Скандал в Институте благородных девиц Ефиминюк Марина

— Почему бы вам не спросить у девушек, написавших заявления? — миролюбиво предложила я. Когда у дам вытянулись лица, стало ясно, что они спросили, и не один раз, но не добились ровным счетом никаких ответов. Святые угодники, а говорят, что с возрастом к женщине приходит мудрость. Неужели почтенные матроны не догадываются — ни одна благородная девица в трезвом уме не признается, что хочет оказаться поближе к одному определенному мужскому телу?

— То есть, ты не знаешь? — без надежды переспросила Орди.

— Впервые слышу о желании девушек слушать лекции по семейному праву, — чистосердечно призналась я в том, что удивлена не меньше наставниц.

— Хорошо, — слабо махнула рукой декан. — Возвращайся на лекцию.

Острая мысль пронзила меня возле двери, когда я схватилась за ручку. Пятьдесят девять из шестидесяти? Даже дурак догадается, а Ленар далеко не дурак, что только человек, запустивший сплетню, не станет интересоваться телом… в смысле, предполагаемым Бевисом Брозом.

— Госпожа Ру, — с улыбкой повернулась я к ведьме, — пожалуй, я тоже напишу заявление.

— Какое? — насторожилась ведьма.

— На посещение лекций по семейному праву.

Увидеть вытянутые лица наставниц было восхитительно.

— Конечно, — сквозь зубы процедила Ру.

— Прямо сейчас, — намекнула я, что без заявления из кабинета не выйду.

— Как пожелаешь, София, — сухо отозвалась она.

Когда заявление было написано и в уголочке появилась раздраженная подпись наставницы Ру, похожая на щеточку с крючком, я тихонечко вышла в коридор. Возле кабинета Ленара крутилась девица. Она бросила на меня вороватый взгляд и немедленно припустила к лестнице, не заметив, что на пол из кармана форменного платья выпала записка на розовом листочке. С мстительной улыбкой я подняла послание, какое ко всему прочему стойко пахло ландышевой эссенцией, и воткнула в дверь. Теперь Кристоф точно не пропустит любовное признание!

Я успела к концу занятия и, тихо извинившись перед профессором, села за парту. Только состроила вид, будто переписываю с доски выведенные учительской рукой заметки, как Рита толкнула меня в локоть и подвинула тетрадь, где накорябала крупными буквами:

«Что они хотели?»

«Спросили, почему я не интересуюсь законотворчеством».

Я одарила соседку многозначительным взглядом, и она с преувеличенным интересом кинулась записывать за лекторшей задание к следующему занятию, будто действительно собиралась выполнять морфологические разборы устаревших слов.

Во время обеда Ри передали письмо из дома. Бабушка Пиботи собралась выходить замуж! Вообще, еще пару месяцев назад, когда Риту вызывали в Волшебный лес, бабулька собиралась помирать. Она купила белый саван, новую обувь и отдала задаток за погребальную церемонию, так что новость о свадьбе застала мою подругу врасплох. Жених был на сорок лет моложе старушки, увлекался темными практиками и явно нацелился на наследство единственной внучки.

— Святые угодники, она нас самих в гроб вгонит, а потом выпьет крепкого грога на погребальной церемонии, — покачала головой Рита и бросилась в ректорскую приемную, чтобы получить разрешение на срочный отпуск. Много вещей она собирать не стала и уехала из замка вечерним дилижансом вместе с преподавателями, предпочитавшими снимать жилье в городке.

— Вернусь в конце недели, — обняла меня Ри, прежде чем забраться в дилижанс.

— Осторожнее по дороге, — помахала я рукой и дождалась, когда дилижанс с лучшей подругой скроется за поворотом.

Неожиданно на несколько дней в моем распоряжении оказалась целая комната, а значит, я могла спокойно дописывать роман, не прячась, как мышка, по углам. После библиотечной «охоты на ведьм», в смысле на любовные романы, рукопись приходилось хранить в запертом на ключ сундучке под кроватью. С относительным комфортом расположившись на трюмо, я перечитала последнюю главу, внесла правки, а потом достала чистый лист. Артефакторное перо легко скользило по бумаге, оставляя ровные четкие строчки почерком моего покойного отца. Главная героиня таяла в объятиях главного героя. Он целовал розовые припухшие губы, но вдруг громыхнул возмущенным голосом:

— Какого, простите, беса, вы тут делаете… в таком… непотребном виде?!

Чего?!

Я резко вынырнула из фантазий и, изогнув брови, перечитала машинально записанную нелепицу, не имевшую права оказаться в жаркой эротической сцене.

— Пожалуйста, не прогоняйте меня! — в тишине комнаты пролепетал испуганный девичий голосок. С возрастающим недоумением я огляделась, но в спальне, естественно, никого не было. Высился шкаф-громадина, жались по стенам кровати, на безвкусной картине над ромашковым полем летали драконы. Когда я успела сойти с ума и не заметить? Уже и чужие голоса слышала…

— Барышня! — рявкнул невидимый мужчина, и тут я узнала баритон взбешенного Ленара, утратившего привычные мягкие интонации умелого соблазнителя. — Не смейте срывать эту свою тряпочку! Немедленно натяните обратно!

— Я хочу вас… господин Ленар! В смысле люблю вас! Вот прямо сейчас люблю так сильно, что нету мочи! Я верю, что вы умелы и сможете обучить меня страсти.

— Барышня, вы свихнулись?! — рявкнул Кристоф. — Я приму дисциплинарные меры!

— Я согласна! Возьмите и примите!

С возрастающим недоумением я воззрилась на зеркало. По гладкой поверхности, отражавшей мою физиономию со всклокоченной шевелюрой и покрасневшими от тусклого света глазами, шла рябь. Выходило, что моя «замочная скважина размером с окно» позволяла и подглядывать, и подслушивать. А я не понимала, надо ли мне смеяться или плакать.

Из другого конца замка неслись звуки неясной возни. Видимо, дисциплинарные меры подразумевали отлов полуголой девицы, а потом выдворение оной из мужской спальни в ледяной коридор.

— Пошла вон!

Дверь категорично хлопнула. На секунду стало неимоверно тихо, а потом Ленар злобно прошипел, разговаривая сам с собой:

— Они сегодня взбесились? Сумасшедший дом, а не Институт благородных девиц!

И с ним было сложно не согласиться.

Связь оборвалась, зеркало замерло. Наверное, пришло время расхохотаться страшным голосом злого гения, ведь план по выселению столичного законника работал, как магические часы. Тик-так. Время Кристофа Ленара в замке стремительно подходило к концу!

В середине ночи зеркало заговорило снова. От страха я так подскочила, что едва не сверзилась с кровати, а из открытого магического «окна» доносились звуки очередного скандала.

— Барышня, у вас есть хотя бы что-то святое?! Вы забрались в мою кровать!

— Какое счастье, что я не перепутала комнаты! — заявила радостным голосом новая соблазнительница. — А то там музыкантша залезла к чертежнику… Куда вы меня тащите, господин Ленар?!

— На выход! — отрезал он.

— Но я голая!

— А я-то подумал, что у вас необычная ночная сорочка! — зло сыронизировал Кристоф.

С треском захлопнулась дверь.

Вначале четвертого я стала подозревать, что меня настигла дурная карма. Каждые полчаса законник выставлял студенток, а проклятущее зеркало передавало последние сводки с передовой. Я лежала на кровати, таращилась невидящим взглядом в белесый потолок и мысленно представляла, как в коридоре мужского пансиона змеилась длинная очередь из девиц всяких мастей, ожидавших своей очереди в комнату Ленара.

Распугал их бледно-серый рассвет, забрезживший за окном. Соблазнительницы все-таки были дамами благородными и не занимались непотребностями при свете. Наконец-то никто не мешал спать! Но едва я забылась неглубоким сном, как в коридоре пронзительно затрезвонил колокольчик, возвестивший о начале нового дня.

Застегивая форменное платье, я с ненавистью смотрела на свое отражение в проклятом зеркале и слышала, как шуршит на другом конце замка Ленар. В душе возникло подозрение, что разговорчивая мебель была переселена к нам не случайно. Похоже, заклинание давненько работало неисправно, и в особняке Арно до нервного тика устали от беспрерывной передачи соседских разговоров.

В течение дня времени не нашлось, так что вечером я принялась пересматривать учебники по магии, пытаясь разобраться, как заткнуть шумное зеркало, но после почти бессонных суток меня накрыл позорный сон. Я вырубилась на середине найденного заклятья, сладко прижавшись к раскрытому фолианту щекой, а пробудилась от ледяного холода, воцарившегося в библиотеке. Было сложно судить, который шел час, но читальный зал окутывала темнота. Световой камень почти перегорел и едва-едва теплился. Пока светляк окончательно не погас, я дописала слова заговора, собрала пирамидой учебники и припустила в общежитие.

На этаже царила сонная тишина, и только из нашей комнаты доносились неясные звуки. Подняв повыше огарок светового камня, я резко распахнула дверь, но спальня оказалась пуста. Бормотание исходило от зеркала, словно у трюмо кто-то убавил звук. Я прислушалась. Ленар переживал очередное нашествие соблазнительниц. Судя по тому, что женский голос был не один, благородные девственницы начали сбиваться стаями!

Закрывшись на защелку, я решительно приблизилась к трюмо. Разговор зазвучал четче, и вдруг раздался сдавленный мышиный писк. Судя по всему, девицы пытались поделить «Бевиса Броза» кулаками. Читая заклинание, я махнула перед зеркальной поверхностью тускло светящейся ладонью. Магия стремительно утекала к артефакту, и руку начало неприятно покалывать. Когда прозвучало последнее слово заговора, звук, исходивший от зеркала, смолк. Однако я даже не успела перевести дыхание от облегчения, как к ненавистному зеркалу вернулось изображение!

В тусклом свете магического камня, горевшего в ночнике, две девицы в легкомысленных ночных сорочках беззвучно драли друг друга за волосы. Неожиданно в поле зрения появился законник. С каменным лицом он выплеснул на головы соблазнительниц графин с водой. Хулиганки мгновенно расцепились. Пока они отплевывались, пытаясь прийти в себя после ледяного купания, Кристоф ловко схватил обеих за шкирки, разводя в разные стороны. Что-то нравоучительно высказывая, он выставил воинственных искусительниц в коридор. Вернее, я подозреваю, что выставил, ведь через некоторое время Ленар снова появился в зеркале, но уже в гордом одиночестве, и принялся снимать рубашку…

И только через несколько секунд я осознала, что завороженно следила за раздеванием. Обругав себя нехорошими словами, я немедленно сдернула с постели Диары покрывало и завесила «сквозную дыру» в мужское общежитие.

На следующее утро дурная карма не просто меня нагнала, а буквально шарахнула по темечку! Я не услышала звонок колокольчика и вскочила с кровати, когда в коридоре наступила подозрительная тишина. Часики намекнули, что завтрак уже подходил к концу. Кружась по комнате, я стаскивала перекрутившуюся ночную сорочку и случайно боднула трюмо. Покрывало немедленно соскользнуло, и передо мной предстал хмурый Кристоф, завязывавший перед зеркалом галстук.

Мужчина замер. Мы встретились глазами…

Он видел меня так же ясно, как и я его!

Взвизгнув, я прикрыла голую грудь и повалилась на кровать. Забравшись под одеяло, я кое-как вновь натянула ночную сорочку. Приняв более или менее благопристойный вид, вскочила и молниеносным движением вернула на трюмо покрывало. Однако все равно заметила, что Кристоф, спрятав руки в карманах, с ехидной ухмылкой следил за моей комнатой сквозь проклятущее «магическое окно».

— Да чтоб этих Арно с их дурацкой мебелью разобрало проклятьем несварения! — в сердцах выпалила я и тут же шлепнула себя по губам. Колдунья из меня была никудышная, но сказанное от души проклятье иногда приобретало силу и долетало до адресата. Это не институтский забор проклясть!

Пропустив завтрак, злая, как горный орун, я направилась в учебное крыло. Девушки собирались на занятия, было людно и шумно. Посреди коридора о чем-то вежливо беседовали Ленар и преподавательница изящной словесности. Стыд от утреннего конфуза нахлынул с удвоенной силой. Надо же было зеркалу превратиться в сквозную дыру именно в тот момент, когда я стояла почти голая! Недолго думая, я завернула в пустую аудиторию и принялась ждать, когда Кристоф уберется с дороги.

Время шло. Приближалось начало занятий. Не удержавшись, я осторожно приоткрыла дверь, чтобы проверить, ушли ли преподаватели, и едва не уткнулась носом в мужскую грудь.

— Госпожа Вермонт, как мы удачно встретились! — Ленар ловко оттеснил меня обратно в класс и плотно закрыл дверь.

— Мы не встретились, я пряталась от вас в кабинете, — от нервов переходя на официоз, выпалила я.

— Я заметил, — усмехнулся он.

— Так вот, если заметили, надо было пройти мимо и дать благородной девице сохранить лицо! — старательно отводя глаза, проворчала я.

— Ты мне лекцию о хороших манерах читаешь? — в голосе Кристофа прозвучало восхищение.

— Сказал человек, подглядывавший за мной через зеркало, — презрительно фыркнула я, полностью и безоговорочно перекладывая вину на мужчину. Пусть теперь выкручивается как может!

— София, не подумай, будто я намекаю на что-то, но из нас двоих именно ты наследница магического рода и умеешь использовать заклятья…

— Намекаешь, что я за тобой подсматривала? — с фальшивым возмущением вскинулась я. — А ты, как я вижу, весьма высокого мнения о себе. Зачем мне за кем-то следить?

— Действительно, зачем? — Глаза Ленара смеялись, уголок рта изгибался. — Некоторые твои сокурсницы почему-то решили, что я писатель эротики.

— А ты писатель?! — моментально изобразила я изумление.

Ленар покачал головой:

— Не получилось.

— Что не получилось? — уже искренне удивилась я.

— Изобразить из себя дурочку, — пояснил он. — Уверен, ты в курсе, что мою комнату две ночи подряд осаждают агрессивные девицы в прозрачных сорочках. Очень утомительно выставлять их за дверь.

— Понимаю, — кивнула я. — Предпочитаешь ночами спать?

— Не с экзальтированными девственницами, называющими меня Бевисом Брозом.

— Я не спрашивала с кем. — У меня неожиданно вспыхнули щеки. — От меня-то что ты хочешь?

— Предупреди своих подруг, что сегодня в преподавательском общежитии ставят магическую защиту. Будет жаль, если кто-то попадется и вылетит из института за недостойное благородных девиц поведение.

— И все? — изогнула я брови. — Я думала, ты попросишь найти человека, пустившего слух.

— С этим я и сам прекрасно справлюсь, — едва заметно улыбнулся он и вдруг стремительно наклонился к моему уху. Теплое дыхание защекотало чувствительную кожу, по спине побежали мурашки. Я много раз описывала подобные мужские приемчики в книгах. Мужики специально говорили на ушко какую-нибудь пошлость, чтобы смутить героиню и заставить чувствовать себя безоружной. Но я-то всегда была начеку!

— Я уже передал декану Ру, что в вашей комнате хранится следящий артефакт, — вымолвил он.

Стараясь сдержать смешок, я прошептала:

— Спасибо. Наконец-то мы от него избавимся.

Неожиданно дверь кабинета широко распахнулась. Кристоф мгновенно закрыл меня от нежданного гостя.

— Ой, простите! — пропищал тоненький девичий голосок. — Классы перепутала.

— Не опаздывай на занятия, — сухо отозвался Ленар и вышел следом за девчонкой.

Дождавшись припозднившегося перезвона колокольчика, я отправилась на лекцию. Едва занятие закончилось и мы с однокурсницами вышли из класса, как ко мне подскочила взбешенная Диара.

— Иди за мной! — развернувшись на каблуках, она направилась в туалетную комнату. Мы с подругами недоуменно проследили, как Ди энергично отбивала каблуками по паркету. Удивительно, как из-под ног не сыпались искры.

— Чего музыкантша к тебе привязалась? — спросила одна из приятельниц.

— Понятия не имею, — пожала я плечами.

— Вермонт! — взвизгнула Диара, осознав, что вышагивает в гордом одиночестве, и стремительно, словно фурия, ринулась в мою сторону. — Хочешь скандалить посреди коридора?!

— Нет, — покачала я головой. — Это ты хочешь скандалить, а я на лекцию опаздываю.

— Ну, хорошо! — процедила она сквозь зубы. — Как ты посмела рассказать ведьме о трюмо? Ты хотя бы представляешь, какой скандал разгорелся?! Они собираются вытащить всю мебель.

— Нам дадут письменные столы? — с надеждой уточнила я. Рядом с нами начали толпиться девчонки, привлеченные визгом покрасневшей от злости Ди.

— Да ты издеваешься! — топнула она ногой. — Если ведьма посадит меня под домашний арест в этом долбаном институте…

— Считайте, уже посадила, — раздался за спинами голос наставницы Ру. Студентки дунули в разные стороны, прячась от строгой деканши, а у Диары вытянулось лицо. — Госпожа Вермонт, отправляйтесь на занятия. Госпожа Арно, поднимемся в мой кабинет.

Угрожать при ведьме Ди боялась, но яростный взгляд был красноречивее любых слов. Едва они с наставницей исчезли из поля зрения, как я припустила в общежитие, чтобы на всякий случай перепрятать сундучок с рукописью и выдранными из трактата картинками. Вряд ли его стали бы вскрывать, но рисковать не стоило. Компромат я схоронила в библиотеке. Полки были глубокими, и я заставила сундучок фолиантами по основам магии. Спустившись с лестницы, проверила тайник — книги не выпирали, да и вряд ли бы в институте нашлись любители магических учебников, чтобы лазить по стеллажу.

Когда перед обедом я вернулась в общежитие, наша комната уже была разорена. Вокруг царил страшный бардак, как после нашествия варваров, но громоздкая старая мебель исчезла. Как и третья кровать. Тесная каморка, в какой разойтись можно было только бочком, приобрела неожиданный простор. В стене щерилась раскрытыми дверцами пыльная ниша, прежде загороженная гардеробом.

Обстановка из дома Диары прожила с нами почти три года. Не верилось, что под конец учебы мы все-таки избавились и от мебели, и от хозяйки. Даже рук не пришлось марать. Никаких интриг! Все сделал Ленар. И хотя он пытался усложнить мне жизнь, вышел прощальный подарок. Надо бы из благодарности коробку шоколада на дорожку подарить! У меня как раз одна завалялась… В прямом смысле этого слова. Тео подарил на день рождения, но я к шоколаду относилась равнодушно, а Рита покрывалась от сладкого пятнами, так что коробка, завернутая в газетный лист, уже полтора года лежала под кроватью. Вернее, венчала кучу моих вещей, сваленных Ди посреди комнаты. Складывалось впечатление, что богатенькой наследнице помешали устроить ритуальное сожжение чужого имущества.

На месте Ди я бы точно вышвырнула исподнее противницы в окно и с пакостной улыбочкой проследила, как нижние сорочки разлетались по внутреннему двору, повисали на пиках забора и путались в ветвях старого ясеня, но она, видимо, не хотела распыляться на мелочь. Может, надумала провернуть что-нибудь масштабное?

— Госпожа Ру решила, что Диара будет жить отдельно, — раздался за спиной ужасно недовольный голос комендантши.

— Какая ужасная новость, — не пытаясь скрыть довольной улыбки, отозвалась я. — Вряд ли мы с Ритой переживем ее отселение.

— Столы и тумбочки потащите сами! — буркнула она напоследок и, позвякивая связкой ключей на поясе, направилась в конец коридора.

Во время обеда за общим столом царило уныние. Опечаленные девицы без аппетита ковырялись в еде.

— Что случилось? — тихо спросила я у Нестейши, удачно занявшей место возле меня.

— В мужском общежитии поставили магическую защиту, — с грустью вздохнула она. — Понимаешь, какое горе?

— Горе? — чуть не подавилась я супом. Из-за беготни с рукописью я совсем забыла передать слова Кристофа в массы. Правда, сокурсницы и без моих усилий узнали последние новости. Надеюсь, что не опытным путем.

— Конечно! — с жаром воскликнула она. — У меня в романе главные герои бросаются в омут страсти, а на двери в общежитие защита стоит.

— А чем им помешает защита в преподавательском пансионе? — не увидела я взаимосвязи. — Думаешь, лбами в запертую дверь общаги вмажутся и память потеряют?

— Герои должны переспать, — закатила глаза Несс. — Вспомни историю, все великие авторы создавали романы, основываясь на личном опыте. А как я опишу процесс соития достоверно, если не проникну в комнату Ленара?

— Ты надеялась, что он тебе подскажет, как правильно… кхм… сливаются? — изогнула я брови.

— Зачем мне рассказывать о премудростях разврата? — с возмущением фыркнула она. — Меня интересуют практические занятия. Не сомневаюсь, что у Ленара богатый опыт. Не по картинкам же он все эти… любопытные штуки в «Белоснежке и семи рыцарях» описывал.

— Да, вряд ли он использовал трактат «О плотских утехах», — едва сдержав смешок, фальшиво посочувствовала я.

Тут в столовую вошла Милдрет. Она остановилась на пороге, орлиным взором окинула столы, а потом ткнула в мою сторону пальцем:

— Вермонт, к ректору!

Опять меня?! Что за жестокие порядки? Почему нельзя дать благородной девице, пропустившей завтрак, хотя бы спокойно отобедать?

Народ коллективно замолчал, и в зале воцарилась пронзительная тишина. У меня нервно задергался глаз. Скрипнув зубами, я отложила ложку и с кроткой улыбкой поднялась из-за стола. Пока шла по проходу, невольно заметила кривоватую усмешку, исказившую хорошенькое личико Диары Арно. Даже не верилось, что за столь короткое время она сумела придумать достойную гадость, стоившую вызова к ректору. И ведь я не ошиблась! Ди действительно оказалась ни при чем…

Когда я вошла в кабинет ректора, то от неожиданности замерла на пороге. За длинным полированным столом с чашей фруктов посередке (как раз в том месте, куда не дотянутся гости) сидели наставницы всех отделений, Кристоф Ленар и чертежник Эдон Рауф. Ректор терялся в низком кожаном кресле во главе собрания, и над столешницей выглядывала лишь половина кислой физиономии.

— Здравствуйте, — присев в отточенном книксене, скромно потупила я взгляд. Судя по атмосфере всеобщей строгости, в кабинете собрался дисциплинарный комитет.

— Госпожа Вермонт, возможно, вы догадываетесь, почему стоите перед самыми уважаемыми людьми института? — усталым голосом вопросила госпожа Орди.

— Нет, госпожа наставница, — честно призналась я, перебирая в уме причины. Не из-за трюмо же, право слово, меня швырнули в змеиное логово?

— Из-за вашего морального, а вернее, аморального поведения, госпожа Вермонт, — прокаркала ведьма Ру. — Говорила же, что любовные романы никого до добра не доводят.

— Простите? — вырвалось у меня.

— Вы преследуете преподавателя! — рявкнула ведьма, как обычно, взяв на себя роль народного обвинителя.

— Я?! Ради святых угодников, кого, позвольте узнать?

От возмущения я вперила в Ленара обвиняющий взгляд, но он, скрестив руки на груди, что-то с любопытством изучал на полированной поверхности стола.

— Меня! — вскочил из-за стола чертежник.

Сидевшая рядом наставница Орди брезгливо сморщилась и, картинно вытащив из длинного рукава платочек, промокнула оплеванную соседом щеку.

— Вас? — хлопнула я глазами. — Когда?

— Вы ворвались в мою комнату, госпожа Вермонт, и я вам объяснил, что между студенткой и преподавателем никаких отношений быть не может!

Перед мысленным взором немедленно пронесся нелепый вечер, когда я рвала на груди платье и признавалась чертежнику в любви.

— Вы со мной согласились, а теперь шлете пошленькие любовные записки! — Он швырнул на стол смутно знакомый розовый листочек. Тот самый, что пару дней назад я лично воткнула в дверь Ленара, чтобы признание в любви, надушенное ландышевым благовонием, попало лично в руки законника. Какое коварство!

В помещении повисло тяжелое молчание.

— София, мы хотим разрешить проблему мирно, не тряся, так сказать, грязным бельем по коридорам института, — с мягкой улыбкой пообещал ректор. — Я понимаю, что в вашем возрасте обычное дело испытывать нежные чувства к взрослым мужчинам. Если вы покаетесь и извинитесь перед господином Рауфом, то мы постараемся не доводить дело до вашего попечителя.

— Я была бы благодарна, если бы господин Элрой остался в неведении, — вежливо улыбнулась я, только усилием воли сдерживаясь, чтобы не шарахнуть по столу магическим ударом. Конечно, столешницу бы не сломала, но полировку точно бы подпортила.

— Вот видите, господин Рауф, — довольный тем, что студентка одумалась, вздохнул ректор.

— Но мне не за что извиняться, — пояснила я.

— Чего? — поперхнулся ректор.

— Господин Рауф, разве тем вечером вы не помогали мне с начертательной геометрией? — вперила я ледяной взгляд в чертежника. Наставницы дружно повернули к Эдону головы, и тот нервно затеребил уголок галстука.

— Ну… — промычал он.

— К слову, господин Ленар был свидетелем тому, как мы кропотливо чертили перпендикулярные линии.

Кристоф наконец потрудился посмотреть в мою сторону. Он едва сдерживал издевательский смех!

— Правильные треугольники, — поправил он. — Вы изучали правила построения треугольников.

— Как видите, я действительно ничего не смыслю в начертательной геометрии, — выкрутилась я.

Пунцовый от конфуза Эдон Рауф с опаской поглядывал на женщин.

— Кажется, что-то такое припоминаю… — промычал он, но тут же громко высказался: — Но после того, как я потратил на вас личное время и взялся за дополнительное занятие, как вы посмели забрасывать меня любовными посланиями?

— Они не мои, — пожала я плечами. — Хотите, я выведу несколько строк и сличим почерк?

Думала, что наставницы не поддадутся на провокацию, но мне действительно выдали перо, баночку с красными чернилами и листок бумаги с гербовым водяным знаком. Сесть, правда, не предложили. Пришлось согнуться над столом бубликом и осторожно написать свое имя.

— Смотрите, — передала я листик ведьме Ру. Записка прошлась по рукам судей.

— Кажется, один хвостик вот тут очень похож, — высказалась наставница отделения искусств, но нарвалась на яростный взгляд декана Орди и мгновенно пошла на попятную: — Хотя без очков я что-то плохо вижу.

— Что ж, похоже, вопрос снят. Приглашайте другую девицу, которая к господину Рауфу ночью в кровать забралась. — Кажется, ректор даже вздохнул с облегчением. Согласна, только чокнутый пожелал бы лично объясняться с моим благодетелем Таннером ди Элроем, владельцем известных мануфактур, где производили корма для домашних драконов.

— Я знаю, что госпожа Вермонт часто пишет артефакторным пером, меняющим почерк, — вдруг вымолвил Ленар. — Думаю, что будет справедливо, если мы устроим дополнительную проверку. Вы ведь не против, София?

Мы встретились глазами. Подлец! Форменный подлец! Стоило его поймать, скрутить и насильно накормить теми самыми конфетами, провалявшимися под кроватью полтора года… чтобы смерть не была легкой.

— Госпожа Вермонт? — изогнул он бровь.

— Господин Ленар? — копируя его тон, отозвалась я.

— Доставайте перо. — Кристоф намекнул на маленькую сумочку, привязанную к поясу платья, в каких студентки носили личные вещи.

— Конечно, — сухо вымолвила я и достала артефакторное перо с золотым наконечником. Единственная ценность, оставшаяся от огромной магической сокровищницы некогда богатого рода. Если бы отец догадывался, какие пошлости примется ваять старшая дочь с помощью родового артефакта, то предпочел бы утопить магическое перо в ручье, протекавшем на границе поместья Вермонт.

Мне вновь передали листок, и я еще раз написала собственное имя ровным мужским почерком.

— Что ж, действительно, письмо не ваше, — внимательно разглядывая надпись, вымолвил Ленар. — Думаю, теперь все обвинения сняты.

— Госпожа Вермонт, отдайте перо, — приказала ведьма Ру. — Вам известно, что в институте запрещены магические артефакты.

Я почувствовала, как задергалось нижнее веко. Чтобы мое сокровище попало в чужие руки? Бабка Вермонт точно перевернется в гробу, потом самовоскресится и перекусает всех деканш!

— Извините, госпожа Ру, но не могу, — с милой улыбкой соврала я, и у наставницы вытянулось лицо. — Знаете, моя бабуля при жизни очень ценила семейные реликвии, особенно любила это перо, и наложила проклятье. Когда артефакт берет кто-нибудь чужой, сразу схватывает бородавочную болезнь.

Ру Итар тихо кашлянула и немедленно отказалась от конфискации:

— Что ж, сделаем исключение из правил. Просто… уберите эту вещь из замка.

— Благодарю за понимание, — кротко улыбнулась я. — С вашего позволения, господин ректор, я могу идти?

— Конечно, София, — с облегчением согласился он.

Когда я вышла из кабинета в приемную, то Милдрет прошептала:

— Так и знала, что ты никогда не посмотришь на это плюющее недоразумение! Он себя в зеркало хотя бы видел? Бевис Броз недобритый.

Наверное, мне стоило злиться на Кристофа Ленара за десять минут унижения, но я испытывала настоящее восхищение. Какая каверза! Можно аплодировать стоя. Передал записку Эдону Рауфу, до смерти боявшемуся вылететь со службы за роман со студенткой! Знал же, что я с легкостью выкручусь, но как изящно подставил подножку. Я ни секунды не сомневалась, почему законник с мягкой усмешкой на устах щелкнул меня по носу. Он тонко намекнул, что вычислил, кто именно пустил слух о писателе эротики в замке, полном впечатлительных благородных девиц.

Завалы в комнате я разобрала ближе к ночи, когда на небе вызрела полная оранжевая луна и ее неожиданно можно было разглядеть из окна. На поверку оказалось, что не все вещи пережили нападение взбешенной папенькиной дочки. Половина флаконов с косметическими растирками, лежавшими в деревянной шкатулке, разбились, остальные покрылись липкой пленкой, и запах изнутри шел преотвратительный. Я даже отшатнулась, а глаза заслезились. Очень хотелось оставить шкатулку в новой комнате Ди, чтобы она оценила непередаваемый букет зловония.

Когда наконец студентки разошлись по спальням, я сбежала из общежития в библиотеку. Замок спал. В коридорах гуляли холодные сквозняки, и стояла такая тишина, что любой шелест или шаг эхом отражался от стен. Дверь в читальный зал раскрылась натужно, со скрипом. Я прошмыгнула в стылое темное помещение. От прикосновения щипцов в стеклянной лампе тускло засветился магический камень. Особенно отчищать нагар, чтобы свет был ярче, не имело смысла, я заскочила в библиотеку, чтобы забрать сундучок с рукописью, и задерживаться не собиралась. Однако чем ближе я подходила к разделу магической литературы, тем четче слышала шепотки. За книжными шкафами горел огонек, и у меня замерло сердце.

— Кто-то идет! — прошептала девица, и свет мгновенно погасили.

Нарочно, чтобы озарить разом весь проход, я подняла лампу над головой и вышла из-за стеллажа. Четыре девушки резко оглянулись, заслоняя спинами столик с раскрытыми фолиантами. С екнувшим сердцем я немедленно покосилась на полки, почти уверенная, что они обнаружили мой тайник, вскрыли замок, а теперь наслаждались рукописью, но верхняя полка оказалась нетронутой. Лестница, помогавшая забираться на верхотуру, была отодвинута к соседнему стеллажу.

— София! — облегченно вздохнула Нестейша, единственная знакомая мне из компании полуночниц. — Ты что тут делаешь?

— Позаниматься хотела, — соврала я, — но услышала голоса и решила проверить. А вы?

— Учимся колдовать, — торжественно объявила писательница, видимо, после работы над романом о Магической Академии ощутившая зов дара. Ничего смешного! Когда Несс вдруг начала ваять разноплановые истории, то объявила, будто «творить» ее заставлял писательский зов. Я как раз билась над финальной сценой «мужиконедельки» и недоумевала, почему не слышу никаких призывов от эротической музы и вынуждена корчиться в творческих муках.

— София, ты же из магического рода! — Она бросилась ко мне. — Помоги нам!

Девчонки мгновенно оживились, расступились, и передо мной появился заваленный магическими учебниками столик.

— И что вы собираетесь сделать? — полюбопытствовала я.

— Взломать защиту в мужском общежитии!

— Дамы, настоятельно рекомендую вам этого не делать, — прозвучал за нашими спинами вкрадчивый голос Кристофа Ленара.

Мы оглянулись. Без пиджака, в одном жилете и в рубашке с закатанными рукавами, он наблюдал за нашим замешательством. Ладно злоумышленницы, но я-то чего испугалась? Опомниться не успела, а девчонки дунули из библиотеки с такой проворностью, словно к туфлям приделали крылья. Заскрипела и хлопнула дверь — девушки сбежали в общежитие, а мы рассматривали друг друга через темноту, едва-едва разбавленную тусклым мерцанием магического света. Я попыталась прошмыгнуть мимо законника, но он ненавязчиво перекрыл мне дорогу.

— Не спится? — тихо вымолвил Ленар.

— Что вы хотели, господин преподаватель? — изогнула я брови. Расстояние между нами благопристойным назвать можно было с большой натяжкой.

— Выразить свое восхищение, — промурлыкал он. — Это был филигранный план! Пришлось поломать голову, чтобы понять, кто именно пустил нелепый слух. Знаешь, чем ты себя выдала?

Я понимала, что если задам неправильный вопрос, то действительно выдам себя с головой.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — с улыбкой отозвалась я.

— Днем декан Ру озадачила меня лекциями для твоих сокурсниц и добавила, что даже ты вознамерилась изучать семейное право, хотя всегда заявляла, что не выносишь законников.

— И что в этом странного?

— Мы оба знаем, что твоих однокурсниц мало волнуют чьи-либо права, в том числе их собственные. Они хотят каждый день лицезреть Бевиса Броза. И только один человек не выказывал желания тратить время на бессмысленные уроки, пока не узнал, что выделился на фоне остальных. Тот, кто наверняка знал, что я не пишу эротических романов. Более того, я их даже не читаю.

— Какое стройное рассуждение, но не понимаю, почему ты делишься им со мной.

— Думала, что если натравишь на меня девиц, то я уеду из замка? — попал он в самую точку. — К слову, мне пришлось оплатить магическую защиту для мужского и женского общежитий, чтобы благородные девицы не вылетали из института за аморальное поведение.

— А меня, значит, в аморальном поведении обвинить — нормальное дело?

— Это цирковое сборище не могло тебе навредить. Умение, с каким ты ускользаешь от неприятностей, потрясает до глубины души. Никогда прежде не встречал столь изобретательную особу.

Неожиданно он шагнул ко мне, и я попятилась. Лопатки уперлись в книжную полку, и отступать стало некуда. Я оказалась в ловушке между шкафом и горячим поджарым телом Кристофа. Не отводя глаз, он прошептал:

— Ответь мне на вопрос, София Вермонт… Кого ты защищаешь?

— Ты поступаешь как типичный мужчина, — насмешливо фыркнула я, не обращая внимания на пустившееся вскачь сердце. — Пытаешься напугать и подавить за счет физического превосходства.

— Если бы я хотел подавить, то сделал бы вот так… — Он резко нагнулся и остановил губы в дюйме от моего лица. В ответ мое глупое заполошное сердце сильно ударило в ребра. Я не имела права проиграть!

Резко встав на цыпочки, я подалась к Кристофу. Расстояние между нами сократилось, я чувствовала его дыхание и практически касалась губ.

— Вот так? — чуть слышно вымолвила я и ощутила легкое, едва заметное прикосновение. В лице мужчины появилось непонятное ожесточение. Глаза потемнели. На секунду показалось, что он сорвется и меня поцелует, но Ленар не поддался на очередную провокацию. Уголок рта дернулся в усмешке.

— Два один в твою пользу, София Вермонт, — вымолвил он и резко отступил. Когда он скрылся за книжными шкафами, я вдруг осознала, что почти не дышала.