Ритм войны. Том 1 Сандерсон Брендон

Адолин смотрел ей вслед, нахмурившись.

– Ты думаешь, – заметила Шаллан, – что нам не следовало позволять ей покидать Уритиру. Что было бы легче, если бы мы покончили с ней и с угрозой, которую она представляла, прежде чем все зашло так далеко.

– Я думаю, что, возможно, мы не хотим следовать по этому пути.

– Может быть, мы уже начали. В тот раз, когда ты…

Адолин сжал губы в тонкую линию.

– У меня сейчас нет ответов, – наконец сказал он. – Не знаю, были ли они вообще. Но мы должны быстро обыскать это место. Отцу могут понадобиться более весомые доказательства, чем твои слова, и было бы очень полезно, если бы мы могли представить ему компрометирующие дневники или письма.

Шаллан кивнула, махнув рукой Газу и Рэду. Она заставит их обыскать это место.

И как там говорила Йалай? «Ищи редчайшее из вин…» Шаллан посмотрела на вина, выставленные на полках шкафа. Зачем говорить загадками? Все дело в том, что как раз появился Адолин с остальными. Она не хотела, чтобы они поняли. Шквал, да эта женщина страдала паранойей. Но почему она доверилась Шаллан?

«Я не смогу ответить. Они мне не позволят…»

– Адолин, – сказала она. – Что-то здесь не так. С Йалай, с тем, что я здесь, с…

Она запнулась, услышав крики в прихожей. Охваченная ужасом, Шаллан выскочила наружу. Йалай Садеас лежала на полу, изо рта ее фальшивого лица текла пена. Потрясенные солдаты наблюдали за происходящим.

Великая княгиня глядела в потолок пустыми глазами. Она была мертва.

Каладин летел сквозь дым, клубящийся над особняком. Он стремился вниз, туда, где горожанам угрожали странный Сплавленный и его солдаты. Один из них прижимал Вабера, садовника поместья, к земле, наступив сапогом на его лицо.

«Это явная ловушка, – мысленно сказала Каладину Сил. – Тот Сплавленный точно знает, как привлечь внимание ветробегуна: напасть на невинных».

Она была права. Каладин заставил себя осторожно опуститься на небольшом расстоянии от особняка. Сплавленный проделал дыру в стене возле бокового входа. Хотя пламя лизало верхние этажи здания, комната за дырой была темной, еще не охваченной пламенем. По крайней мере, не полностью.

Как только Каладин приземлился, певцы отпустили Вабера и остальных, а затем отступили через пролом в каменной стене.

«Пять солдат, – отметил Каладин. – Трое с мечами, двое с копьями».

Сплавленный унес с собой в здание одного пленника; худой, с изможденным лицом пленник истекал кровью из раны на животе. Годеке-гранетанцор. Его буресвет, очевидно, иссяк. Ради бури, пусть он выживет! Сплавленный хотел использовать его в качестве приманки, так что шансы на это казались неплохими.

Каладин шагнул к разрушенной стене:

– Хочешь драться со мной, Сплавленный? Ну так давай. Займемся делом.

Тварь, прячась в тенях внутри здания, прорычала что-то на своем ритмичном языке. Один солдат перевел:

– Я буду сражаться с тобой внутри, где ты не сможешь улететь, маленький ветробегун. Входи и сразись со мной.

«Мне это не нравится», – сказала Сил.

– Согласен, – прошептал Каладин. – Будь готова пойти за помощью.

Сплетением, направленным вверх, он слегка уменьшил свой вес и медленно вошел в горящее здание. Эта большая комната когда-то была столовой, где отец Каладина обедал с Рошоном и говорил о ворах и компромиссах. Потолок горел пятнами, огонь пожирал его сверху. Спрены пламени с неистовым восторгом плясали по доскам.

Массивный Сплавленный стоял прямо перед ним, с каждой стороны от него было по два солдата. Они двинулись вперед, норовя обойти Каладина с флангов. Где же пятый солдат? Там, возле опрокинутого стола, возится с какой-то штукой, излучающей глубокий фиолетово-черный свет. Пустотный свет? Так, стоп… это что, фабриаль?

Внезапно устройство погасло.

И силы покинули Каладина.

Он ощутил странное удушающее ощущение, как будто что-то тяжелое придавило его разум. Собственный вес навалился на него полностью, сплетения прекратились.

Сил ахнула и превратилась в спрена, копье испарилось – и, когда Каладин попытался снова призвать оружие, ничего не произошло.

Каладин тут же отступил назад, пытаясь уйти из зоны действия странного фабриаля, но солдаты поспешили окружить его, отрезая путь к отступлению. Легкие победы над ними Каладину приносили осколочное копье и его сила.

Бури! Каладин напрягся, чтобы создать сплетение. Буресвет все еще ярился внутри него, позволяя не дышать едким дымом, но что-то подавляло прочие способности.

Сплавленный рассмеялся и заговорил на алетийском:

– Сияющие! Вы слишком полагаетесь на свои силы. А без них – кто ты? Крестьянское дитя без настоящей подготовки в военном искусстве или…

Каладин врезался в солдата справа.

Внезапная атака заставила певца вскрикнуть и упасть навзничь. Каладин выдернул копье из руки противника, затем сделал плавный выпад, держа оружие двумя руками, и пронзил второго солдата.

Двое бойцов слева пришли в себя и бросились на него. Каладин ощутил движение ветерка вокруг себя, когда развернулся между ними, ловя один меч – нацеленный низко – тупым концом копья и второй, нацеленный высоко, почти самым наконечником. Металл встретился с деревом со знакомым глухим звуком, и Каладин закончил вращение, отбив обе атаки.

Одному он вскрыл брюхо, а затем сделал ему подножку, и певец упал прямо под ноги своему соратнику. Эти солдаты были хорошо обучены, но настоящего боя толком не видели; подтверждая это, оставшийся боец застыл при виде умирающих друзей.

Каладин, почти не задумываясь, продолжил двигаться и пронзил копьем шею четвертого солдата.

«Вот оно, – подумал он, когда лента красного света ожидаемо метнулась в его сторону. – Он снова попытается напасть со спины».

Каладин бросил копье, выхватил из-за пояса метательный нож и развернулся. Он ткнул ножом в воздух прямо перед тем, как возник Сплавленный, – и маленькое лезвие вонзилось в шею твари, прямо между двух пластин панциря.

Сплавленный коротко ухнул от потрясения и боли, его глаза распахнулись.

Дерево над головой затрещало от огня, горящие головни посыпались вниз. Громадный Сплавленный рухнул лицом вперед, точно срубленное дерево, половицы задрожали от удара. К счастью, на этот раз от него не поднялась лента красного света.

– Какое облегчение! – сказала Сил, приземляясь на плечо Каладина. – Думаю, если нанести удар до того, как он телепортируется, его действительно можно убить.

– По крайней мере до тех пор, пока Буря бурь не подарит ему перерождение, – ответил Каладин, проверяя убитых певцов.

Кроме того, который умирал от раны в животе, он оставил в живых только двоих – того, которого толкнул, и пятого, который активировал фабриаль в другом конце комнаты.

Первый выбрался через зияющую дыру в стене, чтобы спастись. Последний оставил фабриаль и медленно отходил в сторону, держа меч наготове и выпучив глаза.

Этот паршун пытался добраться до Годеке – возможно, чтобы использовать его в качестве заложника. Когда Сплавленный телепортировался к Каладину, раненый гранетанцор упал рядом с его оболочкой. Теперь Годеке двигался, но не самостоятельно. Тощая фигурка медленно тащила гранетанцора за ногу прочь от схватки. Каладин не видел, как Крадунья проникла в комнату, но, с другой стороны, она часто появлялась там, где ее не ждали.

– Вытащи его из дыры, Крадунья, – велел Каладин, шагнув к последнему певцу. – Твои силы тоже подавлены?

– Да. Что они с нами сделали?

– Мне тоже очень любопытно, – сказала Сил, подскакивая к устройству на полу: самосвету, покрытому металлическими деталями и покоящемуся на треноге. – Это очень странный фабриаль.

Каладин направил копье на последнего певца, с неровным красно-черным рисунком на коже; тот нерешительно опустил меч и поднял руки.

– Что это за фабриаль? – спросил Каладин.

– Я… я… – Солдат сглотнул. – Я не знаю. Мне сказали повернуть самосвет у основания, чтобы активировать его.

– Его питает пустотный свет, – проговорила Сил. – Впервые вижу нечто подобное.

Каладин взглянул на клубящийся у потолка дым.

– Крадунья! – позвал он.

– Сейчас разберусь. – девочка метнулась к устройству, пока Каладин охранял солдата.

Миг спустя силы вернулись. Он вздохнул с облегчением, хоть и выпустил при этом облачко буресвета. Неподалеку Годеке застонал и бессознательно втянул буресвет, отчего его рана начала исцеляться.

Укрепленный светом, Каладин схватил солдата и поднял его, зарядив достаточно, чтобы он повис в воздухе.

– Я велел тебе покинуть город, – тихо прорычал Каладин. – Я запомнил твое лицо, твой рисунок, твою вонь. Если я когда-нибудь увижу тебя снова, то отправлю вверх с таким количеством буресвета, что у тебя будет много-много времени на размышления во время падения вниз. Понял?

Певец кивнул и прогудел что-то примирительное. Каладин толкнул его, вернув себе буресвет и заставив паршуна упасть на пол. Тот удрал через дыру в стене.

– Здесь был еще один человек, – сказала Крадунья. – Старый, светлоглазый, в одежде нищего. Я наблюдала снаружи и видела, как этот человек вошел сюда вместе с Годеке. Через некоторое время этот Сплавленный пробил стену, неся Годеке, но я не заметила другого человека.

Рошон. Бывший градоначальник сказал Далинару, что собирается обыскать буревой погреб поместья, чтобы освободить заключенных горожан. Хотя он и не гордился этим, Каладин поколебался, но, когда Сил посмотрела на него, стиснул зубы и кивнул.

«До тех пор, пока это правильно…» – подумал он.

– Я найду его, – сказал Каладин. – Проследи, чтобы Годеке пришел в себя, а потом доставьте фабриаль к светлости Навани. Ей это будет весьма интересно.

Шаллан сняла иллюзию, открыв лицо Йалай. С губ ее капала слюна. Кто-то из людей Адолина проверил ее пульс.

Все верно: она была мертва.

– Преисподняя! – воскликнул Адолин, с беспомощным видом стоя над телом. – Что случилось?

«Мы этого не делали, – подумала Вуаль. – Мы решили не убивать ее, верно?»

«Я…»

Мысли Шаллан начали расплываться, все сделалось каким-то нечетким. Неужели это она? Она хотела. Но не сделала, верно? Она… слишком хорошо себя контролировала для такого.

«Это не я», – подумала Шаллан. Она была вполне в этом уверена.

«Так что же случилось?» – спросила Сияющая.

– Должно быть, она приняла яд. – Ватах наклонился к покойнице. – Черногибник.

Даже после многих месяцев, проведенных в роли оруженосца Шаллан, а затем агента, бывший дезертир резко отличался от солдат Адолина. Ватах был слишком неотесанным. Не неряшливым, но, в отличие от людей Адолина, он не слишком любил внешний лоск и блеск. Расстегнутый китель и вечно растрепанные волосы выражали его презрение к таким вещам.

– Я уже видел, как кто-то умирает подобным образом, светлость, – объяснил он. – В армии Садеаса один офицер занимался контрабандой и продажей припасов. Когда его наконец разоблачили, он предпочел отравиться, но не позволил себя арестовать.

– Я не видела, как она это сделала, – смущенно сказала Ишна. – Мне очень жаль.

– Нейловы шары… – пробормотал кто-то из солдат Адолина. – Это будет плоховато выглядеть. Именно этого Черный Шип и не хотел. Еще один труп из семейства Садеас у нас на руках.

Адолин тяжело вздохнул:

– С нашими доказательствами ее бы точно повесили, и моему отцу придется с этим смириться. Мы приведем войска в военные лагеря, чтобы убедиться, что ее солдаты не будут шуметь. Вот буря! Этот бардак следовало убрать еще несколько месяцев назад.

Он указал на нескольких солдат:

– Проверьте остальных заговорщиков на наличие яда и заткните всем рты. Шаллан замаскирует тело под ковер или что-нибудь в этом роде, чтобы мы могли его вытащить. Ген и Натем, обыщите вещи Йалай в соседней комнате – может, найдете какие-нибудь полезные улики.

– Нет! – сказала Шаллан.

Адолин замер, глядя на нее.

– Я обыщу вещи Йалай в соседней комнате. Я знаю, что искать, а твои солдаты – нет. Ты разберешься с пленниками и обыщешь остальную часть здания.

– Хорошая мысль. – Адолин потер лоб, но потом – возможно, заметив маленького спрена тревоги, который появился рядом с ней, как извивающийся черный крест, – улыбнулся. – Не волнуйся. В каждой миссии бывают промашки.

Она кивнула, больше для того, чтобы успокоить его, чем на самом деле соглашаясь. Когда солдаты двинулись выполнять приказ, она опустилась на колени рядом с телом Йалай.

Ишна присоединилась к ней.

– Светлость? Вам что-нибудь нужно?

– Она ведь не принимала яда? – тихо спросила Шаллан.

– Не могу сказать наверняка. Я мало что знаю про черногибник, хотя… – Ишна покраснела. – Ну, я много чего знаю. Моя банда использовала его против соперников. Это трудно сделать, потому что нужно высушить листья, а затем сделать из них жвачку, чтобы извлечь всю силу яда. Во всяком случае, есть его – не лучший вариант. Но если получится ввести яд в кровь, он убивает быстро…

Она замолчала, нахмурившись, – возможно, осознала, как и Шаллан, что Йалай умерла очень быстро.

Шаллан и сама знала о черногибнике. Она в последнее время изучала яды.

«Смогу ли я заметить булавочный укол?» – подумала Шаллан, опускаясь на колени рядом с трупом.

В любом случае она подозревала, что Йалай была права: Духокровники не поверили, что Шаллан убьет ее, и послали второй «нож» специально для этого дела. Значит, у них есть оперативник среди охранников Адолина или собственных агентов Шаллан. От этой мысли у Шаллан скрутило живот.

И это не считая шпиона, которого Йалай, предположительно, внедрила в окружение Далинара. Бури! У Шаллан от такого ум за разум зашел.

– Осмотри тело, – прошептала Шаллан Ишне. – Проверь, есть ли признаки самоубийства или постороннего воздействия.

– Да, светлость.

Шаллан быстро вернулась в комнату с винным шкафом. Газ и Рэд уже работали, собирая вещи Йалай. Вот буря, а можно ли доверять этим двоим?

В любом случае предсказание Йалай оказалось верным. И вполне возможно, что в этой комнате хранились секреты, которые Мрейз не хотел раскрывать Шаллан.

8. Капитуляция

Рис.13 Ритм войны. Том 1

Бронзовая клетка может создать предупреждающий фабриаль, сообщающий об объектах или сущностях поблизости. В настоящее время для этого используются гелиодоры, и не без веских оснований, но другие самосветы тоже годятся.

Лекция по фабриальной механике, прочитанная Навани Холин перед коалицией монархов, Уритиру, йезеван, 1175 г.

Каладин пересек горящую комнату, не в силах выкинуть из головы тот момент, когда внезапно потерял свои силы. Этот опыт привел его в смятение. По правде говоря, он на самом деле привык полагаться на свои способности, как полагаются на хорошее копье, испытанное в бою и острое. Нет ничего хуже, чем когда оружие подводит.

– Придется наблюдать, чтобы против нас не применяли такие фабриали, – сказал Каладин. – Мне не нравится мысль, что враг может лишить нас способностей. – Он взглянул на Сил, сидевшую у него на плече. – Ты испытывала что-нибудь подобное раньше?

Она покачала головой:

– Насколько я помню, нет. Это заставило меня ощутить себя… увядшей. Как будто меня здесь нет.

Он шарахался от комнат, охваченных пламенем, полных первобытных теней и огней, ярко-оранжевых и красных, глубоких и злых цветов. Если бы градоначальники довольствовались нормальным домом, этого бы никогда не случилось. Но нет, им нужно было жить отдельно, иметь жилище, полное нежного дерева, а не крепкого камня. Голодные языки пламени в возбуждении играли с умирающим особняком. В звуках огня, в его рычании и шипении, слышалось ликование. Спрены пламени бежали по стене рядом с Каладином, оставляя черные следы на дереве.

Кухня впереди была полностью поглощена огнем. До сих пор он не обращал внимания на жар – буресвет исцелял ожоги прежде, чем они успевали зачесаться. Пока он держится подальше от сердца огня, с ним все будет в порядке.

К сожалению, это может оказаться невозможным.

– А где подвал? – спросила Сил с его плеча.

Каладин указал через кухонный ад на дверной проем – едва видимый, словно тень.

– Отлично… – сказала Сил. – Ты собираешься бежать?

Каладин кивнул, не смея лишиться ни капли буресвета. Он собрался с духом и бросился в комнату. Вокруг клубились пламя и дым, жалобный стон сверху свидетельствовал о том, что потолок вот-вот сдастся.

Быстрое сплетение, направленное вверх, позволило Каладину перепрыгнуть через горящую кухонную стойку. Он приземлился с другой стороны и врезался плечом в обуглившуюся подвальную дверь. С громким треском дверь проломилась, горящие щепки и сажа разлетелись во все стороны.

Он вошел в темный туннель, вырубленный прямо в каменном склоне холма и уводящий вниз. Когда пылающий ад остался за спиной, Сил хихикнула.

– Что?

– У тебя зад горит.

Преисподняя! Он похлопал себя по спине. Ну, после того как Лешви проткнула его насквозь, эта униформа все равно была испорчена. Ему придется выслушивать жалобы Лейтена на то, как часто Каладин обращается за новой одеждой. Квартирмейстер ветробегунов, казалось, был убежден, что Каладин позволяет себя ранить только для того, чтобы испортить очередной мундир.

Он двинулся по темному каменному туннелю, рассчитывая, что буресвета будет достаточно для освещения. Вскоре ему попалась металлическая решетка, прикрывающая глубокую яму: водосток, который отводил дождевую воду, которая затапливала туннель. В буревых погребах, подобных этому, светлоглазые семьи скрывались на время разгула стихий.

Он бы отмахнулся от возможного наводнения как от еще одной проблемы с проживанием в деревянном доме, но даже каменные дома иногда повреждались во время бурь. Он никого не винил за желание отгородиться от бушующих ветров несколькими футами скалы. Ребенком он играл здесь с Лараль, и теперь все казалось ему меньше. Он помнил глубокий, бесконечный туннель. Но стоило миновать водосток, как вскоре впереди показался сам освещенный погреб.

Войдя, Каладин обнаружил в подземной комнате двух пленников, прикованных к дальней стене; они сидели, склонив головы. Один был ему незнаком – возможно, беженец, – но другой был Джебер, отец двух мальчиков, которых Каладин знал в юности.

– Джебер! – Каладин устремился вперед. – Ты не видел Рошона? Он…

Каладин замолчал, заметив, что оба пленника не двигаются. Он опустился на колени, вглядываясь в худое лицо Джебера, и ощутил растущий страх. Лицо было совершенно нормальным, только очень бледным – и с двумя выгоревшими, угольно-черными ямами на месте глаз. Пленник был убит осколочным клинком.

– Каладин, сзади! – вскрикнула Сил.

Он развернулся, вытянул руку и призвал свой клинок. Слева от двери в стене имелась грубо вытесанная ниша, которую Каладин не заметил, когда вошел. Там спокойно стоял высокий мужчина: ястребиное лицо, каштановые волосы с черными прядками. Моаш был одет в строгую черную униформу, сшитую в стиле алети, и держал перед собой светлорда Рошона, приставив нож к его шее. Бывший градоначальник беззвучно плакал, другая рука Моаша прикрывала ему рот, а спрены страха колыхались на полу.

Быстрым и ловким движением Моаш вскрыл Рошону горло; кровь плеснула на рваную одежду.

Рошон упал на камень. Каладин вскрикнул и рванулся на помощь, но лекарь внутри его покачал головой. Перерезанное горло? Это была не та рана, которую можно исцелить.

«Иди к тому, кому можешь помочь, – казалось, говорил ему отец. – Этот мертв».

Бури! Не слишком ли поздно вызвать Крадунью или Годеке? Они могли бы… они бы…

Рошон на полу бился в затихающих конвульсиях. А потом человек, который терроризировал семью Каладина, – человек, который приговорил Тьена к смерти, – просто… испустил дух в луже собственной крови.

Каладин посмотрел на Моаша. Тот молча вернул нож в ножны на поясе.

– Ты пришел, чтобы спасти его, не так ли, Кэл? – спросил Моаш. – Одного из своих злейших врагов? Вместо того чтобы отомстить и найти умиротворение, ты спешил ему помочь.

Каладин взревел и вскочил на ноги. Смерть Рошона вернула Каладина к тому моменту во дворце в Холинаре. Копье, пронзившее грудь Элокара. И Моаш… салютующий членам Четвертого моста, как будто хоть отчасти заслуживал этой привилегии.

Каладин поднял Сил-копье в направлении Моаша, но высокий мужчина просто посмотрел на него – его глаза теперь были темно-карими, но лишенными каких-либо эмоций или жизни вообще. Моаш не стал призывать свой осколочный клинок.

– Дерись со мной! – крикнул ему Каладин. – Покончим с этим!

– Нет, – сказал Моаш, уперев руки в бока. – Я сдаюсь.

Шаллан заставила себя посмотреть через дверной проем на тело Йалай, пока Ишна изучала его.

Куда охотнее она направила бы взгляд к чему-нибудь другому, да и мысли тоже. Она не любила трудностей, хотя к равновесию между тремя личностями, из которых каждая обладала явной полезностью, ей отчасти удалось прийти, когда она приняла свою боль. Пусть даже она этого и не заслуживала.

Равновесие получилось рабочим. Она могла действовать.

«Но становимся ли мы лучше? – спросила Вуаль. – Или просто застряли на месте?»

«Меня устроит, если не станет хуже», – подумала Шаллан.

«И как долго это продлится? – не унималась Вуаль. – Вот уже год мы стоим на ветру, не отступаем, но и не движемся вперед. В конце концов тебе придется вспомнить. Это будет нелегко…»

Нет. Только не это. Еще рано. У нее есть работа. Она отвернулась от трупа и сосредоточилась на насущных проблемах. Неужели у Духокровников есть свои люди среди ближайшего окружения Шаллан? Она нашла эту идею не только правдоподобной, но и вероятной.

Адолин мог назвать сегодняшнюю миссию успешной, а значит, проникновением в ряды Сынов Чести Шаллан, по крайней мере, доказала, что способна строить планы и осуществлять их. Но она не могла отделаться от ощущения, что Мрейз обвел ее вокруг пальца, несмотря на все усилия Вуали.

– Здесь ничего нет, кроме пустых винных бутылок. – Рэд тем временем открывал все подряд ящики и шкафы. – Погодите! Кажется, я нашел Газово чувство юмора. – В его пальцах было зажато нечто маленькое. – Нет. Просто засохший старый фрукт.

Газ обнаружил тесную спальню в дальнем конце комнаты, за той дверью, которую заметила Вуаль.

– Если ты найдешь мое чувство юмора, убей его! – крикнул он изнутри. – Это будет милосерднее, чем вынуждать его иметь дело с твоими шутками, Рэд.

– Светлость Шаллан считает их забавными. Верно?

– Все, что раздражает Газа, забавно, Рэд.

– Так ведь я сам себя раздражаю! – откликнулся Газ. Он высунулся из проема: заросший, теперь с двумя здоровыми глазами – новый вырос после того, как несколько месяцев назад он наконец-то научился поглощать буресвет. – Стало быть, я самый забавный шквальный мужик на планете. Шаллан, что мы тут ищем?

– Бумаги, документы, записные книжки, – перечислила она. – Письма. Любой вид писанины.

Парочка продолжила обыск. Какие-нибудь явные улики они сумеют узнать, но Йалай намекнула, что искать следует нечто необычное, нечто скрытое. Такое, что, по мнению Мрейза, не должно попасть к Шаллан. Она прошла через комнату, затем слегка повернулась на каблуках и посмотрела вверх. Как это Вуаль не заметила под потолком пояска изысканного орнамента в виде завитков? А ковер в центре пусть и был одноцветным, но зато отличался пышностью и ухоженностью. Она сбросила туфли, стянула чулки и прошлась по нему босиком, так что пальцы утопали в ворсе. Комната была скромной, да, но вовсе не унылой.

Секреты. Где же секреты? Подойдя к винному шкафу, она осмотрела содержимое, и Узор на юбке зажужжал. Йалай упоминала редкое вино. Значит, ключ к разгадке где-то здесь.

Ничего не оставалось, кроме как продегустировать запасы. Случалось, что обязанности Шаллан подвергали ее гораздо худшим испытаниям. Рэд поднял бровь, когда она начала наливать и пробовать понемногу из каждой бутылки.

Несмотря на долгие рассуждения Йалай о винах, большинство из них показались Шаллан совершенно обычными. Однако она не была экспертом; ей нравилось все, что опьяняло и было приятно на вкус.

Подумав об этом, она с помощью толики буресвета сожгла алкоголь в своей крови. Сейчас не время ходить с туманом в голове. Среди обычных вин она все же обнаружила одно, которое не смогла охарактеризовать. Это было сладкое вино, темно-красное, кровавого цвета. На вкус оно не было похоже ни на что, что она пробовала раньше. Фруктовое, но крепкое, и, возможно, вкус немного… тяжеловесный. Если можно так сказать.

– Нашел несколько писем, – сказал Газ из спальни. – Есть еще книги, которые, кажется, она написала от руки.

– Собери все, – велела Шаллан. – Мы разберемся с этим позже. Мне нужно кое-что спросить у Адолина.

Она поднесла ему графин. Несколько охранников наблюдали за дверью, и, похоже, никто в военном лагере не заметил нападения. По крайней мере, никто не заявился к ним в гости.

Шаллан сперва демонстративно проигнорировала труп, а потом заставила себя опять взглянуть на него. Адолин шагнул ей навстречу и тихо сказал:

– Нам пора идти. Пара охранников сбежала. Надо бы написать, чтобы прислали нескольких ветробегунов, – с их помощью уйдем быстрее. И… что случилось с твоими туфлями?

Шаллан взглянула на свои босые ноги, торчащие из-под платья.

– Они мешали мне думать.

– Думать… – Адолин провел рукой по своим восхитительно спутанным волосам, светлым с черными прядками. – Любовь моя, иногда ты очаровательно странная.

– В остальное время я просто разочаровывающе странная. – Она подняла графин. – Пей. Это в научных целях.

Он нахмурился, но сделал глоток – и скривился:

– Что это такое?

– Шинское так называемое вино. Они понятия не имеют, как сбраживать настоящий алкоголь. У них вся выпивка из одной и той же странной маленькой ягоды.

– И впрямь экзотика… – проговорила Шаллан. – Мы пока не можем уйти. Мы с Узором должны раскрыть секрет.

– Ммм… – сказал Узор с ее юбки. – Жаль, что у меня нет обуви и я не могу ее снять, чтобы мой мозг заработал как следует. – Он помедлил. – Хотя у меня же на самом деле нет мозга.

– Мы вернемся через секунду, – сказала она, возвращаясь в комнату с винным шкафом.

Рэд присоединился к Газу в крошечной спальне. Окон не было, места едва хватало, чтобы стоять. Там лежал матрас без рамы и сундук, в котором, по-видимому, раньше хранились записки и письма, собранные Газом.

Йалай должна была ожидать, что их найдут. В них наверняка содержались тайны, но не те, за которыми охотилась Шаллан.

«Йалай переехала сюда после того, как сгорел ее дворец. Она спала в чулане и отказывалась покидать эту крепость. И все же Мрейз отправил не одного, а двух человек, чтобы убить ее».

Шинское вино. Так это и есть ключ? Нечто, связанное с винным шкафом? Она окинула его взглядом и достала блокнот.

– Узор, обыщи комнату – нет ли в ней, э-э, узоров?

Спрен загудел и соскользнул с ее юбки – от его движения каменная поверхность пола покрылась выступающей рябью, словно он каким-то образом проник внутрь. Пока он был занят поисками, Шаллан сделала набросок винного шкафа.

В том, чтобы запечатлеть объект в памяти, а потом перенести его на бумагу в застывшем виде, таилось нечто, позволяющее ей лучше видеть. Прикинув расстояние между ящиками, толщину дерева, вскоре она пришла к выводу, что в винном шкафу нет места для секретных отделений.

Она прогнала пару спренов творчества и встала. Узоры, узоры, узоры… Она оглядела ковер, затем рисунок в верхней части стен. Шиновар. Таит ли шинское вино нечто важное, или она взяла ложный след?

– Шаллан, – сказал спрен с другого конца комнаты. – Узор.

Шаллан поспешила туда, где от Узора исказилась каменная стена – возле дальнего северо-западного угла. Присела и обнаружила, что на камнях действительно имеется почти невидимый узор. Резьба, стертая временем, которую она едва ощущала кончиками пальцев.

– Здание не новое, – сказала она. – По крайней мере, часть его уже стояла, когда алети прибыли в военные лагеря. Они построили это на старом фундаменте. Что за знаки? Я их с трудом различаю.

– Ммм… – сказал спрен. – В узоре десять элементов, они повторяются.

«Это немного похоже на глиф…» – подумала она.

Военные лагеря восходили к темным дням – периоду, когда еще существовали эпохальные королевства человечества. Все десять. Десять глифов? Шаллан сомневалась, что сможет интерпретировать древние символы – даже у Ясны с этим были бы проблемы, – но, возможно, ей и не придется этого делать.

– Эти камни идут вокруг основания стены, – сказала она. – Давай посмотрим, вдруг в другом месте резьба окажется более четкой.

И в самом деле, некоторые камни сохранились лучше. На каждом из них был глиф – и что-то похожее на небольшую карту в форме одного из древних королевств. Большинство превратилось в неясные пятна, но серповидные очертания гор Шиновара выделялись.

«Шинское вино. Карта с горами Шиновара».

– Найди все камни с этим знаком, – велела она Узору.

Он послушался. Шаллан двигалась следом за ним, и третий из обнаруженных камней слегка поддался под ее пальцами.

– Вот, погляди-ка. Вышли прямиком на цель.

– Ммм… – пробурчал спрен. – Ну, строго говоря, мы на нее вышли не прямым путем, а по периметру.

Она осторожно вытащила камень. Внутри, как в мифическом тайнике с самосветами из сказки на ночь, лежала маленькая записная книжка. Шаллан подняла глаза и проверила, остались ли Газ и Рэд в соседней комнате. Да, они все еще там.

«Проклятие! она заставила меня усомниться в собственных агентах», – подумала Шаллан, пряча блокнот в защищенный кошель и возвращая камень на место. Может, план Йалай как раз в том и заключался, чтобы посеять хаос и недоверие. Но… Шаллан не могла полностью принять эту теорию, ведь она видела, какой затравленный вид был у великой княгини. Нетрудно было поверить, что Духокровники охотились за ней; Мрейз проник в ближайшее окружение Амарама и Йалай еще год назад, но не пошел с ними, когда они бежали из Уритиру.

Шаллан не терпелось заглянуть в блокнот, но тут появились Газ и Рэд с наволочкой, полной заметок и писем.

– Если здесь что-то и осталось, – Газ потыкал большим пальцем через плечо, – мы это найти не можем.

– Придется ограничиться этим, – сказала Шаллан. Адолин подозвал ее взмахом руки. – Давайте выбираться отсюда.

Держа копье у горла Моаша, Каладин колебался. Он мог убить этого человека. С ним надо покончить. Что его удерживает?

Моаш… был его другом. Когда-то они часами сидели у костра, разговаривая о жизни. Каладин открыл свое сердце этому человеку так, как не открывал большинству других. Он рассказал Моашу, как Тефту и Камню, про Тьена. Про Рошона. Про свои страхи.

Страницы: «« 345678910 »»

Читать бесплатно другие книги:

Питер Хоуп — психотерапевт и гинеколог. Он научит вас, парни, доставлять женщине невероятное удоволь...
Императорская гонка проходит по колено в крови! Времени до часа выбора нового властителя остается вс...
Ника едва выжила после нападения и осталась в кромешной темноте, лишившись зрения. Но судьба пригото...
Организатор многих успешных стартапов, бизнес-тренер и маркетолог-новатор Аллан Диб предлагает абсол...
Это история о том, как может измениться жизнь, а счастье иногда подходит очень близко, и нужно тольк...
Программа против Cистемы. Системы всесильной и насквозь коррумпированной, на все имеющей цену и при ...