Окно напротив Сокол Лена
– Я вижу по глазам, что согласна.
Не выдержав его взгляда, я рассмеялась.
– В медучилище, значит. А почему ты не поехала в город? Там. Университет, большие возможности. – Мой новый знакомый опустил глаза и принялся выводить на моей коленке причудливые узоры ваткой, смоченной в растворе йода.
Сам того не подозревая, он затронул волновавшую меня тему.
– Не думаю, что должна обсуждать это с первым встречным.
– Мы ведь вроде с тобой уже познакомились…
Я смущенно уставилась на ноги и закусила губу. На моей коленке уже красовался узор из нарисованных йодом витиеватого стебля, листьев и нежных лепестков. Тонкие пальцы парнишки сумели не только изобразить прекрасный цветок на коже, но словно и вдохнули в него жизнь. Похоже, у него был настоящий талант к рисованию.
Серега сидел так близко, что я почувствовала даже запах мыла, исходивший от его кожи. Или может это был шампунь? Очень приятный аромат. Тонкий. Всё это вперемешку с парами солярки создавало довольно экзотический коктейль, но и не отталкивало. Он сидел всего в нескольких сантиметрах от меня. И в первый раз в жизни меня охватила безумная мысль: парень ужасно привлекательный.
Странное чувство. Мальчишки никогда не заглядывались на меня, и я не считала нужным обращать на них внимание. Мой мир ограничивался общением с мамой и сестрой, нашей уютной квартиркой в старом бараке и редкими прогулками. С чего это вдруг моему мозгу так предательски сигнализировать о том, что рядом находится кто-то симпатичный? Зачем наталкивать глаза, словно дикие волны на могучие валуны, на эти испачканные руки со смешными длинными пальцами?
Мысленно я призвала свой разум к успокоению. Ответа не получила.
– Моя сестра учится в городе, – пришлось признаться мне, – если и я уеду, то мама останется совершенно одна.
Серега с задумчивым видом спрятал грязную ватку в карман джинсов и подошел к краю речки, чтобы ополоснуть руки. Вода в Татьянке всегда бывала теплее, чем в ледяной Волге, что притягивало в эти места с ранней весны и до поздней осени толпы отдыхающих на машинах. Но именно здесь, недалеко от дома тети Нины, почему-то было непривычно пустынно. Возможно, на данном отрезке реки всех городских отпугивала крутизна ее берегов.
Воспользовавшись моментом, я отдернула юбку и попыталась встать.
– Наверное, у вас с мамой какие-то особые отношения? – предположил он, стряхивая прохладные капли с ладоней. – Мои родители мечтают от меня избавиться поскорее.
– Такие же, как у всех, – ответила я и, превозмогая боль, стиснула зубы.
Коленка ныла. Боль в плече отдавалась звоном в ушах.
Я сделала осторожный шажок. Серега тут же подскочил ко мне и заботливо подхватил под локоть. Сердце сжалось и рухнуло вниз. Никто прежде не касался моей руки. Из представителей мужского пола. Тем более так бесцеремонно. Я не знала, как реагировать, и просто замерла.
Это прикосновение обжигало сильнее раскаленной каменки, но высвободиться почему-то совсем не хотелось.
– Ты далеко живешь?
Он встряхнул волосы, запустив в них всю пятерню, щедро измазанную мазутом, который уже вряд ли когда-то смывался до конца, особенно из-под ногтей.
– А что? – смутилась я, покорно опираясь на его локоть.
– Кто-то же должен донести банку, она тяжелее тебя раз в пять!
Мои глаза снова испуганно принялись разглядывать песчинки под ногами.
– Я сама…
– Конечно!
Парнишка рассмеялся и осторожно подтолкнул меня к крутому склону, усеянному высокой, высохшей на солнце, травой и колючими кустами шиповника.
Мне стало не по себе от одной только мысли, что он собирается пялиться на мой костлявый зад, пока я буду пыхтеть, хватаясь за ветки и взбираясь наверх. Но не успела я открыто воспротивиться, как он нежно положил ладонь на мою поясницу, чуть выше копчика, и настойчиво, с легким нажимом, направил меня вверх по тропинке.
Абсолютно обескураженная такой наглостью, я всё же сделала несколько неуверенных шагов и тут же ощутила поддержку. Когда ноги соскользнули, а руки не успели ухватиться за ветви кустарника, его рука помогла мне устоять на месте. Я обернулась и благодарно кивнула, отметив при этом его взгляд, начисто лишенный усмешки и на удивление отрешенный.
На моих щеках запылал яркий румянец. Захотелось немедленно отдернуть юбку, чтобы прикрыть бледную, не знавшую солнца, кожу ног хотя бы до колен. Но как только я отпустила руку от сухих стеблей травы, кеды упорно заскользили по песку вниз. Пришлось вцепиться ногтями в жидкую растительность склона с новой силой и, подтягиваясь, стараться ползти вверх.
Мысль о разодранной коленке больше не напоминала о себе. В голове стучало: он наверняка, видит мои трусы. Мои трусы!
По шее скатилась одинокая капелька пота. Щекотно. Я быстро смахнула её, прижав щёку к собственному плечу, и продолжила покорение вершины. Не хватало еще вспотеть как марафонцу! Достаточно с меня позора за один день.
Так, оставалось совсем чуть-чуть.
Я радостно схватилась за последний выступ и попыталась подтянуться на руках. Камешки под моими ногами противно захрустели и, вырвавшись из-под резиновой подошвы кед, покатились вниз. Песок тонкой струйкой побежал меж пальцев, судорожно обхвативших в поисках спасения хлипкое корневище полыни.
Мне показалось, что подо мной река, в которую я погружаюсь под тяжестью собственного веса. Пальцы внезапно оторвались от земли вместе с пучком жухлой травы, и на секунду пришло осознание, что сейчас повторится спуск с обрыва. Мне придется уже носом, а не другими частями тела собирать все неровности. Это конец.
Но вдруг что-то подхватило и с силой вытолкнуло меня наверх.
– Ты схватил меня за задницу! – прокричала я, вставая и отряхиваясь.
Серега преодолел последний метр, встал, и, как ни в чем не бывало, вытер руки о джинсы.
– Нужно было дать тебе упасть?
Я замерла, решив оставить при себе грубые слова, вдруг пришедшие на ум. Он подошел к гаражу, молча прикрыл двери, повернул ключ в замочной скважине и поднял с земли банку с молоком так легко и непринужденно, словно бы она не весила ни грамма.
– Не хочешь составить мне компанию? Мне нужен подельник.
Я уставилась на него.
– Ты о чем?
Серега, не дожидаясь меня, бодро припустил вперед по тропинке, словно знал дорогу до моего дома. Сорвавшись с места, я бросилась за ним вдогонку.
– Сегодня ночью я иду на дело.
– Какое?
– Ты мне не доверяешь? Я только что спас тебе жизнь.
Поравнявшись с ним, я замедлила шаг.
– Да брось!
– Ты бы грохнулась вниз и ободрала себе не только коленки.
– Я что, не имею права знать, в какую историю ты меня собираешься втянуть?
– Мне не к кому больше обратиться.
– Что нужно делать?
– Я зайду за тобой в полночь. Хорошо?
– Исключено, меня не отпустят.
Он резко остановился и серьезно уставился на меня.
О, эти ресницы! При взгляде на них я почувствовала, что теряю самообладание.
– Высоко живешь?
– Нет.
– Сможешь вылезти в окно?
Здравый смысл приказал мне отказаться, но губы произнесли:
– Наверное…
– Значит, приду за тобой в двенадцать.
5
– Марьяш, – мама отъехала вглубь коридора, стараясь не задеть колёсами инвалидной коляски, стоявшую сбоку обувь. – А что с твоей коленкой?
Её глаза внимательно отсканировали мои ноги, расписанные йодом под хохлому, затем скользнули по гриве огненно-рыжих волос и остановились на лице. Я присела, чтобы осторожно выпустить на пол из своих объятий тяжелую банку. Молоко вспенилось и буквально вскипало после прогулки под палящим солнцем.
– Поскользнулась, – промямлила я, стараясь не выдать свои истинные переживания.
Мой мир начинал меняться. Неуловимо, почти не ощутимо, но что-то преобразилось вокруг. И я еще не понимала, что именно.
Губы сами собой, подчиняясь каким-то неведомым законам, начали предательски расплываться в улыбке. Сердце забилось под ребрами, выбивая не то чечетку, не то цыганочку. Я словно стояла на пороге чего-то нового, неизведанного, и не знала, как на это стоит реагировать. В попытке скрыть от мамы волну нахлынувших эмоций, я отвернулась и принялась, насвистывая, развязывать шнурки.
– Что это? – вдруг удивленно спросила она.
– Где?
Я услышала, что мой голос дрогнул.
– Вот там, – она махнула пальцем на юбку.
Я подошла к зеркалу, повернулась и вывернула шею, чтобы заглянуть себе за спину. На желтой ткани, прямо посередине моей тощей задницы, бесстыдно темнели мазутные пятна – отпечатки рук моего спасателя.
– Ничего не хочешь мне объяснить?!
– Блин…
Одеваться в темноте – не самое легкое занятие.
Мои глаза блуждали по ящику в поисках нужных предметов одежды. Может, стоило бы надеть платье? А вдруг это свидание? И зачем только я согласилась…
– Мари, – донеслось с улицы сквозь приоткрытое окно.
Черт побери! Моё имя в ночной тишине прозвучало слишком громко. Наверное, все соседи с интересом припали к окнам. О чем он только думает?
Я схватила из ящика первые попавшиеся штаны и лихорадочно натянула, стараясь не издавать лишних звуков. Старый деревянный пол тут же предательски заскрипел от моих шагов.
Интересно, слышала ли мама? Замерев, я прислушалась. В квартире по-прежнему было тихо. Только я могла просидеть на кровати два часа, созерцая закат, и не удосужиться собраться к условленному времени.
Еще секунда, и его голос раздался на улице еще громче.
– Иду! – приоткрыв окно, нервно прошептала я.
Он стоял возле подъезда в тени дерева. У него на плече висела большая спортивная сумка. Над головой парнишки ярко горели звезды, и их свет разливался по асфальту, перемешиваясь с лунными бликами.
Я села на подоконник и медленно вдохнула теплый летний воздух, который хотелось пить и пить жадными глотками, ощущая на языке живое, сладкое послевкусие.
Мне хотелось убедиться, что моего исчезновения никто не заметит.
В комнате мамы было тихо. Я подождала еще несколько секунд и осторожно перекинула ногу через оконную раму. Стало страшно. Даже не от высоты. А от бессмысленности происходящего. Ослушаться мать и сбежать поздней ночью? Никогда не думала, что способна так поступить.
Кто он? Зачем я ему? Мне не было известно об этом парне ровным счетом ничего.
– Не бойся, – шепнул он, подойдя ближе и встав под окном. – Прыгай, я тебя поймаю.
Я кивнула и пересела на самый краешек подоконника. Не хотелось бы, чтобы от моего прыжка загремел старый жестяной отлив с наружной стороны рамы.
Заметив мою нерешительность, парень вплотную прислонился к стене и вытянул навстречу руки. Его взгляд показался мне странным. Глаза блестели, зрачки были расширены. Я поняла, что он смущен не меньше моего. Это вдруг придало мне уверенности.
Осторожно оттолкнувшись от края, я тяжело рухнула в его объятия. Он даже не покачнулся. Поймал меня и аккуратно поставил на асфальт. Руки Сергея, крепко сжимавшие мою талию, быстро соскользнули и расцепили объятия. Я почувствовала, как меня охватывает жар. В голове стучало: посмотри, какие у него сильные руки, какая широкая грудь, какой он высокий.
Я удивилась своим собственным мыслям. По телу, от затылка до самых пяток, пробежала дрожь. Такое случилось со мной первый раз в жизни, это было и странно и восхитительно одновременно.
– Идем, – махнул рукой Серега и поспешил скрыться среди густой листвы деревьев.
Я окинула окна взглядом.
Шторы даже не колыхнулись. Значит, мама спит. Облегченно вздохнув, я кинулась вдогонку за своим спутником.
Мы шли по пустынным городским окраинам, слушая тишину. Стояла безветренная ночь. На улицах не было видно ни машин, ни прохожих. Мягкий лунный свет струился по крышам домов, замерших в полнейшей тишине. Я словно плыла, рассекая руками воздух, а Сергей выдирал по пути травинки и, задумчиво хмуря нос, разламывал их в руках.
Нам не нужно было слов, мы будто и так понимали друг друга. Мои тревоги стали утихать. Дорога вела нас к центру города.
Интересно, что он чувствовал, когда прижимал к себе моё тело? Он был таким живым, горячим, дышащим, что впервые натолкнуло меня на мысли о… поцелуях…
Что было бы, если бы он запустил свои горячие ладони в мои волосы? Если бы я почувствовала его дыхание на своих щеках, коснулась дрогнувших губ в темноте… Осталась бы на моем языке их сладость?
От этих мыслей в душе разгоралось неведомое пламя, пожирающее всё вокруг. И я не переставала удивляться самой себе.
– Сюда, – хрипло шепнул он, схватив меня за руку.
Мы нырнули в кусты и медленно, словно крадучись, пошли вдоль какого-то забора, обтянутого сеткой-рабицей. Он не смотрел на меня и больше не говорил ни слова. Просто вёл за собой. Сквозь густую листву деревьев не проникал свет луны, лишь тусклый свет фонаря вдали. Мои пальцы крепко впивались в его кисть, ноги послушно следовали по его следам.
– Классные брюки, – кивнул он, указав пальцем на мои белые штанишки.
– Спасибо.
– Не могла еще ярче надеть?
В темноте, окутавшей нас вокруг, я сильно сжала его ладонь. Он тихо рассмеялся. Раздумывая, не обидеться ли, я последовала его примеру и захихикала.
– Здесь, – Серега отогнул сетку, огляделся по сторонам и проворно прошмыгнул внутрь.
У меня перехватило дыхание.
– Нет, – прошептала я, проскользнув сквозь отверстие в заборе, – это же…
На большой территории, покрытой асфальтом и кучами мусора, располагались ряды автомобилей отечественных марок. Старых, заброшенных и полуразобранных. Вдали, возле сторожки, горел одинокий фонарь, освещавший несколько машин поприличнее.
– Да, – отозвался Серега, присев и скинув сумку с плеча. – Это штраф-стоянка.
– С ума сошел? – прохрипела я, пригнув голову, чтобы не быть замеченной. – Ты в курсе, что мы находимся в тридцати метрах от главного здания ГАИ?! И это, ко всему прочему, охраняемая территория!
– Если ты будешь так орать, то нас быстро заметут. Лучше иди сюда, подержи.
Я увидела, как он со спокойным видом достает из сумки ключи и инструменты. От страха сердце готово было вырваться из груди. Руки задрожали. Зубы отбивали безумную чечетку.
Я присела, осознав, что назад пути нет. Он сделал за меня выбор. Притащил посреди ночи, чтобы втянуть в незаконное мероприятие, грозившее мне… Чем? Действительно, чем…
А черт с ним! Хорошенькое ведь выходит приключение! Всё лучше, чем читать занудную медицинскую литературу перед сном.
Я огляделась вокруг и заметила, что огромная куча, показавшаяся мне мусором, была на самом деле просто огромной горой мотоциклов, беспорядочно наваленных друг на друга и брошенных гнить возле забора.
– Будешь стоять на шухере. – Его тон приобрел тревожные нотки. – Смотри в оба.
– Ты кто? Вор?
Подтаскивая к моим ногам огромную железяку, Серега внезапно беззвучно расхохотался.
– Нет.
– Ты пришел, чтобы утащить отсюда что-то!
– Да.
– Значит, вор! Почему ты не сказал мне?!
– Да я вообще учусь в Школе Милиции! Но вор, конечно, звучит романтично. Если тебе нравится…
– Милиции?!
– Да, в городе. Поэтому, если нас заметят, тебе ничего не будет, а мне придется не сладко.
Я смотрела на его лицо, скрытое от меня в темноте, и недоумевала, как он мог решиться на такое.
– Ради чего?
Он деловито принялся что-то откручивать, погрузив руки в груду железа.
– Держи фонарик, будешь светить.
– Ни за что! Сначала скажи, что ты хочешь упереть отсюда!
– Ты уверена, что нам нужно именно сейчас поговорить об этом?
– Да!
– Черт! Мы тырим цилиндр на два выхлопа. На седьмой Планете цилиндр с одной выхлопной трубой. Расход больше, тяга меньше. Сейчас мы позаимствуем никому не нужный цилиндр от Планеты четвертой, поставим…
Он еще долго говорил и говорил. Объяснял, откручивая гайки, но для меня его слова были лишь выдержки из учебника по квантовой механике. Совершенно непонятные. Но такие красивые. Я с умным видом кивала и старалась не трясти рукой, в которой держала фонарик.
Свет дергался, прыгая по разбросанным на асфальте деталям. Также дергано и не спокойно отныне стучало моё сердце. Тук-тук-тук-Тук.
6
На следующее утро мама, одетая в своё любимое клетчатое платье, готовила мне космические котлетки на завтрак. Они были её коронным блюдом. Не знаю, откуда пошло такое название, но, наверное, с тех времен, когда накормить ребенка хоть чем-то без красочных описаний и придуманных историй было большой проблемой. Эти котлетки вполне могли бы стать полноценным блюдом, так как состояли из овсянки, моркови, лука, хлеба и одного лишь запаха куриного фарша, но подавала она их традиционно с гарниром из перловки, гороха и крайне редко гречки.
Я лениво ворочала алюминиевой ложкой, сгребая разбухшие крупинки с краев в середину тарелки, и старательно делала вид, что выспалась.
– Ты проверяла? – спросила мама, накрывая сковородку крышкой.
– Что? – отозвалась я, прожевав сухую кашу, противно прилипающую к зубам и деснам.
– Не завелись ли птицы в драконьем гнезде, что у тебя на голове!
– Мама, перестань.
Она подъехала и остановилась с другой стороны стола, поставив колёса коляски на тормоз.
– Неужели так трудно прибрать волосы? Встал с постели, расчесался, сделал хвостик.
– Я знаю…
– Короче, ешь, давай!
Она потянулась за чайником, и я машинально соскочила, чтобы ей помочь. Вдруг раздался стук в дверь.
Мы замерли, силясь вспомнить, кого ожидали в такую рань. Сестра в это время еще должна была находиться в пути. Может, это соседка решила вмешаться в нашу утреннюю ссору? Мама ведь так громко возмущалась, что я неведомым образом снесла с подоконника её любимые цветы ночью.
Быстро плеснув кипятка в чашку, я поспешила к двери.
– Сама открою.
– Хорошо, – согласилась мама, вытирая руки о фартук.
Я заглянула в глазок и моментально ощутила озноб. Это был Он!
С какого перепугу? Зачем он решил завалиться прямо ко мне домой? Сергей Донских, на этот раз умытый и одетый в белую хлопковую рубаху и голубые джинсы, стоял на моём пороге и улыбался так широко, словно на дверном полотне ему показывали мультики.
Навалившись на дверь, я судорожно попыталась придумать, как поступить. Но внезапно громкий стук повторился вновь.
– Кто там? – донеслось с кухни.
Я до боли прикусила кулак и отчаянно замахала им в воздухе. Похоже, мне не успеть сгонять в ванну и хотя бы взглянуть на себя в зеркало. Придется ему увидеть меня в красном линялом халате без рукавов, который в сочетании с пылающими щеками превращал меня в переспелую помидорину.
Не дожидаясь, пока мама прикатит в прихожую, я отворила дверь.
– Привет, Мари, – сказал он настолько громко, что меня от страха загнуло почти как эпилептика.
Наверное, он хотел, чтобы его голос слышали даже на Марсе!
– Угу, – кивнула я, забыв, как нужно шевелить губами, чтобы получались слова.
На мгновение он смутился, но тут же взял себя в руки.
– У меня нет твоего номера телефона.
Я и забыла, какой он красивый. Весь состоит из улыбки. Она такая сияющая, что невозможно сердиться.
С кухни донесся скрип и звуки качения резиновых шин по старому крашеному деревянному полу. Пока я раздумывала, стоит ли выйти в подъезд и притворить за собой дверь, мама уже добралась до коридора.
Мне отчаянно захотелось стать невидимкой. Я чувствовала её прожигающий взгляд на своей спине.
– Доброе утро, – он в удивлении опустил глаза на женщину в инвалидном кресле.
– Здра-а-авствуйте, – неожиданно мурлыкающим тоном отозвалась родительница.
Донских нагнулся и протянул ей руку.
Зачем он здесь? Пришел из-за меня? Я устремила взгляд к полу, чувствуя, что мои мысли кричат громче моего собственного голоса.
– Сергей, – представился он.
– Нина. Нина Матвеевна, – воскликнула мама, подав руку, словно для поцелуя. Степенно и при том кокетливо, как средневековая дама. – Да проходите, что же Вы!
Я украдкой бросила на него взгляд. Пожимая её руку, он улыбался еще сильнее, забавно щуря нос, словно от солнца. Или ему действительно всегда было весело, или остаток ночи он провел на подзарядке от электрической сети.
– Да, проходи, – пробормотала я, отступая назад, чтобы дать ему дорогу.
– Сережа, – обратилась к нему мама, отъезжая в глубину коридора. – А почему я Вас раньше не видела? Вы, наверное, учитесь вместе с Марьяшей?
– Нет, – не повел и ухом незваный гость, снимая красивые белые кроссовки. – Мы недавно познакомились.
Я сглотнула. Повернуться в такой момент к маме, чтобы увидеть её выражение лица, было бы всё равно, что ведьме столкнуться нос к носу со средневековой инквизицией.
– Не желаете с нами позавтракать? – как ни в чем не бывало, проворковала она.
Что?! Она так это сказала, будто нет ничего странного в том, что к её дочери пришел парень!
Может, у нее тактика такая? Коварный план? Ждет, наверное, когда он отвернется, чтобы выхватить из под клетчатой юбки мачете и порубить его на мелкие кусочки.
– С удовольствием, – улыбнулся он, сверкая ярче неоновой лампы.
Что вообще происходит? Неужели, это не сон. Он в моей квартире!
Умереть, не встать.
Я прошла на кухню, чувствуя, как сиятельная улыбка прошивает меня своими лучами насквозь. Донских плюхнулся на свободный стул так, словно делал это каждый день. Мама с грацией кошки выхватила из ящика чистые приборы и разложила перед ним. Мне ничего не оставалось, как наполнить для гостя тарелку остатками рассыпчатой каши с парой сморщенных котлеток.
– А где ты живешь, Сережа? – поинтересовалась мама.
Её руки теребили подол фартука. Я, всё еще опасаясь её взгляда, осторожно присела рядом. Между ними. Мало ли чего.
– В общем-то, недалеко от Вас, – он вопросительно глянул на меня, словно хотел проверить, что стоит говорить, а чего нет.
Я робко улыбнулась в ответ и опустила голову, спрятав глаза за упругими рыжими кудряшками. Ему невозможно было не улыбаться. Краем глаза я заметила, что мама тоже сияет, разглядывая его. Ресничный апокалипсис, он стремительно распространялся по воздуху. Если бы такое позволялось делать вслух, то я бы охала и ахала на каждое его моргание.
Донских с энтузиазмом подхватил ложку, отделил часть котлетки и отправил в рот. Мама уставилась на Серегу как на второе пришествие Иисуса. Затаив дыхание, она ждала вердикта, который поднял бы парня в ее глазах или низверг в пучину адского пламени.
Молчание затянулось. Мне хотелось спасти ситуацию. Перебирая в голове различные варианты, я придумывала, как бы спасти его от неминуемой гибели. Для отвлечения внимания можно было залихватски выпрыгнуть в окно или облить себя кипятком.
– Восхитительно! – наконец, совершенно искренне изрек Серега в полной тишине.
Аплодисменты! Ему удалось сорвать овации.
Я выдохнула. Он так и не узнал, что ходит по минному полю. Мама с довольным выражением лица откинулась на сидении.
– А где ты учишься, Сережа? – спросила она.
– В школе милиции, – прожевав, ответил Донских.
– Так ты уже, выходит, совсем взрослый, – спохватилась родительница, нахмурив брови.
Опасность! Всем надеть огнеупорные костюмы. Сейчас кого-то обдаст раскаленной магмой.
Серега украдкой кинул на меня взгляд. Мои глаза демонстративно полезли из орбит, сигнализируя, что он вступил на слишком тонкий лёд.
Читать бесплатно другие книги:
