Профессиональный некромант. Пенталогия в одном томе Лисина Александра

Пролог

Некромант – это не профессия, а состояние души.

Мэтр Гираш

Ночь. Луна. Кладбище… привычная обстановка для некроманта. Если бы не впивающиеся в живот бугры на коре раскидистого дерева, на ветке которого я дожидался рассвета, все было бы замечательно. Но увы. Масор – не столица, поэтому склепов с удобными плоскими крышами тут не имелось. И в целях сохранения шкуры одному старому, циничному, но временно лишившемуся силы мэтру пришлось пожертвовать репутацией.

– Люблю ночь, – мечтательно вздохнул разлегшийся на соседней ветке Нич. – Обожаю смотреть, как в твоей лысине красиво отражаются звезды…

Я недобро покосился на мелкого поганца, благодаря стечению обстоятельств ставшего моим фамильяром, и на мгновение испытал острое желание его прихлопнуть. Но старый хрыч нередко подавал хорошие идеи. Да и запечатанная в его уродливом теле сила по-прежнему была для меня ценна, поэтому с местью пришлось повременить.

– Что-то наша девушка не торопится, – задумчиво проговорил Нич, оглядев беспорядочно разбросанные могильные холмики внизу. – Раньше до полуночи успевала сбегать в город, покуролесить и снова улечься в гроб. Может, сегодня что-то почуяла? Или нам досталось неправильное умертвие?

Я пожал плечами.

Но не исключено, что старик был прав.

Масор – захудалый окраинный городишко с одним-единственным кладбищем, где в обычное время нет особой работы для некроманта. Однако за полгода нашего пребывания здесь это был уже двенадцатый случай! Более того, в последнее время нежить стала гораздо более осторожной и предусмотрительной, чем раньше. Ее количество зашкаливало за все разумные пределы, а невероятная сила и подозрительная живучесть вызывали серьезные опасения.

Но, что самое главное, подобные изменения происходили не только на окраинах, а судя по отзывам из соседних деревень, это творилось по всей стране. А если вспомнить, сколько некромантов осталось после закончившейся больше полувека назад войны между Светлой и Темной гильдиями, то можно не сомневаться: скоро по королевству Сазул придется заказывать заупокойную.

– Гираш, смотри! – возбужденно подпрыгнул на ветке Нич, не дав мне додумать важную мысль. – Там что-то шевелится! Это она?! Да?!

Я присмотрелся к одному из холмиков повнимательнее и, подметив выглядывающие из могилы скрюченные пальцы, удовлетворенно кивнул: все верно, наконец-то наша красавица проголодалась. А когда Нич подался вперед, возбужденно шевеля усиками и трепеща зачатками крыльев, я широко усмехнулся и одним щелком отправил его вниз.

Прямо на голову выбравшегося из-под земли умертвия.

Глава 1

Мертвые не умеют бояться… пока не повстречаются с некромантом.

Народная примета

Женщина есть женщина – что живая, что мертвая. И она совершенно одинаково действует, когда прямо перед ее носом с неба падает огромный черный и яростно матерящийся таракан.

Наша «клиентка» исключением не была – при виде Нича закутанная в драный саван, перепачканная в земле и тощая до невозможности дамочка сперва шарахнулась в сторону. Распахнув безгубый рот, она пронзительно, на одной визгливой ноте, заверещала, да так, что у меня зазвенело в ушах. Но на удивление быстро опомнилась. Прекратила орать. И, убрав с покрытого темными пятнами лица седые патлы, сделала то, что на ее месте сделала бы любая уважающая себя леди – попыталась раздавить мерзкую тварь.

Грязная пятка с силой ударила по надгробной плите, отчего на камне появилась внушительная по размерам вмятина. Нич высоко подпрыгнул, лишь чудом увернувшись от костлявой ступни. Негодующе встопорщил усики и, увидев, что злобно ощерившаяся тетка снова занесла ногу, кинулся наутек с истошным воплем:

– Гираш, я тебе это припомню-у-у-у!..

– Кому-то же надо ее отвлечь, – лениво отозвался я, даже не думая покидать свой наблюдательный пост. – Ты у нас шустрый, сообразительный… а в моем почтенном возрасте носиться по кладбищу несолидно.

Облюбованная мною ветка находилась не слишком высоко от земли, но у нежити был один существенный недостаток – у нее шея почти не гнулась. Поэтому увидеть меня дамочка при всем желании не могла. Зато за тараканом припустила так, что я прямо диву дался. А потом устроился на дереве поудобнее, надеясь, что хотя бы к рассвету Нич приведет нашу «девушку» к нужному месту.

Ждать, к счастью, долго не пришлось – чрезвычайно дорожащий сохранностью своего хитина таракан вовремя вспомнил, где именно мы устроили ловушку. Уведя умертвие шагов на двадцать от могилы, он проворно взлетел на ближайшее надгробие. Терпеливо выждал, когда растопырившая когти тварь приблизится вплотную. И в нужный момент прыгнул, метя прямо лапками ей в морду.

Мертвячка при виде него испуганно гыкнула и непроизвольно отшатнулась, запнувшись о загодя принесенный нами камень. Суетливо замахала тощими руками. Накренилась, пытаясь удержать равновесие. А когда Нич с яростным рычанием вцепился жвалами в ее щеку, с неразборчивым воплем рухнула вниз. Прямо в вырытую мной глубокую яму, откуда при всем желании выбраться бы уже не смогла.

Таракан в самый последний момент соскочил на землю, чтобы не оказаться похороненным вместе с ней. А вот дамочке не повезло – при падении ее сложило почти пополам, отчего хрупкий позвоночник не выдержал и переломился посередине, лишив «клиентку» возможности подняться на ноги.

Конечно, со временем она бы восстановилась – мертвяки, как я уже сказал, невероятно живучи. Но Нич не дал ей такой возможности – злобно пыхтя, он поднатужился и столкнул вниз один из сложенных на краю ямы валунов. После чего наша красавица жалобно всхлипнула и на какое-то время затихла, с хрустом пережевывая выбитые зубы.

Ловко спрыгнув на землю, я без спешки приблизился к яме и, оглядев пойманную добычу, бросил:

– Гиго сказал, что она мертва всего два месяца. А ты смотри, какая прыткая. И отощала так, словно ей по меньшей мере год.

– Сволочь! Когда-нибудь я тебя убью! – зло прошипел Нич, недовольно отряхивая крылышки. – Зачем ты меня скинул?! Я ведь предлагал взять с собой заказчика – пусть бы отвлек эту дуру на себя! Это же его теща!

Я на мгновение встретился глазами с подозрительно притихшим умертвием и улыбнулся, когда в желтых глазах вспыхнули и тут же погасли опасные багровые огоньки.

– Нет, я правильно велел Гиго сидеть дома: эта милашка уже полностью вызрела и наверняка бы взбесилась, почуяв рядом живых. Я вообще удивлен, что она убивала исключительно зверей, а людей до сих пор не тронула.

– Остаточная память, – неприязненно буркнул таракан. – Наверняка в ее башке остались какие-то обрывки воспоминаний, так что ничего бы с твоим трактирщиком не случилось. А вот если бы мы промедлили еще недельку, то от Гиго с семьей точно остались бы только кости. Упокаивать будешь?

Я усмехнулся.

– Еще не хватало – силы на нее тратить. Неси факелы.

– Я тебе что, слуга?!

– Обездвижу и сброшу вниз, – буднично пообещал я, демонстративно полируя черные ногти. – А потом переселю твой дух обратно в книгу, и остаток жизни ты проведешь в виде «Пособия для начинающего некроманта», откуда я тебя когда-то и вытащил.

Нич свирепо засопел, негодующе встопорщил крылышки и… покорно поплелся за необходимым инвентарем. А я тем временем обошел яму по кругу и, остановившись над головой яростно щелкнувшего челюстями умертвия, ненадолго задумался.

Вообще, ситуация была не совсем понятной. Если быть откровенным, за каких-то две недели щекастая и славившаяся роскошными телесами баба никак не могла превратиться в костлявую нелюдь. Но раз уж она все-таки превратилась, то почему не трогала людей? Почему упорно приходила под окна родного дома и завывала там до утра, настойчиво скреблась в окна, но при этом убивала лишь шатающихся по округе бездомных псов и бродячих кошек?

Остаточная память – это миф. В такие бредни верят только малограмотные светлые. А любой некромант знает, что после перерождения у нежити не остается ни эмоций, ни привязанностей, ни каких-либо чувств, кроме мучительного голода. При условии, конечно, что обращение произошло спонтанно, под воздействием высокого магического фона, или же стало результатом классического черного обряда.

Интересно, что послужило катализатором в данном случае?

Темных заклинаний на кладбище не накладывали – я проверил. Магический фон здесь весьма далек от напряженного. Некромантов в Масоре уже лет пятьдесят, наверное, не было… как, впрочем, и во всем Сазуле. А если кто-то и остался, то вряд ли рискнул бы проявить себя без веских на то оснований. Слишком уж много крови пролилось во время войны. И слишком рьяно светлые взялись очищать Сазул от засилья, как они выразились, «темных тварей».

После того, как был уничтожен весь цвет нашей гильдии, даже объявленная пять лет назад амнистия не исправила положения. Темные затаились. Прекратили всякую деятельность. Наверное, только у меня и хватило дерзости заявить о себе открыто.

– На! Подавись! – процедил вернувшийся Нич, и мне на ногу грохнулась обмотанная тряпкой деревяшка.

Так. А вот это уже наглость.

Стремительно наклонившись, я цапнул фамильяра поперек туловища. А затем выпустил из подушечки указательного пальца острый коготь и, чиркнув им по тараканьей спине, высек целый сноп искр. Подхваченный второй рукой факел моментально вспыхнул, а заполучивший неглубокую царапину старик негодующе взвыл.

– Гираш! Не смей меня трогать! Ты же обещал, что не станешь подвергать риску мой хрупкий дух!

Я едва заметно улыбнулся и, сдув с когтя невидимые пылинки, спрятал его обратно.

– Не волнуйся: пока я жив, ты в полной безопасности.

– Но ты проклят!

– Ты тоже.

– Ты меня обманул!

– Естественно, – спокойно ответил я, швыряя пылающий факел в яму. – Думаешь, я простил тебе насмешку?

Под тяжелым взглядом опытного некроманта Нич тревожно замер, уставившись на танцующие на моем бледном лице черные тени.

Снизу раздался хриплый вопль, громкий треск и скрежет когтей охваченной огнем нежити, но нас это уже не волновало: как и много лет назад, мы снова сошлись в поединке воли. Только на этот раз на его стороне была сила, о которой Нич ничего не помнил, а на моей – память, которой его когда-то лишили.

То, что с ним будет нелегко, я хорошо знал: Нич и в прошлой жизни отличался скверным характером. А в этом воплощении нередко забывался, отчего его частенько приходилось останавливать. Порой очень жестко. И я впервые это осознал, когда вскоре после амнистии попытался открыть магическую практику в одной из окраинных деревень. А этот мерзавец, разобидевшись на какой-то пустяк, в решающий момент заорал из сумки, что, дескать, у нас закончились сопли мертвецов, а без них не удастся сотворить какое-то там умопомрачительно гадкое черное колдовство, чтобы превратить жителей деревни в новый вид зомби.

Уходить после этого нам пришлось быстро и не без потерь. Я был зол. Нич торжествовал… но недолго, потому что именно тогда я придумал для него эту форму. И с тех пор он живет в страхе перед обратным превращением в книгу. Исправно, хоть и не без ворчания, выполняет работу фамильяра, но время от времени все-таки испытывает на прочность мое терпение. И отступает только тогда, когда в очередной раз убеждается, что ему не победить.

– Ну и гад же ты, Гираш, – наконец вздохнул Нич, отводя глаза. – Издеваешься над старым больным тараканом…

– Ничего, переживешь, – хладнокровно отозвался я, разжимая пальцы. Он, не растерявшись, умело спланировал, а затем юркнул в щелку между камнями, прекрасно зная, что я, хоть и отходчив, но мстителен не меньше него.

После этого мы в напряженном молчании дождались, пока умертвие полностью обуглится и затихнет. Затем я наскоро закидал смердящую яму землей и песком. На всякий случай обошел кладбище по периметру и обнаружил еще несколько надгробий, которые выглядели потревоженными. Но делать ничего не стал – мне за это еще не заплатили.

Наконец все в том же молчании я вернулся в трактир, чтобы получить обещанный гонорар. Поздравив толстяка-хозяина с упокоением нелюбимой родственницы, не отказался по этому поводу перекусить и только к рассвету вернулся домой. А увидев перед оградой незнакомый экипаж без опознавательных знаков, встрепенулся и вполголоса бросил задремавшему на моем плече таракану:

– Нич, просыпайся. Кажется, у нас новый клиент.

Стоило мне распахнуть калитку, как сверху раздалось скрипучее:

– Легкой тебе смерти, хозяин!

Это ожила одна из стерегущих дом каменных горгулий – довольно крупная, когтистая, откровенно уродливая тварь с острыми зубами и немаленькими крыльями.

Рассеянно кивнув, я почесал питомца за ухом и, пробежав глазами по выстроившимся вдоль ограды живописным статуям, разочарованно отвернулся. Что за безобразие? Ни одного взлома за целую неделю! Неужто наш дом так быстро приобрел дурную славу?

Конечно, некромантов нигде не любят. Но кто сказал, что я буду на живую препарировать дураков, позарившихся на мое имущество? А если даже и буду, то от пропажи нескольких воришек город все равно ничего не потеряет.

Пустить, что ли, слух, что у меня во дворе зарыт сундук с сокровищами? Надо же где-то искать материал для исследований.

Немая служанка с поклоном приняла у меня грязный плащ и знаками показала, что гости ожидают в гостиной.

Моя Лиш – славная девочка. Работящая, послушная, старательная. Именно она когда-то загородила дорогу вооруженной толпе, которая из-за выходки Нича грозила затоптать меня насмерть.

Впрочем, девчонке было нечего терять – с ее уродством спокойно жить просто невозможно: одна нога короче другой, вместо лица – сплошная коричневая корка, где едва угадывается кривоватая ротовая щель и крошечные щелки серо-зеленых глаз… родовое проклятие – мерзкая штука. И серьезный вызов даже для опытного некроманта. Правда, я в своей нынешней ипостаси вряд ли смогу с ним справиться, но глупая девочка все равно надеется и даже поклялась, что будет у меня в услужении до самой смерти.

– Сколько их? – осведомился я, стягивая перчатки и машинально проверяя сохранность защитных чехлов на покрытых ядом ногтях.

Лиш показала два пальца.

– Нездешние? Хорошо одеты? Вооружены?

Получив три утвердительных кивка, я забрал у служанки источающую аромат дорогих благовоний визитку и, прочитав имя владельца, поморщился.

– Граф Экхимос, чтоб его почесуха замучила… никогда о таком не слышал. Интересно, с чего он надумал явиться сюда лично, да еще и без охраны?

– Пойдем спросим? – предложил Нич, с любопытством принюхавшись. – Если будет заказ, сможем неплохо подзаработать.

– От благородных не бывает хороших заказов.

– Согласен. Тем более что с графом явился маг. Сильный. И, судя по моим ощущениям, светлый.

– Час от часу не легче. Лиш, давно они ждут?

Служанка, принявшись нервно теребить толстую рыжую косу, виновато кивнула.

– Тогда пойду поздороваюсь, – пожал плечами я и прямо в рабочей одежде направился в гостиную.

– Что? Даже не переоденешься? – с сомнением проскрипел таракан. – От тебя же смердит, как от умертвия.

– Это они сюда явились. Вот и пускай терпят.

Нич пробурчал что-то неодобрительное – он всегда был чистоплюем. Но я на таких вещах сроду не заморачивался: брезгливых некромантов не бывает. Лучшее, что я мог сделать для важных гостей – это стряхнуть грязь с сапог и протереть рукавом роскошную лысину. Остального они пока не заслужили.

В гостиную я зашел через служебный вход, тем самым заполучив возможность взглянуть на расположившихся в креслах посетителей со стороны.

Один из них оказался бравым воякой довольно высокого происхождения. Широкий разворот плеч. Неестественно прямая спина. Пристегнутые к поясу ножны, откуда выглядывала рукоять весьма недурственного меча. Мужественное лицо, с которым хоть сейчас можно записываться в герои. Густой ежик каштановых волос, постриженных по-военному коротко. И ясно читаемая в карих глазах гостя вереница благородных предков, среди которых, к счастью, никогда не рождалось людей с магическим даром.

Второй посетитель понравился мне еще меньше. Это был хорошо сложенный блондин с надменным лицом пресыщенного жизнью аристократа. Чересчур узкие, плотно сжатые губы, больше похожие на полоски из розового кварца, недвусмысленно намекали на жестокость их обладателя. А высокий лоб, упрямо выдвинутый вперед подбородок и цепкий взгляд светло-серых глаз говорили о том, что сегодня мне придется иметь дело не просто с сильным магом, но еще и с умным, расчетливым мерзавцем, от которого в любой момент нужно ждать неприятностей.

Н-да. Занятные у нас нынче гости…

Бесшумно зайдя в комнату, я чуть резче, чем следовало, хлопнул дверью, отчего нетерпеливо постукивающие пальцами по подлокотнику кресел посетители подпрыгнули от неожиданности и одновременно обернулись.

– Доброй ночи, господа.

– Мастер Гираш? – недоверчиво оглядев меня с ног до головы, осведомился вояка.

Я улыбнулся: а вот и первый кандидат на алтарь нашелся… в былые времена за такое оскорбление можно было угодить на каторгу. Или в пожизненное рабство к оскорбленному темному магу. Но сейчас все несколько упростилось. И максимум, что я мог потребовать в качестве возмещения морального ущерба – это задрать цены на свои услуги.

– Мэтр, если не возражаете, – нейтральным тоном заметил я, краем глаза отметив, как скривилось при этом лицо мага. – Мэтр Гираш.

– Граф Анорэ де Тре’бло ван Экхимос, – отчеканил брюнет, по-прежнему без стеснения меня разглядывая. А маг отчего-то нахмурился и скупо бросил:

– Мастер Лиурой.

– Рад знакомству, господа, – радушно улыбнулся я. Силой от светлого несло так, что у меня аж в носу засвербело и страшно захотелось высморкаться. Но нельзя, увы. Иначе о высокооплачиваемом заказе придется забыть. – Приветствую вас, коллега. Давно не получал вестей из столицы. Как идут дела в академии? Как оппозиция в Совете?

Блондин холодно улыбнулся в ответ.

– Оппозиции не существует уже пятьдесят лет. А в академии все в полном порядке: кафедры работают в обычном режиме. Даже кафедра некромантии.

– Да что вы говорите? – не поверил я. – Неужели кто-то из моих коллег оказался настолько тупым… э-э-э… заинтересованным в этой работе, что согласился вернуться в гильдию?

– Не в гильдию, – голос светлого стал невыразительным и угрожающе ровным. – Всего лишь в академию. Гильдия в Сазуле по-прежнему существует только одна – Светлая, и в ближайшее время это не изменится.

– Благодарю за разъяснения, – вежливо оскалился я, пряча за поклоном недобро изменившийся взгляд. – Безмерно сожалею, что заставил вас ждать, господа. Что за нужда привела вас в мой дом?

Маг скривился, будто ему прищемили что-то жизненно важное, а граф, не заметив издевки, с мрачным видом оглядел мою низкорослую фигуру, у которой имелось только одно выдающееся достоинство – живот. При взгляде на все остальное прямо слезы наворачивались: невыразительное, болезненно бледное лицо, на котором выделялись неестественно крупные глаза, впалая грудь, худые руки, покрытые причудливым рисунком из синеватых вен. Да, большую часть этого «великолепия» его сиятельство не мог увидеть, поскольку оно было надежно скрыто под грязным балахоном, но, думаю, граф все равно о чем-то догадался, потому что уважения в его взоре ничуть не прибавилось.

Но совсем уж сурово он покосился на воинственно ощетинившегося Нича, чьи длинные усы шевелились где-то в районе моего горла. Правда, как истинный аристократ, его сиятельство ничего не сказал – только брезгливо поморщился. После чего отступил в сторону, а светлый приосанился и, подчеркнуто глядя куда-то мимо, сухо обронил:

– В стране сложилась очень трудная ситуация, мэтр Гираш. Хотя вы, вероятно, прекрасно об этом знаете…

– Простите, коллега, – вежливо перебил его я, – мне не совсем понятно: откуда я должен был это узнать?

Мастер Лиурой запнулся и, прекратив изображать из себя умного, непонимающе на меня посмотрел.

– Что значит «откуда»?

– Я не припомню, чтобы Совет магов уведомлял меня о своих трудностях, – невозмутимо пояснил я, заработав быстрый и очень острый взгляд от молчаливого графа. – Наша гильдия, если вы забыли, была расформирована. Былой коллегиальности между магами больше нет. Да и я, признаться, давно не интересовался мирскими делами, поэтому не совсем представляю, о чем идет речь.

Маг озадаченно моргнул.

– Но проблема с нежитью существует в Сазуле уже не первый год. Даже если вы отошли от дел, то все равно должны были видеть, что творится вокруг Масора.

Я пожал плечами.

– Видел. Ну и что?

– Как «что»?! – чуть не растерялся светлый. – Разрытые могилы, разоренные погосты, незахороненные тела, гниющие трупы на дорогах, неспокойные кладбища, упыри и зомби, умертвия, еженощно приползающие к жилым домам; некрогниль[1], расползающаяся по болотам… По всей стране деревни стоят наполовину пустые! Это, по-вашему, нормально?!

– Это – моя работа, мастер, – чуть не зевнул я, но вовремя вспомнил, что в приличном обществе это не принято. – И я не вижу в ней ничего предосудительного. К тому же размеры указанных вами проблем, по крайней мере, в пределах Масора, пока не выходят за рамки аномалии Трошьера[2], а следовательно, не стоят особых переживаний.

– Да неужели? – в голосе блондина послышалась издевка. – А если я скажу вам, коллега, что подобные «аномалии» происходят по всему королевству? И добавлю, что на протяжении последних десяти лет их количество выросло почти в семнадцать раз? Причем частота встречаемости высшей нежити с каждым годом непрерывно растет. Несмотря на то, что Совет еще пять лет назад снял ограничения по разрушительным[3] чарам и позволил использовать их без ограничений при малейшем подозрении на появление новых очагов велльской чумы. После этого вы по-прежнему будете продолжать считать, что в происходящем нет ничего «предосудительного»?!

Гм. Похоже, мои догадки насчет происходящего верны, и Совет всерьез обеспокоен, раз вспомнил о велльской чуме и дал добро на повсеместное использование разрушительных чар. Было бы дело только в умертвиях или резко поумневших зомби, светлые бы даже не почесались. Но им срочно понадобился некромант, а граф, надо полагать, представляет не только свои интересы, значит, дело дрянь.

Разумеется, нежить в нашем мире была всегда. И это одна из главных причин, по которой мы существуем как класс, а наша работа при всей своей внешней неприглядности остается востребованной.

Однако в обычное время мертвые несильно тревожат живых. Ну восстанет какая-нибудь злобная теща, чтобы любимый зять не больно радовался обретенной свободе. Ну живший бобылем дед вдруг оживет и, исполняя заветную мечту, приползет подглядеть за купающимися в реке девками, все это мелочи. Пустяки. Такую нежить даже упокаивать неинтересно – один щелчок пальцев, короткое заклинание, и все.

Другое дело, если кого-то при жизни прокляли. Да так, что человек и после смерти не способен обрести покой. Вот тогда и появляются призраки, духи, химеры… Правда, физического урона от них никакого. Аристократы вон даже гордятся, если в их замках появляется фамильное привидение, и не бегут за помощью к мэтрам, если оно действительно никому не мешает.

Но есть и другие создания, приносящие гораздо больше беспокойства: зомби, русалки, упыри, так называемая низшая нежить. Не слишком опасная и не больно сложная в упокоении. А есть еще нежить высшая. Или разумная, сумевшая обрести определенную самостоятельность, или же абсолютно безмозглая, способная лишь на то, чтобы выполнять приказы хозяина.

Но самой опасной считается рукотворная нежить, искусственно созданная в лабораториях некромантов. Именно такой мы больше всего опасаемся. И ее распространения стараемся не допустить.

Когда-то одним неопытным мэтром было случайно изобретено заклятие, способное создавать нежить не просто из мертвых, а сразу из живых. Причем настолько быстро, что, будучи единожды озвученной, эта дрянь всего за двое суток уничтожила население городка под названием Велль и подняла с десяток окрестных кладбищ, грозя расползтись по северным территориям Сазула, как эпидемия. Она стала настоящей заразой, которую впоследствии прозвали велльской чумой. А ее создатель, даже не подозревавший, какое чудовище пробудил, пал ее первой жертвой, не оставив после себя, естественно, ни одной толковой записи.

На то, чтобы распознать и остановить эту гадость, ушли силы шестерых магистров Темной гильдии, стольких же светлых архимагов и целое море охранных артефактов и ограждающих заклятий.

Поскольку структура заклинания была расшифрована не сразу, а принимать меры пришлось в дикой спешке, Совет с большой неохотой согласился на использование разрушительных чар. В результате местные леса были выжжены подчистую. От человеческого жилья с его изменившимися жителями не осталось никаких следов. Воспламенившиеся в буквальном смысле слова реки были почти полностью осушены. Поля уничтожены. Вода стала ядовитой. Воздух – отравленным на долгие годы. И даже теперь, почти триста лет спустя, в окрестностях Велля никто не рисковал поселиться.

Я вопросительно приподнял брови, совершенно спокойно выдержав бешеный взгляд мага. Затем все-таки не удержался – сладко зевнул, деликатно прикрыв рот ладошкой. Наконец пожал плечами во второй раз и вкрадчиво поинтересовался:

– Простите, коллега, мне показалось или вы хотите вменить нынешнюю ситуацию мне в заслугу?

Светлый тревожно замер, когда я занялся внимательным изучением сложного рисунка на своих длинных ногтях. Затем он разглядел начертанные на них руны и непонимающе нахмурился. После чего вдруг резко изменился в лице, переглянулся с графом и уже другим тоном ответил:

– Нет, мэтр. При всех былых разногласиях Совета и Темной гильдии никто из нас не считает, что происходящее в стране – дело рук некромантов.

– Почему же? – рассеянно удивился я, раздумывая, не пора ли снять защитные чехлы. Конечно, нанесенные на них руны предназначены для нежити, но под чехлами мои ногти покрыты еще и ядом, противоядие от которого есть только у меня. Так что светлый правильно забеспокоился. – Разве это – не самое простое решение? И разве не очевидна мысль, что за всеми неприятностями светлых непременно должен стоять какой-нибудь темный? К примеру, могущественный, опытный и откровенно злой на вас маг, у которого после стольких лет появилась реальная возможность испортить Совету репутацию?

У мастера Лиуроя нервно дернулся кадык.

– Насколько я знаю, в наше время не осталось специалистов такого уровня.

– Конечно, – безмятежно улыбнулся я, охотно продемонстрировав гостям желтоватые, треугольной формы и чересчур острые для человека зубы. – Ведь Совет отдал приказ истребить их всех поголовно.

Взгляд графа стал осторожным, прощупывающим, а его правая рука медленно сползла с подлокотника, и в ней наметилось какое-то легкое магическое возмущение.

Я только хмыкнул, одновременно с этим подцепив краешек защитного чехла на указательном пальце.

– Впрочем, вы правы, коллега: даже в стародавние времена, когда была жива Темная гильдия, сам ее глава – мэтр Валоор да Шеруг ван Иммогор – не сумел бы испортить настроение Совету таким сложным способом. Это потребовало бы огромного запаса сил, большого числа помощников и, скорее всего, вовлечения в процесс всех членов гильдии. Что и тогда, и тем более сейчас представляется мне крайне маловероятным. Правда, насколько мне известно, Совет очень долго не верил в его гибель, потому что многоуважаемый мэтр, по слухам, сумел-таки раскрыть тайну вечной жизни. Некоторые даже утверждают, что именно по этой причине случились разногласия в прежнем составе Совета. Но, увы – великий первооткрыватель навсегда покинул этот мир. А дух его уже больше ста лет остается для нас недосягаемым.

Я сделал скорбное лицо, а потом обернулся к графу и совсем другим тоном осведомился:

– Скажите, ваше сиятельство: насколько связаны между собой приказ короля о запрете на убийство моих коллег и ваш неожиданный визит в Масор?

Граф Экхимос скривился, но руку со спрятанным в кулаке охранным артефактом на подлокотник так и не вернул.

– Напрямую. Но даже с учетом принятых мер вы, боюсь, единственный некромант, который за последние несколько лет рискнул появиться на людях.

– Значит ли это, что вам просто нужна моя помощь, и ваш визит в Масор не имеет цели безнадежно испортить этот солнечный и поистине прекрасный день?

Граф поморщился, однако все-таки кивнул.

– Мы не в том положении, чтобы вспоминать старые обиды. Поэтому предлагаем вам мир и хорошо оплачиваемую работу для осуществления одного несложного, но крайне важного дела.

Я негромко хмыкнул, подметив, как скис при этих словах светлый.

– Видимо, случилось что-то из ряда вон выходящее, раз вы рискнули напрямую обратиться к человеку моей профессии.

– Мы навели справки, – наконец взял себя в руки маг. – И выяснили, что на юге Сазула только из Масора почти нет беженцев в сторону столицы. И только из этой части королевства за последние несколько месяцев перестали приходить письма в королевскую канцелярию с просьбами прислать магов или регулярную армию.

Я многозначительно улыбнулся и оставил наконец защитный чехол в покое.

– Рядом с тем местом, где решит обосноваться некромант, редко случаются какие-то безобразия на кладбищах. Это – особенность нашей профессии, господа, о чем вы, несомненно, уже осведомлены.

– Благодаря этому обстоятельству мы вас и нашли, – согласился граф. – А также выяснили, что вы охотно принимаете заказы на определенного рода услуги.

– Все верно. Но прежде, чем подписать контракт, я должен узнать подробности.

– Это исключено! – внезапно отрезал светлый, впившись в меня подозрительным взглядом. – Все подробности на месте! Вы должны знать только то, что работать придется далеко от Масора и исключительно по вашему профилю!

Я мягко улыбнулся.

– Не доверяете? Что ж, правильно делаете. – Моя улыбка в ответ на проступившее на лицах собеседников недоумение стала еще шире и приобрела откровенно зловещий оскал. – Но я ведь могу и отказаться, правда? А значит, вам придется потратить не один месяц на то, чтобы отыскать другого специалиста. К тому же он может оказаться не таким покладистым, как я. Вы готовы к дополнительным тратам?

– Сколько вы хотите? – хмуро посмотрел на меня граф.

Я скромно потупился.

– Цена будет зависеть от качества услуги.

– А конкретнее?

– Это прояснится после того, как я пойму, что за работу вы для меня приготовили, ваше сиятельство.

Под недовольным взглядом графа я стал еще скромнее. Только правую руку на всякий случай спрятал за спину, проверив заодно заряды накопительных амулетов.

Пока все было в порядке – поставленное светлым сканирующее заклятие благополучно буксовало в моей защите, не позволяя оценить уровень моих сил. Тогда как моя ответная шпилька уже проколола его охранный купол и только что радостно сообщила, что передо мной стоит счастливый обладатель весьма неплохого по силе дара примерно пятой-шестой ступени мастерства. Не член Совета, конечно (у тех уровень не ниже второго), но все же не простой подмастерье.

– На данный момент я могу вам сообщить очень немного, – наконец прервал неловкую паузу граф. – Этому есть несколько немаловажных причин, раскрывать которые я не вправе. Но если вас устроит отрывочная информация…

– Я весь внимание, ваше сиятельство, – подобрался я, хищно сверкнув глазами. – А когда вы расскажете хотя бы то, что можете, тогда и о цене поговорим.

Глава 2

Просите больше – все равно много не дадут.

Первая заповедь нищего

Из-за нелепой таинственности, зачем-то созданной графом вокруг несложного на первый взгляд заказа, я долго не мог понять примерный объем предстоящих работ. Но все оказалось весьма прозаично и явилось прямым следствием оглушительной победы светлых в той самой войне, что так круто изменила мою жизнь.

Мало кто знает, с чего она началась. Представители гильдий, как легко догадаться, обвиняли друг друга, а победившая сторона впоследствии свалила вину на проигравших. Кто-то с этим согласился, кто-то недоуменно покрутил пальцем у виска. Но лично для меня начало военных действий совпало со скоропостижной кончиной главы Совета магов – мастера Любораса Твишопа, умершего от редкой болезни, для которой даже у светлых не нашлось целительного заклинания.

Вскоре после этого кто-то пустил слушок, что причиной смерти одряхлевшего архимага стали вовсе не естественные причины, хотя его официальный преемник – мастер Шодорас Викдас, который остается главой Совета и по сей день, – во всеуслышание подтвердил, что его учитель действительно долго болел.

Два месяца спустя в АВМ[4] без видимых причин сократили сотрудников кафедры общей некромантии, а потом и вовсе попытались ее закрыть.

Всех мэтров взяли под учет, едва не начав клеймить, как преступников. Эксперименты запретили. Добровольных помощников отобрали. Школы для несовершеннолетних темных ликвидировали. Практику свернули. Молодых адептов подвергли проверкам на предмет принадлежности к какому-то нелепому «Обществу тьмы», о котором никто из них даже не слышал. А главу гильдии ни много ни мало обвинили в предательстве интересов Совета.

И вот тогда началось… Молодые адепты роптали. Их наставники возмущались, хотя до открытых столкновений старались дело не доводить. Но если поначалу стычки со светлыми были короткими и редкими, то со временем они участились, а спустя всего пару лет после смерти главы Совета случилось первое, вернее, очень громкое убийство, замять которое уже не смогли.

Да и как можно скрыть от адептов Темной гильдии смерть ее многоуважаемого главы? Да еще когда его труп с глубокой раной в боку был обнаружен одним из учеников в подвале родового имения Иммогоров?

Этого темные, разумеется, стерпеть не могли, светлые к тому времени тоже жаждали крови, и это стало началом того хаоса, который продлился несколько долгих десятилетий.

Возможно, если бы так ценящие независимость мэтры хоть ненадолго забыли о замшелых традициях, все могло бы случиться иначе. Но в войне, где против сильных одиночек выступили умело организованные отряды боевых магов, некроманты были обречены.

Те из них, кто сумел в результате выжить, забились в такие норы, что выманить их оттуда было весьма проблематично до сих пор. От кого-то остались только неопытные наследники. Кто-то сгинул, не оставив после себя даже их. Совет, перед глазами у которого перестала маячить красная тряпка, постепенно успокоился. И в последующие пятьдесят лет светлые наивно считали себя победителями… пока не оказалось, что без некромантов стало некому следить за постоянно увеличивающимися кладбищами. Некому усмирять распоясавшихся фамильных призраков. Призывать к порядку оставшуюся без присмотра нежить и возвращать за грань неупокоенных родственников.

Увы, все, на что оказалась способна гильдия в столь деликатном вопросе, это примитивное разрушение. Тогда как мертвая плоть не любит грубого обращения. И на каждый удар способна ответить еще большим ударом, результатом чего и стало нынешнее положение дел.

Со слов графа выходило, что оставшаяся без должного присмотра нежить активизировалась за последние годы настолько, что в некоторых провинциях стала приносить ощутимые потери. Она потихоньку выкашивала поголовье крестьян (тех, кто понадеялся на помощь армии). Методично уничтожала оставшийся без присмотра скот. Портила посевы, оккупировала дороги и местами вызвала такое опустошение, что целые деревни стояли необитаемыми.

Особенно сильно, как утверждал Лиурой, пострадали западные, северо-восточные и южные районы Сазула. В частности, те, что непосредственно граничили с землями уважаемого графа и сравнительно недавно лишились прежнего хозяина – престарелого барона Невзуна, которого, как утверждают, упыри загрызли прямо в замке вместе с супругой, детьми и челядью.

Откуда там взялись упыри, да еще в таком количестве, граф понятия не имел, но честно предпринял попытку остановить эту напасть. Однако примерно месяц назад его величество Григоар Четвертый решил, что этого недостаточно, и осиротевшие земли не должны пропадать впустую. Поэтому высочайшим указом лишил баронство прежнего статуса, разделил его на несколько частей и одну из них, не подумайте, что он сошел с ума, торжественно передал во владение его сиятельству Анорэ де Тре’бло ван Экхимосу. Тогда как две другие достались его добрым соседям, которые от столь «роскошного подарка», само собой, пришли в восторг. Особенно когда король, наряду с верительными грамотами, посоветовал новым хозяевам как можно скорее разобраться с запоганенными землями и отчитаться о проделанной работе.

Осчастливленные указом «избранные», едва отойдя от шока, тут же принялись выяснять размеры свалившихся на них неприятностей. К примеру, его сиятельство во время первой же поездки к границам бывшего баронства потерял добрую половину личной дружины, лишился старого мага, который служил семье Экхимосов больше тридцати лет. И едва не стал жертвой какого-то особо удачливого умертвия, которое умудрилось подстеречь гостей прямо возле тракта. Тогда потрепанный граф сообразил, что без некроманта не справится, счел за лучшее ретироваться и уже на следующий день отписал прошение в Совет магов с просьбой предоставить соответствующего специалиста.

К несчастью для графа, его соседи успели сделать это первыми, поэтому несколько молодых темных, которые с грехом пополам обучались на последнем курсе академии всеобщей магии, были отданы им «для прохождения практики, максимально приближенной к реальным условиям». Кое-кому (не будем указывать пальцем на герцогов Ангорских) молодые адепты достались даже в двойном экземпляре. Из-за чего на остальных специалистов не хватило. Поэтому владельцам земель пришлось выбирать: или соглашаться на помощь совсем уж необученных сопляков, которые с трудом отличали настоящего зомби от неполноценного умертвия, или же попытаться найти кого-то на стороне. Что, собственно, граф и сделал. А теперь нервно стискивал подлокотники, с тщательно укрываемой тревогой ожидая моего решения.

Я же всерьез задумался.

В частности, над тем, о чем сиятельный граф сумел-таки умолчать. Например, о присутствии здесь светлого мага, за которым совершенно четко угадывался интерес Совета. О причине, по которой сам Совет не стал вмешиваться в это скользкое дело, а предпочел закрыть глаза на странное решение короля. Или о том, кому именно стал вдруг неугоден господин граф, раз его решили устранить столь неизящным способом.

Впрочем, на данный момент последнее было второстепенным, а вот мои действия уже просматривались достаточно четко. В ближайшие дни я намеревался прогуляться в компании двух господ на природу. Аккуратно разведать, что именно творится во владениях усопшего барона Невзуна. По возможности, очистить его земли от мертвецов. Получить свою законную плату. И тихо-спокойно вернуться обратно в Масор, где впоследствии скорректировать собственные планы.

Одна была загвоздка – я не знал, с чем предстоит столкнуться, поэтому не мог рассчитать последствий своего вмешательства. А также количество необходимых амулетов и качество зелий, набранных с приличным запасом, и точную стоимость заказа, разумеется.

Правда, поразмыслив, я все-таки нашел выход из этого щекотливого положения и, достав магический контракт, аккуратно вписал туда некую сумму, постаравшись учесть и стоимость трав, и вероятные риски, и отсутствие достоверной информации, и срочность заказа, и даже возможность потери Нича, после чего благоразумно оставил себе возможность малость увеличить размеры гонорара, и только потом показал эту цифру заказчику.

Надо сказать, граф Экхимос оказался истинным аристократом – при виде довольно скромной, по моим меркам, цифры у него только нервно дернулось веко, да что-то булькнуло в перехваченном спазмом горле. А вот мага выдержка подвела – он аж подавился, увидев мои невеликие запросы, и так страшно выпучил глаза, что я даже начал надеяться, что смогу забрать их в свою коллекцию органов. На опыты. После чего он еще и покраснел весь, потом побледнел. Наконец раздулся, как еж, на которого умудрилась усесться старая медведица, и хрипло каркнул:

– Сколько?!

Я переглянулся с Ничем и с беспокойством потянул контракт на себя.

Так, что им непонятно? Неужто я обсчитался?

Пробежавшись глазами по старательно выведенным каракулям и еще раз пересмотрев сумму, я удивленно всплеснул руками, а потом торопливо извинился:

– Прошу прощения, ошибочка вышла, не досмотрел сослепу, господа, – выдернув бумагу из вялых пальцев графа, я так же торопливо дорисовал к указанной сумме еще один нолик и, облегченно выдохнув, протянул контракт обратно. – Вот теперь верно. Я просто не учел размеров своего беспокойства, связанных с этим неожиданным заказом, оторвавшим меня от одного чрезвычайно важного для человечества эксперимента. Но теперь все правильно, и я могу со спокойной душой дать согласие на эту работу.

В комнате стало так тихо, что я почти услышал скрип зубов побелевшего от ярости мага и неровный стук сердца взбешенного моей наглостью графа. Мгновением позже на кухне, накаляя обстановку, особенно громко звякнула выроненная Лиш сковородка. Чуть погодя кто-то с силой хлопнул там дверью. Да и негромкий смешок Нича, успевшего за время моей тирады внимательно прочитать контракт, прозвучал в этом тягостном молчании откровенно издевательски.

Под медленно свирепеющим взглядом графа я подобострастно вытянулся, пристально следя за его меняющимся лицом. С готовностью выпятил тощую грудь, всем видом демонстрируя, что готов пахать от зари до зари. Наконец приподнялся на цыпочки, чтобы казаться чуточку выше, и остро пожалел, что не надел с утра сапоги с каблуками.

Напряжение в комнате достигло апогея.

– Хорош-ш-шо, – свистящим шепотом согласился граф, взглядом испепеляя меня в пыль. – Я заплачу вам, мэтр, но при соблюдении некоторых условий.

Не теряя хладнокровия, я из последних сил вытянулся еще на вершок.

– Конечно, ваше сиятельство. Безусловно, сумма указана приблизительно, поэтому не исключено, что она изменится после уточнения обстоятельств дела. Вы же понимаете: не зная всех деталей, я не могу гарантировать успех. К тому же есть определенные риски, которые я должен учесть, что и было мною указано в последнем параграфе!

– Вы пересмотрите свои требования по оплате в случае изменения условий работы, – все тем же зловещим шепотом потребовал граф, знаком велев гневно побагровевшему светлому заткнуться. – Последний пункт контракта обязывает не только меня выплатить дополнительную сумму в случае превышения ваших полномочий, но и вас – уменьшить свои непомерные аппетиты, если угроза окажется не такой большой, как вы рассчитываете.

– Минимальная сумма при любом варианте развития событий останется прежней, – быстро уточнил я, прежде чем подкованный в этих делах Нич успел толкнуть меня лапкой.

– Тысяча золотых, – медленно согласился граф, начиная наконец дышать спокойнее. – И только после завершения работы. Кроме того, мы отправляемся немедленно. Прямым порталом до графства Экхимос. И вы на протяжении всего времени пребывания на моих землях не предпринимаете никаких действий без предварительного согласования со мной или мастером Лиуроем.