МИФОнебылицы Асприн Роберт

– Ну уж нет, – возразил я. – Еще как выиграешь. У нас впереди целый завтрашний день.

– И зачем мне вообще этот «Буб Тьюб», если вдруг повезет и я окажусь победительницей? – рассуждала Банни. Она отложила в сторону кусок пергамента со своей речью. – Нет, просто кошмар какой-то, Скив! Все как-то неестественно и неискренне! Да и «Буб Тьюб» вряд ли будет содействовать установлению мира и гармонии среди различных измерений. И вообще, можно подумать, ты не знаешь, чем занимается мой дядя.

В ответ я только вздохнул и запустил в волосы пятерню. Конкурс талантов закончился нашим полным провалом. Победительницей вышла участница-извергиня, которая на пятую долю очка обошла гремлиншу. Банни оказалась где-то в нижней части списка, заняв примерно то же самое место, что и на параде красоты. У нее оставался один-единственный шанс.

– Только ты стала бы использовать эту штуку именно таким образом, если бы выиграла ее, – заметил я, чтобы как-то приободрить подружку. – Или же ты могла бы сказать правду. Честный ответ – нечто совсем новое и неожиданное, и они вполне могут присудить победу тебе.

– Мне ни за что не выиграть эту штуковину! – сокрушенно воскликнула Банни. – Последняя часть конкурса важнее всех остальных, вместе взятых. В лучшем случае я окажусь где-нибудь посередине.

Я призадумался.

– Но ведь ты автоматически переместишься выше, если твои основные соперницы съедут вниз? Разве не так? К тому же такое вполне возможно.

– Да, победить, конечно, можно бы, – согласилась Банни. – Но ведь все кругом жульничают без зазрения совести. И не по мелочам, исподтишка, а в открытую, никого не боясь. – Она наклонилась ко мне и нежно провела рукой по щеке. – Тебе еще больно?

– Немного, – признался я, с удовольствием ощущая прикосновение ее нежных пальчиков. – А что, если попробовать убедить их не жульничать?

Банни заметно повеселела.

– Думаешь, у тебя получится?

– Постараюсь, – пообещал я.

– Извините, – произнес я, подходя к группке участниц, прибывших с Пента. Они помогали друг дружке застегнуть платья и привести в порядок прически. Девицы тотчас выпрямились и с подозрением уставились на меня. – Поскольку я родом из вашего измерения, то хотел бы начать с вас. Как вы считаете, честно это или нет, когда все до единого участницы конкурса пытаются использовать магию или технические средства?

– Наверное, нет, – задумчиво произнесла конкурсантка с рыжими волосами. – Но с другой стороны, что в этом такого. Если мы не будем так делать, то наверняка проиграем.

– Мой отец – гранд и чародей из Брима, – заявила миниатюрная участница с черными как смоль волосами. – Ему нужен «Буб Тьюб», и он дал мне с собой самые разные чары, лишь бы только я победила.

– Выиграю я, – вмешалась цветущая грудастая девица, перебросив через плечо белокурые пряди. – Даже если для этого мне придется соблазнить всех до единого членов жюри.

– Но ведь вы все здесь такие красивые, такие умные, – гнул я свою линию. – Что же мешает вам участвовать честно, не жульничая, не прибегая к хитростям. Вот тогда бы и увидели, кто из вас победит по всей справедливости.

– То мешает, что мы все хотим победить, – хором ответили участницы.

– Все эти деволицы как одна прибегают к магии, – презрительно фыркнула дочь чародея. – Если мы не будем жульничать, нам просто не на что рассчитывать.

– А если я сумею убедить их выступать честно? – поинтересовался я.

– Ну тогда… – Рыжеволосая на минуту задумалась. – Но тогда все должны выступать честно, иначе какой в этом смысл?

– Отлично! – радостно откликнулся я, обрадованный тем, что мой план, кажется, сработал. Годы, проведенные с Аазом, этим мастером ведения переговоров, видимо, не пропали даром. – Вот увидите, я сумею убедить их.

Увы, мой чудесный план тотчас начал давать сбои.

– Ты что, с ума сошел? – усмехнулась самая высокая из деволиц. – Честно! Все вы так говорите. Помнится, в прошлый раз, когда здесь, на Трофи, проводился конкурс, одна такая особа с Пента тоже убеждала всех выступать честно, а сама жульничала без зазрения совести. Нет, второй раз нас не проведешь.

– Но представительницы Пента дали мне честное слово, что будут строго придерживаться правил.

Я гнул свою линию, хотя и понимал, что моя реплика прозвучала неубедительно.

Меня чуть не испепелили свирепым взглядом.

– А на вид вроде бы и не глупый. Одно из двух: или ты им поверил, или заодно с ними. В любом случае – проваливай-ка ты отсюда подобру-поздорову.

С этими словами деволица схватила со стола горшочек с румянами и швырнула мне в лицо. Я машинально поймал его в воздухе с помощью небольшой силовой линии. От неожиданности глаза у деволицы вылезли на лоб.

– Ты кто такой? – прошипела она.

– Скажем так, меня зовут Скив, – начал я. По выражению лица деволицы я тотчас понял, что мое имя ей известно. Я схватил горшок с румянами и аккуратно поставил его обратно на стол. – Послушайте, мне лично все равно, но моя подруга Банни…

– Забудь об этом! – огрызнулась моя собеседница. Ее подруги презрительно глянули в мою сторону. – Вот оно что! Значит, на нее работает сам Скив Великолепный? И после этого ты хочешь, чтобы мы добровольно отказались от наших маленьких преимуществ? Да не иначе как ты выжил из ума. Мы будем делать все, чтобы победить. И как, скажи на милость, ты собираешься нам помешать?

В ответ я лишь печально пожал плечами и пошел назад, туда, где сидела Банни и читала свою тысячу раз правленую-переправленую речь. Действительно, что я мог сделать? Что такого я мог сделать?

Силовая линия под ареной была достаточно мощная, и я мог ею воспользоваться, если, конечно, пожелал бы добиться того, чтобы в третьем туре никто из участниц не жульничал.

Но, с другой стороны, разве я имею право навязывать остальным свои взгляды? Наверное, лишь в том случае, если бы не был лично заинтересован в исходе конкурса. Я же опекал одну из участниц, которой всеобщий отказ от жульничества был бы просто на руку.

– Ну как? Получилось? – спросила Банни, однако даже не дала мне хотя бы что-то промямлить в свое оправдание. – Ничего страшного. Само собой, они послали тебя куда подальше. Но все равно, спасибо за труды. Я горжусь тобой. Ведь твоих талантов хватило бы, чтобы победить их всех до единой. Но это не было бы честно. И я решила, что со своей речью буду выступать честно, и пусть судьи поставят мне то, что я заслуживаю. Кто знает, что могут со мной сделать другие участницы? Все что угодно: забросают гнилыми помидорами или превратят в какую-нибудь уродину.

– А что такое помидор? – поинтересовался я.

– Фрукт, который убедили в том, что он овощ, – пояснила Банни довольно загадочно. – Послушай, Скив. Я, конечно, не тешу себя никакими надеждами относительно победы, но по крайней мере узнаю, кому достанется «Буб Тьюб». Тогда я смогу сказать об этом моему дядюшке, и он выкупит у победительницы чертову штуковину. Уверена, он предложит за нее сумму, от которой не откажется ни одна обладательница приза.

– И что такого в этой штуковине важного? – задумался я, глядя на прямоугольный кусок стекла, установленный высоко над головами судейской коллегии.

Он чем-то напоминал мне стеклянные картины в диспетчерской на Лимбо. Работала эта диковинка от магической силовой линии, что пролегала под залом. Даже на расстоянии я мог разглядеть картины на его поверхности. Люди в ярких костюмах ради денег выполняли самые дурацкие и унизительные трюки. Несмотря на шум в зале, мне было слышно, как безголосые певцы, которым явно медведь наступил на ухо, тщетно пытались что-то пропеть. Неумехи-танцоры кривлялись и дергались будто в эпилептическом припадке – и все это внутри чудо-ящика. Заглушая шум, доносившийся из удивительной штуковины, раздавались взрывы заразительного смеха. Смотреть противно, но имелось в нем одновременно и нечто завораживающее. Сродни тому, как наблюдать за василиском. Более того, ящик был способен приковать к месту, обездвижить любую жертву.

Неожиданно меня укутала сплошная тьма.

– Эй, – попытался было я запротестовать.

– Извини, – откликнулась Банни, стягивая с моей головы свой плащ. – Ты попал под действие его чар.

– Но ведь это опасно, – не выдержал я. – Интересно, а есть способы контролировать его действие?

– Да, к нему прилагается руководство.

Банни поднялась с места и подошла к возвышению. Вскоре она вернулась, держа в руках небольшую книжечку, на обложке которой был изображен чудо-ящик, причем весьма реалистично.

Я открыл брошюрку и принялся читать. Надо сказать, что для магического приспособления «Буб Тьюб» был снабжен весьма подробными инструкциями, включая время, когда на его поверхности возникнет то или иное изображение.

Меня заинтересовало «Дикое королевство», поскольку там я мог «познакомиться с подвигами короля Роско Неуемного или рыцарей Хаоса».

– Банни! – воскликнул я, потому что мне в голову закралась кое-какая мыслишка. – Если эту штуку можно выиграть при помощи твоего эссе, то я приложу все усилия. И притом не буду жульничать.

Участницы конкурса притихли, готовясь к последнему, решающему туру. Никто не шумел, не вступал в словесные перепалки, не обменивался колкостями. В зале было так тихо, что я слышал глупое бормотанье диковинной машины на постаменте. Все участницы сегодня были одеты в строгие костюмы, даже троллины, для которых «строгий» означало лишь чуть менее открытый.

Банни появилась из своей кабинки в красном платье, которое сидело на ней так, словно было нарисовано на теле. Оно было того же огненного оттенка, что и ее волосы. Однако Банни из той породы рыжеволосых, которым к лицу практически любой цвет. Межу бровями залегла небольшая задумчивая морщинка. Я взял Банни за руку и повращал вокруг себя в углу комнаты.

– Ты сегодня неподражаема, – улыбнулся я. – Вот увидишь, сегодня ты станешь предметом всеобщей зависти.

Банни слегка зарделась.

Я же, к несчастью, оказался гораздо ближе к истине, чем сам мог предполагать. Не успела Банни выйти на сцену, как туда невесть откуда, подобно рою рассвирепевших ос, устремилась компания деволиц.

– Кто ты такая? – возмутились рогатые красотки. Одна из них даже оттолкнула Банни к зеркалу. – Красный – наш цвет! Вы на Пенте носите свой любимый синий!

– Ну уж нет! Я буду выступать только в красном! – выкрикнула Банни, гневно сверкнув глазами.

– Нет, только в лиловом! – приказала главная деволица тоном, не допускающий возражений.

– В зеленом! – выкрикнула другая.

– Нет, в желтом, желтом, желтом, как и пристало такой, как она!

Тут появился смотритель и велел всем заткнуться. К тому времени, когда Банни вновь попалась мне на глаза, ее платье из огненно-красного превратилось в разноцветную радугу. Разноцветным, под стать платью, было и ее лицо. Я тотчас окружил Банни защитным магическим покрывалом и вытащил из толпы конкурсанток. Уверен, те были готовы прихлопнуть меня на месте.

Банни шла, гордо вскинув голову. И если деволицы еще тешили себя надеждой сокрушить ее волю, их планам не суждено было сбыться. Банни сегодня как никогда была исполнена решимости честно пройти заключительный тур. Я при помощи магии забелил кое-какие из самых ярких пятен на ее лице, лишь на щеках оставил немного розового румянца. Однако Банни наотрез отказалась, когда я предложил вернуть ее платью прежний цвет.

Это было последнее нападение – магическое или нет, пока не началось собственно чтение конкурсного эссе. Первой на сцену поднялась представительница Пента.

– Добрый вечер, – произнесла она и сделала жюри книксен. – Если мне достанется корона победительницы этого замечательного конкурса, то я использую «Буб Тьюб» во благо всем народам…

Откуда ни возьмись, в воздухе возник красный шар и угодил выступающей прямо в лицо.

– Это и есть помидор, – пояснила Банни.

И тут началось! Несчастная конкурсантка скакала по сцене, уворачиваясь от чьих-то острых туфель, отбрыкиваясь от змей и пауков, которые невесть откуда появились на сцене и теперь пытались заползти вверх по ее ногам. Бедняга была вынуждена повысить голос, чтобы перекричать возникший в зале шум, звуки спускаемого туалетного бачка и усиленных до громоподобного урчания кишечных газов. Вокруг несчастной жужжал рой злобных ос, норовя ужалить в лицо, в руки, в любой открытый участок тела. Члены жюри сидели за столом, невозмутимо делая какие-то пометки в своих блокнотах и попивая чай, который им приносили служители. Они и пальцем не пошевелили, чтобы прекратить все это безобразие и унижение первой из участниц конкурса. Равно как и второй. И третьей. Пятая участница, гремлинша, еще даже не успела подняться на сцену, когда ей навстречу вылетел гнилой овощ, и так на протяжении всего своего выступления она то появлялась, то исчезала неизвестно куда.

– …Во благо всем людям… использовать только в благих целях, лично обещаю посвятить это устройство…

Если не считать направления, откуда летели снаряды, то позы жертв вернее, участниц, цвет лица, речь, вечная необходимость уворачиваться от атак и разного рода унижений, которые приходилось терпеть каждой из них, были практически одинаковы. Мне их всех стало от души жаль. Даже закаленный в политических баталиях политик, и тот наверняка бы не пережил таких издевательств со стороны публики.

Я глянул на Банни. На ее лице читалась твердая решимость.

Бесовка, еле держась на ногах, покинула сцену, вся заляпанная желтой краской, которую выплеснули на нее из ведра. Кстати, само ведро, как только извергло на голову несчастной свое содержимое, тут же с грохотом упало и покатилось по сцене. Мимо нагло прошествовала участница-извергиня, зажав в чешуйчатой лапе свою речь. Поднявшись на самую середину сцены, она продемонстрировала публике все свои зубы и ткнула когтистым пальцем в сторону других конкурсанток.

– Если в мою сторону, пока я не закончу читать, будет выпущен хотя бы один гнилой овощ, – прорычала она, – хотя бы одно ведро с каким угодно содержимым или хотя бы одно заклинание, вы все потом горько пожалеете об этом!

Ее голос прогремел у меня в ушах подобно колоколу, и все тотчас притихли. Если не считать возмущенных перешептываний, в зале наступила едва ли не мертвая тишина. Выступающая еще раз оскалила зубы в кровожадной улыбке. Я почувствовал, как она возвела вокруг себя магическую защитную стену. Впрочем, нет, скорее это была не защитная стена, а мощный усилитель красноречия.

– А теперь, добрый вечер, уважаемые судьи. Я горжусь тем, что мне представлена возможность поделиться с вами мыслями по поводу применения такой замечательной вещи, как «Буб Тьюб». В интересах всеобщего мира и во благо всех живых существ…

Извергиня покинула сцену под аплодисменты обычно сдержанных судей. Я судорожно сглотнул. Если мой план не сработает, то все недобрые чувства, вся злоба и зависть, которые накопились в зале за время выступления этой участницы, выльются на ту несчастную, которая будет следующей по списку, а именно на Банни.

Из руководства по эксплуатации «Буб Тьюба» я успел выяснить для себя одну вещь, а именно: как на плоской поверхности возникает картинка. Оригинальная иллюзия поступает из хаотичного эфира, или же их можно заменить на те, что возникают в фантазии мага-чародея. И те, и другие передавались на переднее стекло, иначе называемое экраном.

Следуя этим инструкциям, я протянул прилагаемую к устройству волшебную палочку в сторону передней стеклянной панели и сфокусировал изображение, которое уже возникло у меня в мозгу. Банни поднялась по ступенькам, заняла позицию прямо перед судьями, держа перед собой пергамент, на котором была написана ее речь, и открыла рот.

Откуда-то из толпы вылетел первый помидор. Одной рукой я изменил его траекторию, чтобы этот фрукт или какой-либо другой овощ не попал в Банни, другой – привел в действие чудо-машину.

Высоко над головами судей возникло улыбающееся лицо ведущей – деволицы.

– Добрый вечер, дамы! Вам всем известно, что оставшиеся речи не имеют ровным счетом никакого влияния на исход тура, и поэтому я намерена объявить вам имя победительницы ежегодного конкурса красоты измерения Трофи! Держитесь за парики, дамы! Начнем с конца. На тысяча двадцать третьем месте участница из прекрасного, но бледного Бесера – Абердифи! На тысяча двадцать втором…

Тысячи глаз устремились на экран, слушая в немом восторге, как тарахтит ведущая, перечисляя составленные мною места и имена участниц конкурса. Я постарался, чтобы ни одна из них не утратила интереса к тому, что, по их всеобщему мнению, было подведением предварительных итогов. А где-то внизу, никем не замечаемая, Банни сделала книксен судьям и начала свою речь.

– Уважаемые члены жюри, я долго размышляла над тем, что буду делать, если мне посчастливится стать обладательницей главного приза, но, признаюсь вам честно, я не собираюсь пользоваться им сама. «Буб Тьюб» нужен моему дяде. Именно он отправил меня участвовать в вашем конкурсе в надежде, что я смогу одержать победу. И если вы присудите главный приз мне, то он попадет в руки того, кого я люблю и кому доверяю. Нет, я не хочу сказать, что он не бывает резок со своими врагами, но мне хотелось бы думать, что такое гипнотическое устройство, как «Буб Тьюб», поможет ему найти управу на тех, кого он хочет проучить, не прибегая, однако, к насильственным методам.

Я слушал ее речь, не спуская при этом глаз с остальных конкурсанток. Речь Банни была хорошо продумана, честна, и самое главное, ее никто ни разу не прервал. Банни говорила в течение пятнадцати минут, после чего вновь сделала книксен, скрутила свой свиток и гордо покинула сцену. Никто из остальных участниц этого даже не заметил.

Как только она вновь оказалась рядом со мной, я прервал магическую трансляцию. Экран чудо-машины погас. Конкурсантки растерянно заморгали.

– Эй! – выкрикнула какая-то деволица, опуская лапищу с пригоршней жидкого навозца, которым уже было собралась запустить в ненавистную соперницу. – Эй, куда это она исчезла?

Следующая выступающая, женщина-ящерица в зеленом наряде, подверглась массированной атаке гнилыми овощами и разного рода чарами прежде, чем успела дойти до середины сцены. Другие конкурсантки, не сумев использовать свои подлые штучки против двух соперниц, теперь дали волю злобе и изощренной фантазии.

– Ну как? Пойдем? – спросил я Банни, предлагая ей руку. – Все равно результаты будут известны только завтра. Хотелось бы посмотреть, что у них есть интересного в этом прекрасном измерении.

– Пойдем, – согласилась моя спутница, сияя улыбкой.

Мы вместе вышли из гардеробной.

Церемония присуждения главного приза была примерно такой же, какой я изобразил ее на экране «Буб Тьюба». Ведущая, прекрасная деволица, держа в руках полученный от судейской коллегии свиток, стояла в центре сцены и зачитывала результаты. Сами же судьи с невозмутимым видом восседали на своих местах на небольшом возвышении. Услышав свои имена, проигравшие конкурсантки в слезах и рыданиях выбегали из зала. Те, чье имя еще не назвали, оставались в огромной зале, наряженные в свои самые шикарные выходные наряды, ловя каждое слово, произнесенное ведущей.

– …восемьсот восемьдесят седьмое место, сразу за Ширлин, получает Деврайла! На восемьсот восемьдесят шестом – что ж, уже эта попытка достойна всяческих похвал, а на следующий год, может, повезет еще больше – Эльзирмона! Следующая за ней на восемьсот восемьдесят пятом месте, всего на волосок от нашего главного приза – Мумзин!

Деволица, участница с Пента и еще одна особа с каменным лицом начали пробиваться к выходу. Больше я их не видел. Наверное, я вздремнул на несколько минут, и не раз, и пропустил несколько имен. Но я точно не слышал, чтобы ведущая произнесла имя Банни. Она стояла рядом со мной, и с каждой минутой ее волнение нарастало. Сказать по правде, я не тешил себя особыми надеждами. На всякий случай я заранее упаковал наши вещи – они лежали в гримерной Банни вместе с нашим И-Скакуном. Как только назовут ее имя, мы с ней тотчас перенесемся назад на Пент.

Толпа участниц заметно поредела. Спустя какое-то время я начал узнавать оставшихся барышень. То был верхний эшелон конкурсанток. Главная деволица все еще не вышла из игры, равно как и извергиня и гремлинша, две представительницы Бесера, которые, на мой взгляд, просто потрясающе выступили в конкурсе талантов, одна женщина-акула и одна – змея.

– Тридцатое место – Бендина! Двадцать девятое – Соргканду!..

Вскоре остался всего десяток участниц. Девол перестал морщить лоб и принял от своего помощника бокал вина.

– Леди! – проворковал он, поворачиваясь к нашей стороне сцены. – Я рад приветствовать вас. Вы все поднялись на самые высокие ступеньки, так что наступил момент истины! Я хочу, чтобы вы все вышли на сцену. Давайте похлопаем им!

Раздались оглушительные аплодисменты, а со стороны оркестра – резкие звуки фанфар. Десять оставшихся конкурсанток поднялись на сцену и выстроились в линию у самой рампы рядом с сияющим ведущим.

– Дамы и господа, и все, кто сидит в зале, – тем временем энергично вещал девол. – Посмотрите на наших финалисток. На девятом месте – Аминдобелия!

Бесовка разразилась рыданиями как раз в тот момент, когда ей поднесли букет цветов.

– Восьмое место заняла Змисса!

Я заметил, как печально опустился хвост у женщины-змеи, которая, как и ее предшественница, в утешение получила гигантских размеров букет. Расстроенная, она удалилась в заднюю часть сцены. Затем были названы имена тех участниц, которым присудили соответственно седьмое, шестое, пятое и четвертые места. Банни все еще продолжала стоять на сцене, улыбаясь счастливой улыбкой и помахивая рукой зрителям. Неужели, подумал я, она, несмотря ни на что, все-таки победит? На счастье, я скрестил пальцы не только на руках, но и на ногах.

– Третье место – Молейну! – ведущий обернулся к гремлинше, держа в руке утешительные приз – серебряный кубок, но участницы уже и след простыл.

К чему оставаться, если главный приз уплыл, что называется, из-под носа! Как только Молейну услышала свое имя, она недолго думая перепрыгнула назад в свое родное измерение, отчего в рядах проигравших финалисток образовалась дыра.

Ведущий отдал приз за третье место своему помощнику.

– Ну-ну, друзья! Второе место… нет, выбор дался нам нелегко, ведь борьба была такая напряженная, и все-таки, друзья мои…

Банни, деволица и извергиня застыли на месте, вытянув шеи. Девол расплылся в хитрющей улыбке.

– …второе место заняла Девора!

Если бы взглядом можно было убить, то ее подруги-деволицы наверняка бы рухнули бездыханными прямо на месте в клубах дыма и пламени. Девора приняла утешительный приз за второе место и отошла в глубь сцены. Теперь рядом с ведущим остались лишь две участницы. Банни стояла напряженная, как струна, в своем декольтированном платье без бретелек. Опустись ей сейчас на плечо мой дракон, она бы этого даже не заметила. Ее соперница подалась вперед.

– А теперь, прежде чем я назову имя победительницы, – произнес ведущий, – я хочу вручить специальный приз той из участниц, которая хотя и набрала самое низкое количество баллов, но ее улыбка согревала нас все дни, пока проходил конкурс. Приз «Мисс Конгениальность» вручается участнице по имени… Банни!

Банни подняла дрожащие руки, и, прикрыв лицо, горько разрыдалась. Извергиня вышла на середину сцены, радостно хлопая в ладоши над головой в знак своей победы.

Ведущий направился следом за ней, говоря в свой магический жезл с набалдашником на конце:

– Да-да, это и есть победительница нашего конкурса красоты! Ее имя Ошлин! Давайте все дружно поздравим ее!

Ошлин тотчас окружили пажи. Один из них перекинул через костлявое плечо извергини голубую ленту победительницы. Второй – накинул на нее белую шубку, третий – завязал спереди ленты. Затем к ней подошло еще одно трио, неся огромный букет алых роз, жезл, в котором сверкал огромный бриллиант и сверкающую тиару. Чтобы корону надели на чешуйчатую голову, Ошлин пришлось немного пригнуться. Затем пажи вывели победительницу на подиум, чтобы она могла покрасоваться перед публикой, которая продолжала восторженно рукоплескать.

– Да, вот она, наша королева любви! Ошлин!

Извергиня вернулась на середину сцены, и девол взял за руку ее и Банни.

Вот и все. Я уже было собрался уходить, но голос девола заставил меня вернуться.

– А теперь я хотел бы сделать еще одно объявление. Вы все слышали о нашем гран-при. О великом и могучем «Буб Тьюбе». – С этими словами девол указал на постамент позади судейского стола. – Как вы знаете, в таких конкурсах, как наш, всегда имеют место исключения из правил. Правил много, и многие из них нарушаются случайно, в других случаях на их нарушение идут намеренно, с тем, чтобы добиться преимуществ перед другими участницами. Говоря простым языком, конкурсантки безбожно жульничают. Мы знаем, что вы, зрители, наверняка бы решили, что несправедливо отдавать гран-при той, которая постоянно нарушала строгие правила нашего конкурса. Судейская коллегия вела учет всем хитростям и уловкам, как магическим, так и всем прочим, вычитая очки за каждую такую нечестность. Таким образом мы и определили нашу победительницу. Более того, жюри единодушно в своем решении. И это не Ошлин.

– Что? – не поверила своим ушам извергиня, пытаясь, правда безуспешно, высвободить руку.

У этого девола наверняка было чистое сердце, потому что его сила равнялась силе десяти его единородцев. Извергиня осталась стоять там, где и стояла, словно ее приковали к этому месту.

– Да-да, именно так, – как ни в чем не бывало продолжал девол. – Итак, за то, что она прибегала к жульничеству гораздо реже, чем остальные участницы конкурса, граждане измерения Трофи с радостью присуждают «Буб Тьюб» Банни! Банни, поклонись залу!

Банни в растерянности подалась на шаг вперед и сделала для публики низкий книксен, после чего повторила поклон, повернувшись к судьям. К тому моменту когда она снова выпрямилась, до Банни наконец дошел смысл слов ведущего. Теперь ее лицо сияло улыбкой.

Колонна погрузилась куда-то в пол, и в следующее мгновение «Буб Тьюб» уже был на расстоянии вытянутой руки. Чем, кстати, и попыталась воспользоваться извергиня – она протянула чешуйчатую лапищу, чтобы схватить заветный приз. Однако девол тут же стукнул ее по руке. Затем он снял волшебную вещь с подставки и вручил ее Банни.

– Поздравляю вас, моя милая барышня! Вы не хотели бы сказать нам пару слов?

Наконец смысл происходящего начал доходить и до остальных участниц. Возмутительно! Где это видано, чтобы гран-при вручали той, что заняла самое последнее место! Все они разъяренной толпой ринулись на Банни.

На меня никто не обращал внимания. Недолго раздумывая, я бросился в гримерную Банни, схватил И-Скакун и начал протискиваться сквозь толпу. Неужели я не доберусь до нее прежде, чем эта разъяренная, жаждущая крови толпа?

– Банни! – крикнул я, в надежде, что она меня все-таки услышит. – Лови!

Банни обернулась на мой голос и подняла руку – как раз вовремя, чтобы ухватить короткий жезл. После этого меня сбила с ног разъяренная толпа взбешенных дамочек. Нет, мне никак не успеть к ней. Упав на четвереньки, я кое-как прополз сквозь ураган пинающих и лягающих ног. Мне удалось добраться до гримерной, где я крепко запер за собой дверь. Комнатушка была такая крошечная, что я не мог в ней даже лечь, вытянувшись в полный рост. Поэтому я сел, прислонясь спиной к стене, и осмотрел полученные в давке синяки.

Спокойный и непробиваемый, словно вокруг него не бушевал хаос, ведущий обнял разъяренную Ошлин за талию и запел песню:

Я слегка прижался к стене, потому что в этот миг посередине крошечной каморки возник человеческий силуэт. Это была Банни, с И-Скакуном и «Буб Тьюбом».

– Торопись! – крикнула она. – Они сейчас разнесут все вдребезги!

– Меня не надо уговаривать, – отозвался я, вскакивая на ноги.

Я положил руку Банни на плечо, чтобы магия унесла нас из измерения Трофи вдвоем. В следующее мгновение мне показалось, будто меня всего скрутило – это ощущение всегда сопровождает перемещения при помощи И-Скакуна.

– Уф-ф! – выдохнул я, оглядываясь по сторонам.

Мы снова были в старой придорожной гостинице – в открытом окне на веревке сушилось белье, на столе громоздились горы немытой посуды. Глип и Лютик ринулись на нас, словно мы были последней сосиской на пикнике. Я едва увернулся от слюнявого языка моего ручного дракона. И все равно я улыбался.

– Это самое красивое из того, чего я насмотрелся за последние три дня – за исключением, конечно, тебя.

– Спасибо за помощь, – ответила Банни, от всей души чмокнув меня в щеку. – Дядя Брюс будет ужасно доволен, что заполучил «Буб Тьюб». Ты спас мне жизнь.

– Что ж, и потому ты спасла мою, – напомнил я. Признаюсь честно, приятно было чувствовать прикосновение ее губ к моей щеке. – Услуга за услугу. Будем считать, что мы с тобой в расчете. Иначе для чего на свете существуют друзья?

– Ты от меня на дурачка не отделаешься, – игриво заметила Банни. – Тебе придется выслушать мою речь.

– Это точно, – согласился я, с великой радостью вытягивая ноги в кресле перед камином в старой кухне нашей придорожной гостиницы и налив себе один – всего один, ведь я его заслужил – стаканчик вина. – Только скажи на милость, что значит «на дурачка»?