Брат, держи удар! Колычев Владимир

Камера затихла. Храпы, постанывания, теснота, духота, вонь. Но Никита успел к этому привыкнуть. Комфорта он, конечно, не ощущал, но чувствовал себя сносно...

Чем дальше время уходило в ночь, тем сильнее хотелось спать. Никита не раз проваливался в сон, но тут же выныривал. Смог он вынырнуть и в тот момент, когда послышалось шевеление со стороны братков. Сквозь приоткрытые веки он видел, как поднялся сначала один тип, затем второй. И оба медленно направились к нему.

Никита блаженно улыбнулся – будто сон сладкий приснился. Согнул ногу в колене – мало ли какое положение можно принять...

Не оставалось никаких сомнений, эти двое пришли по его душу. Враг начал игру. Открыл огонь на поражение... Только прогадал он, не так-то просто взять Никиту...

Первый крепыш подошел совсем близко. Никиту как взрывной волной подбросило вверх. Всю свою силу и энергию вложил он в удар. Зарядил братку пяткой в лоб. Голова бедняги получила ускорение пушечного ядра. Она летела через проход, через стол, тело едва поспевало за ней. Как бы шея не лопнула...

Второй браток оторопел от неожиданности. Ровно на секунду выбился из колеи. Но в данном случае секунда – это очень много. Никита успешно доказал это. Он налетел на крепыша, двумя руками ухватил его за шею. И вместе с ним рухнул в проход между шконками. Сам-то он после этого встал, а вот браток остался лежать. Никита склонился над ним. Вроде жив. А ведь можно было его и покойником сделать. Шею свернуть не проблема...

Никита знал, что делать. Надо взять в оборот этих братков. Хотя бы одного расколоть. Узнать, кто их послал, кому они служат. Может, через них он сможет выйти на Врага, дать наколку Светлову с Вершининым. И Сапунову. Они на свободе, пусть развивают тему.

Но братки и в сознание прийти не успели, как открылась дверь. Появились коридорные.

– Эй, что тут за шум? – осторожно спросил один.

Никто им не ответил. Братки в отрубе. А все остальные спят или делают вид, что спят. Никита в том числе.

Но «вертухаям» и без того все понятно. Недолго думая, они привели в чувство братков и увели их с собой. Ни ругани, ни побоев – как будто все они заодно.

Почему как будто?.. Враг запросто мог подкупить сотрудников изолятора.

На следующий день Никиту ждал приятный сюрприз. В помещении для допросов он увидел Светлова.

– Насилу к тебе прорвался, – признался тот. – Со всех сторон тебя обложили...

– Сегодня инцидент был, – сказал Никита. – Меня пытались убить...

– Как чувствовал, – поджал губы Светлов. – Не в тот «санаторий» ты попал. В Бутырку тебе надо. Там у меня все схвачено... Здесь тоже есть кое-какие связи. Но все равно не то... Ты продержись денек-два. А я попробую что-нибудь придумать. Вырву тебя из этого изолятора...

– На волю?

– Нет, брат, этого я обещать не могу. Не в моих силах. Слишком круто каша заварена. Но я работаю в этом направлении. Помнишь капитана Брусникина? – Игорь спросил про типа, который его пытал.

– Никогда не забуду.

– В принципе нормальный мужик. Ему сверху дали установку насчет тебя...

– Кто дал?

– Начальник непосредственный. А тому – другой начальник... Я пытался с этой стороны к разгадке подойти. Но глухо – поверь мне...

– Тебе верю.

– Короче говоря, через Брусникина кое-что можно сделать...

– Что именно?

Светлов взял лист бумаги, ручку. Написал одно-единственное слово: «Ствол». Никита все понял. Вот с чьей помощью можно уничтожить вещественное доказательство – главный козырь обвинения. И железный – как в прямом, так и в переносном смысле.

На этом же листке Никита написал: «За ценой не постою».

– Само собой, – вслух сказал Игорь. – Только дело это не скорое. Тут особый подход нужен...

В камеру Никита возвращался в радужном настроении. Слишком крутые у него помощники, чтобы долго засиживаться в изоляторе. Не будет главной улики – лопнет обвинение. Дело, может, не развалится, но до суда его отпустят на волю – под подписку о невыезде или под залог. Правда, до этого еще нужно дожить.

В камере настроение резко ухудшилось. Их полку прибыло. Три новичка добавилось. Да каких! Все как на подбор амбалы, кулаки пудовые, пуленепробиваемые лбы. Эти уже ничего не стесняются. Место Никиты заняли.

– Ну чо вылупился? – гаркнул на Никиту крепыш со свинячьей рожей.

Глазки маленькие, не нос, а натуральный свиной пятак. В детстве Хрюшей был, сейчас матерый Хрюн.

Никита глянул на блатарей. Никто из них не выдержал его многозначительного взгляда. Все отвели глаза в сторону. Вроде бы и не прочь они подписаться под Никиту. Да только с рэкетсменами связываться не хотят. Боятся. Уж больно круто ведут себя братки. Вот если бы кто-то другой с ними справился...

– Место ты мое занял... – ответил Никита.

– Твое место на параше! – взвыл Хрюн.

Он вскочил на ноги. Расправил плечи, поиграл мощными бицепсами. За ним потянулись двое других.

Представление началось.

Неспроста братки здесь появились. Нарочно по адресу Никиты их прописали. Люди Врага – дураку ясно. Их трое. И ночи они дожидаться не будут. Ва-банк идут. Сейчас пустят Никиту в замес. Забьют до смерти. Затем всех остальных на ноги поднимут, заставят его лупить. Окочурится Никита, а братки будто и ни при чем. Он первый начал, на всю толпу попер. Ну и получил.

Хотя вряд ли им отвечать придется. Как только сделают свое дело, тут же уберут их из камеры. На свободу выпустят. Потому как в изолятор их устроили купленные начальники. Незаконно они здесь...

Ребятки хорохорятся. Но не оттого, что уверены в своей силе. Они хорошо знают, кто перед ними. Поэтому максимально собранны, напряжены. А кураж для заводки...

Они приближались медленно. Грозно, неотвратимо. Наступают, но готовы и к контратаке. Никита может броситься на них. Вырубить одного. Но на него тут же набросятся двое других. Если бы по одному, как в кино. А то ведь одновременно, с разных сторон. Кулаки у них железобетонные. Вот это будет настоящее кино.

У Никиты был только один шанс победить. Застать противника врасплох, за счет фактора внезапности выиграть хотя бы две секунды. Но братки ни на мгновение не расслабятся. Не дают они ему шанса...

Но выход есть.

Никита резко развернулся к двери. И начал барабанить по ней.

– Откройте! Откройте! – визгливо взывал он к надзирателям.

Можно не сомневаться – это глас вопиющего в пустыне. «Вертухаи» не услышат его. И дверь откроют только тогда, когда нужно будет выносить его труп. Все схвачено, за все заплачено...

Братки оживились. Жертва запаниковала, значит, морально раздавлена. И не бить ее уже нужно, а добивать. Можно и расслабиться...

– Эй, иди сюда!

Хрюн протянул к нему руку. Видно, за шкирку его ухватить хотел, чтобы на середину камеры вытащить. А там его со всех сторон, со всех сторон... Ногами, ногами...

Но Никита про ноги думал уже сейчас. Про свои ноги. Нет ничего страшней лягающего удара назад, из-под себя, без всякого разворота. В таэквондо такой удар «торнадо» называется. В переводе – «смерть».

Никита умел так бить. Будто чугунная болванка из-под него вылетела. Точный удар пяткой в челюсть. Браток только хрюкнуть успел. Со страшной силой пролетел через всю камеру, по пути сшиб одного братка, стол, скамью. Затих где-то под нарами.

Никита резко развернулся. Можно было ударить с прыжка второй ногой. Но не та концентрация удара. Да и скорость не та. Пока дойдет нога до братка, тот может прийти в себя, поставить блок, ударить в ответ.

Но есть другой вариант. Никита стремительно нырнул братку под ноги. На скорости уперся плечом в колени, руками обхватил щиколотки, резко с подъемом рванул на себя. Ноги высоко взлетели вверх, голова с ускорением понеслась вниз. Послышался звук – будто переспелый арбуз хлопнулся о пол да лопнул. Крепко приложился браток затылком. Не скоро в себя придет. Если придет...

Крепыш, которого снес Хрюн, уже вскочил на ноги и ринулся в бой. Никита не успевал отразить удар. Но у него еще есть секунда, чтобы спружинить на ногах и послать тело во врага.

Никита получил мощный удар головой под дых. Сила удара удвоилась ускорением, которое он придал себе сам. Но это же ускорение утроило силу толчка, которым Никита наградил соперника. Браток отлетел к стене. Секунда-две выиграны.

Но и сам Никита тоже прилип к стене, к противоположной. С трудом устоял на ногах. Боль, дыхание сбито. Чтобы оправиться от удара, секунды три нужно как минимум. А противник ждать не будет...

Но Никите определенно везло. Браток отлетел в «петушиный» угол. Сшиб с ног «петуха» Людку. Грохнулся на задницу, стукнулся головой о стену. Но это не самое страшное для него. Куда страшней оказался Людка. «Дырявый» потерял равновесие и слишком резво попытался его восстановить. Снова упал, но на этот раз крайне неудачно. В падении губами приложился к щеке братка.

Такого финала не ожидал никто. Но раньше всех его приняли блатные. К этому времени они уже поняли, на чьей стороне сила. И вошли в кураж.

Два крепыша валялись в полном отрубе. В их глазах они просто упали. А вот третий... Блатари вспомнили о неписаных правилах тюремного бытия.

К «петухам» нельзя даже прикасаться. А третий браток с ним поцеловался. Блатари заревели, как слоны, сто лет не видевшие слоних.

– В натуре, офоршмачился гнус...

Амбал с силой оттолкнул от себя «петуха» Людку. Даже прошелся кулаком ему по мордасам. Поднялся на ноги. Но в глазах всей арестантской братии он продолжал оставаться на уровне канализационной трубы. Достаточно было глянуть на гнусные улыбки блатарей, чтобы понять, какая участь уготована крепышу.

Никита слышал, что в последнее время «петухи» заставили считаться с собой. Бывало, доведенные до белого каления изгои бросались с поцелуями на обидчиков и этим автоматически переводили их в разряд «обиженных». «Петухов» за это убивали, но законтаченный все равно был обречен. Если его и не опустят до уровня «петуха», то выше «парашника» ему ни в жизнь уже не подняться...

И этот законтаченный амбал обречен. «Петух» не нарочно приложился к нему. Но это никого не волнует – нарочно или нет. Главное – результат...

С гнусными ухмылками блатные подошли к братку.

– Ну че, Муська, узлы хавать будешь?..

– Чо ты сказал?.. – вздернулся браток.

Он глянул на двух своих дружков – лежат и не шевелятся. Перевел взгляд на Никиту. Понял, что тот готов добить его. А еще блатные круто наехали... Приуныл браток.

Только не отведали блатари свежей «петушатинки». Отворилась дверь. И снова «вертухаи» вытащили подсадных. Опять без результата.

Жаль, что их увели. Не потому, что Никита хотел посмотреть, как будут опускать братка. Это мерзко.

Но ему очень хотелось поговорить с братками. Может, кого-нибудь да расколол бы...

– Брат, на выход, с вещами!.. – громко объявил надзиратель.

Никита не заставил себя долго ждать.

– Руки за спину!.. Лицом к стене!..

Неужели его переводят в другой изолятор? Неужели Светлов смог добиться перевода?

И точно, его вывели во внутренний двор. А там уже загружался автозак.

«Воронок» был полон. Этим рейсом в Бутырку переправляли не только Никиту. В одном боксе с ним оказался какой-то мрачный тип с грубым лицом – словно его вытесал из камня пьяный скульптор. Зато руки у него – само совершенство. Благородная линия ладони, длинные, как у пианиста, пальцы.

На Никиту он не обращал никакого внимания. Зато то и дело украдкой поглядывал на запор решетки.

Дверь автозака закрылась. Один конвоир, вооруженный пистолетом, остался в проходе между зарешеченными камерами. Его напарник забрался в кабину водителя. Машина тронулась с места, минут через пять уже полным ходом шла по городским улицам.

Сокамерник Никиты начал перемигиваться с братвой из соседних боксов. Те зашевелились, затеяли возню. В одном боксе вспыхнуло что-то вроде разборки. Все внимание конвоира туда. А мрачный тип своими музыкальными пальчиками принялся за замок, незаметно для конвоира орудовал тонкой шпилькой – как он только смог ее сюда пронести?

Наверняка это был профессиональный вор-домушник. Для него такой замок – пустяк. Тем более запор на решетке доживал свой век, на честном слове держался.

Никита мог бы вмешаться. Остановить взломщика. Но зачем ему это? Он пресечет побег. Но в СИЗО все равно попадет не простым арестантом, а козлом, пособником ментов. И тогда лучше сразу повеситься, чем попасть в общую камеру. Страшно даже представить, как там его встретят.

И вообще, с какой стати он должен помогать ментам? Они что, это заслужили?..

А взломщик закончил свое дело. Рывком распахнул решетку, ворвался в проход. Сцепился с охранником, свалил его на пол. И двумя-тремя мощными ударами выбил из него сознание. Отобрал у него пистолет. И нажал аварийную кнопку вызова.

Машина остановилась. Не прошло и минуты, как дверь автозака открылась. В дверном проеме появилось встревоженное лицо лейтенанта.

– У-лю-лю! – Взломщик сунул пистолет ему под нос.

Лейтенант от испуга чуть в обморок не бухнулся.

– Залезай ко мне, голубок. Только живо...

Пока конвоир влезал в салон, взломщик забрал у него связку ключей. И бросил ее в клетку своим корешам. Затем помог перепуганному лейтенанту успокоиться – рубанул по шее рукоятью пистолета. А сам выскочил из будки.

Его кореша вскрыли замок, один из них быстро разоружил лейтенанта, забрал у него пистолет.

Появился взломщик – он был не один, толкал впереди себя смертельно напуганного водителя. Уголовники помогли втянуть его в салон, оглушили ударом по голове. И начали выпрыгивать из машины.

Никиту с собой не приглашали. Но удержаться он не смог. Выскочил из салона вслед за другими.

Мысль о побеге вдохновила его. Пусть этим он только подтвердит свою вину. Зато у него будут развязаны руки. И он сможет самолично найти негодяя, который подставил его под убийство.

А потом, ему нельзя в Бутырку. Вдруг Светлов не сможет оградить его от убийц и там?..

Взломщик не терялся. Первым добежал до «Газели», припаркованной к обочине метрах в десяти от автозака. Это было такси, «маршрутка».

Водитель только что высадил одного пассажира. И собирался продолжить путь. Но не тут-то было. Взломщик резво открыл правую переднюю дверцу, вышвырнул из кабины какого-то юнца. Наставил на водителя пистолет.

Кто-то из его пособников открыл другую дверь и нырнул в салон микроавтобуса. Никита не зевал и присоединился к уголовной компании, последним забрался в машину. Задвинул за собой дверь.

В салоне люди. Две женщины и трое мужчин.

«Газель» тронулась с места, начала набирать ход.

– Бабы! – заржал один уголовник. – Соскучился по бабам... Девки, кто на меня? Налетай!..

Здоровенный, неряшливый, в глазах похоть.

Женщины были в ужасе, мужчины в панике.

– Угомонись! – рявкнул на него взломщик.

Он поставил себя над беглецами. И никто не оспаривал его верховенство.

– Не до баб, – поддержал взломщика третий беглец. – Это, типа, наши заложники...

Амбалистого вида паренек. Спортивный костюм. Морда в три наката, не глаза – амбразуры дзота.

Женщинам как будто полегчало. Хотя в глазах по-прежнему страх и отчаяние.

– Не трахать их будем, а бабки с них скачаем... – сказал четвертый.

Высокий, худой, руки длинные, как плети. Лицо изрыто оспой, щербатый рот. В руке у него пистолет.

Никита молчал. Ему было жаль пассажиров. Его бы воля, он бы высадил их из машины прямо сейчас. Но никто не позволит ему это сделать.

Амбалистый протянул руки к ближайшему заложнику. Схватил его за грудки.

– Бабки давай!..

– Оставь его! – снова вмешался взломщик. – Это мы еще успеем...

Заложников оставили в покое. Никита был рад этому. Если бы их просто грабили, он бы промолчал. Но вряд ли бы он стерпел, если бы уголовники начали насиловать женщин.

Беглецам везло. «Газель» вышла на окраину столицы, стремительно приближалась к развязке Кольцевой автострады. Два раза на пути показался разъездной ментовский пост. И со стороны ментов абсолютно никакой реакции...

– Ты тот самый Никита Брат? – спросил вдруг неряшливый.

– Допустим... А что?

– Да ничего... Меня Курдюком кличут...

– Антоха, – буркнул спортивного вида парень.

Представился, что называется. И мрачно глянул на Никиту. Агрессии во взгляде нет. Но и приятельского расположения тоже.

Щербатый молчал. Видно, не больно-то хотелось ему открываться перед Никитой. Но Антоха легонько двинул его локтем.

– Назовись...

Оказывается, они между собой незнакомы. Вместе их свел случай.

– Щербина...

Снова тишина. Напряженная тишина. Только слышно, как шуршит скатами по асфальту «Газель».

– Бляха, началось! – взвыл с переднего сиденья взломщик.

На контрольном посту ГИБДД микроавтобус попытались остановить. Но безуспешно. Машина пронеслась мимо постового.

Никита видел из окна, как задергался мент. Что-то кому-то крикнул. Взвыла сирена. И точно, началось.

На хвосте у микроавтобуса повисла ментовская «семерка».

– Жми, падла, на всю катушку жми! – орал взломщик.

Испуганный водитель выжимал из машины все. Но ментовский «жигуль» не отставал. И медленно приближался.

– Не уйдем, Осип, не уйдем... – запаниковал Щербина.

Вот, значит, как взломщика кличут – Осип. Они с Щербиной знают друг друга. Тогда, в автозаке, последний и отвлекал на себя внимание конвоира. А когда уходил, забрал с собой только Антоху и Курдюка. Остальных в автозаке оставил. И Никиту бы оставили, если бы он сам на волю не полез. Зря он это сделал...

– Фигня, у нас заложники, – попытался разрядить обстановку Антоха.

– В задницу их себе засунь! – вызверился на него Осип. – Если этих ментов с хвоста не снять, скоро нас со всех сторон обложат. И заложники не помогут...

– Да не, помогут! – заявил Щербина. – Давай, Осип, тормози лайбу...

– Зачем?..

– Ментов с хвоста снимать!..

«Газель» остановилась. Ментовская «семерка» обогнала ее, остановилась метрах в пяти.

Щербина схватил за волосы ближнюю к нему женщину, выволок ее из машины. Как щитом ею прикрылся. И двинулся к ментам. Осип тоже вывалился из кабины, встал за его спиной.

Из «семерки» выскочил молодой сержантик в бронежилете и с автоматом. Всего один. Молодой, неопытный. Он уже понял, с кем имеет дело. Но не мог пустить в ход оружие – мешала женщина. Ее истошный визг давил на психику – не мог он сосредоточиться.

– Руки в гору! – чуть ли не запаниковал сержантик. – Лицом к маши...

Договорить он не успел. Щербина вытянул руку с пистолетом, выстрелил. Пуля вошла сержанту точно в лоб. И бронежилет не помог.

Осип выступил из-за него – и полным ходом к машине. Выстрел, второй, третий... С водителем «семерки» было покончено.

Обратно в микроавтобус Осип и Щербина возвращались с трофеями. Короткоствольный «АКС-74у» и два «ПМ».

Значит, и водитель ментовской машины был вооружен. Идиот! Надо было прикрыть сержанта, а не оставаться за рулем...

Никите было искренне жаль незадачливых гибэдэдэшников. А Осипа с Щербиной он возненавидел. Но это не мешало ему оставаться с ними. Уж такова действительность – по воле жестокого случая они попали в одну связку.

Щербина втолкнул в салон женщину, которой прикрывался. Забрался вслед за ней.