Проклятие брачного договора Мартова Людмила

Она все еще не понимала. Или не хотела понимать.

– По какой причине можно не вернуться домой, если не по болезни? У тебя точно все хорошо?

– У меня все отлично. Я провел ночь не в полиции, не в больнице, не под забором. Я был у женщины. Понимаешь, балда?

– У какой женщины? – глупо спросила Дина и вдруг поняла. Открытие обожгло ее словно выплеснутый кипяток. Она даже зашипела, как от ожога и, кажется, снова перестала дышать.

– Дина, – похоже, теперь он начал сердиться, – я встретил в ресторане, в котором проводил встречу, свою давнюю знакомую и поехал к ней. Такой ответ тебя устраивает или тебе нужны ее паспортные данные и адрес?

– Устраивает, – металлическим голосом проскрежетала Дина. – Меня совершенно не волнует, где ты провел ночь. А главное – с кем.

– Да? – теперь Борис явно развеселился. – А так и не скажешь.

Дине тут же захотелось утопиться, повеситься и выпрыгнуть в окно от унижения. Еще не хватало, чтобы он думал, что она за ним бегает. Нет ничего удивительного, что человек, за которым закреплена слава бывалого холостяка и отпетого бабника, провел ночь у какой-то своей пассии. Понятно же, что он не живет монахом, и вообще ее это совершенно не касается.

– Меня волнует, что я провела ночь на соседском диване, – нелюбезно сообщила она. – Я не могла остаться в квартире, потому что в нее вчера влезли грабители и повредили замок. Извини, но мне было страшно одной в незапертом доме. Я ушла к соседям и оставила тебе записку, чтобы ты меня забрал, когда вернешься. Но ты не вернулся. И сейчас я не понимаю, что мне делать. Меня, между прочим, на переговорах ждут.

– Погоди, – тембр его голоса изменился, – погоди, Динка, я вообще ничего не понял. Какие грабители? Какой взлом?

– Я пришла вчера домой и увидела открытую квартиру. Замок был сломан и не закрывался.

– И ты сунулась внутрь? Одна? Ненормальная! Ты почему сразу мне не позвонила?

– Ты ехал на важную встречу. Не могла же я второй день подряд сорвать тебе рабочие планы. Ну конечно, я не пошла одна. Мне было страшно, и я позвала на помощь соседей. Веня зашел со мной в твою квартиру, и мы увидели…

– Погоди, кто такой Веня?

– Господи, да что же ты такой тупой-то! – возмутилась Дина. – Ты слышишь вообще, что тебе говорят? Веня – твой сосед. У вас квартиры выходят в общий предбанник. И у него жена Лена, которая ждет ребенка.

– Для человека, который живет в моей квартире три дня, ты удивительно хорошо осведомлена. За два года я ни разу не видел своих соседей, не говоря уже о том, что не знал об интимной стороне их жизни. И что, этот Веня пошел с тобой, и что дальше? Меня ограбили?

– В том-то и дело, что нет. Никто ничего не тронул, кроме сейфа в спальне. Его пытались открыть, но не смогли.

– Сейф? – В голосе Бориса теперь явственно слышалась паника. – Господи, ты же утром убрала туда сапфиры.

– Судя по тому, что сейф весь расцарапан, но не вскрыт, они до сих пор там лежат, – сказала Дина. – Но, признаться, я не проверяла, чтобы не затереть никаких следов. Я не стала вызывать полицию, потому что не была уверена, что ты этого захочешь.

– Господи, да как ты вообще могла мне не позвонить, – простонал Борис. – Что это за самодеятельность такая? Сунуться во взломанную квартиру, позвать на помощь постороннего человека, остаться ночевать хрен знает у кого и при этом не сделать элементарного – не набрать мой номер.

– Но ты был занят!

– Дина, вот только никогда не надо принимать за меня решения. В любой ситуации твоя задача – сообщить мне, а я уже сам разберусь, насколько я занят и что делать.

– И что сейчас делать? – ядовито спросила Дина. – На часах половина седьмого, и максимум через полтора часа мне надо выходить из дома, чтобы не опоздать на последний раунд переговоров. Оставить твою квартиру открытой я не могу. А ты непонятно где, и, заметь, я вовсе не прошу назвать мне твой адрес.

– Я сейчас приеду! – рявкнул Борис. – По утренним улицам буду минут через тридцать, максимум сорок. Достаточно, чтобы ты мне все рассказала до того, как отправишься на свои дурацкие переговоры.

– Не смей на меня орать, – когда это было надо, Дина умела говорить металлическим голосом. – Я тебе не кисонька, с которой ты провел ночь. И я не виновата, что кто-то позарился на твои драгоценные сапфиры и влез в твою квартиру. И мои переговоры не более дурацкие, чем твои. Те самые, на которые ты поехал вчера, а ушел с них с какой-то непонятной бабой.

– Слушай, Резникова, ты что, ревнуешь, что ли? – с веселым изумлением спросил Борис. – Нет, я серьезно, мне это даже льстит.

Разъяренная Дина нажала на отбой, хотя голос в трубке говорил что-то еще. Слушать Бориса Посадского ей совершенно не хотелось.

Он появился в квартире минут через сорок. Дина успела принять душ, уложить волосы, приготовить завтрак, одеться и накраситься.

– Садись к столу, – сквозь зубы сказала она, услышав в прихожей его шаги и дождавшись, пока он появится в днерном проеме кухни. – Ты же наверняка с утра ничего не ел.

– Не ел, – согласился Борис, и в его взгляде мелькнуло что-то непонятное. Дина не поняла, что именно. – Сейчас сейф проверю и приду. Ты очень вчера испугалась?

– Да нормально, – Дина независимо пожала плечами. – Мне соседи действительно здорово помогли. Ты потом зайди сказать им спасибо, ладно?

– Зайду. – Он отлепился от двери и пошел в сторону спальни, Дина зачем-то слушала его шаги, тяжелые, уверенные, очень мужские.

На какое-то время они стихли, затем раздался какой-то скрип или скрежет, а потом тихое чертыханье под нос. Снова шаги, и Борис появился в дверях, сердитый и насупленный.

– Чертов сейф, я не могу его открыть. То ли его все-таки взломали, то ли просто повредили при попытке взлома.

– Ой, – Дина приложила ладошку ко рту, – ой-е-ей.

– Ты чего?

– Боря, ты не можешь его открыть, потому что я поменяла шифр.

– Что ты сделала? – Борис смотрел на Дину с таким изумлением, словно у нее нечаянно выросла вторая голова. – Поменяла шифр? Зачем?

– Когда ты диктовал мне цифры, то я подумала, что это дата твоего рождения, а значит, очень просто. Твой день рождения знает огромное число людей, а потому при подборе шифра такая комбинация всплывет в первую очередь. Я решила, что это неправильно, и ввела другие цифры.

Борис с любопытством смотрел на нее.

– И какие?

– Свой день рождения. Что ты смеешься? – с возмущением вскричала Дина, видя, что плечи Бориса затряслись. Он сделал один шаг и внезапно обнял ее, притянув голову к своему крепкому плечу.

– Слушай, пигалица, при всей нелогичности твоих действий, ты кажется, спасла мои сапфиры. Если бы не ты, то похититель действительно открыл бы сейф, потому что, похоже, знал код. А так ему пришлось убраться, не солоно хлебавши.

– И в чем же тогда нелогичность? – тихонько спросила Дина, уткнувшись носом в его кашемировый свитер, от которого изумительно пахло: одеколоном, смесью для защиты шерсти при полоскании, а еще чем-то незнакомым, но очень мужским и приятным.

Стоять так она, пожалуй, могла бы вечность, но Борис уже разжал руки, отпуская ее, и она подчинилась, не желая ставить себя в глупое положение.

– Нелогичность? – чуть рассеянно уточнил он, будто мысли его сейчас были очень далеко. – А она в том, что ты поменяла одну дату рождения на другую, хотя считаешь такой шифр ненадежным.

– ТВОЙ день рождения – ненадежный шифр для сейфа, стоящего в ТВОЕЙ квартире, – сообщила Дина и отвернулась, чтобы он не видел ее лица. Начала наливать кофе, чтобы занять руки. – МОЙ день рождения никто из твоего окружения не знает, а подобрать его невозможно, это поди больше миллиона сочетаний.

Борис что-то посчитал в уме, шевеля губами. Дина терпеливо ждала.

– Более двухсот двадцати миллионов, – наконец сказал он. – Да, ты права, моя мудрая подруга детства. Свои слова о женской логике забираю назад, а вот благодарность за спасение меня от ограбления удваиваю.

– Тогда садись и ешь, а то я из-за тебя на работу опоздаю, – строго сказала она, – а если тебе так не терпится проверить свои чертовы сапфиры, то день рождения у меня двадцать седьмого марта тысяча девятьсот восемьдесят шестого года.

Борис снова исчез из кухни, видимо, отправившись в спальню.

– Я помню! – крикнул он оттуда.

– Что именно ты помнишь?

– Дату твоего дня рождения.

От изумления Дина пролила кофе. Горячая жидкость обожгла ноги, и Дина зашипела, как давеча от внутренней боли, вот только боль теперь была самая настоящая, физическая. Хорошо, хоть юбку не облила, а то пришлось бы бежать переодеваться. Отставив чашку на стол, она схватила тряпку с раковины и быстро вытерла сначала многострадальные ноги, а потом пол.

– Пачкуля Пестренький, – Борис невесть как оказался рядом, присел, забирая тряпку из ее рук, быстро затер лужу на полу, подул на покрасневшую щиколотку под тонким капроном колготок.

– Больно?

– Нормально, – независимо ответила Дина и порывисто встала, боднув его плечо лбом. – А откуда ты можешь помнить про мой день рождения?