Луна Верховного. Том 2 Эльденберт Марина

– Что?

Мишель поднимает голову и смотрит ему в глаза.

– Из страха перед Союзом я откажусь от Зена. Мы будем живы, но несчастливы. Как ты и та волчица.

Это как удар в сердце. Выстрел. Препаршивое чувство.

– Откуда ты знаешь про Сиенну?

– От Альваро. Я расспрашивала его, когда хотела узнать тебя получше.

– То есть, лучше умереть счастливой, чем жить? – интересуется он сухо.

– Неа, – кривится Мишель. – Жизнь однозначно лучше, но исключительно счастливой. Но если Волчий Союз настолько управляет чужими жизнями, настолько диктует всем условия, то какой смысл в его существовании?

Устами младенца… Хотя какой младенец из Мишель? Она действительно выросла, перед ним стояла женщина, знающая, чего она хочет. С тем кого хочет, она, кажется, тоже определилась.

– Хочешь произвести революцию в мировом правлении? – спрашивает он.

– Нет. Хочу, чтобы это сделал ты!

Их разговор прерывает появление злого Зена. Правда, Рамон теперь правильно читает его взгляды: это не ненависть альфы к нему, это чистая ревность волка, ревнующего своего пару. Даже то, как он почти оттесняет от его рыжика, говорит о многом.

– Мишель, на пару слов.

– Иди, – кивает Рамон. Чего у Зена не отнять, у него есть волчья честь. Действительно собирается драться, хотя мог давно напасть на Рамона со спины. Не факт, что сработало бы, но не напал. Не из-за страха, из-за благородства. Верит, что так правильно. Верит, что победит честно. То ли дело враг Рамона. Он всегда действует исподтишка. Всегда ставит ловушки. Плетет интриги, как бесов паук!

Вот кто его настоящий враг. Засевший в Союзе зажравшийся мерзавец, который разрешил сам себе быть богом! Не этот мальчишка, который так понравился Мишель, и которого она сейчас активно убеждает не драться со мной. Последний аргумент – поцелуй. Девушка привстает на носочки, обхватывает его шею и целует его так жарко, жадно, что хочется отвернуться. Эта сцена не для чужих глаз. Правда, потом Мишель ударяет кулаками по мужской груди и в слезах куда-то убегает.

Плечи альфы каменные, напряженные, но за ней он не идет. Потом. Сначала бой. В его глазах горит решимость победить, решимость умереть за свою пару. И Рамон осознает особенно ярко, что это новый план его врага. Задержать его, вовлечь в новую игру. Пока он сражается за Мишель, где-то там его Венера практически беззащитна.

Все зависит от того, какую женщину ты выберешь.

Неужели именно об этом говорила жрица Ману?

Мишель не видно, когда он и Зен выходят в центр площади, на своеобразный ринг. Альфа скидывает майку и готов к трансформации, а Рамон наоборот расслабляется.

Он сделал выбор.

– Боя не будет, – объявляет он громко. – Я приношу свои извинения и оставляю Мишель на архипелаге. Если ты признаешь ее своей парой.

Зен моргает, до него пока не доходит, что с ним никто не собирается сражаться.

– Она моя пара, – заявляет он яростно.

– Отлично, – кивает Рамон. – Взамен мне нужна информация – имя твоего заказчика. Я хочу знать, кто рассказал вам о нирене. Кто надоумил ее похитить?

ГЛАВА 10

Венера

– Как ваше самочувствие?

Помимо того, что я зла, как бес?

Естественно, доктор Сураза спрашивает не об этом. Ее интересует моя дочь, точнее, как чувствуем себя мы с дочерью, потому что с Франческой мы давно на ты. С тех пор, как мы начали общаться на одном языке, доктор стала мне ближе всех живущих на территории этой стаи. Не считая Альваро, конечно. Они были примерно на одном уровне: Франческа знала все про мою беременность и про мои страхи насчет родов, парень – про мои попытки связаться с Рамоном. Доктор поддерживала меня в одном, Альваро в другом. Оба не позволяли мне сойти с ума от одиночества и беспокойства.

– Сегодня снова появилась резкая боль в пояснице, – признаюсь я. Что касается моего здоровья, от Франчески у меня нет секретов, да и в принципе нет.

– Подозреваю, точнее, даже знаю, что этому поспособствовало, – совершенно спокойно говорит доктор.

Если Хелен, моего психотерапевта, можно назвать уравновешенной, то доктор Сураза просто непробиваемая. Не представляю, что может вывести ее из себя. Но, наверное, в ее профессии по-другому не получается: все-таки она спасает детей и их матерей. Ну и вообще имеет огромный опыт общения с беременными, о чьих перепадах настроения давно шутки слагают. Бывает, я сама себе кажусь невыносимой, а Франческе все равно: она мягко улыбается и внимательно выслушивает меня. Она напоминает мне добрую бабушку, для которой забота о внучке – самое важное, самое чудесное. Иногда даже жаловаться не хочется, чтобы ее не расстраивать, но мои жалобы на собственное здоровье и самочувствие – ее работа.

Сегодня страдает мое психоэмоциональное состояние, если по-простому – я дико бешусь. И на то есть причина.

– Ты была на церемонии? – интересуюсь я.

– Нет, но знаю, что она была сегодня.

– Они его похоронили! – выдыхаю зло. До слез обидно, что я не смогла убедить ни Микаэля, ни его мать, в том, что нужно еще подождать. Еще немного! Не смогла помешать Сиенне закопать в землю собственное прошлое. Она меня вроде бы услышала, но все равно сделала все по-своему. Это бесило больше всего. Новая стая, и снова меня ни во что не ставят!

– Так положено, Венера, – доктор Сураза мягко сжимает мою ладонь. – Альфа знает, как лучше.

– Скорее первая волчица знает, как лучше всем.

– Не без этого.

– Нельзя хоронить живых!

– Нельзя, – соглашается Франческа. – Но это их решение. Ты ведь не пошла на церемонию?

Я, поджав губы, мотаю головой.

– Это твое решение. Разреши им быть такими, какие они есть. Поступать так, как хочется им. Перестань с ними бороться. Пусть будут два мнения, это нормально. Тебя же никто не заставляет менять свое?

Я тихо вздыхаю. Еще как заставляют! Если бы Сиенна могла, она бы вообще Рамона из памяти стерла, из своей и моей. Но заставляют – не значит, что смогут это сделать! Например, на этот фарс с похоронами и с прогулкой в сторону семейного склепа я не пошла. Пусть словлю много осуждения от Анжелины, я не собираюсь рыдать над сожженной футболкой Рамона.

Но Франческа права: как бы мне не хотелось доказать семье моего истинного, что он жив, пора с этим заканчивать. С попытками переубедить их. Каждый из нас останется при своем мнении, так пусть! Это еще одна причина уехать отсюда, как только вернется Рамон.

– Я понимаю тебя, Франческа. Если не хочу осуждения, то не надо осуждать других.

Доктор Сураза кивает и возвращается к осмотру:

– Насчет болей. Насколько интенсивными они были?

Я все рассказываю: как психанула, как резко перевернулась, вставая с кровати. Я та еще паникерша, поэтому прибежала к Франческе.

– Все нормально. У нас необычный малыш, еще и от союза истинной пары.

Я приподнимаю брови:

– Ты веришь мне? Что мы с Рамоном истинные?

– Почему я должна не верить, если ты так говоришь?

– Прости, – извиняюще улыбаюсь я. – У меня уже вошло в привычку, что мне не верят.

– Венера, понимаю, что тебе сейчас сложно. И ты, возможно, чувствуешь себя одинокой. Но помни, что ты не одна. У тебя есть дочь.

– Да, – киваю. – У меня теперь есть собственная семья.

Моя стая.

Выйдя от Франчески, я наталкиваюсь на Хавьера. Вместо моего обычного сопровождения дежурит он. В голове всплывает вопрос: был ли он на похоронах? Но я тут же его прогоняю. Вопрос, не вервольфа. С вервольфом мы, если не подружились, то, по крайней мере, притерлись друг к другу.

– Все в порядке? – спрашивает он.

– В полном. Ложная тревога.

Вервольф расслабляется.

– Когда волчонок появится на свет?

– По прогнозам доктора через месяц-полтора.

К счастью, я не человек – они вообще девять месяцев носят детей! У волчиц, благодаря нашей смешанной природе, срок сокращается примерно вдвое.

– Родится в разгар лета.

– Это еще не разгар?

На улице стояла не просто жара, а жарища. Поэтому между домами я передвигалась очень быстро. Насколько быстро можно передвигаться по такому пеклу! Ни искусственные пруды, ни густо высаженные деревья не спасали. Хотя я не могла не признать, что лето в Вилемие расцвело яркими красками, и это было красиво. Высокое голубое небо без намека на облачность, сочно-зеленые лужайки, цветущие деревья с дурманящими ароматами. Мне, как вервольфу, обычно такое смешение запахов не нравилось, в Крайтоне я не любила цветение, потому что начинала чихать. Но тот, кто высаживал эти деревья и кустарники, явно позаботился о чувствительном волчьем обонянии. Здесь ароматы не спорили друг с другом, а дополняли один другой – получались будто изумительно звучащие духи. Поэтому, как только спадала жара, вечером я гуляла в парке. Можно было гулять там утром, но беременность внесла свои коррективы – я спала до одиннадцати-двенадцати.

Сейчас гулять было сложно, я мигом вспотела, и все, о чем могла думать – это как поскорее оказаться в главном особняке, а лучше сразу в своей спальне. Мик и Сиенна устроили прощальную вечеринку, вся стаю позвали, поэтому в основном здании было шумно. Я рассчитывала быстро прошмыгнуть к себе, игнорируя всех и вся. Так что, возможно, сопровождение Хавьера очень в тему. Другой вопрос – зачем здесь он?

– Ты здесь с заботой обо мне или по другому поводу?

– Я всегда забочусь о тебе, Венера. Я дал слово, – пробубнил он серьезно. – Но вообще-то, альфа Микаэль попросил пригласить тебя в его кабинет.

– Для оглашения завещания что ли? – съязвила я. Чем еще традиционно заниматься после похорон?

– Я не знаю, – качнул головой Хавьер, – но мне это не нравится.

– Не нравится – что?

– Что он ничего мне не рассказывает.

– Наверняка, боится, что ты расскажешь мне раньше времени, – тяжело вздохнула и, войдя в дом, свернула в сторону кабинета Микаэля. – Не волнуйся, сейчас все выясним.

– Главное, чтобы не волновалась ты.

– Это сложно исполнить, особенно, когда общаюсь с родственниками Рамона.

Мне показалось, или мой непробиваемый охранник весело хмыкнул? Воистину наступает время перемен!

В кабинете был не только Микаэль, но и Сиенна с Анжелиной, поэтому я решила, что Хавьер тоже не будет лишним, и попросила его остаться. Все родственники надели черные костюмы, мать Рамона прикрыла лицо вуалью, а у Сиенны наоборот только лицо было открыто, в остальном она была запакована в длинное платье с высоким воротником, элегантное, но, несомненно, мрачное. Я в своем летнем, цвета неба, сарафане, мягко говоря, выделялась среди всей этой готики.

Сарафан я надела не из чувства протеста, а из соображений практичности. Кто-нибудь пробовал ходить в черном по такой жаре? Но поджатые губы Анжелины оценила – мать Рамона меня не одобряла. А вот Сиенна, несмотря на покрасневшие, заплаканные глаза, мне улыбнулась.

Что было подозрительно. Улыбающаяся стерва – это вообще не к добру. Но я же пообещала не волноваться, значит, не буду.

– По какому поводу семейный совет? – интересуюсь я. – И почему на него позвали меня?

– Потому что вопрос, который мы здесь хотим обсудить, напрямую касается тебя, Венера, – улыбается Микаэль, но в отличие от супруги, как-то сдержанно. Будто ему не нравился тот вопрос, который он собирался обсуждать.

– И что это?

– Ты молодая беременная волчица, которая по воле случая лишилась отца своего ребенка.

– Мужа.

– Не мужа. У вас не было свадьбы: ни человеческой, ни волчьей.

Мне это уже не нравится. Я даже не знаю, что думать. Они собрались меня… выгнать?

– И? – все на что меня хватает.

– Ты молодая волчица, Венера, и твоему ребенку нужен отец. Тот, кто о нем позаботится. О нем и о тебе. Сегодня под этой крышей я собрал всю стаю, и хочу, чтобы ты выбрала себе супруга.

Так, почему мне не предложили стул? Мне надо срочно присесть. Присесть и переспросить. Потому что у меня слуховые галлюцинации. Не может же Мик на полном серьезе предлагать мне замужество?

– Супруга?

– Супруга, который позаботится о тебе.

Я все-таки шагаю к ближайшему креслу, потихоньку соскальзываю по его спинке. Хавьер мне помогает, но я будто его не замечаю: не мигая, смотрю на альфу, а затем перевожу взгляд на Сиенну.

– И кому же пришла в голову эта светлая мысль?

– Это мое предложение, – неожиданно отвечает Анжелина. – Я считаю, что волчице нельзя быть одной.

У меня вырывается нервный смех: я, кажется, близка к истерике.

– Почему тогда сами замуж не выходите?

– Я уже немолода! – мать Рамона даже вуаль приподнимает, чтобы посмотреть на меня возмущенно.

– Ну почему? Вы красивы и в очень хорошей форме! – Я несу бред, потому что вынести этот фарс просто невозможно. Это шутка? Пусть они рассмеются, повеселимся вместе.

– То есть тебя это не устраивает? – хмурится Микаэль.

– А должно устраивать? Я не собираюсь выбирать себе мужа. Я собираюсь родить дочь и воспитывать ее.

Поправка: я собираюсь воспитывать ее вместе с Рамоном, но это детали.

– Но кто его защитит? – возмущенно интересуется Анжелина.

– Ваш сын, я надеюсь, – киваю на Мика. – Как альфа.

– Альфа – это одно, но Микаэль не станет растить твоего ребенка. Девочке нужен отец, а тебе муж. В нашей стае много достойных вервольфов.

Вот только сватовства мне не хватало при живом истинном!

Но лица у матери и сына серьезные, сосредоточенные: они действительно верят в то, что говорят. Одну Сиенну это, кажется, забавляет, и она не спешит принимать чью-то сторону. Правда, с чего я взяла, что она захочет принимать мою?

– Вы же сегодня Рамона похоронили! Как же траур?

– Он необязателен в подобных обстоятельствах. Скоро на свет появится твоя дочь, и тебе будет не до свадьбы.

Они еще и свадьбу хотят устроить?!

Я закрываю лицо ладонями, потому что просто не могу все это осознать и выдержать.

– Венера, ты плачешь? – раздается обеспокоенный голос Микаэля совсем рядом.

Угу, сейчас разревусь от восторга от оказанной мне чести!

Я убираю руки и смотрю ему в глаза:

– Я злюсь, альфа. Потому что ты поклялся своему брату меня защищать.

– Поклялся, – на лице Микаэля не дрогнул ни один мускул. – Поэтому сделаю все, чтобы ты была счастлива.

– Даже против моей воли?

– Ты хотя бы посмотри, – советует Сиенна, и я вдруг понимаю, что она была в такой же ситуации. Тоже искала себе мужа после расставания с Рамоном. Но у нее не было ребенка.

– Да, посмотри! – кивает Анжелина. – Мы не заставляем тебя.

– То есть, это не обязательно? – хватаюсь я за лазейку. – Мое замужество?

Например, поиски мужа могут затянуться и растянуться на неопределенный срок.

– Обязательно, – перечеркивает мои планы Микаэль. – Тебе нужно найти супруга до конца месяца. Если не выберешь ты, мне придется сделать это за тебя.

Вот тебе и не заставят! Отказаться тоже не получится, я сама вверила себя в руки Микаэля, когда признала его своим альфой. Когда дала ему клятву, обойти которую невозможно.

Мне нужно до конца месяца найти Рамона.

Иначе меня выдадут замуж за другого.

Что сказать? Наверное, я впервые пожалела, что не улетела с Домиником. Он, по крайней мере, не заставлял меня выходить замуж за кого попало, и вообще был современным и прогрессивным альфой в отличие вот от этого всего. Анжелина перед моим уходом еще умудрилась меня догнать, сжать мою ладонь и сказать:

– Не волнуйся. Сиенна тоже прошла через это. После того, как Рамон выбрал стать верховным, она отказывалась даже думать про других мужчин, а теперь счастлива, имея полную семью.

Меня даже затрясло от подобной убежденности. Что можно стать счастливой насильно. Захотелось спросить: «Почему тогда ваша Сиенна не отпускает свои чувства к Рамону?» Если она такая счастливая с мужем и детьми? Но я не стала. Понятно же, что переубедить в этом мне никого не получится, поэтому я просто сказала:

– Разница между мной и ней в том, что Рамон от нее отказался сам, а от меня нет.

В общем, триумф первой волчицы я немного подпортила: Сиенна побагровела от злости. А вот Анжелина смотрела на меня исключительно сочувствующе, будто я сама дитя неразумное, и все что мне нужно – это муж.

Оказавшись за пределами кабинета, я вцепилась в руку Хавьера.

– Увези. Пожалуйста, увези меня отсюда. На острова Рамона. Куда-нибудь еще. Он же должен был оставить какие-то указания на этот счет!

Но по глазам вервольфа увидела, что не оставил.

– Это самое защищенное место в мире, а я разбираюсь в безопасности, поверь.

– Да я лучше умру, чем выйду замуж за первого встречного волка!

– Правда? – прищурился Хавьер.

– Нет, – проворчала я.

Конечно, я не собиралась умирать, как и рисковать собой и дочкой. За пределами этого защищенного места до сих пор небезопасно. Но и здесь тоже все странно и хочется жалобно повыть.

– Как Рамон допустил это?

– Думаю, он не мог предположить, что его брат на это решится.

– Никто не мог! – прорычала я. – Что теперь делать?

Хавьер оглянулся, но мы уже достаточно отошли от кабинета, чтобы нас никто не услышал, а гостей рядом тоже не наблюдалось.

– Выбирать мужа, – предложил он.

– Что? – моргнула я. – Ты не слышал? Меня совсем не вдохновляет становиться чье-то женой. Обузой, потому что так альфа приказал.

– Обузой? – Теперь, кажется, у меня получилось его удивить. – Волки стаи передерутся за то, чтобы только ты выбрала кого-то из них. Ты красива, умна, с характером, к тому же еще и носишь под сердцем дочь одного из рода альф. Микаэлю не потребуется ничего приказывать. Они выстроятся в очередь.

Искреннее восхищение в голосе и в глазах Хавьера заставило меня смутиться. Нет, осознавать свою ценность не только как волчицы, но и как женщины – это по меньшей мере приятно. Но…

– Это будет нечестно по отношению к ним, – вздохнула я. – Потому что я люблю Рамона. Потому что если и стану чьей-то женой, то только его.

– А если он не вернется?

– Тогда ничьей не буду. Хватит с меня волчьих браков по расчету и прочих договоренностей. И альфовских манипуляций тоже хватит.

Видимо, что-то в моих словах, а может, в чувствах, которые я выплеснула на Хавьера, заставили его поверить. Поверить в то, что я не пытаюсь набивать себе цену, и что это не просто женский каприз. Я действительно не хочу, чтобы за меня решали.

– Сделай вид, что выбираешь. Перестань бороться с Пересами. Усыпи их бдительность.

– С усыплением бдительности идея хорошая, но я не хочу выбирать. Не хочу давать этим мужчинам надежду, да и если честно, не очень хочется заниматься этим на последних сроках беременности.

– Тогда скажи, что выбрала меня.

– Тебя?!

Суровое лица безопасника каменеет будто сильнее обычного. Он сильно сжимает челюсти.

– Я не гожусь на роль твоего супруга?

– Годишься! – спешу я излечить уязвленную по моей вине гордость Хавьера. – Я имею в виду, ты очень подходишь на роль мужа и отца. Но ты же слышал, что я сказала. Что дело не в том, что я не хочу замуж за тебя, а в том, что выйду только за Рамона…

– Венера, я не предлагаю тебе стать моей женой по-настоящему, – перебивает меня безопасник. – Я предлагаю притвориться. Потянуть время. До возвращения Рамона.

Это идеальный план! Решение всех моих проблем, которые на меня навешали родственнички. Но в нем есть и дырка. Огромная такая дырища!

– Микаэль сказал, что у меня месяц. Что будем делать, если Рамон не успеет за это время вернуться?

– В этом случае, сбежим, – серьезно обещает Хавьер. – Я подумаю, как все обставить. Если, конечно, не передумаешь.

– Не передумаю, – клянусь я. – Я согласна стать твоей невестой, Хавьер. Пусть даже на один месяц.

Мы возвращаемся в кабинет Микаэля, пока родственники не разошлись, и сообщаем радостную весть – вечеринка ни к чему. Я выбрала волка.

Согласиться на аферу Хавьера стоило только ради выражения лиц Анжелины, а особенно Сиенны. Смесь злости и подозрения, звериный прищур. Но крыть ей нечем. Просили выбрать? Я выбрала. Волк? Волк! В стае? В стае.

Микаэль принимает мое решение спокойно, я бы даже сказала, с неким облегчением. А вот к предложению его супруги я оказываюсь не готова:

– Отлично! – хлопает она в ладоши. – Завтра начнем готовиться к свадьбе.

Глава 11

Я сразу сказала, что свадьба мне не нужна. Я выхожу замуж за Хавьера, потому что так захотел альфа, а не я. Но на лице Микаэля не дрогнул ни один мускул, он был уверен, что все делает правильно. Я сказала, что мне этот фарс не нужен, но кто бы меня слушал: Сиенну и Анжелину захватила идея устроить пышное торжество. Причем последняя даже про траур забыла, настолько спешила меня пристроить.

Насчет первой волчицы я не была так уверена. Для чего ей на самом деле свадьба, я не разобрала, а в заботу Сиенны не верила. Она ненавидела Рамона за одержимость найти убийцу отца, но при этом сама до сих пор была одержима им и их несостоявшимися отношениями. Поэтому сначала были похороны, теперь свадьба.

– Что будешь делать, Сиенна, когда я выйду замуж? – поинтересовалась я перед уходом. – Найдешь кого еще похоронить? Или наконец-то займешься собственной жизнью?

Я целилась в самое сердце, и попала.

– Позаботься о своей, Венера, – процедила она. – И о свадьбе, конечно же.

– Конечно, – кивнула я. – Морально.

Еще не хватало, чтобы на меня повесили организацию свадьбы, которой по нашей задумке с Хавьером вовсе не должно случиться. Будь она настоящей, с Рамоном… Я уже однажды вышла замуж, и наша свадьба с Августом была роскошной. В одном из лучших отелей города, с музыкантами и кучей гостей, с разрезанием торта и танцем молодоженов. Проблема в том, что она была напоказ. Наверное, уже тогда я не чувствовала в Августе близости, пусть даже как девчонка была влюблена в красивого сильного альфу. Не тот мужчина и не то торжество. Если бы Рамон предложил мне стать его луной официально, меня бы устроила и простая церемония где-нибудь на берегу океана.

Сейчас же меня бы устроило и просто знание, что у него все хорошо.

Нашу свадьбу с Хавьером решили сделать прямо в особняке альфы: об этом я узнала от Франчески. С Сиенной и Анжелиной я принципиально не общалась, а вот они с доктором пересекались, так что когда она поинтересовалась, что происходит, я ей выложила все. Что не хочу замуж, и что все это фарс. Разрыдалась от переизбытка чувств. Доктора не напугала, но она, кажется, даже говорила с Микаэлем, чтобы тот отложил свадьбу до рождения моей дочери. Идея была хорошей, но альфа остался непреклонен. Ребенок родится в законном браке, и точка.

Именно в тот день я всерьез начала готовиться к побегу.

Своим побегом я клятвы альфе не нарушала, потому что не приносила никакого вреда ни Микаэлю, ни его стае. Разочарование по поводу сорванного торжества не в счет! Я начала готовиться к побегу, потому что после прокола с доктором альфа сдвинул сроки свадьбы. Когда выяснилось, что торжество могут нарушить роды, Мик решил, что я выйду замуж пораньше. Неделе на две.

У нас почти не оставалось времени, и был только один шанс на побег.

Поэтому, когда Хавьер представил мне план, я согласилась. Он был простым, но когда я пыталась сбежать от Рамона в Табатор, все тоже казалось просто, а получилось как получилось. Были детали, которые сложно игнорировать. Например, мою беременность. Пока я в стае Мика, за мной присматривает доктор Сураза, а вот стоит уехать из-под ее опеки, я сама по себе. Чтобы отвлечь внимание альфы и его сердобольной мамаши мне требовался помощник, поэтому я снова доверилась Альваро.

Хавьер был против: вроде того, что чем меньше народу знает про нашу авантюру, тем лучше. Но Альваро был мне нужен. Как прикрытие и как друг. Он таким новостям не обрадовался и даже попросился вместе со мной. Особенно когда узнал, куда я направляюсь.

– Нужно, чтобы кто-то заботился о тебе, Ви.

– Я бы с радостью, но если… – Я замолкаю и исправляюсь: – Когда вернется Рамон, он будет меня искать, и ты станешь связующим звеном между нами. Пообещай мне.

– Обещаю, – клянется парень и обнимает меня крепко. – Что нужно делать?

Меня потряхивает от одной мысли о нашем плане, до вернувшихся панических атак, но тянуть время дальше некуда. Я либо выхожу замуж через три дня, либо бегу навстречу своей свободе.

И вот я уже в кабинете Микаэля.

– Ты готова, Венера? – интересуется он.

– Нет, Мик. Я не готова к этой свадьбе. Но, как видишь, я стараюсь принять твою волю. Выбираю платье.

Альфа воодушевляется и уже не кажется таким подозрительным.

– Тебе понравились те, что привез ассистент Сиенны?

– В том-то и дело, что нет. Я могу выбрать платье сама?

Мик хмурится:

– Я могу приказать привезти еще платья.

– Нет, я хочу пройтись по магазинам. Найти свое платье.

Простая просьба, но альфа подбирается.

– Я не хочу, чтобы ты покидала территорию стаи, Венера. Мой брат это запретил.

– И уехал на два дня, – напоминаю я. – Я же не пожизненно буду здесь сидеть?

– Конечно, нет. Возьми с собой Хавьера и вервольфов из моей стаи в качестве охраны.

– Хорошо, – киваю. Хавьер предупреждал, что так будет, и что это не проблема. – Я возьму Альваро.