Придворный. Заклинание Дронт Николай
– Сфера. Как снять, знаешь?
– Ваша милость, селяне говорят: «Ежели что один построил, другой завсегда сломать сможет». Поставить – архимаг нужен, развеять – магистр сможет. А если свитки есть, то и просто волшебник.
– Шутник! Неста всю Гильдию на уши поставила, ищут способ развеять, а ты «завсегда сломать». Сколько времени тебе надо? И какие нужны свитки или другие ресурсы? Будет все, но нужно сделать быстро.
– Ваша милость, могу спросить о проблеме в целом?
После того как юноша услышал рассказ о случившейся беде, он заявил:
– Ваша милость, возможно, не стоит знать Гильдии о секрете преодоления призматических преград. Вдруг придется прятаться за ними? Я все сделаю сам. И сферу сниму, и постараюсь решить вопрос с ее обитателем.
– Умный ты, Стах. Но наивный и глупый. Что, никого не нашлось решить вопрос? Ты верный, тебе скажем, но один раз и без передачи. Торан, Лаура? Не против?
– Нет, папа.
– Да чего уж там. Говори.
– Семья должна решать свои вопросы внутри себя. Если кто-то нашей крови ведет себя неподобающе, то трое ближайших родственников должны собраться, решить, что с ним делать, и сами… Слышишь? Сами! Никому не перепоручая, привести семейные дела в порядок. На том стоим. Боги тогда за нас будут, и проклятия не случится.
– Ты, Стах, пойми – я сама очень боюсь, но больше, почитай, и некому.
– Власть, братец, это не только большие права, но и тяжкие обязанности. Думаешь, я хочу любимую дочурку в бой против нежити кидать? Мне в тысячу раз легче было бы дать приказ, двинуть полки гвардии и трупами завалить беду. Но нельзя. Боги за нас, когда мы следуем единожды установленным правилам, потому и государство крепко. Вот если из нас троих никто не вернется, тогда давай – делай что можешь, с мертвых спроса не будет. Тогда и Гильдию подключат, и гвардия в бой пойдет.
– Ваши королевские высочества, я могу вас усилить, чтобы повысить шансы в бою? Или это тоже запрещено?
– Усиление не возбраняется. У тебя магическое оружие есть? Или еще что, для боя полезное? Быть может, защита?
– От моего дядюшки осталось, ваша милость. Чисто для коллекции. Яд Некробой. На живых почти не действует. Лишь шрам остается незаживающий, и нежитью после смерти никак нельзя подняться. А вот для умертвий даже царапина фатальна. Зомби сразу дохнет, вампиру часы нужны или несколько ударов. У меня есть три дозы пасты на клинки.
– Дело! Хоть раз, но мы его достанем.
– Еще не все, ваша милость. Алмазный порошок нужен. По крайности, хотя бы гранитный. Я весь свой на зелья извел, но у ювелиров, может, осталось. Или старые, дешевые алмазы можно раздробить. Заклинание Каменная Кожа. Поглощает любые удары, включая магическое оруже. На моем уровне, с алмазной пылью – от трех до семи, с гранитной – от одного до четырех.
– Это сильно меняет дело. Почему в Гильдии нам такого не предложили?
– Не могу знать, ваша милость. Заклинание старое. Быть может, забыли. Оно дорогое, но полезно, только когда о нем никто ничего не слышал. Удар алебарды и удар шилом одинаково идут в расчет. А если бросить горсть щебенки, то защита может сняться сразу. Для магии такое обычно, она не разбирает серьезность угрозы.
– На троих твоих сил хватит?
– Так точно, ваша милость. Три Каменные Кожи четвертого круга… Чтобы снять сферу, нужно семь разных заклинаний, с первого по шестой круги. Справлюсь! При плохом раскладе еще будет чем монстра встретить.
– Тогда бегом за этим твоим… Некробоем, а я прикажу из Гильдии все возможные свитки доставить. С личем потом тебе же придется разбираться. Неизвестно, где он прячется.
– Наверняка в катакомбах под столицей, ваша милость. Самое удобное место. Поищем. Сейчас главное – снять преграду.
Я, когда порталом отбывал из башни, взял с собой всех слуг, кроме Балега. Он организует вывоз моих вещей в столицу. Но наиболее ценное Кидор не мог оставить. Ладно золото! Фарфор сразу после отъезда пациентки чуть не со слезами блаженства на глазах слуг был уложен по зачарованным на сохранность корзинам. Корзины были упакованы в сундуки с рунами на крепость, невскрываемость и облегчение веса. Собственно, так посуду сюда и привезли. При безумной редкости настоящего фарфора цена упаковки кажется ничтожной по сравнению с шансом довезти груду черепков.
В общем, в портал пришлось вталкивать багаж и самим входить навьюченными, как караван верблюдов. Причем мне заявили, что взяли минимум потребного, и как дожить до приезда Балега с вещами, совсем непонятно. Хотя есть надежда на его прибытие сегодня вечером.
Эля осталась единственной носительницей амулета для управления башней и в первую очередь лифтом. Я перевел систему в более параноидальный режим – лифт стал управляться только носителем амулета. Еще запретил не то что открывать – приближаться к рунному залу. Крепостной волшебник с помощниками может продолжать жить в башне, но ходить – пусть ходит по лестницам.
Пока слуги устраивались, я в придворном мундире метнулся во дворец. Меня сразу после доклада провели в комнату с обитыми пробкой стенами. Оба принца, мой сюзерен и я – вот все допущенные на совещание. Вызов последовал по новой проблеме: бывший Верховный Магистр возродился личем, пробрался во дворец, в зал, где умирает государь, провел неизвестный ритуал, поставил преграду в виде Призматической Сферы и попытался сбежать, но его, правда с потерями, развоплотили жрецы и маги, находящиеся на дежурстве.
Внимание, вопрос! Где они были раньше? Почему не помешали провести ритуал? Новая Верховный Магистр не знает, как преодолеть преграду. Серьезно? Что-то меня совсем не радует местная магическая Гильдия. Словом, предложил снять преграду и разобраться с тем, что внутри.
Вы знаете? Я зауважал и принцев, и сюзерена. Мне было сказано, что это их семейное дело и разбираться они будут сами. Я могу вмешаться, только когда они все сложатся. Охренеть, да? Лаура – видно, что сильно боится, но тоже идет, ибо «надо». Такое, понимаешь, спокойное мужество. С ними в любую схватку соглашусь пойти, помогу, чем смогу.
Предложил принцам яд против умертвий и для защиты Каменную Кожу. На это согласились с радостью. Яда у меня лишь три дозы, но таким людям и для такого случая отдам, не жалко.
У скелетных воинов есть пренеприятнейшее свойство – почти полный иммунитет к магии. Зато от ядов для нежити они не защищены. Паста густая, наносится на лезвие оружия, желательно похуже, ведь дня через три на металле появится пленка окислов, а через неделю останется изъеденный ржавчиной остов. Разве зачарованное оружие продержится чуть дольше, но дольше месяца не устоит и оно.
Когда вернулся с Некробоем, от Гильдии были присланы около пяти десятков разных свитков боевых заклинаний. Однако просьбу Несты поприсутствовать при снятии преграды мой принц отклонил сразу.
Не знаю, ограбили ли дворцовых ювелиров, раздробили ли коронные алмазы или сняли со всех дам их бриллиантовые гарнитуры, но алмазной пыли было не меньше, чем на две дюжины заклинаний. Я наложил Каменную Кожу, и тут неожиданно мой сюзерен ткнула себя стилетом в руку. Проверила, понимаешь. Стилет острый, тонкий – кончик погнулся. Вы пробовали в камень шилом ткнуть? Тут такой же результат. Отец Лауру немного поругал, но все трое сильно приободрились.
Его королевское высочество принц Торан из оружия выбрал широкий и тяжелый абордажный клинок, больше похожий на кортик, чем на саблю. Мой принц предпочел что-то вроде карликового протазана, а принцесса взяла короткую шпагу. Похоже, они договорились между собой и выработали общую тактику боя.
С час я смазывал ядом лезвия. Это дело не такое простое, как кажется. У непривычного человека шанс отравиться сильно отличен от нуля. Да и использовать оружие в бою надо с осторожностью. Я настоял, чтобы все надели плотные фехтовальные перчатки. В случае касания лезвия перчатку можно быстро скинуть с руки. Принцы надели кольчуги, Лаура предпочла кожаный доспех.
Мы спустились в подвал и потайным ходом прошли в Белый дворец. Спальня государя находилась на втором этаже. Призматическая Сфера ослепила многих слуг на десятки минут, потому я предложил войти в зал одному, пообещав позвать остальных, когда сниму преграду. Однако мой принц уже видел сферу и не ослеп, потому решил пойти со мной. Дальше диспозиция предполагалась такой – я снимаю преграду и больше не вмешиваюсь, в бой бросаются члены семьи. Если они не справятся и умрут, только тогда вступаю в бой я. За дверьми стоит его преосвященство с двумя монахами в полной броне, с зачарованными молотами. Это третий барьер обороны, они будут держаться, сколько смогут, а в это время еще один доверенный слуга поднимет по тревоге гарнизон крепости. Так себе план, отступления не предусмотрено, зато секретность соблюдена.
Глава 7
Смерть государя
Бой
Открыв дверь спальни, можно сразу увидеть огромный шар защитного заклинания. Верхний край достает потолок, нижний уходит в пол. Призматическая Сфера, семь слоев защиты, каждый по-своему противостоит нападению и наказывает вторгнувшегося. Сильнейшее заклинание, снимающееся легко и просто. Сравнительно легко и сравнительно просто.
Каждый – красный. Барьер от немагических атак метательным оружием. Бьет огнем. Читаю со свитка Конус Холода, пятый круг. Не мое, совсем не мое, я все же огневик.
Охотник – оранжевый. Останавливает магические дистантные атаки. Поражает кислотой. Порыв Ветра, второй круг. Сдувает птичек, уносит туман и… убирает второй слой преграды.
Желает – желтый. Не пропускает газы, яды и препятствует окаменению. Наносит удары электричеством. Сильный слой. Наверное, самый опасный из стихийных. Против него помогает Дезинтеграция, шестой круг.
Знать – зеленый. Защищает от любого дыхательного оружия. Яд. Мгновенное, летальное действие. Проход Сквозь Стену, пятый круг. Прекрасное воровское заклинание.
Где – голубой. Останавливает ментальные атаки и ворожбу защищаемого места. Превращает в камень. Снятие смеху подобно – Магическая Стрела, простейшее заклинание первого круга. Только крайне ленивый волшебник его не знает.
Сидит – синий. Не пропускает любые заклинания. Вызывает безумие. Опять со свитка, читаю Дневной Свет. Я Тень, любой свет – не ко мне.
Фазан – фиолетовый, самый сильный и коварный слой. Обладает защитными свойствами всех предыдущих оболочек, разрушает все объекты, снимает все эффекты, существ переносит на другой, случайный план. Рассевание Магии, третий круг.
Все! Сфера убрана, королевская троица бросается в бой. А я, чуть не рассмеявшись от облегчения, наблюдаю за схваткой. Какой Костяной Король?! Где Костяной Рыцарь? Всего-навсего Могильный Гуль! Сильный, опасный, но далеко не высшая нежить, обычный безмозглый монстр.
Безмозглый он, может, и безмозглый, но сразу бросился на слабейшую в партии – на Лауру. Та приняла его на шпагу, но он успел ударить девушку огромной когтистой лапой. В это время с одной стороны в него вонзился широкий наконечник протазана, а с другой – рубанул короткий, однако тяжелый клинок. Гуль протяжно взвыл, раз успел отмахнуться, а затем упал на пол. Края ран, задетые отравленными клинками, прямо на глазах оплывали слизью, очень похожей на гной.
Лаура, ничего не замечая, по-моему, даже крепко зажмурившись, тыкала шпагой в поверженного врага, причитая: «На! На! На!» Ее доспех рассечен ударом когтей. Три параллельные прорехи, причем в средней виднеется сосок очаровательной девичьей груди. Лагоз обнял дочь и гладил, как маленькую, по голове, пока девчонка ревела в полный голос, иногда даже немного подвывая.
Нагрудник кольчуги принца Торана пробит точно напротив сердца. И он пальцем машинально трогал рваные края дыры. Его клинок еще немного шипел и пенился там, где яд смешался с ихором монстра.
– Стах! Позови… – приказал принц, продолжая прижимать дочку к груди.
Я выглянул за дверь и приглашающе махнул рукой. В дверь вбежали оба монаха с молотами наперевес, за ними влетел его преосвященство с аспергиллиумом в руке.
Аспергиллиум – довольно специфическое оружие, помесь палицы с брызгалкой. В отсек, расположенный в рукояти, заливается святая вода, и при ударе оружие еще и окропляет место удара. С учетом того, что оно сделано из специфических материалов, благословлено и зачаровано в храме, такая дубинушка ну очень эффективна против некоторых тварюшек, которых не берет ни магия, ни даже магическое оружие. Правда, стоит дороже иного храма.
Его преосвященство сразу понял ситуацию, аспергиллиум в руке сменился огромным клетчатым платком, который был вручен Лауре. Та громко и совсем не аристократично высморкалась, откуда-то достала зеркальце, критически осмотрела себя. Ойкнула, заметив прореху на груди, прикрыла ее ладонью, отвернулась от мужчин и стала быстро приводить себя в порядок.
– Боги закончили путь грешника, – вздохнул священник. – Не скажу, что к себе прибрали, но мучения закончили. Ваши королевские высочества, идите в покои, а к утру я извещу народ о кончине вашего отца. Примите сию весть с должной печалью и смирением.
Оба брата синхронно хлопнули меня по разным плечам и удалились вместе с принцессой. А молотобоец спросил:
– Что ЭТО было?
Нежить почти совсем растеклась в зловонную лужу, в которой опознать что-либо было проблематично.
– Могильный Гуль, – пояснил я. – Уже обернувшийся, но еще не отожравшийся. И так бы забили. Знал бы – Некробой не тратил бы.
– Не дали боги беде свершиться, – загнусавил монах.
Второй его перебил профессиональным вопросом:
– Доспехи на двоих порваны, но крови нет. Заражения не будет?
– Нет. Заклинание защитило.
– Барон Тихий? – спросил его преосвященство, как будто только узнав меня. – Как же! Наслышан о богоугодных делах ваших. Священнослужителя приютили, новый приход у себя в баронстве организовали. Благое дело, благое. Сорок ваших грехов лично отмолю за то и за сегодняшнее дело. А вот для братии нашей, коя молитвами и слабыми силами своими защищает прихожан от нечисти всякой, нельзя ли испросить средство, кое столь нежити прискорбно?
– А особливо ту чару, что так ладно от ударов когтей защищает, – вмешался первый слабосильный монах с двуручным молотом и в зачарованном полном стальном доспехе.
Второй слабосилок, с кулаками в голову ребенка, закивал, поддерживая просьбу. Обложили. И отказать не могу – первосвященник лично на бой пришел и, видать, лучших бойцов привел. Грех отказывать тем, кто был готов стоять с тобой рядом до самой смерти.
– У меня не осталось Некробоя. Но если достанете ингредиенты, попробую сварить. А Каменная Кожа – заклинание не столько сложное, сколько дорогое. Можно и про него поговорить, открою рецепт церкви, если имеются волшебники.
– Столь радостно на душе потеплело от слов ваших праведных! Есть добрые прихожане, найдут потребные вещества, найдут. Ой, – вдруг спохватился священник. – чего это я! Мы и у себя в храме имеем много всякого разного. Нам бывает оно не потребно, а храним – вдруг кому на что сгодится. Книги разные. Вещи всякие, не божьи, но мажеские.
Дверь маленького зала, в котором собрались на совещание самые высшие сановники королевства, неожиданно распахнулась. Медленно, торжественно, сопровождая каждый свой шаг стуком посоха, вошел одетый в черное одеяние с обильным серебряным шитьем герольд, семь раз ударил посохом о пол и провозгласил:
– Волею всемогущих богов, его величество король Хаора умер! Согласно завещанию государя, по обычаям предков и законам королевства, его королевское высочество наследный принц Лагоз получает в наследство корону! Да здравствует король!
Присутствующие давно были готовы к такому исходу, потому здравицы в честь нового государя прозвучали искренне и сразу. Его величество смиренно склонил голову и принял на себя тяжкий груз управления страной. Его королевское высочество принц Торан выразил поддержку брату, достал заранее подготовленную бумагу и предложил организовать Комиссию по траурным торжествам. Новый государь первым своим Указом поставил во главе Комиссии генерал-аншефа графа фон Лаунгера. Тот поблагодарил за великую честь, вытащил из кармана мундира список и зачитал просьбу включить в Комиссию всех названных вельмож. Его величество милостиво соблаговолил утвердить состав.
Следующим указом он обязал всех сидящих за столом стать членами его Государственного Совета. Никто из присутствующих не взял самоотвода, но каждый встал и в короткой речи поблагодарил его величество за доверие, а его преосвященство напомнил о необходимости коронации ровно через сорок дней. Как главе главного храма страны и первосвященнику королевства ему пришлось взять на себя главенство Коронационной комиссии. Список ее членов, кстати оказавшийся под рукой, также был утвержден.
Прямо сразу, не выходя из зала, его величество изволил написать две-три записки и приказал их срочно доставить адресатам. Новое правление началось успешно.
Бой закончился глубокой ночью. Комнату во дворце за мной оставили, после разговора со священнослужителями можно было бы и поспать, однако не дали. Призвали в переговорную комнату Зеленого дворца. Там собрались оба принца и принцесса.
– Ну как святые отцы?
– Разбираются, наверное, ваша милость. Меня отправили восвояси почти сразу, как монахиня пришла.
– Святая Мать?
– Не могу знать, ваша милость. Лицо полностью закрыто капюшоном. Да и не видел я таких раньше.
– Она. Слепая, но слышит малейший шорох. Ходит одна, без поводыря, не хуже любого зрячего. Лучше нее никто не очистит место от эманаций зла.
– Ваша милость, монахи у меня просили рецепты Каменной Кожи и Некробоя.
– Дай, коли не жалко. Не в обиду тебе будет сказано, Гильдия плохо проявила себя, а отец на нее очень полагался. Даже Церковь Всех Богов перестал ценить. А в государстве все должно быть сбалансированно и стабильно. Нельзя отказываться от одного в пользу другого. Сейчас придется заново настраивать тяги и противовесы… Ладно, с этим позже разберемся… Ты, братец, будешь на связи между двором и Гильдией.
– Ваша милость, не справлюсь. Честно говорю, не скромничаю. Меня начальником канцелярии представительства поставили. Стыдно сказать, ваша милость! До сих пор не знаю, чем там занимаются!
– Да? А тебя хвалили. Ты думаешь, что сам по себе, а за тобой сто пар глаз доброжелателей смотрят, ждут, когда хоть чуть оступишься. Однако докладывают, ты прекрасно дело поставил. У подчиненных в авторитете, строг, но справедлив.
Тут вмешался принц Торан:
– Ты считаешь, я знаю, как ротой командовать? Или даже полком? Лагоз, он что, сумеет рассчитать бюджет сельской больницы? На то другие люди есть. Задача руководителя не подменять подчиненного, а дать ему посильную задачу и следить за исполнением. Ты молодой, думаешь, должен знать дела каждого письмоводителя? Ан нет! Словом, дело решенное. У тебя два пути, первый – встать во фрунт и сказать: «Так точно!» Но можешь, наоборот, встать по стойке «смирно» и заявить: «Будет сделано!» Нас любой вариант устроит.
– Слушаюсь, ваши королевские высочества!
– То-то! А то «не справлюсь»… Мы тебе помощником родственника поставим, Симона аус Хансала. Он бригадирского чину, для него это, с одной стороны, понижение, но старое место мы ему оставили. Пусть выслуга идет, справится с гильдейскими делами – генералом будет, обещаю. Так и передай.
– Премного благодарен, ваши королевские высочества.
– Не тянись. Меня тоже разрешаю «милостью» звать. Мы с тобой вместе в лицо смерти глядели. После такого можешь попроще быть. Что целыми благодаря тебе остались, помним. Сразу отблагодарить не сможем, но должными быть не любим.
– Стах, мне страшно. Я боюсь, не усну. Мысли всякие. Почему дедушка в монстра обратился?
– Божественное проклятие не усиливает, а принижает. Костяного Короля, который веками может править своим государством, можно как угодно называть, но не проклятым. Если по рангу смотреть, он выше магистра, ближе по силе к архимагу. Недобрые боги могут даровать за большие заслуги такую мощь. А вот гуль, у которого отняли душу и разум, – он точно проклят. Даже если могильный, один из самых сильных гулей.
– Спасибо, братец, растолковал. То есть, получается, боги дали нам испытание по силам. Тяжелое, но справиться мы могли. Без тебя дочка и брат, скорее всего, погибли бы, но в результате мы бы победили. А с личем что делать будем?
– Ваша милость, найдем. Да и не так он страшен в ближайшей перспективе. Пока возродится, пока в силу войдет. Высшая нежить живет долго, если не развоплотят. У них ход мыслей совсем идет по-другому, чем у живых. Был описан случай, когда могучий боец с нежитью объявил охоту на вампира, тот посмеялся и уснул на полста лет. Когда проснулся, боец уже умер. Вампира, правда, его потомок упокоил, но ход мысли нежити понятен.
– Так нам что, полста лет ждать?
– Никак нет, ваша милость. Думаю, надо искать место, где лич пребывать собирался. Это не вампир, которому только гроб и нужен. Лич обычно старается свою силу нарастить, исследования проводит, старые могильники ищет. Ему пристанище нужно. И не абы какое. Что при жизни любил, то и после смерти будет хотеть вокруг себя видеть. Сподвижники ему интересны. У нас обычай своих мертвых сжигать, причем одаренных особенно, значит, слуг набрать ему тяжко, армии нежити вовсе не будет. Выход – или призыв существ с иных планов, или пока живые сторонники. Ну и маленький источник тел – река и море, утопленники. Нежить из них слабая, хотя сильнее зомби. Однако нападают только вблизи воды, да и поднимать их, особенно в соленой воде, задача крайне сложная. Можно, конечно, еще что придумать, но высшую нежить ожидать не приходится, а низшую даже крестьяне дубьем забивают. Да, с потерями, однако забивают.
– Спасибо, просветил. Ты думаешь, в катакомбах прячется?
– Ваша милость, в городе про все дома полицейские могут рассказать, а в катакомбах места полно. Однако шансов много. Тут другие вопросы имеются. Первый вопрос – почему дали ритуал провести? Ведь два жреца и трое волшебников погибло, но нежить-то победили. Значит, до боя ритуал был проведен. Как так случилось? Другой вопрос – когда дела пошли плохо, почему лич не сбежал в сферу? Тот, кто поставил, проходит сквозь преграду свободно. Третий – почему решили, что именно лич был? Его видел кто-то из оставшихся в живых? Кто? По каким признакам определил?
– Хорошие вопросы задаешь, дружок. Вот тебе и первое дело к Гильдии. Завтра озадачь помощника, пусть спросит. Сам будешь для другого дела потребен. Рассчитывай так, что до коронации из дворца без приказа ни шагу. Что нужно, решай здесь. Что потребно, тебе выдадут. Пока дела не наладятся, будешь нашим последним рубежом обороны. Про секретность молчу, ты сам все понимаешь.
Лег уже перед рассветом. Причем помещение мне выделили другое. Была комната 24, последняя в списке, дали покои с номером 1. Никого из них не выселили, они в резерве были. Четыре комнаты. Одна, правда, совсем маленькая, для личного слуги. Собственный, извините, сортир, совмещенный с ванной. Стены с резными дубовыми панелями. Кровать с балдахином. В кабинете стол с креслом, книжные шкафы и кожаный диван. Вся мебель списана из королевских покоев, но очень достойного вида. Обалдеть, в общем. Тут сразу понятно, что мой статус при дворе резко поменялся. Единственно, служитель вежливо намекнул, что женщины сюда тоже категорически не допускаются.
Все мои мундиры уже здесь, необходимые вещи тоже. Покои, скорее квартира, номер один очень понравились Кидору, и он, пользуясь своим статусом личного камердинера, уже обживает маленькую комнатушку.
Утром не пришлось бежать в общий буфет: камердинер подал завтрак в моих покоях. Понятно, меню то же самое, что и у всех, но, знаете ли, статусно. С одной стороны, мне это не нужно, с другой – завистники быстро найдутся, а с третьей – приятно. Как там? Огонь, вода и медные трубы? Хм… Огонь, наверное, был, когда я принца из заведения мадам Розы вытаскивал. Честно говоря, я дом и сжег Огненной Стеной, но никого это не колышет. Вода точно была. Где моя крепость стоит? Вот! Теперь пошли медные трубы, самое сложное испытание. Надо и его пережить.
Слуга доставил из дома коробки с кремами. Сразу после завтрака я отложил государеву долю, от казны же ингредиенты выдали, долю обер-цалмейстера, подарки Лауре, маме, Силестрии и несколько в запас, на всякий случай.
Затем меня вызвали на совещание. В зале собрались высшие сановники королевства, оба принца и… я. Понятно, я оказался на последних ролях, сидел на дальнем краю стола. Мой статус был обозначен: «Сядь посиди. Может, по магии чего пояснить сможешь». Угу. Сел, сижу. Ловлю несколько охреневших взглядов. Вы знаете? Я их понимаю. Тут не просто все, кроме меня, генералы, здесь главные руководители страны собрались. Приглашенных отвечать на вопросы по любой теме не сажают за стол. Чай, не рассыплются, они и постоять могут. А тут я, титулярный камергер, за краешком стола примостился. Очень оно удивительно людям.
Сижу, приготовился внимательно слушать. Не так, как на первом приеме, когда стоял глазел, а потом спросили по делу, даже вспомнить ничего толкового не смог. Впрочем, почти сразу после начала совещания вошел герольд.
Судя по реакции, кое-кто был уже в курсе смерти государя, а остальные давно этого ждали. После торжественного объявления о кончине и провозглашения моего принца королем его милость принял королевство под свою руку. Его брат, принц Торан, высказал полную и безоговорочную поддержку новому государю, достал заранее заготовленную бумагу и предложил создать Комиссию по траурным торжествам. Новый король поддержал это предложение и попросил генерал-аншефа, как старого друга и давнего соратника покойного, возглавить Комиссию.
Фон Лаунгер не отказался. Совершенно случайно у него с собой оказался список членов этой самой комиссии. Неожиданно, да? Еще более неожиданным оказалось то, что последним среди комиссионеров оказался я, как ответственный за ведение протокола заседаний, а заодно и открывающий траурное шествие выносом штандарта Хаора. Обычно для сего брали кого-нибудь из молодых офицеров гвардии, но кто-то слышал, что я хорошо марширую. Что касается протокола, я его не должен вести, я обязан устроить так, чтобы он велся. Затем читать написанное, убедиться в достаточно полном и правильном изложении, но убрать лишнюю «воду». После этого окончательный вариант подписывается мною и рассылается по положенному списку.
Если говорить совсем грубо, я не могу запретить выступать на заседании по любому вопросу, но в протоколе отсечь лишнее, не относящееся к делу, просто обязан. Могу или вычеркнуть, или отметить «ничего не было сказано по существу рассматриваемой темы», даже список участников, в части тех, чьи выступления не вошли в протокол, могу корректировать. И лишь после рассылки, прочитав, мне можно предъявить претензию, написать дополнения, прогнать с должности ответственного, но в анналах останется именно мой вариант протокола.
После формирования комиссии его величество милостиво соблаговолил из всех сидящих за столом сформировать Государственный Совет. Из всех! СИДЯЩИХ! Я тоже сижу! Каждый вставал, получал назначение, благодарил за великую честь, обещал справиться.
Его преосвященство, когда до него дошла очередь, витиевато напомнил, что ровно через сорок дней необходимо провести коронацию. Тут же получил назначение председателем Коронационной комиссии. Тоже совершенно случайно у него нашлась бумажка с титулами, фамилиями и именами участников комиссии. И вновь там оказался я. Как верный прихожанин и самый молодой из достойных, должен буду держать подушку с регалиями. Не корону, понятно, нет! Ее священнослужитель держит. Мне досталось держать дворянские регалии – королевский перстень, цепь Первого Дворянина королевства и Скипетр Власти. Эти символы вручаются самыми последними и считаются такими… домашними, что ли. Их от дворянства всего королевства в знак верности дарят. Все присутствующие какую-нибудь роль на предстоящей коронации получили.
Затем продолжили наделять должностями следующих сановников. Когда до меня дело дошло, государь изволил сказать: «Хм… Ну… Ладно… Всех так всех, слово сказано… Будешь… э… по магии, в общем… найдется и тебе что-нибудь. А чтобы зря не зевал на совещаниях и не манкировал приходом, тоже протоколами займись. Может, научишься чему-нибудь. Когда в возраст войдешь, настоящее дело получишь». Охренеть! Я член Госсовета! Ведь сказать кому, не поверит. Но коли поверит, с дерьмом сожрет от зависти.
Родители, конечно, с ума сойдут от беспокойства. Такая карьера, если случается лет за тридцать, считается чрезвычайно успешной. Что говорю! Член Госсовета – высший пик любой карьеры.
Когда все закончилось, государь сказал:
– Тихий, ты на прием просился? Зайди, дружок.
Оно конечно, зайти обязательно зайду, только я не просился на прием, однако сразу отзываюсь:
– Ваше величество, я по поводу кремов приказа просить хотел. Что с ними делать?
– А! Да! Помню. Жена как раз вчера спрашивала. Малышам нужно. Приноси через четверть часа, решу, что с ними делать.
С этими словами государь удалился. Я тоже, сделав общий поклон, вышел. Быстрый спринт к себе в комнату за коробками, и вновь оказываюсь в знакомой приемной, его милость не сменил кабинет. Возможно, завтра или послезавтра, скорее после коронации, он переселится в Белый дворец, но сейчас мы встретимся в знакомой комнате.
В приемной было непривычно много народу. Двое дежурных, наряд из троих гвардейцев и больше полудюжины посетителей. Стоило мне войти, как дежурный расплылся в улыбке:
– С возвращением, барон. Государь вас ожидает.
– Черт-черт-черт…
– Я смысл понял. Неста, однако, думаю, жене захочется больших подробностей. Да, милая?
– Да, дорогой. Тетя, если нет цензурных слов, то скажи какими можешь – что случилось?
– Вернулся Тихий, поговорил с принцами. Через пару часов снял сферу. Не спрашивайте как, не знаю. Мне не позволили присутствовать при этом. Утром две новости – смерть государя и назначение Тихого на связь Гильдии с дворцом.
– Что снял сферу… Неожиданно, но даже неплохо. Обе другие новости были ожидаемы, мы давно знали о них. Тетя, ты про что?
– Про Тихого. Ответственный за протокол в Комиссии по траурным мероприятиям. Мало? Еще – держатель дворянских регалий на Коронации. Хотите больше? Извольте – член Государственного Совета!
– Как это так?!
– А вот так! Просто сидел за столом, когда новый государь объявил всех присутствующих членами Госсовета и не захотел взять свое слово назад. Случайность. Все дружно, хором в это верят.
– Ошеломляющая новость. Но старичье из бывшего Белого дворца, конечно, против?
– Старичье он купил с потрохами своим кремом от геморроя им и для красоты их любовницам, женам, дочерям. Канцлер, обер-цалмейстер и генерал-аншеф за него. Его преосвященство лично… Сам! Вписал в число участников Коронации. У него тоже геморрой, что ли? Мнения принца Торана попытались спросить – рявкнул: «Пусть будет в Совете хоть один честный человек, кроме меня! Хоть молод и глуп, зато верен». Кого-то Тихий вместе с Лагозом из огня вывел, тем неудобно возражать. Остальные, знаете ли, спорить не стали. Боязно перечить государю. Подставить при случае подставят, а просто так отношения портить – зачем?
– Тетя, а ведь из-за тебя сорвалась помолвка!
– Мальчишку в Государственный Совет! Как такое вообще возможно! Молоко на губах… Это что такое?
– От барона Тихого, ваше высокопревосходительство. Крема.
– Какие еще крема? А… понял… А здесь что? Крема! Скажет тоже… крема… Мне не нужно, у меня геморроя нет! Но ладно, не выбрасывать же… Вот я и говорю – молодой еще Тихий. Коли не будет лезть в политику, пускай посидит на заседаниях, послушает, как умные люди вопросы решают… Это тот самый жемчужный? Сразу видать хорошую работу! Тут тебе не дундуки из Гильдии, этот наш, из исконных дворян. Коли что делает, так о-го-го! Не слышали, зелье от облысения поставил настаиваться?
– Ваше высокопревосходительство, служитель… краем уха… при докладе…
– Ну-ну?
– Ускоренную формулу Тихий вывел. Чуть не зимой будет.
– Дело! Это жемчужный, а это Горная Лаванда…
Во время вечернего чая хмурая Тереза, сидящая с котенком на руках, вдруг спросила:
– Я так и умру старой девой, да?
– Что ты такое говоришь?! – взвилась мама.
– Мне Стах нравился – вы его прогнали, решили – наследник герцогства лучше. Теперь он вдруг утонул.
– И что?!
– Мама, он в ванной утонул. А наша семейная стихия – Вода. И кому из вас мой новый жених не понравился? – Предупреждая следующую реплику, девочка заявила: – Я знаю, что это не ты, папа. Твоя стихия – Огонь.
Заявление девочки ошеломило семью. Мама неуверенно возразила:
– Малышка, это никому из нас не нужно. Говорят, он был сильно выпивши…
– Малый элементаль? – вслух подумал папа. – Минимум четвертый круг, но он глуп, как пробка. Марид? Тот утопит любого простеца, однако бесплатно работать не будет. И ванна мелковата для него.
– Милый! Неста не могла! Даже не думай! Зачем ей это надо?
– Зачем? Я могу назвать минимум три причины, но действительно было бы проще сделать иначе. Хотя… Сфера Удержания создается щелчком пальцев, проще некуда. Терезочка, у тебя не было видения?
– Нет. Я просто так спросила. Женихов среди наследников герцогств больше не осталось. В Гильдии все сильно ниже рангом. Значит, придется оставаться старой девой. Когда я умру бездетной, – тут девочка горестно всхлипнула, – герцогство достанется кому-то из моих двоюродных братишек. Я буду играть с их детишками и сама выберу наследника.
Слезы набухли в уголках глаз, но Тереза стойко держалась. Лишь вернувшись в детскую, она смахнула влагу и сказала мишке:
– Мама заставит тетю ответить за разрыв со Стахом. А кто по-настоящему виноват, я им никогда не скажу.
– Тихий всем членам Государственного Совета послал по три лавандового и по баночке жемчужного. А мне еще дополнительно передал, на что еще при покойном государе я ему реагенты давал. Правильный мальчик, слово держит, с ним можно иметь дело.
– Да! Малыш боевой. Мне тут служители нашептали… Его камердинер им похвастал. Барон оказался таким проказником! Служанку себе выписал. Из гарема. Негритяночку! Нетронутую. Сама черная, только зубы да белки глаз и видно. Ой, шалун! Правильно его милость говорил – гадкий мальчишка. Он ведь принцу двух простолюдиночек из молоденьких гимназисточек смог представить. Такие были, понимаешь, невинные красотулечки!
– Ходок! Хорошо хоть за девками о делах не забывает. Пока какая-нибудь не окрутила, самое время погулять. Вот я помню в бытность мою… Хи-хи! До сих пор жена не знает!
– Эх, молодость-молодость!
– Представляете? Так рада была, так рада, даже когда благодарила, до крови укусила! Я одну лаванду жене, другую – ей
– А жемчуг с третьей лавандой кому? Небось, той, из оперетки?
– Жирно такое актриске будет! Золотой брошью с каменьями обойдется! Я в запас припрятал. Пригодится. А вы как?
– Как-как! У меня дома жена да внучка на выданье. Тут посторонних не задаришь, домашние женщины не поймут. Я вот думаю, надо бы на заседании… при случае, конечно… к слову… еще попросить. Я ему послал чего, отдарился.
– И я о том же думал. Барон молодой, но деликатный. Не откажет. Обер-цалмейстер еще при прежнем государе подсуетился – дал, что для зелья потребно. Так Тихий ему, канцлеру и аншефу по несколько коробок наварил. Думаю, нам тоже никак не откажет.
– Конечно, не откажет!
– Ну вот какой из титулярного камергера член Госсовета? Это он все своими кремами да лысиноубирателями добился! И этими… коктейлями камер-юнкера… Гадость! Такая гадость!
– Тут ты не прав! Знаешь ли, я в клубе пробовал. Свежо и оригинально. Даже при дворе ими не брезгуют, про салоны и не говорю. Очень ничего!
– Да! Ничего! Ничего такого, чтобы в Государственный Совет вводить! Идиотизм! Полный идиотизм!
– Ты того! Говори, да не заговаривайся! Ты кого идиотом называешь, а? Кто Тихого на должность поставил? Государь! Значит, по-твоему, его величество кто?..
– Ты меня не понял! Я в положительном смысле этого слова… Совсем не то, что ты подумал вначале.
– Смотри у меня! Сам знаешь – двое виноватых в разговоре. Один болтает, другой слушает. А прав из них тот, кто самым первым охранителям доложит.
– Лаурочка, душечка! Так мы приедем к тебе завтра? Ну давай приедем! Не жмись! Сестренка вся извелась, хочет героя увидеть.
– Даже не знаю…
– Подруженька, давай! А я тебе сплетню про твоего рыцаря расскажу!
– Какую?
– Он послал иноземному шаху зелье, а тот ему отдарился чернокожей принцессой! В полон из дикого племени людоедов взяли и в гареме воспитывали для случая. Вот Тихому ее и подарили. Наложниц-то у нас нет – обозвали личной служанкой.
– Врешь, поди?!
– Врать-то мне зачем? Все служители только про это говорят. Тихий только ее… только с ней ночь провел, подарил шкатулку золотых вещиц и сундук с приданым.
– Это он мог… Он – да… щедрый. Как вообще можно с такой! С чернокожей людоедкой! Не понимаю я этих мужчин! Не понимаю!
– А чего их понимать? Кобели!
– Мамочка! Ты говорила с папулечкой про Тихого? Ранбранды свою дочь за голоса продали, мой герой стал совсем свободен.
– Мы с отцом обсуждали твои слова. Ты точно все решила? Не передумаешь? А то дело сложное, придется многим в глаза лезть. К его величеству надо обращаться, Дворянскому Собранию ранний брак династическими соображениями обосновывать. Дорого это и весьма непросто.
– Зато Стах уже член Государственного Совета. Представляешь, как он папочке помочь в его делах сможет?
– Не только, малышка. Не только. Но отдавать ему графство в нашем герцогстве стоит только под конкретные и очень серьезные обязательства, даже скорее обеты, с его стороны. Давай мы сначала тебя с ним познакомим, а только потом продолжим разговор.
– Мамулечка! Давай! Когда?!
– Надо так, чтобы вы не только случайно встретились, но еще и успели поговорить.
– Тихий вернулся и опять на гимнастике будет в одних штанах скакать.
– И что? Ты опять за ним станешь подсматривать? Узнает Лаурка, что ты за ее рыцарем подглядываешь, – она тебе задаст!
– Не узнает! Кто ей скажет?
– Кто-кто… Кто-нибудь из тех же служителей, что тебя смотреть водит.
– Побоятся! Я прогневаюсь!
– Подумаешь! Тебе всего двенадцать лет! Кто тебя серьезно воспринимает?
– Воспримут! Куда денутся?! Лаурка замуж выйдет и уедет, а я здесь останусь. Тогда они у меня попляшут! Или лучше сделаю…
– Как?
– Мала еще такими вещами интересоваться!
– Ну скажи! Интересно же! Мне ведь целых десять лет!
– Я к тете Мариане ходила маленьких смотреть. К ней каждый день мама Тихого приезжает, с малышами сидеть. Я подслушала: завтра они барона позовут. И тут я такая… невзначай приду.
– Ты хитренькая!
– Между прочим, мальчик уж слишком независим. И это плохо – нет на него рычагов давления, кроме отца с матерью. Да и через них не так чтобы очень – уж совсем сильно не надавишь, кровником магистру я точно становиться не хочу.
– Земли у него тоже захватывать бесполезно: чтобы отбить, ему и полк, и два дадут. А вот башню атаковать вполне возможно.
– Там только волшебники нормально жить могут. Да и то… Сыро, холодно, ветрено. Зачем ему башня?
– Не скажите! Освободить майорат – дело принципа. Сначала захватим, потом поможем с освобождением. Если правильно разыграть, то будем с ним лучшими друзьями. А он останется должен.
– Гарнизон дорогу к башне перекрывает. Обойти не получится. Если штурмовать – сигнал успеют подать, по мосту не пройдешь, он весь простреливается метателями.
Читать бесплатно другие книги:
