Измена. У меня появилась другая Рей Полина

Первым делом заглянула в столовую. Нужно было немного выдохнуть, прибрать разгром, ну и спасти те блюда, которые сиротливо заветривались на праздничном столе. Когда в квартире хлопнула входная дверь, я сначала испытала облегчение, а потом – такую острую горечь, что от неё стало трудно дышать. Илья ушёл. Без слов, просто вышел и на этом всё.

Ваня пришёл через пару минут. Молча присел на корточках рядом со мной, молча же стал собирать еду с пола и складывать её в пакет, принесённый с кухни. Один раз сын зло отёр слезинку, сбежавшую по щеке. В этот момент я пообещала себе, что каждый, кто причастен к этому огромному несчастью маленького человечка, ответит за всё.

– У папы другая женщина? – неожиданно серьёзным тоном и со взрослой формулировкой спросил сын, когда я замывала пол, весь в следах от еды.

Я вскинула голову и посмотрела на Ивана. В его взгляде читалось то, что полоснуло по материнскому сердцу – сын словно бы повзрослел на несколько лет сразу.

Молча кивнув, я протянула ему тряпку и попросила:

– Сполоснёшь на кухне? Я вымою руки и мы сядем и поговорим.

– Да, – просто ответил сын и, распрямившись, вышел.

Я вновь призвала на помощь все силы, чтобы только не пойти, не лечь на диване и, обхватив колени руками, не начать рыдать. Эмоции требовали выхода. Я знала – лучше всего поддаться этому, а не запирать их на замок. Потому что впоследствии это может дорого мне стоить.

Когда я вымыла руки и, плеснув себе на лицо несколько пригоршней воды, вернулась в столовую, Иван уже успел похозяйничать. На моей тарелке были пара лёгких закусок и овощной салат, сын же теперь возился с тем, чтобы открыть бутылку вина. Я невольно улыбнулась тому, как сосредоточенно он орудовал штопором.

Его же тарелка была пуста и я, взяв её, положила всего понемногу. Мы молча сели ужинать. Ваня налил мне вина, себе – сока. Я отпила сразу добрую половину бокала. Обычно алкоголем лишь баловалась пару раз в год, но сейчас понимала, что это станет своего рода анестезией. Дурацкая мысль – так и до того, чтобы заливать горе, недалеко.

– Невкусно? – спросила у Ивана, который вяло ковырялся в тарелке.

Сама я буквально заставила себя поесть, но никакого удовольствия от пищи не получила. Всё казалось пластиковым и отвратительным.

– Вкусно, – кивнул сын. – Просто аппетита нет.

Он вдруг принялся запихивать еду в рот, вилка за вилкой. Я остановила эту попытку меня не расстраивать тем, что положила ладонь на запястье Вани и чуть сжала.

– Не нужно, если не хочешь, – сказала мягко. – Запей соком и давай поговорим.

И вновь во взгляде сына мелькнули затаённая боль и страх. Такой бывает у тех, кого незаслуженно избили и они ожидают, что вот-вот всё повторится. И я могла бы сделать вид, что ничего не произошло, если бы Иван дал мне понять, что ни о чём не хочет знать. Но он уже задал главный вопрос, уже дал понять, что он достаточно взрослый для того, чтобы это обсудить.

– Эта женщина, которая к нам пришла… она с папой? – опорожнив стакан, спросил Иван, глядя на меня так, как будто я могла дать ему ответы на все вопросы.

– Её зовут Кристина. Какое-то время назад папа с ней познакомился и…

– Влюбился?

– Можно сказать и так.

Сын поджал губы и уткнулся взглядом в тарелку с едой. Мял салфетку в небольшом кулачке, а у меня только одно желание было – подойти, обнять, спрятать от всех бед. Но сделать я этого не могла. Это было просто не в моих силах.

– Я немного слышал… У них с папой есть ребёнок? – ошарашил меня Иван в следующую секунду.

И вновь этот взгляд – пытливый, наполненный горечью, которая становилась эхом того, что ощущала я.

– Да. У них есть ребёнок. Мальчик. Ему три года.

Я не понимала, как мне удалось это сказать. Размеренно и спокойно, словно речь шла сейчас не о том, что рушило мою жизнь и жизнь Ивана. Не всю до основания, конечно, но привычные уклад и мироустройство – определённо.

– Что будет дальше? – спросил сын.

Я развела руками и криво улыбнулась. А вот что ответить на это не знала. Да, у меня, уничтоженной, раздавленной, столкнувшейся с ужасом какой-то час назад, имелось определённое понимание того, что нужно будет сделать в первую очередь уже завтра. Но я так же, как вполне обычный человек, имела право на то, чтобы рвано выдохнуть и прийти в себя. А на это ведь требуется хоть немного времени.

– После того, что я узнала от твоего отца, могу сказать только, что жить с ним и дальше я не смогу точно. Но как всё будет происходить и с какой грязью я столкнусь – не могу даже представить.

Я всё же не сдержалась, как ни старалась. Всхлипнула и тоже украдкой отёрла слезу, что скатилась по щеке. Ванька подскочил с места. Бросился мне в объятия, прижался так крепко, что я на мгновение почувствовала себя с ним единым целым.

– Я буду с тобой, мама… я буду с тобой, – говорил он, повторяя эту фразу, словно самую отчаянную молитву.

А я гладила его по волосам и беззвучно рыдала.

– Он сейчас ушёл к ним? – отстранившись через пару минут, спросил Иван.

Я помотала головой и отёрла слёзы.

– Не знаю, сынок.

Ваня вздохнул и вдруг велел непререкаемым тоном:

– Иди прими ванну. Я всё заверну в плёнку и поставлю в холодильник. Посудомойку тоже загружу.

Я понимала, что он делал – показывал, что готов взять на себя все бытовые вопросы, которые бы просто стали для меня мукой. И надеялась, что в ответном взгляде Иван видит всю благодарность, которую я испытываю.

– Спасибо, – просто поблагодарила его, поднимаясь из-за стола. – Спасибо за всё.

Ванна не помогла. Я заставила себя просидеть в воде минут сорок, но всё это время у меня было ощущение, что стены давят, а я нахожусь в коконе, из которого не выбраться и который душит и душит. Когда же вышла, оказалось, что сын уже расстелил для меня свою постель, а сам разобрал кресло рядом, чтобы спать неподалёку.

– Поместимся вдвоём, – решила я, подходя к его кровати. – Сейчас только переоденусь, а ты – в душ. И станем укладываться.

Забота сына творила удивительные вещи. Мне удалось уговорить себя сосредоточиться только на том, что есть сейчас – сон, приближающаяся ночь, завтрашние утренние хлопоты. Это отвлекало.

– Хорошо, – согласился Иван и добавил: – Я быстро.

Он скрылся в ванной. Я же, надев простую пижаму, юркнула под одеяло и закрыла глаза. Иван устроился возле меня минут через десять. Накрыл меня до подбородка, примостился рядом. Я обняла его одной рукой и мне стало ещё легче. Всё то, что было важным, оставалось со мной.

А с остальным я как-нибудь разберусь. Иначе и быть не может.

Меня разбудил аромат кофе. Вчера ночью я буквально провалилась в забытьё – видимо, сказывался стресс, который мне устроили Кристина и Илья. Сновидений не было, но я ощущала себя так, словно барахтаюсь в вязкой субстанции, которая облепила меня со всех сторон.

То, что Иван встал по будильнику и, собравшись, ушёл в школу, помнила нечётко, как будто не понимала – в реальности это случилось, или же в моём полубреду. Но сейчас, когда обоняния достиг запах свежемолотых зёрен, показалось, что кто-то взял меня за шкирку и вытянул на поверхность разума.

Я поднялась с постели – Ваня и впрямь ушёл в школу, оставив мне записку: «Буду как обычно». Улыбнувшись, я взяла халат, заботливо наброшенный сыном на спинку стула, и прошла на кухню. Прекрасно понимая, что, по-видимому, там находится Калугин, я не представляла себе, о чём мы станем говорить с мужем после случившегося.

– Ириша, доброе утро, – поздоровался он со мной. – Я нам кофе варю. И завтрак сейчас приготовлю. Вернулся – Иван в школе, наша спальня пустая. Потом тебя у сына обнаружил, – затараторил он, пока я устраивалась за столом.

Конечно, ни о каких совместных завтраках с Калугиным речи быть не могло, но я рассчитывала услышать от него ответ на тот вопрос, что я вчера поставила боком.

– Я переночевал в отеле, – добавил Илья, хозяйничая и не глядя на меня.

А я вдруг поняла, что осознаю, почему Кристине так понравился мой муж. Через три года ему исполнялось сорок, но выглядел он от силы лет на тридцать. Высокий, подтянутый, спортивный. А этот светлый вихор, который постоянно падал ему на глаза и он убирал его небрежным жестом. На такого мужчину заглядывались даже двадцатилетние девчонки, я это видела. Но не придавала значения, полностью уверенная в том, что Илья мне точно никогда не изменит. А вышло вон как – уверенной можно было быть только в себе.

– Мне плевать, где ты переночевал, – пожала я плечами.

Едва сдержалась, чтобы не поморщиться, когда муж поставил передо мной чашку кофе. Предварительно добавил в напиток сливки и неполную ложку сахара, прекрасно зная, как я люблю.

– Ириш… Давай снова поговорим, только теперь спокойно и без эмоций, – попросил Калугин, проигнорировав мою реплику.

Устроился напротив, отхлебнул из своей чашки.

– Без эмоций? – приподняла я бровь. – Как считаешь, если бы ты узнал такое обо мне, смог бы включить холодную голову и не испытывать ничего?

Илья скривился.

– Ты бы никогда так не поступила, – ответил он.

– Я тоже так считала по отношению к тебе. И вот чем всё закончилось. Измена, ребёнок на стороне. И твоя любовница, появившаяся в разгар праздника.

Калугин сцепил челюсти, на чётко очерченных скулах появились желваки.

– Я уже говорил – она мне не любовница.

– А я буду называть её так, как мне пожелается. Хоть твоей второй женой!

Я повысила голос, что вполне могла позволить себе сделать, но пришлось мысленно приказать себе успокоиться. Ещё не хватало дойти до нервного срыва.

– А знаешь, мне вполне нравится затея завести себе любовника, – проговорила я, сопроводив слова улыбкой. – Ну а что? Я теперь женщина свободная, тринадцать лет у меня не было никакого разнообразия, в отличие от моего мужа. Так что идея вполне жизнеспособная.

– Ты этого не сделаешь, – процедил Илья.

– Вот как? – хмыкнула в ответ. – И кто же мне не позволит? Ты? Тогда у меня для тебя плохие новости – мы с тобой разводимся, Калугин.

Я отодвинула от себя чашку и посмотрела на мужа. Он испепелял меня взглядом, в котором сквозила злость. Но и то самое восхищение, что я заметила вчера, никуда не делось.

– Об этом я и хочу поговорить, – ответил он размеренно. – Я подумал над тем, что ты мне сказала вчера.

Я склонила голову набок.

– Сказано было много всего. Конкретнее, – потребовала уточнения у Ильи.

– Я о том, чтобы отправиться к нотариусу и переписать на сына всё имущество.

А вот это стало сюрпризом. Потому что я была свято уверена в том, что на этот шаг Калугин уж точно не пойдёт.

– И что надумал? – спросила я, нахмурившись.

Казалось, что муж вот-вот произнесёт что-то, в чём будет крыться подвох. Вот только я больше не наивная дурочка, которая верит в то, что любимый супруг будет верен до конца своих дней. И не только мне, но в первую очередь своей семье.

– Я согласен. Но только на то, чтобы подарить Ване мою половину квартиры и машину, которая записана на моё имя. Фирма останется мне. И, естественно, достанется ему после того, как я отправлюсь на тот свет. А пока мне нужно будет вложить в бизнес много денег, чтобы он стал приносить ещё больше дохода.

Фыркнув, я закатила глаза.

– Калугин, я так и знала, что ты станешь изворачиваться, как уж на сковороде. Удивительное дело! Вроде нелицеприятная правда всплыла только вчера, а я уже очень многое о тебе поняла.

На лице мужа появилось выражение крайнего недоумения и недовольства. Он был свято уверен в том, что я заглочу наживку и буду согласна на всё.

– Если помнишь, нашей следующей крупной покупкой по планам должна была стать именно квартира для Ивана. Об этом ты теперь забыл?

– Почему забыл? Просто немного отложим этот момент, пока я не обзаведусь новым жильём. И об этом – вторая часть нашего разговора.

Пришлось поджать губы, чтобы не чертыхнуться. Пока я пребывала в коматозе из-за пережитого, Калугин продумывал детали того, как отдать нам с Иваном положенное, при этом не обделив себя. Возможно, даже поехал не в отель, а на консультацию к своей Кристине. Или к дорогим адвокатам, которых та могла вполне ему обеспечить.

– Что за вторая часть нашего разговора? – уточнила я, пытаясь сделать так, чтобы по моему тону Илья понял: я спрашиваю это исключительно из вежливости.

– Сегодня же мы едем к нотариусу и узнаём, какие бумаги нужно собрать. Я дарю свою долю в квартире Илье, но продолжаю жить с вами. Мы с тобой не разводимся, потому что я не хочу терять семью и готов сделать всё, чтобы ты меня простила и поверила вновь. Мне просто нужен испытательный срок, Ириша… И я надеюсь, что ты, как женщина мудрая, поймёшь, что так будет лучше для нас всех. Для Ивана – в первую очередь.

Как женщина мудрая… Для Ивана так будет лучше. Мне нужен испытательный срок.

Козёл! Меня просто выворачивало наизнанку из-за того, какими материями жонглировал Илья. И как я только не замечала, какой именно человек рядом? Как не видела всего того, что сейчас лилось мне на голову тоннами коричневых субстанций? Ведь не могло же всё это появиться из ниоткуда! Или могло? Бред… Я в подобное не верила. А вот в успешную маскировку, которую я по ряду причин не замечала, – вполне. Что ж… У меня не оставалось иного выхода, как начать играть теми же краплёными картами, которые взял в эту партию Калугин.

– Испытательный срок? – задумчиво проговорила я и даже пальцем по подбородку постучала, словно действительно размышляла о том, что предложил муж.

– Да, – кивнул он. – Испытательный срок. О нём я тебя и прошу, потому что не натворил ничего криминального, за что меня можно было бы четвертовать.

Он растянул губы в улыбке, кажется, уже полностью готовый к тому, что я пойду у него на поводу. Я же едва сдержалась, чтобы не высказать в очередной раз всё, что думаю относительно его понятия о степени преступления, которое он совершил в отношении собственной семьи.

– Что будет входить в этот испытательный срок? – уточнила вместо этого, посмотрев на мужа притворно-заинтересованно.

Он нахмурился. Было ясно, что об этом Илья не размышлял.

– Я буду приезжать вовремя домой. Стану рассказывать тебе о каждом своём шаге.

– До этого момента так всё и происходило. Однако ты успел заделать на стороне ребёнка, – вздохнув, покачала я головой. – Кстати, как так вышло, что ты, якобы не видясь ни со своим вторым сыном, ни с его матерью, просрал свои ключи?

Я намеренно говорила грубо, не сдерживаясь. Для того, чтобы играть в какой-никакой пиетет, не было ни единого основания.

– Кристина приехала ко мне на работу. Я попытался её выпроводить. Отвлёкся на какую-то ерунду, она за это время наделала что-то с моим телефоном и, вытащив ключи, поехала к тебе.

Он говорил это настолько быстро и заученно, что у меня не осталось сомнений – Илья всё продумал до мелочей. Что в словах, что в действиях. Мне не оставалось ничего иного, как играть по этим же правилам. Хитрить, изворачиваться, обмозговывать каждый шаг.

– Какая коварная женщина! – восхитилась я, покачав головой снова. – На этом описание твоего испытательного срока завершено?

Я смотрела на Калугина прямо. Он – хлопал глазами, глядя в ответ. Искренне не понимал, чего я от него хочу, оставляя мне вновь и вновь один и тот же вопрос: неужели я не замечала, с кем живу все эти годы?

– Что тебе нужно ещё? Кристина больше в поле зрения не появится. Её ребёнок для меня ничего не значит. Я отпишу всё Ване. Я сделаю всё, чтобы быть с вами и дальше. Цветы, подарки, путешествия… Я стану приезжать домой вовремя даже если у меня море работы. Я буду звонить тебе каждый час и отчитываться о том, где я, что и как. Что ещё тебе нужно, Ириш, м? – спросил Илья, перечислив то, что, по его мнению, являлось признаками человека, желающего исправиться.

– Мне ничего не нужно, – пожала я плечами, поднимаясь с места. – А сейчас прости. Излияния на тему исправительных сроков завершены. У меня важная встреча, – добавила, прежде чем выйти из кухни.

И отправилась к себе собираться. Мне жизненно необходимо было увидеться с тем человеком, который мог помочь в первую очередь не морально, а делом.

К юристу, который уже забросил практику, но чьи знания остались и должны были сыграть на моей стороне.

К Алёне.

Алёнка старше меня на десять лет. Двоюродная сестра, ближе которой не бывают даже сёстры родные. Судить, конечно, об этом я могла лишь опосредованно, так как была единственным ребёнком в семье, но предполагала, что если бы у меня и были единоутробные братья и сёстры, их любить больше, чем Алёну, я бы не смогла.

– Итак, мы бы увиделись вечером на твоём празднике, но ты позвала меня раньше, – констатировала она, приземлившись напротив за столиком небольшого кафе.

Я кивнула и прикусила нижнюю губу. Захотелось разреветься, как частенько это делала в детстве, доверяя Алёне свои печали и беды. Тогда она успокаивала меня, а потом чёткими и уверенными вопросами разузнавала, что же приключилось. И сразу же все проблемы становились не такими ужасающими, как мне казалось изначально.

– Рассказывай, что стряслось! – велела она, заказав у официанта воды.

И я рассказала. И про визит Кристины, и про реакцию Ильи. И про то, каким взрослым вдруг стал Иван. И про «прекрасное» предложение Калугина. Алёнка слушала, не перебивая, лишь только кивала и хмурилась всё больше.

– Подытожим, – сказала она, когда я замолчала и, схватившись за стакан, отпила сразу добрую половину воды. – Твой муж оказался чудаком на букву «м» и нам надо что-то с этим делать.

Я невольно улыбнулась. Краткое резюме содержало в себе всю суть произошедшего.

– Да. Илья сказал, что не хочет остаться с голым задом, но в данном случае опасаться этого стоит вовсе не ему.

– Он согласен на то, чтобы оформить дарственную на Ивана, я верно поняла?

– Говорит, что да. Как будет на самом деле…

Я развела руками. Уже поняла, что от Калугина можно ожидать чего угодно. Того мужчины, которого я сама себе придумывала на протяжении тринадцати лет, больше не было. Он растаял, как тают дымки при первом же порыве ветра.

– Ну так тебе нужно соглашаться, – уверенно сказала Алёна.

– Всё бы так, ведь я сама этого потребовала, но он выставил мне условия. Он переписывает всё на сына, ну, кроме фирмы, а я делаю вид, что это – своего рода отступные за его измену. Мы продолжаем жить вместе, он получает испытательный срок. Семью мы сохраняем.

Алёна фыркнула и покачала головой.

– Это ещё не всё. Он прямо говорит, что впоследствии купит себе квартиру. Ту самую, которую мы планировали купить для Вани.

Сестра сложила руки на груди, в её глазах зажёгся нехороший огонёк.

– Могу поспорить на что угодно – если так случится, этот сучонок сначала оформит недвижимость на кого-нибудь другого, а потом уже этот «другой» ему её подарит.

Другой… Точнее, другая. И я прекрасно знала, кто именно это сделает для Ильи.

– Так. Ну, дарственная делается быстро, можешь сделать вид, что согласна на его условия, а когда он оформит все документы, подаём на развод и раздел фирмы.

Алёна проговорила это настолько уверенно, что я даже не усомнилась – именно так всё и сделаем.

– Калугин уверен – ты если ему что-то пообещаешь, он может спать спокойно. Потому что ты, как никто другой, своё слово сдержишь. – Она вздохнула и добавила: – Ну, будет ему сюрприз, заслужил.

Сестра отвлеклась на то, чтобы сделать более внушительный заказ, а я сидела и смотрела прямо перед собой. Приказывала себе не расклеиваться, хотя, меня и накрывало тем, что можно было назвать откатом. И этот самый откат ещё долго будет мне аукаться, просто потому, что я живой человек со своими эмоциями. Но сейчас я была обязана собраться. Для себя самой. Для Ивана. Для того, чтобы впоследствии начать новую жизнь, в которой всё будет так, как я сама захочу.

– Что с Кристиной? – покончив с заказом, спросила Алёна. – Нам нужно о ней разузнать всего и побольше.

– Зачем? – откликнулась я, не совсем понимая, чем мне могут помочь знания о любовнице мужа.

– Как зачем? – искренне удивилась сестра. – Вероятность того, что всё пройдёт гладко и мы быстро получим сначала половину квартиры и машину, а потом станем делить фирму и у нас всё пройдёт как по маслу… ну, процентов десять. Это от силы. Калугин же зубами вцепится в своё детище, чтобы его не отдавать. А на стороне этой Кристины могут быть акулы-адвокаты. И мы тогда увязнем в куче судов, апелляций и прочего добра.

Она побарабанила по столику идеально наманикюренными ногтями. Кивком поблагодарила официанта, поставившего перед Алёной кофе и круассан.

– Говоришь, Криска – дочь богатенького партнёра Ильи? – уточнила через пару минут размышлений.

– Вроде того. Калугин сказал, что в итоге сотрудничества мы смогли позволить себе купить хорошее жильё.

– Вы жильё купили, а он себе нового сынка состругал, – хмыкнула Алёна. – Ладно. С этим будем разбираться позже. Сейчас к насущному. Что с сегодняшним праздником?

Она задала этот вопрос, а я поняла, что у меня на него так и нет ответа. Вернее, есть только один – празднику, если его можно так назвать в сложившихся обстоятельствах, всё же быть. Всё заранее продумано, гости приглашены… Вот только Илью на этом мероприятии видеть я больше не желала.

– Я не знаю, – ответила честно. – Собираемся в любом случае, но, как ты понимаешь, сюрприз Калугину я делать уже не хочу.

Сестра кивнула, отпила глоток любимого миндального латте. А потом на её лице появилось то выражение, которое я знала с детства. С ним она объявляла, что у неё имеется идея и мы отправляемся на приключения. Подавшись ко мне, Алёнка проговорила заговорщическим тоном:

– Тогда слушай, что мне придумалось, – сказала она, и когда я склонилась к её кудрявой голове, зашептала: – Для начала усыпим бдительность Калугина тем, что я всё же привезу его на этот банкет…

***

– Какого хрена ты туда припёрлась? – рявкнул Илья, едва ли не с ноги открыв дверь коттеджа, где жила Кристина.

Маленькое бабье царство – именно так он именовал про себя обиталище Вятской. Избалованной сучки, которую он настолько же сильно ненавидел, насколько хотел. Сам не мог сказать, что в нём просыпалось – какое-то животное нечто, которое поднимало голову каждый раз, когда в поле зрения Ильи появлялась Кристина.

– Я тебя предупреждала, – пожала она плечами, отступая и давая ему возможность зайти.

В её глазах мелькнуло что-то сродни страху. Калугину нравилось это чувство, которое испытывала Кристина. Оно будоражило. Ира всегда была с ним на равных, даже когда зарабатывала в разы меньше. Или когда сидела в декрете и приносила в семейный бюджет сущие копейки. А Кристина… Кристина, несмотря на более высокое положение, которое занимала благодаря своему отцу, словно была где-то там, внизу. Куда он, Калугин, иногда спускался.

И в то же время она умела изобразить из себя надменную королеву. Королева, в глазах которой порой появляется страх, – идеальное сочетание, играющее на нервах.

– Меня не нужно предупреждать, Крис, – процедил Илья, двинувшись на Вятскую. – Отдай ключи! – потребовал он.

Эта маленькая дрянь, явившись к нему в офис, умудрилась утащить их и что-то напортачить с его телефоном.

– Забирай, – пожала Кристина плечами, кивая на столик. – И если уж твоя жена всё теперь знает, – начала она, но осеклась, стоило только Калугину смерить её взглядом, которым, казалось, можно было испепелить на месте.

– Моя жена знает только то, что ей полагается. Мы с тобой перепихнулись пару раз. Потом я пошёл на благотворительность, когда состряпал тебе сына…

– Я хочу, чтобы ты наконец с ним встретился…

– Исключено! Я же сказал – это моё условие. Я не вижу Альберта, с тобой встречаюсь и сплю тогда, когда мне этого хочется.

– Или когда жена не даёт, – хмыкнула Кристина, и Илья не сдержался.

Подлетел к ней, схватил за плечи и встряхнул. Она вся сжалась, словно ожидала, что он её ударит. Но нет, до такого пока не доходило ни разу.

– Это. Не твоё. Дело, – проговорил размеренно, отпуская Вятскую.

Снова внутри появились какие-то низменные животные инстинкты. Но прямо сейчас пойти у них на поводу и переспать с Кристиной – означало дать ей повод думать, что она поступила правильно. И что он поощряет сделанное.

– Я не хочу так больше, Илья, – мягко сказала Вятская, когда Калугин взял ключи со столика и уже собрался было уехать обратно домой.

– Как не хочешь? – тоже смягчив тон, уточнил Илья, прекрасно понимая, о чём сейчас пойдёт речь.

Кристина опять начнёт рассказывать о том, как хочет жить с ним одной семьёй. Как желает, чтобы они забрали Альберта у армии нянь, которые его растили. И опять начнутся истории про счастливую семью, где будут Илья, Кристина, их сын и, возможно, ещё детишки, которых она ему непременно родит.

Вот только Калугина это совершенно не интересовало. Его всё устраивало именно в том виде, в котором находилось до момента, пока эта дура не отправилась к Ирине!

– Чтобы ты был с ней… а я одна. Чтобы Альберт тебя так ни разу и не увидел.

– У меня есть сын, Кристи… Его зовут Иван. Это – мой единственный ребёнок.

Он добрался до выхода из дома. Остановился на пороге.

– Сейчас мне придётся приложить очень много усилий для того, чтобы сохранить семью. Так что запомни, милая… С тобой мы спали пару раз. Я согласился на то, чтобы дать тебе свой биоматериал, в обмен на финансовые вливания в мою фирму. И на то, чтобы ты от меня отстала.

– А я так отстала, что ты ко мне наведываешься раз в неделю и тут же тащишь в постель? – с вызовом откликнулась Кристина.

Илья смерил её долгим взглядом. Кажется, придётся потрудиться, чтобы Вятская даже мысли не допускала впредь творить то, что могло вынести жизнь Калугиных в неконтролируемую зону.

– Если ещё раз вытворишь что-то подобное – перестану наведываться в принципе. Подумай об этом, Крис…

Сказав это, он вышел из коттеджа и сделал глубокий вдох. Морозность мартовской ночи отрезвила. Что ж – пару стаканчиков виски в баре и можно будет возвращаться домой. Где ему предстоит сделать всё, чтобы исправить содеянное этой идиоткой.

***

Я сидела и наводила марафет перед предстоящим праздником. Праздником, который настолько попахивал гнильцой, что казалось, будто отмечать сегодня я стану поминки, не иначе. Хотя, в целом, так и выходило. Погребальный колокол уже вовсю звонил по нашей семейной жизни с Калугиным.

Когда я вернулась со встречи с Алёной, оказалось, что Илья дома. Он насвистывал что-то весёлое, хозяйничая на кухне. Спросил, буду ли я обедать тем, что осталось в холодильнике после вчерашнего ужина. Получил моё спокойное «нет», которое дорогого мне стоило. Потому что я призывала на помощь все свои силы для того, чтобы остаться в равновесии с самой собой и не начать швыряться в мужа едой.

– Я был у нотариуса, – сказал Калугин, зайдя ко мне через пять минут.

Уселся на постели, держа в руке тарелку, наполненную салатами и закусками.

– Ты куда-то собираешься? – спросил, когда я подкрашивала губы.

– Собираюсь, а что? – уточнила с полуулыбкой, чуть повернувшись к мужу. – А вообще не отвечай. Лучше расскажи, что тебе поведал нотариус.

Отложив помаду, я сосредоточила своё внимание на Илье. Как же он бесил меня в данный момент! Как хотелось ринуться к нему и подрихтовать лицо, на котором сейчас было выражение крайнего удовлетворения.

– Он поведал, что может сделать все дарственные, которые ты просишь. Нужно только собрать некоторые документы.

Сказав это, Калугин продолжил трапезничать как ни в чём не бывало.

– Хорошо, тогда собирай, – пожала я плечами и вновь повернулась к зеркалу.

Присутствие мужа меня вымораживало. Я физически чувствовала отвращение. Мерзость, которая застыла между нами осязаемой стеной. Но вновь и вновь повторяла себе: нужно просто перетерпеть. Ради себя и Вани.

– Есть ещё один момент, – сказал Илья и я напряглась.

Конечно, не рассчитывала на то, что в решении нашего вопроса всё пройдёт гладко, но и готова была на воду дуть, обжегшись на молоке.

– Какой?

Я продолжила наносить на лицо косметику, хотя образ был вполне завершённым. Просто нужно было делать вид, что я занята. Это хоть как-то выстраивало барьеры между мною и Калугиным.

– Мы с тобой заключим брачный договор. Я узнал, это можно сделать даже сейчас, когда мы находимся в браке. Пропишем там, что даже если ты захочешь развестись после всего, на что я пойду, не получишь ничего от фирмы.

Я едва не выдала себя с головой, начав хватать воздух ртом. Самодисциплина – вот, что удержало меня от той реакции, увидев которую Илья понял бы всё, что я думаю относительно его слов.

– То есть, ты даришь Ивану законные половину квартиры и машину, а я – не претендую на фирму? – уточнила я.

Вновь повернулась к мужу и, посмотрев на него, приподняла бровь.

– Думаешь, что я всё же инициирую развод? Почему должна это сделать? Ты ведь сказал, что у вас с Кристиной было всего пару раз! Озвучил, что готов проговаривать мне каждый свой шаг, лишь бы я простила. А сейчас завёл беседу про брачный договор… Я не пойму, Калугин, ты всё же мне что-то не договариваешь? Встречаешься с Кристиной и вашим ребёнком за моей спиной и собираешься делать это впредь?

Моему актёрскому мастерству в данный момент позавидовали бы даже примы театральных сцен. Я сжала переносицу пальцами и притворно покачала головой.

– Господи, дай мне сил! Пока я думаю о том, как сохранить наш брак, мой муж собирается заключить со мной брачный контракт и в итоге развестись!

Я даже взрыднула. По правде говоря, на это сил почти не потребовалось – слёзы и без того искали выхода, и теперь по моему лицу побежали солёные дорожки. Я быстро схватила салфетку, стала их убирать. Илья, отставив тарелку, встал, навис надо мной и попытался обнять. Я вывернулась из его рук и взмолилась:

– Не нужно! Я всё поняла!

Вскочив из-за туалетного столика, отошла к окну и обхватила себя руками. Калугин замер в метре от меня, чуть в стороне. Его я видела краем глаза.

– Я не понимаю тебя, Илья… Сначала ты просишь об одном, сейчас – готовишься к другому…

– Я просто хочу подстраховаться! – чуть ли не взревел он.

– Подстраховаться после всего, что ты сделал? – Я резко обернулась к мужу. – Спал с другой, завёл от неё ребёнка… Допустил вероятность того, что эта самая другая пришла к нам в разгар праздника! А сейчас, когда просишь об испытательном сроке, хочешь заключить брачный договор?

Он стоял и молчал, лишь только поджимал губы, с которых, видимо, могли сорваться те слова, которые бы ещё сильнее усугубили и без того шаткое положение Калугина.

– Мои условия неизменны, Илья. Я была с тобой рядом тринадцать лет. Я поддерживала тебя и во всём помогала. И я всего лишь защищаю интересы нашего с тобой общего ребёнка.

Я вздохнула, Калугин шагнул ко мне. Попыток приобнять не делал и на том спасибо.

– Я не хочу вас терять, Ириша… Но пойми, что мне страшно… из-за того, что ты сочтёшь мой поступок непростительным и захочешь меня обобрать.

Я прикрыла глаза и усмехнулась. Если кто и хотел кого-то оставить без гроша – так это вовсе не я. Но повторять по сотому кругу то, что я уже озвучила – не стоило. Сначала поговорю с Алёной и обсужу новые обстоятельства и, как следствие, тактику.

– Скоро приедет моя сестра. Она… отвезёт тебя кое-куда, – проговорила, отходя от окна.

Взяла сумочку, осмотрелась на предмет того, что могла забыть.

– Не волнуйся. Не в лес, чтобы расчленить и закопать. А на мероприятие, которое должно стать для тебя сюрпризом. Причём приятным. Так что увидимся там. И подумай пока над тем, что я сказала.