конца фразы. Ректор, который уже успел забыть, что там было в начале, не рискнул попросить повторить, и Фузик продолжал.
– Потом я увидел, к-к-к-к-к… как они взяли к-к-к-к-к… какой-то бюст, привязали к-к-к-к нему веревк-к-к-ку и понесли вверх по лестнице к-к-к-к…
– Я правильно понял тебя: курсист Кендр и его слуга привязали к бюсту веревку и унесли его вверх?
Фузик облегченно кивнул.
– Чей бюст?
– К-к-к-к-к… – начал Фузик.
– У нас в башне стоит только один бюст! – быстро перебил его пан Зелинский.– Мерлина!
– Погодите, я чего-то запутался. Ты не мог бы повторить внятно.
– Я говорю, к-к-к-к-к…
– Лучше напиши! – не выдержал Ректор.
– Это будет еще хуже,– мрачно предупредил целитель.
– Он что – заикается даже на письме? – удивился Ректор.
– Нет. У него почерк чуть хуже, чем у Куриной Лапки.
– Понятно… А он не может обходиться без слов с «к»?
Курсист Фузик грустно покачал головой.
– Бедный словарный запас,– со вздохом прокомментировал пан Зелинский.
– Хорошо, давай тогда так, Фузимир. Я подведу итог, а ты кивнешь. Ты хотел сказать, что курсист Кендр и его слуга взяли бюст Мерлина в холле, привязали к нему веревку и на руках отнесли эту громадину вверх?
Фузик обрадованно закивал и вынул из-за пазухи доказательство – моток измочаленной веревки.
– Вот.
– А где сейчас бюст?
– На месте,– доложил Фузик, светясь от радости, что удалось обойтись без «к».– Стоит в холле.
– Но позволь! Как же он попал в холл, если его унесли вверх?