Вовка-центровой Санфиров Александр

Пока отец умывался мать, успела собрать завтрак на столе, холодная вареная чечевица черного цвета и чай с ржаным хлебом. Родители быстро поели и стали собираться на работу. Заводской гудок уже гудел вовсю.

– Вова, – сказала мать, – когда, свою зарядку сделаешь, разбуди брата, вам сегодня задание распились два бревна на дрова, если не помнишь, где, что, Мишка покажет, и в магазин сходите, может сегодня сливочное масло будет, говорили что по пятьдесят грамм на человека дадут. В духовке луковый суп, не забудьте поесть.

Говоря все это, она полезла под кровать братьев и начала там что-то искать. И со звоном извлекла оттуда гитару.

– Пашка, ты посмотри, что у парней под кроватью! – упавшим голосом произнесла она.

Отец, уже стоявший у дверей быстрым шагом подошел к старшему сыну и схватил его одной рукой за грудки и легко поднял в воздух, Старая гимнастерка подозрительно затрещала, а у Вовки сперло дыхание.

– Сейчас задушит, – мелькнула мысль. Между тем Павел Александрович побагровел и, продолжая легко держать сына на весу, закричал:

– Ты, что воровать начал, признавайся, да я тебе сам руки выдерну, если что. У Фомина сын вором стал! Признавайся! – и тряхнул Вовку еще раз. Тот, полузадушенный, махал руками не в силах ответить, и только пронзительный вопль проснувшегося Мишки спас положение.

– Папка, ему летчик гитару в больнице подарил! Не бей его!

Отец разжал руку, и Вовка почти упал на пол, Он стоял, растирая шею, а отец со смущенным видом стоял рядом.

– Пашка, вот ты так всегда, сначала не разберешься, и дров наломаешь, – сказала ему жена, она стояла красная от волнения и тяжело дышала, – я думала ты его сейчас задушишь.

Тем временем отец, подозрительно смотря на сына, спросил:

– Так за какие такие заслуги тебе гитару подарили?

– Ну, я песни в палате спел, летчику понравилось он, и подарил мне гитару, у кого хочешь, можешь в больнице спросить, – обиженно сказал Вовка, – А вчера, просто после драки забыл про нее, хотел ведь на стену повесить.

– Так, так, – задумчиво сказал отец, – слыхал раз, как ты в компании во дворе на чьей-то гитаре тренькал и песню орал, за такое пение я бы ноги выдернул, а не инструмент немецкий дарил.

Вместо ответа сын взял гитару из рук матери, уселся на табурет и сделал пару проигрышей.

– Ах ты шкет сопливый! – в полном восторге воскликнул Павел Александрович, – когда и успел так научиться. Ну, прости, погорячился, ладно пора на работу, а придем домой, ты уж тогда нам тогда сыграешь, и споешь.

Когда родители ушли, Мишка слез со своей верхотуры и сказал:

– Слушай, я думал тебя батя задушит, ну и видуха у него была. Я чуть не обоссался от страха.

От перенесенного волнения Вовке уже не хотелось никуда бежать на зарядку.

– Ай, ладно, мать сказала пару бревен на чурки распилить, вот и зарядка будет, – подумал он.

– Ну, Миха, спасибо, что крикнул, а то я даже слова не мог вымолвить, – поблагодарил он брата, – ты знаешь, мама сказала, чтобы мы дрова напилили, и в магазин сходили, давай сразу сейчас чаю попьем и с утреца дрова распилим.

Мишка скорчил недовольную гримасу, но промолчал.

Чайник, поставленный на старую обгоревшую замызганную электроплитку с открытой спиралью, еще до ухода матерью, начал только пошумливать. Братья заправили кровати. Вовка нашел гвоздь и молоток с помощью Мишки и повесил гитару на стенку рядом с планшетами. Затем они пили чай, мирно разговаривая о том, о сем. После чая они вышли во двор, бревна были видны издалека, это были старые телеграфные столбы, сгнившие снизу. Братья вытащили из дровяника старые козлы и пилу, рассматривая, их старший брат понял, что их батя особым трудолюбием дома не отличался, козлы были ушатаны, а пила тупая и нуждалась в разводке и заточке.

– Мишка, а где у бати напильники и другой инструмент, спросил он у брата.

– Так вон ящик в углу сарая лежит, там все и есть. К счастью несколько напильников и плоскогубцы там присутствовали, поэтому с полчаса было посвящено пиле. Мишка пристально следил за ловкими руками брата и только один раз высказал свое удивление вслух.

– Вовка, точно тебе молния в нужное место стукнула, и Витьку побил, на гитаре играешь, и даже пилу точишь, ловчее, чем батя.

Затем они водрузили столб на козлы и работа закипела, первое время у них не получалось вовремя ритмично тащить пилу на себя, но затем после непродолжительной перепалки дело пошло. Через час около дровяника лежала куча ровных чурок, и братья, довольные собой, стали собираться в магазин. Глянув на будильник, Вовка обнаружил, что еще только десятый час.

– Во, точно, кто рано встает, тому бог подает, – подумал он, сейчас сбегаем в магазин и займусь своими делами.

Но так просто слетать в магазин не получилось. Народ, возбужденный слухами о сливочном масле, столпился у магазина в необыкновенном количестве. Карточки на масло давали только семьям с детьми, но такие были почти все, и сейчас стоявшие в очереди люди были озабочены, по сколько масла будут давать на одну карточку. Счастливцы, которые занимали очередь уже с шести утра, начали понемногу появляться с товаром и вскоре все узнали, что дают по пятьдесят грамм на ребенка. Очередь шла быстро, и к двенадцати часам парни, получив свои сто грамм масла и две буханки хлеба, пошли домой, с чувством исполненного долга.

– Луковый суп был выхлебан и Мишка захотел удрать на улицу, пока его брат мыл посуду. Но был пойман за шкирку, прямо у дверей.

– Ту куда намылился без меня, – поинтересовался Вовка.

– Да мне с тобой надоело, – прямо высказался младший, – то одно надо сделать, то другое, а мы бы уже в футбол сыграли пару раз и на Волгу пошли. А тут сиди с тобой.

– Миха, – проникновенно сказал брат, глядя ему в хитрющие глаза, – а тебе меня не жалко? Я ведь ничего не помню, куда идти, кто у меня друзья, кто враги. Давай договоримся, ты меня приводишь на пустырь, если там играют пацаны, я с ними знакомлюсь, может, там мои друзья будут, я то ведь их не узнаю. Ну, а после этого можешь со своими друзьями играть, я ведь вижу, что тебе до жути приключениями хочется похвастать, но смотри не переусердствуй.

Мишка несколько повеселел после этих слов.

– Слушай Вовка, гитару с собой возьми, там все обалдеют, когда ты заиграешь, – тут же предложил он.

– Нет уж, мне пока вчерашних приключений хватило, жалко же будет такой инструмент о чью то башку сломать, сказал старший брат и пошел переодеваться.

– Миха, а у меня плавки были, – крикнул он, застегивая застежки на сандалиях.

– Есть, конечно, они на веревке во дворе висят, – сообщил тот в ответ. Они закрыли дом и тропинкой между домами направились к пустырю. Когда они вышли к месту, которое считалось футбольным полем, там было около трех десятков детей самого разного возраста от пяти лет до шестнадцати, многие пришли со своими братьями и сестрами, за которыми надо было присматривать, и теперь они, гоняя мяч, одним глазом глядели, что там творят их младшие родственники.

Когда Фомины подошли, игра прекратилась. Все собрались вокруг братьев и забросали их вопросами. Отношение было предупредительно уважительное, а пара человек и вовсе бросали очень опасливые взгляды.

– Понятно, – вздохнул Вовка про себя, – уже знают про Графа, а и хорошо, больше уважать будут.

– Ну, здорово мужики, – сказал он, – придется мне со всеми по новой знакомиться, так я и не вспомнил ничего.

После его слов раздался всеобщий вздох удивления.

Но, тем не менее, процедура знакомства была начата, все было, как у людей, рукопожатия и объяснения кто есть кто. Но вот, когда к нему подошел невысокий светловолосый крепыш и представился Славкой, Мишка быстро сказал.

– Вовка это же твой друг лучший, вы в школе за одной партой сидите.

Вовка после этих слов, вновь пожал тому руку и сказал:

– Слава, прости, так получилось, не помню ни хрена. Надеюсь, что мы с тобой будем и дальше дружить, мне все кажется, что вспомню хоть что-нибудь.

– Конечно, Фома, я ведь видел, как тебя тряхануло, тут все забудешь, неудивительно нисколько.

Вовка повернулся к Мишке.

– Ну, давай, беги к своим друганам, но на Волгу без меня не ходи, понял?

Мишка только замотал головой и удрал к своим одногодкам, которые соблюдали дистанцию и не лезли в разговоры старших.

– Ну, вот Слава, давай теперь ты начинай мне объяснять все с начала, кто здесь кто, с кем играем, да и вообще про наш класс расскажи?

Тот улыбнулся.

– Надеюсь, ты в футбол не разучился играть?

Его собеседник засмеялся.

– Да, нет, почему-то это не забылось.

– Ну, тогда давай знакомиться по-настоящему.

Через пятнадцать минут Вовка уже знал, кто в какой команде, и за кого он сейчас будет играть. Особо он имена не запоминал, надеясь, что за время игры это произойдет само собой. Один из парней, взял на себя судейство и даже бегал с настоящим жестяным свистком. Мяч был старый драный и по форме, больше напомнил ему яйцо, чем шар.

И вот игра началась. Через несколько минут Вовка убедился, играть здесь никто не умел, все, когда получали мяч, начинали бегать с ним, как придется, об игре в пас понятия никто не имел, а уж про что-то другое и тем более, так же не было разбивки на защиту и нападение, короче, все играли везде. Вместо ворот лежали несколько камней, которые вратари, во время игры незаметно сдвигали, что периодически приводило к шуму и ссорам. Тем не менее, он смог себя показать. Несколько раз, отбирая мяч, он легко обводил бегущих навстречу ему мальчишек, и спокойно закатывал мяч в ворота, как стоячего обводя и вратаря.

Поэтому минут через двадцать игра завершилась, потому, что другая команда стала предъявлять претензии, что треснутый молнией Фома стал слишком шустрым и пусть он лучше судит игру, а то так совсем нечестно.

И хоть ему совсем этого не хотелось, следующую игру пришлось судить ему. Когда же все убегались и сидели на траве около, избеганного до голой земли, поля, откуда-то к их грязной компании подошли несколько девчонок. Они, как все девчонки, начали загадочно хихикать, и болтать, но их взгляды все время останавливались на Вовке.

Он тихо спросил у Славки.

– Слушай, а чего вон та рыжая девочка с косами длинными все на меня глазами зыркает.

Славка засмеялся.

– Это же Нинка Скобарева, она сзади тебя за партой сидит, самая любопытная девка в классе. Думаешь чего они прибежали, уже все знают, что ты Графа вырубил, так, что готовься, они за тобой теперь ходить будут, ты ведь герой у нас.

Вовка в Славкином голосе без труда определил нотки зависти, к нему. Но решил промолчать и не накалять остановку.

– А рядом с ней это кто, с темными волосами симпатичная такая?

– Ну, это наша красавица, Ленка Климова. Только она забита давно. Жбан, сказал, чтобы к ней никто не подходил, увидит отметелит.

– А Жбан это кто?

– Ну, Вовка с тобой теперь не соскучишься, Жбан это десятиклассник один Генка Жбанов. Он с прошлого года, как у Ленки титьки стали расти, в нее втюрился и сказал, чтобы к ней никто не подходил. А сам то, зубы гнилые, дурак дураком, но здоровый. Ха, ты же зассал Ленку зимой на Новый год на вальс пригласить, может, вспомнишь?

Ходил, ходил вокруг, а как поглядел на Жбана, так и испугался.

В это время Нинка Скобарева громко заявила, обращаясь к Ленке:

– Ой, ладно, и чего ты нас сюда притащила, тоска здесь смертная, мелкота мячик пинает. Пошли лучше на пляж, там хоть позагорать можно да искупнуться.

Вовка в этот момент обдумывал, что сказать своему, так называемому другу. Что-то он ему не очень понравился. Настоящий друг вряд ли бы стал так завидовать, что его приятель отколотил своего врага и по поводу девиц тоже вряд ли бы стал подкалывать.

– Нет, – все же решил он, – пока нет других вариантов, будем дружить, а там посмотрим. Когда он услышал громкие Нинкины слова, то сразу понял их подоплеку.

Он вскочил и обрадовано сказал:

– Девчонки вы на пляж, а можно и мы с вами пойдем?

Те переглянулись, как бы советуясь друг с другом, как будто только, что не провоцировали мальчишек.

– Ну ладно, – снисходительно сообщила Нинка, – можете идти с нами, только, чур, ты расскажешь, как дрался с Графовым.

– А кто вам такое сказал, – удивленно раскрыл глаза Вовка. Он сделал это так естественно, что Славка засмеялся, а девочки растерянно смотрели на него.

– Да, что вы его слушаете, придуряется он, – басом сказала третья девчонка, которая была на голову выше своих подруг, и к тому же на ней, единственной из всех был сейчас повязан пионерский галстук.

На вопросительный взгляд Славка с готовностью шепнул:

– Это наша председатель совета пионерского отряда Ирка Петрова. Она совсем стукнутая на голову, Учится на одни пятерки, плачет, когда четверку поставят. Видишь у нее галстук шелковый, так все время ходит, выделывается.

– Вы чего там шепчетесь, – с подозрением глядя на них, спросила Ирка, – а ты Фомин, оказывается драчун, ну ничего до школы остался месяц, и в сентябре, как раз будет время разобрать твое поведение. Мы ведь в октябре будем вступать в комсомол, так, что смотри.

– Ира, скажи, пожалуйста, – тут же спросил ее Вовка, – откуда ты узнала, что я якобы дрался с Графовым.

– Хм, – та презрительно скривила губы, – Мелкий, то есть, Генка Смирнов уже все рассказал.

– Значит получается так, председатель совета отряда пионерка Петрова не верит своему товарищу пионеру Фомину, а доверяет доносам хулигана Смирнова, который дружит с подозрительными личностями, по ночам шастает по улицам и занимается неизвестно чем? – с ехидцей заключил мальчишка. В голове которого был разум пожилого человека, прошедшего такие баталии в жизни, какие пока и не снились Ирке Петровой.

Ирка покраснела, как маков цвет, и только разевала рот, не зная, что сказать, а ее спутницы с новым интересом взглянули на Вовку. Славка, переводил глаза с Ирки на своего друга и видимо не мог понять, откуда у того появилось такое красноречие.

Но тут Климова, пользуясь авторитетом красавицы, которого не было у подруг, капризно сказала:

– Ну, хватит вам ругаться, пойдемте на реку, а то пока болтаете, и не позагорать будет.

Девушки втроем пошли в сторону реки, за ними немного поодаль шли Вовка со Славкой и прибежавший к ним Мишка.

На песчаном берегу было пустынно, несколько лодок стояли недалеко от берега, в них сидели старички рыболовы. Посреди реки шли баржи, которые тащили юркие буксиры. Вовка с интересом оглядывался по сторонам. Было понятно, что сегодня рабочий день и большинство людей на работе, но просто для него было очень необычно видеть пустой берег в такой хороший погожий день середины июля.

Они расположились около огромного ствола выкинутого сюда течением и начали скидывать на него свою одежку. Парни быстро засунули под трусы свои плавки и завязали шнурки. После чего, сдернув трусы, кинулись сразу в воду. Девчонки, делали это гораздо медленнее. Первой разделась Ленка Климова, она была в самодельном купальнике, который видимо, сшила сама. У Скобаревой был закрытый купальник, а Ирка осталась в майке и спортивных трусах. Они долго бродили вдоль воды, взвизгивая, но, наконец, залезли в воду. Далеко заплывать никто не стал, потому, что течение было сильным, и возвращаться к месту купания пешком было накладно. На Вовкину спину все пялились молча, никто по этому поводу его не спрашивал.

Накупавшись до дрожи, все вылезли на берег и рухнули в горячий песок. Вовка лежал на спине, с закрытыми глазами, в небе кричали чайки, он слушал плеск волн, девчачий смех и думал:

– Интересно, за, что мне выпала такое, прожить вторую жизнь, кто за это в ответе или это просто так распорядилась судьба, ничего не требуя взамен?

В это время ему на живот полилась холодная вода. Он открыл глаза, над ним стояла Ленка и поливала его из ладоней. Вовка вскочил и с криком:

– Ах, так, – кинулся за ней.

Та легко бежала по мокрому песку, и смеялась, Оставшаяся у дерева компания кричала и улюлюкала.

Он догнал девочку и, подхватив на руки, кинулся к реке. Ленка визжала и совсем ничего не имела против того, что ее окунают в воду. Ее талия была тонкая и упругая. И тут Вовка, неожиданно, почувствовал, что его орган не остался к этому равнодушен.

– Что я делаю, – вдруг подумал он, – пожилой человек, дед, и забавляюсь как ребенок с девчонкой.

Он отпустил руки, и Ленка встала напротив него, недоумевая, что случилось, и почему он прекратил, нравящуюся обоим, возню. Несколько мгновений он стоял, как бы раздумывая, что делать, но затем, глядя в смеющиеся Ленкины глаза, решил:

– а кто это знает, кроме меня и нечего об этом задумываться? – и с новой силой начал топить в воде радостно визжащую девчонку.

Когда они выбежали на берег, держась за руки, мимо проходили несколько парней постарше, они ничего не сказали, но заинтересованно посмотрели на парочку и пошли дальше, оживленно переговариваясь.

Ленка сразу перестала смеяться, и стала серьезной.

– Ну, вот я тебя подвела, – сказала она со слезами в голосе.

– А в чем дело? – удивился Вовка.

– Ты, что, действительно, ничего не помнишь, я думала мальчишки шутят, – сказала девушка, – это одноклассники Жбана, этот урод ко мне уже год пристает, из-за него меня все парни мимо обходят. Да ты сам, я же помню, как зимой смотрел на меня, а танцевать не пригласил, – с упреком добавила она.

– Ой девочка, – думал Вовка, – а вот мне кажется, что подстроила ты все классно. А я то старый дурак, думал, что к семидесяти годам начал понимать женщин. И сейчас чуть не поверил, что ты все делаешь искренне. Еще пару дней назад ты бы и не подошла ко мне, а теперь куда я денусь от этого Жбана, придется драться, что же поделаешь, не объяснять же тому, что Лена нашла способ решить проблему, стравив двух петухов.

Вслух он этого конечно не сказал, а, по-прежнему держа ее за руку, повел к ребятам.

Пока они шли, Ленка негромко спросила его:

– Вова, а у тебя теперь на спине эта штука так и будет?

– А, что очень страшно, – переспросил Вовка.

– Нет, очень похоже на темное деревце с ветками, только еще немного красноты есть, тебе не больно?

– Ты знаешь, на удивление не больно, в больнице тоже доктора удивлялись, что у меня сильного ожога нет, а просто, как татуировка получились.

– Бедный, – с сочувствием произнесла девушка, и легко провела пальцем по его спине, сделала она это уже рядом, с лежащими на песке девчонками.

– Вот же, девка! – восхитился Вовка, – и ведь не учит никто, на одних инстинктах понимают, как надо поступать.

Славка смотрел на него со смесью зависти и жалости.

– Ну, все приятель, Жбану уже сегодня доложат, что ты Климову в воде щупал. – шепнул он другу, когда тот улегся рядом с ним, – Не знаю, правда где он сейчас, его что – то давно не было видно. Может, уехал куда? Но все равно к школе прикатит.

– Слушай Славка, а как ты думаешь, кто сильней Граф или Жбан, заинтересовался Вовка.

– А не знаю, они одногодки, только Граф уже два года, как ушел из школы, где-то вроде работает, Хотя раньше они между собой не дрались, но в классе все равно Граф макуху качал. Жбана бы тоже давно выгнали, но у него мать учительница, поэтому и учится еще.

Солнце начало опускаться к закату, когда все начали расходиться по домам. Мишка исчез со своими друзьями, заверив, что найдет дорогу домой и без старшего брата, Славка ушел с двумя одноклассницами, оставив друга вдвоем с Ленкой.

Они дождались, пока все скроются из виду и тоже пошли в сторону поселка. Им навстречу двигались многочисленные желающие искупаться после трудового дня.

Неожиданно Ленка спросила:

– Вова, ты меня простишь?

– За что, – ненатурально поинтересовался тот.

– Перестань, ты же обо всем догадался, я сразу поняла, – сообщила Ленка, – ты знаешь, как мне надоел этот Генка, и вообще я ни о чем таком не думала, но вот когда увидела его друзей, так и решила с тобой искупаться. Ты ведь его побьешь, правда? – наивно спросила она, – ведь Графа смог побить.

Вовка засмеялся.

– Ну, не знаю, я, если честно его совсем не помню, увижу, скажу.

Они медленно прошли по широкой улице до дома, где жила Лена, он ничем не отличался от их четырех квартирного дома, такой же маленький палисадничек, и внутренний двор с дровяниками. Во время этой прогулки их внимательно осматривали глаза всех, кто в это время находился на улице.

Когда они прощались, Ленка пристально посмотрела на него и сказала:

– Ты знаешь Фомин, я никогда не думала, что ты можешь быть таким внимательным и интересным. Ведь ты еще в прошлом году бегал по партам в классе и пел похабные частушки. Даже не верится. Может, завтра мы с тобой снова сходим на Волгу?

Вовка про себя засмеялся, конечно, от такого предложения первой красавицы класса любой мальчишка потерял бы остатки соображения, но он то, не такой мальчишка.

– Леночка, – проникновенным голосом сообщил он в ответ, – обязательно сходим, если так тебе хочется, но давай не будем загадывать, ты ведь завтра пойдешь в магазин?

– Ну да, – растерянно сказала Лена, – и что из этого?

– Вот и мы с братом завтра с утра там будем – улыбнулся ее собеседник, – там и договоримся, когда встретимся, потому что мне надо еще с ребятами в футбол сыграть. Он не стал говорить девушке, что ему надо как можно быстрее запоминать окружающих, а в игре это можно было сделать гораздо быстрее и непринужденней, чем в обычном разговоре.

– Ну, раз тебе футбол интереснее чем со мной загорать, тогда иди и играй, – сказала, надув губы, его собеседница, – очень надо, я-то тебя, как человека пригласила.

– Ого, какие заявления в столь юном возрасте, – восхитился про себя Вовка, – вот оказывается, когда нами уже начинают командовать.

– Лена, ну, в общем, завтра я тебя встречаю утром у магазина, – сказал он, повернулся и быстрым шагом пошел по улице, чувствуя спиной недоумевающий взгляд девчонки.

Дома, когда он пришел, были все, и, похоже, его уже ждали.

Мама, подозрительно ласково улыбаясь, смотрела на него.

– Ясненько, – понял Вовка, – Мишка заложил.

– Ну, как напровожался? – с ходу спросил отец, – что-то ты зазнобу свою рано отпустил?

– Вечно тебе Паша надо влезть, – заступилась мать, – не смущай парня.

– Да я и не смущаюсь, – ответил сын, – действительно мы с Леной Климовой прошлись до ее дома, после пляжа и все.

– Лиха беда начало, – подмигнул отец, – сначала до дома, потом до сеновала.

– Пашка, ты, о чем с сыном говоришь, какой сеновал, им по пятнадцать лет еще, – закричала мать, – прекращай этот разговор!

– Хорошо, хорошо, – засмеялся чем-то довольный отец.

– И ржать перестань, – добавила мама, – радуешься, как будто сам провожался.

– Люда да ты посмотри, парень на глазах взрослеет, себя, наконец, поставил среди ребят, на гитаре играет, да еще и самую девку фасонистую в поселке прибрал. Фомин, одним словом! – и батя горделиво выпятил грудь, – в общем, сейчас ужинаем, а потом нам старший на гитаре сыграет, а мы послушаем, и решим, стоило ли ему гитару дарить, – сказал он свое веское слово.

Ужин, прошел, как будут писать когда-нибудь в газетах, в теплой и дружественной обстановке, и после него Вовке пришлось взять гитару в руки.

– Батя, так что сыграть? – спросил он у отца.

Тот долго не раздумывал.

– Спой сынок про войну, два года, как дома, а все она проклятая мне снится.

– Ладно, бать, тогда начну вот с этой – сказал в ответ сын и своим негромким голосом начал:

После первого куплета Павел Александрович закрыл глаза, присоединился и начал подпевать своим низким голосом. И вскоре вся семья дружно выводила тоскливую тревожную песню войны.

Когда они закончили петь, мама вынула платок из кармана и вытерла заслезившиеся глаза.

Вовка же почти без перерыва начал следующую песню:

Закончилась эта песня и тут в двери постучали. На приглашение в двери зашли соседи, которых Вовка еще не знал, пожилой усатый одноглазый мужчина с ожоговыми шрамами на лице, и полная темноглазая женщина.

– Слухай, Паша, Люда, вы тут так спиваете, можно и мы с вами посидим, подпоем?

– Конечно, Василий Егорыч, какие разговоры, присаживайтесь за стол, у нас тут свой музыкант появился, не гармонист, конечно, но и на гитаре неплохо играет. Ну, что бы ты хотел спеть, старшина? – спросил отец.

– Что спрашиваешь, понятное дело о танкистах.

И понеслась песня о танкистах, которые задали перца самураям.

Когда вступила в общий хор жена дяди Васи, Татьяна, Вовка играть перестал, он просто сидел и слушал, как ее высокий голос сплетается с баритоном ее мужа. Пели они хором часа два, после чего дядя Вася сказал.

– Эх, душевно посидели, – и стал прощаться.

Вовка не выдержал и сказал.

– Тетя Таня, вам бы в опере петь с таким голосом.

Та же со своим мягким хохляцким акцентом сказала.

– Эх, хлопчик, какая опера, когда нужно было учиться, мы в деревне работали, очень тяжело, голодно было. А потом перед войной полегче стало, прослушали меня и пригласили в филармонию, а тут война, и пришлось вместо филармонии санитаркой в медсанбате, вот там и своего суженого встретила, – и она погладила своего усатого дядю Васю по руке.

Они ушли, и семейство Фоминых начало собираться ко сну.

На удивление Вовка заснул сразу, как положил голову на подушку.

– Наверно привыкаю, – была его последняя сознательная мысль.

Утром будильник и гимн разбудили его вместе с родителями. Отец только усмехнулся, увидев, что его старший надел шаровары и, как был в майке, выскочил на улицу. Когда Вовка прибежал вспотевший через полчаса домой, его уже ждали у дверей.

– Вова, вы должны сегодня расколоть все дрова, сходить в магазин и наносить воды сегодня суббота, завтра, я буду стирать белье. А вечером мы идем в баню, так что не задерживайтесь со своим футболом. Все понял?

– Так точно мама, – весело ответил сын и пошел к умывальнику. Там он открыл круглую коробку зубного порошка и начал чистить щеткой зубы.

Затем чайник был вновь поставлен на плитку, но тут под ним вспыхнул огонек, и, только что желтая спираль потемнела.

– Вот же, не вовремя плитка перегорела, – подумал он. Снял чайник и осторожно вытащил спираль из лабиринта фарфорового изолятора и та немедленно развалилась на несколько кусков.

Он чертыхнулся, и сев за стол, начал аккуратно скручивать кончики нихромовой проволоки. Когда уже заканчивал последнюю скрутку, через плечо склонился проснувшийся Мишка.

– Ага, опять спираль перегорела, – воскликнул тот, – папка всего несколько дней назад скручивал, как раз, когда тебя молния долбанула.

Вовка аккуратно вставил спираль в изолятор и воткнул вилку в болтающуюся розетку.

– Ох, Павел Александрович и лентяй, да и мой предшественник тоже, – подумал он.

Плитка задымила, и начала греться, на нее срочно был водружен чайник.

Когда сели пить чай, Мишка был поставлен в известность о колке дров, но воспринял это стоически, и только горестно вздохнул.

После хилого завтрака Вовка полез в коридоре в щиток, выкрутил пробку, в которой был вставлен медный жучок, и под комментарии младшего брата быстро прикрепил розетку к стене. Затем они отправились к дровянику. Где лежит колун, Вовка уже знал, и, вооружившись им, начал колку. Высохшее дерево кололось с трудом, но, тем не менее, дело двигалось. Мишка таскал наколотые дрова в сарай, старательно уворачиваясь от разлетающихся поленьев. Дров оказалось совсем немного, поэтому работа была завершена в рекордные сроки…

После краткого перерыва, была принесена вода, а затем они взяли список, который оставила мать, карточки и отправились в магазин.

Когда они подошли туда, оказалось, что Климова уже там. Она, видимо уже заняла очередь, и теперь стояла немного поодаль, ожидая их.

– Ну, наконец, то соизволил придти, – ядовито сказала она, – сам сказал, что с утра будешь ждать.

Младший брат, навострив уши и открыв рот, смотрел на них.

– Ты Мишуня иди, занимай очередь, а мы поговорим, – сказал Вовка и подтолкнул того в сторону магазина. Мишке до смерти не хотелось уходить, а послушать о чем будут говорить брат и девушка, но пришлось идти.

– Лена, прости, у нас были дела, да вообще то сейчас еще утро. Вон магазин еще не открыт.

– Фомин, тебе не кажется, что ты нахал? – спросила Лена, – ты, что теперь будет все время пользоваться тем, что я чувствую себя виноватой перед тобой?

– Кажется, – сказал тот, улыбаясь, – но буду пользоваться, когда еще так повезет.

– Ленка рассмеялась, и в этот момент была так хороша, что Вовка открыл рот.

– Ладно, тогда рассказывай, что мы будет сегодня делать? – спросила она.

– Так, будем делать все, как вчера. После магазина по домам. Потом мы с Мишкой пойдем на футбольное поле. Хочешь, приходи пораньше, посмотришь, как я играю, а потом отправимся на пляж. Только сегодня мы в баню идем, так что как вчера не удастся позагорать, – ответил он.

К Вовкиному удивлению, Лена согласилась и сказала, что обязательно придет. Между тем магазин открылся и вся очередь начала заходить вовнутрь, поэтому разговор пришлось прервать.

Когда они пришли на пустырь, Мишка немедленно убежал к своим одноклассникам и оттуда уже слышался его звонкий голос. Сегодня на пустыре народа было поменьше.

Но, тем не менее хватило, что бы собрать две неполные команды.

Вовкино появление было встречено с радостью, и немедленно разгорелась перепалка, в какой команде он будет играть. Пришлось даже кинуть жребий. И только тогда этот вопрос был решен. Как ни странно Вовка запомнил тех, с кем вчера играл и уже безошибочно называл всех по именам.

Когда игра была уже в разгаре, краем глаза он заметил тоненькую фигурку Лены Климовой, которая пришла на этот раз одна и сейчас внимательно следила за перипетиями игры. Вот только он не заметил молодого мужчину, спортивного вида, который внимательно наблюдал именно за его игрой.

Сегодня Вовке не везло, хотя его команда выиграла с разгромным счетом, но это случилось только потому, что половина другой команды следила именно за ним. И сейчас он усилено массировал свои голеностопные суставы, которым неоднократно доставалась от сандалий и ботинок противников.

– Очень больно? – послышался девичий голос. Он поднял голову, рядом стояла Климова и сочувственно улыбалась.