Право на отцовство Кистяева Марина
Одной Инне Таня смогла бы противостоять, но тут присоединилась и крестная. А крестная – это, как известно, уже тяжелая артиллерия.
Переезд дался Тане нелегко. Она ходила по квартире и думала о том, что, возможно, уже никогда не будет в ней жить. Умом понимала, что происходящее правильно и логично. В её жизни происходят перемены, она перевернула страницу. Её ждет новое будущее. Но не могла переступить через себя. Она же новые шторы заказала! И покрывало…
Паша как-то обмолвился, что Таня может заняться переоборудованием его дома.
– Меняй всё, что не нравится.
– Всё-всё?
– Всё, – спокойно отозвался мужчина.
– И даже мебель?
– Её – тоже.
Вот Таня и размышляла, стоя посередине единственной своей комнаты в квартире: может, покрывало всё же взять?
Оставила.
Пусть «молодняк» пользуется, Бог с ним.
Забрала только то, без чего не смогла бы обойтись в первое время. У неё были основания считать, что Паша выдаст ей карту и Таня перейдет на полное содержание будущего мужа. Сначала в душе Тани рождался протест. Всё-таки её воспитывали иначе. С этим придется поработать. Но ничего, Таня готова.
Она открыта для развития отношений с Пашей. Мужчина старается, идет на компромиссы. Логично, что и она пойдет ради него на уступки.
Про дизайн их будущего дома Таня подумает и ни раз. Детской займется с нуля. Возможно, пригласит дизайнера, возможно, попытается сама. Нет, сначала сама, а уж если ничего не получится, рассмотрит вариант работы с профессионалом. Таня умела работать в «Фотошопе» и других программах, поэтому, можно будет попробовать.
Бездействовать не собиралась.
Ещё она твердо решила, что будет прислушиваться к себе, к тому, что происходит с её организмом, и если ей что-то не будет нравиться, сразу обратится к врачу.
Тане не хотелось доставлять Паше лишних переживаний.
Об этом она сказала жениху накануне поездки к родственникам.
– Хорошая девочка, – промурлыкал мужчина, запуская руку за резинку её домашних штанов.
– А ты сомневался? – подразнила она его.
* * *
Маргарита Николаевна после ужина предложила выйти прогуляться. Инна радостно поддержала идею:
– Народ, снега навалило. А соседские пацаны на улице состряпали нечто отдаленно напоминающее снеговика. Мы же не будем изменять традиции и пришлем им «ответку»! – у Инны от перспективы утереть нос пацанам загорелись глаза. – Павел Сергеевич, ты же теперь в нашей команде?
Хорошо, что Паша допил чай. Иначе поперхнулся бы.
Таня тоже едва не поперхнулась воздухом, когда увидела его лицо. В эти секунды она готова была пустить в свою квартиру Инну лишь за то, что та умудрилась ввести в ступор самого Дольника с его невозмутимостью и потребностью всегда всё контролировать.
В их женском коллективе и особенно на их территории подобная самоуверенность порой не срабатывает.
– Да, Павел Сергеевич, ты же с нами? – поддержала сестру Таня, за что получила многообещающий взгляд от Паши.
– Девочки, – Маргарита Николаевна быстро встала на сторону будущего зятя. А как же! Единственного мужчину в семье надо оберегать!
– А что «девочки»? Будет весело!
Паша усмехнулся.
– Ну, раз вы настаиваете, – протянул он, хищно прищуриваясь и поднимаясь.
Уже позже Таня заметит, что для поездки к бабушке Паша выбрал спортивный костюм и удобные высокие ботинки. Подготовился, что называется. Никакого легкого пальто и утепленных мокасин.
– Танюх, ты стоишь в сторонке! – распорядилась Инна, натягивая старый полушубок и подпрыгивая на одной ноге. Вторую она засунула в валенок – любимую обувь сестры, утверждающей, что валенки снова завоевывают почетное место в гардеробе модниц.
– Почему это я стою в сторонке?
– Потому, – ответ пришел от Паши. – Одевайся теплее.
– Родственница, вообще-то я беременна, а не больна! Ба, расскажи про советские времена, когда беременные женщины и в колхозах работали, и у станка стояли, и…
– Я в колхозе не работала, поэтому ничего не знаю, – Маргарита Николаевна подмигнула ей.
Ну круто! Заговор в действии.
На самом деле Таню переполняла эйфория. Ей самой не терпелось выйти на улицу и прочувствовать атмосферу легкости и веселья. Как часто взрослые люди в их очень взрослой и загруженной жизни позволяют себе расслабиться? Не в баре, не в караоке. Не со случайным любовником. А навестить родителей в выходные, сходить с ними в кино или театр. Погулять с ребенком у пруда и покормить лебедей. Отвлечься от суеты, скинуть с себя груз проблем и забот.
Зима для подобного релакса – идеальное время года. Таня и на лыжах с удовольствием ходила. Единственное, что не освоила, это коньки. Но какие её годы!
Сегодня к бабушке не приехала только крестная.
Как оказалось, Инна с Пашей отлично справились и без них. Таня в начале лепки, или правильнее будет сказать «катания снежного шара», тоже к ним присоединялась, но потом, когда шар становился довольно тяжелым, отступала в сторону. Бабушка вынесла из дома надлежащий «инвентарь» для образа. Ведро-шляпа у них кочевал от снеговика к снеговику из года в год.
– По-моему, шикардос получился, – уставшая и запыхавшаяся Инна отряхнула заснеженные варежки друг о дружку.
– Неплохо, – сделал вывод и Паша, направляясь к стоящей неподалеку Тане. – Рапунцель, мы тут, значит, делом заняты, а ты в телефоне торчишь?
Таня, не скрывая улыбки, развернула к нему экран телефона:
– У меня будет на тебя компромат.
Паша усмехнулся в ответ, нагнулся к ней и проговорил так, чтобы никто больше не слышал:
– Любимая, тогда ты вынуждаешь меня на тебя тоже компромат завести. Наденешь по возвращению белую комбинацию и попозируешь мне.
– Даже не надейся.
Паша разогнулся, протянул руку и обнял Таню, притягивая её к себе.
– Спорим, я сделаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться?
На этот раз им сразу постелили в зале. Без лишних нареканий.
Паша прикрыл плотно дверь и подошёл к Тане. Та стояла у окна и смотрела на падающий снег. Напротив окна, у дороги, как раз стоял фонарь, и снег на фоне рассеивающегося света воспринимался сказочно красивым.
– Ты как, Танюш? – Паша обнял её со спины и поцеловал в шею. Она давно подметила, что он любил целовать её именно туда. И ей нравилось, чего уж тут.
– Немного усталость навалилась. День выдался эмоционально насыщенным.
– Приляг.
– Не хочу пока. Хочу с тобой побыть.
Она положила руки поверх его ладоней и откинулась на Павла спиной. Некоторое время они стояли молча, наслаждаясь тишиной.
– Ты сильно будешь ругаться, если я кое-что тебе скажу? Вернее, кое в чем признаюсь.
– Буду. Сильно, – хмыкнул ей куда-то в волосы Паша и, снова опустив голову, прошелся губами по обнаженной шее Тани, вызывая в теле девушки знакомое томление.
– Так и знала, – подыграла ему Таня. – Но я всё же продолжу, можно?
– Обязательно.
– Я не хочу выходить за тебя замуж, – быстро проговорила она.
– Не понял…
Прежде чем реакция Паши накрыла их обоих, как лавина, Таня развернулась к нему лицом, продолжая крепко-крепко прижиматься к его телу. Более того, чтобы мужчина не вздумал её оттолкнуть или как-то отгородиться, она обняла его за торс.
– Стоп, Дольник! Вот сейчас замри! Пожалуйста! Я всё объясню.
– Уж постарайся, – в голосе мужчины засквозил холодок, от которого она за прошедшие месяцы успела отвыкнуть.
– Я не хочу выходить за тебя замуж до родов. Не хочу идти в ЗАГС беременной. Понимаю, это глупо и, возможно, для кого-то неправильно. Есть ты, есть я, есть наш малыш. И…
Она не договорила. Губы Паши властно впились в её рот. Сразу завладели ими. Полностью. Безоговорочно. Таня раскрылась, принимая его напор. Дольник сильнее сжал её. Не так она начала разговор, ох, не так… Но вроде бы быстро всё исправила. Таня с готовностью отвечала на требовательные ласки Паши и, когда тот оторвался от её губ, протестующе застонала.
– Хорошо, что я блондин и у меня не видно седых волос, – проворчал Паша, опуская руку на затылок девушки. После чего постоял недолго и уложил голову Тани себе на плечо.
Та позволила.
Главное она уже сказала. Подробности обсудят чуть позже, когда оба будут готовы.
Как оказалось, Паша не счел разговор закрытым, потому что продолжил:
– Предлагаю следующий вариант. Чтобы твои тараканы перестали отплясывать джигу и, возможно, как-то договорились с моими, мы расписываемся. Скромно. Без пафоса и прочей херни. Сам от себя не ожидал, но, оказалось, что для меня принципиально важно, чтобы мой ребенок родился в браке. Можем вообще никому не говорить, что поженились. Потом… Когда ты родишь и придешь в форму – я так понимаю, ты включила режим «девочки», – мы устроим праздник. Где захочешь. Все обдумаешь, поговоришь со своими… Черт, я не верю, что это говорю вслух, – Паша коротко хохотнул.
Таня попыталась оторвать голову от его плеча – тщетно. Держали девушку надежно. И она расслабилась, жмурясь от счастья. Чтобы показать, что слышит речь Паши и принимает его предложение, Таня обвила мужской торс руками.
И от этого человека она когда-то пряталась за кресло?
– Захочешь – повторим опыт Вегаса. Ты, кстати, помнишь, что босой выходила за меня замуж?
Тане всё-таки дали чуточку свободы, и она задрала голову кверху, чтобы поймать взгляд Паши. Тот не смотрел на неё. Смотрел в окно. И Тане подумалось: неужели её Дольник, этот сильный и очень надежный мужчина, таким образом пытается скрыть волнение? С другой стороны, чем эмоции мужчины отличаются от эмоций женщин? Представительницы прекрасной половины человечества более импульсивные, общество им чаще прощает слабости и проступки. С мужчин всегда спрос был больше и жестче.
– Я помню, что когда убегала от тебя из номера, не могла найти босоножки. Паш, вот мы с тобой покуролесили тогда.
– Кстати, Рапунцель, интересно, что мы будем делать, когда пройдут следующие четыре года? У нас же с парнями традиция…
– Хороший вопрос, Паш, очень хороший.
Эпилог
Да, у них есть традиция: раз в несколько лет они с парнями собираются в Вегасе и кутят.
По-взрослому. Пьянки, казино, дебоши. Русские отдыхают… Почему бы и нет? Могут. Умеют. Практикуют.
– Я что-то не пойму одного: где Сабур? – Игнат обвел пьяным взглядом ВИП-зал, в котором, кроме них, никого не было.
– Пошли поговорим с Валгаровым. С глазу на глаз.
– Ага, сошлись два олигарха… Членами будут мериться?
– Хочешь присоединиться? – поддел его Мирон.
Игнат взял вискарь и начал наполнять им стаканы.
– Нет уж. Пусть эти воротилы сами разбираются.
Парни, продолжая поддевать друг друга, выпили.
Хорошо…
Потом был пляж, где пьянка продолжилась. Алкоголь подвозили с неба. На частном самолете. И уже почти никто ничему не удивлялся.
Да, на этот раз Паша не проснулся в третьесортной гостинице с обнаженной малышкой.
Он проснулся один!
И это было в стократ… интереснее!
Паша, прежде чем открыть глаза, прислушался.
Тишина.
Ладно, всё может быть. Но почему он не ощущает теплого дыхания рядом?
Черт! Паша по привычке потянулся к тому месту, где, по его предположениям, спала Таня и… ничего. Место рядом с ним пустовало. Тут волей-неволей проснешься.
Павел резко сел и нахмурился. Хорошо, что хоть голова не раскалывается. А то обычно утро в Вегасе начиналось именно с этой симптоматики. Бывало и с требовательного стука в дверь – это когда парни просыпались раньше его и жаждали продолжения банкета. На сегодня у них были другие планы, и вроде бы никто не планировал их нарушать.
Дольник снова прислушался и, когда не услышал ни тихих звуков, ни разговоров, ни шума воды, приглушенно выругался и встал.
Где носит его красавицу-жену? В люксе её нет.
Чтобы удостовериться в своей правоте, Паша целенаправленно обошел все комнаты, стараясь не закипать.
Нет её.
И не было.
Вот же ж!..
Мужчина стиснул зубы, гася вспышку недовольства, которая больше походила на зачатки ярости. А какой мужик адекватно отреагирует на то, что жена не ночевала в номере и шлялась непонятно где?
Это Вегас, детка! Тут может случится много интересного. Им ли не знать.
Чтобы не наворотить дел под эмоциями, Паша прошел в ванную, открыл отдельно стоящий душ и встал под прохладные струи воды. Хотел под ледяные, в последний момент передумал.
Закинув в себя таблетку от головной боли и решив пока повременить с алкоголем, Дольник обвязал торс полотенцем и вышел в большую гостиную.
И, как оказалось, вовремя.
Потому что смог наблюдать преинтереснейшую сцену.
Как его драгоценная супруга – снова, мать её ети, босая! – аккуратно, стараясь не шуметь, не делать лишних движений, закрывает за собой дверь. Туфли она держала в руке.
Паша встал, расставляя ноги на ширине плеч, и скрестил руки на груди.
Он ничего не говорил.
Этого и не требовалось.
Его драгоценная замерла, явно понимая, что в комнате больше не одна. Секунда… вторая, третья… Таня распрямила плечи и обернулась, улыбаясь самой подлизывающейся улыбкой.
– Привет, Паш.
Он молчал. Лишь вздернул кверху брови. Большего и не требовалось.
Таня осторожно поставила туфли и расправила складки на шелковом комбинезоне, который изрядно помялся за ночь гуляний.
– Ты уже проснулся, да? А завтракал? Что ты хочешь покушать? Давай я…
– Ты мне зубы-то не заговаривай, Рапунцель. Где изволила быть всю ночь?
Таня забавно открыла рот, собираясь ответить, потом, видимо, передумала, потому что, не сказав ни слова, протяжно выдохнула и разом обмякла.
– Паш, мы засиделись с девчонками. Заболтались. Потом поехали к Кэт. И я уснула.
– Надеюсь, в одиночестве? – поддел её мужчина. Он не мог удержаться, видя раскаяние в глазах жены.
Оно сразу же исчезло, сменившись искренним возмущением. Вот теперь он узнавал свою Рапунцель. А то стоит тут сама не своя! Непорядок.
– Дольник, вот сейчас в тебя полетит что-то тяжелое! Честное слово!
– Уверена?
– Ты сомневаешься?
Для пущей уверенности Таня потянулась к комоду, на котором расположилась непонятная статуэтка очередного скульптора-футуриста. Паша действовал быстро. Разделяющее его с женой расстояние он преодолел за считанные секунды. Поймал руку жены и рванул на себя. Таня коротко пискнула, пряча улыбку.
– Не думай, что так легко отделаешься, – прошипел мужчина, наседая на Рапунцель и вынуждая ту сделать шаг назад.
И мужчина не остановился, пока она не уперлась спиной в стену.
– Паш, ты чего, – прошептала она вмиг севшим голосом, когда муж ощутимо сжал её попку.
– Ты звонила домой? – спросил он, оглаживая округлые бедра. После родов они немного раздались, Таня переживала, потом успокоилась, приняла свою новую фигуру. Ему же всё нравилось.
Чертовски, он бы сказал.
Прошло четыре года, а Дольник по-прежнему воспламенялся, как в первый раз, стоило прикоснуться к Тане. Её кожа – самый сильный афродизиак в жизни. Не считая, пожалуй, волос. Волосы жены – его личный фетиш. Сейчас они у неё снова были заплетены в толстую косу.
– Звонила. Десять минут назад, – задыхаясь от его натиска, прошептала Таня, закатывая глаза и интуитивно подставляя тонкую шею для поцелуев. – Всё хорошо. Арс перевернулся на велике, поранил губу. Крестная сказала, что с травмой справился. Не плакал.
За то, что Таня рассказала о случившемся без ахов и охов, он мысленно похвалил жену. Она совсем недавно перестала, наконец, относиться к сыну, как к чему-то очень ломкому и хрупкому. Ей тяжело давалось не сюсюкаться с ним.
– Всё?
– Угу.
– Сама с Сеней разговаривала?
– Нет, он спал.
– Хм… И ты настоятельно просила крестную перезвонить, как только он проснется?
– Паш, я скучаю. Мы первый раз улетели, оставив его одного.
– Он не один. Он с женским батальоном Урсуловых. А это серьезно. Я бы добавил: более чем серьезно, – заметил Павел, спуская лямку на комбезе.
Таня выдохнула и приглушенно застонала.
– Дай мне, пожалуйста, пять минут. Я освежусь. Зубы почищу и… вообще.
Непутевая женушка высвободилась и попятилась от него в направлении ванной комнаты.
Паша, ничего не говоря, продолжил наступать.
Как же сильно он любил жену! С её периодическими закидонами, порывами к самостоятельности и заводящей его игривости.
У них было всё, как договаривались.
Роспись на пятом месяце беременности.
И шикарная свадьба на берегу океана. Таня поставила лишь одно условие: захотела снова быть босой. Как и сейчас. Как и в их первую встречу. Видимо, он не всё знал о своей девочке.
Таня снова покачала головой, а когда он демонстративно развязал полотенце и отшвырнул его в сторону, вскрикнула, как будто первый раз в жизни увидела голого мужчину, развернулась на пятках и кинулась в ванную.
Паша засмеялся ей вслед.
Он хотел кинуться за Таней, потом решил дать ей немного времени. Ему похеру на то, когда она чистила в последний раз зубы и приводила тело в порядок. Паше хотелось добраться до неё. Он успел, черт побери, соскучиться! Но знал: это важно Тане.
Ровно через семь минут Павел довольно бесцеремонно толкнул дверь в ванную, больше не в силах ждать. Он дал своей Рапунцель достаточно времени!
Стоило ему распахнуть дверь, как удовлетворение раскатилось мелкими искрами по телу.
Она его ждала.
Таня.
Стояла у консоли, упираясь в столешницу руками.
Голенькая… С сияющей розовой кожей.
С прогнутой спинкой. С аккуратной оттопыренной попкой.
Она демонстрировала себя.
Ему.
В душе Паши довольно заурчали голодные демоны. Они тоже соскучились и жаждали добраться до сладкой плоти.
Дольник демонстративно медленно прикрыл за собой дверь и подошёл к Тане. Встал за её спиной. Несколько бесконечно долгих секунд он позволил себе полюбоваться её изгибами и плавными линиями. У жены сразу же сбилось дыхание, потяжелело. Соски напряглись и теперь нагло забирали взгляд на себя.
Паша не спеша поднял руку и взялся за косу Тани. Медленно потянул на себя, наматывая ту на кисть.
– Можно?..
Как же он любил брать Таню сзади! Ещё больше любил, когда она позволяла ему брать её чуть жестче обычного. Потом жаловалась, что он «снова пытался снять с неё скальп», но, судя по тому, как она кончала от действий мужа, Таня была совсем не против. Да и Паша ни за что в жизни не сделал бы ей больно намеренно.
Мужчина второй рукой провел по спине жены, отмечая, как та тонко реагирует на любое его прикосновени.
– Рапунцель, а, может, ещё одного парнишку заделаем? – с придыханием, чувствуя, как желание с новой силой накрывает его, спросил Дольник.
У него сносило крышу, когда Таня полностью вверяла ему себя. Как сейчас.
Девушка затрепетала рядом с ним.
– Паш… Давай через полгода… или годик? – едва слышно прошептала она, кусая губы, до которых он ещё не добрался. Но доберется. Обязательно.
– Ты не готова? Или что? Зачем нам год ждать?
– Не знаю, – она выгнулась сильнее, открываясь.
Паша счастливо улыбнулся.
– Будет в нашей семье своя особая традиция. Каждые четыре года…
КОНЕЦ
Читать бесплатно другие книги:
