Русские не сдаются! Злотников Роман
– Ну что ж, Савелий Сергеевич, – воодушевленно начала его лечащий врач, когда пенсионер в очередной раз оказался в ее кабинете. – Должна вам сказать, что мы с вами – настоящие молодцы. Вон как вы у меня окрепли-то. Просто огурчик!
– Да чего уж там, – смущенно буркнул пенсионер, – с меня-то какой спрос. Пей да глотай – и все дела.
– Нет-нет, не скажите. Вон вас сколько здесь собралось таких – «пей да глотай», а только серьезная положительная динамика, как у вас, далеко не у всех. Ведь для этого надо аккуратно соблюдать все наши рекомендации. А это делали далеко не все, – тут она сделала паузу и, окинув бывшего инженера испытующим взглядом, внезапно спросила: – Скажите, Савелий Сергеевич, а вы… не хотели бы продолжить лечение?
– От старости-то? – хмыкнул пенсионер. – Так от этой болезни лекарств нету.
– А если бы были? – загадочно произнесла врач.
И замолчала, требовательно уставившись на бывшего инженера. А тот недоуменно вытаращился на нее.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга, а затем врачиха, как видно, сделав из этого обмена взглядами какой-то вывод, продолжила:
– Дело в том, что кроме тестируемого курса у нас есть еще один, более углубленный. Результаты он обещает просто фантастические! Если, конечно, все пойдет согласно нашим предположениям. Просто этот курс у нас пока еще на людях не проверялся…
– А на мышах? – съёрничал уже слегка отошедший от предыдущего шокирующего заявления своего врача бывший инженер.
Но врач в ответ лишь скупо улыбнулась. А Савелий Сергеевич задумался. С одной стороны, влезать в какие-то сомнительные эксперименты особенного желания не было. Он – старик, здоровье уже не то. Не дай бог, эти ученые где-то лопухнулись – и все, кирдык! Тем более что самые неприятные болячки, от которых он страдал больше всего – слабые ноги, бессонница, скачущее давление и все такое прочее, – явно удалось как минимум купировать. Надолго ли – другое дело. Но пока живи да радуйся. И не гневи Бога, выпрашивая еще…
Но с другой – все это благодаря как раз тем самым людям, которые предлагают ему дальнейшее участие в своих исследованиях. То есть тем, кто уже доказал, что они не балаболы, а серьезные профессионалы. Да и приз-то какой… Нет, ни в какие лекарства от старости бывший инженер, конечно, не верил. Но уже полученный результат говорил сам за себя.
Поэтому он сурово насупился и решительно кивнул.
Глава2
– Уговорили!
– Коля-ан! А Колян!
Николай откинул в сторону расколотое полено и, воткнув топор в стоявшую перед ним колоду, выпростал из-под ремня висевшее на нем полотенце и степенно вытер залитое потом лицо. Жара нынче в Кавешме для сентября стояла жуткая. Ну да с погодой в последнее время вообще невесть что творится.
– Коля-ан, ну где ты там?
Это орал Петька Скрынник, водитель лесовоза с местного леспромхоза, или как там он теперь назывался, и основная причина всех местных неприятностей. Уж сколько раз и мужики его били, и бабы по деревне мокрыми тряпками гоняли, и сам Николай, как участковый, его в «холодную» сажал, а все одно тот никак не успокаивался. Отлежится чутка после побоев, оклемается – и снова здорово! То свинье бабки Дарьи бидон браги в корыто опрокинет, после чего пьяная животина полдеревни на уши поставит. То деду Кондратию дверь нужника валерьянкой зальет, и сбежавшиеся со всей деревни коты устроят вокруг этого весьма полезного в хозяйстве строения такой ночной сейшн, что деду в туалет пришлось прорываться с помощью своей старенькой охотничьей «тулки». То Жабину, местному куркулю, жировавшему на скупке по осени кедровых шишек, ночью проса на капот новенького «крузака» насыплет, вследствие чего вся деревня полночи не спит: как птицы начинают клювами по капоту жабинского «крузака» стучать, так у него тут же принимается выть сигнализация. Самому-то Жабину нипочем было – он в то время пьяный спал и ничего не слышал. А вот остальной деревне… Впрочем, когда поутру Жабин проснулся и углядел, во что его новенький, блестевший лаком автомобиль превратился, то орал не хуже своей сигнализации. Но это уже деревня Петьке не в укор поставила, а скорее в заслугу…
– Коля-ан!
Участковый вздохнул и, степенно, не торопясь, вышел из-за сарая.
– Ну, чего тебе, шебутной?
– Айда посмотрим, как пришлые строятся!
Пришлые объявились в Кавешме полода назад. Сначала свой участок продала бабка Меланья. Этому ее поступку никто особенно не удивился. Она давно уже собиралась перебраться к внукам в Чульман. Скорее удивиться можно было тому, что нашелся кто-то, решившийся купить дом в Кавешме. Зачем деньги-то тратить? Эвон сколько пустых домов по деревне стоит. Дети-внуки выросли и разъехались по разным городам и весям – кто в Чульман, кто в Нерюнгри, а кто аж до Биробиджана и Хабаровска добрался. В сибирской деревне-то жизнь тяжелая. И не шибко денежная. Ну, если ты не браконьерствуешь или не Жабин. А в телевизоре другую жизнь кажут. Вот молодежь за ней в люди и рвется… Так что как старики поумирали – так дома и стоят заколоченные. Потому что продать их здесь некому.
Но, как выяснилось чуть позже, бабка Маланья, удачно провернувшая операцию со своей недвижимостью, была только началом. Спустя две недели в Кавешме объявилась пара людей весьма необычного (ну, для деревни) вида. То есть в костюмах и лакированных ботинках. Да еще и с портфелями. Оные граждане посетили сельсовет, где предоставили бумагу, доказывавшую, что они являются юридическими представителями полутора десятков наследников почивших кавешминских стариков и уполномочены оными провести оценку принадлежавшей им недвижимости с целью подготовки ее к продаже.
Местные изрядно поудивлялись столь странно прорезавшемуся интересу к их глухому углу. Более того, по деревне тут же поползли слухи один невероятнее другого. Говорили, что под деревней нашли нефть или золото, что в местных лесах растет какая-то особенная, но очень полезная трава, что в округе залегает какой-то особенный минерал, от которого идет шибко полезное излучение, лечащее все болячки, что неподалеку от Кавешмы была обнаружена посадочная площадка инопланетян… Короче, такого бреда Николай ранее никогда в жизни не слышал. Но некоторые кавешманцы в этот бред радостно поверили. И начали радостно ждать, что сейчас со всех сторон набегут москвичи с иностранцами и примутся платить большие деньги за доселе никому не нужную недвижимость…
К удивлению Николая, кое-кто дождался-таки. То есть не москвичей, конечно, да и деньги оказались не такие уж и большие. Но часть народа свои избы с участками все же продала. Ну те, которые примыкали к подворью бабки Маланьи и остальным уже выкупленным. А неделю назад в Кавешме наконец-то появились и покупатели…
– Ну, чего тебе все неймется, Петька? Получил же уже раз по морде, так нет – опять лезешь!
– Это он просто меня неожиданно подловил, – насупился Скрынник.
– Ага, как же, – ухмыльнулся участковый, – а то, что он тебе до этого проорал «в круг» и, скинув майку, напротив тебя встал, ты и не заметил?
– Да кто ж его знал, про какой круг он говорил-то? – попытался было прикинуться ветошью Петька, но потом улыбнулся и махнул рукой: – Ну да, было. Потому тебя и зову. Неохота больше по морде получать. Тот мосластый мне тогда сказал, чтоб я больше к ним не совался, или без всякого круга за забор выкинет. А он здоровый – страсть! В тот раз меня так приложил – я три дня отлеживался. Но мне ж любопытно! А ты у нас власть, так что имеешь право куда хошь заходить. Вот я с тобой и просочусь…
Участковый тяжело вздохнул и покачал головой.
– Ты вот что, Петька: давай-ка дуй домой. Некогда мне твое любопытство удовлетворять. У меня еще полмашины дров недорублено. Так что иди, иди…
Скрынник несколько мгновений вглядывался в стоявшего перед ним бывшего одноклассника, с которым просидел за одной партой последние шесть школьных лет, а затем обреченно взмахнул рукой.
– Вот скучный ты человек, Колян, – с сожалением в голосе произнес главный деревенский хулиган. – К нам в деревню столько нового народа сразу понаехало, сколько за последние двадцать лет, вместе взятые, никто не видел. А кто, откуда, почему – ничего не ясно! И тебе на это наплевать. Как так? Ты ж власть! А вдруг это шпиёны какие?
Участковый сердито сплюнул и, развернувшись, двинулся за сарай. К своим дровам.
Петька проводил его грустным взглядом и, воздев очи горе, некоторое время размышлял, что предпринять. Пришлые интересовали его чрезвычайно. Он, как и любой деревенский парень, всегда относился к городским со смесью зависти и пренебрежения. Потому что, по представлениям деревенских, городские, с одной стороны, жили куда богаче и интереснее, а с другой – все поголовно были пентюхами и неумехами, не способными справиться толком ни с каким нормальным делом. Да что там говорить, если они даже скотину обиходить не умеют!
Но эти пришлые были какими-то не такими.
Петька с детства любил подраться. Не со зла, нет… просто ему нравилось то ощущение звенящей пустоты в голове и мурашек на загривке, которое возникает за несколько мгновений до того, как нанесен первый удар, нравилась та бурная волна, которая устремлялась по всему телу, когда пальцы ощущали первую боль от удара, нравилось, как мягко шибало в мозги волной адреналина, когда прилетало самому, все равно куда – в ухо, в грудь, в плечо, да даже в «солнышко».
А боль… Да что той боли-то? Иной раз, когда молотком по пальцу засветишь или при правке косы лезвием по пальцу секанешь, куда больше болит. Боль – она в жизни человека всегда присутствует. Ежели ее в твоей жизни не имеется или маловато – так ты и не живешь совсем. Не работаешь до ломоты, не отдыхаешь по полной, не стоишь за своих, коли припрет… да и нет у тебя в этом случае никаких своих. Потому что кому ты, такое ссыкло, нужно? А если вокруг тебя все такое же ссыкло, пусть и заумно рассуждающее о всяких там «гуманизме», «цивилизационном выборе», «правилах культурного человека» и «общечеловеческих ценностях», оправдывая свою ссыкливую сущность мусором пафосных слов, то какие же они в этом случае свои? Они же, как Скрынник слышал в каком-то очень старом, еще советском фильме – «разбегутся при первом же шухере», начхав на всех, кроме себя!
Так что получить по морде он не боялся. Но вот получить по морде просто так, без пользы, было все-таки обидно. Поэтому, тяжело вздохнув, Петька повернулся и двинулся в сторону подворья Аверьяна.
Аверьян был якут, охотник, и большую часть времени проводил в тайге, поэтому его усадьбу обихаживали всей деревней. Вследствие чего доступ на подворье был открыт для всех даже в отсутствие хозяина. А Аверьян взамен делился с добровольными помощниками мясом, шкурами и поделками из них, на которые был большой мастак. У самого Скрынника имелась хорошая шапка из волчьего меха, сварганенная ему Аверьяном. Отличная шапка. Волчий мех не только теплый, но еще и не обмерзает от дыхания и не колет лицо. А еще с его бани очень хорошо просматриваются участки, выкупленные пришлыми. Так что достаточно залезть на крышу…
Вот только, скорее всего, крыша бани и так уже плотно забита. Причем всякой малышней, среди которой ему, взрослому солидному человеку, уже самому зарабатывающему себе на жизнь, находиться вроде как не по чину. Да и стройка от Аверьяновой бани располагалась далековато – на противоположном конце участка. Так что происходящее на ней с бани было видно не слишком хорошо.
Ну и второй момент присутствовал – раз он зайдет на подворье Аверьяна, придется что-то там сделать. Это та школота, что торчала сейчас на крыше бани, могла себе позволить обиходить Аверьяново подворье через раз, надеясь на то, что никто не заметит, сколько раз они к нему забегали и что за это сделали. Взрослый же человек и права свои, и обязанности знает, и исполняет не потому, что кто-то за ним следит и может наказать, а потому что… ну, потому что он взрослый и за себя отвечает, не так ли?
Так что идти на Аверьянову баню не хотелось. Но других вариантов пока не просматривалось.
Петька вздохнул, покосился на солнце, прикидывая, сколько еще осталось до заката, потом сплюнул и… не успев сделать и шага, замер. Из-за поворота прямо к нему неспешно приближался один из пришлых. Тот самый, который и набил ему морду. Скрынник дернулся было, но потом до него дошло, что этот тип явно не за ним пришел. Ну откуда он мог знать, что Петька торчит здесь? Так что, скорее всего, его целью был дом участкового. Поэтому Скрынник повернул голову и заорал:
– Коля-ан! Хорош заготовки на зиму делать! Иди работать! – И чуть погодя добавил: – Карочь, пришли к тебе, слышь! – После чего повернулся к подошедшему чужаку и, улыбнувшись самой обаятельной улыбкой, решительным жестом протянул тому руку: – Петр. Скрынник. На лесовозе работаю, в леспромхозе.
Чужак несколько мгновений недоуменно смотрел на руку Петьки, а затем в его глазах мелькнуло какое-то непонятное выражение, после чего он, в свою очередь, протянул руку и… Силу пришлого Петька оценил еще в прошлый раз. Так что когда холодные пальцы сомкнулись на его ладони, у Скрынника на мгновение засосало под ложечкой. А ну как начнет силой меряться?! Но, к удивлению парня, чужак сжал его руку сильно, но довольно аккуратно. Будто в тисках, но не до боли, а с выверенной до волоса точностью. Вот еще буквально на волосок сильнее – и Петька бы взвыл. Но остановившись аккурат на этом самом волоске.
– Ранб, – коротко представился пришлый. – Ранб Корт.
– Эк у тебя имя! – удивился Скрынник. – Иностранец, что ли? А по-русски болтаешь так, будто язык для тебя родной.
Пришлый с усмешкой кивнул.
– Иностранец. Бывший. Сейчас тоже русский. А язык выучил. Когда принял решение перебираться в эту страну.
– Это да, – солидно кивнул Петька. – К нам нынче многие перебираются. Отовсюду. Эвон, в Приморье, говорят, одних немцев уже под сорок тысяч приехало. Да и французов с итальянцами тоже, бают, до фига. Чего-то у них там в Европе совсем не заладилось… А ты откуда будешь?
Но ответить пришлый не успел. Потому что со стороны дома раздался голос участкового:
– Отстань от человека, оболтус! Не видишь, он по делу пришел. И ко мне, а не к тебе.
– Ничего, – улыбнулся пришлый. – Тем более, мы с господином… Скрынник… уже знакомы.
От этой улыбки Петька машинально чуть скривился левой половиной лица. Синяк уже выцвел и почти прошел, но все равно слегка побаливало.
– Чем могу помочь? – перешел на официальный тон участковый.
– Вы нам по приезде рассказывали насчет этой, как его… – Тут пришлый слегка запнулся, но затем все-таки уверенно выговорил: – Прописки. У нас через пару часов должны подъехать еще несколько человек. И я хотел бы сразу решить вопрос и с нами, и со вновь прибывшими. Я могу собрать паспорта и съездить в район сам или в… миграционной службе обязательно личное присутствие каждого?
– Присутствие… – участковый задумался. – Да в принципе нет. С этим я могу помочь. Сам приеду, соберу паспорта… ну, чтобы сверить фотографии, но… вы где людей прописывать-то собираетесь?
Пришлый озадаченно уставился на Коляна.
– Не понял. Мы же строим дома.
– Ну, так чего непонятного-то? – усмехнулся участковый. – Вы же их только строите. И куда людей прописывать? Дома надо построить, подключить к коммуникациям, составить акт о приеме в эксплуатацию, зарегистрировать в госорганах, открыть лицевой счет – и только после всего этого в построенном доме можно кого-то прописывать.
– Э-э… понятно, – еще более озадаченно кивнул пришлый. – Я-то считал, что прописка – это… ну, нечто вроде простой фиксации факта, что человек считается жителем данного региона. И что для этого нет необходимости в непременном наличии у него… ну-у… собственного жилого помещения.
Участковый досадливо сморщился.
– В общем, так и есть, да и по-правильному это называется именно регистрация, а не прописка. Просто раньше так называлось – вот народ и привык. Но жилое помещение для этого все равно необходимо. Хотя бы чужое. В этом случае пропи… то есть регистрация может быть временной. И на нее требуется разрешение собственника.
Пришлый задумался.
– А-а… без прописки никак?
– Почему никак? – удивился участковый. – До девяноста дней – вполне возможно. Но кое-какие проблемы отсутствие прописки создать может – с почтой, там, с записью детей в школу, с открытием какого-нибудь предприятия опять же…
Если первые две позиции из перечисленного пришлым, судя по его повеселевшему виду, в качестве проблем не рассматривались, то последняя, похоже, серьезно нарушала его планы. Потому что он тут же посмурнел и задумался. А вот Петька, наоборот, встрепенулся.
– Колян, – вкрадчиво начал он, – а давай мы их ко мне пропишем?
Участковый и пришлый тут же развернулись к деревенскому хулигану и скрестили на нем взгляды: Николай – досадливый, но похоже, лишь оттого, что влез оболтус в серьезный разговор… а пришлый – явно заинтересованный.
– К тебе?
– Ну да! Изба у меня большая. Живу я один. Сам знаешь, бати уже семь лет как нет, а маманя еще по зиме к сестре в Томмот подалась. А Варьку я выгнал…
При этих словах участковый еле заметно усмехнулся. Варька, леспромхозовская кладовщица, была той еще оторвой. Так что следовало еще посмотреть, кто кого выгнал. Но сам факт того, что Петька теперь жил в одиночестве, подобные мелкие детали не отменяли. А Скрынник, между тем, продолжал:
– Так что у меня вполне человек семь влезет. С раскладушкой-то… А если еще и баню считать…
– Баню тебе считать никто не позволит, – притушил его воодушевление Николай. – Это нежилое помещение, и там никого не пропишешь. Да и вообще, по нормам на твоих метрах прописать можно только… У тебя изба сколько, семь на восемь?
– Нам будет достаточно троих, – мягко влез в разговор пришлый. – Остальные подождут пару недель. То есть до того момента, пока мы не достроим дома.
Оба местных жителя удивленно уставились на собеседника. Он что, совсем больной, что ли? Нет, что существуют технологии быстровозводимых домов, оба были в курсе. Но тут, извини-подвинься, Сибирь, а не какая-то там Европа! Тут морозы не под, а за сорок бывают. Тут эвон, по местным меркам, почитай, рукой подать – полюс холода. И не Сибири, не России, а всей планеты! Там вообще за минус семьдесят случается… Какие, блин, пару недель?!
Николай и Петька переглянулись, прикидывая, как бы это поделикатней объяснить пришлому, чтобы он не страдал идиотизмом и осознал ситуацию, но тот не дал им начать.
– Я в курсе местных температур, – дружелюбно улыбнувшись, произнес он, – и уверяю вас, что при проектировании домов этот момент был полностью учтен. Наши дома гарантированно выдерживают температурный диапазон от минус семидесяти до плюс шестидесяти градусов, снеговую нагрузку до двухсот сорока килограммов на квадратный метр и скорость ветра до двадцати пяти метров секунду.
Николай и Петька снова переглянулись. После чего участковый нехотя кивнул.
– Хорошо. Тогда гражданин Скрынник сейчас сбегает за паспортом, после чего встретимся у вас на… – Те несколько гектаров, которые заняла выкупленная пришлыми зона, назвать подворьем или участком язык не поворачивался, но никакого другого определения Николай с ходу не придумал, поэтому продолжил: —…на вашем участке. Там все и оформим.
Когда первый деревенский хулиган, перепрыгнув порог, влетел в свою избу, рожа у него сияла от удовольствия. Ну, еще бы – он-таки добился своего. Так что когда Петька разглядел неожиданных и, прямо скажем, совсем незваных гостей, он еще несколько секунд пялился на них, сияя глупой улыбкой.
– Привет, Скрынник, – хрипло сказал Жабин, сидевший на табурете у приоткрытого окна. – Выпить есть?
– А у тебя чего, ничего выпить не осталось? Или деньги кончились? – удивился Петька, при этом на автомате двинувшись в сторону холодильника. Несмотря на то что назвать неожиданных гостей «дорогими» у Скрынника язык не повернулся бы, Жабин, судя по внешнему виду, страдал после вчерашнего. А не налить пришедшему в дом страдальцу чего-нито на опохмел – до такого садизма сибирские мужики еще не опустились.
– Деньги-то есть, – морщась, ответствовал главный кавешинский куркуль и эксплуататор, – а вот с выпивкой хуже. Вчерась с мужиками все подобрали. До капли. А Настька, дура, с утра в район умотала по своим делам. Так что до завтрева у нас хрен где укупишь. В район ехать надо. Или на трассу…
– На, полечись, – снисходительно произнес Петька, выставляя на стол бутылку «китайки», дешевой водки, поставляемой понятно откуда. Она была сильно вонюча, имела крепость всего градусов под тридцать, но стоила копейки. Петька спиртным особенно не баловался (ну, по деревенским меркам), предпочитая расслабляться по-другому, а на выпивку ловить халяву, так что держал ее больше для хозяйственных нужд. Уж больно противна на вкус. Но народ употреблял ее без особых последствий. И, кстати, именно она послужила причиной того, что в деревнях почти перестали варить самогон. Ну, в коммерческих, так сказать, масштабах. Не выдержал традиционный русский напиток ценовой конкуренции с «китайкой»…
Двое соратников… вернее, судя по внешнему виду, собутыльников Жабина обрадованно подтянулись к столу.
– А чего поприличнее есть? – скривился Жабин.
В отличие от собутыльников, с которыми Скрынник был знаком, но шапочно (знал только по именам и еще то, что один – бывший зэк, осевший у главного куркуля деревни на подворье и подрабатывавший у него водителем и, там, «принеси-подай, стукни вон того», а второй – у него же, но чем-то вроде бригадира), главный деревенский мироед «китайкой» брезговал, употребляя напитки выше уровнем.
– Что есть, то не про вашу честь, – отрезал Петька. – Давай, поправляйся и говори, зачем пришел. А то у меня еще дела.
Жабин молча набулькал в стаканы и одним махом опрокинул свой. Почти сразу же его перекосило, а затем он вздрогнул всем телом и шумно выдохнул:
– Уфх… ну и гадость, – после чего еще пару мгновений помолчал, а затем насупился, упер в Петьку тяжелый взгляд и заговорил: – В общем так, Скрынник, народ тут посовещался и решил, что никаких пришлых нам тут не нать.
Петька слушал его, вытаращив глаза. О чем это он?! Какой народ? Жабин с прихлебалами, что ли? Да с таким народом никаких захватчиков не надо! Сами все разорят, украдут и продадут!
Нет, почему Жабин затеял этот разговор, парню в принципе было понятно. Все знали, что деревенский куркуль не совсем законные дела мутит. И браконьерствует потихоньку, и ягодой с кедровыми орехами с китайцами напрямую приторговывает. Причем ходили смутные слухи, что дарами не только природы, но и как бы даже не недр… А чего – тут Сибирь, тут золотишко много где встречается. С другой стороны, кто в деревне мог сказать о себе, что он никогда, нигде и ничего? Уж ружьишком-то без всяких лицензий точно каждый второй балуется. Если не каждый первый…
А Жабин, хоть и сволочь порядочная, но все-таки свой. На соседней улице вырос. В одну школу ходили. Колян-участковый за соседней партой сидел. Так что все молчали… Но если в деревне появятся совершенно чужие люди, не повязанные ни общим детством, ни своими мелкими грешками, то как бы не нашлось среди них кого-нибудь, кто не только увидит что-то, что не принято показывать чужим, но и решит исполнить, так сказать, гражданский долг. Да и кто его знает, чем эти пришлые тут заниматься думают? А ну как чем-то таким, на чем и сам Жабин неплохо зарабатывает. Это большой город всех прокормит: хошь – в олигархи иди, хошь – в таксисты. А в деревне способов заработка – раз, два и обчелся! Короче, не нужны были главному местному куркулю в Кавешме пришлые – и точка!
Но вот Петька с этим был совершенно не согласен. Ему-то пришлые нравились. Несмотря на то, что первое же более или менее близкое знакомство с ними закончилось тем, что он получил по морде. Ну и что? По-правильному же получил. По-честному! Один на один. Грудь в грудь. Без подлости…
Жабин же, между тем, продолжал свой горячий или, скорее, горячечный монолог.
– Так они ж себе скоро все равно дома построят, – наконец, спустя еще пять минут излияний, прервал Скрынник своего нежданного гостя. – И чего ты тогда будешь делать?
Главный деревенский куркуль запнулся, окинул Петьку недоуменным взглядом, а затем хрипло рассмеялся.
– Строить и построить – это две большие разницы, понял? Сам видишь, какая нынче сушь стоит!
– Ты, Жабин, говори, да не заговаривайся, – с угрожающим видом вскочил на ноги Скрынник. – Не дай бог, тайга полыхнет – в своем нужнике отсиживаться будешь?! По горло в дерьме?!
Главный деревенский куркуль и эксплуататор боднул его тяжелым взглядом и процедил:
– Я тебя предупредил, – после чего мотнул головой своим прихлебателям и, тяжело поднявшись, вышел из дома.
А Скрынник опустился на табурет и задумался. Нет, отказываться от своих слов он не собирался. Сколько надо, столько он пришлых в своей избе и пропишет. Точка!
Но ведь с этого урода станется не только пришлым красного петуха подпустить. Так что очень непростые вырисовывались пироги с котятами…
Глава3
Советник Стакал вышел из лифта и двинулся в сторону большого ангара.
База на спутнике родного мира Главы оказалась неожиданно огромной. Настолько, что в клане довольно быстро распространилось мнение, что эта база не была построена теми, с кем они столкнулись у орбиты самой крупной планеты системы. Многие считали, что столь огромные объемы либо были неким природным феноменом, который их противники только приспособили под свои нужды, либо вообще были постройками какой-то древней працивилизации. Слухи о том, что таковые имели место, ходили по всему цивилизованному космосу уже многие тысячелетия, но неопровержимых доказательство тому, что эти цивилизации действительно существовали, пока добыть не удалось. И как бы эта лунная база не стала первым из них… Впрочем, без проведения полноценных археологических и геологических исследований, а также целого комплекса исследовательских мероприятий в других областях утверждать этого с высокой степенью достоверности было нельзя. А клану сейчас было совсем не до них.
– Советник! – старший охраны входных ворот, которая по стандартному протоколу состояла из отделения десантников в полной броне и нескольких мобильных турелей, развернутых в стационарное положении, четко отдал честь и шагнул в сторону, пропуская Стакала к проему входного тамбура пассажирского терминала. Несмотря на столь пафосное название, пассажирский терминал этого ангара представлял собой всего лишь небольшой тоннель в скальном массиве, окружавшем ангар, перекрытый двумя герметичными дверями.
Ну, как небольшой… если бы Советник встал в центре тоннеля и развел руки в стороны, то с обеих сторон еще мог бы, не задев Советника, пройти человек в таком же, как у него, стандартном пустотном комбезе. Внутренние габариты этого тоннеля были рассчитаны на двустороннее движение личного состава, одетого в тяжелые штурмовые латы, и перемещение малых погрузочных гравиплатформ стандартного размера. Для более габаритных грузов предназначались главные ангарные ворота, через которые можно было, например, транспортировать в мастерские снятый с находящегося в ангаре корабля главный двигатель. Или, наоборот, загрузить в трюм корабля квазиреакторы для орбитального топливного завода…
Но корабль, занимавший ангар в настоящий момент, являлся дальним курьером, и его главным грузом были пассажиры. Вернее, один пассажир. Так что открывать главные ворота не требовалось.
Стакал молча кивнул и, нырнув в проем, двинулся к двери, ведшей внутрь ангара.
Тот бой, на орбите самой большой планеты данной системы, так взбудораживший всю родную планету Главы, флот клана выиграл относительно легко. Но не потому, что противники оказались слабы. Скорее, наоборот, они были очень сильны. Настолько, что будь Глава один, ему бы точно не поздоровилось. Потому что встретившая его эскадра оказалась заточена именно под атаку «Искателя Земли» – или корабля сходного класса и боевых возможностей, несмотря на всю его огневую мощь…
Никому и никогда не удавалось создать универсальный корабль. Палубная авиация не имеет брони, несет на себе минимальное оборонительное вооружение, но массой способна задавить любого противника. От атаки нескольких десятков или даже сотен единиц «москитного» флота (как это называлось в морских флотах Земли), каждый из которых несет от полудюжины до полутора десятков «окурков», бортовых ракет, имеющих точно такую же боеголовку, как и стандартные тяжелые противокорабельные ракеты, и отличающихся от нее только на порядок меньшей дальностью полета, не защитят никакие спарки непосредственной обороны. Хоть утыкай ими всю обшивку.
Поэтому от подобных атак крупные корабли лотов защищались, выбрасывая вперед отряды штурмовиков, в земных морских флотах носящие наименования корветов, фрегатов и эсминцев. Их задачей было максимально проредить атакующую массу «москитов» еще до рубежа сброса ими «окурков». А чтобы противник не выбил эти отряды заранее, еще до подхода к ним своей палубной авиации, поддержку этих отрядов должны были осуществлять крейсера, являвшиеся самыми универсальными кораблями всех флотов. Корабли же, подобные «Искателю Земли», выступали в роли главных «сердитых дядек», предназначенных крушить как раз тяжелые крейсера, линкоры, орбитальные крепости и те же носители «москитного» флота, буде они появятся в радиусе огневого воздействия их орудий.
Впрочем, в своей современной ипостаси «Искатель Земли» не совсем отвечал данной задаче. Ну да не под нее он и создавался… А что поделать? Любой боевой корабль – это всегда компромисс. Засей поверхность корабля множеством спарок – и тебе не хватит мощности реакторов для силового щита. Поставь излишне мощные накопители, способные справиться с противников классом выше – и корабль превратится либо в медленно и натужно стреляющего инвалида, потому что мощности силовой установки не будет хватать для зарядки накопителей, либо в картонную мишень, потому что вся энергия реакторов будет уходить на стрельбу, не оставляя на щит почти ничего. Поставь более мощные реакторы, и тогда у твоего сверхзащищенного и супермогучего корабля окажется столь мизерный радиус действия, что топливо у него может закончиться еще во время боя, когда реакторы и двигатели работают на полную мощность и расход «горючки» возрастает в десятки раз! А скорее всего, проблемы будут и с первым, и со вторым, и с третьим…
Поэтому каждый корабль всегда проектируется и строится под свою задачу. А все, что не способствует ее непосредственному выполнению, закладывается по остаточному признаку. Вот и «Искатель Земли» проектировался именно как дальний рейдер-разведчик. Поэтому его возможности огневого противодействия практически всем единицам флота, от легких до тяжелых, были урезаны в пользу увеличения дальности и скорости прыжка. Считалось, что даже оставшегося хватит с лихвой. Считалось…
Пассажир курьера вышел почти сразу же после того, как Советник появился в ангаре:
– Привет, Стакал!
– Рад вас видеть, Глава, – Советник вежливо склонил голову, пожимая протянутую руку. – Мы вас заждались.
– Какие-то проблемы? – нахмурился прилетевший.
– О-о-о… много, – усмехнулся Советник. – Спать в первые несколько дней после прилета вам придется часа по три, и желательно в медкапсуле. Чтобы снять последствия нервного стресса и истощения… – А потом широко улыбнулся: – Но, в общем, ничего особо серьезного.
– Хм… – усмехнулся теперь уже Ник. – Шуточки у вас, Советник!
– Стараюсь соответствовать, – вернул усмешку Стакал.
Оба несколько мгновений мерились взглядами, а затем негромко рассмеялись.
Да уж, когда Советник впервые услышал о сумасшедшем плане Главы, он минут двадцать просто орал на «этого мальчишку». Потом еще около двух часов бурчал себе под нос. Ну, в тот момент, когда выныривал из виртобъема аналитической программы, подсчитывающей последствия «этого идиотизма». А затем… затем, он приказал не трогать его… ну, то есть попросил Главу дать ему несколько дней, чтобы «сформулировать свои предложения по поводу высказанной Главой идеи». И уж только после этого все и завертелось…
– Собираетесь меня сразу куда-то затащить или я могу принять душ после прилета?
– Ну, не настолько все срочно… Но, я думаю, у вас и свои вопросы накопились.
– Это точно, – кивнул Глава, ныряя в проем выходного тамбура. И уже в тоннеле задал вопрос: – Как дела с программой «Адаптация-1»?
Стакал слегка скосил глаза, вызывая по сети справку, и негромко заговорил:
– Из числа абори… кхм, ваших земляков, прошедших процедуру отбора, в настоящий момент у нас на обучении находятся шесть тысяч двести сорок три человека. Закончили первый этап двести семьдесят семь. Из них сто шестьдесят восемь уже отправлены на Форпост и проходят стажировку. Сто девять отправлены на поверхность для оказания помощи в отборе. На этапе омоложения еще шесть тысяч сто семь человек. На этапе отбора в настоящий момент находятся еще двадцать две тысячи семьсот одиннадцать человек. Но, судя по аналитической справке, основные, как здесь говорят, сливки мы уже выбрали. С каждой волной процент прошедших отбор снижается. Так что из этих почти двадцати двух тысяч отбор пройдут в лучшем случае около десяти процентов. Остальные – увы… – Советник развел руками. – Так что у нас просто жуткий дефицит кадров.
Ник хмыкнул.
– Вот как? Но, насколько я помню, господин советник, по вашим расчетам выходило, что для запуска моего плана с реальными шансами на успех нам будет достаточно полутора – двух тысяч кандидатов из местных. А у нас сейчас уже, если я правильно услышал, более шести. И, по вашим словам, мы можем рассчитывать еще не менее чем на четверть от уже имеющейся цифры. Откуда дефицит?
– Да, все так, Глава, – кивнул Стакал, – но сами знаете, как только проект начинает воплощаться в жизнь, сразу выясняется, что первоначальные расчеты надо умножать в разы. Как это у вас говорят: «даже самые тщательно подсчитанные расходы на ремонт следует сразу умножить на два».
Ник опять хмыкнул.
– Я смотрю, вы сильно продвинулись в освоении местных пословиц и идиом.
Стакал пожал плечами.
– В клане действует специальная программа по этому направлению. В конце концов, если мы решили стать русскими, стоит сделать это максимально хорошо.
– Вот за что я люблю лузитанцев, так это за предельный перфекционизм. – Глава клана Корт снова усмехнулся и покачал головой. После чего посерьезнел: – А как у нас с секретностью?
– С секретностью все хорошо. Основной бум в земных средствах массовой информации уже утих. Нет, спецслужбы, как большинства значимых государств, так и наиболее влиятельных финансово-промышленных и торговых семей и кланов, по-прежнему роют землю, но основная масса населения уже успокоилась. Несмотря на то, что усилия руководящей элиты по развенчиванию всяких слухов об инопланетянах по-прежнему не пользуются доверием у людей, сам факт отсутствия хоть каких-то видимых признаков пришельцев работает на снижение популярности этих версий.
Да уж, буча на Земле поднялась сильная. В принципе те технологии, которые были доступны цивилизации Земли, никак не позволяли заметить корабли пришельцев, пересекающие Солнечную систему под включенным маскировочным полем, которое проецировалось даже генераторами старого образца. Нет, кое-какие следы земные технологии засечь все-таки позволяли. Например, искажения от факелов двигателей. Или затемнения тех или иных космических объектов в тот момент, когда какой-нибудь корабль, пусть даже прикрытый маскировочным полем, пересекал линию визирования от наблюдателя к наблюдаемому объекту. Так что теоретически засечь факт наличия пришельцев в Солнечной системе земная цивилизация была способна.
Но именно что теоретически. Потому что на практике если что-то такое и происходило, все подобные случаи, как правило, списывались наблюдателями на естественные причины – ухудшение прозрачности атмосферы, скачок напряжения, сбой электроники орбитальных объектов вследствие воздействия солнечного ветра или космического излучения, и так далее. Но все это проходило только пока внутрисистемный трафик осуществлялся редкими одиночными кораблями или совсем уж мелкими конвоями, к тому же передвигающимися внутри системы на минимальной мощности двигателей. Масштабную же схватку боевых эскадр не заметить на Земле просто не могли.
– А тот хай, что поднялся в среде ученых? – уточнил Ник, подойдя к лифтам.
– Тут они сами себе навредили, – усмехнулся Стакал. – Если бы ребята ограничились только констатацией зафиксированных фактов – всё бы было гораздо сложнее. А они сразу начали делать весьма далеко идущие выводы. От – радуйтесь, к нам прилетели мудрые посланники галактического разума, которые непременно помогут землянам справиться со всеми-превсеми бедами и печалями. До – караул, спасайтесь, злобные инопланетяне вот-вот примутся нас убивать и порабощать. – Советник фыркнул: – Никогда не понимал людей, которые лезут не в свое дело! Если ты ученый – изучай и обобщай факты, а вопрос, как с ними управляться, – оставь политикам. Ну да… э-э… бог с ним. Поскольку новых фактов больше не появляется, а все уже опубликованные оказались скомпрометированы совершенно не подтвердившимися выводами, все потихоньку затихло.
Глава клана кивнул и вошел в раскрывшиеся двери лифта. Он помнил, как в конце нулевых, когда в США начался ипотечный кризис, на экраны телевизоров, первые полосы газет и главные страницы новостных порталов тут же вылезла масса народа, категорично заявлявшая, что вот-вот, буквально завтра, ну, может, через неделю, в крайнем случае не позже осени, доллар рухнет, и американской экономике, тянущей все соки из остального мира, наступит полный и окончательный поделом. Однако шли дни, недели, месяцы, а с американской экономикой ничего особенного не случалось. Более того, экономика США вскоре начала снова расти. Естественно, что уже через полгода отношение ко всем этим «гуру» изменилось на как минимум насмешливое.
– А что по спецслужбам?
Советник усмехнулся.
– Роют. Но пока ничего не нарыли. Потому что следят в основном друг за другом. Ибо твердо уверены, что раз уж мы появились, то непременно за какими-нибудь ресурсами. Вследствие чего нам придется вступить в контакт хоть с кем-нибудь на поверхности. И, поскольку они испытывают некоторые сомнения в своих возможностях отследить нас в пространстве, основные усилия сосредоточили именно на отслеживании друг друга. Так что все следят за всеми и готовятся.
– И с какой целью?
– Ну-у… по большей части, чтобы предложить нам условия лучше, чем другие. Или, в крайнем случае, дорого продать контакт более сильным соседям. В одной из маленьких стран, расположенных в регионе Балтийского моря, этой, как ее… Лавии, что ли… даже принялись вытаптывать на полях всякие знаки, пиктограммы и надписи, пытаясь привлечь внимание инопланетян. И занимаются этим в основном молодые девушки. Причем голые.
– Латвии, – поправил Ник. – А почему голые? И на каком языке надписи?
Стакал пожал плечами.
– Может быть, они думают, что подобный подход привлечет наше внимание. В конце концов, ваш Интернет переполнен историями о похищениях инопланетянами молодых женщин и мужчин, с которыми похитители вступали в интимную связь… А язык? Не знаю. Вероятно, на местном. Я как-то не интересовался.
– Да уж, – усмехнулся бывший житель планеты Земля, – самомнения у них всегда хватало. А вот с умением думать дело обстояло как раз наоборот… Ладно, значит, наши уже состоявшиеся контакты пока никто не раскрыл?
Советник отрицательно мотнул головой.
– Нет. Отдаю должное вашему чутью. Ваш Владимир Владимирович просто мастер конспирации. А его идея со стариками просто гениальна. Это ж надо было додуматься – сделать ставку на старых, как дерьмо таруров, одиноких пенсионеров с предположительно высоким интеллектуальным индексом из числа ученых, инженеров, медиков, военных и так далее…
– Правильно говорить «как дерьмо мамонта», – улыбнувшись, поправил Ник, выходя из лифта.
– Осознал. Учту, – шутливо поклонился в ответ Стакал. – Так вот, несмотря на то что у вас здесь неожиданно очешуеть… – тут Советник бросил на Главу лукавый взгляд, – …какая разветвленная и развитая система государственного обеспечения, да и семейные связи куда более близкие, возможно, вследствие куда меньшей продолжительности жизни, на самом деле девяностолетние старики на этой планете, так же как и везде, никому особенно не нужны. Так что ставка именно на них оказалась удачной. Они для всех – невидимки. Если бы мы, как изначально планировалось, начали бы привлекать к участию в наших проектах действующих ученых, инженеров и иных практиков, даже без использования государственных структур, нас бы к настоящему моменту уже точно вычислили бы. А сейчас, по оценкам наших аналитиков, у нас есть от трех месяцев до года до того, как вероятность, что нас обнаружат, повысится до значимых величин. И от полугода до полутора лет – до момента, когда наше присутствие на Земле станет подтвержденным фактом для большинства ключевых игроков. Так что пройти первый этап мы вполне успеем.
Глава задумчиво кивнул.
– Это было бы хорошо. К тому моменту мы хотя бы сможем развернуть сеть низкоорбитальных сателлитов. А эти геронтологические клиники на нас не наведут? Зачем они вообще были нужны?
– Не наведут. Там вся используемая фармакология изготовлена в местных формах – таблетки, капсулы, ампулы и растворы для внутривенного введения. Так что с нами никакой связи. Да и эффективность у них… проценты от того, что можно получить при стандартном лечении в медкапсулах. Так что ничего привлекающего внимание там нет. Да и кому придет в голову, – Стакал усмехнулся, – что страшные и могучие пришельцы сразу по прибытии на Землю принялись тайно лечить девяностолетних стариков? А нужны они были для того, чтобы провести окончательный отбор среди тех, кто проходил по интеллектуально-физическим показателям. Например, хотя бы по умению держать язык за зубами. Или по наличию заботливых родственников. Либо даже не заботливых, а… ну, например, рассчитывающих на наследство. По подобному показателю пришлось отсеять около полутора тысяч человек. Да и первоначальное обследование оказалось не слишком корректным. У почти восемнадцати процентов из числа прошедших первоначальный отбор деградация мозговых синапсов оказалась куда глубже изначально определенного. Вследствие чего их пришлось вернуть в места постоянного проживания. Да и у остальных дела обстоят не очень хорошо. С имеющимся уровнем медицины деградация организма на вашей родной планете идет куда быстрее, чем обычно. Так что если у нас люди в этом возрасте еще вполне в нормальном состоянии, то здесь… – Стакал вздохнул. – Вследствие чего рассчитанная эффективность омолаживающего курса составит не более шестидесяти процентов от стандартного. То есть они могут рассчитывать не более, чем на тридцать пять – сорок дополнительных лет.
Ник усмехнулся. Какая явная разница в оценке! Да скажи кто земному старику, даже не девяносто-, а восьмидесяти- или семидесятилетнему, что у него будет еще всего тридцать пять лет жизни, причем не в виде старой развалины, а, с учетом сниженной эффективности процесса омоложения, в виде того же сорока-сорокапятилетнего мужчины или женщины, и лишь только в последние пять-семь лет он опять скатится к теперешнему состоянию, – любой бы из этих стариков прыгал до потолка от радости. А для лузитанцев эти тридцать пять лет – жалкие крохи. Ох, как возможности меняют точку зрения на то, что такое хорошо и что такое плохо…
– А как твои успехи? – перевел разговор на свой интерес Советник, одновременно переходя на «ты» – потому что они уже вошли в личный сектор Главы клана, и необходимость поддерживать внешние приличия отпала.
– Все нормально, – ответил Ник, отвлекаясь от грустных мыслей. – Все заказы сделал. Хотя многие из контрагентов удивились таким объемам. Я думаю, что в очень многих головах отчаянно закрутились шестеренки. И до наших, – тут Глава клана Корт усмехнулся, – «партнеров» довольно скоро дойдут весьма неоднозначные слухи. Причем такие, которые им явно не понравятся.
Стакал понимающе кивнул и усмехнулся в ответ. Еще бы, если их враги из клана Кернет сумеют отследить хотя бы часть свежих заказов, у них сразу же возникнет вопрос: зачем изгнанникам такие объемы промышленного оборудования? Тем более что перед самым отлетом с Лузитании они и так хорошо затарились. Для той численности, в которую оценивали клан Корт, столь большие объемы кратно избыточны. А то и на порядок. Так что ребята явно начнут нервничать, а следовательно, делать ошибки.
– А как наш… друг? – осторожно уточнил Стакал.
– Он согласился.
– Сразу?
– Да, – кивнул Ник. – Ваши оценки ситуации на Лузитании, господин советник, оказались даже несколько оптимистичны. Клан Кернет рвется к власти. И это мало кому нравится.
Стакал удовлетворенно кивнул. Что ж, значит, у них есть шанс…
– А как дела на форпосте? – аккуратно перевел он разговор на менее щекотливую тему.
– Можно подумать, что ты не получаешь оттуда информацию, – хмыкнул Ник.
Согласно предложенному Главой и принятому Советом клана плану, основные производственные мощности на первоначальном этапе разворачивались отнюдь не в Солнечной системе, активность в которой была сведена к минимуму, а именно в соседней системе. Им вообще очень повезло, что профессору Триарни удалось вытащить из его головы картинку местного звездного неба, и «Искатель Земли» прыгнул прямо по определенным координатам. Потому что если бы они пошли по более стандартному маршруту, то в последней реперной системе их ждал бы очень неприятный сюрприз. А именно – полностью развернутая «Большая призма», система контроля пространства, сделать с которой даже такая чудовищная машина разрушения, которой являлся «Искатель Земли», ничего бы не смог. Ни в одиночку, ни даже с поддержкой клановой эскадры. Наоборот, «Большая призма» способна была справиться с эскадрой, в составе которой насчитывалось не менее шести, а то и восьми подобных линкоров. Вместе со всеми кораблями поддержки. Так что им очень-очень повезло, что они зашли к Земле, так сказать, с черного хода…
– Получаю. Но меня интересует именно твоя оценка.
– Ну-у… особенно сильно я не вникал, но, как мне кажется, пока все идет нормально. «Призма» активно восстанавливается и к настоящему моменту функционирует уже на восемьдесят семь процентов…
Разгром эскадры поддержки в Солнечной системе и захват лунной базы позволил клану Корт получить коды доступа к управляемым минным объемам и корректные идентификаторы для искинов «Большой призмы». Нет, сразу взять ее под полный контроль не получилось. В конце концов, на пустотных батареях находились расчеты из людей во главе с командирами, которые довольно быстро разобрались в ситуации и сумели оказать серьезное противодействие. Но все равно наличие кодов и идентификаторов резко понизило шансы защитников. Так что клановая эскадра во главе с «Искателем Земли» смогла довольно быстро подавить сопротивление и относительно легко захватить большинство объектов «Призмы». Хотя без разрушений все равно не обошлось. Но сейчас новые хозяева «Призмы» активно восстанавливали свою боеспособность. Так что очень скоро клан Корт должен был получить в свое распоряжение очень мощный инструмент, прикрывающий вектор подхода к Солнечной системе со стороны центра Галактики. Вот только, несмотря на всю мощь «Большой призмы», ее одной будет явно недостаточно, чтобы отбить нападение того врага, который придет по их следу…
– Минные объемы и поле сенсоров также восстанавливаются. Но, насколько я понял, их численность планируется увеличить на пару порядков?
– Больше, – усмехнулся Советник. – Причем верхний предел не ограничен. Объемы будем увеличивать насколько сможем. Туда отправили чуть ли не треть оборудования, которое приволокли с собой.
– Я видел, – кивнул Ник. – Комплексы добычи разворачиваются. А с промышленными еще и кот не валялся. Людей не хватает.
– Ничего, скоро люди пойдут. Первый поток твоих земляков закончит обучение уже через полторы недели, после чего сразу же начнем переброску.
Ник вздохнул.
– Эти шесть – восемь тысяч – капля в море. Я наскоро прикинул – нам нужно тысяч сорок как минимум. А лучше – раз в шесть больше. И это только сейчас, когда мы готовимся всего лишь обороняться.
– Так и я о том же, – хмыкнул Стакал, а потом успокаивающе хлопнул его по плечу. – Ничего, на этом этапе справимся и с этими. Тем более что на втором этапе мы сможем уже открыто набирать людей на поверхности.
– Как, кстати, там наши обустраиваются?
– Нормально. Кое-какие трения случаются, но в общем и целом все идет хорошо. В таких глухих местах, которые мы выбрали по совету Владимира Владимировича, лишних глаз почти нет. А с местными контачить вполне научились.
– При помощи «круга»? – усмехнулся Ник.
Советник, улыбаясь, пожал плечами.
– Как выяснилось, твои земляки и сами насчет подраться не дураки. Может, поэтому ты так удачно и вписался на Лузитании?
Они подошли к дверям личных апартаментов Главы. Ник послал со своей сети сигнал на открытие двери, а когда она распахнулась, сделал шаг вперед, но затем задержался на пороге и, повернувшись, бросил на Стакала испытующий взгляд.
– А может, рискнуть и привести клан?
Советник зло поджал губы.
– Нет. Я уверен, что среди наших людей непременно имеются агенты клана Кернет. И достаточно оснащенные для того, чтобы суметь сначала засечь, а потом передать координаты твоей родной планеты. А появление флота Кернет в Солнечной системе до того момента, как мы подготовим ему достойную встречу, поставит крест не только на клане Корт, но и на твоей планете. Поэтому все, кто не прошел многократные проверки, будут сидеть на Тимпере или торчать в дальнем космосе и ждать сигнала. А мы будем справляться теми силами, которые есть. И которые сможем найти на Земле. Тем более что те, кого мы обучим из числа твоих земляков, нам очень пригодятся и на втором этапе, когда мы начнем адаптировать наши технологии к технологическим возможностям Земли. И тут я снова обеими руками… так у вас, кажется, говорят, голосую за стариков. Представь, насколько проще это будет сделать, если в нашем распоряжении окажется несколько десятков тысяч ученых, инженеров, техников, медиков и военных, с одной стороны, имеющих не только знания, но и огромный опыт работы с использованием земных технологий, а с другой – полностью овладевших нашими базами.
Глава клана кивнул, но тут же задал еще один вопрос:
– Тогда, может, вернуть наших с поверхности? В конце концов, их там несколько сотен.
Но Стакал отрицательно мотнул головой.
– Тоже нет. Их там всего несколько сотен. И системно они ничего не изменят. Нам не хватает тысяч… К тому же они решают не менее важную задачу. Мы должны как можно быстрее выработать внятную методику адаптации. Если, конечно, мы по-прежнему собираемся воплощать в жизнь именно твой план… К тому моменту, когда сюда придет клан, у нас уже должна быть полностью разработанная и протестированная база по адаптации и введению лузитанцев в цивилизацию Земли. И для подобного тестирования несколько сотен – минимально возможный минимум. А если эти несколько сотен нам срочно понадобятся где-то в другом месте, мы всегда сможем временно приостановить их деятельность и достаточно быстро перебросить их туда, куда необходимо. Но полностью ее прекращать я считаю категорически неверным. Все, кто сейчас находится на поверхности, должны стать прочным мостом между нашими людьми и твоими земляками.
Ник кивнул, а затем хмыкнул и задумчиво произнес:
– Да уж… никогда не думал, что увижу, как этот анекдот воплощается в жизнь.
– Какой?
Читать бесплатно другие книги:
