Свидание под мантией Донцова Дарья

© Донцова Д.А., 2016

© Оформление. ООО Издательство «Э», 2016

Глава 1

Если гость с широкой улыбкой на лице говорит хозяевам: «У вас маленькая уютная квартирка», – то скорей всего он имеет в виду, что его пригласили в тесную конуру, донельзя заставленную мебелью.

Я посмотрела на ярко накрашенную девушку, которая произнесла эту фразу, и поманила официантку. Думаю, надо заказать еще чая, похоже, разговор предстоит долгий. Или лучше выпить кофе?

– Что желаете? – спросила официантка.

Я взглянула на свою собеседницу.

– Еще латте?

– Давайте, – согласилась та.

Когда официантка, получив заказ, ушла, моя соседка по столику с подростковой запальчивостью воскликнула:

– Почему она так выслуживается? «Что желаете?» Улыбается, кланяется. Неужели ей не противно перед всеми на коленях ползать?

– Это работа, – ответила я, – владелец ресторана велит облизывать клиентов. Девушка, похоже, ваша ровесница, может, она студентка и ей нужны деньги. Клиенты дают щедрые чаевые. И, Ксения, бывают люди, которым приятно услужить другим.

– Рабская психология, – фыркнула Ксюша, – не понимаю, как можно бегать с тарелками туда-сюда? Или, что еще хуже, работать горничной! Позавчера Светка Самойлова позвала всю нашу группу к себе на шашлыки. Я понимала, что у нее в жизни сплошной шоколад, но чтобы так! Честное слово, я чуть не зарыдала от зависти и злости, увидев огромный трехэтажный дом, здоровенные комнаты, спальню Светки, забитую плюшевыми игрушками, горничных, которые, кланяясь, протягивали гостям домашнюю обувь. Я, конечно же, отличилась, посмотрела на сланцы и рявкнула:

– Никогда не переобуваюсь в гостях!

И как поступила домработница? Думаете, стукнула меня по башке тапками? Скорчила презрительную физиономию и процедила сквозь зубы: «Тащат сюда нищету убогую, никакого воспитания»? Или заорала: «Светлана Михайловна, я полы только что помыла, а ЭТА капризничает»? Вот и не угадали! Прислуга мухой метнулась куда-то, через секунду примчалась с влажной салфеткой в руках, встала передо мной на колени и, прежде чем я успела ахнуть, протерла мои отнюдь не чистые сапоги со всех сторон, а потом приветливо сказала:

– Вы правы, в своих как-то удобнее. Просто у нас в доме очень натоплено, вот мы и приносим домашнюю обувь. Если станет жарко, вы только скажите, я мигом вас переобую!

Прикиньте! Горничной стукнуло лет пятьдесят, а она ползает перед студенткой на карачках. Через полчаса рассекания в зимней обуви я и в самом деле вспотела, у Самойловых топили как в террариуме, но глупое упрямство не позволило мне переобуться. Около полуночи Светка пошла провожать тех, кто не остался ночевать: Катьку Фомину, старосту Мишку Лукина и меня.

– Спасибо тебе, – верещала Катька, обнимая Светку, – никогда так не гуляла!

– Да, точняк, – подхватил дурак Лукин, – я готов приезжать к тебе каждые выходные.

– И я рада вас видеть, – улыбнулась Самойлова, – но часто приглашать не могу!

– День приема нищеты раз в году? – не удержалась я от ехидства и замерла в ожидании реакции хозяйки. Мне очень хотелось разозлить ее.

Светка улыбнулась и грустно сказала:

– Мама у меня запойная, сейчас в клинике лежит, поэтому в доме тихо. Но во вторник она вернется, и тогда цирк начнется. Не обижайтесь, ребята, в ее присутствии невозможно отдохнуть, поэтому я жду, когда она «белочку» поймает и в наркологии окажется, тогда могу вечеринку устроить.

– А твой отец как на ее закидоны реагирует? – задала вопрос Фомина.

Светка пожала плечами.

– Не знаю! Он давно в Лондон уехал с новой семьей. Нам дом построил, все оплачивает, денег дает без писка, но общаться не желает. Я ему один раз позвонила и услышала в ответ: «Дорогая доченька, купи себе все, что хочешь, но никогда мне не звони, все проблемы решай через адвоката».

– Да уж, не повезло тебе! – с жалостью покачала головой Катька.

Я, не попрощавшись, влезла в огромный джип, который должен был развезти нашу троицу по домам. Похоже, Фомина на всю голову больная. «Не повезло!» Ну и ну! Светка живет в трехэтажном доме, ни в чем себе не отказывает, имеет штат прислуги, не парится о деньгах, да еще мамочку-выпивоху в клинику устраивает. Катька кретинка, она не видела жизни, да и откуда бы ей, дочке правильных родителей, знать, какие бывают предки. Вот кому тотально не повезло, так это мне.

Моя собеседница поморщилась и продолжила:

– Мой папахен, Петр Сергеевич Королев, пьянь подзаборная, алкаш со стажем. Вру, под забором он не валяется, наклюкается и приползает домой. С посторонними он вежлив даже после третьего литра, но в семейном кругу любит пакостничать. Остается загадкой, где отец берет деньги на водку, он давно не работает и вынес из квартиры все мало-мальски приличное. Спился урод постепенно, моя мать говорит, что он стал клюкать с началом перестройки, а до того был приличный человек. И в качестве доказательства она обводит рукой нашу квартиру, восклицая:

– Зря ты не уважаешь папу, плохому специалисту жилплощадь государство не даст!

Каждый раз, услышав это, я хочу схватить мамашку за плечи и, тряхнув ее как следует, сказать:

– Посмотри вокруг! Разуй глаза! Хорош дворец! Две крохотные комнаты, одна из них проходная, совмещенный санузел с сидячей ванной и четырехметровая кухня, в которую не влез холодильник. Его пришлось поставить в коридоре у входной двери, и теперь, чтобы спокойно снять обувь, надо протискиваться в ванную и садиться на унитаз. Видно, государство очень ценило заслуги отца, раз расщедрилось на целых двадцать четыре квадратных метра.

Но, думаю, мамахен меня не поймет, как не оценит и степень своей вины в пьянстве мужа. Ну какого черта она не запретила ему квасить? Отчего содержит алкаша?

Один раз я не выдержала и налетела на нее с вопросами:

– Разве разводы запрещены? Зачем мы мучаемся на одном пятачке с идиотом? Гони его вон!

Она, как всегда, захлопала глазами, а потом заплакала.

– Доченька, нельзя быть такой жестокой! Папа хороший, он нас любит, просто заболел, а мы обязаны ему помочь, вытянуть из трясины!

– Так действуй, – разозлилась я, – таскай ханыгу по врачам, закодируй его, отвези на уколы. Если будешь рыдать и причитать, ситуация не изменится.

А она в ответ:

– Человека нельзя ломать, он сам должен пойти к наркологу. Мы обязаны…

Я не стала слушать привычное нытье и ушла. Может, мать чем-то и обязана Петьке (я, когда злюсь, мысленно называю мать Иркой, а папахена Петькой), да только странно получается, ведь ради его блага она забыла про нас с сестрой. Хорошо, пусть папахен имеет право на безмятежное пьянство, но и мы с Леркой хотим жить нормально, а должны мучиться в обществе проспиртованного чучела! Несправедливо получается.

Ксюша выдохнула и стала жадно пить кофе.

А я размешала ложкой латте, в который не положила сахара. Ну, Дашенька, похоже, тебе предстоит тяжелая неделя. И зачем я только согласилась помочь Тасе Малкиной? Да уж, втянула меня Манюня в историю.

Моя собеседница неожиданно вскочила и со словами:

– Ой, мне в тубзик надо, – убежала в сторону двери, на которой была нарисована булочка с изюмом.

Я уставилась на картинки, украшавшие две створки. Почему просто не повесить таблички «М» и «Ж»? Отчего надо изображать на дверях в сортир не пойми что? Какие только варианты я в последнее время не видела! Но это кафе побило все рекорды. На правой двери нарисована плюшка, а на левой козел. Если владельцы харчевни считают всех мужчин козлами, то тогда на женском сортире следует изобразить козу. Это же логично! При чем тут завитушка с изюмом? Какое отношение она имеет к дамской комнате? Дашутка, спокойно, ты просто злишься на себя за совершенную глупость, поэтому всем недовольна. Сейчас объясню вам, во что я влипла.

У моей дочки Маши есть близкая подруга Таисия Малкина. Манюня с детства мечтала стать ветеринаром, а Тася в первом классе увидела фильм про психолога, который избавлял людей с помощью душеспасительных бесед от всех болезней на свете, и твердо решила стать таким специалистом.

Многие дети, намереваясь лет в десять полететь в космос, изобрести лекарство от рака, расшифровать смысл древних наскальных рисунков, став взрослыми, мирно сидят в разных конторах и, зевая, перекладывают бумажки из одной стопки в другую. Но и Маруся, и Тася сделали все для воплощения в жизнь своих детских планов, они стали теми, кем хотели. Манюня теперь собирается открывать ветеринарную клинику, а Таисия учится в аспирантуре, ее научный руководитель, психотерапевт Прудкин Илья Ильич, известен своими книгами, но главное, он любит проводить эксперименты с людьми. И сейчас строчит очередную монографию, она посвящена проблемам общения представителей разных социальных слоев.

Я когда-то преподавала французский язык в вузе и хорошо знаю, что многие научные руководители считают своих аспирантов рабами. Хочешь успешно защитить диссертацию? Получить степень кандидата наук? Убирай у своего профессора квартиру, выгуливай его собаку, сопровождай его мать в поликлинику, бегай для него за продуктами, копай грядки на даче…

Не хочешь быть бесплатной домработницей? Тогда не удивляйся, что в твоей работе найдется тьма ошибок и кафедра не допустит строптивого аспиранта к защите.

К чести Прудкина надо сказать, что он ничем подобным не занимался. Илья Ильич не переживал из-за пыльных ковров и пустого холодильника, ни матери, ни собачки у него нет. У Прудкина другая фишка. Аспиранты обязаны помогать учителю в его научной работе. Илья велел Таисии провести эксперимент для своей монографии. Суть его проста: берутся два человека, один бедный, другой богатый, молодой и зрелый. И целую неделю они проводят вместе, не расстаются ни на минуту, живут в одной комнате, повсюду ходят вместе. На них надевают приборчики, которые записывают каждое их слово, фиксируют все передвижения. Илья Ильич хочет знать, через какое время представители двух социальных слоев передерутся. И начнут ли они вообще скандалить.

Таисии следовало собрать шесть пар. Ну а теперь скажите, вы согласитесь бесплатно провести семь суток неизвестно с кем, не имея возможности избавиться от спутника хоть на полчаса? Вот за деньги кое-кто может поучаствовать в такой затее. Но Прудкин сказал Таисии:

– У вас будет шесть обеспеченных и шесть бедных. Нищим я выделю за работу некую сумму. А вот богатым объясните: им оказана честь принять участие в научном эксперименте, их фамилии назовут в монографии.

– Боюсь, что умеющие делать деньги мужчины и женщины не оценят по достоинству оказанную им честь, – заикнулась Малкина, – я не смогу отыскать желающих.

Доктор наук спокойно продолжил:

– Дорогая моя! Давайте поступим так: вы проводите успешный эксперимент, а я за это правлю вашу диссертацию. Если у вас нет времени для помощи научному руководителю, то я не смею настаивать. Но тогда мне придется самому заниматься исследованием, и времени для работы с вашей диссертацией не найдется.

Вам все ясно? Таисия тоже поняла, куда клонит Илья Ильич, и начала искать подопытных. С бедными оказалось просто, они были рады получить от профессора крохотную сумму. А вот как Тасе удалось уломать пять бизнесменов, я понятия не имею. Но пятерых она нашла, не хватало шестого.

Я узнала об этом пару дней назад, когда Тася и Манюня стали уговаривать меня поучаствовать в дурацкой затее.

– Мусик, всего недельку, – щебетала Маша.

– Тетя Дашенька, пожалуйста, – всхлипывала Таисия, – Прудкин мне диссер зарубит.

– Мамулечка, – ныла Маруся, – Таська же тебе как родная.

– Моя судьба в ваших руках, – стонала Таисия.

И я согласилась! Где был мой ум в тот момент? Может, мозг госпожи Васильевой улетел отдыхать на Мальдивы?

Я подумала, что спокойно выдержу недельку, гостья в нашем большом доме никому не помешает. Тася близкий человек, надо ей помочь, и ответила: «Да!»

Но на следующий день оказалось, что все не так радужно. Участников психологического эксперимента собрали в большой аудитории, запустили барабан, и Прудкин начал вытаскивать оттуда бумажки.

– Васильева, – объявил он, развертывая одну полоску, – а сейчас узнаем, кто станет вашей напарницей… Ксения Королева. Отлично. Теперь осталось определить, где вы будете жить.

Я подняла руку.

– У меня. У нас очень удобно!

Илья Ильич взглянул на меня поверх очков.

– Любезная, разве Таисия не довела до вашего сведения, что у нас все решает жребий?

Я растерялась. До моего сведения эту важную информацию не довели.

– На бумажке с вашим именем ставлю цифру один, – продолжал тем временем Илья Ильич, – у Королевой соответственно будет два. У нас есть еще один барабан. Я его запускаю, вытаскиваю жребий, разворачиваю… и… два! Васильева живет у Королевой неделю!

Но это оказался не единственный сюрприз. Прудкин объяснил нам, что те, кто будет жить на территории своего напарника, не имеют права звонить по мобильному телефону никому, кроме своей временной половины, разлучаться с ней, а по всем возникающим проблемам надо находить консенсус.

Грубо говоря, я стану на неделю тенью девушки Ксюши. Та пара, которая не поругается, не подерется, а подружится и сплотится, будет объявлена победительницей эксперимента и получит солидный денежный приз. Да, чуть не забыла, я не имею права пользоваться своей машиной. Я могу кататься на автомобиле Королевой, а если у нее его нет, ездить на общественном транспорте. Нарушить эти условия невозможно, записывающее устройство все зафиксирует.

Услышав все это, я потеряла дар речи. А вот моя напарница деловито спросила:

– Надеюсь, вы купите кофе? И продукты тоже.

Я кивнула. А что оставалось делать?

– Еще вам понадобится раскладушка, – распорядилась Ксения, – маленькая совсем, у нас с сестрой в комнате ваще мегатесно.

И вот сегодня я привезла к Ксении домой сумку со своими вещами (слава богу, меня не заставили носить платья Королевой), походную койку и предложила девушке:

– Давайте попьем чайку. Поблизости есть приличное кафе?

– В нашем убогом районе везде отстой, – скривилась моя напарница, – я знаю одно местечко, но там дорого. А у меня в кошельке типа пусто.

– Пошли, я угощаю, – весело заявила я, – надо же нам познакомиться.

– О’кей, – согласилась Ксюша.

И сейчас, узнав кое-что о девушке, с которой предстоит провести неделю в тесном общении, я поняла, что мне будет непросто. Ксения очень обижена на жизнь, и, похоже, она совсем не добрый человек.

Дверь дамской комнаты открылась, из нее выпорхнула Ксюша.

– Ну, потопали? – спросила она. – Если плюхнемся спать до прихода папахена, есть шанс мирно захрапеть. Вы только не удивляйтесь, когда мою родню увидите, все на голову долбанутые. Я одна в семье психов нормальная.

Глава 2

– Уже надо вставать? – спросил тихий голос.

Ксения высунулась из-под одеяла.

– Спи, шесть утра.

– Не могу, он кричит, – прошептала ее младшая сестра Валерия.

Ксюша села и стала нашаривать тапки.

– Сейчас успокою гоблина.

– Ой, – испугалась Лера, – не надо. Боюсь, – затряслась она, – не ходи туда, пусть орет! Уже утро! Пора умываться.

Ксения подошла к кровати сестры, села рядом и приказала:

– Не дергайся.

Но Валерия тряслась, как мышь перед кошкой. Ксения покраснела и повернулась ко мне.

– Наш отец не способен шевелить извилинами, да и нет у него такого органа, как мозг, но мать обязана хоть изредка включать соображалку. Наверное, когда-то он был нормальным человеком, с острым умом и замечательной памятью, именно в то время он и сделал меня. Я удалась на славу. Внешне, правда, самая обычная, из толпы не выделяюсь, шатенка с карими глазами, рост средний, не худая и не толстая, хотя килограммов пять можно скинуть. А вот ума мне боженька отвалил на троих. Сколько себя помню, столько слышала похвалы педагогов. В детском саду я быстрее всех собирала пирамидку и мгновенно разучивала песенки, в школе получала одни пятерки, только пятерки и ничего, кроме пятерок. К куче разных способностей прилагается потрясающая память, мне достаточно один раз прочитать текст, и он намертво впечатывается в мозг. В институт я поступила без всякого блата, учусь на третьем курсе, иду на красный диплом и получу его без проблем. Я не пропускаю занятий, прилежно выступаю на семинарах, и преподы, в основной своей массе откровенные козлы, в восторге от старательной Ксюши Королевой. А еще я ловко умею прикидываться паинькой и даже хотела поступать в театральный вуз, но вовремя сообразила: лучше стать психологом, потом можно пристроиться на службу в крупную компанию, получать приличную зарплату, купить себе машину, отдельную квартиру… В общем, со мной все будет в порядке, а вот с Леркой!..

Ксения прижала к себе судорожно всхлипывающую сестру.

– Каким местом думала мамаша, заводя двенадцать лет назад чадо от алкоголика? Сообщив мне о своей беременности, Ирка, как всегда, плаксиво проныла: «Думаю, рождение ребенка заставит Петю одуматься, он увидит младенца и бросит пить!»

Мне в тот год исполнилось всего восемь лет. Разве я слышала о науке генетике, строго предупреждающей дур: поостерегитесь рожать от пьяниц. Я только обрадовалась появлению сестрички, решила, что у меня теперь будет подружка и компаньон по играм. Но мать! Где была ее голова? Похоже, у нее под черепной коробкой опилки вместо мозга. И в результате у нас появилась Валерия, совершенно больная и очень нервная. В двенадцать лет Лерка ходит в третий класс, потому что до сих пор с огромным трудом может прочитать текст и выполнить простое арифметическое действие – сложение. Про умножение и деление лучше не вспоминать, она их, думаю, никогда не освоит. Но вот парадокс, при всей своей бескрайней тупости Лерка пользуется авторитетом в классе, у нее полно друзей, которых она охотно зазывает домой. Сестру совершенно не волнует, какое впечатление на людей произведет наша жуткая нора и пьяный папенька. Лично я перестала приглашать приятелей после того, как папахен устроил на моем девятом дне рождения жуткий дебош и вышвырнул в окно праздничный торт со свечками…

– Ща те покажу-у-у! – донеслось из соседней комнаты. – Убью на …!

– Петечка, солнышко, не волнуйся, – заканючил женский голос.

Ксения с лыжной палкой наперевес ринулась в большую комнату. Я поспешила за ней и увидела парочку: мужчина лежал на диване, женщина сидела рядом и причитала:

– Милый, очнись, приди в себя.

– Он сейчас танцевать будет, – пообещала Ксюша, сбегала в ванную, притащила кувшин с водой и опрокинула его прямо на алкоголика.

Тот вскочил на ноги и завопил:

– Убью гадов!

Ирина, и не подумав защитить дочь или меня, опрометью кинулась под стол, Ксения выставила вперед палку, пьяное чудовище притормозило.

– Чего замер? – ухмыльнулась дочь.

Папаша пошатнулся, уцепился рукой за стол, все равно не удержался на ногах и рухнул на грязный паркет, стянув скатерть и вместе с ней фарфоровую лампу в виде пастушки. Мат, изрыгаемый Петром, перекрыл звон, раздался отчаянный вопль его жены:

– Моя пастушечка! О нет!!!

Старшая дочь злорадно засмеялась.

– Ага! Есть Бог на свете. Смотрите, Дарья! Пару дней назад муттер приперла домой эту кичуху. Я прямо в восторге забилась, когда увидела куполообразный абажур, украшенный кистями из золотых нитей, он крепился на руке обнаженной грудастой тетки, у ног ее сидели два барана, похожие на раскормленных пуделей. Мне стало интересно, где она взяла этот отстой? И что я услышала от мамашки?

«Купила! Давно этот светильничек приметила, мимо витрины ходила и переживала: вдруг кто его схватит! Прямо извелась вся!»

Могла бы не нервничать, в России нашлась только одна особа, захотевшая эту красотищу. Теперь угадайте, сколько этот шедевр стоит? Девять тысяч! А мамашка моет пробирки в каком-то НИИ за жалкие пятнадцать кусков в месяц, и зарплата у нее только через неделю. И где же бабки нашлись? В коробке у меня в комоде! Мать залезла в мой запас! Я коплю на мобильный! Но есть Бог на свете, он наказал мамашку, толкнул отца под руку, и он разбил лампу. Ну, муттер, надеюсь, сейчас ты наконец надаешь папеньке оплеух?

– Все ты виновата, – забилась в истерике Ирина, – зачем на отца налетела! Из-за тебя пастушка погибла!

– Ксения Королева – демон зла и гоблин в одном флаконе. Молодец, Ирка, – изрекла дочь.

Я молча стояла у полированной «стенки», главным украшением которой был телевизор. Ну и как поступить? Петр запойный алкоголик, а его жена самозабвенно играет роль жертвы. На детей они не обращают внимания. Господин Королев агрессивен и, возможно, опасен. Сейчас он в состоянии похмелья, небось у него болит голова. Неизвестно, что Петр выкинет через пять минут. Что будет, если выпивоха решит отнять у Ксюши лыжную палку? Я могу купить отвратительному субъекту бутылку водки или вызвать похмельщика. Но вот беда, по условиям эксперимента я не имею права ничего менять в жизни Ксюши. Ну, например, снять хорошую квартиру и перебраться туда или отправить пьяницу на лечение в клинику. Если это сделает сама Королева, тогда нет вопросов.

Ксения уперла руки в боки.

– Мать! Ты получила вчера за участие в научном эксперименте десятку! Да?

Ирина молча кивнула.

– Значит, сейчас убираешь бардак, который устроил твой муж, – процедила дочь, – вливаешь в пьяницу кофе и велишь ему сидеть тихо. Иначе она… – Ксения бесцеремонно ткнула в меня пальцем, – удерет отсюда, и тебе придется вернуть двадцать кусков.

– Почему столько? – удивилась Ирина.

– Десятка штрафа за срыв научной работы, – объяснила Ксения, схватила меня за руку и втянула в крохотный совмещенный санузел.

Глава 3

– Сядьте на толчок, – попросила она, – надо кой-чего объяснить.

Я опустилась на крышку унитаза и сказала:

– Вам за эксперимент Таисия заплатила больше, чем десять тысяч. И никаких штрафных санкций для участников не предусмотрено.

– Не заплатила, а заплатит, – поправила меня Ксения, – я отдала мамахен аванс, остальное мое. Десятку было жалко, но пришлось с ней расстаться, чтобы Ирка не воняла, увидев вас. Муттер постоянно в поиске бабла, кто ей хоть тысчонку дал, тот ее лучший друг.

– Плохо у вас дома, – вздохнула я.

Ксения села на борт ванны.

– Мать воспитывалась в детдоме. Она появилась на свет при царе Горохе в прошлом веке. Своих родителей не помнит, хотя иногда сочиняет, что в детстве ездила на пони, жила во дворце, спала на шелковых простынях, ела с золотых тарелок. Цирк да и только! Сплошное вранье, которое мамашка выдает в самый неподходящий момент. Один раз заорала в супермаркете в кондитерском отделе:

– Смотри, Ксю, там маленькие пирожные! В родительском дворце повар такие же пек! Мне их в кровать приносили!

Или, как с этой злополучной лампой, она мне набрехала, будто купила ее потому, что такая у ее родителей в спальне стояла. Ни пони, ни золота с шелком, ни фарфора в детстве мамахен не было. А был детский дом в Подмосковье, школа, потом какой-то техникум. Вот чего у нее не отнять, так это упорства, она грызла гранит науки, хоть и дура, а хорошо поняла: единственный шанс вылезти из канализации – это получить образование. Когда она уходила из приюта, ей выделили комнату и помахали ручкой. До свидания, дальше плыви сама.

Через некоторое время Ирка познакомилась с Петром Королевым, своим однофамильцем, и вышла за него замуж. Папашка приехал штурмовать Москву из провинции, из такой дыры, что даже на карте ее нет! От Новосибирска семь часов на автобусе по тайге пилить надо! Впрочем, не знаю, ездит ли там автобус, скорей всего, папахен рассекал на тракторе. Он поступил в столичный вуз, а затем женился на москвичке. Можно было заподозрить его в расчете, но у невесты ничего, кроме красоты, не имелось. Это сейчас Ирка похожа на беременную утку, а в юности она выглядела прилично, да и папашка был симпатягой. Я фотки их видела. В молодости родители не стали сразу заводить детей, в идиотов они превратились позднее. Ирка однажды призналась, что вообще не хотела ребенка, но тут в НИИ, где она работает всю жизнь, а раньше служил и папашка, стали давать квартиры, и, чтобы получить двухкомнатную, товарищи Королевы перестали пользоваться презервативами. Я, так сказать, побочный продукт программы обеспечения населения жильем. Вот Леркой мамахен обзавелась, чтобы заставить мужа бросить пить. Думаю, имей предки тугрики на кооперативные хоромы и не квась Петр по-черному, мы бы с Валеркой никогда не появились на свет. Особых подробностей о прошлом родителей я не знаю, все, что рассказала сейчас, Ирка выдавала порционно в разные годы. Мамахен ненавидит воспоминания, она редко поет про золотые тарелки и пони. Обычно байками на тему «Детство, отрочество, юность» увлекаются старики, а никаких бабушек с дедушками у нас отродясь не было. Ирка родителей не знала, да и папашка своих никогда не вспоминает.

И тут раздался долгий звонок в прихожей, Ксюша, прервав рассказ, метнулась туда и открыла дверь. Санузел она не закрыла, я увидела входящую в квартиру старуху, замотанную в серый платок.

– Вы к кому? – удивилась Ксения.

– Ирина Королева тут проживает? – спросила бабка.

– Да, – кивнула девушка.

– А ты ей кто? – поинтересовалась незваная гостья.

– Дочь старшая, зовут Ксенией, – ответила моя напарница.

– Ну здравствуй, внученька! – заголосила нежданная гостья. – Дай зайти, сейчас все тебе объясню.

Ксюша попятилась. Старуха ужом ввинтилась в квартиру и вытащила паспорт.

– Смотри, ягодка, я Полина Сергеевна Королева, место прописки город Прудное.

Я, выйдя в прихожую, не сдержала любопытства.

– Это где такой город?

– Недалеко, – ответила бабушка. – Так и будете на пороге меня держать или чаем угостите? Сейчас все расскажу. Ирочка-то где? Доченька моя любимая?

Не дожидаясь ответа, Полина Сергеевна вошла в кухню и запричитала:

– Вот она, кровиночка! Красавица.

– Вы кто? – опешила Ирина, сидевшая за столом. – Что за побирушка?

– Нехорошо родную мать обзывать, – ехидно заметила Ксю.

– Чью мать? – не поняла Ирина.

Ксения показала пальцем на гостью.

– Твою.

– Я интернатская, – растерянно пробормотала хозяйка квартиры.

Полина Сергеевна без приглашения опустилась на табуретку.

– Родные мои, не велите казнить. Дайте слово молвить. Я Ирочку родила совсем юной. Ни кола, ни двора, ни денег, ни мужика законного у меня не было. Глупость, конечно, страшная ребенком обзаводиться, но я как девчонку в родилке увидела, так ее и полюбила! Без памяти!

Ирина начала шмыгать носом.

Я дала себе честное слово, что не стану вмешиваться в беседу, но не выдержала:

– Без памяти. Очень точное определение! Сдали новорожденную в детдом и забыли.

– Зря ты кипишь, – мягко сказала Полина Сергеевна, – не знаешь – не говори. Я Ирочку три года воспитывала, во всем себе отказывала, а потом в тюрьму загремела. Родственников никаких, вот дочку в приют и определили.

– Как – в тюрьму? – отшатнулась Ксюша. – За что?

Полина Сергеевна сложила руки на коленях.

– Врать не стану, ну кем может работать малолетняя дурочка, у которой есть дочка?

– Дворничихой, – опять нарушила я обет молчания, – официанткой или в пробке рекламы водителям раздавать.

– Дурашка, – усмехнулась бабка, – уж не двадцать лет тебе, а чушь несешь. Прошлый век, советские годы, деревня при дороге! Ресторан! Реклама! Еще посоветуй мне в опере петь! Не про нас такие занятия, я шоферов обслуживала, чтоб с квартиры не выперли. Избу снимала, огород имела. Есть клиент, в хату веду, нет – огурцы поливаю.

Лицо Ирины приобрело странное выражение, она прищурилась, открыла рот, а Ксения захихикала:

– Вот вам и шелковые простыни с золотыми тарелками! Впрочем, насчет пони, похоже, не вранье, мамахен каталась в детстве на четвероногом животном, но только она перепутала пони с козой. Ой, не могу! Вы проститутка?

– Бывшая, – уточнила Полина Сергеевна. – А потом я в город подалась, там одну женщину убили, на меня вину свалили, ее муж и свекровь так дело обставили: вроде я бабу отравила, чтобы за вдовца замуж выйти. На много лет меня закатали. Но я ни при чем совсем! Подставили они меня, им домработница помогала! От звонка до звонка я все оттрубила и сразу в детдом помчалась, но девочки уже там не было. Директриса, хорошая женщина, выслушала меня и сказала: «Не ищи дочь, не порти ей анкету. Сейчас она под государственной опекой. И в техникум ее без конкурса взяли, и на работу по льготе устроят. А тут ты объявишься. И что получится? Из сиротки она в дочь уголовницы превратится. Зачем ребенку жизнь портить, что ты ей дать можешь?» Я послушалась умного человека, устроилась на завод, овладела профессией, замуж вышла… вот и все!

На секунду в комнате повисло молчание, потом Ксюша спросила:

– Сейчас-то вы чего приехали? Мы вам чужие!

– Мне детей Бог в браке не дал, – грустно ответила Полина Сергеевна, – муж недавно умер, кто…

– Стакан воды подаст, – перебила Ксения, – вот славно получается! Нашла водопроводный кран! Круто придумала! Сначала по рукам ходила, потом человека убила, в лагере попарилась, на свободу вышла, о дочери заботиться не захотела, а теперь! Здрассти, я твоя мама! Ступай, откуда пришла!

– Понимаю, – не обиделась гостья, – мало кому такое понравится. Жили себе, жили, и тут! Свидание под мантией!

Я с удивлением посмотрела на ту, которая назвалась матерью Иры. Свидание под мантией? Странное выражение, никогда его не слышала.

И тут Ирина с воплем:

– Я так и знала! Чуяла! Ждала! Верила! Ты вернулась!» – повисла на шее у Полины.

– Это дело надо отметить, – засуетился до сих пор молчавший Петр и сайгаком поскакал в прихожую к холодильнику. – Теща, вы водку пьете?

– Терпеть ее не могу, – покачала головой Полина Сергеевна, – лучше кофе.

– У нас теперь бабушка есть, – запрыгала Лера, – вау! Ксю! Суперски!

Я посмотрела на гостью и не сдержалась:

– Сколько вам лет?

– А вы кто? – задала свой вопрос Полина.

Я решила не вдаваться в подробности.

– Подруга Ксюши, временно живу у Королевых.

– Неужто студентка? – поразилась бабка. – Уже не юная вы.

– Хорошие отношения могут связывать и разновозрастных людей, – улыбнулась я, – кстати, о возрасте. Вы прекрасно выглядите, смотритесь одногодкой дочери. Вас трудно назвать старой.

– И не надо, – парировала Полина, – я родила Иру в школьном возрасте. Едва тринадцать справила.

– Рано, – вздохнула я.

Полина развела руками.

– Так вышло, изнасиловал меня один мужик. Не хочется вспоминать.

Ксения развернулась и убежала к себе в комнату. Я пошла за ней.

– Похоже, все сошли с ума! Обрадовались бабке, – начала возмущаться напарница, увидев меня. – Где будет спать старуха? В нашем клоповнике негде поставить еще одну раскладушку! Может, бабулю вывесить за окно? Засунуть в пакет – и наружу, стебно получится, заодно она и свежим воздухом подышит.

У Ксении в кармане затренькал телефон.

– Кого надо? – сердито спросила она.

– Ксю, ты? – произнес баритон.

Трубка была поставлена на громкую связь, и я прекрасно слышала, что говорит мужчина.

– Да, – слегка удивленно отозвалась Королева.