Заложница чужих желаний Орлова Тальяна

Я, конечно, понимала. Он предлагает переспать еще раз. Или даже не раз? Мое изумление только нарастало:

– О! Неужели я в постели оказалась настолько хороша, что вам не хочется меня отпускать?

– Ни в коем случае, Юль, ты была бревном, – ответил с усмешкой. – Но потенциал я вижу. Если уж ты без особого желания смогла разогреться, то, захотев меня по-настоящему, превратишься в идеальную для меня любовницу.

Мне все еще происходящее казалось театром абсурда:

– Вы заставили меня! И после этого предлагаете мне стать вашей любовницей?

Сергей Андреевич лишь плечами пожал – вот и весь ответ на мои обвинения.

– Ага. Хочу втянуть тебя в интересную игру. В твои задачи входит слушаться, а в мои – делать хорошо нам обоим.

– По всей видимости, вы не в своем уме…

Он перебил, заговорив теперь чуть резче:

– Не тупи, Юль. Это реальная жизнь, а не сказка. Я получу тебя, раз уж захотел. Ты же за счет меня можешь решить все свои финансовые проблемы. Это больше не принуждение, это взаимовыгодное сотрудничество, о котором другие могут только мечтать.

– Нет, Сергей Андреевич, это проституция!

– Видишь – все дело в терминологии. Все люди занимаются проституцией. Когда на тебя орет начальница, а ты терпишь, потому что нужны деньги, – это проституция. Когда женщина выходит замуж, чтобы обеспечить себя и предоставить кому-то решение ее проблем, – это проституция. Все продаются и покупаются, вопрос только в цене и терминологии. Или они достигают такого уровня, что сами становятся продавцами и покупателями.

– Как вы?

– Как я. Так что? Девственность до свадьбы у тебя хранить все равно не выйдет, ты ничего не теряешь.

– Нет, теряю. Очень жаль, что вы не понимаете разницы.

– Уверена?

– Абсолютно.

– Как хочешь.

Показалось, что он согласился слишком легко. И совсем не разозлился. Но я повторяла себе, что все сделала правильно. Понятно, что многое продается и покупается, но человек сам выбирает, что именно продавать и за какую цену. Да подойди он же ко мне на улице, без всей этой грязной предыстории, спроси телефон, улыбнись – вот точно так же улыбнись, как сейчас – и я бы пошла с ним и на свидание, и в постель. Вполне возможно, потом бы обнаружила, каков он есть на самом деле, но уже бы воспринимала иначе. А так… уж точно не хочу.

Закончив, я встала, пытаясь выглядеть не слишком взвинченной. И снова тихо попросила:

– Раз мы все обсудили, то может, вы все-таки отвезете меня?

Он демонстративно зевнул, однако тоже поднялся и направился в гостиную. Нашел ключи от машины, накинул какую-то темную ветровку. Я, приняв это за согласие, тоже быстро подхватила сумку.

Ехали молча, но к счастью ди-джей по радио разбавлял эту мучительную, слишком длинную тишину. И вдруг машина резко съехала к обочине.

– Выйдем на минуту, – сказал Сергей Андреевич.

Я же затряслась. До города осталось совсем немного. Ладно, если он решил больше не тратить на меня время и просто высадит здесь – доберусь. Но зачем тогда сам вышел? Он же не будет убирать свидетельницу его дерьмовых делишек? Куда я с этой информацией побегу? После последней встречи с полицейскими – уж точно не в полицию.

Вышла. Горизонт уже светлел, а осенняя прохлада усилилась предрассветной влажностью. Я поежилась. Сергей Андреевич развернулся ко мне и с улыбкой поинтересовался:

– Тебе нравится, что ли, меня бояться? Иначе и не объяснишь, почему ты из всех эмоций сразу выбираешь именно страх.

– Потому что вас следует бояться, – честно ответила я. – Вот если я когда-нибудь при виде таких людей испытаю что-то, кроме страха, вот тогда и бейте тревогу.