Глаз голема Страуд Джонатан
Она теперь стояла рядом с Гирнеком, обняв его за плечи одной рукой, словно желая защитить. Невидимый фолиот переполз на противоположное плечо Гирнека и смотрел на Китти с глубоким недоверием. Возможно, он чуял ее врожденную устойчивость к магии.
– Мистер Мэндрейк, – сказала она, – я свою часть сделки выполнила. Теперь вы должны нас освободить.
– Да-да. – Мой хозяин даже не соизволил поднять голову – он разглядывал посох. Разумеется. Я сейчас отдам соответствующие распоряжения. Вам дадут сопровождающих. Но для начала давайте выберемся из этого мрачного места.
К тому времени, как мы вышли из подвала, лучи утреннего солнца уже коснулись стен конюшен и слабо отсвечивали на хромированных боках лимузина, стоящего на противоположной стороне проезда. Шофер сидел на своем месте, точно каменный, глядя прямо перед собой. Такое впечатление, что за все то время, что нас не было, он ни разу не шелохнулся. Тут девушка повторила свою попытку. Она очень устала. В ее голосе не слышалось особой надежды.
– Нам не нужны сопровождающие, мистер Мэндрейк, – сказала она. – Отсюда мы и сами доберемся, куда нам надо.
Мой хозяин как раз поднялся по лестнице, сжимая в руке посох. Поначалу он как будто не услышал ее. Он пребывал далеко отсюда, и мысли его были заняты другим. Потом моргнул, остановился как вкопанный и уставился на Китти, точно впервые увидел.
– Вы же обещали, – сказала девушка.
– Обещал… – Он рассеянно нахмурился.
– Обещали отпустить нас.
Я заметил, что она слегка подалась вперед, словно готовясь к рывку. Мне стало интересно, что же она сделает.
– Ах да!
Было время, пару лет тому назад, когда Натаниэль выполнил бы любой уговор, который он заключил. Он счел бы ниже своего достоинства нарушить обещание, даже невзирая на вражду с девчонкой. Возможно, даже и теперь ему было отчасти не по душе то, что он делает. И уж конечно он немного поколебался, словно действительно не знал, на что решиться. Потом я увидел, как он стрельнул глазами наверх, в сторону красных шаров, которые вынырнули из подвала и снова висели в небе. Глаза его потемнели. Его хозяева смотрели на него – и это решило дело.
Разговаривая, он поправлял манжеты, но теперь его сходство с прочими волшебниками было прочнее и глубже, чем это поверхностное подражание.
– Обещания, данные террористам, вряд ли к чему-то обязывают, госпожа Джонс, – произнес он. – Наш уговор недействителен. Вас подвергнут допросу и будут судить за измену. Я лично доставлю вас в Тауэр. И не пытайтесь ничего предпринять! – Он угрожающе повысил голос: девушка сунула руку за пазуху. — Жизнь вашего друга висит на волоске. Софокл, покажись!
Ухмыляющийся фолиот на плечах Гирнека сделался видимым на первом плане, нагло подмигнул девчонке и щелкнул зубами возле уха Гирнека.
Девушка ссутулилась и поникла.
– Хорошо… – сказала она.
– Ваше оружие – или что там у вас за пазухой. Покажите его. Медленно.
Она заколебалась.
– Это не оружие…
Голос Натаниэля сделался грозным.
– У меня нет времени на эти штучки! Покажите его, или ваш друг останется без уха!
– Это не оружие. Это подарок.
С этими словами она вытащила руку из-за пазухи. У нее в пальцах сверкнуло что-то маленькое, круглое, блестящее. Бронзовый диск.
Глаза Натаниэля расширились.
– Но ведь это же мое! Мое гадательное зеркало![95]
Девушка кивнула:
– Получите его обратно.
Она взмахнула рукой. Диск, вращаясь, взлетел высоко в небо. Мы инстинктивно проводили его взглядом: Натаниэль, фолиот и я. Пока мы глазели, девчонка действовала. Она протянула руки, ухватила фолиота за тощую шею и сдернула его с плеч Гирнека. Застигнутый врасплох бес выпустил из когтей свою добычу, его лапы беспомощно замолотили но воздуху, однако тонкий хвост обвился вокруг лица Гирнека, хлестнув, точно кнут, и принялся стягиваться тугой петлей. Гирнек вскрикнул, пытаясь сорвать с себя хвост.
Натаниэль сделал шаг назад, провожая взглядом летящий диск. Он по-прежнему сжимал в руке посох, но вытянул свободную руку, надеясь поймать диск.
Девчонка изо всех сил стиснула шею фолиота. Глаза у него вылезли на лоб, лицо побагровело.
Хвост все сильнее сдавливал голову Гирнека.
Я наблюдал за всем происходящим с большим интересом. Китти сейчас полагалась на свою сопротивляемость, на способность противостоять магии фолиота. Все зависело от того, насколько сильна эта сопротивляемость. Фолиот вполне мог прийти в себя, раздавить Гирнеку череп, а потом расправиться и с самой девчонкой. Однако она была сильна и очень зла. Морда фолиота распухла. Он издал укоризненный звук. Развязка была близка. С хлопком, похожим на звук лопнувшего шарика, фолиот взорвался и превратился в пар, от хвоста до кончиков когтей. Облачко пара быстро растаяло в воздухе. Китти с Гирнеком оба потеряли равновесие и упали на землю.
Гадательное зеркало благополучно приземлилось в руку Натаниэля. Он опустил взгляд, и только теперь сообразил, что произошло. Его пленники, пошатываясь, поднимались на ноги.
– Бартимеус! – возопил он.
Я спокойно восседал на бетонном столбике. Я посмотрел на него:
– Да?
– Ты почему не воспрепятствовал? Я же дал тебе точные инструкции.
– Дал, дал.
Я почесал в затылке.
– Я велел тебе убить ее, если она что-нибудь предпримет!
– Машина! Бежим к машине!
Девчонка уже бросилась прочь, волоча за собой Гирнека. Они мчались по булыжной мостовой в сторону лимузина. Это было даже интереснее ацтекской игры в мяч. Мне только попкорна не хватало.
– И что же? – Натаниэль пылал праведным гневом.
– Ты велел мне убить ее, если она нарушит условия вашего соглашения.
– Да! Например, попытается сбежать что она как раз и делает! Быстрее! А не то Испепеляющее Пламя…
Я весело ухмыльнулся:
– Но соглашение-то расторгнуто и недействительно! Ты сам его нарушил не далее как пару минут назад – и притом довольно подлым образом, не могу не отметить. Так что она его нарушить уже не может, не правда ли? Знаешь, если положить этот посох на землю, тебе будет гораздо удобнее рвать на себе волосы.
– Ах ты! Я отменяю все предыдущие приказы и отдаю новый, который ты не сможешь вывернуть наизнанку! Не дай им уехать в этой машине!
– Ну ладно.
Ничего не поделаешь, надо повиноваться. Я не спеша спрыгнул со столбика и не торопясь ринулся в погоню.
Все то время, пока Натаниэль разорялся, мы с ним наблюдали, как наши приятели со всех ног мчатся по мостовой. Девчонка бежала впереди. Теперь она поравнялась с лимузином и распахнула дверцу водителя, явно намереваясь заставить его увезти их отсюда. Шофер, который все это время не проявлял ни малейшего интереса к происходящему, продолжал сидеть, глядя перед собой. Китти принялась орать на него, выкрикивая какие-то приказы. Потом дернула его за плечо. Шофер покачнулся и свалился вбок, прямо на ошеломленную девушку, а потом рухнул ничком на мостовую. Одна его рука бессильно откинулась в сторону.
На пару секунд все мы прекратили делать то, что делали. Девушка замерла, вероятно, удивляясь собственной силе. Я размышлял об уникальной профессиональной чести британского труженика старого закала. И даже мой хозяин ненадолго прекратил исходить пеной от удивления. Потом все подошли поближе.
– Сюрприз! – Из-за машины вынырнула улыбающаяся физиономия.
Точнее, не улыбающаяся, а ухмыляющаяся – черепа ведь, как известно, улыбаться не могут. И тем не менее от него исходила некая необузданная веселость, которая ужасно не вязалась с жидкими белыми волосами, перемазанными речным илом, с раскисшими черными тряпками, свисающими с костей, и с гнилостной кладбищенской вонью, которую донес до нас утренний ветерок.
– Уй-я!
Это я – красноречив, как всегда.
Гремя костями, африт Гонорий со злорадным воплем вскочил на капот машины, подбоченясь, сверкая торчащими бедренными костями, склонив набок череп. И оттуда, озаренный светом восходящего солнца, по очереди смерил взглядом нас всех.
КИТТИ
45
На несколько секунд Китти забыла о том, что стоит на булыжной мостовой и дышит утренним воздухом – она перенеслась обратно под землю, в темный склеп, где смерть дышала ей в лицо и один за другим гибли ее друзья. Тот же ужас, та же беспомощность. Китти ощутила, как ее сила и решимость рассыпались прахом, словно сгоревшая бумага. У нее перехватило дыхание.
Потом она рассердилась на демона Бартимеуса. Теперь стало ясно, что его заявление, будто он уничтожил скелет, было очередной ложью. Потом Китти подумала о Якобе, который стоял и дрожал рядом с ней. Из-за нее он теперь погибнет – Китти знала это совершенно точно и ненавидела себя за это.
Скелет лишился большей части своей одежды, а то, что осталось, висело бесформенными клочьями на желтовато-белых костях. Золотая маска куда-то делась, багровые огоньки горели теперь в темных глазницах черепа. Сквозь ребра и останки сюртука просвечивало солнце. От брюк ничего не осталось, туфли тоже исчезли. Однако энергии у скелета не убыло. Он прыгал с ноги на ногу с жутковатым порывистым проворством.
– Ну, разве не чудесно? – Веселый голос, исходящий из-за шатающихся зубов, звучал отчетливо, точно колокол. – На большее нельзя было и надеяться! Вот он я, радостный, как ягненок, хотя хрящи у меня слегка отсырели. Я снова готов взяться за дело. Чего же я хотел? Отыскать свое утраченное имущество, забрать его и пуститься своей дорогой. А что я нашел? Мой посох – да! Целый и невредимый, как новенький! Но мало того – к нему прилагаются еще два ягненочка, с которыми можно позабавиться: два маленьких ягненочка, о которых я думал все время, пока меня несло через дельту в холодной-прехолодной воде и мой великолепный костюм гнил у меня на костях. О, не пытайся сделать вид, будто ты тут ни при чем, дорогая. – Пронзительный голос превратился в рык. Череп повернулся в сторону Китти. – Ты – одна из них. Маленькая мышка, которая потревожила покой моего хозяина, забрала его посох и думает, будто приличная барышня может носить в сумочке мерзкое серебро. С тобой я разберусь последней!
Скелет подпрыгнул, вытянулся, постучал плесневыми костями по капоту лимузина и ткнул пальцем в сторону Бартимеуса, который по-прежнему оставался в облике смуглокожего мальчика.
– И еще ты, – сказал он. – Тот, кто украл у меня лицо. Тот, кто утопил меня в Темзе. Ох, как я зол на тебя!
Возможно, демон и испугался, но, во всяком случае, виду он не подал.
– Да, я тебя понимаю, – холодно ответил он. – По правде говоря, я и сам несколько разочарован. Не будешь ли ты так любезен объяснить, как ты здесь очутился?
Скелет яростно клацнул челюстью.
– Чистая случайность спасла меня от забвения, – прошипел он. – Меня несло течением, беспомощного, в холодной-прехолодной тьме, и тут я наткнулся локтем на ржавую цепь, ведущую на дно, к якорю, лежащему на дне реки. Я мгновенно ухватился за цепь пальцами и зубами. Борясь с водой, стремящейся в океан, я пополз наверх, к свету. И куда же я выбрался? Это была старая баржа, поставленная на прикол на ночь. По мере того как жестокая вода стекала с моих костей, ко мне возвращались силы. И чего же я хотел? Мести! Но сперва посох, который вернет мне мою силу. Я день и ночь бродил вдоль берега, вынюхивая его ауру, как собака… И сегодня, – в его голосе внезапно прорвалась буйная радость, – я его нашел, выследил его до этого самого двора и уютно поджидал его наедине с этим парнем, что на земле, – он пренебрежительно указал носком ноги на труп шофера. – Боюсь, он оказался не очень занимательным собеседником.
Бартимеус кивнул:
– Ну да, люди не славятся остроумием. Они очень скучные.
– Да-да, не правда ли?
– Просто кошмар какой-то.
– Угу. Эгей! – Скелет негодующе вскинул голову. – Да ты просто пытаешься переменить тему!
– Вовсе нет. Ты говорил, что ужасно зол на меня.
– Вот именно. О чем это я?.. Ужасно зол… Два ягненочка, девчонка и джинн…
Он, казалось, совсем утратил нить своих рассуждений.
Китти указала большим пальцем через плечо на волшебника Мэндрейка:
– А как же он?
Мэндрейк вздрогнул:
– Да я в жизни не видел этого замечательного африта! На меня ему злиться не за что.
Огоньки в глазницах черепа вспыхнули ярче.
– Если не считать того, что у тебя в руке мой посох. Это тебе не пустяк! И хуже того, ты собираешься им воспользоваться! Да-да! Не отпирайся, ты – волшебник!
Его возмущение стоило подогреть. Китти прокашлялась.
– Это он заставил меня украсть его, – сказала она. – Все это — его рук дело. Все. И Бартимеуса на тебя натравил тоже он.
– В самом деле? – Скелет смерил Джона Мэндрейка взглядом. – Как интересно…
Он снова наклонился к Бартимеусу:
– Она права, не так ли? Этот хлыщ с посохом – действительно твой хозяин?
Молодой египтянин очень убедительно изобразил смущение.
– Боюсь, что да…
– Ц-ц! Надо же. Ну, не беспокойся. Его я тоже убью – после того, как убью тебя.
Не успев договорить, скелет поднял палец. Зеленая вспышка ударила в то место, где только что стоял демон, но мальчишка уже исчез – он сделал сальто на мостовой и ловко приземлился на мусорный бак у соседнего дома. Китти, Якоб и Джон Мэндрейк в едином порыве повернулись и бросились бежать в сторону арки, которая вела из конюшенного проезда на улицу. Китти была самой быстроногой, и именно она первой заметила, как внезапно потемнело вокруг: утреннее солнце приугасло, как будто кто-то высасывал его свет. Девушка замедлила бег и наконец остановилась. Сквозь арку во двор конюшен вползали тонкие, извилистые щупальца тьмы, а вслед за ними появилось темное облако. Улицы стало совсем не видно, двор конюшен оказался отрезан от окружающего мира.
И что теперь? Китти беспомощно переглянулась с Якобом и посмотрела назад. Мальчишка-египтянин отрастил крылья и порхал по двору, уворачиваясь от подпрыгивающего скелета.
– Держитесь подальше от этого облака! – сказал Джон Мэндрейк негромким, срывающимся голосом. Он был рядом с ними, глаза его были расширены, и он потихоньку пятился назад. – Думаю, оно очень опасно!
– Можно подумать, тебе не пофиг! – фыркнула Китти. Однако тоже начала отступать.
Облако тянулось в их сторону. Его окружала гробовая тишина, по двору распространился головокружительный запах сырой земли.
Якоб коснулся ее руки:
– Ты слышишь?..
– Да.
Из глубины нависшей тени доносились тяжкие шаги. Что-то приближалось.
– Надо убраться отсюда, – сказала Китти. – Бежим в подвал.
Они повернулись и бросились к лестнице, которая вела в кладовую мистера Пеннифезера. На другом конце двора скелет, который понапрасну расходовал свои молнии на шустрого и увертливого демона, заметил их и захлопал в ладоши. Земля под ногами задрожала. Балка над дверью, ведущей в подвал, переломилась пополам, и на лестницу обрушилась добрая тонна кирпича. Когда улеглась пыль, двери больше не было.
Скелет, подпрыгивая и подскакивая, направился к ним.
– Этот треклятый демон чересчур проворен, – сказал он. – Я передумал. Первыми будете вы двое.
– А меня-то за что? – ахнул Якоб. – Я же ничего не сделал.
– Я знаю, дорогое дитя, – ответил скелет, блеснув глазницами. – Но ты полон жизни. А я, после того как столько времени провел под водой, явно нуждаюсь в том, чтобы подкрепить силы.
Он протянул руку – и только тут впервые заметил черное облако, ползущее через двор, высасывающее из воздуха свет. Скелет уставился в черноту, растерянно отвесив челюсть.
– Ох ты! – негромко сказал он. – А это что такое?
Китти с Якобом попятились в сторону и прижались к стене. Скелет не обратил на это внимания. Он вильнул тазом, развернулся лицом к облаку и крикнул что-то на непонятном языке. Китти почувствовала, как вздрогнул стоящий рядом с ней Якоб.
– Это на чешском, – прошептал он. — Что-то вроде: «Я бросаю тебе вызов!»
Череп развернулся на сто восемьдесят градусов и уставился на них.
– Прошу прощения, ребятки, подождите минуточку. У меня тут незаконченное дело. Буквально полсекундочки, и я снова займусь вами. Ждите здесь.
Он, гремя костями, отошел в сторону, и встал посреди двора, не сводя глазниц с колышущегося облака. Китти попыталась собраться с мыслями. Она огляделась вокруг. Улица была поглощена мраком, солнце превратилось в мутный диск, едва проглядывающий на небе. Выход из конюшен был прегражден грозной тьмой, со всех остальных сторон смотрели сплошные стены и зарешеченные окна. Китти выругалась. Будь у нее хоть один шар, можно было бы пробить путь наружу, а так они были беспомощны, словно крысы в ловушке.
Они ощутили порыв ветра, и на землю рядом с ними непринужденно опустилась крылатая фигурка. Демон Бартимеус сложил за спиной свои полупрозрачные крылья и любезно кивнул ей. Китти съежилась.
– О, не волнуйся! – сказал мальчишка. – У меня приказ: не дать тебе уехать на той машине. Если ты приблизишься к ней, мне придется тебя остановить. А в остальном делай что хочешь.
Китти нахмурилась:
– Что происходит? Откуда эта тьма?
Мальчишка сокрушенно вздохнул:
– Помнишь, я тебе говорил про голема? Так вот, это он и есть. Кто-то решил вмешаться. А почему – угадать проще простого. Все наши беды — из-за этого несчастного посоха. Да, кстати… – Он прищурился, вглядываясь во мглу. – Что он там?.. О нет! Только не говорите, что он… Нет, таки да. Вот же глупый мальчишка!
– Кто – он?
– Да мой драгоценный хозяин. Он пытается привести посох в действие.
На другой стороне двора, неподалеку от лимузина, стоял, прижавшись к стене, волшебник Джон Мэндрейк. Не обращая внимания на действия скелета – а скелет сейчас прыгал взад-вперед по мостовой, выкрикивая оскорбления в адрес надвигающейся тучи, – он стоял, опираясь на посох и опустив голову, и глаза его были прикрыты, как будто он дремал. Китти показалось, что она видит, как его губы шевелятся, произнося какие-то слова.
– Это все добром не кончится! – сказал демон. – Если он попытается пустить в ход какую-нибудь простейшую формулу активации, не использовав заклятий Подкрепления и Безмолвия, это сулит ему крупные неприятности. Он просто не представляет, какая сила заключена в этом посохе. Мощь двух маридов, как минимум. Он чересчур честолюбив, это его вечная проблема.
И демон грустно покачал головой. Китти из всего этого почти ничего не поняла, да и не очень-то стремилась.
– Пожалуйста, Бартимеус… тебя ведь Бартимеусом зовут? Скажи, как нам выбраться отсюда? Ты можешь проломить стену?
Темные глаза мальчишки взглянули на нее оценивающе.
– А зачем? Почему я должен это делать?
– Ну-у… Ты ведь… Ты ведь не хочешь нам зла? Ты только выполнял приказы…
Она говорила не очень уверенно. Мальчишка нахмурился:
– Я – злобный демон. Ты сама так говорила. И в любом случае, даже если бы я и правда хотел вам помочь, сейчас не стоит привлекать к себе внимание. Наш приятель африт пока что позабыл про нас. Он вспомнил осаду Праги, где такие големы, как этот, наводили панику на войска Глэдстоуна.
– Он что-то делает, – прошептал Якоб. – Скелет, в смысле.
– Ага. Пригнитесь.
Облако тьмы на несколько секунд застыло в своем продвижении, словно ужимки скачущего перед ним скелета повергли его в замешательство. Но потом оно, казалось, приняло решение. Щупальца тьмы потянулись в сторону Мэндрейка и посоха. Но и скелет не остался в бездействии: он поднял руку. Из руки вырвался сверкающий поток бледного света, который ударил в тучу. Раздался глухой удар, точно взрыв за массивными дверями. Обрывки черной тучи полетели во все стороны, извиваясь и тая в жарких лучах утреннего солнца, которое внезапно засияло с новой силой.
Бартимеус одобрительно хмыкнул:
– Недурно, недурно. Однако это ему не поможет.
Якоб с Китти затаили дыхание. Теперь, когда облако рассеялось, они увидели посреди двора гигантскую фигуру, отдаленно напоминающую человека, но при этом огромную, массивную, с грубыми, неуклюжими конечностями и колоссальной, похожей на каменную плиту головой, сидящей прямо на плечах. Исчезновение облака, казалось, выбило голема из колеи. Он бестолково размахивал руками, словно пытался собрать развеявшуюся тьму. Когда ему это не удалось, он, совершенно игнорируя торжествующие вопли скелета, тяжело зашагал дальше.
– Хм, Мэндрейку стоит поторопиться с этим заклинанием, – заметил Бартимеус. – Оп-па! Наш Гонорий снова вступил в дело!
– Прочь! – разнесся эхом по двору вопль скелета. – Посох моя собственность! Я бросаю тебе вызов! Не для того я стерег его больше сотни лет, чтобы какой-то трус его у меня похитил. Я вижу, как ты пялишься на меня сквозь этот глаз! Я вырву его и раздавлю в кулаке!
С этими словами он выпустил в голема еще несколько магических молний, однако голему это не причинило ни малейшего вреда.
Каменная фигура все шагала вперед. Теперь Китти были отчетливее видны детали головы: два условных глаза, просто дырки, а над ними, в середине лба – третий, побольше и куда более тщательно изготовленный. Этот глаз ворочался вправо-влево и сиял, как белое пламя. Расположенный ниже рот был всего лишь корявой дырой, тоже условной и совершенно бесполезной. Китти вспомнила слова демона: где-то в этом ужасном рту – волшебный манускрипт, который и придает чудовищу его силу.
Раздался вызывающий вопль. Африт Гонорий, разъяренный тем, что его магические атаки ни к чему не привели, бросился наперерез надвигающемуся голему. Крохотный на фоне массивной фигуры, скелет согнул колени и прыгнул, при этом из его рта и рук вырвались потоки магической энергии. Он приземлился прямо на грудь голему, обхватил костлявыми руками его шею, обвил ногами торс. Там, где скелет соприкоснулся с големом, поднялось голубое пламя. Голем остановился как вкопанный, поднял массивную, похожую на дубину руку и схватил скелет за лопатку.
На некоторое время двое противников замерли, сцепившись, в гробовом молчании. Пламя вздымалось все выше. Запахло паленым, повеяло немыслимым холодом.
А потом вдруг — грохот, яркая вспышка голубого света…
И скелет разлетелся вдребезги.
Осколки костей градом посыпались на мостовую.
– Странно…
Бартимеус сидел на земле, скрестив ноги. У него был вид зрителя, захваченного чрезвычайно интересным зрелищем.
– Действительно, очень странно. Понимаете, Гонорию ведь не обязательно было это делать. Это был безрассудный поступок, чистое самоубийство – хотя, конечно, в отваге ему не откажешь. Он, конечно, совершенно спятил, но все равно ведь он должен был понимать, что голем его убьет, как вы думаете? Големы уничтожают нашу магию, разносят в пыль нашу сущность, даже если эта сущность заключена в кости. Непонятно. Возможно, он все-таки устал от этого мира. Вот ты, Китти Джонс, можешь понять, зачем он это сделал?
– Китти… – Якоб настойчиво дергал ее за рукав. – Выход свободен. Мы можем выскользнуть наружу.
– Да…
Китти еще раз взглянула в сторону Мэндрейка. Он по-прежнему стоял, закрыв глаза и повторяя слова какого-то заклинания.
– Пошли…
Уничтожив скелет, голем некоторое время стоял неподвижно. Теперь он снова ожил. Его настоящий глаз сверкнул, заворочался и устремился на Мэндрейка и посох.
– Похоже, пришла очередь Мэндрейка.
Бартимеус говорил равнодушно, просто констатировал факт.
Китти пожала плечами и принялась следом за Якобом пробираться вдоль стены к арке.
И тут Мэндрейк поднял голову. Поначалу он, казалось, не сознавал надвигающейся опасности, но потом его взгляд упал на приближающегося голема. Лицо Мэндрейка расплылось в улыбке. Он поднял перед собой посох и произнес одно-единственное слово. Вдоль посоха снизу вверх заструилось светящееся розово-фиолетовое облачко. Китти замерла на месте. Послышался негромкий рокот, гудение – точно тысяча пчел, скрытых под землей. Воздух затрепетал. Земля слегка дрогнула.
– Не может этого быть! – сказал Бартимеус. – Не мог он овладеть им — по крайней мере, с первого раза.
Мальчишка улыбнулся еще шире. Он указал посохом Глэдстоуна на голема – тот растерянно остановился. Резьба на посохе переливалась цветными огоньками, лицо мальчишки было озарено их сиянием и жуткой радостью. Низким, властным голосом он изрек замысловатое заклятие. Облачко, струящееся вдоль посоха, ярко вспыхнуло. Китти сощурила глаза и наполовину отвернулась. Голем качнулся назад. Облачко заколебалось, зашипело, втянулось обратно в посох и пробежало по руке волшебника. Его голова резко откинулась назад. Его подбросило в воздух и с печальным стуком швырнуло о стену.
Мальчишка распростерся на мостовой, высунув язык. Посох вывалился из его руки.
– А-а. – Бартимеус с умным видом кивнул. – Он все-таки не сумел им овладеть. Так я и думал.
– Китти! – Якоб был уже довольно далеко впереди. Он яростно махал ей руками. – Давай, пока не поздно!
Гигантская глиняная фигура возобновила свое торжественное шествие к неподвижному телу волшебника. Китти устремилась было вслед за Якобом, потом обернулась к Бартимеусу:
– И что теперь будет?
– Теперь? После того, как мой хозяин слегка ошибся? Да ничего особенного. Вы убежите. Голем убьет Мэндрейка, заберет посох и отнесет его тому волшебнику, который смотрит на нас этим глазом.
– А ты? Ты не поможешь ему?
– Против голема я бессилен. Я уже пробовал как-то раз. Кроме того, когда вы только что пытались сбежать, мой хозяин отменил все свои предыдущие приказы – в том числе и мою обязанность его защищать. Если Мэндрейк умрет, я окажусь на свободе. Так что выручать этого идиота не в моих интересах.
Голем уже поравнялся с лимузином и приближался к телу шофера. Китти снова взглянула на Мэндрейка, который лежал без сознания у стены. Она закусила губу и отвернулась.
– Видишь ли, большую часть времени я не обладаю свободой воли, – громко сказал демон у нее за спиной. – Так что когда я ее наконец получил, вряд ли я использую ее ради того, чтобы навредить себе. Вот что делает меня высшим существом по сравнению с такими бестолковыми людьми, как ты. Это называется «здравый смысл». В любом случае, – добавил он, – тебе разумнее будет смыться. Твоя устойчивость к магии против голема может и не помочь. Приятно все-таки видеть, что ты делаешь именно то, что сделал бы на твоем месте я, и удираешь, когда этого требует благоразумие.
Китти с шумом выдохнула воздух и сделала еще несколько шагов вперед. Потом снова оглянулась через плечо.
– Мэндрейк меня бы спасать не стал, – сказала она.
– Вот именно. Ты умничка. Беги себе, и предоставь ему умереть.
Китти взглянула на голема:
– Он слишком велик. Мне на него никогда не взобраться.
– Особенно после того, как он минует лимузин.
– О черт!
И Китти бросилась вперед – не к ошеломленному Якобу, а через проезд, к неуклюжему гиганту. Она не обращала внимания ни на боль в плече и онемевшую руку, ни на отчаянные крики своего друга, ни на внутренний голос, который называл ее дурой, внушал, что это опасно и что все это зря… Китти упрямо набычилась и набрала скорость. Она не демон, не волшебник – она лучше, чем они. Алчность и себялюбие – не единственное, что движет ею. Она обежала голема сзади – достаточно близко, чтобы разглядеть неровно размазанную глину на поверхности колосса и ощутить невыносимый земляной запах, который он оставлял за собой. Китти вскочила на капот лимузина, пробежала по нему и поравнялась с торсом чудовища.
Незрячие глаза пялились вперед, точно глаза дохлой рыбы, а над ними сверкал злобным разумом третий глаз. Его взгляд был прикован к телу Мэндрейка. Тот, кто смотрел сквозь него, не заметил, как очутившаяся рядом Китти изо всех сил прыгнула на спину голему.
Голем оказался убийственно ледяным. Китти обожгло холодом, и она ахнула от боли. Даже при всей ее устойчивости, это было все равно, что прыгнуть с обрыва в ледяную воду: у нее перехватило дыхание, все нервы заныли. Голова закружилась от земляной вони, желудок скрутило. Китти обхватила здоровой рукой плечо голема и вцепилась изо всех сил. Она рисковала свалиться на каждом шагу.
Китти ожидала, что голем поднимет руку и сбросит ее, но этого не случилось. Глаз голема не видел ее, и тот, кто управлял чудовищем, не почувствовал, как она повисла на его теле.
Китти потянулась вперед раненой рукой. Плечо пронзила боль, девушка невольно вскрикнула. Она согнула локоть и принялась шарить по лицу голема, нащупывая огромный зияющий рот. Там должно быть то, о чем говорил демон: манускрипт, рукопись, спрятанная внутри. Ее пальцы коснулись ледяного каменного лица. Глаза у Китти закатились, она едва не потеряла сознание.
Нет, так не получится. До рта ей не дотянуться…
Голем остановился. Его спина внезапно начала сгибаться. Китти швырнуло вперед, она едва не слетела с его плеч. Она мельком увидела массивную, корявую руку, тянущуюся к лежащему без сознания юноше – вот-вот схватит его за шею и переломит ее, точно прутик.
Спина продолжала сгибаться. Китти заскользила вперед. Она уже с трудом держалась за голема. Ее пальцы лихорадочно шарили по огромному плоскому лицу… и внезапно наткнулись на провал рта. Пальцы скользнули внутрь. Корявый ледяной камень… Какие-то зазубренные выступы, почти как зубы… И что-то еще, мягкое и шершавое. Китти вцепилась в него – и в этот самый миг сорвалась со спины чудовища. Она полетела вниз через его плечо и тяжело рухнула на распростертое тело волшебника.
Лежа на спине, она открыла глаза – и завизжала.
Прямо над ней нависло лицо голема: зияющий рот, незрячие глаза и устремленный на нее третий глаз, сверкающий яростью. Но этот яростный блеск у нее на глазах потускнел и угас. Разум, светившийся в глиняном оке, потух. Теперь это был всего лишь глиняный овал, исчерченный замысловатыми линиями, но при этом тусклый и безжизненный.
Китти с трудом подняла голову и посмотрела на свою левую руку.
Между большим и указательным пальцем был зажат желтый пергаментный свиток.
Китти приподнялась на локтях. Голем застыл на месте. Один его кулак был в нескольких дюймах от лица Джона Мэндрейка. Камень был покрыт щербинами и трещинами – казалось, это всего лишь статуя. И могильного холода он больше не излучал.
– Ну, ты псих! Просто псих!
Мальчик-египтянин стоял рядом, уперев руки в боки и слегка качая головой.
– Ты такая же психованная, как тот покойный африт. Ну что ж, по крайней мере, ты обеспечила себе мягкое приземление! – добавил он, указывая на тело волшебника.
За демоном виднелся Якоб, который опасливо приближался, выпучив глаза. Китти застонала. Рана в плече, наверное, опять открылась, и, казалось, каждая мышца в ее теле болела. Девушка крайне осторожно поднялась и встала, ухватившись за вытянутую руку голема.
Якоб глазел сверху вниз на Джона Мэндрейка. Посох Глэдстоуна лежал поперек груди волшебника.
– Он мертв? – с надеждой спросил Якоб.
– Да нет, все еще дышит, в том-то и беда.
Демон вздохнул, искоса глянул на Китти.
– Благодаря твоей безрассудной отваге мне придется и дальше тянуть лямку.
Он взглянул на небо.
Читать бесплатно другие книги:
