Черное пламя Раграна Эльденберт Марина

Глава 1

– Как я выгляжу?

Если вкратце, мое состояние можно было описать двумя словами: очешуеж и мандраж. Еще пару дней назад я не думала, что пойду на собеседование в главную высотку нашей страны, то есть туда, где работает все наше правительство. С другой стороны, еще пару дней назад я не знала, что мой бывший решит отнять у меня сына.

– Ава, ты выглядишь потрясающе, – успокоила меня Зои.

Зои – моя лучшая подруга и мое единственное спасение. Особенно сейчас. Когда Карид неожиданно вспомнил, что у него есть сын и решил стать «хорошим отцом».

– Если бы я сидела в отделе кадров, взяла бы тебя обязательно.

– Да. По блату.

– Нет. Потому что ты все знаешь, все умеешь, и вообще ты большая умница.

«Большая умница» глубоко вздохнула. Да, я работала офис-менеджером какое-то время, и у меня даже есть несколько сертификатов о дополнительном образовании в этой сфере. Но с тех пор прошло четыре с половиной года, и тогда я работала в агентстве недвижимости, а не в отделе кадров: секретарь требовался именно в отдел правительственных кадров, и у меня даже голова начинала кружиться при мысли об этом.

– Ава, – строго сказала Зои. – У тебя в глазах бегущей строкой «они меня не возьмут». С таким настроем идти нельзя, соберись! Иначе получится, что я тебе зря отдала свое любимое платье.

Я глубоко вздохнула и перевела на подругу растерянный взгляд. Зои улыбалась, и меня немного отпустило: ее легкость передалась и мне, немного снижая градус напряжения. Платье для собеседования мне действительно дала она, потому что в моем гардеробе не осталось ничего достойного и соответствующего важным деловым встречам. Позволить себе сейчас купить что-то стоящее я просто-напросто не могла. Особенно сейчас. Когда каждый норрит[1] пригодится для оплаты работы адвоката.

– Так. Уже лучше. А теперь пойдем, посмотрим на того, ради кого ты все это делаешь. Стимул и мотивация, знаешь ли, и не такие вершины брали.

Мы вышли из небольшой прихожей, где кроме зеркала во весь рост и шкафа-купе втиснуться могли только двое человек, в комнату. Лар тут же заулыбался и потянулся ко мне.

– Мама! Ма-ам!

Я подошла к нему и опустилась рядом. Несколько месяцев назад ему исполнилось два года, и ради этого малыша я готова была горы свернуть. Не то что сходить на какое-то там собеседование в какой-то там страшный правительственный отдел кадров.

– Я ненадолго, драконенок, – погладила его по голове. – Совсем скоро вернусь, и мы поедем домой.

– А-фа! – дочка Зои, сидящая рядом, потянулась за моей прядью, но подруга ловко перехватила ее и взяла на руки.

– Нет, таскать Аву за волосы мы не будем, Кати, – сказала она. – Я на эту прическу полтора часа убила, или ты хочешь, чтобы мамин труд пропал зря?

Судя по всему, Кати хотела, потому что не сводила глаз с моих локонов. Она была миниатюрной копией своей матери: темнокожая, темноглазая, с тугими кудряшками. Младше Лара на год, она уже сейчас вовсю умудрялась им командовать. Что будет дальше, оставалось только догадываться, но мой сын был не против. Кажется ему такое положение вещей нравилось: Кати он готов был отдать все игрушки, а на детских площадках отгонял от нее всех мальчиков, которые пытались с ней подружиться.

Подхватив сына на руки, я поцеловала его в нос и вернула в игровое пространство, где были разложены электронные кубики, мягкие кольца и валялся плюшевый медведь размером с Ларрета. Объятия сына действительно стали для меня той самой силой, которая вытряхнула из меня всю нервозность, оставив лишь решимость действовать.

Эта должность должна стать моей, и она станет.

Она не только позволит мне оплатить адвоката, она еще и прибавит мне веса в глазах судьи: мать, работающая в правительстве, выглядит гораздо солиднее, чем мать, танцующая балет в ресторане.

– Все. До встречи, – я повернулась к Зои.

Подруга кивнула и подняла руку вверх:

– Удачи!

Моя сумочка стояла в прихожей, у шкафа-купе. Я подхватила ее, напоследок окинув себя взглядом в зеркале – прическа, которую мне сделала Зои, была классная. Все-таки у подруги золотые руки, и работает она по призванию. Коса, оплетающая голову, красиво уложенные пряди, свободно спадающие на плечи и спину. Можно было сделать что-то более официальное, но к стилю платья это категорически не подходило. Чуть длинноватое (Зои была повыше меня ростом) и чуть сдавливающее грудь (здесь побольше была я). Внизу стояли туфли-лодочки, тоже от Зои – я каблуки не носила в принципе. Да, они на размер больше, но ничего страшного, главное, что не жмут.

– Не закидывай ногу на ногу! – донеслось из комнаты. – И не делай надменное лицо! Ты всегда так делаешь, когда волнуешься.

– Не буду, – я достала смартфон, заказала флайс.

Накинула плащ, и, глубоко вздохнув, шагнула за дверь.

На седьмом этаже, в доме, где жила Зои, было натыкано восемь квартир. Эти «коробочки» были построены еще давным-давно, до моего рождения, и, по сути, являлись тем самым активом жилья, в котором можно было расселить как можно больше людей. Район, где мы с ней жили, считался не совсем окраиной, но чем-то очень близким. Здесь не было верхних парковок для флайсов, все садились внизу, но и движение здесь было не такое активное, как в центре.

Все меньше оставалось флайри – машин, которые не могли так высоко подниматься над землей как флайсы, а со следующего года по государственной программе должны были начать их утилизацию, потому что сейчас велись работы по продлению аэромагистралей даже в самые отдаленные районы Мериужа. Будучи столицей Раграна, он развивался быстрее остальных городов, и просто молниеносно – после прихода к власти Бенгарна Вайдхэна.

Начало его правления ознаменовалось двумя ключевыми моментами: в Рагране резко сократилась преступность (мало кому хотелось попасть под статью о смертной казни), и резко увеличилась значимость нашей страны в глазах остальных держав. Особенно таких, как Аронгара и Ферверн, двух монстров, из века в век влияющих на политику и мировую экономику, каждый со своей стороны. Рагран долгое время следовал по курсу Аронгары, но за два с половиной года, с того дня, как Вайдхэн стал правящим, многое изменилось.

Если не сказать все.

Лифт со скрежетом спустил меня с седьмого этажа на первый, в промерзший от первых холодов холл, напичканный почтовыми ящиками, часть из которых была раскурочена, несмотря на электронные замки. Распахнув тяжелую дверь, я шагнула во двор, и мне тут же посигналил водитель.

– Добрый день.

– Добрый, – мужчина, судя по всему, был не в духе. Но, едва взглянув на меня, расплылся в улыбке. – Прекрасно выглядите, риам. Как вас сюда занесло?

– Я здесь живу.

– Вы? Ни за что не поверю.

– Мы опаздываем, – прекратила этот бессмысленный разговор я.

Хотя на самом деле мы не опаздывали: я вызвала флайс за полтора часа, чтобы оставить себе запас времени даже несмотря на самые серьезные пробки. Центр Мериужа – это совсем другой город. Иглы его высоток частично видны даже отсюда, когда только-только поднимаешься на высоту. Я поймала себя на том, что смотрю на них как в первый раз, а еще на том, что закинула ногу на ногу.

Зои права: у меня этот жест говорит о том, что я очень сильно нервничаю. «Надменное» лицо тоже, на самом деле никакое оно не надменное. Просто когда я очень сильно волнуюсь, задираю голову и застываю, как манекен. Из-за этого вполне может возникнуть впечатление, что я смотрю свысока.

Несколько раз глубоко вздохнула, вернула обе ноги на пол салона и подумала о Ларрете. Все будет хорошо, Ава. Все. Будет. Хорошо.

Правда, чем ближе мы подлетали к сверкающим в лучах осеннего солнца высоткам, тем сильнее меня начинало потряхивать. Слишком многое зависело от одного-единственного собеседования. Оплата адвоката – такого, который действительно сможет что-то противопоставить юристам Карида – очень дорогое удовольствие. А значит, я должна получить эту должность.

Просто обязана!

– Хм. А вы соцработник, значит?

– Что? – я вынырнула из собственных мыслей в ответ на очередной бестактный вопрос водителя.

– Ну кто ж еще может лететь из такой дыры в пирамиду, – он кивнул на возвышающийся впереди Ровермарк.

Новое правительственное здание было возведено за несколько месяцев, люди называли его пирамидой за остроконечную конусообразную вершину, установленную на прямоугольное основание. Хотя как по мне, оно больше напоминало какой-то космический шаттл из фантастических фильмов, или модифицированного дракона, потому что вдоль того самого прямоугольного основания у него протянулись выступы со сглаженными углами, напоминающие сложенные крылья.

– Не представляю, какого дракона рожать детей в такой нищете, – не унимался мужчина. – А потом еще ноют, что им пособий не хватает, и что не они такие, а жизнь такая.

– Следите за дорогой, – на этот раз я осадила водителя уже резче: терпеть не могу снобов.

После чего он изменился в лице и замолчал, а я смотрела на свою приближающуюся судьбу.

Как и большинство современных высоток, Ровермарк был из огнеупорного стекла: в мире, где города окружены пустошами, в которых обитают драконы, это необходимость. Раньше все мегаполисы были окружены щитами, которые работали на каких-то волновых источниках, на технологиях иртханов – высшей расы, с древности защищающих людей от драконов и стоящих у власти. Их сила заключалась в магии, родственной с драконьей, именно поэтому они всегда возвышались над людьми.

Сейчас в Рагране технологии несколько изменились.

Именно за счет силы Бенгарна Вайдхэна – уникальной в своем роде, за которую его называли Черное пламя Раграна.

– Вам на какую парковку? – снова буркнул водитель.

Парковка? Я нырнула в смартфон, в котором были все контактные данные для собеседования.

«Парковка для временных посетителей. Первый внешний уровень», – значилось там.

Я показала водителю, и он кивнул.

Аэромагистрали пестрели вереницами флайсов: от самых простеньких до новых ультрамодных и безумно дорогих моделей. Отдельными длинными лентами вились хвосты аэроэкспрессов – в центре всегда кипела жизнь. Я же не сводила взгляда с приближающейся высотки, которая вырастала у меня на глазах. За ее тонированными стеклами билось сердце Раграна, ограниченное рамками суперпрочных конструкций.

Я даже не представляла, какой там, в нашем правительстве аппарат, и мне на мгновение стало не по себе. Смогу я вообще вписаться в эту систему? В эту политическую махину, хотя меня всегда привлекало совсем другое?

«Не накручивай, Ава, – мысленно дала себе пинка, – ты будешь работать вторым секретарем в отделе кадров, где до политической махины как до Ферверна ползком, и это – малая цена за то, чтобы Лар остался с тобой».

Водитель чуть притормозил, разворачивая флайс к воздушному рукаву, предназначенному для снижения. Мы выстояли очередь по меньшей мере из сорока машин, только после этого нырнули вниз и аккуратно вырулили влево, в сторону парковки для посетителей, заполненной больше чем наполовину.

Мне пришлось приложить свою карточку-документ к панели на проходной, чтобы по щиту прошла легкая рябь: ослабление силового поля, пропускающее нас внутрь.

– Совсем помешались на безопасности, – прокомментировал мужчина. – На дальность лазерного луча теперь не подлетишь.

Я задрала голову: Ровермарк действительно был вдали ото всех аэромагистралей, возможно, именно поэтому здесь было так оживленно внизу. Стоило мне выйти, водитель тут же стартанул к вылету с парковки, а я по пешеходной дорожке направилась к огромным раздвижным стеклянным дверям. Шагнув в которые, оказалась в холле, неподалеку от административной стойки и по совместительству охранно-пропускного пункта.

– Ваши документы, пожалуйста, – дежурно улыбнулась первая освободившаяся девушка – темноволосая, с выразительными карими глазами, в ослепительно-белой блузке.

Я протянула карточку и дождалась комментария:

– Аврора Этроу, на собеседование. Ваши документы. Ваш пропуск. Вам на семьдесят седьмой этаж, подойдет любой лифт с правой стороны.

[1] Денежная единица Раграна

Глава 2

Холл был без преувеличения огромный. Вырастающий в высоту на пять этажей, он был ограничен потолком, с которого, сверкая металлом, свисали «сталактиты». На самом деле это было весьма специфическое дизайнерское решение, а сталактиты представляли собой трубы, похожие на органные, до которых едва-едва не дотягивался бьющий из самого центра холла фонтан. Ему мог позавидовать даже музыкальный, который находится на главной площади Раграна, но сейчас мне было не до рассматривания красоты.

Я прошла мимо, едва зацепив взглядом разлетающиеся брызги и оценив окружающие его на приличном расстоянии диванчики для отдыха. В разлетающихся крыльями рукавах холла у лифтов я, как мне и сказали, повернула направо. Дежуривший у лифтов охранник, заметив мой пропуск с цветовой отметкой, указал в сторону распахнувшего свою пасть лифта, и я поспешно шагнула к нему. Вместе со мной внутрь влилось человек десять, но выше меня не ехал никто.

Лучше бы они остались, правда, потому что моя нервозность начала возвращаться. Когда с легким щелчком разошлись створки дверей, выплевывая меня в очередной холл, я снова глубоко вздохнула и вышла. Остановилась, раздумывая, лучше сразу снять плащ, или идти так, но потом все-таки просто пошла вперед. Заблудиться здесь мне не грозило: указатели стрелками привели к приемной отдела кадров, которая даже за дверями не пряталась – коридор просто раскрывался ею с правой и с левой стороны, углубляясь внутрь и растекаясь вдоль панорамных окон, посередине располосованных стойкой для секретарей. Справа и слева устроились двери, ведущие в кабинеты. Оставалось только догадываться, в какой нужно мне.

– Добрый день, – я поздоровалась первой, поскольку в пределах видимости никого не наблюдалось.

– Добрый! – из-за стойки вынырнул слегка взъерошенный молодой человек, тут же поправился: – Добрый день. Риам Этроу, правильно? У вас ближайшее собеседование.

Его появление немного снизило градус официальности и моего напряжение.

– Да, все верно, – я улыбнулась.

– Позвольте ваш плащ. Лиза пока еще не освободилась, она сегодня собеседует лично. Из-за этого увольнения такой кавардак… Простите! – он глубоко вздохнул. – Я сегодня с утра сам не свой. Присаживайтесь.

Он забрал у меня плащ, устроил его в шкафу, который я бы даже не заметила – спрятавшийся в нише стены, за диваном для посетителей.

– Хотите чего-то? Кофе? Воды?

– Воды, – я не стала отказываться, правда, когда молодой человек принес мне стаканчик, немного помедлила. Все-таки макияж сейчас лучше не портить, а то еще помада размажется.

– Не переживайте, – секретарь улыбнулся. – Лиза не страшная, хоть и большая начальница. Она сама когда-то с секретаря начинала, одна из немногих, кто остался после…

Он осекся, изменился в лице, покачал головой и пробормотал:

– Да что ж я сегодня творю.

– Все в порядке, – заверила его я.

– Если бы. Обычно я не болтаю без умолку, особенно в присутствии кандидаток на вакансию.

– Все когда-нибудь случается впервые, – я невольно улыбнулась.

Ответить, правда, молодой человек не успел – у него пиликнул коммуникатор. Он коснулся наушника и тут же взглянул на меня:

– Проходите пожалуйста, риам Этроу. И удачи.

Я поднялась и шагнула к двери, на которую указал секретарь. Один поворот ручки – и вот я уже внутри.

Кабинет начальницы отдела кадров поражал своей лаконичностью: геометрия главной стены, черными ребрами протянувшейся от пола до потолка и скрывающей в себе нишу для видеопрезентаций, зажатые в тисках «ребер» награды и сертификаты, небольшой стол с двумя креслами, одно из которых сейчас занимала она, и чуть дальше, вдоль закрытых жалюзи окон – длинный стол для совещаний.

– Добрый день.

– Добрый день. Риам Этроу, – женщина кивнула на второе кресло, в которое я опустилась. Она выглядела очень молодо для начальницы отдела кадров, и выглядела бы еще моложе, если бы не строгий темный костюм, освеженный только молочно-кремовой блузкой и неброским макияжем. Женщина подвинула к себе визуализатор, коснулась сенсорной панели и открыла мое резюме. – Меня зовут Лиза Рэнгс, я возглавляю отдел кадров Ровермарк, секретарь нужен именно мне, в приемную, где вы только что были. Расскажите о себе для начала.

Я готовилась к этому моменту, полночи повторяла короткую самопрезентацию, которую помнила слово в слово.

– Меня зовут Аврора Этроу, мне двадцать три года. Я работала офис-менеджером в агентстве недвижимости. Занималась всем делопроизводством, планировала рабочий день моего руководителя, распределяла входящие заявки между менеджерами. Помимо этого, в мои обязанности входила встреча клиентов как по жилой, так и по коммерческой недвижимости, создание комфортной обстановки в приемной…

– У вас есть сын, – Лиза перебила меня достаточно бесцеремонно.

– Да.

– Два года. Вы пишете, что вы не замужем. У вас есть няня?

Про няню я думала, но, разумеется, пока не могла позволить себе ее нанять. К счастью, у меня была Зои, а еще достаточно плавающий график выступлений, не такой долгий, скажем, как у певиц, которые вынуждены всю ночь находиться в ресторанах или клубах на сцене, за исключением редких перерывов.

– Нет, но я планирую ее найти.

– Когда вы планируете это сделать?

– Что? – я немного растерялась от такого напора.

– Когда вы планируете это сделать? До или после того, как получите место и выйдете на работу? – Лиза скользнула пальцами по резюме, снова мельком пробежавшись по нему взглядом. – Поймите меня правильно, Аврора. Я ищу секретаря, на котором будет все делопроизводство отдела кадров Ровермарка. Это ненормированный рабочий день – зачастую. Это очень большая нагрузка и невозможность вырваться посреди дня куда бы то ни было. Как вы планируете решить вопрос с маленьким ребенком?

Да, я должна была знать ответ на этот вопрос, но я его не знала. Точнее, знала на том уровне, на котором только что озвучила. Это промедление заставило Лизу нахмуриться, а я вдруг почувствовала на себе взгляд. Текущий по коже, как лава из самого сердца извергающегося вулкана. Такой же обжигающий, такой же опасный и тяжелый. Обрушившийся на меня с яростью и мощью ураганного ветра, перехвативший дыхание и заставивший медленно повернуться к дверям.

Чтобы в полной мере осознать: я смотрю в глаза мужчине, которого называют Черное пламя Раграна.

Наши взгляды встретились – и меня перетряхнуло от кончиков пальцев ног до корней волос. В его глазах плескалось неразбавленное пламя иртханов: зрачки оставались человеческими, но звериным этот взгляд быть не переставал. Гипнотическим, властным и подавляющим, от которого комната стремительно сужалась в размерах, а все животные инстинкты вопили о подчинении суперхищнику.

Хотя возможно, комната сужалась от его роста, он был очень высоким. Темные волосы, пожалуй, слишком небрежно лежащие для мужчины его статуса, резкая линия скул и подбородка, по-звериному раскрывшиеся крылья носа. Я чувствовала как течет по венам впитавшаяся в кровь лава его огня, весь его образ говорил о том, какого уровня власть сосредоточена в его руках и в его теле.

Миг – и в его глазах смешалось два пламени, мазнув по мне огненной плетью, словно стягивая одежду прямо там, в кабинете, на глазах у Лизы.

А в следующее мгновение он уже перевел взгляд на нее.

– Что творится у тебя в приемной?

– У меня в приемной стажер, которого я выдернула из отдела по работе с кадрами нашей службы безопасности. Или ты что-то другое имел в виду?

Он прищурился, и в кабинете сразу стало нечем дышать: словно запертое в тиски прищура пламя потекло по стенам, напитывая собой воздух. Повезло, что продолжалось это недолго.

– Позже поговорим, – произнес он и вышел, напоследок наградив меня взглядом сверху вниз, от которого мне полагалось уменьшиться в размерах.

Вместо этого я заметила, что сижу, закинув ногу на ногу. И, очевидно, с тем самым выражением лица.

– Лиза, я приглашу няню, – сказала, мгновенно меняя позу и переключая внимание женщины на себя. – Сегодня же начну поиски. Разумеется, я знаю, что меня ожидает ненормированный рабочий день и понимаю, что мне придется существенно поменять свою жизнь. Я немного растерялась, когда вы спросили меня об этом, но исключительно потому, что я раньше ни разу надолго не расставалась с сыном. Сейчас все иначе. Я пришла к вам, потому что я хочу достойного будущего для своего ребенка, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы он мог гордиться своей матерью.

Я посмотрела ей в глаза и продолжила:

– Да, я представляю, что работа в отделе кадров Ровермарка существенно отличается от работы в агентстве недвижимости, но я готова учиться. Я быстро учусь, я готова к ненормированному рабочему дню, и я готова сделать все, чтобы в вашей приемной все вопросы решались мгновенно и всегда было комфортно всем.

Я замолчала, но сейчас и Лиза смотрела на меня уже совершенно иначе. Она не хмурилась и даже визуализатор с моим резюме отодвинула.

– Секретарь требуется мне и моему заместителю, – сказала она. – Поэтому работы будет много. Плюс придется координировать работу подразделений, и справляться придется одной, по крайней мере, пока я не найду второго секретаря.

Не дожидаясь моего ответа, Лиза продолжила:

– Да, у нас очень спонтанно открылось сразу две вакансии. Именно поэтому в приемной сейчас Эбер. Как ты могла заметить, он совершенно не приспособлен для работы секретарем. Еще немного – и его внутреннего интроверта разорвет на части, а ответственность за это буду нести я.

Я не выдержала и улыбнулась, и Лиза улыбнулась в ответ:

– Насколько я понимаю, вы сейчас танцуете в ресторане. Почему? – она пристально посмотрела на меня. – Я имею в виду, почему столь кардинальная смена деятельности?

– Я училась в балетной школе. Хотела стать прима-балериной, – честно призналась я. – После завершения обучения какое-то время я танцевала в классических постановках. Потом меня пригласили в балет Варда Каттэ.

Вард Каттэ считался звездой в мире балета в Рагране. Попасть в его постановку было не просто престижно, это был совершенно другой уровень.

– Вы отказались из-за сына?

– Да. Я узнала, что беременна, и между ним и балетом я выбрала Лара.

На самом деле я выбрала его в то самое мгновение, когда увидела результат теста. Когда поняла, что внутри меня зародилась новая жизнь, ответственность за которую отныне несу я. Карид, едва услышав о том, что я беременна, отправил меня на аборт.

– Мне некогда заниматься ребенком, я карьеру делаю, – сообщили мне в приказном порядке. – Оплачу тебе операцию в Аронгаре, и забудем об этом.

Он сказал в Аронгаре, потому что в Рагране аборты запрещены законом. Сказал как отрезал, ему было все равно. Это стало для меня ударом, но я не хотела забывать. Не хотела, потому что это был мой ребенок, ребенок от желанного мужчины: до этих самых слов я была влюблена в того, кто казался мне верхом совершенства. Карид родился в Лархарре и совсем молодым переехал в Рагран. Создал свой строительный бизнес с нуля – собственно, так мы с ним и познакомились. Мне очень нужны были деньги, и я работала офис-менеджером в агентстве (благо, все репетиции приходились на вечернее время, а выступления на выходные и вечера перед выходными), и организовывала встречу-презентацию для своего директора. На эту встречу я поехала вместе с ним. К управляющему строительной компании, руководителем которой оказался Карид.

– После рождения Ларрета мне отказали в должности в агентстве, где я работала. Потому, что я была с маленьким ребенком на руках.  В ресторане, где я сейчас работаю, мое постоянное присутствие не требовалось, я танцую по контракту три раза в неделю.

– Вы больше не думаете о большой сцене? – Лиза задумчиво посмотрела на меня.

– Думаю, но пока Лар маленький, это исключено.

А к тому моменту, когда он вырастет… я решила, что лучше об этом не думать. Карьера балерины в среднем продолжается до тридцати пяти-сорока. У меня, возможно, еще оставался шанс побывать на большой сцене – пока я танцевала в ресторане и тренировалась дома, но после того, как Карид выдвинул мне свой ультиматум, уже нет. Нет, и не будет: для всех я должна стать образцовой матерью, достойной воспитывать малыша и дать ему все самое лучшее.

Потому что когда ко мне придут социальные службы, им будет наплевать, что я действительно даю ему все. Что это у меня два платья и несколько пар поношенных туфель, у Лара всегда все самое новое. Вся одежда и обувь, которую я ему покупаю, из которых он постоянно вырастает – берутся только в лучших детских отделах. Не элитных, конечно, но самых качественных, которые я могу себе позволить. Так же, как и питание. Если даже будучи студенткой балетной школы я иногда позволяла себя всякие вредные вольности, то с появлением Лара в моей жизни все вредности из нее ушли.

Еду я заказываю только в экологических супермаркетах с лицензией, и, собственно, на это и на оплату съемного жилья – достаточно просторной двухкомнатной квартиры – уходят все мои средства.

– Ты готова выйти на следующей неделе? – спросила Лиза.

Я… что? У меня перехватило горло. Нет, я, разумеется, рассчитывала на лучшее, но то, что это произойдет так быстро… Так сразу…

– Да! – выпалила я, уже прикидывая, как буду искать няню: следующая неделя – это же так близко. Но я ее найду, обязательно! И все у нас с Ларом будет хорошо!

– Замечательно. Тогда завтра жду тебя с документами в это же время. Дам задание Эберу, будем тебя оформлять. Испытательный срок – два месяца, но оклад остается такой же. Условия по премиальным прочитаешь завтра в договоре. И, пожалуйста, со мной только на ты. Даже на официальных встречах.

Не в силах сказать что-то толковое, я поблагодарила Лизу за собеседование и поднялась. Так я уже давно не волновалась, и это волнение во мне смешивалось с радостью, грозившей вот-вот захлестнуть меня с головой. У меня получилось!

У меня получилось!

– До встречи, Лиза.

– До завтра. Пропуск не сдавай, я сейчас наберу охрану.

Кивнула, закусив губу, и вылетела в приемную.

У нас с Ларом будет все самое лучшее! Возможно, через несколько месяцев получится даже переехать в другой район, в квартиру побольше. И это я обязательно скажу адвокату, с которым буду работать. Теперь я точно могу позволить себе залезть в свои сбережения и отдать их в качестве аванса. Сумма, которую мне озвучили весомая, но аванс я внесу уже сейчас, а остальное – позже. Я буду работать с адвокатом, которого выбрала я, который сможет отстоять моего сына!

От радости хотелось петь или танцевать, и я, видимо, сияла как драконья чешуя на солнце, потому что Эбер тоже улыбнулся:

– Взяла?

– Взяла, – радостно кивнула я.

– Ну а я что говорил? Она адекватная. Одна из немногих здесь… – парень прикусил язык. – Прости. Не говори, пожалуйста, никому, что я только что сказал.

– Мой рот на замке.

Достаточно тяжело держать рот на замке, когда хочется петь, и обратной дороги я почти не заметила. Вылетела на парковку Ровермарка, счастливая, как никогда. Пожалуй, такой счастливой я была только в тот день, когда впервые взяла своего малыша на руки, когда впервые заглянула в его глаза. Он был такой крохотный, такой чудесный… и в те минуты, уже не справляясь с затопившим меня теплым счастьем, я понимала, что другой выбор просто не могла сделать. Что это – настолько правильно – то, что со мной сейчас происходит, моя любовь к этому совершенно крохотному существу, биение его сердечка, которое совсем недавно билось в унисон с моим…

Вот и сейчас я поняла, что сделала правильный выбор. Мы с Лизой обязательно сработаемся!

На радостях даже вызвала машину уровнем повыше и, пока мы летели, с трудом удерживалась от того, чтобы не набрать Зои. Она тоже будет прыгать до потолка. Моя подруга умела радоваться за других, как за себя, не говоря уже о самых близких. Смартфон прямо жег руки.

Я готова была не просто петь и танцевать, я готова была обнимать всех вокруг. Водитель, похоже, это чувствовал, потому что то и дело улыбался мне через зеркало заднего вида. Как раз в тот момент, когда он сделал это в очередной раз, смартфон в моих руках задергался сам. Я ожидала увидеть вызов от Зои, но звонили с незнакомого номера. Приподняв брови, я поднесла смартфон к уху:

– Да?

– Аврора, это Лиза.

Даже если бы она не представилась, я бы узнала ее голос сразу.

– Да, Лиза, я поняла. Нужно что-то особенное завтра захватить с…

– Нет, – она перебила меня достаточно резко, но тут же произнесла. – Прости. Мне очень жаль, но работать у нас ты не сможешь.

Глава 3

– Как же так? – спросила Зои. Больше сердито, чем зло, хотя злости в ней тоже хватало. Моя подруга могла спустить какой-то косяк в отношении себя, но в отношении своих близких и друзей – здесь она была как драконица, защищающая детенышей. – Они там что, вообще с ума посходили? Это же правительственный аппарат! Если они там так ведут дела, я даже представлять не хочу, что они могут еще сотворить!

Зои кипела от гнева, а я сидела, уставившись в одну точку. За столом, на кухне лучшей подруги, вспоминала собеседование, свое прощание с Лизой, пыталась переварить и представить, что же все-таки сделала не так, и почему мне отказали. Если говорить честно, я многое сделала не так, но Лиза согласилась. То есть она выразила желание видеть на этой должности именно меня, а потом…

– Почему? Что случилось?

– Я не обязана тебе ничего объяснять, Аврора, – короткое раздражение, мгновенно сменившееся профессиональным. – Завтра сдай пропуск, пожалуйста.

И все.

– Засранка, – выдохнула Зои, плюхнув на стол миску с салатом, который я несколько минут назад помогала ей резать. Она не хотела, чтобы я помогала, но я понимала, что мне нужно чем-то занять и руки, и мозги. Казалось бы, мы уже сто десять раз это все обсудили, но я все равно не могла избавиться от чувства, что что-то не так. Почему Лиза так резко поменяла решение? – Ну и ладно. Мы найдем другие варианты. С Дагом вот тоже посмотрим вакансии. Правда, Даг?

Ее муж, вошедший на кухню, держал на руках Лара и Кати. Дочь развлекалась тем, что тянула отца за ухо, а Лар просто смотрел, чем все это закончится.

– Разумеется, – он кивнул. – Я еще у себя в отеле поспрашиваю, может быть, появились какие-то вакансии.

– О! – Зои указала на него ложкой. – Виары и ларрки, почему мы сразу об этом не подумали?!

Даг работал парковщиком флайсов в очень дорогом отеле «Шеррамел Стар», эта сеть была известна по всему миру и, разумеется, в Мерриуже тоже отхватила лучшее место города, с видом на искусственно созданный в самом центре огромный, невероятно красивый парк.

– Потому что рассчитывали на этих засранцев, – поддержал жену Даг. Когда он приблизился, возвышаясь даже над своей женой, которая рядом с ним казалась не такой уж высокой, я почувствовала себя совсем крохой. Точно так же я себя чувствовала рядом с вошедшим Вайдхэном, хотя он ко мне даже не приближался. Просто посмотрел сверху вниз, окатив своей природной подавляющей силой, как на что-то недостойное и совершенно не стоящее внимания.

Вспоминая его взгляд, я невольно вспомнила и свои ощущения, когда по коже течет обжигающее пламя звериных инстинктов, течет и впитывается сквозь нее в вены, в самое сердце, разгораясь в груди и мешая нормально дышать, заставляя безоговорочно признавать власть стоящего перед тобой мужчины. Это особенность иртханов: звериная суть у них в крови, хотя есть и человеческая основа. Много лет назад люди вынужденно существовали под землей, потому что земля принадлежала драконам. Выходить наверх было смерти подобно, и тогда шаманы Пустынных земель (тех мест, где находится современная Лархарра, страна с многовековой историей) начали вливать себе кровь драконов.

Именно так появились первые иртханы: способные отдавать драконам приказы голосом, останавливать налеты, сдерживать убийственно мощных зверей. Не сразу, но спустя какое-то время люди смогли выходить на поверхность, благодаря иртханам стали возводиться наземные крепости и города. Нет ничего удивительного, что иртханы стали доминирующей и правящей расой, и, по сути, так все и осталось сейчас.

Некоторые страны делают вид, что иртханы и люди равны (впервые реформу о соправлении предложил Торнгер Ландерстерг, правитель Ферверна). В Ферверне все-таки ввели это соправление, так же, как и в Фияне. Аронгара осталась верна традициям, там по-прежнему в правлении исключительно иртханы. Что касается Раграна, Бенгарн Вайдхэн назвал эту реформу «беспочвенной толерантностью», которая ни к чему не приведет и никого ни к чему не обязывает.

– В случае налета драконов так называемые соправители не встанут плечом к плечу со мной и моими вальцгардами. Я совершенно не вижу смысла создавать эту бюрократическую суету.

Вальцгардами называли военных иртханов, а само слово пришло к нам из Аронгары. С изобретением телепорта эта страна буквально ворвалась в нашу: культурой, традициями, языком, и не затерла Рагран полностью исключительно благодаря тому, что должна была сохранять видимость нашей свободы. Это продолжалось достаточно долго, и, хотя наши правители делали вид, что ничего такого не происходит, полную автономию Рагран получил исключительно с приходом к власти Вайдхэна.

Исключительно потому, что связываться с ним было себе дороже: противопоставить его силе Аронгаре было уже нечего. Равно как и прикрываться слабой кровью нашего правящего (как было до него), чтобы и дальше диктовать свои правила и условия.

Я настолько ушла в мысли про политику и Вайдхэна, что даже не заметила, как друзья усадили Кати и Лара в детские креслица.

– Ням! – выдал Лар и потянулся за пирожком со сладкой начинкой, но я ловко отодвинула тарелку за мгновение до того, как он успел бы его схватить.

– Во-первых, не ням. Ты уже взрослый и умеешь разговаривать. Как это называется?

– Ням! – в глазах сына заблестели слезы, но я на манипуляции не поддалась. Сложила руки на груди.

– Лар.

– Мама!

– Лар.

Зои плотно сжала губы, чтобы не рассмеяться. Она уже не раз и не два была свидетельницей наших «противостояний», поэтому только ткнула мужа локтем в бок, когда тот открыл рот, чтобы что-то сказать.

– Пифо… пифофок.

– А если постаррррраться?

– Пифорок.

– Почти, – я показала на тарелку.

– Пифо…

– Пи-ро…

– Пи-ро…

– … Жок.

– Жок!

– А теперь все вместе.

– Пи-ро… жок!

– Молодец, – сказала я, обняла сына и поцеловала. – И как большой молодец, ты у меня знаешь, что сладкие пирожки можно есть только после того, как поели суп. Правда?

Лар насупился, но кивнул.