Офисный тиран Бузакина Юлия
Вибрирует сообщением «Самсунг». (После развода я продала оставленный мне мужем «Айфон» и приобрела бюджетную версию их конкурента).
Дрожащей рукой я вытаскиваю его из-под подушки. На часах четыре пятьдесят. Кому пришло в голову написать мне сообщение?
От Али. Наверное, напилась и теперь не спит. Тщательно оттираю слезы со щек и открываю сообщение.
«Лиза, пожалуйста, сходи на собеседование. В работе нет ничего плохого. Они очень хорошо заплатят. Я слишком много денег задолжала Станиславу Андреевичу. Он не отпустит меня просто так, понимаешь?»
Черт, как же она надоела.
Поразмыслив немного, я набрала ее номер.
– Лизка! – всхлипнула Аля. Точно пьяная. Трезвой она бы не рыдала в пять утра. – Ну, пожалуйста. Там… представительство французское открывается в нашем городе. Им очень нужен свой человек.
– Сколько денег ты должна этому Станиславу Андреевичу? – резко перебила сестру я.
– Два миллиона…
– Сколько?!
У меня даже волосы на голове зашевелились.
– Куда ты потратила два миллиона?!
– Какая теперь разница? Я просрочила задолженность на машину, и у меня хотели забрать квартиру. А он занял мне денег, чтобы выкупить долг и машину. И теперь я ему должна.
Я сглотнула. Квартиру Але оставили родители пять лет назад. Я тогда успешно вышла замуж и не нуждалась в жилье, а вот Аля очень даже. И мама с папой, посоветовавшись, отдали старую бабушкину трешку Але.
– Неужели ты задолжала так много, что у тебя хотели отнять жилье?
– Я полгода без работы была. А машина стоит дороже этой халупы!
– Какого черта ты купила в кредит дорогую машину?!
– Мне хотелось… а в клубе хорошо платили. Потом выяснилось, что банк, у которого я оформляла автокредит, очень сильно завысил процентную ставку. Я вывихнула лодыжку… меня не стали держать в клубе… вот и задолжала так много.
– Почему же ты ко мне не пришла раньше?
– Как ты себе это представляешь? Твой богатенький муж, и я – сестра-неудачница ! Танцовщица…
Я вздохнула. Может, зря я Алю выгнала вечером? Она, конечно, непутевая, но все же сестра.
– Ладно… напиши адрес. Я схожу завтра на собеседование, – обреченно выдохнула и зажмурилась. Видение с Олегом никак не хотело отступать.
– Спасибо, Лизка… – всхлипнула в трубку сестра. – Я твой должник.
Я положила телефон на подушку и вздохнула. Улеглась обратно в постель, надеясь поспать до семи часов утра, но сон никак не шел. Проворочавшись, в шесть я сползла с постели и потащилась в душ. Если я иду на собеседование, то надо привести себя в порядок.
Я не работала в организациях и слабо представляла себе, какое будущее меня ожидает. Да и не возьмут они меня, скорее всего. С делопроизводством у меня проблемы. Я даже не знаю, что это такое. Я переводчик.
Но Алю надо выручать. Два миллиона! Подумать только, она должна мужику такую огромную сумму! Да как он ее еще в бордель работать не пристроил?
В восемь часов утра на мой «Самсунг» пришло еще одно сообщение. Уже не от Али.
«Уважаемая Елизавета Александровна! Вам надо приехать в компанию «Финансист» к девяти часам утра. На десятом этаже, в приемной генерального директора, я вас встречу. Я личный секретарь господина Воровского, Анна. Спасибо за сотрудничество!»
И смайлик.
Я растерянно взглянула на запись. Все же как много значат эти смайлики. Видимо, Анна милая девушка, если прислала смайлик незнакомому человеку.
Выдохнула. Подошла к зеркалу и придирчиво себя осмотрела. Я выглядела безупречно. Волосы уложены мягкими волнами, тщательно выведен нюдовый макияж. Из одежды я выбрала кремовый костюм из шерсти – юбка миди, облегающая бедра и чуть расклешеная внизу, и облегающий джемпер с высоким воротником. Замшевые сапоги пришлось оставить – я так и не успела привести их в порядок после потопа на улице. Достала кожаные на шпильке, кремового цвета. Я их почти никуда не надеваю из-за неудобной колодки, но сегодня, видимо, придется.
За окном наконец слегка подморозило. Само собой, после вчерашнего потопа на дорогах был коллапс, и я боялась опоздать. На мое счастье, такси прибыло быстро. Накинув шубку из жемчужной норки с капюшоном, я покинула свою уютную студию.
На дорогах действительно творилось полное безобразие. Не все успели переобуться в зимнюю резину, и по пути в компанию «Финансист» нам встретилось три аварии, которые очень замедляли движение. Я начала нервничать. Терпеть не могу опаздывать, особенно на встречу с незнакомыми людьми.
Мне повезло, в восемь пятьдесят семь я вынырнула из машины. Ловко лавируя по скользкому асфальту, добралась до десятиэтажного бизнес-центра, созданного из бетона и голубого стекла. Компания «Финансист» обитала на десятом этаже.
Миновав охранника, я вызвала серебристый лифт и с волнением вошла внутрь с еще тремя посетителями центра. Женщина средних лет вышла на пятом этаже, двое мужчин – на седьмом. Я осталась одна. На восьмом этаже в лифт зашел еще один мужчина. Мое тонкое обоняние уловило терпкий аромат дорогой туалетной воды, и я против воли подняла глаза.
Нервно сглотнула – не каждый день встретишь в лифте такого красавца. Темные волосы, широкие плечи. Костюм в тонкую серую клетку сидит идеально. Галстук стального цвета слегка ослаблен и будоражит совсем не рабочие мысли.
Мужчина с интересом взглянул на меня, и я обомлела. Его глаза. Выразительные, цвета крепкого виски, они будто пронизывали насквозь. Поспешно опустила взгляд, чтобы не пялиться на идеального мужчину, и уставилась на роскошные мужские туфли.
– Вы на собеседование? – внезапно прорезал его мягкий голос тишину лифта.
– Да, – стушевавшись, я ощутила, как щеки заливает румянец.
– Хорошо. Поднимайтесь в приемную, я скоро подойду.
Двери лифта со звоном распахнулись на девятом этаже, и незнакомец вышел.
Я растерянно впилась взглядом в стремительно удаляющуюся широкую спину. Кажется, только что я встретилась с будущим работодателем.
Но лифт неумолимо вез меня дальше. Пара мгновений – загорелась цифра десять, и я утонула в роскоши офисного холла. На одной из стен, отделанных мрамором, висела огромная надпись стальными буквами: «ФИНАНСИСТ». Значит, я попала по адресу.
Так много стекла и света я еще нигде не встречала. Зеленые растения в кадках у окон в пол, стерильная чистота, кресла для посетителей.
«Найти бы еще приемную», – растерянно поглядывала по сторонам я.
– Доброе утро! – мне навстречу спешила приятная брюнетка в красиво облегающей бедра черной юбке и шелковой блузке оливкового цвета. – Вы случайно не на собеседование?
– На собеседование.
Девушка приветливо улыбнулась, и я не смогла сдержать ответную улыбку.
– Я Анна, вышла, чтобы вас встретить.
– Спасибо.
Я начала нервничать. Незнакомая роскошь била по глазам, заставляла ждать подвоха. Однажды я уже жила в роскоши, и это очень плохо закончилось.
– Михаил Викторович скоро подойдет, – кивком головы Анна указала на дверь.
– Да, конечно, – еще пара мгновений, и я пошла за ней следом.
Секретарь открыла передо мной дверь роскошной приемной и впустила внутрь.
На двери стальными буквами была выбита надпись «Генеральный директор». А рядом витиеватым размашистым шрифтом добавлено: Воровский М.В.
Какая интересная фамилия. Воровский. Где-то я ее уже слышала.
Интересно, это ему моя сестричка задолжала два миллиона? Хотелось бы еще раз посмотреть в глаза человеку, который раздает направо и налево миллионы неудачницам из ночных клубов.
– Давайте вашу шубку, – улыбнулась Анна. – Кофе будете?
– Нет, спасибо.
Я протянула ей свою шубу и осторожно устроилась на мягком диванчике для посетителей.
Ждать долго не пришлось. Дверь распахнулась, и я снова ощутила терпкий аромат дорогой мужской туалетной воды. Мой незнакомец из лифта приветливо улыбнулся, и меня бросило в жар.
– Здравствуйте, Елизавета Александровна. Анечка, сделай нам кофе. Что предпочитает наша гостья? «Американо»? «Эспрессо»?
– «Эспрессо», – поднимаясь с диванчика, сдалась я.
– Отличный выбор. Два эспрессо, Анечка.
– Уже несу, Михаил Викторович, – заулыбалась секретарь.
Воровский галантно распахнул передо мной дверь своего кабинета и впустил внутрь.
Я нерешительно остановилась посреди огромного пространства и растерянно подняла на него глаза.
– Здравствуйте поближе, – он улыбнулся бархатной улыбкой и отодвинул для меня стул для посетителей. Я сразу сжалась – его широкие плечи и четко очерченный профиль несомненно производили эффект. А в сочетании с глазами это было нечто. Интересно, поклонницы часто пробираются в его компанию, чтобы подарить ему себя прямо на столе? Мысли о поклонницах этого привлекательного мужчины меня развеселили, и я едва сдержала улыбку.
– Еще раз доброе утро, – спохватившись, я села в предложенное кресло для посетителей.
На самом деле меня по-прежнему подмывало спросить, как такому успешному и процветающему мужчине пришло в голову дать денег нищей девице из ночного клуба, но я благородно молчала.
Воровский стоял совсем рядом. Скрестив руки на груди, он задумчиво потирал подбородок и без стыда меня рассматривал.
Я сглотнула.
– У вас всегда собеседования проходят в молчаливом созерцании?
Он усмехнулся и устроился в своем огромном кресле за дубовым столом. Как раз напротив меня.
– У нашей компании возник очень серьезный запрос на сотрудника. Мы никак не можем найти подходящую кандидатуру. Поэтому я так придирчиво вас рассматривал.
– В чем суть запроса? – смело взглянула на него я.
– Мы начинаем работу на французском рынке ценных бумаг. А французы, которым не сидится дома, рвутся в бой. Россия для них – как бермудский треугольник. Зачарованная и неизведанная страна, от которой в крови бурлит адреналин. Французскому миллионеру, господину Азуле, срочно потребовалась русская помощница. Знание его родного языка обязательно. А также обязателен безупречный внешний вид помощницы. Возраст тоже играет роль. На данном этапе мы отклонили анкеты двадцати трех претенденток. Они все показались господину Азуле недостаточно хорошими.
Я прижала сумочку к груди и отодвинула стул. Сердце бешено заколотилось.
– Мне жаль. У меня нет опыта работы секретарем. И я не планирую работать на избалованных миллионеров. Уверена, вы найдете кандидатуру получше.
– Стоп, стоп, стоп, – вскинул руки вверх Воровский. – Вы ведь не дослушали меня, Елизавета.
– Я услышала достаточно. Миллионеры, тираны, собственники – мне они ни к чему.
Я встала со своего места, но не успела сделать и шага, как мой привлекательный работодатель оказался рядом. Вжав меня в стол, он хищно улыбнулся.
– Расслабьтесь, Елизавета. Господин Азуле дряхлый старик. Его волнует лишь эстетика. Настоящий тиран здесь один. И это я.
Мы были так близко друг к другу, что я слышала его дыхание. Ощущала проклятый терпкий аромат и чувствовала, как бешено бьется сердце.
– Вы же нуждаетесь в работе, – продолжая вжимать меня в стол, бархатным голосом выдохнул мне в шею Воровский. – Заметьте, я не предлагаю вам работать на меня. А я – самый настоящий собственник и тиран. Вам стоит опасаться одного человека – Воровского. Господин Азуле в лучшем случае поцелует вашу ручку.
Дверь распахнулась, и Анечка внесла поднос с ароматным кофе.
Воровский ослабил хватку и снова отодвинул мне стул.
– Анечка, скажите, кто самый жестокий и беспощадный человек в компании «Финансист»? – улыбнулся он секретарше, которая даже не повела бровью.
– Конечно же, вы, Михаил Викторович, – расставляя кофе, застенчиво улыбнулась девушка и быстро вышла.
Воровский перевел свой взгляд на меня. Пронзительный и хищный, он заставил меня сглотнуть. Сердце заколотилось в горле. Его близость парализовала. Хотелось впиться руками в его широкие плечи и с силой оттолкнуть, но почему-то я не могла даже пошевелиться.
– Ваша сестра задолжала очень приличную сумму моему деловому партнеру, – отбросив любезности в сторону, жестко произнес Воровский. Снова совсем рядом от меня. – Будет очень печально, если вы откажетесь работать с нами. Печально для нее. Поэтому сядьте и не рыпайтесь.
Колени подогнулись, и я рухнула обратно на стул по его приказу. Руки мелко задрожали.
Убедившись, что я сижу и никуда не уйду, Воровский вернулся на свое место.
– Елизавета Александровна, угощайтесь кофе, – сверкнул хищным взглядом офисный тиран. – И давайте поговорим подробнее о вашей будущей работе.
Я обреченно придвинула к себе чашку. Мне было нехорошо. Щеки пылали. Все тело било противной дрожью. От его действий, слов. От того, что он нарушил мои личные границы.
– Итак, ваш будущий босс, господин Азуле, – торжественно произнес Воровский и протянул мне фотографию. – Старый педант и скряга, наслушавшийся историй о русских красавицах и желающий иметь очаровательную молодую помощницу. Если захотите, Лиза, можно будет даже выйти за него замуж. Долго он все равно не протянет – гипертония, старческие заболевания, стресс. Получите французское гражданство и будете себе жить припеваючи в милом особняке с видом на Сену.
Я уставилась на него убийственным взглядом, и Воровский насмешливо фыркнул:
– Вам очень идет пылающий румянец, Лиза.
Мне захотелось его задушить. Едва сдерживаясь, чтобы не броситься к нему и не влепить звонкую пощечину, я продолжала сверлить офисного тирана полным ненависти взглядом.
– Не обижайтесь, просто в вашем случае вариант идеальный, – продолжал веселиться он. – Или вы не любите Париж?
Париж… место, куда Олег возил меня в наш медовый месяц. Я помрачнела.
– Париж я ненавижу.
– Удивительно.
– Ничего удивительного. Тухлая речка и железобетонная конструкция совсем не то, что может вдохновить женщину на подвиг выйти замуж за выжившего из ума старика.
– Увлекаетесь французским и при этом ненавидите Париж?
– Во Франции есть много других прекрасных мест. А если ваша компания подрабатывает брачным агентством, то могу вас заверить: муж мне едва ли потребуется в ближайшем обозримом будущем.
– Не огрызайтесь со мной, Лиза. Я этого не люблю, – спокойный тон, но взгляд… казалось, он может убить одним взглядом.
Я осеклась и замолчала.
– Нам нужна привлекательная сотрудница женского пола со знанием французского языка, и вы ею станете. У вас нет выбора, Лиза. Понимаете, о чем я? Два миллиона рублей – слишком большая сумма, чтобы рыпаться.
Я сглотнула и уставилась в чашку с нетронутым кофе. В висках дикой болью пульсировала страшная цифра. Два миллиона рублей. Если родители узнают, сколько задолжала Аля, они точно не смогут это пережить. Чего им стоил мой развод со всеми страшными подробностями… Если продадим квартиру бабушки, они все равно узнают. Да и где Аля будет жить, если квартира уйдет с молотка? Она старая, после оплаты долга останутся копейки. На новую недвижимость точно не хватит.
Я смотрела на кофе и с каждым мгновением все больше ненавидела Воровского. Так сильно я не ненавидела даже бывшего мужа. И если перед мужем я испытывала страх, то шантажист Воровский вызывал исключительно холодную ярость. А то, что он был привлекателен, лишь усиливало эффект.
– В пятницу в наш город прибывает господин Азуле, – его бархатный тон заставил меня вздрогнуть. – К этому времени Анечка поднатаскает вас в делопроизводстве, и мы встретим его, как подобает русским, со всей широтой души: водкой, хлебом-солью и народными танцами. Ваша стажировка продолжится до новогодних каникул, а после вы приступите к выполнению своих прямых обязанностей в офисе господина Азуле.
– А если я откажусь? Что вы сделаете? Продадите мою сестру в рабство?
– И вас вместе с ней. За дерзость, – пронзил меня ледяным взглядом. – Если не хотите стать хорошенькой утехой для богатых мужчин, подпишите договор и приступайте к стажировке.
Мужество меня оставило, и на его место пришла дикая паника.
– Я ничего не понимаю в делопроизводстве! Я переводчик! – чуть не плача, всплеснула руками я.
– Не волнуйтесь, я вас поднатаскаю. Если будете хорошо себя вести, возможно, даже выпишу новогоднюю премию. А если станете продолжать дерзить и упрямиться, под Новый год отправитесь вместе с сестрой сами знаете куда.
Стало нечем дышать. Кровь прилила к щекам, а в горле встал ком. Я не знала, кого ненавижу больше – Воровского или Алю, втянувшую меня в жуткие неприятности.
– Подпишите договор, Лиза. Но прежде дайте свой паспорт, надо сделать ксерокопию. Аня!
В кабинет, весело стуча каблучками, снова вошла идеальная секретарша.
Я обреченно полезла в сумочку за паспортом и отдала его в руки преданной Анны.
Воровский взял со стола распечатанный трудовой договор, приготовленный заранее, и протянул мне.
– Я не люблю ломать женщин, – нависая надо мной, вжавшейся в стул, и следя за правильностью заполнения граф, гремел он. – Будете делать, что я скажу, и, возможно, вам удастся выйти сухой из той грязной болотной жижи, в которую вас окунула сестричка.
Я ничего не говорила в ответ. Меня трясло так сильно, что стучали зубы, и от этого почерк был совсем неровным. Буквы прыгали перед глазами, и мне с трудом удавалось понимать текст. Вроде бы в нем не было никакого подвоха. Обычные требования. Стандартные обязательства секретаря со знанием французского языка. Неразглашение корпоративной информации, обязательство соблюдать дресс-код и прилежно выполнять свои функции.
Я поставила подпись, где требовалось, и отдала бумаги Воровскому.
– Отлично, – выдохнул он. Мне показалось, с облегчением. – Добро пожаловать в компанию «Финансист». Ваша стажировка начнется с завтрашнего утра. Начало рабочего дня в девять часов утра. Как стажер, в шестнадцать часов вы будете свободны. Дресс-код обязателен для всех сотрудников.
– На сегодня я свободна?
Мой голос прозвучал так резко, что я его не узнала.
– Да, – добродушно кивнул в ответ Воровский.
– Всего хорошего.
Я поднялась из-за стола и быстро вышла. Мне хотелось бежать прочь из этого пропитанного роскошью места. Бежать так далеко, чтобы никто не нашел.
– Елизавета, ваш паспорт! – окликнула меня Анна, и я чуть не врезалась лицом в приоткрытую дверь.
Вспомнила, что шуба тоже осталась у Анны в шкафу, и медленно обернулась.
В тот миг мне не нужна была шуба. Я готова была оставить все здесь, лишь бы никогда больше не встречаться с господином Воровским и его преданной секретаршей Анной.
Закинув в сумочку паспорт, я быстро завязала пушистый пояс на жемчужной норке и бросилась прочь из приемной.
Глава 6. Воровский
Воровский вышел из своего кабинета, когда дверь приемной со звоном захлопнулась. Претендентка сбежала.
Ему стало не по себе. Он не любил давить на женщин, а Лиза оказалась слишком упрямой. Он даже не был уверен, что окончательно добился от нее согласия. Знал же, блондинку не стоит брать. Рискнул и, похоже, проиграл.
– Михаил Викторович, зачем вы так с ней? – подлила масла в огонь Анна. – Она ведь ничего плохого не сделала. А теперь будет нас ненавидеть.
– Не будет, если ты хорошо постараешься, – холодно ответил он.
Секретарь вздохнула.
– Тебе за это платят, Аня, – рыкнул Воровский. – Господин Азуле был в восторге от фотографии, а значит, наша обязанность – нанять девушку. Девушек со знанием французского в нашем городе не так уж и много. Не искать же их по всей России-матушке. Подружись с ней.
Завибрировал напоминанием планшет.
– Заседание совета директоров начинается через пять минут, – спохватилась Анна. – Вас будут ждать, Михаил Викторович.
– Верно, – кивнул Воровский и быстро покинул приемную.
Но ни совет, ни последующий восторг звонившего по видеосвязи француза Азуле никак не помогли избавиться от нехорошего чувства, что он сделал что-то не так. Весь оставшийся день Воровский мысленно возвращался к утреннему инциденту и злился на себя. Знал же – блондинку брать в дело нельзя. С блондинкой всегда что-то может пойти не по плану.
«Она всего лишь претендентка, которую нужно взять на работу, – пытался избавить себя от прогорклого чувства гадливости. – Ее сестричка серьезно вляпалась с долгом. Пусть отрабатывают, если не хотят нехороших последствий».
Послезавтра прилетает Азуле. Надо, чтобы к тому времени Лиза научилась выполнять все, что от нее требует устав, и не взбрыкнула. А взбрыкнуть, судя по ее поведению, она может. Других претенденток нет. Одна надежда на Анну. Иначе француз сорвется с крючка, а вместе с ним миллионы прибыли.
Вечером Воровского ждали в клубе, но он резко передумал ехать на встречу с партнерами. Вместо этого отправился домой.
Открылись автоматические ворота, и темно-синий кроссовер Воровского припарковался рядом с ухоженным газоном.
Мужчина подхватил с переднего сидения пакет с лакомством для собак и покинул машину. Поднялся по ступеням в свой роскошный коттедж, созданный из стекла и бетона, и распахнул входную дверь. Ему навстречу радостно несся доберман-пинчер. Воровский усмехнулся и похлопал питомца по спине. Энергичный, бесстрашный и ловкий – доберман был идеальным компаньоном для одинокого мужчины.
– Сидеть, Тайсон!
Груда мускулов послушно села на пол. Воровский подбросил вверх сахарную косточку, и та мгновенно пропала в зубастой пасти питомца.
– Хороший Тайсон, – улыбнулся Воровский.
Бросил ключи на столик в роскошной холостяцкой гостиной, оформленной в пепельно-серых тонах, и поднялся на второй этаж по металлической лестнице у стены.
Вошел в спальню, сбросил пиджак и начал медленно расстегивать пуговицы на белой рубашке. Проклятое чувство, преследовавшее его с самого утра, никуда не хотело уходить. И Воровский никак не мог понять отчего. Все шло по плану. Его деятельность предполагает некоторые риски, и одним из рисков является не особо приятное общение с несговорчивыми клиентами.
Осознание прорвалось в разум внезапно. Больно ударило в самое сердце, и Воровский уже не мог спокойно дышать. Сорвал рубашку и с яростью бросил ее на широкую постель. Хлопнул дверью спальни так сильно, что задрожали стекла в окнах, и бросился вниз по лестнице. Судорожно распахнул бар в гостиной и выдернул пробку из бутылки виски. Плеснул янтарную жидкость на дно стакана из чешского хрусталя и залпом выпил. Мелко дрожали руки. Память лихо рисовала картины, от которых Воровский тщетно пытался избавиться пять лет подряд, и он снова плеснул виски в стакан.
Грохот выстрелов, скрежет тормозов, мертвый водитель, крики шестилетнего сына…
«Папа! Папа!»
«Миша!» – теперь уже Лада, любимая жена. Душераздирающее «Миша-а-а», плач сына. Кровавые потеки на стеклах. И мрак.
Из мрака Воровский выполз только месяц спустя, когда вышел из комы. Сына и жену к тому времени похоронили на городском кладбище.
«Зачем вы меня спасли?» – с ужасом спрашивал он у врачей, у партнеров по бизнесу и больше всего на свете желал умереть. Вернуться к тем, кого любил больше жизни.
Он ненавидел врачей и деловых партнеров, которые вытащили его с того света, но исправить было ничего нельзя. Убрать хотели Воровского, но что-то пошло не так. Пуля попала в водителя, а потом струхнувший наемник палил без разбора по всем подряд.
Его раненые жена и сын погибли в автокатастрофе, а он по дичайшему стечению обстоятельств выжил. И самым жутким во всей истории было то, что Воровского заказал ничего не значащий конкурент, Жорик Вацлавский. Так, мелкая сошка и пьяница, возомнивший себя пупом земли. Со всеми крупными бизнесменами у Воровского были взаимовыгодные договоренности, там сбоев быть не могло. А Жорик позавидовал и решил перекроить бизнес по-своему. Видимо, слабоумие и отвага являлись его главными козырями.
Выйдя из больницы, Воровский быстро расправился с виновником трагедии. Марк Король умел отлично работать. Доставил Жору прямо в клуб, где Воровский выпустил всю обойму в голову пожелавшего чужих лавров конкурента. Разлетевшиеся по стенам и полу мозги убрали. Тело закатали в бетон и выбросили в реку. Для Марка Короля, управляющего закрытым мужским клубом, подобные дела были стандартной обыденностью. За это Воровский ценил своего управляющего больше остальных сотрудников.
Увы, смерть Жоры не принесла ему никакого облегчения.
За пять лет Воровскому удалось загнать дикую боль глубоко внутрь, туда, откуда она уже не поднималась, и он продолжал жить дальше. Время смывало и растворяло горечь. Она рассыпалась по сознанию подобно крупинкам песка. Внешняя мишура – роскошная жизнь, напряженный график и красивые женщины помогали идти вперед, оглядываясь все реже.
…Плеснув третью порцию виски, Воровский наконец понял, что произошло. Утренняя претендентка Лиза была блондинкой. А блондинки имели нехорошее свойство вытаскивать мирно спящую боль на поверхность.
У Лады был такой же цвет волос. Теплый и приятный. В компании «Финансист» было строго запрещено брать на работу женщин со светлыми волосами. Воровский рискнул, потому что поджимали сроки – и вот результат. Старая боль выползла наружу и теперь жгла сердце каленым железом.
Он опрокинул в себя виски и вдруг запустил стакан в стену.
Тайсон пугливо сжался.
– Прости… – взглянув на собаку, пробормотал Воровский.
Подхватил бутылку и сел на пепельно-серый диван. Он будет пить, пока не отключится. А завтра… завтра будет видно.
Глава 7. Лиза
Мне было так плохо, что я бежала по скользкому асфальту, даже не понимая, куда направляюсь. Внутри все шипело, взрывалось яростью, помешанной на безысходности. Я не знала, кого ненавижу сильнее – Алю за ее безответственность или Воровского за его шантаж и внешнюю привлекательность.
«А может, снять деньги со счета в банке и оплатить проклятый долг?» – судорожно сжимая ручку красивой сумочки, размышляла я. На счету уже полгода лежало пять миллионов рублей. Деньги, к которым я поклялась никогда не прикасаться.
«Но ведь желание не касаться денег, оставленных Олегом, больше моя гордыня. Деньги принадлежат мне. Я получила их как компенсацию за свое молчание. А значит, имею право воспользоваться двумя миллионами, чтобы выкупить сестру».
Осмотревшись по сторонам, я приметила такси у тротуара. Заторопилась к машине.
– В центральное отделение сберегательного банка, – попросила водителя.
– Триста рублей, устроит?
– Конечно.
Устроившись на заднем сидении, я подождала, когда машина тронется с места, и проверила, на месте ли мои документы. Деньги Олег положил на счет в банке, доступ к которому я могла получить только с помощью паспорта и специального кода.
Паспорт был на месте, а код я никогда не доставала. Он был вложен в обложку паспорта, и с того самого дня, как мне его выдал адвокат Олега, я к нему не прикасалась.
Сняла обложку с паспорта. Код был на месте.
Втянув грудью воздух, я попыталась расслабиться. Сниму деньги и завтра утром отнесу их Воровскому. Пусть увольняет меня к чертовой матери. Я не собираюсь становиться офисной девочкой старого миллионера, которому захотелось русской эстетики.
Через тридцать минут по пробкам мы добрались до центрального отделения сбербанка. Я заплатила таксисту и выбралась из машины. Сердце сжималось от страха, но я заставила себя уверенно идти вперед по заледеневшей дорожке.
Центральное отделение сбербанка – это сплошное безобразие. Люди толпились в очередях у стен, на стульях и лавочках. Кто-то пытался скандалить с консультантами, помогающими вводить правильные коды в банкоматы.
На мое счастье, у кассы, где выдавали средства, почти никого не было. Одна женщина меняла валюту по грабительскому курсу, а следом на табло высветился мой номер. Сжав во влажных от волнения ладонях паспорт, я шагнула за прозрачную дверь.
С кассиром возились недолго. Я подписывала бумаги, она сверяла мой паспорт и правильность кода. Спустя сорок минут, взмокшая в шубе от духоты и волнения, с пылающими щеками я прижимала к груди сумочку, в которой покоились ровные стопочки пятитысячных купюр. Все два миллиона легко уместились внутри.
«Может, вернуться сейчас?»
Все же я одумалась. Решила вернуться домой, успокоиться и все обдумать. К такому человеку, как Воровский, нельзя бежать сломя голову. Он опасен.
На такси я добралась до своей студии, и только там, сбросив на пол свою жемчужную шубку, выдохнула. Два миллиона у меня на руках, а значит, завтра я швырну их в лицо проклятому шантажисту, и пусть исчезнет из моей жизни навсегда!
Очень хотелось смыть с себя наше знакомство. Я срывала с себя одежду с такой ненавистью, как будто она пропиталась Воровским. Забралась в ванную и так тщательно терла себя мочалкой с мылом, что кожа горела. Потом сползла по стенке вниз и почему-то заплакала. Я никогда не хотела прикасаться к деньгам, которые оставил Олег, а теперь нарушила запрет.
Я плакала, и двое мужчин стояли перед глазами. Померкший Олег и яркий, привлекательный Воровский. Я не знала, отчего поставила их на один уровень в своих мыслях. Но ненависть к Воровскому бурлила с такой силой, что снова захотелось ударить его по красивому лицу.
«Может, мне повезет, и я даже это сделаю», – сжав мочалку так, что та превратилась в маленький комок, прошептала я. После того, как швырну ему деньги.
В груди горела обида за те угрозы, которыми Воровский сыпал несколько часов назад.
«Я не люблю ломать женщин…»
Проклятый мерзавец! Да что он знает о том, как ломают?
Я плакала и плакала. У меня уже не было слез, из груди рвались глухие стоны, помешанные на всхлипах, но я так и не смогла взять себя в руки.
Закутавшись в длинный теплый халат, медленно заварила себе зеленый чай с мятой. Кружка-сова открыла глаза, и я вздохнула. Наверное, я никогда не излечусь от страшной травмы, которую нанес мне муж. Я не смогу противостоять таким подонкам, как Воровский. Тем, кто возомнил себя хозяином жизни, имеющим право угрожать женщинам жестокой расправой. Поэтому будет лучше быстро отдать ему деньги и уйти. Так я сохраню себя.
Читать бесплатно другие книги:
