Бумажная девушка Мюссо Гийом
– Это была моя очередь! Вы ночью не постеснялись рассмотреть меня с ног до головы…
– Но вы в моем доме!
– Бросьте! Не станете же вы раздувать целую историю из-за того, что я видела вашего «дружка»!
– «Дружка»?!
– Ну да, вашего «Иисусика», вашу «маленькую зверушку»…
Моего «Иисусика»! Мою маленькую «зверушку»! Я поплотнее закутался в покрывало.
– Обратите внимание, что я употребила прилагательное «маленькую» ласкательно, поскольку с размером у вас все в полном порядке…
– Хватит шуток! – оборвал я ее. – К тому же, если вы хотите подольститься ко мне…
Она протянула мне чашку кофе:
– Вы когда-нибудь говорите спокойно?
– И по какому праву вы надели это платье?
– Вы не находите, что оно мне очень идет? Это платье вашей бывшей подружки, да? Я не могу представить, что вы переодеваетесь в женщину…
Я рухнул на стул и потер глаза, чтобы прийти в себя. Этой ночью я наивно надеялся, что девушка окажется всего лишь галлюцинацией, но я, к несчастью, ошибся. Это была женщина, настоящая женщина, да к тому же еще первостатейная стерва.
– Пейте ваш кофе, пока он не остыл.
– Спасибо, не хочу.
– У вас вид восставшего из могилы покойника, и вы не хотите кофе?
– Я не хочу ваш кофе, а это совсем другое.
– Почему?
– Потому что я не знаю, чего вы напихали в мою чашку.
– Не думаете же вы, в самом деле, что я пытаюсь вас отравить?
– Я знаю сумасшедших вашего сорта…
– Ах, «сумасшедших моего сорта»!
– Точно: нимфоманки с бредовой идеей, чтобы их любил актер или писатель, которым они восхищаются.
– Я нимфоманка?! Старина, вы действительно принимаете желаемое за действительное. И если вы полагаете, что я вами восхищаюсь, то вы попали пальцем в небо!
Я потер виски, глядя на то, как солнце победно поднимается над линией горизонта. Шейные позвонки болели, головная боль мгновенно вернулась, решив на этот раз терзать мой затылок.
– На мой взгляд, шутка слишком затянулась. Вы вернетесь к себе и не станете вынуждать меня вызывать полицию, договорились?
– Послушайте, я понимаю, что вы отказываетесь принимать правду, но…
– Но?
– …я действительно Билли Донелли. Я действительно персонаж романа, и, поверьте, ситуация пугает меня так же, как и вас.
Ошеломленный, я все-таки отпил глоток кофе, а потом после недолгого колебания допил чашку до конца. Возможно, напиток был отравлен, но, судя по всему, яд не обладал мгновенным действием.
И все же я держался настороже. Ребенком я видел телепередачу, в которой убийца Джона Леннона оправдывал свое преступление желанием получить часть славы своей жертвы. Я не был бывшим битлом, а эта женщина куда симпатичнее Марка Дэвида Чепмена. Но я знал, что многие сталкеры[16] были психопатами и переходили к действиям импульсивно и резко. Я постарался говорить как можно убедительнее, чтобы попытаться еще раз урезонить ее:
– Послушайте, я думаю, что вы слегка… не в себе. Такое бывает. Всем нам случается действовать неадекватно. Возможно, вы недавно пережили потерю близкого человека или лишились работы? Возможно, вас бросил ваш приятель? Или вы чувствуете себя отвергнутой и полной недовольства? Если это ваш случай, я знаю психолога, который мог бы…
Она прервала мою речь, помахав перед моим носом рецептами, выписанными доктором Софией Шнабель:
– Насколько я поняла, это вам нужен психотерапевт, разве нет?
– Вы рылись в моих вещах!
– Точно, – подтвердила она, наливая мне еще одну чашку кофе.
Ее поведение выводило меня из себя. Что я должен был делать в подобной ситуации? Вызвать полицейских или врача? Слова девушки заставили меня предположить, что в прошлом она попадала либо в полицию, либо в психиатрическую лечебницу. Самое простое было бы выставить ее за дверь, применив грубую силу, но если бы я до нее дотронулся, эта зараза вполне способна сделать вид, будто я хотел ею воспользоваться. Такой риск мне был ни к чему.
– Вы провели ночь не у себя дома, – констатировал я, предпринимая последнюю попытку. – О вас наверняка беспокоятся ваши родственники или друзья. Если вы хотите кого-либо предупредить, вы можете воспользоваться моим телефоном.
– Поверить не могу! Прежде всего, обо мне никто не беспокоится, и это печально, готова признать. Что же касается вашего телефона, его вам только что отключили, – метко парировала она, возвращаясь в гостиную.
Я увидел, как Билли направляется к большому рабочему столу, который я использовал вместо бюро. С улыбкой она извлекла из кучи пакет счетов.
– Ничего удивительного, – заметила моя незваная гостья. – Вы уже несколько месяцев не платите абонентскую плату!
Это было уже чересчур. Импульсивно я бросился на нее и толкнул так, чтобы она упала в мои объятья. И пусть меня обвинят в агрессии, тем хуже. Лучше это, чем слушать ее хотя бы еще одну минуту. Я крепко держал Билли одной рукой под коленями, другой за поясницу. Она отбивалась изо всех сил, но я не отпускал ее и вытащил на террасу, где и поставил без особой нежности на пол как можно дальше от двери. Потом я поспешил вернуться в гостиную и закрыл за собой стеклянную дверь.
Вот так-то!
Добрые старые методы, только они и помогают.
Почему я выдерживал эту неприятную компанию так долго? Не так уж сложно было от нее избавиться, в конце концов! Согласен, в своих романах я писал противоположное, но иногда не так и плохо, если сила побеждает слова…
Я смотрел на молодую женщину, «запертую снаружи», с довольной улыбкой. Она ответила на мою радость непристойным жестом.
Наконец-то я один!
Покой был мне необходим. Транквилизаторы у меня закончились, поэтому я взял мой айпод и на манер друида, готовящего успокаивающий отвар, состряпал для себя плейлист из произведений Майлза Дэвиса, Джона Колтрейна и Филипа Гласса[17]. Я включил звук, и комнату заполнили первые звуки «Kind of Blue», самой красивой джазовой композиции в мире. Этот диск нравился даже тем, кто не любил джаз.
В кухне я сделал себе новый кофе, потом вернулся в гостиную, надеясь, что моя странная гостья уже исчезла с террасы.
Но этого не произошло.
Явно в плохом настроении – еще один эвфемизм – она крушила то, в чем подала завтрак. Кофейник, тарелки, чашки, стеклянный поднос – все, что могло разбиться, было сброшено на терракотовые плитки. Потом она забарабанила в стеклянную дверь, а затем изо всех сил метнула в нее садовый стул. Но тот лишь отскочил от непробиваемого стекла.
– Я БИЛЛИ! – прокричала она несколько раз. Тройной стеклопакет приглушил звук, и я скорее догадался, чем услышал ее слова. Это буйство не могло не встревожить соседей, так что вскоре появится служба охраны Малибу и избавит меня от докучливой девицы.
Наконец, она села у двери, опустила голову на руки и казалась сломленной и отрешенной. Тронутый таким отчаянием, я смотрел на нее не мигая, осознавая, что ее слова произвели на меня не то чтобы завораживающее впечатление, но заставили задуматься.
Она подняла голову, и между прядями золотистых волос я увидел в ее глазах цвета незабудок калейдоскоп эмоций, от самой нежной до самой хаотичной.
Я медленно подошел к стеклянной двери и тоже сел, сцепившись с ней взглядами, пытаясь понять правду, если не найти объяснение. И только тут я заметил, как будто от боли задрожали веки Билли. Я отодвинулся и увидел, что ее платье все запятнано кровью! Потом я заметил в ее руке нож для хлеба и понял, что она сама ранила себя. Я встал, чтобы помочь ей, но на этот раз девушка сама заблокировала дверь снаружи, подперев ручку столом.
«Почему?» – спросил я ее взглядом.
Она посмотрела на меня с вызовом и вместо ответа несколько раз хлопнула по стеклу ладонью левой руки, из которой лилась кровь. Наконец, она остановила израненную руку, и я увидел три цифры, вырезанные в ее коже:
144
9-
Татуировка на плече
Написанные кровью цифры плясали перед моими глазами:
В нормальное время моим первым порывом было бы набрать 911 и вызвать помощь, но что-то удерживало меня от поспешных действий. Из ран обильно текла кровь, но они не выглядели фатальными. О чем мне говорил этот жест? Почему эта женщина именно так разрезала себе руку?
Потому что она сумасшедшая…
Это понятно, а что еще?
Потому что я ей не поверил.
Какая связь между числом 144 и тем, что она мне рассказала?
Она снова со всей силы хлопнула по стеклу ладонью, и я увидел, что ее палец указывает на лежащую на столе книгу.
Мой роман, история, персонажи, вымысел…
Это же очевидно:
Страница 144.
Я схватил книгу, торопливо перелистал ее до нужной страницы. Это было начало главы:
На другой день после того, как она впервые занималась любовью с Джеком, Билли отправилась в тату-салон в Бостоне. Игла бегала по ее плечу, выталкивая чернила под кожу, мелкими штрихами нанося надпись вязью. Знак, который использовали члены древнего индейского племени, чтобы оценить суть любовного чувства: немного тебя вошло в меня навсегда и отравило меня словно яд. Телесный эпиграф, который она намеревалась отныне носить как помощь, чтобы встретиться с болью жизни.
Я поднял голову к моей «посетительнице». Она сжалась в комок, положила голову на колени и смотрела на меня потухшим взглядом. Неужели я ошибся? Действительно ли мне следовало что-то понять из этой мизансцены? Я неуверенно приблизился к стеклянной двери. Взгляд молодой женщины снова загорелся. Она поднесла руку к шее, чтобы скинуть бретельку платья.
На уровне лопатки я увидел узор, так хорошо мне известный. Индейский символ, который использовали яномами[18], чтобы описать любовное чувство: немного тебя вошло в меня навсегда и отравило меня словно яд…
10. Бумажная девушка
Разум писателей населен и даже захвачен их персонажами, как разум суеверной крестьянки Иисусом-Марией-Иосифом или разум безумца дьяволом.
Нэнси Хьюстон[19]
В доме буря сменилась затишьем. Согласившись вернуться в гостиную, молодая женщина сначала зашла в ванную. Тем временем я готовил чай и мысленно составлял список того, что есть в моей аптечке.
Малибу. 9 часов утра
Она присоединилась ко мне за столом в кухне. Билли приняла душ, надела мой купальный халат и остановила кровотечение, прижав полотенце к ранам.
– У меня есть аптечка первой помощи, – сказал я, – но она не слишком большая.
В сумке с красным крестом она все же нашла дезинфицирующее средство и тщательно обработала рану.
– Зачем вы это сделали?
– Затем что вы не желали меня слушать, черт возьми!
У меня на глазах она раздвинула края порезов, чтобы оценить их глубину.
– Давайте отвезу вас в больницу. Вам надо наложить швы.
– Я сама наложу себе швы. Не забывайте, я же медсестра. Мне потребуется только хирургическая нить и стерильная игла.
– Черт! Я забыл внести их в список покупок, когда в последний раз ездил по магазинам.
– И пластыря у вас тоже нет?
– Послушайте, это дом на пляже, а не отделение «скорой помощи».
– Но, может быть, найдется шелковая нитка или конский волос? Вполне подходящий вариант. Нет, у вас есть кое-что получше! Я точно помню, что видела волшебное средство вон там, в…
Она встала с табурета, не закончив фразу, и, как будто была у себя дома, начала рыться в ящиках моего бюро.
– Вот оно! – торжествующе объявила она, возвращаясь к столу с тюбиком «Суперклея» в здоровой руке.
Билли открутила крышку маленького тюбика с надписью «только для керамики и фарфора» и выдавила полоску клея на рану.
– Подождите! Вы уверены в том, что делаете? Мы же не в фильме!
– Нет, но я героиня романа, – лукаво ответила она. – Не волнуйтесь, именно для этого его и придумали.
Девушка соединила края раны и подержала сомкнутыми несколько секунд, чтобы клей успел подействовать.
– Готово! – с гордостью воскликнула она, демонстрируя искусно обработанную рану.
Билли откусила от тартинки, которую я намазал для нее маслом, и отпила глоток чая. За чашкой я видел ее большие глаза, которые пытались читать мои мысли.
– Вы стали намного любезнее, но вы мне по-прежнему не верите, так? – догадалась она, вытирая губы рукавом.
– Татуировка – это еще не доказательство, – осторожно заметил я.
– Но мои порезы доказательство, верно?
– Доказательство того, что вы агрессивны и импульсивны, это да!
– Тогда задавайте мне вопросы!
Я покачал головой, отказываясь:
– Я писатель, а не полицейский или журналист.
– Легкое ремесло, согласны?
Я выбросил содержимое моей чашки в раковину. Зачем я мучаю себя чаем, если я его терпеть не могу?
– Послушайте, я предлагаю вам сделку…
Я не закончил фразу, размышляя о том, что именно ей предложить.
– Да?
– Я подвергну вас испытанию, задав серию вопросов о жизни Билли. Но если вы хотя бы один раз ответите неверно, вы уйдете и не станете пререкаться.
– Обещаю.
– Итак, мы договорились: при первой же ошибке вы убираетесь из этого дома, иначе я немедленно вызову полицию. И на этот раз вы можете изрезать себя на куски мясницким ножом, я оставлю вас истекать кровью на террасе!
– Вы всегда так милы или ради меня стараетесь?
– Мы поняли друг друга?
– Ок, вываливайте ваши вопросы.
– Фамилия, имя, дата и место рождения?
– Билли Донелли, родилась одиннадцатого августа тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года в Милуоки недалеко от озера Мичиган.
– Имя вашей матери?
– Валерия Стэнвик.
– Профессия вашего отца?
– Он был рабочим у Миллера, второго крупнейшего производителя пива в стране.
Она отвечала с лету, без малейших колебаний.
– Ваша лучшая подруга?
– К моему величайшему сожалению, у меня нет настоящих подруг. Только приятельницы.
– Первый сексуальный контакт?
Она задумалась, мрачно глядя на меня и ясно давая понять, что ее замешательство связано исключительно с содержанием моего вопроса.
– В шестнадцать лет, во Франции, во время лингвистической поездки на Лазурный берег. Его звали Тео.
По мере того как она отвечала, меня охватывало беспокойство, и по ее довольной улыбке я видел, что она отмечает для себя каждый верный ответ. Одно оставалось несомненным: девушка знала мои романы наизусть.
– Ваш любимый напиток?
– Кока-кола. Настоящая. Ни легкая, ни без калорий.
– Любимый фильм?
– «Вечное сияние чистого разума». Потрясающий фильм о том, как больно любить. Такой поэтичный и печальный. Вы его видели?
Она встала, вытянулась во весь рост и пересела на диван. И я вновь поразился ее сходству с Билли: те же сияющие белокурые волосы, та же естественная красота без аффектации, те же насмешливые интонации, тот же тембр голоса, который я описывал в моих книгах как «провоцирующий и насмешливый, то уверенный, то детский».
– Качество, которое вы ищете в мужчине?
– Это вопросник Пруста, что ли?
– Просто похоже.
– Честно говоря, я люблю, чтобы мужчина был мужчиной. Не слишком ценю парней, которые во что бы то ни стало хотят вытащить наружу свою женскую часть. Вы понимаете?
Я с сомнением покачал головой и собрался задать следующий вопрос, когда она спросила меня:
– А вы? Какую черту вы предпочитаете в женщине?
– Фантазию, я думаю. Юмор – это квинтэссенция ума, согласны?
Она указала на цифровую фоторамку, в которой сменяли друг друга фотографии Авроры.
– Но не похоже, чтобы ваша пианистка была такой уж шутницей.
– Давайте вернемся к нашему тесту, – предложил я, садясь рядом с ней на диван.
– Вы задаете вопросы, и это вас возбуждает, я права? Вы наслаждаетесь вашей минутной властью! – сыронизировала она.
Но я не позволил ей отвлечь меня и продолжил допрос:
– Если бы вам пришлось изменить одну черту в вашем облике?
– Мне бы хотелось иметь больше форм и мяса.
А я сел в лужу. Она не ошиблась ни разу. Либо эта женщина была сумасшедшей и отождествляла себя с персонажем Билли, удивительным образом копируя ее, либо она на самом деле Билли, и тогда безумец я.
– Ну как? – поддразнила она меня.
– Ваши ответы доказывают лишь то, что вы хорошо изучили мои романы, – сказал я, стараясь хоть как-то скрыть мое изумление.
– В таком случае задайте мне другие вопросы.
Именно это я и собирался сделать. Провоцируя ее, я отправил книгу в хромированное помойное ведро, открыл маленький переносной компьютер, легкий словно воздух, и напечатал пароль. Честно говоря, я знал намного больше о моих персонажах, чем изложил в моих романах. Чтобы прочувствовать своих «героев», я взял в привычку писать для каждого из них подробную биографию страниц на двадцать. Туда я включал максимум информации, начиная с даты рождения и заканчивая любимой песней, не забыв имя первой учительницы. Три четверти этих «сведений» не попадали в финальный вариант книги, но это упражнение было частью невидимой работы, с которой начиналась загадочная алхимия написания книги. С опытом я в конце концов убедил себя, что такая биография придавала достоверности моим персонажам или хотя бы делала их живыми, чем, вероятно, и объяснялся тот факт, что читатели узнавали в них себя.
– Вы действительно хотите продолжить? – спросил я, открывал файл, посвященный Билли.
Молодая женщина вытащила из одного из ящиков низкого стола маленькую серебристую зажигалку и старую начатую пачку сигарет «Данхилл» – о ее существовании я сам не подозревал, – ее, должно быть, оставила одна из женщин, с которыми я встречался до Авроры. Билли закурила и сделала это стильно.
– Жду не дождусь.
Я посмотрел на экран и наугад выбрал сведения.
– Любимая рок-группа?
– Гмм… «Нирвана», – начала она было, но тут же спохватилась: – Нет! «Ред Хот»!
– Не слишком оригинально.
– Но это верный ответ, так?
Да, она ответила правильно. Несомненно, ей просто повезло. В наши дни все любили группу «Ред Хот Чили Пепперс».
– Любимое блюдо?
– Если меня об этом спрашивает приятельница с работы, я отвечаю: «Салат «Цезарь»», чтобы не сойти за обжору, но больше всего на свете я люблю большую жирную порцию рыбы с чипсами!
На этот раз не о каком везении речи быть не могло. Я почувствовал, что на лбу выступили капельки пота. Никто, даже Мило, никогда не читал «секретные» биографии моих персонажей. Они были только на моем компьютере, и вход был надежно защищен. Отказываясь признавать очевидное, я задал следующий вопрос:
– Ваша любимая позиция в сексе?
– Идите к черту.
Билли встала с дивана и затушила сигарету, сунув ее под кран.
Отсутствие ответа придало мне уверенности:
– Количество партнеров в вашей жизни? На этот раз отвечайте! У вас даже не будет права на джокер, тем более что вы его уже использовали.
Она бросила на меня взгляд, в котором не было ни следа доброжелательности.
– И вы такой же, как все! Только это вас и интересует…
– Я никогда не делал вид, что я другой. Итак, сколько?
– Вы в любом случае уже знаете: с десяток…
– Назовите точную цифру.
– Я не стану их считать в вашем присутствии!
– На это уйдет слишком много времени?
– На что вы намекаете? На то, что я шлюха?
– Я этого не говорил.
– Нет, но очень громко подумали.
Нечувствительный к ее стыдливости, я продолжал то, что все больше становилось похожим на пытку.
– Так сколько?
– Шестнадцать, кажется.
– И из этих «шестнадцати, кажется» скольких вы любили?
Она вздохнула:
– Двоих. Первого и последнего: Тео и Джека.
– Девственника и похотливого павиана. Вы предпочитаете крайности.
Женщина с презрением посмотрела на меня:
– Вау, вот он класс! Вы настоящий джентльмен.
Вида я не подал, но мне пришлось признать, что на каждый вопрос она ответила правильно.
Дзинь!
Кто-то позвонил в дверь, но я не собирался открывать.
– Вы закончили с вашими похабными вопросами? – с вызовом поинтересовалась Билли.
Я задал вопрос-ловушку:
– Ваша настольная книга?
Она смущенно пожала плечами:
– Не знаю. Я мало читаю, у меня нет на это времени.
– Отличный предлог!
– Если вы находите меня слишком глупой, то сердиться вы можете исключительно на себя! Напоминаю вам, что я создана вашим воображением. Это вы меня придумали!
Дзинь! Дзинь!
Посетитель за дверью терзал звонок, но он устанет раньше, чем я.
Читать бесплатно другие книги:
