Мертвые молчат Чейз Джеймс

1

Минуло уже одиннадцать часов, когда я опустил ноги с пристенной койки в убежище Бенна и потащился, зевая, к умывальнику плеснуть в лицо воды.

Убежище было сделано вполне профессионально. Помещалось оно под баром Бенна, имело тщательно замаскированный вход, запасной выход на аллею сзади бара, полный холодильник еды, радиоприемник, телевизор, телефон, стол, три кресла и внушительный запас алкоголя.

Бреясь, я настроил радио на короткую волну полицейских переговоров, но чепуха, доносившаяся из динамика, никак меня не касалась.

Когда я чистил бритву, вошел Бенн. С собой он принес два коричневых бумажных пакета и положил их на стол. Из карманов он достал четыре маленьких свертка и сложенную газету.

– Вроде бы ничего не забыл, – облегченно вздохнул он, воткнув в розетку штепсель электрического чайника.

Я развернул газету. Двойному убийству был посвящен целый разворот. В заявлении лейтенанта Карсона было сказано, что у полиции достаточно важных улик и что в настоящее время они желали бы побеседовать с высоким темным крепким мужчиной, одетым в темно-серый костюм и темную шляпу, который, по их мнению, мог бы дать им сведения, необходимые для раскрытия убийств. Он даже не упомянул моего имени, и я был удивлен, что описание было таким неконкретным.

– Это вы? – спросил Бенн, опуская в кастрюлю два яйца.

– Так точно, – ответил я.

Захватив принесенную им краску для волос, я подошел к раковине и приступил к процедуре придания своим волосам «изумительного черного цвета».

К тому времени, когда Бенн сварил кофе и яйца всмятку, я уже закончил перекраску. Новый цвет совсем менял дело. В других свертках находился клочок черных волос и пузырек клея, но, прежде чем сооружать себе усы, я сел позавтракать.

Бенн прислонился к стене и, разминая пальцами сигарету, смотрел, как я ем.

– Давно вы знаете капитана Брэдли? – поинтересовался я, очищая яйцо.

– Двенадцать лет. Во время войны он был моим командиром. Он дважды спас мне жизнь, вызволил из трибунала, дал трехнедельный отпуск, когда у меня умирала жена, а генерал запретил все отпуска, – рассказывал Бенн, глядя на тлеющий кончик сигареты. – Я бы мог отрезать себе правую руку, если бы от этого ему вышла хоть какая-то польза.

– Ну и местечко вы соорудили, – я говорил об убежище.

Он самодовольно ухмыльнулся.

– Ошибаетесь, приятель. Все так и было, когда я приобрел заведение. Здесь помещалась одна из распивочных Аль Капоне[5] во времена сухого закона. Когда некоторым клиентам необходимо побыть в одиночестве, я спускаю их сюда. Во времена службы кэпа Брэдли я держал ее закрытой, а теперь, когда в полиции одни эти лихоимцы, я и стараюсь, как могу, – он затянулся. – Вам это обойдется в двадцатку в день. Я коплю на поездку в Европу, а то я бы с вас не брал.

Я улыбнулся.

– О'кей. Пусть будет хоть тридцать. У меня все равно открытый счет.

Он завистливо вздохнул.

– Вот то, о чем я всегда мечтал. Пока вы здесь, вам нечего волноваться.

Я разбил второе яйцо.

– Что вы стоя-то маетесь?

Он достал себе пива, сковырнул зубами пробку и сел, поглаживая бутылку ладонями.

– Я не могу задерживаться. Работы много.

– Как с вами связаться, если мне потребуется?

– По телефону. Я один подхожу к нему.

– У вас никого нет, с кем можно передать одну вещь? У меня посылка в Уэлден.

– Есть у меня мальчишка, да он может проболтаться. А по почте отправить нельзя?

– Надо, чтобы сегодня дошла.

– Безопасней все-таки по почте.

– Ладно. Писчей бумаги мне не достанете? И побольше.

– В ящике стола есть пачка.

– Прекрасно. Пожалуй, хватит.

Он приложился к бутылке, вздохнул, отер губы тыльной стороной ладони и поднялся.

– Здесь куча еды. Переходите на самообслуживание, – посоветовал он. – Я еще к вам загляну.

Я вынул бумажник, пересчитал деньги и вручил ему две полусотенные купюры. Утром я уже дал ему денег на покупки, и теперь, когда, захватив поднос, он вышел, я раскрыл пакеты и примерил коричневый спортивного покроя пиджак. Сидел он хорошо и был не чересчур модным. В толпе в нем я не привлек бы внимания. Брюки тоже оказались мне в самый раз.

Полчаса я потратил на изготовление усов. Я лепил их волосок к волоску, и, когда подстриг, они выглядели лучше настоящих. В новом костюме, с перекрашенными волосами и при усах даже Берни вряд ли бы признал во мне Чета Слейдена. Я сам-то себя узнавал с трудом.

Пистолет я упаковал в сверток, стараясь получше скрыть его форму. Затем я сел к телефону и вызвал управление полиции Уэлдена. Дозвонившись наконец, я потребовал к телефону капитана Крида.

– Это Слейден, – сообщил я, когда он поднял трубку. – У меня тут для вас приготовлен доклад и пистолет. Желательно, чтобы вы получили их сегодня же. Не могли бы вы прислать кого-нибудь за ними?

– Это можно, – отозвался Крид. – Что там такое с Хартли? Кто его пристукнул?

– Ваши здешние коллеги думают, что я. Это мое описание напечатано в газетах. Меня сейчас разыскивают. Пока не поправлю дело, я скрываюсь с глаз, с ваших, кстати, тоже. Все подробности в докладе. Из этого пистолета совершено убийство. Я хочу, чтобы его проверили в смысле отпечатков и принадлежности. Я его оставлю у Сэма Бенна, который держит бар на Мэддокс-стрит. Быстрей кого-нибудь присылайте.

– Как они сумели впутать вас в убийство? – резко спросил Крид.

– Я там был через несколько минут после того, как все произошло. Ласситер поймал меня, когда я осматривал место убийства. Я быстро смотался.

– Смотрите, Слейден, если они разыскивают вас…

– Знаю, знаю. Я и не прошу о помощи. С этим я сам управлюсь. Проверьте только для меня пистолет. Вот и все. Я вам еще позвоню. А пока до свидания, – я повесил трубку.

Следующий час я потратил на составление подробного доклада о всех событиях вплоть до настоящего момента. Бенн вошел, когда я запечатывал доклад в конверт.

Он вытаращил на меня глаза.

– Черт побери! – воскликнул он, оглядев меня со всех сторон. – Я бы вас и не признал. Теперь, как говорится, крошка, дыши спокойно. В городке ни один коп вас не засечет.

– Неплохо вроде? – скромно спросил я, поглаживая усы. – Мне пора трогаться. Я условился, что за посылкой и письмом приедут. Человек будет из уэлденской полиции, и я сказал ему забрать все это у вас. Ладно?

– Конечно. – Он взял сверток и письмо. – Похоже на пистолет.

– Именно так оно и есть. – Я откинулся назад на стуле и продолжал: – Вы давно в этом городе?

– С войны.

– Тогда вы всех должны знать?

– Некоторых я знаю.

Я вынул фотографию Фэй Бенсон и показал ему.

– Когда-нибудь ее видели?

Он рассмотрел фотографию и покачал головой.

– Не думаю. Эти девицы все на одно лицо. Такую я не помню.

Я взял фотографию и спрятал ее обратно в бумажник.

– О Корнелии Ван Блейк что-нибудь знаете?

Его лицо потемнело.

– По ее указке кэпа Брэдли выгнали из полиции. Ее я знаю. А вам-то она на что?

– Я не уверен, но мне кажется, что в ней и причина всех моих неурядиц.

– Она в милости у Дунана и его своры легавых, поберегитесь. Ласситер получает от нее жалованье.

– Это точно? Откуда вы знаете?

– У бармена ушки на макушке. Может, Ласситер всего лишь сержант, зато влияния у него предостаточно. В этом городе говорят деньги, а они у него есть. Вам бы посмотреть на его «Паккард» да на дом.

– Думаете, он их от нее получил?

– Говорю, что слышу. Могу поспорить, что в будущем году он будет лейтенантом, а через год – капитаном.

– Почему?

Бенн иронически хмыкнул:

– Она не станет зря раскошеливаться. Ласситер все это честно отработал.

– Брэдли думает, что она причастна к убийству своего мужа. А вы как считаете?

– Этого я не знаю, зато мне известно, что Ласситер купил себе «Паккард» через два дня после убийства.

– Говорят, что стрелял Тед Диллон? Вы с ним встречаетесь?

– Вы что, раскапываете это убийство? – поинтересовался Бенн, присаживаясь на ручку кресла.

– Возможно, там есть ниточка к другим убийствам, которыми я занимался. Вы знакомы с Диллоном?

– Во время войны мы служили в одном батальоне. Мы сражались бок о бок. Он не убивал Ван Блейка.

– Что же с ним случилось?

Бенн пожал плечами.

– О нем позаботились. Когда замышляешь убийство такого человека, как Ван Блейк, монеты которого придают ему большой вес, всегда полезно иметь в запасе мальчика для битья. На этот раз им оказался Тед.

– А как же Ройс связан со всем этим?

Бенн посмотрел на меня озадаченно.

– А он разве связан? Я этого не знал.

– Брэдли считает, что убийство устроил Ройс по указке миссис Ван Блейк. Клуб был ему гонораром.

– Может, это и мысль, я не знаю. Такой роскошный кабак, как «Золотое яблоко», не по моей части. Почему бы вам не расспросить бывшую приятельницу Ройса? Она меня всегда поражает своей постоянной готовностью разорвать его на части, если будет уверена, что ей не ответят тем же. Примерно в то время, когда убили Ван Блейка, она поссорилась с Ройсом. Он вышвырнул ее из их гнездышка.

– Кто она такая и как ее найти?

– Ее зовут Лидия Форрест. Она работает в клубе «Хэй-Дэй» на бульваре Тампа. – Бенн встал. – Когда у меня будет побольше времени, и если у вас появится желание побеседовать, я охотно послушаю ваши соображения. Диллон был моим другом.

– Я с удовольствием расскажу, – заверил я.

Захватив письмо и сверток, он вышел, а я сел к телефону и вызвал Берни в Нью-Йорке. Через некоторое время он снял трубку.

– Как жизнь, дружище? – осведомился он. – Давненько не виделись.

– Я тут кручусь, как белка в колесе. Кажется, подходит время и тебе чуток поработать.

– Само собой разумеется. Рассказ подвигается отлично. Даже Файетту понравилось. Дашь мне еще пару неделек и…

– Пару неделек – ерунда. Тебе предстоит дальняя дорога. Ты поедешь в Париж.

– Париж? – Его голос сорвался на визг. – Вот это да! Отличная новость! А Файетт, думаешь, это выдержит?

– Выдержит, когда прочтет мой отчет. Я его высылаю. Необходимо, чтобы ты проверил все передвижения Корнелии Ван Блейк во время ее пребывания в Париже. Я вышлю тебе нужные данные. Возьми с собой фотографию Фэй Бенсон и показывай ее в отелях, которые я назову.

– Разве она тогда ездила в Париж?

– Не знаю, но хочу выяснить. Проверь заодно и Джоан Никольс.

– Позволь, не слишком ли много поручений, – запротестовал Берни. – В Париже есть чем заняться и кроме работы.

– Слушай, ты, никчемный сопляк! Я попал в переделку. Копы думают, что я застрелил пару ребят, и устроили на меня охоту. Они грубые, невежливые люди, и, если ты не сделаешь того, что я хочу, я могу и сам прогуляться в Париж, а тебе предоставить удовольствие расхлебывать эту кашу.

– Успокойся, – поспешно затараторил Берни. – Я исполню все, что тебе требуется. Только скажи, и получишь.

2

Я вышел из убежища около половины десятого, воспользовавшись запасным выходом. Ночь была темной и безлунной, в воздухе висела изморось. Темнота создавала иллюзию безопасности.

Я радовался случаю размять ноги. Написанный для Файетта отчет был настолько полон, насколько я в состоянии был это сделать. Он отнял у меня добрых четыре часа. Изложение фактов на бумаге помогло и мне самому прояснить некоторые темные места.

Я пришел к мысли, что в случае, если я смогу обнаружить, почему убили Леннокса Хартли, найдется решение и остальных загадок.

У меня было достаточно времени, чтобы обдумать события вчерашнего дня, и я припомнил, как реагировала Корнелия на мое невинное замечание о полотне, написанном Хартли. Припомнил я и ее растерянность, когда она увидела фотографию Фэй Бенсон. Фэй была одной из натурщиц Хартли. Зацепка была где-то между этими тремя. Мне пришло в голову, что подруга Фэй, Ирен Джаррард, пожалуй, смогла бы помочь мне обнаружить эту зацепку. Вполне возможно, Фэй говорила ей что-нибудь, что могло направить меня на путь истинный. При первой же возможности я решил увидеться с девушкой.

К моей схеме надлежало еще как-то пристегнуть Гамильтона Ройса. Если брошенная им подруга пожелала бы заговорить, она на сегодняшний день оказалась бы моим самым крупным козырем.

Крутая лестница сразу от входа в клуб «Хэй-Дэй», украшенного кричащей неоновой вывеской, вела в один из тех душных темных подвалов, которые, экономя хозяину деньги на арендной плате, тем не менее как магнитом притягивали сюда стадо досужих туристов.

Угрюмый вышибала взыскал с меня трехдолларовый взнос за вход и временное членство и пропустил в зал, мгновенно потеряв ко мне всякий интерес.

Я раздвинул занавески, скрывавшие вход в бар и на танцевальную площадку, и в тумане табачного дыма, лавируя между тесно установленными столиками, направился к стойке.

В клубе находилось десятка два посетителей, в основном девицы, занятые поисками мужского общества. Они явно превзошли разумный уровень в употреблении косметики, зато не достигли его по части одежды. Пока я шел к бару, их взгляды буквально впились мне в кожу.

Краснолицый бармен кивнул мне, когда я остановился у стойки. Он оценивающе осмотрел меня, но как будто так и не сообразил, сколько на мне можно заработать.

Я заказал неразбавленное виски.

– Если вам нужна компания, – заговорил бармен, ставя передо мной стакан, – стоит только улыбнуться одной из этих крошек, и она кинется к вам со всех ног.

– Которая из них Лидия Форрест? – осведомился я, взяв стакан. – Она сегодня не выходная?

Бармен прикусил язык. В его заплывших глазках появилось сонное выражение.

– Вам нужна мисс Форрест?

– Я так, кажется, и сказал.

– Вы ее приятель? – поинтересовался он, и я почувствовал, что между нами встала стена отчужденности.

Я облокотился на стойку и улыбнулся ему:

– Если вам это необходимо знать, то я приятель ее приятеля, – заметил я мягко. – Ее нет поблизости?

– Нет. Послушайтесь моего совета, бросьте вашу затею. У нее есть друзья, которые очень обижаются на тех ребят, что ее спрашивают.

– Правда? – удивился я и покачал головой. Выпив виски, я подтолкнул к нему стакан. – Давайте не будем ссориться. У меня своих подруг предостаточно. Мне нет никакого резона разевать рот на чужое. У меня к ней письмо – и только.

Он наполнил мой стакан и немного успокоился.

– Да тут все время шляются, надоедают, спрашивают ее, – посетовал он. – Если только письмо…

– Вот именно. Где ее найти?

Он получил за виски и соизволил даже принять доллар на чай.

– Она будет выступать через полчаса. Побродите тут пока, мистер.

Я вытащил еще четыре долларовых бумажки и продемонстрировал их бармену.

– Если я тут проторчу еще полчаса, меня придется выносить вперед ногами. А в ее туалетную комнату заглянуть нельзя?

Он почесал за ухом, изучая взглядом купюры.

– Я думаю, можно, – наконец вымолвил он. – Вторая дверь направо от оркестра. Только не слишком заметно.

Деньги исчезли у него в кармане молниеносно, словно пушинка в раструбе пылесоса.

Я отнес стакан на стол поближе к оркестру, уселся и закурил. Крашеная блондинка внушительной комплекции поднялась и, не ожидая приглашения, подошла к моему столику.

– Привет, дорогой, – пропела она, одарив меня улыбкой, которую можно было бы назвать ослепительной, будь у нее чуть поприличнее зубы. – Собираешься заказать мне выпить?

Я объяснил ей, что жду свою маму. На ухмылку, перекосившую ее лицо, стоило поглядеть. Она вернулась к подругам и поделилась распиравшим ее весельем. В это время появились двое мужчин в летних костюмах и галстуках ручной работы, и внимание девиц переключилось на них.

Покончив с виски, я встал и двинулся ко второй двери от оркестра, открыл ее и попал в коридор. В дальнем конце коридора оказалось две двери, на одной из них была нарисована звезда. Я постучался.

Глубокий женский голос пригласил меня войти.

Я открыл дверь. Перед трюмо сидела весьма привлекательная блондинка, если, конечно, вам нравятся лица, как бы вырубленные из гранита. Все у нее было на месте, как, впрочем, и следовало ожидать у девушки, выступающей на эстраде. Возможно, года три назад она и была неотразима, но теперь превратности жизни ночного клуба довольно заметно пообтрепали ее. Она была одета в красно-черный халат с глубоким вырезом. Ярко блестевшими губами она сжимала плоскую турецкую сигарету.

– Да? В чем дело? – приподняв изогнутые брови, спросила она.

– Мисс Форрест?

– Да.

– Я Лоу, – позаимствовал я фамилию у Берни. Пройдя в комнату, я притворил дверь. – Не могли бы вы мне уделить минутку?

– По какому поводу?

Она откинулась на стуле, положив тонкую руку на спинку, и осмотрела меня без видимого интереса.

– У нас есть общая тема для беседы, мисс Форрест. Я навожу справки о Гамильтоне Ройсе.

Она нахмурилась и стряхнула пепел с сигареты, прежде чем задать вопрос:

– Зачем?

– Длинная история. Короче говоря, он каким-то образом связан с исчезновением одной девушки. Я собираю информацию и уполномочен платить за нее.

– Какой девушки? – спросила она.

– Фэй Бенсон, она же Фрэнсис Беннет. Может быть, вы слышали это имя?

Полные губы Форрест сжались.

– Вы кто – сыщик?

– Я занимаюсь частным расследованием.

– На кого вы работаете?

– У того, на кого я работаю, достаточно монет, чтобы тратить их не скупясь.

Она пригасила сигарету и повернулась к зеркалу.

– Здесь говорить нам нельзя, – пробормотала она, погружая гребень в свои прекрасные шелковистые волосы. – У меня квартира на Леннокс-драйв, двести сорок шесть. К часу ночи я буду дома.

Я услышал, как отворилась входная дверь в коридор. Судя по тому, как девушка бросила гребень и как напряглось ее лицо, она тоже это услышала.

В дверь постучали. Она повернулась и взглянула на меня. Глаза у нее были испуганные.

– Вы ошиблись. Я не знаю никого по имени Морган, – заверещала она, когда открылась дверь и вошел вышибала.

– Чего здесь делаешь? – уставившись на меня, хрипло процедил он.

– А вам какое дело? – спросил я, пятясь к двери.

– Убери его отсюда, Сэм, – вмешалась, переведя дыхание, Лидия. – Он мне надоел.

Вышибала протянул огромную лапу и ухватил меня за отворот плаща. Я с трудом противился искушению врезать в челюсть. Он очень удачно открылся для хорошего апперкота, но я видел, что Лидия нервничает. Она предоставила мне роль Ромео; приходилось ее придерживаться.

– Ухожу, ухожу, – заспешил я, – не хочу нарываться на неприятности.

– Ты их, может, и не хочешь, приятель, но получишь, – изрек вышибала и потащил меня из комнаты в коридор. Он приволок меня к черному ходу, открыл дверь и вытолкнул на улицу.

– Если еще раз увижу здесь твою рожу, я сделаю из тебя бифштекс и скормлю своей собаке, – мрачно пошутил он, напоследок толкнув меня так, что я заспотыкался по тротуару.

Я устоял на ногах, поправил плащ и мило ему улыбнулся. Не часто я дохожу до бешенства, но в тот момент я просто изнемогал от желания погладить его кулаком по физиономии.

– Ты будешь это делать один или тебе кто поможет? – полюбопытствовал я, выставив вперед челюсть.

Он оказался не в силах сдержать азарта, согнул колени и собрался нанести тяжелый медлительный размашистый удар. Именно этого я и ожидал от счастливого в своей наивности вышибалы.

Пропустив его кулачище рядом с головой, я шагнул в сторону и отвесил ему апперкот правой в челюсть, да так, что дрожь прошла у меня по всему телу.

Глаза у него закатились, он сдавленно хрюкнул и рухнул на тротуар.

Располагая двумя с половиной часами времени, которые предстояло убить, я вернулся в бар Бенна. Он уже собирался спать, но, когда я ему позвонил, спустился в убежище.

Он покосился на мой разбитый кулак, но вопросов задавать не стал.

– Мне нужна машина, – сказал я ему. – Знаете кого-нибудь, кто мог бы мне ее сейчас одолжить?

– Берите мою, – предложил он. – Гараж в конце аллеи. – Он бросил ключи на стол. – У меня «Линкольн» 43-го года, но я за ним ухаживал, и он пока ходит.

– Прекрасно, благодарю, – я спрятал ключи в карман. – Еще одно. Где находится Леннокс-драйв?

– Знаете, где живет кэп Брэдли? Оттуда второй поворот, – он подавил зевок. – Если это все, я, пожалуй, пойду. Мне-то на жизнь приходится зарабатывать.

Я его успокоил, что это все, а когда он ушел, включил радио и прослушал конец Четвертого фортепианного концерта Бетховена в записи.

Без четверти час я покинул убежище, вывел из гаража машину Бенна и поехал по направлению в Леннокс-драйв.

Когда я миновал дом капитана Брэдли, в нем было темно. У меня возникло желание зайти и обрисовать ему сегодняшнее положение вещей, но времени не было, к тому же он, вероятно, уже спал.

Я оставил «Линкольн» на углу Леннокс-драйв и пешком направился к дому Лидии. Ее квартира на первом этаже выходила окнами во двор. Я нажал на кнопку звонка, размышляя, вернулась ли она уже домой. До меня донесся звук шагов, и я понял, что Лидия вернулась. Дверь открылась. Меня ждал худший из сюрпризов в жизни.

На пороге стоял Хуан Ортес с «кольтом» 45-го калибра в правой руке. Глаза его холодно и злобно блестели.

– Спокойней с руками, – скомандовал он. – Заходи! Одно неправильное движение – и схлопочешь пулю.

Он отступил в сторону.

Я вошел в большую комнату. Веселенькие занавески на окнах были задернуты. Вокруг стола, на котором красовалась ваза с розами, стояло несколько стульев. Из радиолы, задвинутой в угол, лилась приглушенная мелодия свинга.

Лидия сидела на диванчике. На меня она и не взглянула. Лицо у нее было белее снега, если не считать трех красных отметин на правой щеке, следов чьей-то, возможно и Хуана, пощечины.

– Спиной к стене! – скомандовал Хуан.

Было похоже, что он не узнал меня, но мне от того было не легче. Я прислонился к стене и постарался выглядеть более испуганным, чем был на самом деле.

– Вы меня вовсе не за того принимаете, – начал я лихорадочно.

– Заткнись, – огрызнулся он и отступил назад, чтобы иметь возможность следить сразу за нами обоими.

– Послушай же, – возмутилась Лидия. – Этот парень ворвался сегодня вечером ко мне в туалетную комнату. Я его никогда раньше не видела. Сэм его вышвырнул. Он, должно быть, выследил меня.

– Ты ведь дала ему адрес, – мягко напомнил Хуан. – Сэм это слышал.

– Сэм лгун, и ты это прекрасно знаешь, – истерично запричитала Лидия. – Он всегда старается впутать меня в неприятности. Не давала я ему никакого адреса.

Хуан посмотрел на меня.

– Что ты здесь делаешь?

– Ничего, – пробормотал я как можно более испуганно и наивно. – Во всяком случае, сейчас. Откуда мне было знать, что она не одна? Я думал, мы сможем подружиться, если поговорим.

– Да? Ты просто донжуан, так, что ли?

– Я только хотел подружиться, – повторил я уже сердито.