Маг-новобранец Горбенко Людмила

– Трудно было не догадаться! – желчно сказал я.– Для полноценной чертовки ты чересчур болезненно относишься к кошкам. Про цвет глаз я вообще промолчу. А что, других кандидатов для выполнения секретной миссии не нашлось?

– Ты думаешь, это все так просто? Становиться по приказу Центра ангелом, внедряться к Положительным, переносить еще одну операцию, превращаться в нечто среднее между чертом и ангелом…

– Ты напрасно надеешься, что я начну испытывать жалость. Если бы мне доверили подобное задание…

– То ты бы его завалил!

– А вместе с тобой? – желчно поинтересовался я.

– И вместе со мной завалил,– грустно призналась она,– вот беда… Я проявила постыдную слабость, не выдержала свиста… Но этот ужасный звук, у меня от него прямо…

Бывшая напарница опустилась на ковер, сжала виски ладонями и горько, как ребенок, расплакалась. К своему стыду я заметил, что из ее так мило оттопыренного ушка еще сочится кровь.

– Вторая,– я успокаивающе погладил ее по руке,– не надо…

– Мое настоящее имя не Вторая,– прошептала она, прислоняясь к моему плечу и размазывая грязными пальцами слезы по щекам.– Прости, не имею права назвать его тебе.

– Я уже привык и все равно бы без конца ошибался,– сказал я, протягивая ей относительно чистую салфетку, случайно завалявшуюся в кармане.– Ты же знаешь – я ни минуты не способен мыслить логически. Для меня ты навсегда останешься Второй. Мир?

– Мир,– благодарно всхлипнула она.

– Эй! Голубки! – После всех допущенных нами ошибок голос куратора звучал непривычно тепло. Обычно эти типы полны уверенности в себе и не страдают излишними эмоциями.– Эй! Вы еще живы?

– Нет! – слаженным дуэтом ответили мы, не сговариваясь. И тут же рассмеялись.

– Вот что.– Куратор явно был в замешательстве.– Я тут погорячился немного… особенно насчет тебя, Пятый…

Я оскорбленно вскинул в небо подбородок и тут увидел, что…

– База! – заорал я.– Вижу тело клона! Он…

– Падает! – продолжила Вторая.– Вперед!

Оттолкнувшись от земли и чуть не поскользнувшись на кучке отходов Серафима, мы вертикально взмыли вверх.

Я с некоторой завистью смотрел, как напарница закладывает лихие виражи, но не отставал. Лучше развалюсь на части, но не сдамся. Ангелов, похитивших тело, видно не было. Только пустой гамак парил над городом.

Падающего с неба чертенка мы подхватили в четыре руки и так же в четыре руки плавно опустили на крышу дома Чайхана. Его грудь с облупившейся уже позолотой судорожно вздымалась, исторгая при каждом вздохе хрипы, словно старая шарманка.

– Терпи, маленький,– тихо сказала Вторая, поправляя липкие от пота волосики на лбу малыша.– Я знаю, ты еще не умеешь говорить, поэтому просто постарайся понять. Мы свои. Все позади, операция отменилась. Гадкие ангелы улетели. Сейчас тебя вернут домой, на базу. Там тепло, хорошо…

Я не успел вставить свой, как обычно, ехидный комментарий по поводу «тепло», как вдруг доходяга открыл хитрый, сверкающий злостью глаз и выпустил из зрачка очередь мелких, но очень кучных выстрелов. Напарница охнула и, опрокинувшись на бок, покатилась к самому краю крыши. Я в последнюю секунду ухватил ее под мышки и пригнулся, чтобы не оказаться подстреленным самому.

Мимо, звонко топоча копытами, пробежал наш младенец. На ходу показав нам ярко-алый язык, он нырнул в трубу, мазнув меня на прощание кончиком хвоста по лицу, и пропал. Как истинный герой я, не раздумывая, бросился следом, но, увы,– труба оказалась чересчур узка для моего тренированного тела.

Повозившись несколько минут, я сумел кое-как выкрутиться из тесного плена и выпрыгнул из трубы с громким хлопком, будто пробка из бутылки. Вот незадача! Мало того, что упустил, так еще и измазался сажей по самые рога!

Я с досадой заглянул в трубу – пусто. Понятно, что чертенок не стал меня дожидаться и за это время успел снова исчезнуть…

– Пятый! – Голос куратора дрожал от волнения.– Успели? Поймали? Если нет, то лучше молчите. Я не переживу.

– Успели, поймали,– каменным голосом доложил я.

– Молодцы! Поздравляю с выполнением особо важной задачи! Ура! Запасная капсула уже ждет вас в подземной пещере! Заодно и на идола взглянете, хорошо?

– Погодите,– мягко прервала моя напарница, дуя на раненое плечо.– Мы-то поймали, но он от нас опять сбежал.

– Умирающий чертенок? – взорвался куратор.– Несчастный полутруп? Вторая, за неуместные шутки вы будете лишены всех званий.

– Что? – вяло возмутилась чертовка и, бессильно прикрыв глаза, сползла на черепицу, решив, что сейчас самый подходящий момент для обморока.– О-о…

– Умирающий? – заступился я за напарницу.– Товарищ куратор, это провокация! Если здесь и имеется кто умирающий, то это мы. Никаких сил уже не осталось, а ему хоть бы хны! Местная фанатично настроенная горожанка осенила ваш полутруп как минимум сотней крестов, а он даже не почесался! Бедные наивные ангелы пытались украсть его и сейчас плачут горючими слезами! Наконец, только что эта тварь обстреляла нас с напарницей в упор! Вторая истекает кровью, она без сознания!

– Как? – Я почти воочию увидел, как глаза куратора вылезают на лоб.– Прекратите разыгрывать меня, чертенок еще совсем маленький!

– Посмотрите вверх,– коротко сказал я.

– Сейчас, переведу камеру,– завозился куратор.– Ну, небо. И что?

– Ниже,– подсказал я. В наушнике раздался скрип и комментарии куратора по поводу качества нашей техники.– Ох, ма…

– Вот именно,– грустно подтвердил я.

Мне было отчего грустить. Говорят, ангелы – одни из самых сильных и живучих созданий Вселенной. В них верит столько народу, что убить или хотя бы серьезно вывести из строя ангела практически нереально.

Но сейчас, мягко ложась на крышу и щекоча нам с напарницей ноздри, с неба опускались тысячи и миллионы ангельских перьев. Предвидя тот непростой в дипломатическом плане момент, когда с этого же неба нам на головы свалятся ощипанные тушки бедных полевых работников Положительных, я подхватил валяющуюся в эффектной позе без сознания напарницу на руки. Спрыгнув с крыши, я поспешно погрузил ее на Серафима.

– Что? Что со мной? О… – Стоило ее израненному плечу коснуться шкуры ишака, как она мгновенно пришла в себя.

– Лежи смирно,– приказал я.– Сейчас я отвезу тебя к реке, под ней в пещере новая капсула. Заодно и идола проведаю – потешу куратора. А вот лечить раны и жаловаться на судьбу будем уже на базе. Потерпишь?

– Сомневаюсь, что этот осел сдвинется с места,– покачала она головой.– Я слышала через ковер. У тебя не получилось.

– Сейчас получится,– пообещал я.

Обойдя ишака вокруг, я наклонился к его уху и шепнул:

– Не подведи, скотина!

Подняв с земли листок из «Камасутры» (которых тут валялось великое множество), я смял страницу, чиркнул ногтем об стенку и поджег бумагу. Потом быстро приподнял хвост ишака и, сунув под него импровизированный факел, опустил хвост на место.

Сам не ожидал, что этот способ окажется столь эффективным. Хорошо, что я не выпустил из рук повод!

Серафим встал на дыбы и помчался с такой скоростью, что зубы напарницы стучали друг о друга, а я едва успевал лететь следом, как воздушный шарик на ниточке.

– Ч-ч-что т-т-тв ем-м-му с-с-сказал? – с трудом сумела выговорить Вторая.

– Сек-к-крет д-д-дессиров-в-вщика,– широко улыбнулся я, выбивая дробь зубами.– Отдыхай, детка. После того как тебя несправедливо лишили с таким трудом заработанных званий, я снова старший группы, и тебе придется меня слушаться. Мой приказ: немедленный отдых. В пещере с нашим идолом тихо, тепло, спокойн-н-н-но…

Раннее утро. Дом Чайхана

– Раз, два, три, четыре… Куда тянешь сундук, Коралл? Мы его еще не посчитали. Да ты лежи, Чайханчик, лежи. Отдыхай.

– Мама, Шератон опять обзывает меня опозоренной!

– Шератон! Сейчас же прекрати дразнить сестру! Лучше бы помог носить ковры! Кто-нибудь знает, почему в доме воняет паленой шерстью?

– Мяу! Мяу!

– Та-ак… Какая скотина придумала измазать Шиву тестом и кинуть в костер?!

– Это не я!

– Коралл! Посмотри мне в глаза!

– Мама, там кто-то пришел,– смущенно потупив глаза, сообщила Лейла.– Я открою?

– Кого еще нелегкая принесла? – удивилась супруга Чайхана.– Свадьба на носу, бабушка лежит в горячке после вторичной утери своего драгоценного Раджика, деда, того и гляди, клопы доедят, отец не встает! Нам не до гостей, дочь! Выкинь их за дверь– и дело с концом.

– Не надо за дверь! – поспешно сказал вошедший Оскар, боясь, что трудолюбивая Лейла выполнит приказ матери буквально.– Знакомьтесь – это и есть мой племянник Хендрик.

На миг время остановилось.

Мать выронила рулон парчи, который перед этим скручивала, и он расстелился перед ногами стоящего рядом с Оскаром молодого человека в черной мантии. Солнце подсветило сзади золотые волосы Хендрика, и они засияли вокруг головы ярким нимбом.

– Ангел! – прижала руки к щекам Лейла.– Вылитый ангел с костельного витража! Но почему он в трауре?

– Дорожная одежда,– поспешил пояснить Оскар, крепко обнимая племянника и предостерегающе затыкая ему рот.– Только что въехал в город, еще с коня толком слезть не успел.

– Про Башню молчи,– шепнул он Хендрику.– Откуда, кстати, коня раздобыл?

– Он не мой,– так же тихо ответил Хендрик.

– Жаль. Красавец жеребчик. А что за звуки с улицы?

– Это Филипп. Ему плохо.

– Мне этот парень сразу показался излишне хлипким. Не умеешь ты выбирать слуг, не умеешь… Ладно. Куда ты спрятал деньги, сволочь?

– Да нет у меня никаких денег! Ты же сам их спрятал!

– Не хочешь признаваться? Ладно, отдашь из приданого невесты. Ну, здравствуй, племянничек!

– Привет, дядя!

Соскучившиеся после разлуки родственники наконец разомкнули объятия.

– Познакомься с невестой.

Остекленевшая от свалившегося на нее счастья Лейла зарделась и прикрыла лицо краем платка.

– Но я еще не давал своего… – по привычке начал Хендрик.

Руки дядюшки ласково приобняли племянника за плечи и мощным толчком направили к лестнице. Можно сказать, что Хендрик упал по ступенькам, только не вниз, а вверх.

– Все давно решено! Ты просил меня о помощи– я помог. Твоя будущая жена покажет тебе свою комнату, – сообщил дядя, угрожающе выделяя слова «будущая жена». – Мы заняты, так что не спешите, дети.

Лейла поспешно засеменила по ступенькам и подхватила качнувшегося Хендрика под руку, увлекая его за шелковый полог.

Не успел молодой жених опомниться, как с него стянули шелковую мантию, разули, усадили на гору подушек, в которой могла бы затеряться небольшая отара овец, и накинули на плечи ватный халат.

– Ты самый почетный гость в нашем доме,– нежно прошептала Лейла, погружая ноги жениха в розовую воду.– Твое лицо – услада для глаз, а фигура заставит рухнуть от зависти даже стройный кипарис! Свадьба послезавтра. Ты рад?

– Э-э…

– Что-о?! О нет, не хмурь свои прекрасные брови! Наверное, я была недостаточно красноречива – прости, прости тысячу раз! Твои глаза цветом превосходят сапфиры, а сияют ярче бриллиантов в пятьсот карат! Твой стан заставит рухнуть от зависти не один, а сразу сотню кипарисов! Твои губы…

– Видишь ли, милая… – осторожно начал Хендрик голосом умудренного жизнью человека, задумчиво почесывая зудящие под халатом бока.– Я, безусловно, красив, и сам знаю это. От зависти к моей фигуре уже рухнула не одна роща кипарисов, понимаю, но все же… женитьба… Думаю, это несколько поспешно. Беда в том, что я немного э…

– Ты не любишь женщин? – деловым тоном осведомилась Лейла.

– Наоборот, очень люблю,– честно признался Хендрик.– Но разных!

– Я заменю тебе целый гарем! – пообещала Лейла, выкапывая из груды подушек потрепанную книгу в черной обложке.– Видишь, что у меня есть?

– «Камасутра»? – удивился Хендрик.

– Часть вторая,– грустно сообщила девушка, роняя горячую слезинку на его колено.– Первую мама отняла, а я даже не посмотрела толком…

– Ну-ну, не плачь.– Хендрик ободряюще положил руку на плечо девушки и обнаружил, что оно мягкое и круглое.– Не уверен насчет свадьбы, но в части самообразования я тебе смогу помочь.

– Ты читал первую часть? – вскинула мокрые и оттого еще более черные ресницы Лейла.

– Можно сказать, что я ее писал,– хихикнул Хендрик, отбрасывая ногой тазик и поднимая с колен девушку.– Иди сюда, я тебе расскажу. Вкратце.

– Вкратце? – Густые брови возмущенно взлетели вверх, но глаза красавицы лукаво прищурились.

Пока Хендрик остужал внезапно возникший сердечный жар вином, нежные ручки Лейлы проворно стянули с него мантию.

– Ах! Ты весь в царапинах, любимый! Откуда это?

Из-за ковра, закрывающего вход в девичью светелку, настойчиво кашлянули.

– Кто там? – недовольно крикнула Лейла.

– Это я, Оскар,– признался дядя.– Не хочу вам мешать, дети, но мне на минутку нужен племянник. Дело государственной важности.

– Поди к нему,– с досадой разрешила жениху Лейла.

– Что еще за дела? Ты собираешься стоять над моей кроватью, чтобы я не сбежал? – прошипел Хендрик в щель, из которой торчал длинный нос Оскара.– Где же твоя мужская солидарность?

– Как тебе девушка? – вместо ответа поинтересовался дядюшка.

– Красотка. Бутон, рахат-лукум и так далее. Я сражен. Но это еще не значит, что я дам свое согла…

– Еще как дашь! Дашь, как миленький! Каждый день вплоть до свадьбы будешь повторять «согласен», и знаешь почему? Потому что для всех, кроме меня и этой семейки, ты по-прежнему седьмой сын трактирщика, сбежавший из Башни. Только попробуй дать деру – мигом напущу уголовную стражу. А теперь вернемся к невесте. Только благодаря своей смекалке я смог заплатить выкуп и застолбить девицу за тобой, остолопом. За ней дают пять сундуков с ювелирными украшениями, пару сотен баранов и ткань, которой можно обмотать весь этот город, как подарочную коробку. Надеюсь, я не испортил твой романтический настрой? Тогда я пошел. Кстати – если не хочешь чесаться как шелудивый пес, сними халат.

Хендрик плотно задернул ковер и оглянулся на подушки, среди которых возлежала недовольная невниманием Лейла.

Неспешно, мягкой кошачьей походкой он двинулся к девушке, по пути ненароком избавившись от халата.

– Милая,– нежно сказал он, рассматривая невесту с ног до головы и находя ее гораздо более привлекательной, чем ему казалось пять минут назад.– Впервые в жизни я встречаю такое редкое сочетание красоты, ума и э… прочих качеств. Ты не согласишься… э-э…

– О! – вне себя от восторга пролепетала невеста.– Да!

Из угла, в котором валялся сброшенный халат, Хендрику послышались тихие аплодисменты. Как будто тысячи маленьких сухих ручек одновременно аплодировали этому приятному событию.

Но не может же быть, что… Безусловно, это ему просто послышалось…

За кадром. Подземная пещера

Можно смело сказать, что пещеры больше не было.

Было растолстевшее до безобразия тело идола, заполнившее почти все свободное пространство от дна озера до каменного свода. На стенах виднелись следы раздавленных насекомых и мелких зверьков, некстати оказавшихся рядом в тот роковой для них момент, когда идол сделал последний рывок и вылупился.

Где-то внизу, под его брюхом, угадывались среди скорлупы изломанные очертания высланной для нас капсулы. Еще никогда наши дела не были так плохи.

– Подожди тут,– коротко сказал я и взлетел вверх.

Быстро проскользнув между чешуйками толстой шкуры, я нырнул в душную темноту и понесся по спирали, стараясь не задевать стенок желудка.

Обратно я вернулся, сжимая в руках добычу: несколько промокших от слизи кошельков с монетами и медицинский пакет.

– Пятый,– слабым голоском прошептала напарница, прижимаясь к стене и с ужасом оглядываясь по сторонам.– Я уже ничего не понимаю. Скажи, хоть это задание мы выполнили? Река осквернена?

Вместо ответа я вытащил из щели чудом уцелевший от гибели под тушей идола комплект для оказания первой помощи и протянул ей.

– Надеюсь, ты знаешь, как этим пользоваться.

– Зачем? Разве мы сейчас не на базу? – удивилась Вторая, так энергично стряхивая с раненого плеча любопытную козявку, что я понял: обморок был сплошным притворством, она в полном порядке.

– Уже полчаса, как рация молчит,– нарочито спокойным тоном доложил я.– Я вообще не уверен, существует ли еще на старом месте наша база. Река не осквернена, все наоборот. Понюхай эти монеты. Чем пахнет?

– Мерзостью,– честно доложила напарница, морща нос. И только потом спохватилась: – А зачем их надо было нюхать?

– Запах лжи. Помнишь, в прошлый раз он не стал есть мою монетку? Это была зарплата. А твоя монетка…

– Выигрыш в казино. Неужели он их сортирует?– ахнула Вторая.– Ты на самом деле думаешь, что он ест только…

– Только то, что не заработано честно. Все проглоченное, до последней гнутой копеечки, добыто обманом,– грустно пояснил я.– Боюсь, наш идол пропитался святой речной водой насквозь и стал праведником. Со дня на день начнется массовое народное поклонение. Он теперь освящен.

– Как? – ахнула Вторая.– И что же нам теперь? Может, все-таки слетаем на базу?

– Не на чем.

– А капсула?

Я выразительно указал на раздавленные обломки на дне озера.

– Что же делать?

– Думаю, куратор сам о нас позаботится, если он еще жив. На этот случай, если не ошибаюсь, предусмотрена аварийная эвакуация, – сказал я. – Но прежде чем спасать свои шкуры, надо уничтожить идола.

Реакция напарницы удивила меня.

Не прошло еще и недели с тех пор, как она небрежно болтала этим яйцом в каске, словно собираясь сбить из него омлет, и ковыряла скорлупу ногтями. А сейчас заслуженная боевая работница (если ей верить) села на камушек и пригорюнилась, словно сама снесла и высидела это злополучное яйцо. Влажные глаза начали предательски голубеть – в крови проснулись гены ангела.

– Э! Э! Вторая! Стоп! – повысил я голос.– Прекратить нюни! Ты же воин! Возьми себя в руки!

– Мы же его сами… хлюп… сюда положили… хлюп… а теперь должны… хлюп…

– Сами положили, сами и уберем! – бодро крикнул я, доставая из поясной сумки маленький черный цилиндр. Размотав шнур, который обвивал цилиндр по часовой стрелке, я оставил шнура примерно на две-три минуты горения, остальное обрезал. Потом подпалил фитиль и быстро рванул вверх, к приоткрытой пасти идола.

– Подожди меня, я сейчас.

И вот тут мне пришлось испытать в полной мере, что такое дамские упреки. Кем меня только не называли! Я был бессердечным типом с холодным сердцем; существом, начисто лишенным отцовского инстинкта; коварным маньяком, увлекающимся в рабочее время взрывами ни в чем не повинных маленьких животных; бесхозяйственным транжирой, который сначала берет яйцо на складе, а потом уничтожает его гранатой, взятой на том же складе, и так далее.

От незаслуженных оскорблений у меня начали трястись руки. Радостная напарница тут же отметила это, язвительно поинтересовавшись, не пора ли мне бросать пить и начать вести здоровый образ жизни.

Когда фитиль догорел почти до конца, а я, вместо того чтобы забросить гранату в рот идола, все еще тыкал ею гаду в зубы как неумелый стоматолог-практикант, мое терпение лопнуло.

– Лови! – Я воткнул гранату в руки опешившей напарнице, а сам невозмутимо отлетел в сторонку, приготовившись мгновенно испариться в случае неудачи.

Заполучив гранату, Вторая моментально прервала свою пламенную речь, а от ясной голубизны в ее глазах не осталось и следа.

Пока она пыталась попасть в рот идола (а он, не будь дурак, стиснул зубы), я стоял на низком старте и от души наслаждался зрелищем.

– Открой рот, скотина! Да шире же! Шире! Вот дрянь!

– Где же твое сочувствие к змию, милая? – ласково спросил я сверху.– Разве не ты своими руками принесла этого чудесного малыша со склада? Разве не ты выкормила его своей грудью?

– Заткнись! Он же сейчас взорвется! – заскулила она.– Ну, открой же рот, животное! Открой! Чтоб тебя! Р-р-р!

Скажу честно – вот именно сейчас мне стало жаль бедного идола.

Потому что, когда вас просто взрывают, это не так унизительно, как терпеть издевательства разъяренной чертовки, которая бесцеремонно лезет острыми когтями в вашу пасть.

Стоило фитилю догореть до руки сердобольной Второй, как эта прекрасная представительница женского пола взвизгнула, задрала ногу и врезала носком ботинка по зубам бедного идола так, что только крошки полетели. Зашвырнув черный цилиндр внутрь, она вихрем метнулась вверх, по дороге «нечаянно» задев меня по подбородку каблуком, и первая вылетела на поверхность.

Остановились мы только для того, чтобы с удовлетворением услышать взрыв в глубине и насладиться зрелищем легкого землетрясения. Вода в реке забурлила, как в кастрюльке во время кипения, но быстро успокоилась. И что самое смешное – на глазах стала убывать. Видно, утекала сквозь пробитые взрывом щели в подземное озеро.

– Вижу, тебе уже лучше,– кротко сказал я, улыбаясь и бросая выразительный взгляд на якобы смертельную рану напарницы.– А я все никак в себя прийти не могу. Так жалко несчастного идола…

Убив меня взглядом черных глаз, Вторая начала длинно и громко объяснять, куда мне пойти вместе со всеми идолами этого мира, и заткнулась только тогда, когда из моего наушника уже вылетали не просто слова, а душераздирающие крики куратора:

– Пятый! Да Пятый же! Что там у вас творится?

– Вы живы? Спасибо за напарницу, товарищ куратор,– выкрикнул я, стараясь перекричать зычный голосок Второй.– Чистое золото, а не помощница! Только что змия зверски уничтожила, а теперь ко мне подбирается! Вам случайно никого не надо убить? А то она может.

– Пятый, скотина! Как ты посмел рисковать моей жизнью? – продолжала орать симулянтка, уперев руки в бока и начисто забыв о своем раненом плече.

– Ты так агитировала за то, чтобы оставить идола в живых, что я решил вручить его судьбу в твои нежные ручки. И надо признать, эти ручки сумели то, что мне оказалось не под силу. У покойного змия ни одного зуба во рту не осталось.

– Ты меня вынудил! – взвизгнула чертовка.

– А меня вынудили обстоятельства! – прокричал я в ответ, любуясь ее раскрасневшимся лицом.

Наверное, мы бы еще долго отводили душу препирательствами, если бы не звук, раздавшийся в моем наушнике. Видно, скотина куратор применил запрещенный трюк, долбанув своим микрофоном по чему-то твердому. Видя, что я больше не отвечаю, а стою с блаженным выражением на окосевшем лице, напарница замолчала.

– Что? Что случилось?

– Пятый!

– Да? – покорно откликнулся я, прислушиваясь к колоколам, звенящим в черепной коробке.

– Вы целы?

– Более или менее, товарищ куратор.

– Тогда срочно летите к самой границе города. Начинается война. Это наш последний шанс ухватить чертенка, пока он окончательно не набрал силу. Малыш наверняка будет там. Люди в панике, накал их эмоций нарастает, купол над городом крепнет. Постарайтесь опередить Положительных. Мы и так уже получили предварительную ноту протеста из-за порчи реки со святой водой.

– Почему вы так уверены, что чертенок там будет? – удивился я.– Любой на его месте уже был бы далеко отсюда. Ведь для него купол проницаем.

– Как окажетесь на предполагаемом поле боя, сами увидите,– вздохнул куратор.– Настоящий лакомый кусочек, концентрат эмоций, причем не только человеческих. Наместник прямо светится от законной гордости – все растраты можно смело списывать, во главе войска стоит колонна магов под предводительством Мерлина. Старик в мантии, черной шляпе – все как положено.

– Кто? Товарищ куратор, кажется, у меня звуковые галлюцинации.

– Тебе не послышалось, сынок. Во главе городского войска идет Мерлин.

– Тот самый?

– Не совсем, но с обязанностями справляется великолепно. Я уверен, как только враги сумеют разглядеть его хотя бы в подзорную трубу, тут же попросят пощады. Если же они потеряют от ужаса речь, Мерлин обрушит на них всю мощь своих колдовских способностей.

– А кто враги? – влезла Вторая.

– Не успел уточнить у дежурных,– признался куратор.– Они подошли с другой стороны границы и уперлись в стену. Колонна состоит всего из пятисот воинов, но у них кроме пистолей и луков есть несколько мелких катапульт, механические рогатки и две большие осадные машины.

– Ого! – прикусила губку Вторая.

– Эй! – спохватился куратор.– Вы лететь-то собираетесь? Учтите, чем больше ест клон, тем сильнее становится!

Моментально забыв обиды и оказав Второй необходимую медицинскую помощь (проще говоря, наспех заклеив пластырем миниатюрную ранку), мы с напарницей полетели к краю города, туда, где в обычное время росла картошка, а сейчас собиралось войско.

Скажу сразу, летели мы быстро, но несколько раз по пути были вынуждены отвлечься. Да и кто не отвлекся бы на нашем месте!

Раньше я как-то не рассматривал свеженаколдованных мороков-зверушек внимательно, а зря, занимательное зрелище оказалось. По узким улочкам, водостокам, крышам и укромным внутренним дворикам расползлось великое множество странных существ, больше похожих на ожившие примеры из учебника геометрии.

Треугольные головы, квадратные туловища, шарообразные глаза, вылезающие из орбит,– и вся эта красота для усиления эффекта раскрашена яркими цветами, словно сахарные петушки.

Около пары особо занимательных чудиков напарница даже притормозила.

– Что они делают? – спросила она, дергая меня за рукав.– Вот эти груши с ногами?

– Видишь ли, милая,– замялся я.– Различия между мужскими и женскими особями в животном мире независимо от вида состоят в том, что…

– Про различия я знаю без тебя,– перебила меня напарница.– Ты мне скажи, что делают эти твари!

– Так я и говорю: вот этот оранжевый червячок на самом деле…

– Короче!

– Размножаются они, понятно? – прямолинейно гаркнул я, как доведенный до белого каления родитель, отчаявшийся объяснить в литературной форме бестолковому сынку нюансы полового вопроса.

– Они так размножаются? Бедненькие… – сочувственно прошептала Вторая.– О чем только думал Создатель, когда…

– Гм-гм! Упоминание великих имен всуе еще ни к чему хорошему не приводило!

– Но я…

– А также обращаю твое внимание на тот досадный факт, что их создатель не наш Создатель, а мы сами.

– Мы?

– Конечно. Ты выкопала где-то на задворках своего полоумного художника, я придумал дать жизнь его шедеврам, вот они и расползлись по улицам! Скажи спасибо, что парень явно тяготеет к анимализму. Будь он убежденным портретистом, этому городку пришлось бы несладко.

– Ему и так несладко,– упрекнула меня напарница.– Купол уже почти полностью черный от страха горожан. Да еще и война вот-вот начнется! А мы, между прочим, здесь застряли, за несчастными рыбками подглядываем.– И она, хихикнув, указала куда-то вбок.

– С чего ты решила, что это рыбки? – усомнился я.– Они сидят на ветке!

– Да какая разница!

Согласившись с напарницей, я быстренько взял ноги в руки, и мы прибавили скорость.

Рельеф поля боя позволял зрителям располагаться, как им угодно – видно было прекрасно, где ни стань.

Я разлегся на вершине холма, заняв местечко в партере, а Вторая устроилась неподалеку на травке. Достав из какого-то потайного нагрудного кармана (у меня в комбинезоне такого нет) пудреницу с зеркальцем, она принялась тщательно подкрашивать глаза тушью, которую выудила еще из одного кармана, бокового (которого у меня нет тоже). А зря.

Потому что зрелище, открывшееся сверху, стоило того, чтобы открыть рот и наслаждаться.

Страницы: «« ... 1314151617181920 »»

Читать бесплатно другие книги:

В этот сборник вошли наиболее известные мемуарные произведения Мариенгофа. «Роман без вранья», посвя...
Расследование – ее хобби. Но Лариса Котова, хозяйка модного в городе ресторана, берется не за всякое...
«…Я увидела все еще жующего охранника, вышедшего к лестнице посмотреть, что же там происходит. Перех...
С того дня, когда была жестоко избита и изнасилована семнадцатилетняя Леля Величкина, прошло немало ...
В труднейшей борьбе Хельги завоевал право возглавить дружину молодых воинов. И теперь ведет их в пох...
 После убийства на показе мод миллионера и депутата Ландерса спокойная жизнь для Али Егоровой законч...