Три дьявола для принцессы Лайм Сильвия

Глава 4

В общем, полная светлых надежд и мыслей о вечном, я вернулась… на кладбище. Ну что сделаешь, если теперь это мое постоянное место жительства? К тому же сейчас, при свете дня, вместилище душ половины благородных господ Унтара меня уже совершенно не пугало.

Ну, почти.

Толкнув створку красивых кованых врат, я будто впервые посмотрела на кладбище. Утром разглядывать местные достопримечательности было особенно некогда, я была настолько озабочена предстоящим посещением участка, что не замечала ничего вокруг. Теперь же мне в глаза бросились довольно странные детали окружающего декора.

Не об этих ли скандальных элементах упоминал лорд Фаррис?..

К примеру, первой я заметила массивную усыпальницу из дорогого мрамора. Ночью она выглядела совершенно обычной – мрачной и величественной. На ее острой декоративной крыше возвышалась статуя женщины в скорбной позе, окруженная горлицами – символами чистоты. А сейчас стало совершенно очевидно, что все совсем не так, как кажется. Усыпальница выполнена не из обычного, принятого для таких целей белого мрамора, а из… оранжевого. Девушка же на крыше была зеленой с прожилками, будто утопленница или ундина. Фигура явно целиком состояла из баснословно дорогого змеекамня, но это не делало ее менее… неприемлемой, броской. Птицы оказались и вовсе разноцветными. Мне показалось, что я даже заметила парочку небольших из настоящего аметиста! В общем, если во тьме ночной это было самое обычное место упокоения очень знатного и благородного человека, то при свете солнца пестрое строение напоминало жилище веселых гномов из старых сказок. Или вовсе декорации к клоунскому представлению.

Стараясь не слишком удивляться увиденному, я прошла дальше. Но дальше было еще хуже.

Несколько относительно скромных могил с простыми белыми памятниками будто бы очутились здесь лишь с одной целью – немного прикрыть остальное безобразие. Потому что следующим я обнаружила склеп, возле которого… дрых медведь. И не простой медведь, а в красной шапочке с помпоном. Медведя по спине сонно поглаживал какой-то смуглый паренек в пестром костюме, вокруг которого валялись бумажные стаканчики и конфетти. Увидев меня, парень приветливо улыбнулся и помахал мне рукой.

Я, конечно же, помахала ему в ответ, но поспешила быстрее пройти мимо. Просто отлично! Мало того, что тут на кладбище спит медведь, так он еще спит в непосредственной близости от дома, в котором меня угораздило остановиться! Эдак проснешься утром, позавтракаешь бутербродом с маслицем. Потом выйдешь за дверь, а там медведь в шапочке позавтракает тобой!

В общем, я была крайне возмущена данным обстоятельством и быстрее направилась к крыльцу, чтобы высказать своему квартиродателю все, что я об этом думаю. Однако через несколько “могильных пролетов” моей решимости поубавилось. Потому что в тенистом участке кладбища, где казалось значительно тише и уютнее, чем в непосредственной близости от забора, я вдруг заметила особенно высокое дерево. На одной из его толстых нижних веток была прикреплена веревка, на которой болтался свеженький, задорно колышущийся на ветру труп. В дорогих, богатых одеждах, между прочим.

В горле резко пересохло, ругаться расхотелось.

Я доковыляла до крыльца, распахнула дверь, которая, как и вчера, была не заперта, и вошла в кладбищенский доходный дом. К счастью, хозяин на пороге с распахнутыми объятиями ко мне не кинулся (а я, признаться, уже всякое готова была ожидать) и мне удалось незамеченной проскочить в свою комнату.

Вот и угораздило же меня найти себе жилье на кладбище! Везение как у утопленницы. И это если еще не вспоминать того, что вчерашний вечер закончился магическим взрывом и кучей мертвецов. Но об этом я старательно не думала. Очень старательно.

В общем… я не могу жить здесь! Это совершенно невыносимо!

Однако стоило представить, что придется искать новый дом, как все внутри этому воспротивилось. За те гроши, что у меня имелись, я могла позволить себе разве что пару раз переночевать в стойле с лошадьми.

А здесь у меня шикарная комната с личным санузлом, бесплатные булочки (ну, по крайней мере, вчера были), да еще и обычную плату за месяц вперед с меня никто не требует. Сказка! Стоило признать: даже если я прямо сегодня найду неплохую работу с достойной оплатой, комнаты, подобной этой, мне никогда не получить.

Правда, после недолгих раздумий по крайней мере один из плюсов обращался практически минусом. Шелье Синтар не просил денег и в целом очень странно себя вел, а еще я совсем не заметила других постояльцев. И вообще, уж не один ли из моих несчастных предшественников болтается на ветке? Хотя он был слишком роскошно одет для человека, который нуждается в комнате в доходном доме.

Ладно, в любом случае прямо сейчас мне бежать просто некуда. И неизвестно, может, там хуже будет!

А в этом месте всего-то один минус – кладбище за окном. Подумаешь, ерунда какая!

– Кладбище за окном, на котором нет штор… – невольно повторила вслух, когда захлопнула за собой дверь комнаты и взглянула в окно. Оттуда на меня бросало золотые лучи яркое солнце, отражаясь от крыш десятков склепов.

В общем, отвернувшись от единственного недостатка своих едва ли не королевских палат, я приняла решение не возводить больше напраслину на шикарное жилище, а вместо этого переодеться, спуститься вниз и поискать на кухне что-нибудь вроде бесплатного чая для постояльцев. Затем выйти из дома, проскользнуть мимо медведя и поискать себе наконец ту самую работу, без которой даже с кладбища меня скоро выгонят поганой метлой.

Так я и сделала. Ужом выскользнув из комнаты и тихонько прикрыв за собой дверь, неслышно стала пробираться на кухню. Очень хотелось ненароком не привлечь внимания обычного “эксцентрика”, как выразился лорд Фаррис. Ага, простого чудака, который развешивает трупы умерших на деревьях! Очень оригинальный способ захоронения… кстати, надо будет обязательно спросить, почему именно так, а не классически, так сказать.

Однако мне не повезло и проскочить не удалось. Я же говорила про везение утопленницы, да?

– Добрый день, Ледышечка! Как тебе спалось?

Вкрадчивый, как шелест змеи, голос ненавязчиво скользнул по мне, вызвав волну мурашек под платьем.

– Шелье Наэрн? – резко обернулась, натянув добродушную улыбку на лицо.

А то вдруг ему ненароком захочется еще и меня на ветке подвесить, раз я могило-место не оплачивала? При этом я предпочитала успокаивать себя мыслью, что культурных и добродушных людей никто бы вешать не стал. А я вообще очень-очень культурная!

Честно-честно.

– Ну что ты, Ледышечка, – мягко проговорил мужчина, как морская волна “стекая” с верхних ступеней лестницы вниз, ко мне. Его белоснежные волосы падали на лицо, слегка скрывая шрам и делая улыбку чуть более будоражащей. – Мы же договорились, что ты будешь звать меня по имени.

“А меня по имени звать не надо?” – чуть не воскликнула я, в последний момент прикусив губу. А то, ишь ты, он, значит, Синтар, а я какая-то там Ледышка.

Впрочем, я продолжила улыбаться, губы растянулись еще шире. Даже челюсть начало сводить.

Увы, с маньяками по-другому никак!

– Конечно, С-с-синтар, – кивнула я в знак того, что готова согласиться с любой его просьбой.

– Ну вот и славно, – бархатно ответил он, еще сильнее приближаясь.

Сегодня на нем была черная кожаная жилетка с белой строчкой. Она неожиданным образом оказалась надета на обнаженный торс, подчеркивая его чудовищно, невероятно, просто возмутительно… рельефную фигуру. У меня на секунду даже дар речи пропал, пока я разглядывала его широкие плечи, крупные бицепсы, трицепсы и прочие “ицепсы”, заканчивая внушительной грудной клеткой и кубиками на животе.

Я продолжала несколько ошеломленно изучать мужчину, замечая наконец и черные кожаные штаны с веревочками по бокам, и… белые сапоги. Опять белые, как молоко, сапоги!

От удивления я даже на миг забыла обо всем прочем, разглядывая обувь, которая, казалось, только что сошла с полки башмачника. Ни капли грязи, сажи или просто пыли. Заговаривает он их, что ли?

Невольно бросила взгляд на свои старые туфли, которые достались мне от Вивьены, воспитанницы монастыря, выпустившейся на месяц раньше меня. Она их выкидывать собралась, а от моей обуви в то время подошва отвалилась.

И теперь то, что было надето на моих ногах, смотрелось настолько печально, что я пожалела об отсутствии длинной юбки, чтобы можно было это позорище спрятать.

Пресветлая подошва и благостные каблучки! Моя обувь даже цвета уже не имела. С годами носки твердая воловья кожа намертво впитала в себя оттенок грязи.

– Мне сегодня пришлось очень рано встать и уже побывать в участке, – проговорила я, чувствуя себя ужасно неловко. – Если вы не возражаете, я бы отправилась дальше по своим делам. Мне еще сегодня так много нужно сделать…

Я глубоко вздохнула, отбрасывая крамольную мысль поживиться “гостевым” чаем шелье Наэрна. Как-то под взглядом мрачноватых ярко-зеленых глаз было слишком неловко шуршать на его кухне.

– О, я ничуть не задержу тебя, милая, – ласково проговорил Синтар, вдруг оказываясь опасно близко. Вот он стоял в трех метрах от меня, а вот – каким-то кошачьим движением перетек прямо ко мне, неожиданно заблокировав собой выход из дома.

И я бы, наверное, обратила на это больше внимания, как и на то, что он неожиданно обхватил мой подбородок и заставил посмотреть на себя, если бы не его слова:

– Позавтракаешь со мной? Я приготовил дивный открытый пирог с острыми колбасками, чесночными помидорами и молочным сыром.

И, конечно же, широко улыбнулся.

У меня аж сердце упало. В животе что-то так жалобно заурчало, что я, шумно сглотнув, только и сумела проговорить:

– Синтар, я боюсь, что если буду обедать у вас, то мне не хватит денег на оплату комнаты…

– Обращайся ко мне на “ты”, Ледышечка, и забудь про деньги, – махнул рукой он и тут же отошел от меня, по-тигриному мягко скользнув на этот раз к столу. Схватился за один конец какого-то полотенца, расстеленного прямо посередине, и резко дернул. – Готовка – это мое хобби, а не работа. Платить не надо, просто уважь хозяина и раздели со мной трапезу.

На деревянной дощечке под полотенцем оказался пышущий ароматом пирог, сверху которого аппетитно блестело все то, что блондин и обещал: горячим жиром истекали колбаски, пестрыми красками манили вяленые помидоры и зелень с мягким сыром.

Не дожидаясь моего ответа, Синтар переместился к соседнему столу, где стоял чайник, и через пару мгновений рядом с пирогом меня уже ждала горячая чашка с ароматным напитком.

Синтар отодвинул для меня стул и отошел, многозначительно усевшись напротив. Положил подбородок на сцепленные руки, упер их локтями в стол и, широко улыбаясь, продолжил выжидательно смотреть.

У меня сложилось впечатление, что он вообще не предполагал отрицательного ответа!

А я… ну, думаю, что у меня не было выбора. Не обижать же, в самом деле, человека отказом, когда он к тебе со всей душой!

Пришлось сесть.

Через минуту я уже за обе щеки уминала пирог, запивая его самым дивным чаем в моей жизни. В настое чувствовались нотки свежих листьев черной смородины, и это было настолько восхитительно, что у меня дар речи пропал. Про пирог я вообще молчу. Ради такого пирога можно, наверно, и с маньяком-убийцей подружиться. А у Синтара всего-навсего медведь на кладбище и труп на дереве. Пф! Разве ж это маньяк?

– И куда же ты собиралась сейчас, Ледышечка? – спросил наконец он, когда я доела первый кусок пирога и принялась за второй. – Расскажи мне, быть может, я тебе помогу?

– О, не стоит беспокоиться, – улыбнулась я на этот раз значительно более натурально. Оказывается, если человека накормить, он становится гораздо менее подозрительным и пугливым! – Мне просто нужно найти работу. Хотя, признаться, я с трудом представляю, с чего начать. Может быть, попрошусь подавальщицей в какой-нибудь трактир или помощницей. Я быстро обучаюсь. Немного умею шить, готовить, убирать. Думаю, мне удастся найти что-нибудь с достойной оплатой.

– Это вряд ли, – с улыбкой отрезал Синтар и покачал головой.

Я чуть не подавилась.

– В смысле? – отложила пирог в сторону и внимательно посмотрела в пронзительные зеленые глаза.

От его пристального внимания под кожей снова будто рассыпались колючие искры, но, думаю, со временем я привыкну к его странному взгляду. В этот раз я даже не отвела глаза.

– Что значит “вряд ли”? – переспросила, когда Синтар склонил голову набок, будто изучая меня не меньше, чем я его.

А меня-то чего изучать? Шрама у меня на лице нет, украшений – тоже. Разве что волосы из косы выбились?

Я нервно провела ладонью по голове, но под пальцами все было гладко.

– Мы с тобой находимся в Третьем округе, это очень богатый район, милая, – начал он совершенно спокойно. – Здесь девушку без профессионального опыта и… – он бросил на меня долгий взгляд, – выдающихся внешних данных могут взять только на самые трудные низкооплачиваемые должности. Например, мыть полы в трактирах, убирать навоз в конюшнях, вычищать нужники…

Я резко покраснела, нервно теребя свою косу и невольно вытаскивая из нее волоски. Наставницы в монастыре всегда ругали за это, потому что прическа быстро портилась. Но я продолжала делать это, когда переживала. Да и как не переживать, если тебе прямо говорят, что внешние данные у тебя так себе?! На троечку, можно сказать.

Я даже расстроилась.

– А как же подавальщицы или чашницы? – пробубнила я.

Конечно, мыть полы и вычищать навоз не слишком хотелось. И хоть я была ко всему готова, начать все же планировала с более “чистых” занятий.

– Как правило, в нашем округе для этих целей берут только очень… особенных девушек, – проговорил вкрадчиво Синтар, и его улыбка приобрела странный многозначительный оттенок. – Для этого и нужна их красота, ведь они должны будут исполнять все прихоти богатых клиентов.

– Что? – выдохнула я, еще сильнее краснея.

Аппетит окончательно пропал.

– Ну, тогда буду мыть полы, – уверенно кивнула я, впервые, кажется, радуясь, что меня назвали страшненькой. – Ничего зазорного, в конце концов, в такой работе нет.

– Зазорного, конечно, нет, – покачал головой Синтар. – Я даже могу порекомендовать пару мест.

– Правда?! – обрадовалась я тут же, но, как оказалось, зря.

Блондин задумчиво поднял свои изумрудные глаза к потолку и начал активно перечислять:

– В трактир у пруда, где заведует шелье Курвуаз, требовалась поломойка. Там два больших зала на ставку четыре медяка за зал…

Глаза округлились, а настроение как-то сразу приупало. Четыре медяка – это сумма, которой едва хватит на то, чтобы купить себе миску супа в дешевой харчевне.

– У шелье Бонисфера всегда открыта вакансия помощника дубильщика шкур, – продолжал Синтар, и у меня снова загорелась надежда.

– Это я могу! – воскликнула с готовностью.

– Конечно-конечно, – участливо закивал блондин, и мне почудилась в его серьезном выражении лица какая-то нарочитость. Или даже насмешка. – Нужно вымывать воловьи шкуры от крови, очищать от мяса, выбрасывать трупы животных, закапывать вонючие трупные ямы… Работа с рассвета и до заката, оплата – пять медяков в день.

– Пять?! – воскликнула я возмущенно. – За такой рабский труд?

– Зато обед бесплатно! – Синтар поднял в потолок палец так, словно это было предложение века. – Несколько раз в сутки – тушеное воловье мясо. Как правило, шелье Бонисфер оставляет для таких целей специально немного залежавшиеся тушки, но после того, как их проваришь, их вполне можно употреблять в пищу!

Махнул рукой, словно это полнейшая ерунда. А у меня тошнота подкатила к горлу.

Ну да, конечно, если питаться круглые сутки тухлым мясом, то пяти медяков точно хватит на ночлежку. Может быть, даже пару медяков в месяц удастся сэкономить…

– А еще каких-нибудь интересных предложений в Третьем округе нет? – осипшим голосом спросила я.

Синтар охотно расписал еще несколько вакансий, которые прельщали меня ничуть не больше предыдущих.

– Но я советую все же выбрать должность младшего помощника дубильщика, – закончил он, многозначительно кивая. – Все же бесплатная еда!

Я громко сглотнула, чувствуя, как съеденный пирог комом встал в горле.

– Если дела обстоят таким образом, значит, мне придется ехать в другой округ, – мрачно пробубнила я. – Искать работу там и, скорее всего, менять жилье.

Я уныло оглянулась по сторонам, вдруг почувствовав, что доходный дом шелье Наэрна стал мне ужасно родным. Ну шикарное место ведь – даже уборная есть в комнате. А кладбище какое великолепное! Свежий воздух опять-таки…

– Ну, ты всегда можешь поработать на меня, Ледышечка, – заговорщически подмигнул вдруг Синтар, и его зеленые глаза блеснули из-под темных бровей. – Конечно, у меня работа непростая. Ты можешь сильно уставать. Это не для слабых болезненных цветочков, но ты ведь у нас не такая, правда?

– Правда, – невольно ответила я, прищурившись. Это на что это меня тут собирается склонить блондинистый маньяк?..

Я сразу дала себе слово, что всякой непотребщиной заниматься не буду. Никаких “начерти мне пентаграмму в подвале”, “вытри кровь с пола в моей комнате” или “принеси в мешке десять новорожденных котят и новый кинжал, старый об кости затупился”.

Фантазия уже подкидывала новые и новые варианты заданий, которые мог бы дать мне улыбающийся тип со шрамом. Я уже хотела сказать ему, чтобы катился подальше к своим могилкам с такими предложениями, как он невозмутимо проговорил, внушительно сдвинув брови:

– Мне нужен смотритель и помощник на кладбище. Работа серьезная, и оплата соответствующая – десять серебряков в месяц.

– Десять серебряков?! – выдохнула я, чувствуя, что во рту пересохло. Я даже немного покраснела от стресса.

В серебряной монете была сотня медных. Считать я умела неплохо, а потому сразу поняла, что странный владелец кладбища предлагает мне работу почти в шесть раз более выгодную, чем на всех предыдущих вакансиях.

– А что же надо было бы делать за такую… серьезную сумму? – спросила я хрипло, и Синтар тут же оживился.

Он встал с места, обошел стол и приблизился ко мне, глядя сверху вниз.

– Я с удовольствием расскажу тебе, Ледышечка, – пронизывающе мягко произнес он, заставив меня в очередной раз покрыться горячими мурашками. Теперь в особенности сильно, потому что он протянул мне руку ладонью вверх и улыбнулся еще шире, заканчивая: – Покажу тебе все в подробностях, когда мы будем вместе прогуливаться. Сегодня такая чудная погода!

Я уронила взгляд на его светлую кисть с длинными красивыми пальцами, усеянными дорогими перстнями, и сжалась.

Он предлагал мне взять его руку.

Пройтись с ним по кладбищу бок о бок.

Стать его помощницей.

Но в этом ведь нет ничего плохого, правда?..

В общем, с некоторой опаской, но предложение Синтара я приняла. Он тут же сжал мою кисть так, словно вырваться у меня не получится, мягко, но уверенно потянул, и через мгновение мы уже выходили из дома под руку. Моя ладонь покоилась на сгибе его локтя, наши плечи соприкасались, все выглядело чинно-благородно: маньяк выводит на прогулку очередную жертву – ничего особенного!

Сам Синтар сиял, как металлическая табличка на надгробной плите, и даже слегка испортившаяся погода, казалось, ничуть не повредила его настроению.

На улице собирался дождь. Но блондин уверенно вывел меня на свое кладбище и направился к одной из дорожек.

– Как ты наверняка уже поняла, милая, это частное кладбище, – начал говорить Синтар, не переставая едва заметно улыбаться.

Учитывая, что солнце зашло за тяжелые сизые тучи, мрачные тени падали на бледное мужское лицо, увеличивая его зловещее выражение.

Я отвернулась и слегка встряхнула головой.

Пора было уже привыкать к своему квартиродателю! В конце концов, человек ко мне со всей душой, а я никак не могу перестать вздрагивать от его шрама и мрачного взгляда заостренных зеленых глаз. Стыдно, Матильда, стыдно!

Я заставила себя улыбнуться и кивнула:

– Да, я в курсе.

– Так вот, это место принадлежит мн… моей семье уже много лет, – со странной запинкой проговорил он, – и моими услугами пользуется едва ли не половина благородных семей города. Все знают, что только Синтар может отправить человека в последний путь так, что о нем будут говорить после смерти еще очень-очень долго.

– Разве имеет значение то, что о тебе будут говорить после того, как умрешь? – удивилась я.

Мне-то, глупой, казалось, что если уж не повезло отправиться к праотцам, то дальше хоть трава не расти. Самое страшное уже случилось, а остальное значения не имеет.

– О! – усмехнулся мужчина, чуть сжав мою руку, отчего у меня на миг перехватило дыхание.

Когда вокруг становилось все более мрачно, мы уходили все дальше от дома и все глубже погружались в бесконечность могил и склепов, присутствие Синтара удивительным образом перестало казаться таким уж нервирующим. Теперь нервировало все вокруг, а он – в гораздо меньшей степени.

– Все имеет значение! Ты же знаешь, что существуют мужчины, которые невероятно щепетильно относятся к размеру собственного… кхм… – Синтар кашлянул в кулак, явно подавляя смешок, – скажем, благосостояния. Они так озабочены своей значимостью, что хотят, чтобы их уважали и после смерти. Им просто необходимо казаться крупнее… чем они есть. Для таких клиентов я строю особенно большие усыпальницы.

В этот момент мы как раз проходили один склеп, на который Синтар и указал рукой. Это было серьезное сооружение в два этажа, со странным блестящим монументом на крыше. И если не поднимать глаз на этот самый монумент, то склеп казался величественным и внушительным. Множество декоративных элементов, ритуальные руны на дверях из черного камня и металлических наличниках. Вот только стоило задрать голову… как становилось ясно, о размере какого конкретно “благосостояния” так заботился почивший хозяин сего.

– Это что?.. Это… Это… – у меня слова застряли в горле, к щекам прилила краска, и я стремительно отвернулась.

На крыше усыпальницы блестело в редких лучах спрятавшегося за тучи солнца полированное мужское достоинство.

Синтар тихо засмеялся, бросив на меня хитрый взгляд из-под бровей.

– Не знаю, о чем ты подумала, Ледышечка, – буквально проворковал он, проходя мимо сооружения и ведя меня дальше, – но этот памятник изображает зажженную сигару.

– Что, прости? – Я резко повернула голову к Синтару, а тот невозмутимо посмотрел вдаль. Только уголки его губ продолжали оставаться приподнятыми.

– Сигару, – повторил он. – Шелье Геррес, который покоится в этой усыпальнице, просто ужасно любил покурить! Отвратительная привычка, между прочим.

И прошел дальше как ни в чем не бывало. Только я чувствовала себя наивной курочкой, над которой только что изящно посмеялись.

Могил вокруг становилось все больше, как и деревьев. Участок кладбища, который мы проходили, казался совсем диким, густым и заросшим, однако при этом могилы тут были не менее ухоженными, чем в любом другом месте. Становилось ясно, что шелье Синтар хорошо следит за своей вотчиной.

– В общем, я стараюсь угодить клиентам, – продолжал он неторопливо рассказывать. – Любой обратившийся ко мне получает то, что заказывает. В этом девиз моей работы.

– А что заказывал… – я замялась, на этот раз слегка бледнея, – тот мужчина, что оказался повешенным? Справа от входа?

Синтар повернулся ко мне, и его губы хищно изогнулись. А затем он вдруг свернул на какой-то небольшой пустырь. Рядом виднелись останки разрушенной крипты – кажется, единственной на всем кладбище, находящейся в таком плачевном виде.

Это удивляло.

А Синтар тем временем отпустил меня, подарив легкое, почти призрачное ощущение свободы, шагнул вперед и забрался на один из треснутых валунов, развалившись на нем, как в кресле. Оперся спиной о громадный отколотый кусок, согнул одну ногу в колене и, поставив ее на камень, достал неизвестно откуда тонкую черную сигарету.