Артемида Вейер Энди

Глава тринадцатая

Я снова видела перед собой серебристый купол плавильного цеха «Санчез». Прошлый раз я была здесь всего шесть дней назад, но сейчас казалось, что прошла целая вечность. Разумеется, на этот раз все было по-другому. Сейчас у «Санчез» остался всего один комбайн, но я не собиралась заниматься комбайном, это было в прошлом.

Дейл подъехал прямо к сфере, развернулся и подвел корму лунохода поближе к оболочке купола.

– Расстояние? – спросил он.

Я проверила показания на дисплее:

– Два метра сорок сантиметров.

На Земле парковочный радар – это, скорее, из серии дополнительных «плюшек» для машины, но для лунохода это жизненно необходимое оборудование. Врезаться во что-нибудь на луноходе крайне не рекомендуется, поскольку это может привести к незапланированной смерти.

Удовлетворенный моим ответом, Дейл поставил машину на тормоз:

– Готово. Ну лезешь в скафандр?

– Угу.

Мы отправились в заднюю часть лунохода. Потом разделись до белья. (Ну и что? С какой стати мне стесняться парня, если он гей?) Натянули охлаждающие комбинезоны. На поверхности Луны свет был настолько силен, что вода бы вскипела, так что РБП-скафандры нуждались в центральном охлаждении.

Потом мы надели сами скафандры. Я помогла Дейлу, он – мне, мы проверили баллоны, показания дисплеев, провели нужные тесты и все в этом роде.

Закончив с проверкой систем, мы приготовились к выходу из машины.

Воздушный шлюз лунохода с трудом, но вмещал двух человек. Мы протиснулись внутрь и задраили люк.

– Готова к разгерметизации?

– У меня такое ощущение, что я в последнее время и так едва дышу, – сказала я.

– Не стоит так шутить. С атмосферными шлюзами не шутят.

– Слушай, от твоего занудства даже воздух из камеры и тот улетучится.

– Джаз!

– Поняла. К разгерметизации готова.

Дейл повернул вентиль. Зашипел уходящий в вакуум воздух. Никакой необходимости в сложной системе перекачки воздуха обратно в баллоны у нас нет – благодаря плавильному цеху, Артемида получает столько кислорода, что мы просто не знаем, что с ним делать.

…пока еще (гнусный сардонический смех).

Дейл повернул рукоятку двери и вышел, я последовала за ним.

Он взобрался по лестнице на крышу лунохода и принялся отсоединять воздушное убежище. Я стала отвязывать крепления с другой стороны. Потом мы вдвоем опустили цилиндр на землю.

Поскольку убежище весило около пятисот килограммов, понадобились наши объединенные усилия, чтобы сделать это максимально мягко и осторожно.

– Постарайся, чтобы пыль не попала на «юбку», – сказала я.

– Понял.

Отец серьезно поработал над цилиндром, стандартное убежище едва можно было узнать. С задней стороны было проделано большое отверстие, которое окружал полуметровый алюминиевый раструб, похожий на ракетную дюзу. Некоторые скажут, что проделывать лишнее отверстие в воздушной камере – не самая лучшая идея. Мне нечего на это возразить.

Я снова взобралась на крышу лунохода и собрала свое сварочное оборудование:

– Лови.

Дейл подставил руки:

– Давай.

Я передала ему баллоны, горелки, пояс с инструментами и прочие вещи, нужные мне для работы. В самом конце я вытащила из специальной упаковки огромную сумку.

– Держи, это надувной тоннель-переходник, – сказала я и столкнула сумку с крыши.

Дейл поймал ее и уложил на землю. Я спрыгнула с крыши и приземлилась рядом с ним.

– Тебе не следовало прыгать с такой высоты, – заметил Дейл.

– А тебе не следовало трахать чужих бойфрендов.

– Может, хватит уже?!

– Пожалуй, мне даже нравятся наши новые отношения, – сказала я. – Ну-ка, помоги мне подтащить всю эту кучу к куполу.

– Хорошо, хорошо.

Вдвоем мы перенесли все оборудование под стену цеха.

На уровне поверхности уходящая вверх арка оболочки купола, состоящая из двухметровых треугольников, казалась вертикальной. Я выбрала треугольник почище и как следует прошлась по нему проволочной щеткой. На Луне нет перемен погоды, но статическое электричество присутствует, и мелкая лунная пыль проникает повсюду и притягивается к любой заряженной поверхности.

– Этот подойдет, – решила я. – Помоги придвинуть к нему убежище.

– Сейчас.

Мы с ним подняли убежище и подтащили цилиндр вплотную к стене купола. Мы приставили алюминиевую «дюзу» к оболочке купола и опустили убежище на землю.

– Вот это работа. Ты только посмотри, что отец сделал.

– Господи Иисусе, – отозвался Дейл.

Работа была просто ювелирная. Отцу всего-навсего нужно было сделать так, чтобы «дюза» плотно прилегала к стене купола, но то, что сделал он, превосходило все ожидания. Зазор между «дюзой» и куполом был меньше миллиметра.

Я включила свой наручный дисплей, служивший внешним экраном для моего Гизмо, который находился в безопасности внутри скафандра (они не предназначены для работы в безвоздушном пространстве), и набрала номер.

– Джаз, – отозвался Свобода. – Как делишки?

– Пока вроде ничего. Как видимость?

– Камера работает отлично. У меня твои камеры выведены на экран.

– Ты там поосторожнее, – послышался голос отца.

– Все в порядке, папа, не волнуйся. Дейл, ты слышишь наш разговор по телефону?

– Ответ положительный, – сказал Дейл.

Я подошла к «дюзе» и приблизила к ней шлем скафандра:

– Все отлично подошло. Просто замечательно.

Отец хмыкнул:

– Я вижу зазоры. Но они меньше, чем капли припоя, так что все должно быть в порядке.

– Папа, это одна из лучших сварок, которые я когда-либо…

– Давай-ка займемся работой, – оборвал меня отец.

Я подтащила баллоны с кислородом и ацетиленом к месту работы и подсоединила горелку к аппарату.

– Отлично, – сказал отец. – Ты знаешь, как зажигается пламя в вакууме?

– Само собой, – ответила я. Я бы в жизни не призналась, что только несколько дней как обучилась этому трюку на горьком опыте. Я добавила кислорода в смесь, зажгла искру и отрегулировала вспыхнувшее пламя.

Когда я трудилась над уничтожением комбайнов, мне требовалась самая примитивная сварка. Все, что мне нужно было, это чтобы швы продержались до момента взрыва. Сейчас предстояла куда более ответственная работа. Для отца подобная сварка не представляла бы ни малейшей проблемы, но он не умел работать в безвоздушном пространстве. Так что нам пришлось объединить усилия.

– Пламя хорошее, – сказал отец. – Начни сверху, чтобы капли скатывались вниз. Поверхностное натяжение удержит их в бороздке.

– А как насчет потока газа? – спросила я. – Капли не выдует в «юбку»?

– Возможно, но немного. В вакууме вокруг огня не возникают завихрения воздуха, учитывать надо только давление самого пламени.

Я приложила алюминиевый стержень к верхнему краю «дюзы» и поднесла к нему горелку. В РБП-скафандре работать было неудобно, но не так уж и плохо. На конце стержня появилась капля расплавленного металла и, в точности следуя предсказанию отца, скатилась в бороздку и заполнила зазор.

Я привычно поднесла пламя горелки к капле, чтобы металл оставался расплавленным.

– Не надо, – подсказал отец. – Металл останется жидким дольше, чем ты ожидала. Воздуха нет, поэтому тепло не уходит. Окружающий металл поглотит небольшое количество тепла, но большая часть энергии уйдет на изменение состояния металла, так что тепло не распространится далеко.

– Поверю тебе на слово, – ответила я и снова направила горелку на алюминиевый стержень.

Дейл стоял неподалеку, готовый, если что, спасти мою жизнь.

Все повторяется: опять вакуум и опять расплавленный металл. Если бы капля металла прожгла мой скафандр, моя жизнь была бы в руках Дейла. Это ему пришлось бы затаскивать меня в кабину лунохода, поскольку я сама была бы слишком занята, умирая от удушья.

Я потихоньку вела шов по периметру «дюзы». Отец подсказывал мне, когда работать побыстрее, а когда замедлить темп. Наконец я вернулась к началу шва.

Я выдохнула и присвистнула:

– Ну что, пора проверить давление.

– Нет, еще рано, – возразил отец. – Сделай еще один шов по всей окружности, так, чтобы он полностью закрыл первый.

– Шутишь? – запротестовала я. – Отец, шов вполне надежный.

– Сделай еще один, Джазмин, – твердо сказал он. – Торопиться тебе некуда. Ты просто нетерпелива, как всегда.

– Вообще-то мне как раз есть куда торопиться. Работу нужно закончить прежде, чем приедет следующая смена рабочих цеха.

– Сделай. Второй. Шов.

Я театрально застонала, совсем как девочка-подросток (отцу всегда удавалось заставить меня почувствовать себя снова в детстве):

– Дейл, принеси мне еще стержни.

– Нет, – ответил Дейл.

– А в чем дело?

– Пока у тебя в руках сварочная горелка, я с тебя глаз не спущу, я постоянно буду не далее трех метров от тебя и руки у меня должны быть свободны.

Я застонала еще громче.

Потребовалось еще двадцать минут, чтобы завершить второй шов под бдительным присмотром Дейла.

– Хорошая работа, – сказал отец.

– Спасибо, папа.

Он был прав, работа действительно была хорошая. Теперь цилиндр воздушного убежища был надежно приварен к оболочке плавильного купола. Все, что оставалось сделать, это прорезать отверстие в оболочке купола изнутри убежища, и «лаз» готов.

Я положила горелку на камень и показала Дейлу пустые руки. Убедившись, что я выполняю установленные им строгие правила безопасности, он пошел за надувным тоннелем.

Это был тот же тип надувной «кишки», которым мы пользовались во время пожара на Квинслендской стеклянной фабрике – гофрированная труба с жестким коннектором для воздушного шлюза на каждом конце. Мы с Дейлом оба подняли по кольцу и попятились друг от друга: я двинулась к воздушному убежищу, Дейл – к луноходу.

Я запихнула все сварочное оборудование и баллоны в трубу и подсоединила коннектор к воздушному убежищу. Потом я подошла к Дейлу, и мы оба забрались в воздушный шлюз лунохода, втянули за собой трубу и подсоединили ее к раме шлюза.

Я смотрела через трубу на пока еще закрытый люк воздушного убежища.

– Ну что, пора проверить свою работу, – сказала я.

Дейл взялся за вентиль:

– Гляди в оба. Хотя мы оба в скафандрах, это не гарантирует полной безопасности. Если что-то не так с соединениями, может произойти взрывная декомпрессия.

– Спасибо, что напомнил, – ответила я. – Постараюсь вовремя отпрыгнуть, если на меня со скоростью звука пойдет взрывная волна.

– Ты могла бы не быть такой стервозой.

– Могла бы, – согласилась я, – но вряд ли буду.

Дейл повернул вентиль, и из кабины лунохода туманной струей вырвался воздух. Я проверила показания дисплея скафандра и убедилась, что он показывает 2 кПа[42] – около 10 % обычного давления в Артемиде.

Внутри лунохода завыла сирена тревоги.

– А это еще что такое? – спросила я.

– Сигнал утечки воздуха, – ответил Дейл. – Бортовая система знает, сколько воздуха нужно, чтобы заполнить шлюз, а мы сильно превысили эти показатели. Мы же заполняем воздухом весь тоннель.

– Это проблема?

– Нет. У нас полно воздуха в баллонах, там больше, чем нам нужно. Боб позаботился об этом.

– Отлично.

Гофрированная труба тоннеля медленно надувалась, заполняясь воздухом. Пластик отлично выдерживал давление, поскольку вся конструкция была предназначена именно для соединения различных шлюзов.

– Вроде все хорошо, – заметил Дейл, повернул рукоять и открыл внутреннюю дверь шлюза лунохода. Он пробрался в кабину и уселся в кресло водителя, которое было рассчитано как на пилота в РБП-скафандре, так и без.

Дейл проверил показания приборов:

– 20.4 кПа, кислород 100 %. Все отлично.

– Итак, вдохнули… и выдохнули. – Я открыла заглушки на скафандре и сделала глубокий вдох. – С воздухом полный порядок.

Дейл помог мне снять скафандр.

– Брр, холодрыга, – поежилась я. Выходящий под давлением газ охлаждается при расширении. Пока мы наполняли тоннель воздухом из баллонов лунохода, кабина превратилась просто-таки в морозильную камеру.

– Надень, – Дейл подал мне мой комбинезон. Я еще никогда в жизни так быстро не одевалась. Точнее, нет, один раз было быстрее (это когда родители моего дружка заявились домой на день раньше, чем планировалось).

Потом Дейл отдал мне свой собственный комбинезон. Я и не думала возражать, а сразу натянула его поверх своего. Дейл был больше меня, так что проблем не возникло, и через минуту я почувствовала, что немного согрелась.

– Ты в порядке? – спросил он. – А то у тебя даже губы синие.

– Ничего, терпимо, – ответила я, клацая зубами. – Когда я зажгу горелку, тут сразу станет жарко.

Я вытащила Гизмо из специального кармана в скафандре и вставила в ухо бусинку наушника:

– Ребята, вы еще там?

– Здесь! – отозвался Свобода.

Внезапная догадка потрясла меня:

– Что, наблюдали за моим стриптизом через камеру Дейла?

– Ага! Спасибо за представление!

Отец на заднем плане выразительно кашлянул.

– Расслабьтесь, мистер Башара, – ответил Дейл, – она же белье не снимала.

– Все равно… – заявил отец.

– Хорошо, хорошо, – торопливо вставила я. – Свобода, считай это платой за твою помощь. Отец, ты можешь что-нибудь посоветовать, пока я не начала резать оболочку?

– Давай посмотрим, с чем предстоит работать.

Я пошла через тоннель к оболочке купола. Дейл следовал за мной по пятам. Я обернулась:

– Ты собираешься ходить за мной хвостом все время?

– В общем, да, – ответил Дейл. – Если случится утечка воздуха, мне придется тащить твою тушку до кабины лунохода, на что у меня будет всего три-четыре минуты, потому что потом в мозгу наступают необратимые изменения из-за кислородного голодания. Так что я собираюсь держаться поближе.

– Но не слишком. Мне нужно пространство для работы, и мне не хотелось бы, чтобы твой скафандр оказался слишком близко к горелке.

– Согласен.

Я открыла дверь убежища и позволила воздуху из тоннеля заполнить цилиндр, внимательно прислушиваясь к раздающемуся шипению. Прекратившийся звук означал бы, что швы переходной «дюзы» сварены наглухо. Если бы шипение продолжалось, это означало бы, что где-то есть протечка и нам пришлось бы ее искать.

Шипение постепенно утихало и наконец прекратилось. Я до отказа повернула вентиль, но все было в порядке.

– Швы в порядке, – сказала я.

– Отличная работа! – отозвался по радио отец.

– Спасибо.

– Я серьезно, – продолжал он. – Ты сделала трехметровый воздухонепроницаемый шов, работая в РБП-скафандре. Ты могла бы быть настоящим мастером.

– Отец… – В моем голосе звучало предупреждение.

– Хорошо, хорошо.

Он не видел, что я улыбаюсь. Это на самом деле была чертовски хорошая работа.

Я открыла дверь убежища и вошла внутрь. В металлическом цилиндре было очень холодно, на стенах поблескивали капли конденсата. Я знаком попросила Дейла подойти. Он включил лампу на скафандре и подошел поближе к месту сварки, чтобы отец мог увидеть шов через камеру его скафандра.

– На мой взгляд, внутренняя поверхность шва выглядит хорошо, – сказала я.

– Согласен, – ответил отец. – Смотри, чтобы мистер Шапиро далеко не отходил.

– Я все время буду держаться позади Джаз, – отозвался Дейл, отступая обратно в тоннель.

Я обернулась к нему:

– Давление точно на уровне 20.4 кПа?

Дейл проверил нарукавный дисплей:

– Да, именно так.

Мы подняли давление до 20.4 кПа вместо обычных для Артемиды 21 кПа. Почему мы так сделали? Это связано с тем, как работает двойной купол.

Как вы уже знаете, пространство между двумя оболочками заполнено дробленой породой. Но там также есть и воздух, который находится под давлением 20.4 кПа – примерно 90 % от обычного давления в Артемиде. Кроме того, пространство между оболочками не едино – оно разделено на сотни равносторонних треугольников со сторонами по два метра. В каждом из этих отсеков находится датчик атмосферного давления.

Итак, снаружи купола – вакуум, между оболочками купола примерно 90 % внутригородского давления, а внутри купола 100 % артемидянское давление. В случае повреждения наружного купола воздух из поврежденного отсека улетучится в вакуум. В случае повреждения внутренней оболочки воздух из города заполнит поврежденный отсек.

Система работает превосходно: если давление в отсеке упало, понятно, что повреждена наружная оболочка. Если поднялось – внутренняя.

Но мне совершенно не хотелось, чтобы во время нашей операции вдруг завыла система предупреждения, и поэтому мы заранее уравняли давление в убежище с давлением внутри отсека оболочки.

Я наскоро проверила, не поврежден ли наконечник горелки, учитывая температурные перепады, при которых приходилось работать, но все было в порядке.

– Папа, судя по чертежам, оболочка такая же, что и в городских куполах – шесть сантиметров алюминия, потом метр дробленой породы и опять шесть сантиметров алюминия.

– Понятно, – сказал отец. – Сперва будет тяжело из-за толщины металла. Старайся, чтобы горелка не дрожала. Чем тверже ведешь линию, тем быстрее прорежешь верхний слой.

Я втащила баллоны с ацетиленом и кислородом в убежище и приготовила горелку.

– Маску не забудь, – напомнил отец.

– Знаю, – я и забыла. При ацетиленово-кислородной сварке выделяется токсичный дым. В обычных условиях это не проблема, но в ограниченном пространстве необходим респиратор. Но я бы, конечно, вспомнила об этом позже – уже начав безостановочно кашлять.

Я вытащила из сумки маску с кислородным баллоном. Баллон был закреплен в специальном маленьком рюкзачке за спиной, чтобы не мешаться при работе. Я надела маску и сделала несколько вдохов, чтобы убедиться, что дыхательная система работает как положено.

– У меня все готово, можно приступать к работе. Что-нибудь еще посоветуешь?

– Да, – ответил отец. – В реголите содержится большое количество железа. Старайся не задерживать резак на одном месте, чтобы порода не спеклась вокруг разреза. Если будет сильно спекаться, вам трудно будет потом вынуть эти куски.

– Поняла.

Я надела сварочный шлем и зажгла горелку. Дейл отступил на шаг назад. РБП-мастера мало чего боятся, но любой человек инстинктивно избегает огня.

Я усмехнулась, предвкушая возможность мести. Пора было вспороть брюхо санчезовскому цеху.